Наследие воды и ветра: Вперёд в прошлое!

Мы вновь неслись ко дворцу Владыки. Может там поселиться, чтобы никаких важных событий не пропускать? Короче говоря, Се Лянь притащил Лан Чан в Небесную Столицу. — И кто же может быть отцом ребёнка? — задумчиво спрашивает Пэй Мин, а потом оглядывается. — ДА НЕ Я ЭТО! Я с Юйлуном подходим ближе. Я честно пытался сдержаться, но, увы и ах, это невозможно. — Да, на самом деле генерал Мингуан — мой отец. Небожители оглядываются на меня с такими лицами, будто мертвеца увидели. Ну, как говорится, сделав гадость, в сердце радость. Готов поспорить, что сейчас небожители на меня не нападают только из-за того, что перед ними демоница. — Ты! Ты отец этого ребёнка! — показывает пальцем на Юйлуна Лан Чан. Почему-то меня в мужском облике она проигнорировала. Не такой уж я и стрёмный, чё ей не нравится? — Но я сам ребёнок! — возмущается Цзю. — Я сын генерала Мингуана! Вы знаете, как сложно держать лицо? Очень сложно. Я сейчас от смеха упаду и сдохну. А вообще, хорошая шутка — это такая шутка, за которую тебя хотят убить, но не могут, потому что ржут. Потом Лан Чан называет отцом ребёнка Се Ляня, а потом переключается на Линвэнь. Остававшееся напряжение спало окончательно. Уду отошёл от Линвэнь и подошёл к Пэю: — Что же ты не говорил, что у нас есть такие прекрасные племянники? Линвэнь согласно кивнула головой, а Пэй разразился бранью. До Ци Жун а ему ещё далеко. Когда я перестану сравнивать всех подряд с дядей? И так же ясно, что его никто не переплюнет! Какая-то небожительница подошла ко мне и робко спросила: — А… Вы правда дети генерала Пэя? Я перекрестилась и плюнула через плечо, хотя никто моего жеста не понял. — Владыка, упаси меня от этой участи, — я повернулась к Цзюнь У. — Спасибо. Зато ко мне подошёл Му Цин. — Что это за представление было на празднике… Я быстро его перебиваю: — Без понятия, я ушёл сразу, после вина. У меня сильная непереносимость. — Тогда куда вы с Генералом Суцзэ ушли с праздника? — не унимался Му Цин. — А куда, по-вашему мнению, могут уйти двое, по середине праздника, под свет фонарей и вообще в такую романтическую атмосферу? Юйлун подавился воздухом и закашлялся, Му Цин и несколько небожителей покраснели, кто-то молча удивлялся, Владыка спрятал глаза кистью, а от Пэй Мина послышалось его фирменное «Хо-хо».

***

— Опа! Юйлинь радостно хлопает в ладоши и закидывает руки за голову. — Скоро мы сможем связаться с нашими товарищами! Чжимин хитро смотрит на неё, из-за чего Сан напрягается. Они какое-то время молчат, глядя друг другу в глаза, после чего мелкий бог войны начинает смеяться. — Ты чего это? — подозрительно смотрит на него младшая Хуа. — В-вот, — дрожащим от хохота голосом отвечает Чжимин и протягивает ей лист бумаги. — Это же неправильная формула, я просила тебя её сжечь! — возмущается Юйлинь. — Так-то да, — бог уже начал успокаиваться, — только ты их, видимо, перепутала! Чжимин снова хохочет, а Юйлинь выхватывает бумагу из его рук. Оказалось всё так, как он и говорил: бумаги с формулами были одинаковыми, но одна из них была написана с ошибкой. Юйлинь пометила ошибочную версию грустным смайликом, а правильную — весёлым. Только вот, из-за своей невнимательности, она их перепутала, попросив Чжимина сжечь нужную вещь. — Это что получается… Я сама себя наебала? — Моё почтение! Чжимин ловит летящую в него табуретку и продолжает смеяться, вытирая слёзы. Юйлинь хочет кинуть в него чего-нибудь ещё, но в голове внезапно что-то щёлкает. — Напомни, а почему это провальная формула? — уточняет Юйлинь — Потому что эта штука взрывается, когда догорает половина палочки благовония. Повисла тишина. Чжимин резко перестал ржать, а глаза Юйлинь начали расширяться от понимания. — БЕЖИМ! Они выпрыгивают через окно небольшой хижины, в которой и пытались что-то создать, и катятся вниз с холма. Стоит им сгруппироваться и зажать уши руками, как хижина подлетает в воздух. — У меня к вам много претензий. Позади детей стоит сердитый Цзюнь У. По правую руку его сопровождает Мэй Няньцин. И смотрит он на это также недовольно. — Придётся провести воспитательную беседу.