Второй шанс

      Мори старательно поправлял воротник рубашки, смотрясь в зеркало, висевшее в машине. Ладони тряслись и потели, не слушаясь хозяина. В горле стоял противный ком. Навязчивые ощущения царапали где-то в груди, навевая воспоминания о прошедших годах. Но Огай судорожно пытался успокоить себя, ведь с тех пор, когда между ними могло что-то быть, утекло слишком много воды. Ну не подросток же он, в конце концов! Это лишь деловая встреча.       В это же время директор Вооружённого Детективного Агентства задумчиво смотрел на вид из окна. Фукудзава до конца не понимал, зачем предложил Мори встретиться, а затем и вовсе согласился на ужин. Он упорно твердил себе, что всё для поимки преступника, а не из-за желания увидеться с боссом Мафии в более… располагающей обстановке. Хотя, погодите, к чему это располагающей? До этого Юкичи вообще не думал, что когда-нибудь ещё сядет напротив Огая без присутствия остальных членов Агентства.       – Надеюсь, что не заставил тебя долго ждать. – Хорошо известная полуулыбка вновь расцвела на лице босса Мафии.       – Я только недавно пришёл, – соврал Фукудзава, якобы равнодушно следя за Мори, который плавно сел на место. Тот был как всегда ловким и быстрым, чем обыкновенно напоминал кота. Фукудзава этим неоднократно дразнил Мори в молодости. – Что Мафии известно о потрошителе?       Мори еле удержался, чтобы не закатить глаза. Нет, ну серьёзно: впервые за столько лет сели за стол, и Фукудзава сразу начал с работы. Хоть бы спросил, как дела. Как погода, в конце концов! Как не было манер, так и нет…       – Ты как обычно, – вторя своим мыслям, хмыкнул Мори, придавая голосу максимально ироничный тон. Но всё-таки перешёл к делу. – Убито шестеро детей. Все мальчики, возрастом трёх-шести лет. Из влиятельных семей. В принципе, это всё.       – Тебе не приходило письмо? – пробормотал Фукудзава.       – Какое ещё письмо? – Мори непонимающе сощурил глаза и внимательно проследил за тем, как Фукудзава достал лист из-под пояса юкаты и протянул ему.       – Прочти. – Фукудзава наблюдал за тем, как многочисленные эмоции сменялись на лице Мори. Сперва недовольство, затем злость, а в самом конце Юкичи показалось, что на лице Огая на секунду пронеслась и тень страха. – Мы установили, что письма были отправлены семьям всех жертв, – рассказывал Фукудзава, пытаясь сохранить спокойствие. Найдя утром на пороге дома письмо с угрозами в адрес сына, мечник сразу же взял Гоголя под руку и без промедления направился в Агентство. Более суровый и тихий вид директора Агентства насторожил всех работников; даже Дазай, который дурачился всегда и везде, и бездельник Рампо были предельно сконцентрированы на работе.       – Он требует, чтобы ты отошёл от дел, – пробормотал Мори, хмуро смотря на письмо. – В противном случае, угроза уже перейдёт к Николаю.       – Это не всё. – Серо‐зелёные глаза встретились с винными. – Рампо предположил, что следующим получателем будешь ты.       – Пусть только попробует, – чуть ли не прошипел Огай. К регулярным угрозам и покушениям на свою жизнь Мори уже привык. Но Фёдор… Нет уж, Огай в жизни такого не допустит. – Я с него шкуру спущу, живого места не оставлю. Да кем он себя возомнил! – медленно закипал Мори.       – Он весь твой, но только после того, как поймаем, – отрезал Фукудзава. Мори замолчал и впал в краткое раздумье, анализируя всю ситуацию. Потрошитель угрожал лишь людям, имеющим в городе власть. Известно лишь шесть жертв, но нужно учесть, что, скорее всего, были и те, кто согласились. В голову сразу пришёл список из нескольких политиков, которые покинули свои посты.       – Я думаю, что это не один человек, а целая организация. Они явно хотят захватить власть в городе, – процедил Мори, скрещивая руки в замок и кладя на них подбородок. Фукудзава кивнул.       – Рампо сказал, что преступник из Токио. – Мори фыркнул. В последнее время слишком много проблем идёт именно из столицы. – Это ещё не самое главное. Что мы будем делать с детьми?       Огай поджал губы. Первой мыслью было отослать Фёдора куда-то заграницу, пока всё не уладится. Но банкир ведь тоже пытался отослать сына, сделав ещё хуже. Охрана – не вариант. С ней легко расправиться. Можно было Чую, Коё, да даже Акутагаву приставить к сыну – но тоже был большой риск, да и кто бы тогда занимался поисками?       – Думаю, будет лучше, если пока они поживут у наставника. – Фукудзава уже с утра подумывал над этим. Наставник, кажется, по общему мнению их обоих, был самым безопасным вариантом из всей Японии.       – Ты прав, – вздохнул Огай, сжимая переносицу и предвкушая истерику сына. – Нужно будет поговорить с Фёдором. Скандал будет знатный, когда он узнает, что нужно пожить у учителя.       – Я думал, он только меня недолюбливает, – уголки губ Фукудзавы практически незаметно приподнялись в лёгкой ухмылке.       «Фукудзава, вы умеете улыбаться. Поразительно», – не удержался от подколки про себя Мори, в попытках отвлечься от гнетущих размышлений.       – Иногда мне кажется, что он и меня недолюбливает, – невесело улыбнулся он.       – Я так не думаю. Он сильно привязан к тебе. Ни с кем делить не хочет, – хмыкнул Юкичи.       – О чём ты?       – Николай рассказал ему о том, что было между нами, – слегка скривившись, поведал он. Ох, как не хотелось задевать эту тему. Но реакция мальчишки его и правда насмешила.       – Потому он так злился на тебя, – кивнул Огай, задумчиво сузив глаза и потирая подбородок. Так вот, в чём было дело. Такая реакция умиляла до невозможности. – А я даже не догадывался…       – Поговори с ним об этом, – сразу добавил Фукудзава, серьёзно смотря на Мори. – Ты тоже человек. Его ревность не должна мешать твоей личной жизни. – Фукудзава не отдавал себе полный отчёт о том, что говорит. Какое ему вообще дело до личной жизни Мори? Нужно было держать себя в руках и больше не допускать таких глупостей…       – Моя личная жизнь, – отрезал Мори, слегка наклоняясь к Фукудзаве, который сразу напрягся, – это сын и работа. Я считаю, что ему просто нужно привыкнуть ко мне и окружающей обстановке. Тем более, – Огай сел ровно, – недоверие должно быть ко всему. Без этого никак.       – Поощрять паранойю ребёнка..., – начал Фукудзава, но был перебит официанткой.       Это была молоденькая девушка. Её большие, – если можно так сказать о японке, – карие глазки бегали с одного мужчины на другого, а улыбка слегка подрагивала.       – Прошу прощения за ожидание. Вот ваше меню. – Она передала две небольшие плотные книжечки мужчинам, кланяясь. – Что будете заказывать? Или мне подойти позже?       Мори быстро просмотрел список блюд. Он бывал здесь часто, поэтому примерно знал содержание меню.       – Собу и эдомаэ, пожалуйста. И еокунайсан, из напитков, – лаконично сказал Огай, поправив выбившуюся прядь, после чего перевёл взгляд на официантку и улыбнулся.       – Хорошо, конечно, – та тоже ответила солнечной улыбкой. Она повернулась к Фукудзаве. – Вы уже выбрали?       Фукудзава вздохнул. Он бывал в таких местах не чаще, чем раза два в год, – и то, только по делу. Поэтому, разбирать всё написанное не хотелось.       – Тоже самое, – Юкичи отложил меню, так в него и не заглянув. Не стоит недооценивать выбор Мори.       – Ты как всегда, – в шутку съязвил Мори. – Не хочешь хоть взглянуть?       – Для меня в этом нет необходимости. Полагаюсь только на тебя, – спокойно ответил Фукудзава, кивая официантке. Он пытался не обращать внимания на хитрую улыбку Огая. Не отравить же он его собрался?       – Пусть будет так, – подтвердил Мори, переводя взгляд на стол. Они помолчали некоторое время, и молчание это было напряжённым. Спустя несколько долгих минут, Огай всё же заговорил: – В этой ситуации я немного растерян. Никаких зацепок, следов – так ещё и на кону стоит слишком многое, – уже тише добавил он.       – Мори, – обеспокоенно позвал Фукудзава, ещё больше удивляясь внезапным изменениям в характере Огая. – Я понимаю, довольно сложно сосредоточиться сейчас, но волнение сделает только хуже.       – Я знаю, – обречённо выдохнул Мори, потирая виски. – Так, насчёт этого дела…       – Ты уверен, что можешь сейчас об этом говорить? – Юкичи попытался заглянуть в гранатового цвета глаза Огая, но тот отвёл свой взгляд и переключился на официантку, которая уже подходила к их столику.       – Ваш заказ, – улыбнулась та, расставляя тарелки и наливая в бокалы вино. – Что-то ещё?       – Нет, спасибо, – учтиво кивнул Огай, даже не посмотрев в сторону еды. – Так что ты там говорил?       – Может, не прямо сейчас будем обсуждать дело? Ты выглядишь расстроенным.       – Я расстроен? – с сарказмом спросил Мори, театрально поправляя прядь волос.       Фукудзава с нескрываемым раздражением взглянул на Огая. В таком состоянии он был невыносим, поэтому Юкичи старался не доводить его до точки «отчаяние». В этот раз, как можно было понять, этого не вышло.       – Мори, ты слишком обеспокоен, я же вижу. Уверен, что хочешь заняться этим делом? Агентство может..., – учтиво начал Фукудзава, но сразу был перебит недовольным возгласом Мори:       – Ты за кого меня принимаешь? Я не паникёр, который не может совладать с собой, – я, чёрт побери, глава самой опасной организации в городе, если не в стране! Независимо от того, идёт ли речь о моём ребёнке, или о простой сделке, – я всегда спокоен.       Рука Огая, которая до этого покоилась на тёмном столе, сжалась в кулак, а голос предательски повысился. Прищур глаз выдавал презрение, а плечи подрагивали из-за нахлынувших эмоций.       – Огай. – Мори вздрогнул. То, как Юкичи назвал его по имени, отдавало тягучей болью под затылком. Фукудзава переплёл свои пальцы с пальцами Мори, встречаясь с растерянным взглядом мутных винных глаз. – Успокойся.       Мори взглянул на их ладони, после чего одёрнул руку. Это казалось слишком интимным, хоть и было обыкновенным прикосновением.       – Извини, я просто пытался тебя успокоить, – следом убрал и свою руку Юкичи, неловко замявшись.       – Ничего, я понимаю, – прочистил горло Огай, взглянув на еду. – Приятного аппетита. Поговорим обо всём после трапезы. – Фукудзава на это только кивнул.       Ели в молчании. Слышался только гул с соседних столиков и звон столовых приборов. Смотреть друг другу в глаза никто не осмеливался.       – Кхм, так вот, сейчас вполне нужно воспользоваться перемирием, так как по отдельности организациям не справиться. Думаю, ты и так это понял, – Мори отложил столовые приборы в сторону, выпрямляясь. – Работы будет раза в три больше.       – Я понимаю, – Фукудзава кивнул, откидываясь на спинку стула. – Количество совместных заданий увеличится, лучших сотрудников не жалеем. Работаем как можно тише.       – Именно. Придётся как минимум раз в несколько дней встречаться, – Огай скрестил руки на груди. – Звонки, – я думаю, ты и сам понимаешь, почему, – я не одобряю, а письма могут перехватить.       – Без проблем, – согласился Фукудзава, вздыхая.       – Подвезти? – больше из вежливости спросил Мори, вставая со своего места. – Счёт уже оплачен, не переживай, – добавил Огай, видя, как Юкичи собирается подозвать официантку.       – Я предпочитаю пешком, поэтому откажусь. Благодарю за вечер, – Юкичи также поднялся, расправляя юкату.       – До скорого, – махнул рукой Мори. Ситуация с потрошителем складывалась ужасно, а волнение нарастало. Созревало много вопросов, а знание, что встречи с Фукудзавой продолжатся, никак не придавало хоть какой-то уверенности в завтрашнем дне.       Могло произойти абсолютно что угодно, и Мори хотел бы знать заранее, что же это будет. Он с детства не терпел, когда не хватало информации, – а сейчас, ни он, ни Юкичи не знают практически ничего; способов что-то выяснить почти нет; а людям обеих организаций и без того приходится работать на пределе… Но больше всего, конечно же, беспокоили дети. При мыслях о собственном сыне Мори ощущал фантомное волнение, грозящее перерасти в панику. О ребёнке Фукудзавы он думал уже «за компанию», потому что, как оказалось, что коснётся маленького Николая, то неминуемо затронет и Фёдора.       Мори во многом был жестоким человеком, но никогда, – никогда он, или кто-либо из его людей, – не опускался до детоубийства. Из всего гнусного, что можно было совершить, такое было самым гнусным.       Потому, Мори легко отбросил размышления о собственных чувствах – они всегда были лишними, побочными, – а сейчас особенно. Не об отношениях с Фукудзавой он должен думать – вот уж точно нет. На первом месте… На первом месте сын. Теперь уже сын, и только сын. Прочно, неизменно. На втором – защита Йокогамы. И прекрасно, что обе эти позиции сейчас сходятся в одном деле.       Нужно решить всё как можно скорее, пока никто не пострадал. Чем больше подобных жертв, тем сильнее над городом, – и головой Мори в том числе, – будут сгущаться тучи. Нельзя этого допустить; нельзя снова пустить в Йокогаму чернь, которая, как коррозия, будет разъедать изнутри и выжигать всё то, что Мори всегда так любил в этом городе, – всё то, что так старательно защищал многие годы. Дети – будущее города. Его самого, – Мори, – будущее; даже если прямо эти самые дети не имеют к нему лично никакого отношения. Это будущее и Фёдора. Это будущее их всех. И его надо спасать, пока паника ещё не обрушилась на город, и вести о маньяках не пролезли в новостные сводки.       Оставалось понять только одно: что делать?