Город разбитых мечтаний и новых надежд

      Было уже не жаркое, но ещё немного теплое утро конца октября. Я сидел на лавочке в тонкой куртке и шапке, а рядом со мной на поводке бегала Микки. Как оказалось, её плохое самочувствие было потому что её разлучили с новым другом, но спустя пару дней все вернулось на свои места, она стала снова активной, много лаяла и вылизывла меня. Я крепко держал поводок и ждал, когда она наиграеться с ярко-коричневым каштаном, и мы пойдём домой. Но сама Микки не торопилась, она лаяла на каштанам, гоняя его лапами по асфальту, по которому летали одинокие листики жёлтого, оранжевого и красного цвета. Когда я уже был готов уснуть прямо на лавочке, свернувшись калачиком, Микки всё-таки наигралачь каштаном и подошла ко мне, после чего легла на мои ноги, а точнее на кроссовки. Я понял, что утренняя прогулка закончена, Микки выгуляная, довольная, и можно идти домой спать дальше. Я засунул Микки в её сумку, взял сумку в руки и пошел домой. Там я поставил Микки в раковину и начал мыть ей лапы, между подушечками которых была сухая трава, грязь, что в принципе неудивительно, ведь Микки бегала по траве, из-за чего её лапы теперь были в грязи. Хорошенько вымыв ей все четыре лапы, я вытер ей их, и пошел в спальню. Микки побежала за мной, она сразу же вскочила на кровати, где смастерила себе из одеяла гнездо, куда она легла. Я тоже лежал в постели и наслаждался каникулами, нету уроков, учителей, не нужно ничего зубрить, а главное, теперь нету Дитера, и целую неделю и я смогу прожить спокойно, только если Дитер не узнает мой адрес. Я долго лежал под одеялом и был готов уснуть, пока я вдруг не услышал шаги по квартире, а это значит, что кто-то уже проснулся. Я встал аккуратно, чтобы не разбудить Микки, которая уснула в самодельном гнёздышке, и пошел на кухню посмотреть, кото проснулся. На кухне стояла мама с фиолетовом халате, она жарила яичницу, которую я любил есть на завтрак. Сев на стул, я поздоровался с отцом, и через минуту яичница была готова. Я аккуратно вилкой разделил яичницу на четыре части и смотрел, как из неё вытекает желток. Я взял из плетенной корзинки хлеб, который я обмакнул в желтке и откусил небольшой кусочек. Было вкусно, я ел яичницу, пока мама не задала вопрос.       — Бернд, может быть, ты бы хотел пойти на какой-нибудь кружок? Ты ходишь только в школу, а в Кобленце ты ходил на музыку, у тебя было хоть какое-то хобби, а сейчас…       — Хельга, не надо — строго произнес отец — пусть мальчик не тратит своё драгоценное время на какие-то глупости в виде музыки, она ему никогда не пригодится в жизни. Пусть Бернд лучше хорошо учиться в школе, потом поступит на экономиста, толку будет больше от этого. А музыка, зачем она ему? Из него даже музыканта или певца не получиться, с его-то внешностью, распугает всех в зале.       — Петер, помолчи, пускай Берни сам выберет, чего он хочет — произнесла моя мама, она произнесла это ласково, но по глазам было видно, что она недовольна тем, что происходит. Отец просто пожал плечами.       — Ну… Если честно, я бы хотел пойти на музыку — признался я. Мне действительно хотелось вернуться к занятиям музыки, это напоминало мне те времена, когда я ещё жил в Кобленце и не знал тех бед, о которых узнал сейчас. Тем более, музыка меня успокаивала, да и хотелось чем-то похвастаться перед Гвидо. Но я понимал, что возможно родители будут против занятий музыкой, ведь она мне никак не поможет во взрослой жизни.       — Бернд, ну подумай своей головой! Музыкой ты не прокормишь свою семью! У тебя должна быть работа, котоая будет приносить тебя деньги, а не удовольствие! Да и вообще, деньги есть удовольствие! Поэтому не говори глупостей, ты же вместо занятия музыкой можешь решить пару задачек по математике, толку будет больше — произнес отец, и мама посмотрела на меня.       — Берни, поиграй в комнате пока что, если уже доел.       — Хорошо — я вышел из кухни и закрыл дверь, а сам сел на пол и начал слушать происходящее на кухне.       — Петер, я тебя прошу, не ломай ребенка! Ему интересна музыка, это доставляет ему удовольствие! Если ему сейчас нравиться музыка, это не означает, что он будет заниматься ею во взрослой жизни! Берни отличник, у него нету проблем с математикой, пускай он немного отдохнёт!       — Хорошо, Хельга, делай как знаешь, но если Бернд резко превратиться в размазню и будет просить у тебя денег, чтобы прокормить жену с детьми, не удивляйся! — произнес равнодушно отец, и я пошел у себе в комнату. Может, и правда забросить музыку? Может, отец прав, и мне стоит его послушать? Я сел на кровать и погладил по голове Микки, которая сонно тявкнула и перевернулась на другой бок. Я услышал стук в дверь своей комнаты, и в комнату вошла мама.       — Если хочешь, мы сегодня можем пойти в музыкальную школу. Я видела, здесь недалеко, пару улиц. Тебе будет удобно добираться туда после школы. Пойдешь?       Я задумался. С одной стороны, мне хотелось хоть как-то себя успокоить, и занятия музыкой было неплохим вариантом, но с другой стороны, если это только хобби и оно мне не понадобиться в будущем, может оно мне и не надо? У меня и так школа, уроки, иногда я хочу погулять с Гвидо. Взвесив эти за и против, я принял решение, которое мне показалось правильным.       — Да, пойду — произнес я. Возможно, это как-то повлияет на мой авторитет среди одноклассников, а может быть даже Дитер тогда побоиться меня тронуть.       — Хорошо, мы можем сейчас пойти и узнать, как туда попасть — мама вышла из комнаты, а я начал выбирать одежду, в которой я пойду. А вдруг меня не возьмут? Все говорят, что я хорошо играю, но мне казалось, что я не очень талантливый. Я мог иногда сфальшивить, так же я мог долго не понимать написанных нот. Но все равно, стоит попробовать. Я одел джинсы, моя рука уже потянулась за джинсовой курткой и черной футболкой, но я резко передумал и одел голубую толстовку с нарисованными медвежатами. То, что нужно осенью. Одев довольно старые кроссовки черного цвета, я вышел с мамой на улицу, и мы сели на автобус. Действительно, добираться было удобно, музыкальная школа была не доезжая одной остановки до моей школы, и получалось, что я мог либо проехать одну остановку на автобусе, либо пройтись пешком. Я увидел двухэтажное здание белого цвета, куда я вошёл. С виду было походе на музей, но здесь ходили подростки с гитарами, скрипками, барабанными палочками, а некоторые были с пустыми руками, как и я. Походив немного, я посмотрел на указатели, в какой стороне какие кабинеты. Так как я собирался пойти на фортепиано, я пошел налево, где вошёл в кабинет. Там была только учительница, которая впустила меня и маму.       — Итак, как же тебя зовут? — спросила меня учительница средних лет, которой на вид было лет тридцать-сорок.       — Я Берни — тихо ответил я.       — Хорошо, Берни. Бернд, ты уже умеешь играть на фортепиано, или ты новичок в этом деле?       — Я занимаюсь фортепиано уже восемь лет — ответил я, о чего учительница удивилась. Действительно, я ходил на уроки фортепиано с шести лет.       — Неплохо! Может, ты нам что-то сыграешь? — учительница немного повелела, после чего я кивнул и сел за фортепиано. Пару секунд я думал, что сыграть, но потом я вспомнил довольно интересное произведение, которое мне нравилось. Оно было не самым лёгким, поэтому я боялся сфальшивить или сделать что-то не так. Ударив тремя пальцами левой руки по белым клавишам, пальцы правой руки забегали по белым и черным клавишам. Пока что получалось неплохо, учитывая то, что два месяца я не занимался фортепиано. Получалась довольно красивая мелодия, которая мне напомнила детство. Мне всего десять, я выходу из школы и сразу же бегу на уроки фортепиано. Я сажусь на тогда ещё высокий для меня стул, игла я ещё даже не доставал ногами до педалей. Я играл эту мелодию, сбиваясь и начиная играть заново. Вот я неправильно сыграл аккорды, а тут я забыл, как играть правой рукой, и что означают ноты в учебнике. Но потом я снова пытался сыграть, а в шесть вечера я шел домой по тропинке. Дома, когда родители сидели на кухне и обсуждали недетские разговоры, я садился за фортепиано в коридоре и играл брату, которому всегда нравилось моё увлечение.       — Ну как? — спрашивал я Ахима, закончив пока что половину мелодии.       — Потрясающе! У меня даже слов нет описать, насколько это круто! — говорил мой брат, а я улыбался. Ахим был единственным, кто верил в меня и мои силы, но тут из кухни вышла мама.       — Бернд, я тебя прошу, перестань играть на пианино! У нас с отцом уже голова болит! Да и Таня только уснула, а ты сейчас её разбудишь этими звуками! — говорила мама, и я шел к себе в комнату, где я вел себя максимально тихо, ведь в кроватке спала Таня. Поэтому я шел в комнату к брату, где мы долго лежали и мечтали о будущем…       Выбил меня из раздумий неприятный для ушей звук. Походе, ты где-то сфальшивил, но я не мог понять где.       — Бернд, это просто великолепно! Да тебя на сцену не стыдно выпустить! Женщина, ваш сын посто прирожденный музыкант!       — Ну что вы, просто хобби — моя мама покраснела, и я задал вопрос.       — Извините, так я смогу сюда ходит на занятия, или я недостаточно хорошо играю? — робко спросил я, что удивило учительницу.       — Бернд, ты играешь идеально! Конечно ты можешь ходить сюда! Поверь мне, ещё немного — и сцена твоя!       Я смутился. Только брат в меня так верил, но сейчас он далеко, в Берлине, он учиться, и приедет только зимой к нам на пару дней. Попрощавшись с учительницей, я записал на листик дни и время занятий, после чего пошел домой. Пол подъездом стоял Гвидо, и походу ждал меня.       — Берни! Где ты пропадаешь?! Неважно, пошли ко мне в гости! — мы с Гвидо пошли к нему домой, где я увидел на столе толстую тетрадь.       — Что это? — я взял тетрадь и пролистал её. Насколько я понял, это какие-то короткие рассказы…       — Короче, это я пишу такие рассказы. К примеру, это рассказ о том, что Дитер на самом деле двойник Роджера Тейлора, тот что из Квинов, вот это как мы с тобой оказались в шестидесятых с Битлами. А вот это, как ты превратился в девочку, тебя полюбил Дитер, но потом, когда вы поженитесь, он узнает, что ты тот самый Бернд, которого он обижал в школе! — с энтузиазмом рассказывал Гвидо, пока я бегло читал творения Гвидо. Если честно, я бы никогда не подумал, что Гвидо может так талантливо писать такие выдуманные рассказы.       — Это правильно называется фанфики — рассказывал Гвидо — их иногда печатают в журналах. А я решил писать их в тетради.       — Круто… — я перелистнул одну страницу, и увидел иллюстрацию: я стоял в розовом платье и с розовым бантиком на голове, а Дитер стоял рядом и обнимал меня за талию. Мои глаза были удивлёнными, с длинными ресницами, а Дитер смотрел на меня, в платье, с добротой и заботой. Рядом был текст, который я начал читать.       «Бернд стоял возле Дитер и смотрел на него своими большими карими глазами, которые показывали удивленность Бернда. Дитер подошёл к Бернду в плотную и обнял его за хрупкую талию, что вызвало у Бернда ещё большее удивление.       — Дитер? Что ты тут делаешь? — тихо спросил Бернд.       — Я пришел сюда, чтобы тебя сказать одну вещь… — так же тихо произнес Дитер. Его руки всё ещё находились на талии Бернда, что уже начало смущать парня, который был в теле девушки.       — И… Что же ты мне хочешь сказать? — Бернд не спускал глаз с Дитера, а Болен робко улыбнулся.       — Я люблю тебя — прошептал Дитер на ухо Бернду, и в следующую секунду их губы сомкнулись в долгожданном поцелуе… Банда очень хотелось признаться, что он на самом деле не девушка, а парень, он Бернд, которого Дитер не любит. Но Берну сейчас было настолько приятно, что он решил не прерывать столь приятный момент ради пустых слов…»       Я поднял глаза с тетради. У меня были очень смешанные чувства от всего этого. Я не мог сказать, что мне прям понравилось читать фанфик про себя в теле девушки, и тем более, где я целуюсь с Дитером, но одновременно от мысли, что Дитер может быть таким добрым, мне стало тепло на душе.       — Бернд… Ты только не обижайся, ладно? Просто ты с волосами немного похож на девушку, и… Если тебе не нравиться, я вырву жти страницы и сожгу их.       — Знаешь… Мне даже понравилось… — я улыбнулся Гвидо.       — Серьезно?.. Тебе понравилось?       — Да. Знаешь, от мысли, что Дитер может быть с кем-то таким нежным, трепетным, у меня даже появилась теплота к Дитеру — я устроился на диване поудобнее и начал читать фанфик сначала. Гвидо принес нам конфеты «птичье молоко», и мы начали есть и читать фанфики.       — А давай напишем фанфик вместе? — предложил Гвидо.       — Давай! К примеру, давай напишем про… — я начал думать, про что можно написать фанфик, но у Гвидо уже появилась идея.       — Давай напишем про отношения Джона Леннона и Пола Маккартни? — хитро спросил меня Гвидо.       — Ну давай. Одну главу ты, одну главу я — произнес я, и Гвидо начал писать главу. Мы по очереди писали маленькие главы, смеясь над собственной фантазией, пока не пришло время идти домой. Я пришел, когда все ужинали, и я услышал довольно странный разговор.       — Хельга, ну зачем Бернду эта музыка?! Я не умею играть на инструментах, и ничего, я вырос человеком! — кричал отец на кухне       — Петер! Между прочем, сегодня преподавательница очень хвалила твоего сына! Может, у Бернда талант к музыке, а ты его пытаешься замять! — мама пыталась отстоять меня и мою любовь к музыке.       — Да нету у него никакого таланта! И вообще, музыка — женская профессия, у них голос нежный, тонкие пальчики, а мальчики, что мальчики?       — Петер, не начинай, пожалуйста…       — Между прочем, я ждал девочку! Я мечтал о дочке, а не о двух сыновьях! Девочки, они красивые, они ведут хозяйство, воспитывают детей, а парни? Считай, Бернд неудачная попытка родить девочку. Да и если бы он парнем нормальным, так волосы отрастил, как девчонка.       — Не смей так говорит про нашего мальчика! Может быть, ты и хотел девочку, но я полюбила бы Бернда любым! Он мой ребёнок, он любым будет для меня любимым! — мама говорила это шепотом, но я не смог сдержать слёз. Как так?! Неужели отец хотел дочку?! Неужели я неудачная попытка?! Я прямо в обуви вбежал в свою комнату. Я мог бы отдышаться и спокойно понять услышанное, но мои эмоции были сильнее. Я схватил пачку печенье, книгу, кофту, затолкал этов рюкзак и побежал. Я выбежал на улицу, где было уже темно. Мне было все равно, куда идти, но главное — подальше от дома, где мне не рады, ведь я мальчик. Накинув рюкзак на плечи, я пошел по дорожке, стараясь прч еской скрыть свои слезы, капающие из глаз. Было очень обидно. Теперь понятно, почему Тане можно все, а мне ничего. Но я не собирался терпеть дальше эту жизнь, она слишком ужасна. Возможно, я найду любящую семью, где я буду любимым, желанным, где я смогу рассказать о своих несчастьях. А может быть, я навсегда останусь бездомным, как пёс, буду питаться объедками до конца своих дней. Из мыслей меня выбил детский плач, и я поднял голову. Я увидел на дороге мальчика, который плакал, и я решил к нему подойти. Когда я подошёл поближе, я понял что мальчик не немец, а скорее всего циганский. Я испугался но все равно подошёл к мальчику.       — Привет. А почему ты плачешь? — спросил я.       — Я потерялся… Я потерял маму… Я хочу домой! — мальчик до сих пор плакал, и я почувствал жалость к ребенку.       — А ты знаешь, где ты живёшь? — спросил я.       — Да, я живу там — мальчик показал пальцем на дом — Но я боюсь идти один.       — Хорошо, пошли вместе — я взял мальчика за руку и повел домой. Мы вошли в подъезд, где пахло кошками, поднялись на шестой этаж, где дверь нам открыла девушка в красном одеянии.       — Мама! — мальчик подбежал к маме, и я тихо улыбнулся. Счастливая семья.       — Сынок! Иди к братьям! — мама отпустила своего сына к другим детям, и посмотрела на меня — спасибо тебе огромное за спасение мальчика. Хочешь, я тебе погадаю?       — А вы меня не ограбите?       — А я похожа на женщину, которая тебя ограбит? — спросила меня цыганка, и я смутился, но протянул ладонь.       — Вижу, жизнь идетне так, как ты хочешь. Проблемы с родителями, враг… Но довольно скоро все поменяется, и поможет в этом какая-то девочка с голубыми глазами — цыганка посмотрела на меня — уже поздно, иди домой.       — До свидания — я вышел из подъезда, но не пошел домой. Я лег спать на лавочку, было холодно, грустно, больно… Кто же та девочка с голубыми глазами? И как скоро наступит «скоро»? А вдруг цыганка мне наврала? Думая не очень позитивно, я уснул, подумав, что она посто меня обманула, и никакой голубоглазой девочки не существует…