Без голоса

Миша устал. Он очень старался, чтобы добиться бланка у себя в руке. Лучшие оценки. Второе место по успеваемости в классе и параллели. Пятое место по школе. Да, не первое… И всё равно это очень достойный результат! Вместе с этой новостью шла и ещё одна. Миша прошёл в серебряную лигу города. Теперь простые соревнования по шахматам приобретут размах спортивных турниров. Игры в серебряной лиге уже снимают и показывают по местному ТВ-каналу. Синеглазый пробился так высоко, не мухлюя, при том, что некоторые противники были совсем не прочь отвлечь судью и забрать с доски опасного слона. Миша надеялся, что хоть теперь заслужил похвалы. - Папа, - тихо еле слышно. Бледное лицо отрывается от ноутбука, но смотрит странно. Будто Сергей забыл, кто такой Миша и сейчас судорожно пытается понять, что в его квартире делает этот ребёнок. – Можно тебя отвлечь? – робко спрашивает синеглазый. Мужчина, наконец, приходит в себя. - Да, конечно. Иди сюда, - жилистая рука переносит компьютер на стоящую рядом тумбочку. Миша с надеждой подходит вплотную к острым коленям взрослого. Миша знает, что руки у отца всегда холодные, но сейчас сквозь ткань пижамной рубашки не чувствует этого. Папа сажает сына к себе на колени. Придерживает на всякий случай за плечо. Спрашивает ласково. – У тебя новости? – мальчик улыбается. Быстро-быстро кивает головой. - Да. Я… Ну, я… Можно? – и уже по этой нерешительности можно понять, что что-то в вроде идиллических взаимоотношениях родителя и ребёнка не так. - Да. Рассказывай, - смеясь, разрешает Сергей и Миша начинает светиться. Он перечисляет свои оценки. Показывает листочек в руках. Мужчина снисходительно улыбается и кивает. А потом Миша говорит про пятое место по школе. Про второе место в параллели. И Сергей почему-то начинает холодеть. Почти хмурится и мальчик, не понимая почему взрослый недоволен, начинает судорожно объяснять. - Нет-нет, папа, это хорошо! Моё имя на доске параллели, сразу после… ну, одного мальчика. У него репетиторы дома и он очень талантливый. Я его, скорее всего не обгоню. Но это всё равно второе место. И пятое по школе. Если потом я смогу войти в тройку моё фото будет… - Зачем тебе это? – перебивает мужчина. Бледное лицо совсем хмурое. Что-то не так. - Не мне. Зачем мне? Вам с мамой. Вы же говорили, что я должен быть умным. Ты говорил, что я недостаточно стараюсь. Недостаточно усердно уч… - отец снова его перебил. - Я не говорил, что хочу, чтобы ты был отличником. Это очень хорошо, что ты получаешь хорошие отметки. Достаточно хорошие, чтобы мы с Люси могли не ходить на родительские собрания. Но я не хочу, чтобы ты был лучшим по успеваемости в школе. Надеюсь, ты различаешь ум и прилежание? – Миша почувствовал, как холодный палец намекающе коснулся лба. - Понимаю, - мальчик постарался схватить длинную кисть, частично закрывающую обзор. Хотелось зацепиться за что-то. Удержаться и не упасть с колен, но кисть исчезла и ребёнок поймал руками лишь пустоту. Миша подумал, что отец побрезговал дать сыну руку и испуганно залепетал. – Я понимаю. Папа, я понимаю. Я должен соответствовать не их ожиданиям и требованиям, а твоим. Но что? Что ты имеешь в виду, говоря «ум»? Что мне сделать? – Сергей чуть смягчился. Мягко сжал руку, которой придерживал сына за плечо. Синеглазому стало легче. - Я хочу, чтобы с тобой было интересно. Сейчас мне скучно с тобой говорить. Но я говорю не о риторике или дикции. Хотя ими тоже можешь заняться. Я хочу, чтобы у тебя была общая эрудиция. - Общая эрудиция? – неуверенно переспросил Миша. Взрослый кивнул. - Я хочу, чтоб ты мог поддержать разговор на любую тему. Умел строить предположения, опираясь на неполную информацию. Мог сравнивать вероятность разных вариантов будущего. И кстати о логике. Ты хотел ещё что-то мне рассказать? – мальчик почти подпрыгнул от нетерпения. - Да-да! Я тебе не говорил, - Сергей удивлённо и чуть недовольно нахмурился. Миша отчаянно помотал головой. – Нет-нет! Папа, тебе понравится. Я принял участие в шахматном турнире Ливунда. И смог пробиться в серебряную лигу. Мою следующую партию будут снимать на камеру представляешь? – ребёнок надеялся, что хоть это отцу понравиться. Не может не понравиться, ведь мужчина сам учил сына играть в шахматы. Но бледное лицо всё темнело. – Т-ты н-не рад? – уже заикаясь от тревоги спросил Миша. Сергей степенно покачал головой. Синеглазому показалось, что сердце кто-то мучитель выкрутил и потянул вниз к полу. - Я говорил тебе всё мне рассказывать, - напомнил мужчина серьёзно. - Да. Да, я помню. Я и рассказываю, - тут же начал оправдываться Миша. - В тот момент, когда попал в серебряную лигу? Почему ты не оповестил меня раньше? – прозвучало почти грозно. Мальчик почувствовал, как к глазам подступают слёзы и зажмурился надеясь не заплакать. - Я хотел тебя порадовать. Хотел, чтобы это был сюрприз. Приятная неожидан… - Сергей перебил. - Я ненавижу сюрпризы. Миша, я хочу, чтобы ты это запомнил. Никаких неожиданностей. Повтори. - Никаких неожиданностей. Ты не любишь сюрпризов, - послушно проговорил ребёнок. Холодные пальцы слабо погладили волосы и мальчик потянулся к руке, желая потереться щекой, получить хоть немного больше ласки. Но рука мгновенно исчезла. Миша открыл глаза. – Прости, что не сказал раньше. Я постараюсь больше не допускать неожиданностей. - Отлично. А теперь о турнире. Я не против, чтобы ты в нём учувствовал и в следующим году. Но мне важно чтобы ты выполнил два условия. - Каких? – удивился синеглазый. - Не доходить до серебряной лиги и не привлекать к себе внимания. - Что? Почему? – расстроился Миша. - Потому что я не хочу, чтобы ты светился на экране ТВ. Я считаю, известность не пойдёт тебе на пользу. Тебе ведь важно моё мнение? – это было скорее утверждение, но мальчик всё равно подтвердил. - Да. Конечно, папа. Но что делать в этом году. Я уже в лиге. - Проиграй партию. Тебе надо просто вылететь из серебряной лиги, как можно скорее. - Но я не… - неуверенно возразил ребёнок и тут же затих под взглядом разочарованных глаз. - Ты хочешь продолжить играть? Тебе нравятся шахматы? – Миша очень неуверенно кивнул. – И ради них ты готов пойти против моего совета? – мальчик отчаянно замотал головой. – Нет! Ни в коем случае. Никогда. Папа, я люблю тебя. Я… не буду. Я проиграю, - ребёнок отчаянно вжался лбом в рубашку отца. - Можно, - смилостивился мужчина и ребёнок тут же обнял взрослого. На спине появились такие желанные руки и Миша почти расплакался от облегчения. Всё нормально. Его всё ещё любят. Даже с учётом того что он не понял. Не сказал. Всё равно любят. – В следующий раз попытайся не допустить таких ошибок. Ты принёс столько проблем. И мог принести ещё больше, если бы не сказал мне сегодня о турнире. Но ничего страшного. Я рядом. И я люблю тебя. Даже такого глупого и неправильного. Даже если ты ничтожество. Миша знал эти слова. Знал, что снова их услышит и всё равно каждый раз надеялся на что-то лучшее. Он же старался. Столько времени потратил. Столько сил, внимания и терпения. И всё равно «ничтожество». Холодная рука ласково гладит по спине. А голос ругает. Ругает мягко, почти нежно, но серьёзно. А значит Миша, правда, ничтожество. Ничтожество, которое почему-то любят. И не ясно, что хуже, факт любви или факт существования такого отвратительного ребёнка. Не ясно когда заканчиваются слова. Только чётко запоминается момент, когда руки отстраняют, возвращают на пол и бледное лицо снова утыкается в ноутбук. У отца много работы. Внимание надо заслужить. И Миша заслужит. Обязательно заслужит. Выбьется из сил, но заслужит! Должно же в нём быть хоть что-то хорошее. Ведь должно?