Хэллоуин с китайфандомом 🎃

***

— Сладость или гадость? — раздалось из дома напротив и Се Лянь от нетерпения приподнялся на цыпочки, чтобы разглядеть происходящее. — Быстрее! — Ци Жун, которому наносили последние штрихи в его образ, раздраженно дернул головой и Мэй Няньцин цокнул языком. — Ну шевелись, Жун-эр, иначе закончим только к утру. — Не надо к утру! — испуганно пробормотал Се Лянь, держась за подоконник, а потом посмотрел на отца, который с предельной аккуратностью рисовал на его шее узор проклятой канги — Папа, давай быстрее. Где моя маска? — У меня, Лянь-Лянь, спокойно, — улыбнулся он, убирая с лица белую прядь, которую подкрасил специально к празднику — Ты будешь самым прекрасным бедствием этого города. — Правда? — просиял ребёнок — Прямо как ты? — Прямо как я. — тепло улыбнулся Цзунь У, убирая кисточки и закрывая краску — Мэй-Мэй, ну как, идем? — Да, Лазурный демон у нас тоже теперь есть. — Маску! — потебовал Ци Жун, топнув ногой, а когда ему ее вручили, нахмурился — А почему у меня она с рогами? Я хочу как у Лянь-гэгэ! — У тебя лучше, — заверил Се Лянь — Ты ведь демон, Лазурный фонарь в ночи! А я просто принц. — Я тоже принц, — напомнил Ци Жун и щёлкнул накладными когтями перед носом у брата — Смотри какие острые! — Ой, как страшно, боюсь! — Отдай мне все свои конфеты, бедствие, иначе я тебя самого съем! У тебя наверное такая вкусная печёнка! Цзунь У поднял старшего сына на руки, паралельно надевая на него маску. — Оставь его печенку ему, по крайней мере, на сегодня. Идём, Сяньлэ, покорять конфетные горы. — Только не объедайтесь шоколадом, — напутствовал их Мэй Няньцин, вручая Се Ляню корзинку-тыкву — И не ешь ничего с орехами, Лянь-Лянь. — Хорошо, папа — согласился он, а потом помахал брату с высоты роста Цзунь У — Ужасного вечера, Ци Жун! В ответ ребенок показал язык, скорчив рожицу. — Возвращайся не позднее десяти, — напутствовал мужа «Советниик», целуя его в губы — Се Ляню нельзя сбивать режим. — Как скажете, советник. — усмехнулся «Принц Уюна» — Позаботьтесь о гостях, которые прибудут за сластями. Так обычно проходил праздник конца осени, сколько себя помнил Се Лняь. В их доме всегда были тыквенные пироги и какао с корицей, а в вазе с конфетами лежали мармеладки в виде глаз. Сегодня же, в их первый год в колледже они получили от отцов кучу поздравлений и пожеланий на праздник, а так же солидную сумму на счет для личных трат и на продукты. При чем в дни праздников их карманные расходы увеличивались, особенно этому способствовал Ци Жун, который, практически всю свою часть спускал на новые татуировки и пирсинг, которые теперь были практически везде на его теле. — Братееееец! — раздалось из кухни — Иди сюда, я не могу банку открыть. — Поддень её ложкой. — Ну иди, тебе что, жалко? — заканючил юноша– С тебя не убууудет. — Хорошо. — вздохнул Се Лянь, откладывая в сторону книгу, которую читал. Как обычно, по традиции, в канун Хеллоуина это был Рэй Бредбари «Канун всех святых». Юноша увез эту книгу из дома, позаимствовав из коллекции отца. Мэй Няньцин охотно ему её отдал, как и некоторые другие. Однако стоило Се Ляню спустить ноги вниз, вставая на холодный пол, то во всей квартире внезапно выключился свет. — Братец! — снова раздалось с кухни — Это ты свет выключил? — Нет, — Се Лянь нашарил на кровати телефон и включил фонарик — Наверное пробки выбило. — Сможешь починить? — голос стал отчётливее, Ци Жун высунулсяя из комнаты, тоже освещая себе путь фонариком, который заслепил Се Ляню глаза. — Сейчас проверю. Ключи они обычно оставляли в замочной скважине, после того, как закрыли дверь, поэтому найти их не составило труда. — Может курту накинешь? На улице не май месяц. — Я на минуту. — успокоил его Се Лянь, босыми ногами выходя на лестничную площадку и тут же чувствуя обжигающе холодный кафель под ногами. Зашипев, он поджал пальцы ног и открыл электрический щиток, подсвечивая себе телефоном. — Та-ак, ну вроде…– начал он, щурясь. Очки остались на прикроватнок тумбочке и теперь было плохо видно мелкие детали — Вроде все в порядке. Ци Жун, наверное просто… Дверь с хлопком закрылась, оставляя Се Ляня на лестничной клетке одного. — Ци Жун? — Прости, братец! Сквозняк! Сейчас открою! Пока он возился с ключами, и боролся со сквозняком, Се Лянь ещё раз оглядел провода и закрыл щиток. А затем, повернув голову в право, закричал. Рядом с ним стоял покойник: со лба стекала кровь, а дышал он хрипло и прерывисто, словно через силу. Фиолетовые губы и красные белки глаз свидетельствовали о том, что умер он совсем недавно. — Какого… — он шарахнулся назад, к двери, и забарабанил по ней рукой — Ци Жун! Жун-эр, открой сейчас же! Жун-эр! — Заберу…душу — захрипел мертвец, делая шаг к нему — Заберу…твою…душу. — ЦИ ЖУН! — не на шутку перепугавшись закричал Се Лянь. Сделав шаг в бок, планируя избавиться от близкого нахождения с покойником, он не почувствовал пола под ногами. «Лестница!» — мелькнула ужасная мысль, а в следующе мгновение он уже летел вниз, не имея возможности схватиться за перила. — Лянь-Лянь! — перепугался покойник. Вместо холодного кафеля он почувствовал тепло чужого пальто и знакомый запах груши. — Здравствуй, Ваше Высочество — поприветствовал Цзунь У, смотря на него с улыбкой сверху вниз — Как поживаешь? — Отец? — поразился Се Лянь, разворачиваясь в его объятьях — Это…ты? Мужчина кивнул, и тогда юноша перевел взгляд на «труп», который его так напугал. — Папа? — уточнил на всякий случай он, однако подтверждения не требовалось: это определенно был Мэй Няньцин. — Я не хотел тебя так сильно напугать. — Виновато произнес он, улыбаясь уголком губ, с которого стекала капля искусственной крови. Тут же открылась дверь, раздался зловещий хохот Лазурного демона, который оказался на пороге. — Сладость или гадость? — зловеще спросил он. Когда на плите закипел чайник, Се Лянь залил кипятком облепиху и дольки апельсина, и закрыл крышечку. Мэй Няньцин смывал с себя грим и на столе громоздилась целая куча ватных дисков и открытая баночка мицелярной воды. — Тц, папа, неправильно! — возмущался Ци Жун каждый раз, когда тот делал что-то не так — Ты вообще не знаком с процедурой смытия макияжа? — Я же не ты, который красится каждый день. — сдержанно улыбнулся мужчина, а когда младший сын высунул язык, побледнел –Ты…что с твоим языком, Жун-эр? — Разрез и пирсинг. Нравится? Мужчины переглянулись и Цзунь У с улыбкой ответил: — Главное, чтобы тебе было комфортно. — Я пытался его отговорить! — изрёк Се Лянь, словно в свое оправдание. — Не пизди! — возмутился тот. Се Лянь разлил на три чашки заварившийся чай, а Ци Жун достал из холодильника персиковый ликер и салаты. Когда на лицах родителей отразилось недоверие, их поспешили успокоить: — Это не мы готовили! — Могу показать чек от доставки, это реально не мы. Мэй Няньцин подвинул к себе салат. — Тогда давайте начнем.