Fluffy

      Чуя лежит на крышке унитаза, облокотившись на свою правую руку, пока Тачихара держит сзади его рыжую и слегка вьющуюся чёлку. Картина не самая приятная, но такое происходит настолько редко, что можно немного потерпеть, хоть и хрен знает, что произошло.        Несколькими часами ранее один рыжий позвонил другому и сказал, что ему срочно нужно напиться посреди недели, а друг не стал отказывать, поэтому сразу поехал за ним. Нет, он сам в баре ничего не пил, кроме сока и энергетиков, пока Чуя вливал в себя один бокал вина за другим, повторяя, что он устал — это был максимум, которым можно поделиться, потому что ему просто отвратительно будет признаться в том, что он залип на грёбаное запрещённое нечто.  — Я сейчас принесу тебе воды и пойду заводить машину, — говорит Тачихара, как только Чуя приподнимает голову. — На пол не садись только, ладно?  — Прохладно, — язвит он в ответ.  — Вот именно, жопу застудишь. Да и грязно тут, — оставляя Чую в одиночестве наедине с раковиной и ледяной водой, он уходит до барной стойки, чтобы заказать ему бутылку воды. Возвращается, ещё раз оценивая состояние, и снова покидает его, на этот раз оказываясь на улице, где ищет свою машину среди других. Второй рыжий вяло плетётся следом, хоть его никто и не звал с собой. Он мог бы подольше постоять в туалете, дожидаясь, пока его не отнесут на ручках, но гордость превыше всего, поэтому он грациозно заваливается на заднее сидение и скулит. — Скажи честно, ты опять с бывшим трахнулся?  — Фу.  — С девушкой?! — смеётся Тачихара, заводя машину.  — Хочу спать. А не вот это вот всё, — отвечает Чуя, снимая куртку и укладывая её под голову, превращая в подушку. — Я заебался полгода без отпуска херачить. — Мне слабо в это верится, потому что это очень странный повод для… — Да, я трахнулся с бывшим, — перебивает он, понимая, что лучше ответить так, чем объяснять всё происходящее в голове. И вводить в курс дела по поводу Дазая.  «Блять, опять вспомнил» — раздражается Чуя, закрывая глаза и ловя вертолёты. Не получилось у него напиться и забыться. Не получилось стереть из памяти неловкий диалог и этот идиотский подарок. Не получилось с кем-то познакомиться, чтобы отвлечься, потому что он буквально влил в себя пару литров вина за полчаса, а потом побежал выворачивать желудок наружу. К чёрту тусовки, алкоголь и допросы по поводу его мотивов. Ему просто надо съездить в отпуск куда-нибудь во Францию к дяде — тогда вся хандра уйдёт.  — Мы ведь уже обсуждали, что он на самом деле давно тебя не любит, а просто пытается использовать для секса, Чуя. Если бы он был классным парнем, то нашёл бы себе кого-то ещё, а не манипулировал твоей наивностью, — отвечает друг. — Это меня не касается, и я всегда рядом с тобой, но… малыш, напиваться — это не лучший выход.  — Мгм, — хмыкает он.        На этом лекция о вреде плохих привычек не заканчивается, но он уже не слушает, поэтому вскоре друг замолкает. И совершенно непонятно, что хуже в его понимании — интрижки с бывшими или алкоголь в таких количествах.        Чуя постепенно засыпает и точно взбесится, если его разбудить, поэтому всю дорогу Тачихара пытается смириться с мыслью о том, что придётся тащить его в квартиру на руках. Аккуратно нести, чтобы древнее зло случайно не выплеснуло свой гнев на мир.        Как только он паркует машину около его дома, сзади слышится шевеление, и лохматая рыжая голова поднимается вверх: — Спасибо, — говорит Чуя. — Дальше я сам. — Уверен? — спрашивает он, посмеиваясь и наблюдая в зеркало, как друг выискивает по всем карманам ключи. — А кто тебе стакан воды принесёт? — Я не настолько стар. Пока, Тачи. Передавай привет Гин, — он открывает дверь и вываливается на улицу, держа свою куртку в руках и хватаясь за голову, которая решила, что они сейчас находятся на тренажёре для подготовки космонавтов и проверяют работоспособность вестибулярного аппарата. Тачихара выходит из машины, забирая его сумку, и подаёт руку, в ответ получая тихое, — Тц.  — Да-да, ты сам, — смеётся он, облокачивая Чую на себя и вынуждая взяться за него, чтобы дойти до подъезда. — Во сколько тебе на работу завтра?  — К двум.  — Ну успеешь воскреснуть хотя бы.        Они поднимаются в квартиру, где Чуя скидывает обувь, делает пару шагов и укладывается на пол из той логики, что он холодный, поэтому голова едет гораздо меньше.  — Тут спать будешь? — спрашивает Тачихара, получая в ответ вполне внятное «да», пока обходит его вокруг. — Душ прими, легче станет.  — В пизду, — шипит он, даже не думая куда-то двигаться. — Дай телефон, а? — Зачем? — Дай, мне нужно кое-что узнать. — Ты не будешь ничего узнавать посреди ночи, будучи настолько пьяным, что собираешься спать на полу, — говорит Тачихара, подцепляя вялое тельце за руки и по полу дотаскивая до ванной. Он включает свет и берёт в руки душ, чтобы пригрозить, но сталкивается с размазоно-пафосным взглядом, так и говорящим: «Ну давай, рискни», — Купайся, я пошёл. — Где я проебал телефон? — спрашивает Чуя, облокачиваясь на бортик ванны, чтобы встать и раздеться. — Нигде, он в твоей сумке. Я проверил все вещи, когда мы уходили из бара, но ты не будешь сейчас никому писать и звонить. Только через мой т… — Хах, — слишком опасно перебивает он, явно раздумывая о том, чтобы вступить в неравную схватку с трезвым, более сильным и очень заботливым противником.        Тачихара уходит и закрывает за собой дверь, искренне надеясь, что его друг справится с душем и не разнесёт половину ванной. Ну а в лучшем случае его ещё раз стошнит, и тогда количество алкоголя в крови уменьшится. Он роется в его аптечке в поисках сорбента и находит целых три разных вида. Ставит чайник и терпеливо ждёт, пока Чуя не устанет залипать под струями воды.  «У меня же есть его номер, так что я могу написать и спросить прямо» — думает он, решая, что именно так и сделает, когда выпроводит друга домой, доказав, что может функционировать сам. Чем мучаться и теряться в догадках, лучше узнать, зачем человек ждал его столько времени на улице и почему не поздравил вместе со всеми. Если показалось — ничего страшного, но если это был намёк… Это всё поменяет.        Настолько далеко, чтобы это переросло во что-то серьёзное, Чуя не заглядывает, конечно, но ребёнок ему очень нравится. У них есть все шансы поладить между собой, если её мама не будет против, что у бывшего мужа появился любовник. А с работы можно уволиться и это будет явно безопаснее, чем насиловать свой организм алкоголем. Телу хватает и недосыпа со сбитым питанием, чтобы чувствовать себя неважно, поэтому дополнительные усилия явно не нужны.        Он вылезает из душа, чувствуя себя гораздо лучше и вскоре радуя своим появлением Тачихару: — Оделся бы хоть?  — Ты не принёс мне одежду, — фыркает Чуя, усаживаясь на стул на кухне в двух полотенцах: на бёдрах и на голове.  — Простите, ваше высочество. Зато вот здесь лекарство, водичка с лимоном и целый чайник чая для вашего прекрасного самочувствия. Если будешь сильно подыхать утром, то позвони, чтобы я заказал тебе еды, — отвечает он.  — Ага, езжай.  — Ладно, — кивает Тачихара. — Только умоляю, не вздумай писать бывшему. — Не буду, — говорит Чуя, который ни капли не врёт. Нахер ему сдался этот бывший. Этому бедолажке небось кошмары снятся от того, сколько раз его уже вспомнили для прикрытия. Да и зачем возвращаться в прошлое, когда в настоящем и так имеется прекрасный повод для выноса своего собственного мозга? — Спасибо тебе, Тачи. Добрых снов.  — И тебе, алкаш, — улыбается он, уходя.

***

      «Алкаш» с трудом разлепляет глаза в начале двенадцатого и потирает лоб. Кроме того, что он дико хочет есть, никаких других симптомов вчерашней попойки не наблюдается. Ещё и выспался первый раз за последнее время, а это великое достижение.        Только на самом деле головная боль затихарилась и ждала момента, когда он решит подняться на кровати, но это не смертельно, чтобы из-за этого переживать, ведь вопрос решается таблеточкой. Чуя вспоминает события вчерашнего вечера с понимаем, что вёл себя вполне адекватно, правда есть одно маленькое «но». А именно — сообщение от Дазая: 

«Доброе утро, Чуя. Не уверен, что понял вас. Это шифр? :)» 

«Чего, блять? Какой шифр?» — хмурится он, нажимая на уведомление и заходя в переписку. — «Да твою ж…»  Вот это уже смертельно.  И от этого не помогут таблетки.  От его собственных сообщений следующего содержания в четыре часа утра:

«ст хгпчио плдвшрк?» 

«щкулвл»

«двыцте рраьнм улфффффффффф» 

— Да быть не может, я же почти трезвый это писал… — пытается убедить себя Чуя, закрывая от удивления рот рукой и срочно набирая своего друга, чтобы он рассказал свою версию событий.  — О, это же спящая красавица. Ты живой? — отвечает он.  — Тачи, что было вчера..? — До или после того, как ты сказал, что ненавидишь вино и теперь будешь пить только виски, как настоящий мужик? — спрашивает он. — Или с того момента, как чуть не выпал из окна моей тачки, пока пытался проветриться?  — Я сделал… что?! Нет-нет, я напился вина, меня стошнило и мы поехали домой, разве… не так?  — Да, тебя действительно стошнило, и мы действительно поехали домой, но ты пропустил ещё очень много событий, которые были между. Я сейчас тебе скину видео, чтобы не сильно травмировать, — смеётся Тачихара. — Всё остальное останется тайной, иначе ты свихнёшься. — Ты сейчас специально мне пиздишь, да?  — Посмотришь видео, — отвечает он и кладёт трубку.        Спустя десять секунд прилетает медиафайл на несколько минут, который слишком долго загружается, разгоняя его тревожность до пика. Чуя открывает видео и видит на нём себя со стаканом виски в руке, который он вливает не только в себя, но и на себя, рассказывая про… грёбаного Дазая, судя по словам. К счастью, ему хватило мозгов, чтобы не называть никаких имён, поэтому Тачихара решил, что «самодовольный мудак не выходит из головы» и «носит свои подарки ебаные, делая вид, что просто так» относится к бывшему. И не важно, к какому именно. Боже, храни одинаковый типаж всех его мужиков.        Ничего сверхъестественного Чуя не делает, но едва не падает, когда пытается встать со стула в баре, и икает примерно через слово, громко смеясь со своего идиотизма. А ещё он зачем-то обещает Тачихаре, что никогда больше не будет учить детей. И работать, в принципе. Он уедет в Японию и будет собирать рис на плантациях, посвятив остаток жизни спокойствию и отдыху на природе.  «Кажется, меня совсем не смущает, что я и так живу в Японии» — думает он про себя, закрывая ролик на середине. Что ж, мозг сыграл с ним очень злую шутку, оставив лишь адекватные отрывки воспоминаний. И, судя по всему, очень хорошо их подправив, потому что вряд ли он мог членораздельно разговаривать, когда приехал домой. И точно не смог бы постирать свою одежду и помыться. Этот изверг явно поливал его ледяной водой прямо в ней, как они обычно делают, если кто-то решил в очередной раз проверить границы возможного своего организма.        Главное доказательство — шифр, оставленный Дазаю, в котором было написано: 

«Что значит подарок?»

«А шоколад?»

И «Давайте попьём кофе?» 

      Это Чуя помнит очень чётко. Как он старательно попадал пальцами по клавиатуре и отправлял сообщения, а потом ещё час смотрел на отсутствие галочки о прочтении и терпеливо ждал ответа, ведь на улице уже светло, поэтому Дазай уже не должен спать.        Решив, что это к лучшему, Чуя вздыхает и отправляется на кухню за кофе, чтобы подумать о своём поведении и вариантах действий в сложившейся ситуации. Хочет ли его трезвая (почти) версия получить какие-то ответы или же она скорее предпочтёт покой, умиротворение и соединение с бесконечным вечным? Он задумчиво чешет голову и пишет самое адекватное сообщение, которое приходит ему в голову: 

«Доброе утро. 

Прошу прощения, я уснул, когда смотрел фильм с телефона. Случайно отправилось видимо» 

«Мог же я во сне лечь на незаблокированный экран своей задницей и написать вот это всё? Вполне» — думает он, решая, что обманывает сам себя. 

Некоторое время ранее, на другом конце города. 

— Дазай, нахуя ты так громко орёшь, когда другие люди спят?! — входит, нет, врывается с ноги в гостиную заспанный Гоголь, которого разбудили его радостные возгласы, когда он увидел сообщения от Чуи.        Да, никто не стал его успокаивать вчера. И да, ему просто предложили досмотреть вместе фильм, попить чай и лечь спать, чтобы подумать обо всём на свежую голову, потому что «нормальные люди работают и устают, а не ебут себе голову на ровном месте» и «да помолчи, я хочу узнать, будут ли они вместе в конце». Если с фразой Достоевского всё понятно, то что имел в виду его парень при учёте, что смотрели они документалку про космос — загадка века.        Постелили ему на диване в гостиной и даже дали розовую футболочку, чтобы он мог спать и думать о своём драгоценном увлечении плюшевым мальчиком.  — Мы всё равно не спали, — говорит Фёдор, заходя следом и потягиваясь. — А про твои будильники, которые звонят с шести утра каждые полчаса, мы ещё поговорим, когда он уедет! — фыркает Гоголь, поворачиваясь к нему. — Решай заранее, в офисе ты будешь работать или на удалёнке! — Да, мам. Я буду более ответственным, — посмеивается он. — Так что случилось, Дазай?  — Вот, — говорит Дазай, протягивая телефон с открытым диалогом и тут же слыша громкий хохот Николая.  — Мне тоже так кажется, — кивает Фёдор ему, читая сообщения из-за плеча. — Ну расшифровывай, ты явно лучше в пьяных смсках. — О да, я рекордсмен по такой хуйне, — отвечает Гоголь, не прекращая ржать.  — Напился и написал мне? Серьёзно? Это же просто обалденно! — радуется Дазай. — Слушай, мне кажется или он стал каким-то чересчур тупым? — тихо спрашивает Николай. — Я всегда считал, что его умственные способности далеки от совершенства, — смеётся Фёдор. — Но такое вижу впервые.  — Вы совсем ахуели? Я сижу рядом и всё слышу! И подумал то же самое, но мне нужно было подтверждение от вас! Кто будет посреди ночи писать странный набор букв? Ещё и… мне?  — Это риторический вопрос или мне нужно перечислить список людей, которые подходят под описание? — спрашивает Фёдор, усаживаясь рядом с ним на диван и ловя ещё один агрессивный взгляд в свою сторону. — Ладно-ладно, поздравляю.  — Спасибо.  — «ст хгпчио плдвшрк?» — читает вслух Николай, — Это может быть что-то вроде «ты хочешь доширак?».  — Доширак? — удивляется Дазай. — Вроде в Корее приглашают кого-то поесть рамен, чтобы намекнуть на секс, — объясняет он. — Как думаешь, твой Чуя может шарить за такие штуки?  — Не думаю, что он будет писать малознакомому человеку с предложением переспать… Если это действительно оно, то он мог просто ошибиться номером, — задумчиво отвечает Фёдор.  — Тоже верно. Такое обычно пишут бывшим или нынешним, — соглашается Николай. — Окей… «щкулвл»? Что это может быть?  — Школа? — предполагает Дазай, — Мы ведь вроде там познакомились. Ну своего рода школа. — Окей, а «двыцте рраьнм улфффффффффф»? В конце это похоже звук, который издаёт лиса, — смеётся Фёдор. — «Давайте родим?» и такое «фыр-фыр-фыр», хах.  — Получается, что по нашей логике смысл его сообщений заключается в том, что он предлагает Дазаю потрахаться в школе и родить детей? — смеётся Николай. — Очень многообещающе.  — Лисы не фыркают, они тявкают, — говорит Дазай, забирая у Николая свой телефон. — Толку от вас, конечно… О, ответил!  — Что?  — Подвинься! — вопит Николай, перелезая через Фёдора, чтобы ткнуться лицом в экран. — Оу…  — Да что там?! — спрашивает Фёдор, приподнимая его за рёбра, чтобы он освободил хоть немного пространства. — Пишет, что уснул с телефоном и случайно отправил сообщения, — отвечает он, — Чуя просто взял и слил его. — Блять. — Вот и я о том же, — хмыкает Дазай. — Если он и хотел со мной о чём-то поговорить, когда выпил, то сейчас точно не хочет. Либо и правда просто случайно написал этот бред. У меня телефон иногда в кармане звонит всем подряд, если я забываю блокировку поставить. — Да никто не забывает поставить блокировку! Она включается автоматически! — настаивает Гоголь. — Не правда. Я специально отключаю её, если мне нужно что-то долго читать или смотреть с телефона. Так просто удобнее. — Ладно, вот теперь можешь начинать истерить, — вздыхает Фёдор, вставая с дивана и уходя на кухню, чтобы сделать чай и омлет для всех на завтрак. Николай сочувственно треплет Дазая по волосам и уходит следом.  «Лучше бы он и правда предложил мне сделать детей» — думает про себя он, заваливаясь обратно и накрывая себя одеялом с головой.