Хэллоуин с китайфандомом 🎃

Му Цин зашипел от боли, когда Се Лянь попытался обработать рану, и тот извиняюще улыбнулся: – Потерпи немного, хорошо? – он слегка подул на следы от зубов, оставленные на предплечье. От такого проявления, почти детской заботы, юноша раскрыл глаза в удивлении, а потом покачал головой, ударяясь затылком о стену. – Да хорош сюсюкаться со мной. Просто сделай, блять, свое дело. – Не говори так с ним. – раздался возмущённый голос Хуа Чэна, который вместе с Лан Цянцю разгребал бардак, который они и навели. – Иначе получишь уже от меня. – Сань Лан, пожалуйста, не отвлекайся от уборки. – ответил ласково, но с угрозой в голосе Се Лянь, а затем снова посмотрел на крепко сжавшего губы друга и коснулся его щеки рукой – Давай я вколю обезболивающее? Ты уже весь побледнел... – Яд начинает действовать? – сглотнул Му Цин, вздрохнув – Я...тоже стану оборотнем? – О, не волнуйся, сегодня не полнолуние. – успокоил его друг. – К тому же укус не такой глубокий, – он слегка надавил на края раны и услышал тихий стон. – Му Цин? Ему становиось все хуже: хотелось забиться куда-нибудь в угол и ныть о том, как сильно болит плечо, прижиматься к кому-нибудь, поскуливая, в ответ на крепкие объятья.... Так. Откуда у него такие мысли? И вообще, почему он думает сейчас о Фэн Сине? Как будто в ответ на его мысли раздался звонок в дверь, потом еще один и еще. Будто этого было мало, забарабанили еще и по двери и судя по звуку - ногой. – Се Лянь, открывай! Я знаю, что вы там! Я нахуй сломаю ему шею, пока он извиняться перед ним на коленях будет! Хуа Чэн скосил глаза на Лан Цянцю, который собирал осколки тарелки, сидя на корточках. – Гэгэ, я открою? – оживился Хуа Чэн, резко поднимаясь на ноги. Казалось, его радовала мысль, что тот, кто разбил набор посуды Се Ляня, будет ходить со сломанной шеей. Тот самый сервиз, который они сейчас собирали осколками с пола, Хуа Чэн получил в подарок от возлюбленного на первом курсе. Тогда стипендия у Се Ляня была маленькой и все, что он мог себе позволить – набор из трех чашек и блюдец, перевязанный белой лентой. Хуа Чэн дорожил каждой частью набора, как зеницей своего единственного оставшегося глаза. – Не надо... – пробормотал Тайхуа – Он меня убьет... Фэн Синь был главой, сильнейшим альфой в стае, где по совместительству являлся вожаком. Цянцю же был из соперничающей стаи, которая постоянно лезла на территорию Фэн Синя. А теперь он еще и позарился на его партнера, которого тот обожал больше всего на свете: на шее Му Цина, при пристальном изучении, была видна метка, которую тот ему поставил. А если просто принюхаться, то члены любой из стай вообще могли понять, что он уже занят. – Се Лянь! Открой дверь, или я ее с петель сорву! – раздался голос из коридора. Хуа Чэн с явным удовольствием медленно прошествовал к входной двери и тремя поворотами ключа открыл ее. – Они на кухне – известил он любезно. Му Цин балансировал на грани бессознательного состояния, сгорая от жара, который медленно, но верно, плавил все внутренние органы, как плавится на костре пластмасса. – Фэн Синь, – прохрипел он, когда тело потеряло способность сохранять какое либо положение – Где Фэн Синь? – Я здесь! Резко открыв глаза, раненный увидел перед собой расплывчатый силуэт своего партнера, который обеспокоенно говорил что-то Се Ляню, а потом провел по укусу Цянцю рукой, будто пытаясь запомнить каждый след. – Ему плохо, потому что в его теле смешалась моя сила и сила этого ублюдка, – Фэн Синь бросил взгляд на Цянцю – Мне нужно еще раз укусть его. – Давайте сначала перенесем его. – предложил Хуа Чэн, уже не на шутку беспокоясь об остальной части их посуды. Если разобьется – он купит новую, но это ведь квартира его гэгэ... Слыша все эти слова, как будто через звукоизоляционные наушники, Му Цин заставил себя сфокусировать зрение. Но вместо лица оборотня, видел лишь часть его плеча, а потом ощутил прикосновение к уже зажившей метке теплого языка. Снова появилась боль и пришлось крепче сжать зубы, чтобы не сорваться на крик. Когда эта метка была поставлена, он проклинал Фэн Синя всеми доступными ему выражениями, половина из которых была взята из старых учебников по латинскому, что завалялись где-то под кроватью у Се Ляня. Тот лишь с извиняющимся выражением лица смотрел на него, не зная, как загладить свою вину. – Больно, как больно... – Не выдержал Му Цин, сжимая первое, что попалось под руку и понял, что это было знакомое, тонкое запястье Се Ляня. Он не мог спутать его ни с чем другим, потому что бинты носил только его старый друг. – Гэгэ, убери руку. – Хуа Чэн мягко, но настойчиво разжал пальцы Му Цина и отодвинул возлюбленного в сторону. – Он прав, – кивнул Фэн Синь, в свою очередь хмурясь и отходя от горящего в лихорадке юноше. – Он так тебе кость легко сломать может, сейчас его сила зашкаливает. – Почему? – удивился Се Лянь, не сводя глаз с друга. – Он же придет в себя, как только ты его укусишь, да? Просто нужно обновить метку и все пройдет? Фэн Синь поджал губы, замолчав. Сейчас ему очень-очень сильно не хотелось произносить этого вслух и тем более не хотелось знать, что с ним сделает Му Цин, как только поймет, что именно произошло. – Он...обращается. – сглотнул оборотень. – Что!? На кухне наступила неожиданная тишина, словно кто-то одним движением убавил звук до нуля, а потом раздалось невнятное бормотание самого пострадавшего. – Фэн Синь, сукин ты сын. Лучше убей меня прежде, чем я стану такой же псиной как ты. – Ты не обязательно станешь волком – вмешался Цянцю, от лица которого отлила вся кровь, когда Фэн Синь бросил на него угрожающий взгляд. Он как будто уменьшился в два раза, стоя в дверях спальни. – Именно. Форму ты примешь в зависимости от того, к чему более близко твое сознание. Я бы сказал, что это будет что-то вроде ведерка с грязной водой. – Улыбнулся Хуа Чэн и получил строгий взгляд от Се Ляня – Ладно, ладно, я молчу. Оборотень вздохнул. Полнолуния нет, но состояние Му Цина его беспокоило. Конечно, можно попробовать повторно поставить метку, но тогда это будет значить, что если тот обратиться, то они остануться связаны брачными узами, что явно не устроило бы его партнера, который с самого начала заявил: "У нас просто секс, не обольщайся" – Если я его обращу, мне нужно будет на нем жениться – честно признался он – А если не обращу, то я не могу с уверенностью сказать, что произойдет. Му Цин, обезумевший от боли, закричал, пытаясь подняться с подушек, на которые его уложили: – Если собираешься делать предложение, то сраные кольца в тумбочке, а если хочешь чтобы я тут подох, то так и скажи! Фэн Синь подавился воздухом, и тут же, без всякого предупреждения, наклонился к нему, чтобы прошептать на ухо: – И я тебя. А потом резко переместил внимание к шее и впился в нее зубами.