Давай сделаем много детей

      Дом был непривычно тих и пуст. Дети, поспешно забрав детей, разъехались, родители Чимина вместе с Рини вообще укатили в неспешный тур по Европе. Работники кафе со вчерашнего дня не казали носа, клиенты грустно разворачивались перед запертой дверью. Правда объявление на витрине вселяло в них надежду скоро вновь отобедать или поужинать в любимом кафе.       Сами же Чимин с Юнги сейчас тоже были совершенно безмолвны. Омега растрепанный и взбешенный молча пыхтел расширив ноздри, а альфа притихший и удивленный пялился на огромную красную лужу, разлитую посреди кафе.

------

      Ремонт своими силами — та еще проверка на прочность отношений. Даже проведя более тридцати лет вместе при наличии истинности оставалось немеренное количество вещей, которые могли поссорить пару во время ремонта.       Все началось с того, что в последнее время в Чимине развился зуд. Сам он, видите ли, крутой архитектор, строит и проектирует такое, что люди за реальность то воспринять не могут, а у самого дома такое!       — Всё! С меня довольно! — вспыхнул он как-то утром во время умывания, когда к нему в ванную вошел Юнги, при этом дверь отвратительно проскрипела всеми дессонирующими нотами существующими во вселенной. — Мне надоело! Переезжаем! — омега швырнул полотенце в сторону бельевой корзины, но промахнулся и то попало бахромистым краем в открытый унитаз. — Да бли-ин!       — Что случилось? — опешил сонный альфа, почесывая голую грудь. Не такую гладкую как тридцать лет назад, но всё еще рельефную и для омеги весьма притягательную.       — Прикройся, а то мешаешь мне нервничать, — Чимин подал мужу халат. И почему он до сих пор так слаб до этого альфы?       — Хорошо, — Юнги натянул халат, но пояс не завязал, так что результат не изменился. — А теперь скажи, Чимини, что тебе надоело? — на себя он и не подумал, ведь прекрасно чувствовал, что негативные эмоции истинного не его вина.       — Дом! Он, бедняга, столько от нас натерпелся, столько старался, а мы!       — Что?       — Неблагодарные! Даже ремонт сделать не можем! — Чимин поднял полотенце, частично утопленное в унитазе и продемонстрировал мужу то, как трагично вода стекает на пол, будто это было доказательством необходимости экстренных ремонтных мер.       — Ты ведешь себя очень странно, любимый, — Юнги мягко забрал полотенце и, отбросив его в ванну, обнял мужа. — Не заболел? Такое ощущение, что сейчас психует твоя внутренняя омежья сущность, а ты просто выплескиваешь ее недовольство.       — Ничего я не выплескиваю на сущность… она не недоволь… блин, ну хватит, Юнги-я! — взмолился Чимин, вконец запутавшись из-за ласковых объятий супруга, хотя выпутываться из них всё же не спешил.       — Может мы попробуем договориться с ней? — мурлыкал альфа, целуя любимого где-то под ушком и кутая ворчливого вместе с собой в объемный халат. — А если это не поможет, то почему бы и не сделать ремонт? Я не против. Давно пора, ты совершенно прав.       — Ремонт? — осовело переспросил Чимин, чья омежья сущность сейчас и правда брала верх и ластилась к альфе, распуская призывный медовый аромат.       — Кому? — брякнул первое пришедшее на ум Юнги.       В то утро раздражение Чимина было быстро устранено, так что за дело он взялся в самом позитивном настроении.       Работы начались в середине лета. Все дружно одобрили профессиональный план Чимина и так же дружно принялись за дело. И сначала всё шло очень весело.       Внуки помогали обдирать обои в комнатах, носились и смешили взрослых необычными играми с валиками, ведрами и стремянками. Работники кафе паковали и выносили посуду, мебель и технику, которую должны были вернуть по окончании работ. Хенджин с Чаном и Хамсу разобрали старую витрину и занялись ламинатом в главном зале. Чонгук, Хосок и Мингу, который ради этого дела даже взял отпуск, закупали материалы, а потом полностью взяли на себя коридоры и лестницы.       В общем дом пищал от радости и дрожал от нетерпения: каким же красавчиком он скоро станет. Ведь полноценного ремонта в нем не было с тех самых пор, как юные Юнги с Чимином заехали сюда сто тысяч лет назад. Так, небольшие доделки-переделки, обновление стен и мебели в кафе, ступенька тут, панелька там.       Но чем больше было проделано работ, тем сильнее результаты разочаровывали. И Чимин начал нервничать. А следом за ним и Юнги, которому раздражение передавалось по внутреннему каналу истинности.       — Тут криво, там неправильно, на верхней площадке некрасиво… — чуть не плакал омега однажды вечером. — Надо было сделать как ты предлагал: нанять специалистов, а самим пока съехать. Давно уже всё было бы сделано.       — Нормально же на верхней площадке, — возмутился Юнги, который сам лично укладывал плитку в том месте.       — Ничего не нормально, — внутренний перфекционист омеги был раздосадован. Он сел в постели и стал загибать пальцы с самым недовольным видом. — Направление рисунка не соблюдено, швы разной толщины. Не могу же я следить за всем!       — Да какая разница какой толщины эти швы? — тоже поднялся Юнги.       — Как это какая разница? — округлил глаза Чимин. — Это же неправильно!       — Это верхний этаж, самый угол, где никто не ходит неделями! Рини, когда вернется, даже внимания не обратит.       — Еще как обратит! Она внимательная девочка и глаза у нее на месте, — повысив голос, Чимин и не задумался, как его слова могли задеть самолюбие мужа.       — А у меня значит не на месте? — вспыхнул тот, окончательно встав с кровати.       — Я не это имел в виду, — опомнился омега. — Надо переделать просто. Вместе сделаем и будет всё нормально.       — Не переделаем! Там цемент с добавками, его сто лет не расковыряешь теперь, — буркнул альфа, подбирая с кресла футболку и домашние штаны.       — Куда ты?       — Посплю в комнате Рини.       — Ну ты чего? Не надо…       Но ту ночь они провели врозь. Чимин дулся: мало того что сделал всё косо, так еще и обижается. Юнги обижался: мало того, что пришлось делать самому, так еще и не нравится!       Но под утро альфа, явно не спавший всю ночь, прокрался обратно в спальню, залез под одеяло с такому же неспавшему мужу и побормотал:       — А что если нам постелить туда пушистый ковер. Тот, что дочка так просила когда-то к себе в комнату? Скроем мои кривые плитки и ее порадуем заодно.       — Угу, — Чимин, за ночь промаринованный раскаянием за свою вспыльчивость, был готов согласиться на всё. Он приник к любимому, уткнулся лицом в его шею и крепко обнял. — Зачем мы всё это затеяли? Ненавижу ругаться!       — И я.       — Давай больше не будем. У меня от этого так сильно душа болит.       — Давай не будем, да, родной. Не будем больше.       Но, конечно же, они были. В смысле недопонимания и недовольства случались еще не раз. Чаще всего возмущался Чимин, ведь это его идеальный план выполнялся кое-как. Но бывало что и Юнги повышал голос, когда что-то делалось так, как ему не нравилось. Особенно это касалось переделки кухни.       Такими темпами они потеряли всех помощников. Сыновья всё понимали и не обижались на родителей, но поспешили унести ноги и детей, чтобы лишний раз не попасть под жаркие споры. Работники и друзья тоже в один прекрасный день просто не пришли. Хенджин сдался последним:       — Я нашел отличную бригаду мастеров, — позвонив вчера утром, сказал он осторожно. — Мы обсудили с Лили и Джуни, и думаем что эти ребята справятся. С оплатой поможем, скинемся, даже не переживай, — быстро добавил он, видимо чувствуя в напряженном молчании Чимина вскипающую угрозу.       — Предатели! — выпалил тот, и хотел уже было бросить трубку.       Но так как в тот момент Юнги был в милости, успел перехватить телефон из выпачканных бежевой краской рук мужа.       — Спасибо Хенджини, это отличная новость!       — Ничего не отличная, — буркнул Чимин.       — Попросите бригаду подождать денёк. Мы тут пока все обсудим, хорошо? Сам понимаешь, это дело теперь личное, — он глянул на Чимина исподлобья.       — Конечно, без проблем, — облегченно выдохнул Хенджин. — Позвони как что решите.       — Окей, до связи.       — Оке-ей, до свя-язи, — передразнил Чимин, закатив глаза к потолку. Но тут же заметил на нем неровности в шпаклевке и опять завелся на тему «всё нужно делать самому».       — Но это правда отличная идея, — Юнги остановил супруга и терпеливо накрыл его возмущающийся рот ладонью. Та пахла краской, мелом и знакомым розмарином. Чимин мыча побрыкался, пытаясь воспротивится такой наглости, но альфа всю жизнь тягал мешки с мукой, громадные кастрюли и ящики с овощами, так что никакие попытки омеги были ему не страшны. — Хорошая, говорю, идея! Слышишь? Мы попытались, но не справились. Признаю, я не создан для ремонта. Бывает. Давай достойно отойдем в сторону и дадим профессионалам сделать свое дело.       — М-м?! — Чимин вытаращился на мужа круглыми глазами, и показался сейчас таким молодым и глупым, что Юнги невольно прыснул и ослабил захват.       — Дикарь, ё-моё! — фыркнул омега, а внутренняя сущность многозначительно поворочалась в сторону своего альфы. В отличии от сознательной части Чимина, она обожала проявления терпеливой альфьей силы в своем истинном. — Осталось немного, неужели мы сдадимся? Вот что я хотел сказать, а ты сразу хвататься!       — Немного?       — Ну да, сам посуди, — они прошлись по этажам.       Действительно, большая часть работ была сделана. В кафе не хватало витрин и мебели, на лестнице двух пролетов перил, в нескольких комнатах нужно было только докрасить стены, да в коридоре доуложить ламинат. Комната для Юнджи и Юри была полностью превращена в комнату для принцесс, мальчишеские спальни тоже стали крутыми убежищами для подрастающих альфочек и омег. Штабик, лабиринты, гамаки, Чимин продумал всё, а Юнги помог это воплотить.       — Я не буду придираться к тому что уже сделано, — пообещал омега. — Я устал. И ты прав: сойдет и так.       — Точно сойдет? — недоверчиво глянул на него альфа.       — Да. Всё равно дом теперь выглядит гораздо лучше, чем две недели назад. А детские так вообще шедевр… — он посмотрел на мужа с плохо скрываемой гордостью: — И всё благодаря тебе.       Помирились тогда без лишних разговоров. Уработались, вымотались, но сделали многое. На занятия любовью в последние недели сил никаких не было, но вырубиться рядом под одним одеялом — дело святое.       И всё шло хорошо целые сутки.       Но сегодня по плану было покрасить спальню Чонгука с Тэхеном, в которой те частенько оставались с ночевой. Краски не хватило, поэтому Юнги быстро съездил еще за одной банкой. Он так спешил закончить работу, что не заметил настеленных газет, дорожкой ведущих от входной двери до лестницы. Запутался в них, запнулся и чуть не упал. Устоял. А банка с краской, разумеется приоткрытая, ведь нужно было вскрыть и проверить цвет, иначе можно не попасть в тон… В общем теперь огромная лужа растекалась по паркету посреди главного зала кафе, брызги и пятна красовались на стенах и новеньких жалюзи, на косяке и нижних ступеньках, а несколько тягучих капель глубокого красного оттенка свисали с потолка, норовя того и глади брякнуться на голову горе-ремонтникам.       — Прости, — сказал Юнги, быстро прибежавшему на шум мужу. Тот держался за сердце:       — Я думал ты сам грохнулся, — выпалил Чимин. — Испугал меня до чертиков!       И только убедившись что любимый в полном порядке, он заметил алого слона в комнате.       — Етить твою налево, Юнги-я… — пробормотал он тихо-тихо, но грозно-грозно.       — Слушай, следы преступления всё равно придется отмывать, так что… это… можешь прибить меня, никто и не заметит, — сказал Юнги, поднимая на мужа виноватый взгляд.       — Я бы с радостью, да кто ж тогда будет за тобой убирать, а? — отозвался Чимин, вдруг хрюкнув от смеха. — Легко отделаться не получится, альфа! Шуруй за тряпкой.       — А может скажем что так и было задумано? — с надеждой спросил тот. — Бэнкси-шменкси, абстракционизм…       — Ага, красные подтёки на золотисто-бежевом фоне в классическом интерьере? — ухмыльнулся омега. Резко вспылив до этого, сейчас он вновь превращался в себя. Внутреннее сожаление истинного действовало как самое сильное успокоительное. И вместе с тем в самом омеге что-то надломилось. Мгновенный страх за мужа, который он испытал от этого жуткого грохота, быстро расставил по местам все приоритеты в сознании Чимина.       — Вроде, смотрится то здорово, — не терял надежды альфа, стряхивая краску с ноги, возле которой и грохнулась полная банка. Слегка повозил носком, размазывая густую жидкость. — Мне с самого начала этот старомодный бежевый… — он быстро прикусил язык, понимая что вот-вот ляпнет лишнего и вновь выведет супруга из себя.       — И мне, — Чимин прошлепал по луже и прижался к любимому, заимствуя брызги своей одеждой с его.       — Что?       — Мне, говорю, тоже этот бежевый не очень, — отозвался омега на полном серьезе. — Тем более с золотистыми вставками. Что за пошлятина и безвкусица?       — Но… красиво же, че ты? — непонимающе поозирался альфа. Понятно что сейчас уже не так красиво, как пять минут назад, но суть была ясна: беж разных тонов плюс золото плюс идеальный вкус Чимина равно шикарное кафе!       — Слишком… — задумавшись, Чимин обнял мужа, который настороженно положил руки на его талию и был готов отскочить в любой момент, — слишком… как бы это сказать? Предсказуемо что ли. Скучно.       — Как во дворце или музее, типа такого имеешь ввиду? — осторожно уточнил альфа.       — Ага, — спокойно отозвался Чимин. — Пошли поедим?       Больше недовольного мужа, ворчащего и ругающего всё подряд, Юнги пугал только такой вот, как сейчас, притихший и безэмоциональный. Странно было то, что и внутри, на их уровне истинности, он не чувствовал никакого подступающего взрыва или подавленного раздражения. Чимин действительно плюнул на всё. И это, оказывается, было самое худшее в ремонте.       — Погоди, а как же краска? — альфа удержал любимого.             — Потом приберем. Не хочу сейчас.       — Засохнет же.       — Пусть, — пожал плечами омега. — Я позвоню Хенни, пусть свою бригаду присылает завтра с утра. А ты пока подогрей что-нибудь перекусить. Есть у нас?       — Есть, — озадаченно кивнул Юнги.              — Что с тобой? — спросил он, когда с едой было покончено и они сидели с пустыми тарелками в руках, прижавшись к стене в пустой кухне. Ну, почти пустой, тут была микроволновка и электрический чайник.       — А что?       — Резко сдулся весь. Разочаровался во мне, да? Из-за краски этой? — Юнги очень переживал перемену в поведении любимого. Больше, чем мог представить.       — Нет, Юнги-я, что ты? — Чимин потянулся и ласково поцеловал мужа в губы. — Как я могу в тебе разочароваться? Я же люблю тебя. Ты так долго терпишь все мои выходки и идиотизм…       — В себе разочаровался?! — округлил глаза альфа. Уж чего-чего, а этого вынести он точно не сможет.       — А как иначе то? Затеял тут… возомнил не знай чего. Всех достал. Выпендрежник!       — А нук на моего омегу не наговаривай! — нахмурился Юнги. Он убрал тарелки в сторону и перетащил мужа к себе на колени. Тот поёрзал, перекинул одну ногу через альфьи бедра и уселся поудобнее. Руки сами потянулись обнимать за шею, губы — целовать. Рефлекс уж, что поделаешь.       После долгих, но спокойных поцелуев, омега чуть отстранился.       — Рабочие придут рано утром. Надо краску убрать всё же, налипнет буграми, лишний труд им.       — Я уберу. А ты иди в душ и отдыхай.       — Вместе сделаем, — покачал головой Чимин.       Спорить не стали. Сгребли все, что получилось в ту же банку, отмыли часть подтёков и пятен. Но кафе все равно выглядело как место съемок какого-нибудь кровавого хоррора.       — Чимини, — позвал альфа, когда они закончили и грустно потащились наверх.       — М-м?       — А где у нас остатки краски от детских? Розовая, желтая там, — Юнги остановился на новой, не скрипучей уже ступеньке.       — В кладовой под лестницей, — омега обернулся и озадаченно уставился на мужа. — А что?       — А то, что мне не нравится твое настроение, — выдал альфа, и быстро стал спускаться обратно.       — А? — не понял Чимин, но пошел вслед за мужем. Тот уже забурился в кладовую и чем-то там шуршал, гремел и попутно ругался. — Зачем тебе? Рабочие всё вывезут потом…       — Ну уж нет, — пыхтя Юнги выбрался в несколькими чумазыми банками в руках. — Держи.       — Что ты задумал? — настороженный омега взял розовую.       — Собираюсь опять выбесить тебя, — просто отозвался альфа и, открыв ярко салатовую краску, быстро расплескал ее рядом с красным пятном. — Лучше кричи, ворчи и дерись, чем вот так, — приговаривал он, потряхивая сосуд, из которого всё еще понемногу брызгало.       Чимин в шоке таращился на это безобразие. Юнги бросил опустевшую банку в стену с изящным золотистым узором и тут же открыл желтую. Размахнулся, хитро глянул на мужа. Тот ошарашенно похлопал глазами, но неожиданно даже для самого себя одобрительно кивнул, мол: валяй! Юнги и свалял. Желтые пятна самой дикой формы разлились с другой стороны от красного.       — Безумие! Просто безумие! — проговорил Чимин, улыбаясь, и тоже откупорил свою нежно-розовую. — Юнджи обожает этот цвет, — прокомментировал он, расплескивая краску во все стороны.       — Она будет рада, если он будет встречать ее здесь, — Юнги откинул пустую банку, и дождавшись когда Чимин закончит беспределить, подхватил его на руки. Неуклюже поскользнувшись, пошатнулся, но быстро вернул себе равновесие: — Порядок. Не бойся, не уроню.       — А я и не боюсь, — улыбался омега, чьи глаза вновь горели живыми искорками. — С тобой я ничего не боюсь. Только за тебя иногда.       — Как и я за тебя. Но давай просто и дальше держаться вместе, чтобы подхватить, если что, — предложил Юнги, направившись к лестнице, попутно соскальзывая выпачканной в краске ладонью под футболку мужа.       — Давай, — довольно промурлыкал тот, погладив такими же чумазыми пальцами щеку любимого. Нежно-розовые полоски сказочно гармонировали с брызгами в волосах и влюбленными улыбающимися глазами.       Несколько секунд они молчали замерев у подножья лестницы. Глаза в глаза. Выдох во вдох. Но ведь вместе. Сейчас вдвоем. Одни дома. И плевать что бардак, разгром и сами чумазые. Плевать, что уже за сорок пять обоим и сил почти нет. Найдут.       — Чимини, — хрипло выдохнул Юнги, ощутив мощную волну возбуждения. То ли своего, то ли мужа, а может это взбрыкнулась внутренняя сущность, альфья морда, которая уже пару лет вообще не показывалась, так что Юнги и забыл когда гон в последний раз наступал.       Всё указывало на последнее, вот только разбираться было некогда. Омега уже был усажен на новую ступеньку, футболка с него сдернута, а альфий рот жадно ласкал любимое тело, знакомое до каждого медового миллиметрика.       — Альфа мой, — счастливо приветствовал своё любимое чудище омега, безошибочно опознав в обострившемся розмарине его пробуждение. — Мой хороший, мой долгожданный, — продолжал нашептывать он, откинув голову и подставив всё еще прекрасную шею для ласк, поцелуев, укусов и всего, чем его решат наградить.       Звонить Хенджину пришлось после двух безумных соитий на лестнице, которая, кстати, местами теперь снова начала скрипеть.       — В смысле "отмена"? Что у вас опять там, Чимин-а? — сонный друг пытался не сердиться слишком явно.       — Не отмена, а маленько отложим приход рабочих, ладно? — он ойкнул в трубку, потому что Юнги неожиданно подошел сзади и прижал мужа грудью к стене спальни, где они собирались провести этот гон, ну или хотя бы эту ночь. Альфа с силой потянул бедра омеги на себя, при этом придерживая его корпус прижатым к вертикальной поверхности приятного темно-синего оттенка всё еще чуть пахнувшего свежей краской.       — Мы… Они… Ну, пусть не утром. Хотя бы в обед, ладно? — сдавленно попросил он, закатив глаза от резко проникшего внутрь альфьего языка.       Тот не церемонился, как когда-то в молодости. Сейчас он требовательно и властно растягивал ягодицы любимого, напористо вжимался между ними лицом и жадно, глубоко вылизывал влажного от возбуждения омегу. Пальцы на ногах Чимина непроизвольно поджимались, стоять становилось всё труднее, а собеседник на том конце всё никак не мог понять, чего от него хотят.       — Я конечно сообщу, но что стряслось-то? Может приехать?       — Нет, — ответ больше походил на стон, чем на вскрик, хотя скорее на нечто среднее.       — Вы там, что, прямо сейчас сексом занимаетесь? — Хенджин наконец-то проснулся. — Охренеть! Не клади трубку, я послушаю.       — Хенни, блин, — пискнул Чимин, а Юнги нетерпеливо утробно прорычал, сильнее оттягивая на себя бедра мужа. — Гон у нас. Неожиданный, — выпалил омега. — В полдень пусть являются, не раньше. Мы уедем к этому времени.       — Понял уже, понял, — хохотнули с другого конца линии. — Трубку не клади! — и куда-то в сторону, — Чани! Иди ко мне, милый, скорее!       Но Чимин прервал вызов и, расставив ноги пошире, теперь уже самостоятельно прогнулся в спине, как только мог, чтобы обеспечить своему альфе наилучший доступ. Пусть вжимается, терзает и покусывает, пусть упивается и рычит.       Внутренняя связь истинности в моменты близости работала так, что оба в паре ощущали состояние друг друга так явственно, что грань между телами стиралась. Они не могли понять где заканчивается один и начинается другой. И сейчас, уловив мысленное разрешение омеги на любые проявления безудержной страсти, альфа ликовал. Он приподнялся, целуя и покусывая ягодицы, поясницу, спину, сминая бока ладонями, тычась носом, вдыхая мед. Красочные пятнышки и следы от рук тут и там мелькали перед его глазами, раззадоривая и возбуждая почему-то всё больше.       — Хочу тебя внутри, Юнги, — подлил масла в огонь Чимин. — Возьми меня так, чтобы я забыл как дышать и вообще…       Договорить он не успел, потому что альфа резко развернул его и оттеснил к кровати. Чимин ждал, что вот сейчас он исполнит его просьбу, накинется тем самым зверем, который сидит у него внутри и, завывая, рвёт когтями себе выход. Но Юнги несколько секунд просто смотрел на омегу глазами полными огня, любви и заботы. Казалось красноватые отблески мелькали в них, выдавая нетерпение.       — Не забывай, как дышать, Чимини, — проговорил он хрустящим, низким голосом. — Дыши громко и часто. Порадуй меня.       Он мягко развел омежьи колени, опустился между ними и прижался к губам долгим теплым поцелуем. И только впитав и отдав всю нежность, альфа медленно вошел в омегу, стал глубоко и как-то по особому тяжело толкаться до самого предела, чем преступно быстро довел мужа до плавно накатившего, трепещуще-нежного оргазма.

-----

      Ремонтные работы были окончены через неделю. Разумеется хозяева в последние пару дней уже смогли приезжать и смотреть как идут дела, давать некоторые указания и немного участвовать в процессе, но в целом работы прекрасно шли и без них.       Классический «дворцовый» интерьер исчез под затейливыми современными орнаментами из ярких цветов, которые визуально делили помещение на удобные зоны.       — Я доверил дизайн постороннему! — всё еще не веря в происходящее, ругал себя Чимин.       — Тебе не нравится, как получается? — насторожился Юнги, которого всё более чем устраивало. И особенно то, что они с мужем провели три дня гона, а потом еще два неожиданно подоспевшей течки в доме, в котором не пахнет краской и цементом.       — Нравится, — признал Чимин, до сих пор немного бледный и не выспавшийся после всех испытаний.       — Тогда пойдем погуляем в парке, — вдруг предложил мужу альфа, протягивая руку. — И за одно придумаем, чем будем угощать детей и друзей на новоселье.       — Надо будет очень постараться, — покивал Чимин. — Я хочу извиниться за то, как вел себя во время ремонта.       — Просто попроси пригласить нас, когда они будут делать свой, — хохотнул Юнги, и, прижав любимого к себе, повёл его на прогулку.