Ради тебя

      Императорский дворец, величественное сооружение, окружённое обширными садами, словно драгоценный камень в оправе, сияет своим разнообразием и изысканностью. В каждом уголке этих садов, как на палитре художника, можно обнаружить уникальные композиции, созданные с невероятной тщательностью и вниманием к деталям.       Белоснежные пионы, словно жемчужины в короне, украшают один сад, в то время как другой поражает радужной палитрой цветов, создавая ощущение радости и веселья, как фейерверк в ночном небе. Третий же сад, выполненный в мрачных, чёрных тонах, словно таинственный лес, навевает атмосферу загадочности и тайны, привлекая внимание своей контрастной красотой, как чёрный лебедь в белом озере.       Каждое растение и каждый элемент декора в этих садах, подобно нотам в симфонии, подобраны с особым вкусом и заботой, чтобы создать гармоничную и целостную композицию. Однако существует строгое правило, которое неукоснительно соблюдается: если что-то выбивается из общей картины сада, это немедленно уничтожается, как сорняк, портящий картину. Это правило распространяется не только на растения, но и на все элементы декора. Даже малейшее отклонение от идеала, как трещина в зеркале, считается неприемлемым и подлежит немедленному исправлению.       Такая тщательность в уходе за садами позволяет сохранять их красоту и безупречность, как драгоценное вино, на протяжении многих лет. Императорский дворец становится настоящим оазисом спокойствия и умиротворения, где каждый уголок пропитан атмосферой гармонии и совершенства, как чистый горный воздух. Посетители могут наслаждаться прогулками по этим садам, погружаясь в мир красоты и эстетики, созданный руками талантливых садовников и архитекторов, как в музее, где каждый экспонат уникален и бесценен.       Сады Императорского дворца не только радуют глаз, но и служат важным элементом культурного наследия, как древние рукописи, передающие знания и традиции из поколения в поколение. Они напоминают о важности сохранения традиций и уважения к природе, как садовник бережно ухаживает за своим садом, а также о том, что даже самые сложные задачи могут быть выполнены с помощью терпения и настойчивости, как скульптор, создающий шедевр из мрамора.       Мозолистыми пальцами вырвав цветок с белоснежными лепестками, дева поднесла сию красоту к черным волосам, собранным в высокую прическу, и с легким намеком на эмоцию в голосе озвучила: — Столь прелестный цвет так подходит вашему ало-золотому наряду, госпожа.       Будь Янь Цяо такой же вспыльчивой и несдержанной, как Ша Хуалин или Сяо Гунчжу, она бы определенно ударила нахалку по лицу за неслыханно очевидную угрозу. Однако, к счастью для юной Ло, триста двадцать вторая жена императора выросла в королевском дворе и, будучи на Родине дочкой государя, получила исключительное образование, в том числе и была обучена этикету. Приученная в любой ситуации держать лицо, она лишь ровно ответила: — Придержи скорбь. Вчера ночью мой муж почтил меня визитом.       Пальцы свободной руки сжались в кулак, выдавая детское нетерпение. — Должна отметить, что эта сразу же приступила к желанной восьмой принцессе теме, — погладив младенца, укутанного в алую ткань и мирно спящего в материнских объятиях, женщина прикрыла глаза и добавила: — Его величество ожидает тебя в часу свиньи. Он не назвал точного места, но ты знаешь своего отца.       Плечи дернулись от легкой дрожи, но лицо осталось беспристрастным. — Благодарю госпожу, — резким движением руки прервав почти соскользнувшие с губ цвета персика слова, понизив голос, прошептала. — Ей тоже предстоит ждать недолго. Вскоре желанный дар окажется в ее нежных белых руках.       Янь Цяо устало выдохнула, её тонкие брови задумчиво нахмурились, словно в данную минуту омрачённый, но не запятнанный полностью жизнью в гареме ум терзали самые сложные и мучительные размышления. Заметив это, восьмая принцесса слегка отвернулась. — Не переживайте, госпожа. Вскоре золотые потолки и серебряные полы поменяются местами, открыв новый мир для таких, как мы.       «Этого я и боюсь…»       Уставший взгляд сменился ужасом и легким гневом. Удивившись, младшая хотела повернуться, да только не успела сделать и пол-оборота, как оказалась лежащей в кустах. Белоснежные хрупкие цветки все смялись под её телом.       Впрочем, виновница произошедшего не обратила на неё никакого внимания, сосредоточившись на госпоже Янь целиком и полностью. — Ты мелкая, тупорылая шлюха! — Ша Хуалин угрожающе клацнула острыми, словно бритвы, клыками. — Что, раздвинула ноги раз-два, выдавила ребенка и решила, что ты, грязная потаскушка, достойна стоять рядом с Цзюньшаном?!       Женщина крепче прижала к своему хрупкому плечу сына, в черных глазах отразился животный страх, словно перед ней стояла не то что демоница ростом лишь чуть выше, а совершенно безумный, неугомонный зверь, жаждущий отведать её крови и плоти.       Ша Хуалин, как и всегда, была одета лишь в едва скрывающие её тело одежды из газовой ткани, вот только не было на ней никаких украшений: ни браслетов, ни колокольчиков, ни колец, — а ведь вторая жена Ло Бинхэ так сильно любила наряжаться во всё золото и серебро, что только можно было найти в бесконечных сокровищницах, и всегда была увешена драгоценностями.       Тем не менее, как бы ни выглядела госпожа, одно точно оставалось неизменным — ее ненависть ко всем женам и наложницам мужа. — Да тебе бы из комнаты не выходить, шваль безмозглая, а при этом смеешь тратить впустую время императора! Да кем ты себя возомнила!       Янь Цяо молчала, не желая как-либо провоцировать ревнивицу. Всем было известно, что Ша Хуалин никогда не проявляет ни малейшей жалости к любовницам императора, особенно человеческим, так что убить и соперницу, и ее сына здесь и сейчас демонице ничего не будет стоить.       А госпожа Янь ни за что не простит себе даже самую маленькую царапину на крошечном теле своего любимого мальчика.       Восьмая принцесса поднялась с земли. Удар был довольно сильным, раз откинул на несколько метров и оставил жгучий след на щеке, однако её высочество терпела и куда более ужасные вещи с самых малых лет, а потому какое-то падение в кусты не стало большой проблемой. А вот смерть госпожи Янь определённо станет.       Закрыв хрупкую фигуру своей спиной, она почтительно поклонилась и негромко произнесла: — Госпожа, эта недостойная сердечно извиняется перед вами за свою тетушку. Но она все еще так слаба после родов. Даже слишком сильное дуновение ветра способно ей навредить. Прошу госпожу покинуть нас, низких и слабых, ведь вам нет смысла спускаться с лошади, чтобы посмотреть на белоснежные цветы.       Янь Цяо шокированно уставилась на девушку, а вот Ша Хуалин разозлилась настолько, что на лбу ее вздулась вена. Она понятия не имела, что за наглое уродливое отродье стоит пред ней, не помня ни единой прошлой встречи, вот только даже синяки и усталость не могли перебить изящные отцовские черты во внешности восьмой принцессы. И осознание того, что дочь какой-то императорской шлюшки посмела влезать в ее спор, окончательно вывело вторую госпожу Ша из себя. — Да как ты-!       Острые когти не успели исполосовать острые скулы, так как запястье её сжали длинные бледные пальцы. — Тетушка, какой негодяй посмел разгневать вас с самого утра? Лишь назовите этому почтенному сыну его имя, и он обязательно научит мерзавца манерам.       Вторая императорская жена застыла мгновенно.       Она была без понятия, чьей дочерью является уродина перед ней, но не знать первого принца было невозможно.       Ло Почунь — самый старший ребёнок Ло Бинхэ, сын Нин Инъин. Тёмные волосы, собранные в высокий хвост, нежно ласкал ветер, а на солнце блестели золотым сиянием светло-карие глаза. Кожа цвета белого нефрита не имела ни единого изъяна вроде родинок или шрамов, как и безупречные черты лица. Первый принц действительно унаследовал лучшее от родителей: изящность и неповторимость отца и мягкость и чистоту матери.       Воплощение совершенства. Идеал.       Над которым никто, кроме императора и его матушки, не имел власти.       Даже такая агрессивная стерва, как Ша Хуалин, ни разу за все двадцать с чем-то лет его жизни не осмелилась ни поднять на принца руку, ни открыто нагрубить.       Заботливо улыбаясь и не отпуская чужой руки, он немного наклонился и посмотрел в лицо повернувшейся к нему женщины: — Тетушка, почему же вы молчите? Этот видит, что вам совсем нездоровится из-за волнения, потому вы и вышли прогуляться. Но, какая жалость, перепутали сады.       Вырвавшись из ослабевшей хватки, Ша Хуалин недовольно бросила: — Я вторая жена Цзюньшана! Могу ходить, где вздумается.       Без капли страха на лице принц скользнул взглядом по двум другим дамам, настороженно за ними наблюдающим. Тонкие губы расплылись в доброй усмешке. — Тётушка, этот более чем уверен, что Белый сад в данном крыле предназначен исключительно для императорских детей. И вижу сейчас я младшую сестру и женщину, которая держит на руках моего совсем маленького брата, — первый принц был очень высоким юношей, который уступал Ло Бинхэ в росте меньше чем на цунь, а потому, даже склонившись над второй женой, при этом держа голову и спину прямо, так и веял скрытой угрозой. — Сказать по правде, этот достопочтенный узнал от матушки, что отец в последнее время совсем не в духе…       Ша Хуалин была стервой, но не идиоткой. И сразу поняла.       Цзюньшан наплевательски относился ко многим членам собственной семьи, удостаивая своим присутствием лишь в те нечастые моменты, когда не слишком умная жена или чересчур капризный ребенок рушили привычный его жизни порядок. Тем не менее, очень многое, особенно старшим женам и их детишкам, сходило с рук, поскольку император совершенно снисходительно относился к их междоусобицам, закрывая глаза и отворачивая голову.       Но как долго можно испытывать его терпение? Дает ли звание старшей жены нарушать установленные им же законы?       В конце концов… Ло Бинхэ всегда был весьма и весьма… Нестабилен. Неуравновешен. Непредсказуем.       И кто знает, что может случиться, если самый старший сын семейства поведает, что некая жена нарушает правила именно в тот момент, когда после очередной вспышки Синьмо настроение ее дорогого мужа будет чересчур паршивым?..       Зарычав от ненависти, демоница в последний раз ударила младшую Ло в живот и, шагая быстро и яро, удалилась.       Восьмая принцесса положила ладонь чуть выше паха, поглаживая ушибленное место мозолистыми пальцами, но взгляд бездонно черных глаз остался сверкать льдом. Безжалостным и равнодушным, и всё же нечто кроваво-алое в самой глубине глаз ожидало своего часа. — Мне очень жаль, младшая сестра, — сочувствующе шепнул мягким голосом принц. — Вы и госпожа Янь… Надеюсь, не злитесь на тетушку? Ох, последние времена очень печалят её, отец так суров и никого не щадит… Даже моя любимая матушка старается сидеть тише обычного.       Бровь принцессы слегка дернулась. Если уж и существовал кто-то, кто никогда не боялся гнева повелителя, то это определенно была его первая жена. — Что уж говорить, ваше высочество, — спокойно ответила Янь Цяо, махнув рукой. — Не волнуйтесь, мой сын даже не проснулся, а молодая принцесса… — Переживу, — лаконично отозвалась девушка.       Принц с легкой и совершенно добросердечной улыбкой кивнул; и без того мягкие, нежные черты юношеского лица потеплели, а блеск янтаря тонких глаз сиял, подобно солнцу на небе. Изящность черт, дорогие одежды, краса Си Ши, благородство духа — всё это…!       «Отвратительно». — Если уж судьба свела наши дороги в столь приятное утро, то почему бы не составить вам компанию, милые дамы? — Нет, — однозначный ответ, вылетевший с сухих губ. — Тетушка устала с ребенком. Эта и вовсе планировала уходить.       Янь Цяо с удивлением посмотрела на «родственницу» и тут же устремила взгляд на Ло Почуня, внимательно вглядываясь в выражение его лица. Не найдя и грамма злобы или обиды, триста двадцать вторая жена облегченно вздохнула. — Прошу простить, ваше высочество, восьмая принцесса действительно права. Мне нужно покормить сына и полежать в тишине, — слегка поклонившись, насколько позволял сверток на руках, перед тем как уйти, она добавила. — Спасибо огромное за поддержку и за предложение. Всего вам доброго.       Восьмая дева Ло стояла неподвижно еще почти десять секунд, прежде чем развернуться и направиться вслед за старшей женщиной.       Уголки губ первого принца медленно опустились вниз, а блеск глаз сменился на серьезную задумчивость. Брови сошлись у переносицы, и раздалось тихое: «Хм».       «Сестра оказалась права… Нужно глядеть в оба».