Второй шанс

      Утро началось как обычно. Мори разбудил Фёдора, накормил его и отправил в ванную. У Достоевского не вылетал из головы вчерашний разговор, но он махнул на это: пускай разговаривает, с кем хочет. В этот раз Огай заставил его надеть более парадную одежду, если это можно было так назвать. Потом, сунув ему в руки котика, пошёл в свою комнату. Достоевский на это только пожал плечами и, спустя несколько секунд, отвлёкся на игрушку. Через какое-то время, Мори зашёл в детскую и, посмотрев на Фёдора, пытавшегося достать книгу с одной из верхних полок, сказал:       – Закругляйся, а то опоздаем. – Огай положил обе ладони на плечи Фёдора, давая понять, что вещицу он так и не получит. – И не забудь про лекарство. – Мори указал на пластинку с таблетками Фёдору. Тот проворчал что-то под нос, но лекарство принял. Хоть и точно не знал, для чего оно предназначено. Мори в принципе пичкал Фёдора многими препаратами. Вот и минус иметь отца-врача.       – Иди быстрее, мы сегодня собираемся к Нацумэ-сану. – Мори всё утро был как на иголках. Достоевский и до этого предполагал, что это могло быть связано с вечерним звонком. Почему Мори так сильно волновался – Фёдору было неясно.       – Почему он нас позвал? Зачем ему это нужно? – буркнул Фёдор, кусая заусенец указательного пальца.       – Поверь мне, я спустя долгие годы не могу понять его мотивов, – вздохнул Огай, беря Фёдора на руки. Наставник Нацумэ всегда был загадкой, и даже о его способности Мори с Фукудзавой узнали практически недавно. – Давай, ты будешь вести себя там как можно лучше и слушаться Нацумэ-сана, договорились? — спросил Мори мягким голосом, убирая волосы Фёдора с лица. Нельзя было облажаться перед учителем. Не в этот раз.

***

      – Скучно, – протянул Фёдор. Он надеялся, что если им куда-то будет нужно, то они пойдут пешком, – но нет, ожидания снова не совпали с реальностью. И вот, они уже минут двадцать сидят в салоне дорогого авто. И всё, что сейчас оставалось Фёдору, – это пялиться на улицу сквозь окно автомобиля с миной, выражающей все несчастья этой вселенной. Достоевскому никогда не нравились долгие поездки, а эту он однозначно считал не самой быстрой.       – Успокойся, недолго осталось. – Огаю уже порядком надоело это нытьё. Голос Мори выдавал всё раздражение.       – Ладно, – бурчал себе под нос мальчик. И вот, на счастье Фёдора, они доехали. Но вот незадача – Мори застыл перед воротами, будто бы в ступоре. – Мы войдём? – Фёдор чуть дёрнул за край рукава замершего Мори.       – Да, мальчик мой, какой ты нетерпеливый, – рассеянно произнёс Мори, уже чуть увереннее шагая к двухэтажному дому.       – Боишься? – тихо спросил Фёдор, внимательно смотря в глаза Огая и пытаясь прочесть эмоции. Мори моментально поменялся в лице, привычно улыбнувшись.       – Ещё чего, – ухмыльнулся Мори, натянув ушанку на глаза Достоевского.       – Эй, – Фёдор хотел было продолжить возмущаться, но Нацумэ встретил их на пороге. Достоевский заметил, как Мори моментально выпрямился и, покрепче подхватив Фёдора, направился за учителем.       – Вы идите в зал, а я сейчас подойду. – Предположительно, Нацумэ-сан свернул на кухню.       – Какого…, – осёкся Огай, вспоминая про присутствие сына.       – Что ты тут забыл? – Фукудзава холодно взглянул на Мори и поспешно подхватил на руки белокурого мальчика с косой, который на вид был всего на пару лет старше Фёдора. Этот ребёнок был смутно знаком Мори. Фёдор же весь напрягся на руках Огая и вцепился в рукав пиджака с широко раскрытыми глазами, не веря в происходящее.       – И вам доброго дня, Фукудзава-доно, – ухмыльнулся Мори, ближе подходя к директору агентства. – Как приятно…       – Дос‐кун! Дос-кун! Федь! – громко закричал Гоголь, пытаясь дотянуться до Достоевского. Тот же, внезапно очухавшись, нахмурился и весь вжался в грудь Мори. Николай выскочил из рук Фукудзавы и начал упорно вырывать Фёдора из рук Огая. Достоевский же всячески пинался и карабкался по Мори.       – Да отцепись ты уже! – вскрикнул Фёдор, держась за Огая мёртвой хваткой.       – Успокой ты его, ребёнка мне напугал, – проворчал Мори, хмуро смотря на Фукудзаву и усаживая сына на плечи. Николай же продолжил прыгать на месте, пытаясь схватить Фёдора. Фукудзава кинул недовольный взгляд на Мори, желая сказать что-то едкое в ответ, но Гоголя всё-таки на руки взял. Фёдор, с одной стороны, был рад, что Николай жив и невредим, но с другой – они оба находились в одной яме. Хотя Гоголю явно повезло больше. Но что-то тут было не так. Что Николай делал у директора Агентства?       – Вижу, ваши дети от вас не отстают. – Тут-то Фёдора и пронзило, да и Мори тоже, судя по смеху. Нацумэ прошёл к столу, держа поднос с ароматным чаем.       – Да вы издеваетесь, – пробормотал Огай, еле сдерживая смех. – Что за абсурд? – Настроение у него явно было на высоте, чего нельзя было сказать о мрачном Достоевском.       – Тут, скорее, вы двое поиздевались, – хмыкнул Нацумэ, садясь за стол из красного дерева и приглашая сесть гостей. Спустив Фёдора с плеч, Огай также сел за стол и усадил на колени сына. Фукудзава последовал его примеру. Дети сразу же уставились на конфетницу в центре, но никто из них не решался что-то предпринять.       – Угощайтесь, – Нацумэ подтолкнул конфетницу к детям. Гоголь сразу же взял белый шоколадный шарик, а Фёдор опасливо взглянул сперва на Нацумэ, затем на Мори. Сосэки протянул Фёдору молочный шарик.       – Спасибо, – тихо поблагодарил Достоевский, взяв шоколад. Нацумэ же миролюбиво кивнул.       – Дос-кун! Ну, Федь! – протянул Николай, уставившись на Достоевского. Тот раздражённо закатил глаза, но ничего не ответил.       – Может, вы отпустите детей – пусть пообщаются, – ненавязчиво намекнул Нацумэ, отпивая чаю и переводя взгляд от одного ученика к другому. Фукудзава поставил Николая на ноги, и тот моментально подбежал к Мори, начав теребить Фёдора. Тот, нахмурившись, прижался к Огаю, явно не собираясь спускаться с колен.       – Николай, – терпеливо позвал Фукудзава, но был остановлен Нацумэ.       – Пойдём, – потребовал Гоголь, игнорируя взгляд Фукудзавы. Затем, он подпрыгнул, схватил шапку Достоевского и отбежал в сторону, хитро улыбаясь. Тут-то терпению и настал конец. Фёдор моментально спрыгнул с колен и побежал к Николаю. Огай попытался было встать и вмешаться, но Сосэки положил руку на его плечо, останавливая. Мори непонимающе посмотрел на наставника. Фукудзава точно также взглянул на Сосэки, но возражать не стал. Наставник Нацумэ никогда ничего не делал просто так. И если учитель хочет, чтобы никто не вмешивался в размолвку детей, значит, так надо.       – Твой провоцирует моего, – хмыкнул Огай, оторвав взгляд от детей и возмущённо смотря на Фукудзаву. Тот тоже не был доволен поведением сына. Хоть и практически привык за последние недели к шумному и энергичному Николаю. – Весь в тебя.       – Зато он не ведёт себя как социопат. Даже я с тобой долго не продержался, – съязвил Фукудзава, пытаясь надавить на былое.       – Пусть сами разберутся, – тихо попросил Нацумэ, поглядывая на детей.       – Верни, – спокойно потребовал Фёдор, протянув руку.       – А ты забери, – ухмыльнулся Гоголь, начиная крутить шапку на одной руке.       Достоевскому так и хотелось кинуться на Гоголя. Но он понимал, что Николай превосходит его в силе: как раньше, так и сейчас. Да и не стоило забывать о том, что Мори ему сказал. Если он сейчас подерётся с Николаем, то кто знает, какие последствия будут его ждать. Прикусив губу, Фёдор тоскливо глянул на ушанку и просто развернулся, подойдя обратно к Мори. Николай непонимающе смотрел в спину Фёдора, а спустя секунду побежал за ним.       – А шапка? – недоумевал Гоголь. Фёдора всегда было сложно спровоцировать, но у Николая почти всегда получалось. Достоевский продолжал игнорировать собеседника.       – Где моя книга? – спросил Фёдор спокойным тоном, пытаясь не выдать раздражение в голосе. Мори довольно улыбнулся и вынул сборник рассказов.       – Возьми, – Мори протянул книгу Фёдору и мягко потянул того за руку к себе. – Не волнуйся, сейчас вернёт, – тихо сказал Мори. Кивнув, Достоевский направился к дивану. В это же время, Фукудзава кинул хмурый взгляд на Николая и кивнул на Фёдора. Замявшись на пару секунд, Гоголь пошёл за Достоевским.       – На, бери, – Николай кинул ушанку на раскрытую книгу в руках Фёдора и сел рядом.       – Ну, Федь, не злись, – Гоголь начал тыкать Достоевского в бок. – Я, вообще-то, соскучился по тебе, – хмыкнул Николай и прижался ближе к Фёдору. Тот закусил нижнюю губу. Как бы Фёдор не хотел этого отрицать, но он очень сильно скучал по другу и был безмерно рад, что Гоголь жив и здоров.       – Он твой отец? – спросил Фёдор всё так же тихо.       – Да, – ответил Николай, качая ногами.       – Ты не говорил про него, – хмыкнул Достоевский, откладывая книгу в сторону и сжимая свою ушанку.       – Ты тоже, – улыбнулся Гоголь и кивнул на Мори. Дальше оба неловко молчали. Разговор никак не клеился. Хотя, в этом они виновны не были.

***

      – Наставник Нацумэ, при всём уважении, я не могу понять, зачем вам всё это, – аккуратно начал Фукудзава, переводя взгляд с Мори на учителя.       – Про что ты, Юкичи-кун?       – Зачем вы организовали эту милую встречу? – хмыкнул Мори, сцепляя руки в замок. Не было смысла ходить вокруг да около. – Явно не чаи распивать. – Огай глотнул содержимое чашки. Нацумэ смерил его взглядом и продолжил:       – Учитывая ситуацию, сложившуюся у вас обоих, – Нацумэ кивнул в сторону детей, – я бы хотел предложить вам помощь.       Фукудзава и Мори непонимающе смотрели на учителя. Тот, конечно, с первого дня пообещал им помощь, но никто не рассчитывал ни на что серьёзное. Да и как Нацумэ мог им помочь? Не будет же он сидеть с детьми, будто бы их дедушка.       – Я могу тренировать их пару дней в неделю. Так вы освободите себе время, да и детям будет полезно. – Сосэки отпил чая.       – Вы не думаете, что им рано для тренировок? Да и для чего это им? – спросил Мори, пытаясь скрыть беспокойство. Фёдор и так был довольно мал, да ещё и слаб физически. Если что-то пойдёт не так на тренировке, то всё может окончиться серьёзной травмой для Фёдора. Это ещё не говоря о том, как будет невыносимо на регулярной основе видеться с Фукудзавой. Но главной проблемой было вот что: зачем же Нацумэ-сану понадобилось тренировать детей? Какие же у наставника могли быть планы на них?       – Думаю, было бы неплохо, – наконец-то подключился к разговору Фукудзава. Настроение у него было явно приподнятое. За последние недели Фукудзава изрядно подустал от постоянной беготни и шума: так хотелось простой тишины. Но Гоголя было практически невозможно заставить усидеть на месте. Физическая активность была лучшим выходом. Фукудзава и сам собирался браться за него, но никак не находил время. А раз наставник предоставляет такой прекрасный шанс, то почему бы и нет?       – Не волнуйся, Огай-кун, тренировки будут облегчёнными. – Сосэки понимал беспокойство ученика. Тренировки сами по себе были выматывающими и не редко могли завершиться травмами для Мори с Фукудзавой и в более взрослом возрасте. Что уж тут говорить о детсадовцах. – Можете считать это спортивной секцией. Идите сюда, – улыбнулся Сосэки, подзывая детей.       Гоголь моментально спрыгнул с дивана, хватая Достоевского за руку, и подбежал к Нацумэ. Недовольно фыркнув, Фёдор отдёрнул руку и спрятал её за спину. В этот момент, Фукудзава заметил довольно большой синяк на руке Достоевского, но ничего не сказал. Надо было полностью разобраться во всём, а потом уже действовать.       – Хотите тренироваться у меня? – Нацумэ опёрся руками на колени и добродушно посмотрел на детей.       – Да! – обрадовался Николай. У Фёдора же энтузиазма было поменьше. Тот недоверчиво взглянул на Сосэки, а потом уставился на Огая, ожидая хоть каких-то разъяснений. Мори, поняв беспокойство сына, взял того на руки и усадил на колени. В этот момент, Фукудзава заметил ещё один синяк на ноге, выглядывающий из-под задравшейся штанины.       – Видишь ли, Нацумэ-сан хочет тренировать вас всего пару дней в неделю. Ничего сложного не будет, и я думаю, было бы неплохо. – Мори положил руку на голову Фёдора. – Но если не хочешь, то я тебя не заставляю, – поспешно добавил Огай. Наставник в ответ изогнул бровь, но комментировать не стал. Хоть Нацумэ и задевало такое недоверие со стороны ученика, но всё-таки Фёдор – ребёнок Огая, и ему решать.       По правде говоря, Достоевский был удивлён предложению, но ещё больше он был удивлён тем, что его мнение в этом вопросе учитывается. А если он откажется? Огай, наверное, разозлится. Мори же будет легче, если он сможет хоть пару раз в неделю сбагривать Фёдора кому-то другому. Так может, стоит согласиться? Да и рядом с Нацумэ-саном было спокойно.       – Хорошо.       Сосэки довольно улыбнулся и подозвал Фёдора к себе. Тот сперва смущённо замялся, но затем слез с колен Мори, к большому возмущению последнего.       – Предатель, – заворчал Мори и притворно состроил обиженный вид. Нацумэ же, не обращая на это внимания, подхватил Фёдора на руки и усадил на колени.       Дальше всё прошло довольно спокойно. Мори кидал ядовитые замечания и колкости в адрес Фукудзавы, а тот в ответ смерял его презрительным взглядом и периодически отвечал. Директор агентства всё время пребывал в размышлениях о Достоевском.