Есть сеть, а кто же в ней паук?

***

Фиона

56 год после Объединения

Фиона варила суп. Она разбавила концентрат из пакета водой, добавила сублимированных овощей и порошковых специй. Подумав, поджарила ломтики искусственного бекона. Руки еще помнили вес и текстуру натуральных овощей, грязь, забившуюся под ногти, сок, разъедающий кожу. Жижа в кастрюле нагрелась, со дна всплывали и лопались пузыри. Фиона отложила ложку и взглянула на Лию. — Я не виновата, что дети не слушаются! Они просто хотят наружу. Я обещала, что мы скоро выйдем. Но ведь это невозможно, правда? — вдохнув горячий пар от супа, Лия вздохнула. — Когда я рожала детей, то не знала, чем всё закончится. Они вырастают, и я больше им не нужна. Она опустила голову, словно высматривая что-то на полу, а правая рука сама потянулась к левому рукаву. — Ты здорова, твои дети с тобой, это главное. Лия кивнула, соглашаясь, а дрожащие пальцы тем временем скрылись в рукавах, пробираясь наощупь, как лазутчики по вражеской территории. Достигнув цели, кулак сжался, захватив кожу, ногти впились в плоть. Слабая, она всегда была такой. — Дай посмотрю, — Фиона протянула руку. Лия сначала дёрнулась назад, потом неуверенно подала свою. Истерзанная кожа сочилась сукровицей из-под сорванных корост. Лия поёжилась, когда холодный антисептик полился на раны. — Мне кажется, мальчики что-то замышляют. Они всё время шепчутся, переглядываются, а стоит мне войти, замолкают. Фиона аккуратно прикрыла дверцу шкафчика и посмотрела на девушку. Не мешало бы ей помыться. Им всем не мешало бы. Но жёсткий режим экономии предполагал душ раз в неделю, не больше. — Завтра приедет Джек. Возможно, будут какие-нибудь новости. Лия улыбнулась неуверенно. Иногда ей хотелось, чтоб Фиона обняла ее. Как приятно было бы прижаться к мягкой, впитавшей запахи еды и бытовой химии ткани. Никто, кроме Фионы не способен понять, что она чувствует. — У тебя есть дети? Фиона отвернулась, делая вид, что ужасно занята. В конце концов, на ее плечах лежал весь быт в особняке. — Были. Так много времени она не думала об этом. Движения замедлились, отяжелели, скованные непреходящей тоской, от которой не было спасения. Только забвение. Лия еще так молода, все ее дети с ней, а она не понимает своего счастья. Страдает, бьётся, как мотылёк в паутине. Она нужна детям, но вместо того, чтобы заботиться о них, утонула в бездне непонятного своего горя. В огромном старом особняке дети предоставлены сами себе. Впрочем, разве это ее дело? Фиона услышала звук входящего сообщения комма и настороженно поднесла диск к уху, затем повернулась к остальным: — Это Джек. Спрашивает, все ли готово к встрече. Что? Ладно, хорошо… Фома, Джек спрашивает, найдётся ли для него еще работа? Фома встал из-за обеденного стола, подойдя ближе: — Джек говорил, что новый спец прибудет завтра утром. По отзывам — ас. — Ты раньше слышал про него? — встревожилась Фи, — Это подозрительно. Спец из ниоткуда. Может, киб. Может, бот или прокси. Фома пожал плечами. Лия отметила, что с годами его ум становился всё неповоротливее. Он отвратительно долго соображает, так что это может подставить под удар всю группу. Двойняшки тихо заглянули в кухню, моргая и хмурясь синхронно. Отсутствие солнца вредно для детей, они выглядят бледными. Все они похожи на жителей подземелья, но Джа и Хо кажутся исхудавшими до прозрачности. — Сколько ему понадобится времени? — Фи всё ещё слушала Джека. Лию раздражали эти «глухие телефоны». — Сделает дело — узнаем. — Джек тоже приедет завтра, поглядит. Фома передёрнул плечами. Они так долго жили в этой дыре, целую вечность, что не верилось в какие-то перемены. Близнецы за спинами взрослых бесшумно пробирались к холодильнику с едой. Больше здесь заняться всё равно нечем. Их не привлекали компы, в отличие от старшего. Лия боялась, что скоро они совсем разучатся разговаривать.

***

Лия

56 год после Объединения

Лия прислушалась к тишине за дверью комнаты и попыталась ласково улыбнуться дочери: — Не знаю, что бы я без тебя делала. Присматриваешь за малышом целыми днями. Завтра я сменю тебя, отдохни, поиграй с братьями. — Ма, я справлюсь. Это тебе надо отдыхать. — Присматривать за детьми - моя обязанность. Родители должны заботиться о детях, не наоборот. — Но нас слишком много, а ты одна. Это тебе нужна помощь. Если бы мы остались дома, у нас были бы няни, воспитатели, учителя! — Не называй то место домом! — Лия пригладила мокрые после душа волосы, с тревогой посмотрела на дочь. Девочка рассуждает, как взрослая, выглядит десятилетней, хотя на самом деле ей гораздо, гораздо меньше. Что за препараты им давали, если она продолжает расти даже спустя месяцы после побега. Раньше ИИ никогда не делал кибов из детей, но кто знает… — В том месте мы не были людьми, потому что не обладали свободой, — она уже пыталась объяснить это дочери. — Ты просто никогда не бываешь довольна! Тебе нигде не нравится! Ох, это уже подростковое. У мальчиков период прошел незаметно, а девочку, возможно, ждёт настоящая гормональная буря. — Ты пытаешься меня оскорбить, но не забывай, взрослая здесь я! Я всегда в первую очередь думаю о вас! — Никакая ты не взрослая, притворяешься только! — Невозможно притворяться взрослой. Я появилась на свет не из пробирки! Я пережила столько, что тебе и не снилось! Я родила детей! — Вот именно! Ты ничего больше не умеешь, только рожать детей! Лия внезапно успокоилась и пожала плечами: — Знаешь, рожать детей это не позорно. Такое же занятие, не хуже, чем у других. Дочь подошла близко, склонилась, погладив ее по волосам. — Бедная ма! Ты стала соображать совсем плохо после всех этих беременностей. Лие показалось, будто мир обрушился ей на плечи. — Не могу больше. Не могу! — она выбежала из комнаты и, сделав пару шагов по коридору, тут же заорала от страха. Нечто почудилось ей там, в темноте, будто зеленоватое лицо. Но нет, это был не призрак, всего лишь Гри. — Что-то случилось с малышом? — прошептал он. — Нет, всё в порядке, — Лия потерла руками глаза. — Знаешь, мне показалось, что у тебя лицо светится… Вот дура! — Тебе надо поспать, ма. — Где мальчики? — Не беспокойся, они давно спят. Лия погладила широкие плечи сына, быстро прижала к себе и оттолкнула, успев ощутить щекой подрагивание кожи на груди, где билось сердце. Он такой большой, выше нее. И слишком быстро вырос. Проклятые боты отняли у ее малышей годы детства. Пальцы стиснули ткань в тревоге и беспомощно разжались. Нельзя цепляться за детей, нельзя любить слишком сильно. Он такой добрый и умный, её старший ребёнок, настоящая опора. Ей так хочется, чтоб у него была нормальная жизнь, не вечный страх загнанной в нору лисы, как у нее. Если бы только она могла хоть что-нибудь изменить! Но всё это началось задолго до их рождения. Будь проклята Валентина! Пусть ворочается в своем гробу, или на небесах, или где она там обретается! Лия только хочет, чтобы ее детям жилось хоть немного легче. Если даже им удастся уничтожить ИИ, разве это гарантирует «светлое будущее»? Она провела рукой по мягким волосам Гри, ощущая там, на затылке, бугрящиеся шрамы. Эти отметины останутся с ним навеки, скрытые длинными волосами, невидимые окружающим, но ощущаемые им самим. Несмываемая метка, стигма. Сын вежливо отстранился. — Спокойной ночи, ма. Он бесшумно открыл и закрыл дверь своей комнаты. Внутри зажегся свет. Глотая слёзы, Лия наблюдала за тенями, мечущимися по полу коридора, пока ее дыхание снова не стало ровным. Распахнув дверь в комнату близнецов, Лия прислушалась. Двойное сопение звучало в унисон, в переплетении рук и ног на сдвинутых в одну кроватях сложно было различить, кто где. Они — загадка для всех, в первую очередь для неё самой — той, что произвела их на свет. Близнецы не похожи друг на друга (Лие легко удается их различать), но будто бы обладают телепатической связью, по крайней мере, один всегда знает, где находится второй. Вздохнув, Лия прикрыла дверь. Конечно, она любила своих детей. Но слишком уж они разные: к каждому нужен особенный подход, — и не горят желанием беспрекословно ей подчиняться, как она подчинялась в своём детстве старшим. Вдалеке послышался треск, будто банка сушеного гороха рассыпалась по гулкому полу. Затаив дыхание, Лия замерла. Звук не повторялся. Но расслабиться она уже не сможет, пока не обойдет весь дом и не убедится — всё в порядке.

***

Фома

56 год после Объединения

— Мы с тобой молодцы! Лия взяла устройство в руки, повертела: — Что это? — Подарочек! Фома успел забыть, как зарекался не говорить с ней о технической стороне дела.  — Надо только выбрать подходящее место и время. И оп! подселить наш небольшой вирус Матушке. — Джек сказал, мы не можем позволить себе промедление.  Гри поднял глаза от планшета. Лия заметила, какие они воспаленные, словно сын не спал как минимум неделю. Но он улыбнулся ей. — Мы близки к цели. Каждые пять лет серверы обновляют. По моим расчетам это уязвимость. Лучшее время скоро наступит.  — Считаешь, это сработает?  — Люкс, новый спец, уверен, что сработает. — ИИ наверняка предусмотрел эту уязвимость и усилит защиту.  — Не выйдет! — торжествующе выкрикнул Фома. — Мощность упадёт! И оп! За оглушительным хлопком последовал тихий сигнал комма, который никто не услышал. Лия дёрнулась, задышала чаще. Фома уже знал, как она ненавидит громкие звуки. Это было забавно. — Что такое этот новый вирус? ИИ уже давно предусмотрел все уязвимости. Почему именно он должен сработать? Фома встал, прошелся по комнате и остановился за ее спиной. Лия напряженно выпрямилась. — Ты же не разбираешься в теории эволюции?  — Нет, — она и правда немного помнила из школьного курса.  — Понимаешь, ИИ эволюционирует… — Как? Это ведь не живое существо? — Все мы когда-то не были живыми. После Большого Взрыва Вселенная состояла из разлетающихся атомов водорода.  — Это только теория, — ее беспокойные руки все время пытались почесать зудящие вены. — Очередная блажь! Где гарантии, что ИИ не переписал все имеющиеся знания?  — Потому что ИИ не имеет к этим знаниям никакого отношения. Библиотеки. Спрятанные в толще земли тысячи напечатанных книг. Знания — наше оружие.  Свет мигнул в тот момент, когда Фома положил руку ей на плечо и впился пальцами в кость. Лия терпела, стараясь не показать боль. Почему ей так больно каждый раз от чужих прикосновений?  — Да не всё ли равно? — Лия явно держалась из последних сил. — Эволюция улучшила механизм выживания человека с помощью вируса гриппа. Сорок тысяч лет назад каким-то образом вирус встроился в ДНК и обеспечил снижение иммунитета беременных самок, которое, в свою очередь, дало возможность плоду дольше находиться в утробе, не отторгаясь материнским организмом, и рождаться более жизнеспособным.  — Как это поможет нам? Ее плечо пылало, как и воздух в комнате, по ощущениям раскалившийся в процессе монолога.  — Извини, я отвлекся… Природа вирусов удивительна. Нас постоянно атакуют сотни вирусов. Живые организмы за миллионы лет эволюции выработали иммунитет. Но существуют вирусы, против которых мы бессильны. — И ты создал такой вирус для ИИ? — Ну… почти. Я в процессе. И мне нужна твоя помощь. — Что угодно.

***

Лия

40 год после Объединения

В первый раз Валентину она увидела в четыре года. Возможно, эта встреча была первой, которую Лия запомнила, потому что тогда в ее короткой и вполне счастливой жизни случилась катастрофа. Было раннее утро, когда мать разбудила ее, накормила сонную, одела и вывела в сад. Лия сидела на скамейке, поджав голые ноги, чтоб хоть как-то согреться. От пластика через позвоночник тянуло мертвящим холодом, но Лия не смела встать, только ежилась. По обеим сторонам скамейки были клумбы, и Лия засмотрелась, углядев среди пышного великолепия маленькие белые цветочки, уже не замечая, как дрожат от холода ее коленки. Жаль, нельзя подойти поближе и погладить пушистую травку. Не заметив, как слишком сильно наклонилась вперед, Лия скатилась на дорожку, больно оцарапав нос. Колени, ладошки, она ничего этого не чувствовала, лёжа навзничь, только сильную боль в носу — такую, что слёзы брызнули крупными градинами, а рот сам открылся в плаче. — Тихо. Кто-то поднял ее и попытался поставить на подгибающиеся ноги. — Сама виновата, малявка. Нечего рыдать. Будешь свой нос совать везде, так совсем отвалится! Лия в ужасе схватилась за дёргающийся от боли нос. Но рот закрыла. Брат поднял ее на руки и подбросил несколько раз, будто маленькую. — Прыг-скок, прыг-скок, заяц слопает твой нос и ускочит под кусток! Лия уже поняла, что он шутит и засмеялась, а брат вытер ей щёки рукой, снова усадив на скамейку. — Сиди смирно, а то придет Баба Яга и утащит тебя к себе в лес! Поняла? Лия закивала, изо всех сил стараясь держаться ровно на узкой скамейке без спинки. — А, еще одна! От этого громкого голоса брат застыл на месте. Лия, почуяв его оцепенение, тоже испуганно сжалась, уставившись во все глаза на незнакомую тётю, широкие брови которой были так нахмурены, что почти прикрывали глаза. — Встань! — рявкнула тётя. Лия заморгала, пытаясь понять смысл сказанного. Было непривычно, чтобы кто-то на нее кричал. От резкого тычка в плечо она едва снова не свалилась, но вскочила и выпрямилась, вздёрнутая вверх за руку. — Отстаёт в развитии? Брат замотал головой. — Как тебя зовут? Лия почему-то решила, что это сон — сны ей снились очень интересные, иногда даже страшные, — и перестала пугаться. — Я Лия, а тебя как зовут? Взгляд тёмно-серых, словно вечернее небо глаз, пронзил насквозь. Женщина даже наклонилась, чтоб получше рассмотреть ее. — Валентина. От непривычно грубого голоса Лия всё ещё слегка вздрагивала, но хотела показать, что она уже большая и храбрая, поэтому продолжила разговор. — А у тебя есть блат? У меня есть. — Оглянувшись, девочка зацепилась взглядом за хмурое лицо брата и улыбнулась ему, просунув кончик языка в дырку от переднего зуба. — А у меня зуб выпал вчела. А ты не знаешь, зубная фея ко всем плиходит? Или только к тем, кто себя холошо ведёт?.. Я буду себя холошо вести! — Лия сделала шаг вперед и уцепилась за руку женщины, которая молчала, а потому уже не казалась такой страшной. — Точно отстаёт в развитии, — пробормотала женщина. — Сколько ей? Четыре? А несёт такую околесицу! — А я хочу в зоопалке на слона посмотлеть. Я только в книжке видела. А ты видела слона? Рука женщины дрогнула и в следующий миг Лия ощутила оплеуху, от которой голова ее дёрнулась, будто яблоко на ветке. — Говорить будешь, когда я спрошу. Поняла? Лия кивнула, едва соображая, что происходит. Почему-то больно ей не было, только что-то звенело в голове. Короткие серые волосы женщины забавно стояли дыбом, точно шерсть игрушечного кота, но Лия больше не смеялась. — Молодец. Рта не открывай, пока я не скажу… Объясни своей сестре правила! — узкие губы Валентины едва разжимались, и от этого Лие казалось, что пронзительный голос раздаётся прямо у нее в голове. — Ваша мать совсем не занимается воспитанием. Придётся мне поучить твою сестру уму-разуму… Хотя вряд ли она в будущем сгодится на что-то, кроме Инкубатора. Тихий вскрик вырвался изо рта Лии, которая уловила только, что от этой страшной тёти теперь ее не защитит никто, даже мама.

***

Лука

146 год от Зарождения Разума

Новую партию спасенных привезли на закате, когда зимнее солнце горстями рассыпало последние лучи по сверкающим сугробам.  Возле длинного автобуса стояли по меньшей мере человек двадцать взрослых и детей, одетых как попало. Охранники окружили их, отсекая от постоянных обитателей.  Лука знал обязанности и всегда хорошо делал своё дело: в первую очередь осмотреть новоприбывших для сортировки.  — Здравствуйте, я врач. Нуждается ли кто-нибудь из вас в медицинской помощи?  Одна из женщин плотнее запахнула куртку на груди, и Лука сразу взял ее на заметку.  — Проходите в здание. Вон та дверь с торца.  Изоляторы для новоприбывших подготовлены. Медсестры возьмут кровь на анализы, только потом людей покормят.  Спасённые обходили его по широкой дуге. Ничего удивительного — первое время бывшие сектанты ведут себя, как дикие звери, попавшие в неволю. Матери пытались закрыть детей своими телами, а дети испуганно жались к старшим.  Позади всех Лука заметил девочку, не старше лет шести, маленькую и худенькую. Она, в отличие от остальных, не прятала взгляд, а смотрела прямо на него. Широко распахнутые серые глаза под необыкновенно густыми ресницами казались сумрачно-спокойными. Ему стало не по себе.  — Как тебя зовут, малышка?  Девочка моргнула, но не ответила. Лука знал, что его улыбка внушает доверие, но, очевидно, здесь чары не сработали.  — Ее зовут Лия, и она почти не говорит, — женщина-водитель подошла ближе. — Возможно, умственно отсталая. У этих сектантов такое не редкость.  Лука поднял девочку на руки и пошел вслед за остальными. Ее вес практически не ощущался. «Если окажется здорова, то почти наверняка Инкубатор,» — с сожалением подумал он. 

***

Лия

56 год после Объединения

Новичка Лия встретила в совершенно неподходящей для знакомства обстановке. Она только-только вышла из спальни, взлохмаченная, с глазами-щёлками. На нём был чёрный балахон, комм прижат к уху, одна рука на плече Хо, вторая — в волосах Джа. Зная нрав близнецов, не подпускавших к себе чужих, это выглядело вдвойне удивительно. Он казался мирным, возможно, из-за своего невысокого роста и слабого телосложения. И улыбался тихо, не разжимая губ. Однако, Лия решила подождать с выводами. — Буздра! — пробормотал он приветствие, и во взглядах обоих близнецов зажёгся огонёк восторга. Неужели тоже из этих, минималов? Он шагнул ближе, и его синие искрящиеся глаза оглядели Лию с явным восхищением. — Ты, наверно, сестра этих супергероев? А я Люкс. Лия что-то пробормотала в ответ, покраснев до кончиков ушей. От непонятного смятения она чувствовала себя такой глупой. Ее инстинкты внезапно сошли с ума, требуя держаться от этого человека как можно дальше. Люкс, не подозревая о захлёстывающем Лию половодье, улыбался безмятежно. А она всё присматривалась — к ничем не примечательному лицу, невзрачно-серым волосам, обветренной грубой коже. Только крутой изгиб верхней губы и ярко-синие глаза казались знакомыми до дрожи, до противно-липкого страха, выступившего вместе с потом. Комм Люкса вдруг ожил и проскрипел голосом Джека: «Общий сбор». — Ма! — сказал Хо из-под руки Люкса, и тот широко улыбнулся, сморщив нос, словно прощения просил за нарочную ошибку. Фальшивая улыбка, как и он весь. — Идите! — Лия махнула рукой сыновьям, — Мы скоро спустимся. Проводив взглядом близнецов, новичок снова улыбнулся ей: — А знаете, лицо у вас, как у ребёнка, который заплакать собирается. Вероятно, он привык, что после одной его улыбки, девицы безотказно укладываются в обоймы? Лия усилием заставила себя отвести взгляд. — Извините, просто ваше лицо кажется мне знакомым. — Вряд ли. Как ваше имя? — Лия. — Совсем вам не подходит. Лизавета было бы лучше. — Ну нет! Можете вообще никак ко мне не обращаться! Либо я буду звать вас Люцифером! Люкс снова рассмеялся. — С этим я ничего поделать не смогу. Раздраженная Лия не ответила на его улыбку.

***

Джек

56 год после Объединения

Дорога с каждым разом становится всё тревожнее. Сгорбившись, чтобы соответствовать старому «гибу», он заставлял себя прикрыть глаза, стараясь не выискивать взглядом камеры. Не привлекать внимания. Он не должен забывать про свой сегодняшний образ курьера. Сегодня город для него снова превратился в поле битвы, опасность повсюду. Моргающие красные глазки следят за каждым его движением. Паучьи сети ИИ раскинуты широко, но можно проскочить, если не жужжать зря. За пластиковыми деревьями наконец показался особняк. Ворота открылись автоматически, и старый «гибсон» зарулил к хозяйственному подъезду, нырнул в туннель подземной парковки. Только в полной темноте он позволил себе расправить плечи и нетерпеливо вздохнуть. Кожа под накладными усами отвратительно чесалась. От въезда в туннель до остановки ровно семь секунд. За это время он успел почесаться везде, кроме лица, которое трогать нельзя. Исккожа противно поскрипывала при каждом моргании. С детства эта чувствительность выходила ему боком. Всё-таки похлопав пальцами по щекам, он нацепил улыбку ровно за полсекунды до остановки. Даже не взглянув на киба, открывшего дверцу машины, он зашагал в коридор. Осыпающиеся стены хоз помещений контрастировали с обоями из натурального шелка главного холла. — Буздр! — киб в сексуальном наряде горничной присел, вытянув одну ногу. Он пообещал себе когда-нибудь открутить голову Фоме, который развлекался на всю катушку, обнуляя кибов, а потом наделяя их странными привычками. Внутри киба что-то щелкнуло и послышался механический бас: — Доброе утро, ваше превосходительство! «Горничная» бодро отсалютовала ему вслед. Перед дверями библиотеки он приостановился, вдыхая запах пластика. Фиона дремала в кресле у высокого фальш-окна. Ее рыжие кудри выглядели немытыми, веснушки побледнели. По скрипящему ковру он прошел к столу, касанием пальца активируя комм: — Общий сбор! Фиона проснулась, оставаясь расслабленно-неподвижной. — Будете чаю? «Что она здесь делает?» — в который раз подумал он. Где ее семья? Фи проявляла заботу обо всех окружающих так, будто привыкла это делать раньше. — Вашим чаем только «ви-си» отмывать… А впрочем, буду. Он сел в кресло напротив, закинув ногу на ногу, дожидаясь, пока Фи отдаст распоряжение кибу. В голову снова пришла мысль, может ли ее усталость быть наигранной. Состарить исккожу не проблема, а у Фи нет ни одной метки, которые так ненавидят кибы. Хотя он не исключал, что совершенствующиеся боты скоро преодолеют и эту небольшую проблему.

***

Фома

56 год после Объединения

Фома считал, что застрял здесь по чистой случайности. Однажды днём он получил сообщение от Альянса. Ему предложили ресурсы, оборудование взамен на кое-какую работу. Но никто не предупредил, что ему придется делить свою жизнь с незнакомыми людьми. Тем более, с кучей детей. С восхода до заката, который в особняке определялся исключительно по часам, он находился в лаборатории, если это скудно оснащенное помещение можно так назвать. Два раза в день принимал пищу, поддерживал физическую выносливость поднимаясь и спускаясь по лестницам. Выполнял упражнения на различные группы мышц, сам смоделировал оптимальный комплекс согласно поглощенным калориям, не отнимающий слишком много энергии. У него другие приоритеты. Работа мозга — вот наиболее энергозатратный процесс в человеческом организме. Чтоб не расходовать слишком много калорий на обогрев и увлажнение тела, в лаборатории Фома поддерживал нужный микроклимат, с тоской вспоминая свое прежнее, куда более удобное место обитания. Мечтал, как вернется туда. Ничего другого ему не оставалось, только ждать. Фома не относился ни к инженерам, ни к аналитикам, ни к асессорам. Посмеиваясь, он называл себя «специалистом широкого профиля» — странное сочетание слов из какой-то древности, оксюморон. Он шёл туда, где платили. Разумеется, не деньгами. Когда в то утро Фома поднялся из кресла, где проводил ночные часы, хриплый голос Джека через комм объявил «общий сбор». Он прошел мимо кибов, не задерживаясь, только ухватил «горничную» за пластиковую грудь. Всё-таки инстинкты отрицать невозможно. Джа и Хо топтались перед дверью в библиотеку — подслушивали. Фома потянул каждого за волосы, чтобы освободить проход. — Ваша мать уже там? Если нет, позовите. Бегом. Близнецы дёрнули с места врассыпную. — Ты слишком рано, Джек. — входя, заявил Фома. Следовало сбить спесь с этого самодовольного бота. — Так уж вышло. Если сможешь подождать несколько минут в тишине, пока я допью чай, то, будь добр, помолчи. — Пожалуйста, присядь, — вмешалась Фиона, — Я попрошу чаю на всех. В полуоткрытую дверь библиотеки боком протиснулась Лия, нацеливаясь на кресло в самом дальнем темном углу. Фома широко улыбнулся, он испытывал эстетическое наслаждение, глядя на эти светлые глаза, прозрачную кожу, которая так красиво контрастировала с темно-русыми волосами. И кожа была гладкой, ровной, без родинок и веснушек, не то что у рыжей Фионы. Фома с удовольствием попробовал бы ее наощупь. Это была его привычная игра — отслеживать свои человеческие атавистические реакции. Гри пожаловал, как всегда со своим планшетом, — похож на мать, но не вызывает у него таких же чувств. — Как там снаружи, Джек? Связной неторопливо отпил из чайной чашки, тянул время. — Порядок, Фома. Ты закончил работу? Зачем тупица спрашивает? Чтоб позлить его? — Закончил первый этап. Сегодня начну второй. Джек понятия не имел, над чем он работает. К лучшему. — Доставка требуется? — Мне нужны ультрафиолетовые лампы, лампы дневного света. Иначе все мы здесь скоро превратимся в зомби. — Делай работу быстрее и выйдешь. Ублюдок расправил плечи. Ждал, что Фома будет спорить? Не дождется. Не при всех. Он знал, как надавить на упрямую скотину. — Здесь состоится черная месса? Фома и не заметил, когда этот новичок проскользнул в библиотеку. Тот самый спец, обещанный Альянсом, больше некому. У них тут случайные люди не появляются. Незнакомец присел на диван, закинув ногу на ногу. Чёрный балахон скрывал по-змеиному гибкое тело. Фома отвлекся на Фиону, которая подала чай всем присутствующим. Глотнув, новичок скривился, и Фома улыбнулся про себя: Фи всегда заваривала отвратительно воняющий чай с чабрецом. — Надеюсь, еда не настолько… — Это Люкс, спец, присланный Альянсом, — сухо оборвал новичка Джек. Лия тоже выглядела мрачной. Наверно, обиделась за Фи. Что бы там ни было, а Фиона взяла на себя все обязанности по ведению хозяйства. Неблагодарно было бы упрекать ее. — Всем нравится, как готовит Фиона. Мы ограничены в продуктах, так что куропаток на гриле не ждите, — девушка с вызовом задрала подбородок. Фи со вздохом села в своё кресло. Никто не захотел продолжать спор. — Гри, сколько дней по твоим расчетам до начала отключения серверов? — Два, семь, — прошелестел голос из-за шкафа. — Ты ведь можешь говорить нормально! — Лия вскочила, наконец дав выход эмоциям, которые копились несколько дней. — Ты отлично знаешь человеческую речь, а никто из нас еще не научился общаться телепатически! — Остынь! — бросил Джек. — Если бы ты больше занималась своими детьми, они бы не разучились разговаривать. Лия застыла, разевая рот, потом вдруг согнулась пополам, уткнувшись в колени и рухнула обратно в кресло. Фома не собирался вмешиваться. Дело семейное. Слава яйцам, у него семьи не было и не будет. — Гри имеет в виду, что в течение двух недель будет знать, когда поступит сигнал от датчика, помещённого в сервер. Нам неизвестен порядок отключения серверов. Все застыли, выслушивая неожиданную тираду новичка, только Джек удовлетворенно улыбался. — Я прав, Гри? Выглянув из-за шкафа, парень кивнул и снова скрылся. — Спасибо, Люкс. Быть может, это наш единственный шанс переломить ход войны. Альянс недоволен, — Джек отодвинул чашку подальше от края стола. — За текущий месяц наша группа не представила никаких результатов. Еще один год войны близится к завершению, а мы не сдвинулись с места в решении проблемы… — Джек оглядел присутствующих. — Вы знаете, что делать. Альянс ждёт отчётов. Работайте.

***

Джек

56 год после Объединения

Библиотека постепенно опустела. — Уезжаете? — спросила Фиона, когда они снова остались одни. Джек покачал головой: — Останусь, пожалуй, на пару дней. Кажется, намечалось что-то интересное. Каждый из них вёл свою тайную игру и, несмотря на чёткое распределение обязанностей, установленных Политбюро Альянса, следовало ожидать сюрпризов. — Зачем вы здесь, Фиона? — Джек для себя решил, что больше не совершит ошибки, не позволит отвлечь чаем и беседами «ни о чем». Ему показалось, что женщина слегка улыбнулась. — Вы меня раскрыли. Придётся признаться, — голос Фионы оставался таким же спокойным, но Джек напрягся. — Политбюро Альянса решило, что вы подходите на роль связного с моей помощью. Джек вскинул удивленные глаза: — Дорогая Фиона, я служу Альянсу с пятнадцати лет и никогда не встречался с вами до этого задания. — Это правда, — женщина наклонилась ближе к нему. — А вот я вас знаю очень хорошо. Вы же не думаете, что Альянс станет доверять первому встречному, не проверив его? Я за вас поручилась. — Оказывается, я столь многим вам обязан, — Джек, опустив голову, покачал носком ботинка. — А я и знать не знал, что каждый мой шаг изучают… Ну, раз я прошел проверку, то вправе получить ответы на некоторые вопросы, не так ли? Неприятно, что своему статусу в Альянсе Джек обязан какой-то незнакомой тётке. Вдруг она решит, что теперь его будущее в её власти и начнёт предъявлять права? — Я бесконечно благодарен Альянсу, Фиона… Кстати, сколько вам лет? Давно хотел спросить. — Это и есть ваши «некоторые вопросы»? — фыркнула женщина. — Мне больше лет, чем вы думаете. Закроем тему. Поговорим лучше о вас. Думаю, ваши амбиции распространяются гораздо дальше роли связного. — Вы правы, — со спокойной улыбкой Джек признал за Фионой право следующего хода. — Очевидно, моим способностям можно найти гораздо лучшее применение, но… Боюсь, на это нет надежды. — Почему же? — Фиона приняла подачу так же безэмоционально. — Я убил человека. Это смертный грех. Сколько Джек себя помнил, ему никогда не составляло труда манипулировать людьми. И сейчас он думал, что с лёгкостью мог предсказать реакцию на свои слова. — Господь одарил тебя так щедро, — Фиона словно не услышала последнее заявление. — Ты умён, внимателен и осторожен. Очарователен, когда захочешь. Но служение Альянсу никогда не было твоим приоритетом, Джек. — Все мы преследуем свои цели, не так ли, Фиона? — ответ прозвучал немного более поспешно, чем ему хотелось. Да, дорого бы он дал, чтобы иметь больше информации. Структура Альянса всегда казалась очевидной, но сегодня Джек потерпел поражение. Он не боялся проигрыша: уроки, полученные в детстве, были усвоены крепко — Джек не собирался сдаваться, зная себе цену. А если Фиона встанет у него на пути — что ж, тем хуже для неё. — У нас у всех одна общая цель — уничтожить ИИ. Любопытно, почему она до сих пор пытается показать, что они на одной стороне. Людей, способных поддаться на подобные манипуляции, Джек презирал. Он никогда не был и не станет ничьим рабом, даже рабом идеи. Фанатиков следует опасаться — безрассудство доведёт до беды не только их самих, но и тех, кто рядом. — Ради чего ты служишь Альянсу? — спустя несколько секунд молчания спросила Фиона. — Если это не твоя война, не лучше ли отказаться от войны и жить как все? Ты мог бы достичь власти и богатства, играя по правилам ИИ. Джек ухмыльнулся: — Дорогая Фиона, если ты и вправду служишь Альянсу много лет, то знаешь, что служение продлится до самой смерти. В нашем деле не бывает изменников… просто потому, что они перестают существовать. — Да ну! — фыркнула Фиона. — Неужели ты настолько неуверен в себе, что побоишься преследования? Или, может, считаешь, кара небесная поразит тебя? — Я не настолько глуп, чтобы решить, будто смогу скрыться от возмездия навсегда! Но не думай, что здесь меня удерживает страх. — Так что же тогда связывает тебя? Ради чего ты готов терпеть всё это? Джек откинулся назад. Улыбка его скорее напоминала жалкую гримасу. — Как объяснить? Меня с детства готовили к этому служению. Альянс учит нас, что человек — всего лишь сосуд для Божьей воли. Но мою жизнь наполняет смыслом вовсе не Божий дар. Скажу так: я жажду утешения. И мести. Фиона покачала головой: — По-твоему, человек обретает благодать, выполняя Волю Альянса? Думаешь, есть лишь единственный путь? Джек засмеялся: — Многие годы до моего рождения такие же сосуды Господа совершали ежечасное служение во исполнение данного обета. Кому как не вам знать: ничто не должно встать между членом Альянса и его долгом. Ни семья, ни любовь, ни амбиции. Мне не трудно отказаться от удовольствий до конца своих дней. — Ты не идиот. Роль Божьего сосуда не для тебя. Я вижу твои сомнения. — Кто из нас не знает сомнений? Но без Божьей воли внутри меня пустота. Как буду я считать человека совершенным творением Господа, если не смогу отказаться от своих желаний? — Мне, чтобы выжить, понадобилось всего лишь научиться забывать, — Фиона ответила улыбкой на смех Джека. Без сомнений, она была незаурядной! Пьедестал возраста и опыта вознёс ее на практически недосягаемую высоту. Приятно встретиться лицом к лицу со столь проницательным противником. И превзойти его когда-нибудь. — Так вы говорите, я прошел проверку и могу надеяться на спасение души? Фиона усмехнулась: — Молитесь усерднее, Джек!

***

Лия

40 год после Объединения

У Валентины был свой домик в саду, крошечный снаружи, внутри он больше походил на кладовку. Вокруг домика Валентина устроила тренировочную площадку, с лестницами, брёвнами, качающимися на разной высоте, канавами холодной грязи и даже длинным узким бассейном, который надо было переплывать туда-сюда несколько раз. Лия не умела плавать и поэтому, когда Валентина столкнула девочку в воду, просто пошла ко дну. Валентина выловила ее с помощью длинной палки с крючком, дала отдышаться и столкнула снова. Пытка продолжалась несколько раз, но Лия так и не поплыла. В конце концов время занятия закончилось, и Лия с братом вернулись к матери.  По дороге к дому Давид щипал и толкал ее, угрожая, что сам лично утопит, если Лия не перестанет вести себя как дурочка.  На следующий день они вдвоем пошли к бассейну. Брат позволил Лие уцепиться за его шею и снова попытаться плыть. Спустя несколько дней у неё получилось, но страх утонуть остался, что заставляло Лию всегда держать голову как можно выше над водой. Конечно, это сказывалось на скорости, и Валентина была недовольна.  Другим страхом Лии стала высота. Стоило ей взглянуть вниз, идя по бревну на высоте второго этажа дома, как руки и ноги начинали трястись, чудом она едва не сломала себе шею несколько раз. Однажды Лия повисла на бревне, обхватив его руками и ногами, как обезьянка, и отказывалась спускаться, пока Валентина не начала бить Давида. Только крики брата заставили ее слезть на землю. С тех пор за промахи Лии Валентина всегда наказывала их вдвоем.  Спустя много лет Лия решила, что их бабушка не была бессмысленно жестокой, она просто не умела по-другому обращаться с детьми. «Повторяй столько раз, сколько нужно, пока не получится,» — вот что она твердила изо дня в день на занятиях. И не прощала слабости. Слова «не могу» для нее попросту не существовало. А маленькой Лие было всё равно на проблемы взрослых. Она всего лишь хотела играть, и чтоб на нее не кричали, и не били… Валентина угасала постепенно, как пламя в камине. К тому моменту, когда Лие исполнилась семь, она выезжала из своего дома только в кресле на колесиках, голос стал хриплым и тихим, а удары — слабыми.  Всё закончилось в одну ночь. Лия проснулась от шума и грохота. Высокий человек, лица которого девочка не видела под зеркальным стеклом шлема, сдёрнул ее, сонную, с кровати, завернул в одеяло и передал другому мужчине. Потом ее долго везли на машине. Лия попала в незнакомое место, где было много чужих детей и взрослых. Она никогда больше не видела свою мать и никого из семьи. А потом у нее появилась своя собственная семья — её дети. 

***

Джек

56 год после Объединения

Джек свернул экран и выпрямился, потирая спину. Уже утро, строчки кода перед глазами сливаются в одно серое пятно, которому не видно ни конца ни края. Откинув с лица надоедливую длинную прядь волос, которая мешала, но отросла недостаточно, чтобы закладывать за ухо, Джек с наслаждением почесал лоб. Кожа под волосами опять зудела, и не было средства от этого зуда, кроме как встать под ионизирующий душ. Надо обриться налысо — вот выход. Но, с другой стороны, отрастая, волосы снова начнут раздражать кожу.  Из окна — настоящего, не фальшивого — наглухо зашторенного, не проникало ни звука, ни лучика света. Раньше со второго этажа особняка можно было любоваться парком, густо-зеленой искусственной травой и пластиковыми, очень реалистичными, деревьями.  Надо поспать. Но сначала кофе. Он всегда ненавидел спать, не мог смириться с тех пор как осознал, сколько времени тратится впустую. ИИ никогда не спит.  Спустившись в холл, Джек осмотрелся, опасаясь нарваться на кого-нибудь из группы.  На первом этаже в кухне сидела Лия. Ее босые ноги выглядывали из-под бархатного коричневого халата. Как она может ходить босиком, не чувствуя дискомфорта, словно киб? А вдруг и правда перед ним прокси? Никакой тест, кроме вскрытия, не способен на сто процентов подтвердить принадлежность к человеческой расе. ИИ научился вживлять датчики так глубоко, что они не обнаруживаются ни одним детектором.  Наблюдая из-за полуоткрытой двери, Джек слишком поздно заметил Люкса, который внезапно шагнул вперед, опустив руку на плечо Лии. Локоны девушки, упавшие на лицо, вздрогнули, когда она дернулась. Спец наклонился и что-то сказал. Наверно, что-то отвратительное, потому что Лия отскочила.  — Ах ты ублюдок, киб паршивый!  Люкс мигом отшатнулся в сторону как ошпаренный.  — Только тронь еще раз меня, я тебе руки выдерну!  Она обхватила себя за локти и согнулась, задыхаясь, когда Люкс пронесся мимо к выходу из кухни. Джек прошел внутрь, плеснул в бокал кофе из кофейника и уселся за стол. Глухие рыдания Лии раздражали его, мешая сосредоточиться.   — Хватит! Он ушел! Что бы там ни было, не стоит так реагировать.  Девчонка, вытирая распухшее лицо широким коричневым рукавом, продолжала всхлипывать.  — Отключись! Меня не интересует твое утешение! Джек! — последнее слово она будто выплюнула, и опять из-под рукава послышались рыдания.  — Как знаешь! Но можно было бы и в своей комнате порыдать, не портить людям завтрак.  Джек встал, чтобы унести чашку, и Лия неожиданно вцепилась в него двумя руками, прижимаясь лицом к рубашке. Джек вдохнул, сжав зубы, и с силой потер руками лоб, забыв о последствиях. Лия всхлипывала всё тише, но хватка ее становилась жёстче.  — Ведешь себя, как младенец. Кому лучше от твоих слёз? Подбери сопли, пока никто не увидел.  Он с усилием оторвал пальцы Лии от своей одежды, шагнул в сторону и, плеснув в чистую кружку кофе, протянул девушке.  — Ничего не будет лучше. Никогда… — бормотала Лия, сжимая кружку в ладонях. Она не сделала даже попытки выпить.  — Пытаешься распнуть меня взглядом? — Джек не удержался и отвёл влажные пряди с лица девушки. — Вот увидишь, всё получится.  — У Валентины не вышло… А она была куда сильнее.  — Она была одна. В одиночку можно выиграть битву, но не войну.  — Эту войну нам не выиграть, — Лия замотала головой.  Джек попытался закатить глаза. Зашел ей за спину и принялся собирать растрепавшиеся волосы в руку. Пальцы слушались плохо, цепляли пряди, но девчонка замерла, выпрямившись на стуле и даже, кажется, не дышала. Заплетя косу, он похлопал Лию по плечу, и та послушно протянула назад чёрную резинку, которую всегда носила на запястье. Широкий рукав халата соскользнул. Джек впился глазами в воспалённые красные отметины по всему предплечью, похожие на ожоги. Внезапно захотелось сблевать, но он продолжал теребить косу, приглаживая снова и снова волосы, заправляя выбившиеся пряди за уши. Когда волосы гладко причесаны, это удобно. Гладкий череп, конечно, еще лучше. Чтоб везде было гладко, как у пластиковой куклы.  Лия как-то особенно упоённо всхлипнула и, схватив его руку, уткнулась лицом в ладонь. Она хлюпала носом, пока пальцы Джека сводило судорогой отвращения. Еще бы высморкалась в него, сука. От нее воняло чем-то кислым, гадким, будоражащим.  Наконец, Джеку удалось вырвать ладонь. Боль раскроила череп напополам, словно молния. Когда-нибудь это наваждение перестанет преследовать его? Возможно, только после смерти. Спина Лии дрожала.  Джек украдкой, пока она не повернулась, слизнул соленую влагу со своей ладони. Интересно, кибы научились подделывать слезы? Он полагал, это было бы легко. В памяти всплыло другое лицо — измученное, поникшее, подёргивающиеся губы. В страданиях нет ничего ужасного, страдания очищают. Даже залейся Лия на его глазах кровью, Джек воспринял бы это как дело обыденное, ничего особенного.  — Когда? — Лия шептала. — Когда?.. Джек ни за что не хотел бы сейчас видеть ее глаза: большие, кукольные, яркие. Надо было вырвать их давно. Сшить веки. Чтоб эти глаза больше никогда не открывались.  — Пора отдохнуть.  Он прижал голову девушки к себе двумя руками и оттолкнул, быстро отходя к двери.  — Я только и делаю, что отдыхаю! — выкрик в спину едва не заставил его споткнуться.