Гриффиндорец, слизеринка и ребенок...

Выходные, длившиеся кажется целую вечность, наконец подходили к своему концу. Социальная батарейка Панси, которую она включила на эти пару дней на полную, села окончательно, так что уже прощаясь с Гермионой и Роном в вечер воскресенья, натянутая улыбка с каждой минутой тускнела на ее лице. Но Гермиона кажется не замечала этого, продолжая рассказывать что-то о том, как нужно правильно укладывать ребенка спать. На вопрос Панси, откуда же у нее такие познания в области детей и их правильного воспитания, та ответила, что прочитала это в какой-то заумной книге и предложила эту самую книгу принести в свой следующий визит. Переборов себя от желания закатить глаза, Панси довольно вежливо отказалась, проклиная в голове Поттера и его друзей. Ник, устроившийся у нее на руках тоже заскучал от столь долгой монотонной речи, и без всякого смущения зевнув пару раз, уснул. Панси тихо вздохнула, с завистью посмотрев на него, желая так же невозмутимо отдохнуть наконец от гостей. Не сказать, что эти выходные прошли прямо-таки ужасно. Панси ожидала грубости, словесных перепалок и осуждающих взглядов направленных в свою сторону. Этого не произошло, но менее неловко от этого не становилось. Грейнджер, не уступая упертости ослу, то и дело пыталась вовлечь Панси в разговор, даже если та большую часть диалога молчала или закатывала глаза. Взгляд на мир и те или иные вещи у них практически всегда отличались, так что под конец даже Гермиона не знала о чем можно поговорить, чтобы их мнения хоть в чем нибудь сошлись. Грейнджер также постоянно порывалась помочь с Ником, говоря, что Панси и Гарри должны хоть немного передохнуть. Правда Ник, привыкший к двум людям и практически не видящий никого другого, оставаться наедине с Гермионой не желал, начиная громко плакать и морщить свое крохотное личико, каждый раз когда кто-то посторонний брал его на руки. Так что отдохнуть от воспитательного процесса не получилось. Уизли, к великой радости Панси, не особо ей досаждал. Он пытался пару раз завести непринужденный разговор, но дальше пары предложений их диалог не продлился, заканчиваясь неловким молчанием и поджатыми в легком раздражении губами обеих сторон. Уизли вроде и не выражал к ней открытой враждебности, но гнетущее напряжение прослеживалось в каждом движении и взгляде, он относился к ней настороженно, будто каждую минуту ожидая предательства и Авады в спину. То ли потому что Панси слизеринка, то ли потому что ее отец был приспешником Темного Лорда, а может правильно понял ее приступ на первом ужине, осознал все по вспыхнувшей тогда ярости в глазах. Погрузившись в свои мысли, она совсем пропускает момент, когда Гермиона от нее отходит, и замечает ее отсутствие лишь по прекратившемуся наконец фоновому шуму. Взору предстает довольно сопливая картина объятий троих друзей, которые чуть ли не плачут и не целуются в десна на прощание. Возможно, Панси слегка утрирует, но это так отличается от взаимоотношений с ее друзьями, что кажется будто вся эта сцена наиграна или вырезана из какой-нибудь книжки. Она не привыкла к подобной тактильности просто так, беспричинно. На слизерине практически все росли с пониманием как себя вести на людях, им прививали правила этикета и хорошего тона с пеленок. И те или иные проявления тактильности не особо входили в эти правила. Безусловно Панси обнималась с друзьями, но это было редко, когда кому-то требовалась помощь или случилось что-то плохое. Было странно представить, что она и Драко могли просто так обняться при встрече или при расставании, это казалось необычным и странным. – Рада была познакомиться поближе, – сказала Гермиона улыбаясь и махая на прощание рукой. Рон, тоже попытавшийся выдавить из себя что-то наподобие дружелюбия, забавно передернул лицо, будто съел лимон и коротко кивнул в сторону Панси. Они вышли из дома, направляясь за забор, где можно было трансгрессировать, шли с минуту-другую, переговариваясь друг с другом. Остановившись на небольшом холмике взялись за руки, в последний раз взглянули на Панси и Гарри, что провожали их взглядом из раскрытой двери, и исчезли. С их уходом, уши обдала мгновенная тишина, такая желанная за эти пару дней. В голову пришли воспоминания званых ужинов, наполненных светскими разговорами с гостями, шумной музыкой, танцами, перешептывниями с друзьями о всякой ерунде. Она когда-то так же стояла с тетушкой у дверей, провожая гостей, уходящих глубокой ночью, и мило улыбалась каждому. С уходом последнего визитера, в поместье наступало безмолвное умиротворение и можно было громко выдохнуть, снять маски вечной учтивости и перестать тянуть губы в улыбке. Все вокруг будто замирало, отдыхая вместе с ней, только домовики суетливо ходили туда-сюда, убирая посуду и протирая столы. Все замерло и сейчас, даже Ник обычно реагирующий на любые изменения вокруг, не проснулся и тихо сопел. Поттер, все еще сохранивший легкую улыбку, закрывал дверь. Он кажется тоже слегка утомился, плечи ссутулились и движения стали чуть заторможенными, видимо в желании поскорее заснуть. Подумалось, что его усталость наверняка такая приятная и спокойная, как мелкий дождик в середине жаркого дня, как горячая кружка чая после долгой прогулки в зимний вечер. У нее самой бывало такое состояние, после длительной встречи с друзьями, когда возвращаешься домой выжатый как лимон, а губы сами тянуться в улыбке. Вспомнилось, что с Драко и Блейзом не виделась давно, неприятно кольнула совесть где-то в груди, с мыслями о том, что она даже не сообщила где и с кем сейчас находится. Слегка пожевав губу, Панси решила написать друзьям письма на днях, спросить как у них дела и чем они занимаются. Рассказывать про запутанную ситуацию, и как так получилось, что она воспитывает своего крестника со школьным врагом не особо хотелось. – Может по кружке кофе? – предложил Поттер, глядя на настенные часы, показывавшие семь вечера. Было еще слишком рано для сна, и Ник должен был скоро проснуться, требуя к себе внимания и энергии, но усталость брала свое. Кивнув в согласии на предложение, Панси уложила Ника на диван в гостиной и направилась на кухню. Кикимер был занят уборкой в комнате, где ночевали Рон и Гермиона, поэтому Поттер самостоятельно варил кофе в турке. Комнату наполнил приятный насыщенный аромат, и пока парень возился у плиты, Панси достала шоколадное печенье, разложила в тарелку и поставила на середину стола. Поттер, закончив с приготовлением, разлил кофе по двум кружкам, протянул одну Панси и сел напротив. За то время, что она тут жила у нее появилась собственная кружка. Совершенно безвкусная, розовая в белый горошек, она не подходила для красивой сервировки, поэтому не появлялась те дни, что у них были гости, замененная изящной чашкой из сервиза. Панси не помнит момент, когда она стала ее, просто Поттер неизменно наливал ей чай именно в эту кружку, назло выбрав самую яркую и аляпистую расцветку. Но вот гости ушли, весь сервиз был аккуратно уложен в коробку, а эта розовая нелепость так и осталась с ней. У Поттера кружка тоже была ужасной. Непонятного зеленого цвета, с жирной жабой на фоне, она вызывала желание разбить ее и выбросить куда подальше. Увидев эту кружку впервые, Панси подумала, что он где-то отыскал ее специально, исключительно чтобы сильнее побесить, но она всегда была где-то на виду, будто из нее исправно пьют чай и кофе по несколько раз на дню, а на ручке даже обнаружился небольшой скол. Не самые лестные мысли о Потере, стали в тот момент еще хуже. – Как тебе выходные? – вырвал из потока воспоминаний голос парня. Он выжидающе смотрел, наверно ожидая восторженных речей о своих друзьях или хотя бы нейтрального комментария, но Панси не нужно было спрашивать дважды, она так устала за эти дни, что хотелось высказаться хоть кому-то. – Это было ужасно, – начала девушка, эмоционально взмахнув рукой и закатывая глаза, – Уизли буквально каждую минуту прожигал меня таким взглядом, будто я собственноручно убила его любимую собаку. Серьёзно, на минуту я даже подумала, что действительно в чем-то провинилась, хотя это не так. А Грейнджер... Господи, до сих пор мурашки пробирают. Она вообще не затыкалась, я так много пустой болтовни о всякой ерунде никогда не слышала. У нее вообще нет чувства такта? – Да брось, Гермиона просто хотела поближе познакомиться, – ответил Поттер, хотя его губы уже растянулись в ухмылке. – Уж кому-кому, а тебе об этом вообще заикаться не стоит. Ты ни разу не помог мне, – обвиняюще бросила Панси, вспоминая все разы, когда Грейнджер уносило в такие дебри, что оставалось только сидеть с открытыми глазами и временами кивать головой. Когда рядом с ними оказывался Поттер, она отчаянно смотрела в его сторону, намекая на помощь с его же подругой, которую он так желал увидеть. Но тот, просто стоял в стороне, будто наслаждаясь чужими страданиями, а в глазах плескалось ехидное веселье, – Как ты вообще терпишь ее постоянный треп? – Она обычно не такая, – уже в открытую рассмеялся парень, – Просто не знала с какой стороны к тебе подступиться. – Не знала она, а страдала я. Круто, – Панси громко фыркнула выражая весь свой скептицизм. – Да брось, честно говоря я ожидал, что все пройдёт хуже. Я бы не удивился, если бы ты хмурилась все дни и не сказала им ни единого слова. Ты могла бы устроить драку на кулаках, с летящими в стороны волосами и ногтями, примерно к этому я готовился на самом деле. В случае чего, я был готов разнимать драку. – Тебе только дай повод, сам бы распустил кулаки, – в притворной обиде ответила Панси. Поттер говорил таким тоном, будто действительно верил в свои слова, но она знала, что он просто подтрунивает над ней. Месяцы совместного проживания и постоянных препирательств, шуточных и не очень, научили определять их, когда собеседник говорит серьезно, а когда язвит и подшучивает, – И вообще, опасайся как бы я не пригласила сюда погостить Драко и Блейза. Уверена, вы точно найдете темы для разговоров. – Я надеюсь на твое благоразумие, хоть его не так уж и много, – Поттер от ее слов чуть не подавился глотком кофе и принял такой скорбный вид, будто Драко уже стоял за порогом дома в ожидании открытия двери, – Как вообще проходит ваше общение? Малфой кажется таким холодным и высокомерным, он вообще может быть внимателен к другим? – Ты просто предвзят, – сказала Панси, пытаясь подобрать слова, растянув губы в теплой улыбке, вспоминая близкого ей человека, – Это скорее издержки воспитания – нас с пеленок учили, что делать можно, а что нельзя. И Драко действительно любит своих родителей, так что просто выразить свое мнение, с которым они не согласны, казалось ему чуть ли не предательством. Но он сильно вырос за последние годы и обрел свои собственные взгляды и убеждения. Он кажется холодным и наверное так и есть, но Драко тот человек, который всегда меня поддерживал. Возможно ему трудно проявлять мягкость через слова, но это чувствуется в его поступках, он заботится о близких для него людях. – Честно говоря, мне слишком тяжело представить Малфоя, который о ком-то переживает, – вздохнул Поттер, крутя в руках кружку, – Я и про тебя думал, что ты высокомерная и безэмоциональная. Такой ты мне, по крайней мере, казалась в школе. – И какой же ты меня воспринимаешь сейчас? – с любопытством спросила Панси, пропустив мимо ушей нелестные выражения о себе. – Ты все такая же высокомерная, но с тобой бывает весело. Мы постоянно спорим и ты довольно часто выводишь меня из себя, но я со временем все меньше обижаюсь и не воспринимаю твои слова слишком близко к сердцу. Ты интересная собеседница, мне часто любопытно услышать твое мнение и точку зрения, потому что они либо полностью сходятся с моими, либо полностью отличаются, третьего не дано. Ты довольно нежная с теми кого любишь, с Ником, например, – проговорил Поттер, уткнувшись взглядом в поверхность стола и добавил напоследок шутливым тоном, – Но твоя вспыльчивость действительно вгонит меня в могилу. Щеки залило странным, несвойственным ей теплом, а в груди что-то слегка потянуло. Испугавшись собственной же реакции, но быстро списав ее на искренний комплимент, который из уст Поттера было практически никогда не услышать, Панси поднесла кружку к губам, сделав большой глоток кофе и приводя чувства в порядок. – С тобой тоже интересно проводить время, – начала она, со странным желанием откликнуться на эту откровенность ответной откровенностью, – Мне всегда казалось, что ты не больше чем какой-то альтруистичный простофиля, который может только махать палочкой и играть в квиддич, но все не так уж и плохо как я думала. Ты довольно саркастичный и никогда не лезешь за словом в карман, но при этом в конфликтных ситуациях можешь промолчать. Временами, мне нравится твое чувство юмора и то, что ты не обижаешься на мою язвительность. Ты искренне пытаешься заботиться о Нике, проводишь с ним много времени, хотя я и вижу, что тебе это дается также непросто как и мне. Неловкое молчание окутало их с головой и в этом потоке смущения никто так и не осмелился взглянуть друг на друга. Пару минут они просидели в тишине, позвякивая кружками и откусывая печенье, пока до кухни не донесся плач проснувшегося Ника. Вскочив на ноги, спеша успокоить ребенка, оба решили пока что забыть об этом странном разговоре и подумать о нем позже.