Майор Гром: Мрачное время

— Ты уверен, что мы можем это попробовать? — Не попробуем, не узнаем. — Но я не хочу причинять тебе боль. — Ты мне её не причинишь, Олеж, я знаю это. Серёжа поглаживает его по плечу. Они сидят на диване в объятиях друг друга. Обычно Разумовский лежит на Олеге, и тот обнимает его. Но сейчас они поменялись местами. Приближается полнолуние, а это значит, Волков снова станет волком. Он начал обращаться, когда ему исполнилось лет шестнадцать. Сейчас ему двадцать. Олег относительно научился себя контролировать в таком состоянии, но ему всё равно сдерживать себя, когда он в обличье волка, а не человека. Ещё иногда помогал кулон, заговорённый его бабушкой. Олег потерял его. Так просто оставил где-то и забыл где. Весь дом перерыли, но ничего не нашли. — Нет, Серый, ты не можешь сказать мне об этом наверняка. — Могу, — Разумовский говорит уверенно, осторожно поглаживая Олега по плечу. — Я знаю, что в каком бы состоянии ты не был, ты никогда не сделаешь мне больно. Никогда. Когда Олег обратился в шестнадцать лет, пострадала половина детского дома. И никто не смог найти убийцу. Новости Питера пестрели заголовками о волке-убийце, который внезапно появился ночью, а на утро исчез. Люди были в ужасе от этого происшествия, но достаточно быстро забыли о нём. Всем было жалко, что пострадали ни в чём неповинные дети, никто не забывал, что эти дети никому не нужны. Он были сиротами, а потому даже похороны организовывались каким-то странным образом, гостей почти не было. Больше всего Олег рад, что действительно не навредил своему другу детства именно в тот день. Серёжа сильно разболелся и его повезли в городскую больницу, где он лежал около недели. На момент обращения Олега и его нахождения в состоянии волка, Разумовский всё ещё лежал в больнице. А Серёжа же был также рад, что с Олегом ничего не случилось. Он узнал о жуткой ночи в детском доме на следующий день после полнолуния и больше всего боялся, что когда вернётся туда, Олега там уже не будет. Волков рассказал обо всём достаточно скоро, без утайки, не скрывая ничего. Вот, мол, в его роду были оборотни, которые скашивали целые сёла и деревни. И никто не знал, кто станет следующим. Обычно семья помогали своему члену, которое настигло это проклятие. По началу в полнолуние его привязывали в лесу к деревьям какими-то цепями, сидели рядом всю ночь и следили за тем, чтобы волк не съел других людей. Потом начинали обучать. Получалось научиться контролировать своего волка, из-за чего в полнолуние можно было сдерживать себя и не обращаться вовсе. Олега некому научить. Бабушка, единственный человек, который мог что-то ему объяснить, ушла слишком рано из жизни. В шестнадцать лет Волков убил много детей в детском доме. В семнадцать они сбежали с Серёжей из детского дома в лес, и тогда Разумовский впервые увидел его волком. И то ненадолго: сразу набросил кулон, который помог Олегу вновь стать человеком. Ещё два года Олег обходился как раз с этим кулоном, но сейчас, когда он потерял его, просто не представляет, что будет делать. — С чего ты решил, что сможешь сдержать меня? — Потому что ты не причинил мне боль тогда, три года назад. Олег ничего не понимает, даже отстраняется от Серёжи, смотря ему в глаза: что он вообще несёт? — Объясни-ка. — Ты… когда ты обратился, — Серёжа начинает вспоминать тот день, — мы приковали тебя цепями. Я отошёл, пока ты превратился волком, а потом… я не стал сразу накидывать на тебя кулон. Глаза Олега расширяются от осознания произошедшего. — Чего ты сделал, Серёж? Я же мог убить тебя! — Не мог! — Разумовский снова прижимается к Олегу, хватая его за ворот футболки. — Я подошёл к тебе, ты рычал и… да, сначала хотел на меня кинуться, — они тогда приковали Волкова цепями, так что он не мог как-то навредить Серёже. — Но почему-то сразу затормозил. Я подошёл ближе, посмотрел на тебя и… ты совсем ничего не сделал. Ты ни рычал, ни пытался укусить, ни кидался. А я был очень близко к тебе, Олеж, очень близко. Ты не хотел делать мне больно. — Ты… — Олег тяжело сглатывает. — Ты не врёшь? — Ну конечно нет, — Серёжа издаёт легкий смешок. — То есть…я контролировал себя… — до Волкова осознание приходит очень медленно, он думает и не верит в происходящее. — Да, контролировал. Несмотря на то, что ты был волков, какая-то часть твоего сознания была человеком. И ты помнил, что… что никогда меня не обидишь, — Серёжа заканчивает как-то неловко и слегка улыбается. Олег спокойно выдыхает, а потом прижимается к Разумовскому. Крепко обнимает его, оборачивая руки вокруг его талии, притягивает ближе к себе. Утыкается ему в шею, ровно дышит, закрыв глаза. Серёжа отвечает на объятия, носом трётся о горячую шею и успокаивается. Сейчас всё будет хорошо. — Давай просто перестрахуемся? На всякий случай. — Хорошо. Но если я замечу, что всё нормально, я сниму цепи. — Договор. Остаток вечера проходит ровно и спокойно. Они приехали в домик в лесу, где часто оставались на отдых. Ближайшие населённые пункты находились здесь на достаточно далёком расстоянии, из-за чего тут было абсолютно безопасно. Никто случайно не мог забрести сюда, поэтому Олег мог спокойно обращаться. Серёжа контролирует, чтобы Волков нормально поел и выпил достаточное количество воды. Потом они выходят на улицу, Олег — обнажённым, всё равно он одежду порвёт. Серёжа берёт с собой плед, чтобы прикрыть Олега, когда тот вернётся в своё тело. Разумовский цепями приковывает Волкова между деревьями и просто ждёт. Олег обращается. Он становится волком: крупным, с женской шерстью, горящими глазами и диким голодом. Волк рычит, скалится и хочет есть. Он несколько секунд ищет свою добычу, а потом его взгляд натыкается на Серёжу. Но он не делает ничего. Просто смотрит, а когда Разумовский подходит ближе, даже вытягивает свою шею. Серёжа осторожно касается носа Олега, поглаживает его, как будто бы успокаивая. — Всё будет хорошо, Олеж, я буду рядом. Большие жёлтые глаза смотрят на Серёжу, Разумовский буквально видит в них своё отражение. А ещё видит взгляд Олега: такой осознанный и благородный. Любящий. Серёжа снимает цепи где-то через час. Волк переступается с лапы на лапу, разминая их после неудобного положения, а потом снова смотрит на Разумовского. Крутится на одном месте, ложится, как кот, лапой зовёт ближе. Серёжа подходит и останавливается почти рядом с ним. Олег лапой хватает его, но как-то мягко и нежно, опускает на своей груди. Разумовский улыбается, поглаживая шерсть. — И я тебя люблю, Олеж. Он засыпает в тепле понимая, что сейчас им точно никто не сможет причинить боль.