Только дважды

Тот роковой день настал неожиданно. Так, что сама Смерть оказалась не готова. Она пыталась дать больше, вмешалась в законы вселенной, нарушая равновесие. Николасу было шесть, когда состоялась их встреча. Рио шла не спеша, стараясь оттянуть время, отсрочить этот чертов ненавистный момент. Под ногами хрустели ветки, а путь освещал лишь факел, горящий ярким зелëным пламенем. Она застыла, когда на полянке обнаружила спящую Агату в обнимку со своим сыном. На секунду сжалась, а затем сглотнула, подходя ещë ближе. Мальчишка проснулся. Вскочил и чуть тут же не побежал к Рио, словно встретил того, по кому очень скучал. Но это не так. Они не встречались. Николас никогда еë не видел, никогда не общался. Это только Рио приходила каждую ночь, наблюдая за его сном. Забирала тела ведьм, которых так беспощадно убивала его мать. Она присматривала за ней. Присматривала за ними. Каждый раз усмехалась. Было похоже на то, словно Агата изо всех сил пыталась занять Смерть, чтобы та не заглянула к ним с Николасом. Надеялась, что это сможет помочь, сможет отсрочить день встречи с Рио. Рио махнула мальчику, чтобы тот попрощался с матерью, а ребенок понимающе кивнул и оставил два поцелуя на щеке спящей ведьмы. Смерть специально не принимала свою другую форму, чтобы не напугать ребëнка. Он добежал до Рио за секунду и тут же сжал руку. Ухватился, обвивая теплые пальцы ведьмы. Почему он не боялся? Почему пошëл с незнакомкой, которая появилась в лесу среди ночи? Почему оставил мать? И почему, черт возьми, чувствовал себя рядом с ней так спокойно и хорошо? — Привет, — тихонько шепнул Николас, сжимая ладонь ведьмы крепче. — Здравствуй, — Рио тяжело сглотнула и опустила взгляд, замедляя шаг. — Я поцеловал маму за тебя и за себя. Мы же оба должны попрощаться? — Да, ты молодец, — еле выжала из себя Рио, переваривая только что услышанное. — Я видел тебя во сне, — улыбнулся мальчик. — Ты снилась мне каждую ночь и мне кажется, что я когда-то тебя видел. Ты кажешься такой знакомой! — Каждую ночь? — слабо улыбнулась ведьма, сжимая руку ребëнка крепче. — Да. В прошлую ночь ты сказала, что я очень тебе нужен. Что ты скучаешь, — Николас улыбнулся и поднял взгляд, рассматривая лицо. Рио закусила губу, а затем шумно вздохнула, отводя глаза от заинтересованных глаз мальчишки. Как же она любила этого парня и как же, черт возьми, не хотела его забирать. Но она уже сжимала его руку и уводила всë дальше от Агаты. Она еë возненавидит. Будет ненавидеть вечность и… Заслуженно, наверное. Рио просто делала работу. Не могла иначе, хотя и очень хотела. Очень хотела. Но для матери, которая потеряла ребëнка, это не утешение. — Ты же тоже ведьма, да? Мама тебя знает, — вдруг шепнул ребëнок уверенно. — Да, ведьма. И да, мама меня знает. — У тебя какой? — он кивнул на руку, пожимая еë своей ладошкой. — У мамы фиолетовый, но ты, наверное, знаешь. — Зелëный. Видишь? — Рио с горькой усмешкой кивнула на факел. — Я люблю зелëный, — Ники улыбнулся. Внутри что-то сжималось. Могла ли Смерть сожалеть? Любить? Беречь кого-то? Кажется, могла. Рио ни к кому и никогда не относилась так, как к Агате. Она ради неë нарушила всë, что могла. Сделала максимум, какой был возможен. У неё единственной было такое особое отношение. Рио ради неё сделала огромное и недопустимое исключение. — Куда мы идëм? — Николас улыбнулся, касаясь подушечками пальцев руки Рио. — У тебя мягкая кожа, — усмехнулся парень. — Совсем как у мамы. — В очень красивое место, Ники, — Рио сглотнула и быстро заморгала, удивленная своей уязвимостью. Это не было на неё похоже. — И зовешь меня совсем как мама, — усмехнулся мальчик. — А что мы там будем делать? — Мы? — Видаль постаралась улыбнуться дружелюбно и ободряюще. — Будем делать, что захочешь. Только сначала… Ты должен поспать, — она кивнула, сжимая ладошку в своей руке крепче. — Будем петь? Мы с мамой придумали очень красивую и интересную песню! — Да? Споëшь мне? Николас с улыбкой кивнул и продолжил идти туда, куда его вела Смерть. Он не задавался никакими вопросами, просто сжимал мягкую ладонь в своей и улыбался, словно встретил того, кого очень хотел. Рядом с этой Зелëной ведьмой он чувствовал лишь спокойствие и такое знакомое тепло. Она, на удивление, напоминала ему маму. Агата вела себя так же. Руки были такие же мягкие и нежные, голос спокойный, силы тоже красивого цвета, а ещë вечное «ты должен поспать». — Ничего, что мы оставили маму? — вдруг шепнул Николас, подскакивая на месте. — Она не будет ругаться? — Не будет, милый, — с горечью в голосе прошептала Рио. Будет. Агата будет ругаться и даже ненавидеть, но только Рио. Не своего любимого малыша, а Смерть. Свою возлюбленную, которая беспощадно отобрала у неё самое дорогое. — Спеть тебе? — Ники прижался щекой к широкому рукаву платья. — Спой, Ники. — Дальше по Дороге, по ветреной Дороге. Иди за мной, мой друг. Слава ждет в конце! — пропел звонко Николас и улыбнулся, смотря снизу вверх на ведьму. — Тебе понравилось? — Очень, — тихонько выдавила Рио. Хотелось исчезнуть. Хотелось бросить мальчишку посреди дороги, отпустить его руку, лишь бы не тащить за собой. Она не хотела. Не хотела, чтобы этот чудесный парень умер. Возможно, дать ему жизнь — изначальная ошибка. Если бы он умер при родах, как должен был, то не было бы так ужасно больно. Смерть просто не могла отказать своей любви. Не могла отказать Агате, которая в слезах умоляла «позволь ему жить, пожалуйста, моя любовь». Она никогда не могла ей отказать. Рио держала детскую ладонь в своей. Сегодня умерла любовь и родилась ненависть. — Я начинаю хотеть спать, так и должно быть? — Николас дернул Рио за руку. — Да, — рассеянно шепнула Рио и свернула с тропы. Она воткнула факел в землю, а сама опустилась под дерево, прижимаясь спиной к мощному стволу. Отпустила ладонь мальчика и тут же похлопала ладонями по своим коленям, приглашая присесть. — Как тебя зовут? Во снах ты не представлялась, — Николас плюхнулся ведьме на колени и улыбнулся, рассматривая лицо поближе. Пухлые яркие губы, румянец на щеках и большие глаза каре-зеленого цвета, совсем как смесь оттенков в темном лесу. Темные мягкие волосы красиво лежали по обе стороны от лица и прикрывали узор на её зелёном платье. Николас улыбнулся, а пальцами скользнул по волосам. Зацепил капюшон накидки и стянул его вниз, рассматривая ведьму. Было в ней что-то, что он так хорошо знал. Что-то, что было невыносимо знакомо. Сам не понимал откуда было это ощущение. Ощущение, что он был знаком с ней всю свою жизнь и был связан с самого своего рождения. — Меня зовут Рио, — она обвила руками тело мальчика и прижала к себе. — Красивое имя, — усмехнулся Ники, прижимаясь щекой к груди Рио. — От тебя пахнет… Сырой землëй. Рио сглотнула, ощущая как внутри появилось что-то, чего она прежде никогда не ощущала. Это было чувство потери. Невыносимой и нестерпимой боли. От неë всегда пахло сырой землëй, потому что она была Смертью. Чем же ещë должно было пахнуть? — Не нравится? — она горько усмехнулась и закусила губу, рассматривая лицо Николаса. Он был похож на Агату. С темными длинными волосами, собранными в небрежный хвостик, длинными ресницами и такой милой наивной улыбкой. Рио держала его как младенца, баюкала, одной рукой обнимала за спину, а подушечками пальцев второй руки нежно гладила по коже на лбу. Иногда переходила на щëку, а затем поднималась до мягких волос, поглаживая их. — Не очень, — Николас улыбнулся и сморщил нос. — Прости, — с усмешкой шепнул парень. — Ладно, — Рио тихонько усмехнулась, а в следующую секунду между пальцев появился красивый голубой цветок. — Держи, — она сунула его мальчику за ухо. — Твой зелëный… Создает цветы! — восторженно прошептал Ники, выпутывая цветок из волос и вдыхая сладкий душистый аромат. — Я ещë не встречал таких ведьм. Ты не зло, не как остальные… — мальчик выдохнул и сложил руки у себя на груди, сжимая цветок в ладони. — Мама добрая, она убивает злых ведьм и ты… Ты тоже добрая. Рио сглотнула, ощущая как глаза предательских защипало. Она прижала ребëнка ближе к себе, продолжая поглаживать его лоб и волосы. Николас едва улыбнулся, прижимаясь ближе и устраиваясь в руках ведьмы удобней. Щекой прижался к груди, одной рукой держал ароматный цветок, а другой сжал руку, которая обнимала со спины и ладонью лежала на ребрах. Он как будто никуда не уходил. Засыпал так каждую ночь, кутаясь в руки своей матери. — Ты точно как мама. Всë делаешь как она, — усмехнулся мальчик. — Ты скажешь ей, что я был с тобой, если она будет ругаться? — Конечно, скажу. Тебя ругать не будет, не переживай, — прошептала Рио, улавливая дрожь в своëм голосе. — Хорошо. Доброй ночи, Рио. Я ещë спою тебе, как только проснусь, — улыбнулся Николас, ощущая как слипались глаза. — Мы потом с мамой споëм. Тебе понравится, — он прикрыл глаза. — Конечно, споëшь, Ники, как же… Мне обязательно понравится, — голос сорвался, слова вырвались почти хрипом. Пальцы дрожали под теплой ладонью ребëнка, которая теперь не сжимала еë руку. Рио шумно втянула воздух, ощущая невыносимую боль где-то глубоко внутри. Она продолжала покачивать мальчика в своих руках, водила подушечками дрожащих пальцев по мягкой щеке, прибирала темные пряди волос за уши. Малыш Ники уснул. Но он больше не споëт. Рио потеряла половину своего чëрного сердца. Получила огромный шрам, где-то, где не видно. А ещë… Она просто выполнила свою работу. — Мне жаль. Прости меня, пожалуйста, — прошептала Рио и прижалась губами ко лбу Николаса. Из глаз скатились слезы, которые затерялись среди темных волос мальчишки. Первый раз, когда Смерть над кем-то плакала. Николас.

***

— Ты ничего мне не дала. Только забрала! Выкрикнутое в слезах. Рио тогда второй раз за всë время существования столкнулась с комом в горле. Ничего не дала? Шесть лет Николаса, но среди этих шести лет Агата, к сожалению, заметила только потерю, из-за которой наполнилась ненавистью. Она ранила каждым своим словом, каждым словом о том, что не хочет видеть еë лица и хочет, чтобы Рио наконец оставила в покое. Внутри разрасталось что-то, что напоминало Рио о Николасе. Тогда она чувствовала что-то подобное. Такое же колюще-режущее. Николас и Агата — это что-то про боль, но и про бескрайнюю любовь. Про единственную возможную любовь. Видаль не секунду обрадовалась, когда на поле боя услышала слова Агаты о том, чтобы она забирала Билли. Было радостно услышать, что она выбрала его, но в следующую секунду… Рио поняла суть происходящего лишь тогда, когда не смогла сдвинуться с места, удерживаемая телом Агаты. Харкнесс прижималась всем телом и настойчиво целовала. Рио хотелось закричать. Хотелось оттолкнуть Агату, разорвать поцелуй, сделать что угодно, лишь бы это прекратилось. Она не хотела еë смерти. Не хотела терять ещë одну половину своего сердца. Агата — всë, что у нее осталось. Единственная, кого она когда-либо любила. Всë, что смогла Смерть — схватиться крепче, сжимая тонкие запястья ведьмы, и углубить чертов поцелуй. Их окружила темная дымка. Рио до последнего хваталась пальцами за тело Агаты, цеплялась ногтями за ткань еë платья, стараясь утянуть назад к себе. Она не готова была отпустить. Не готова к этому дню. Еë окутал холод от потери. Резкая нехватка чужого тепла и боль, разрывающая на части. Не этого она хотела. Лицо исказила гримаса боли, вспыхнула в глазах, отбирая блеск. Шрам стал открытой раной, которая теперь никогда не зарастёт. Тело Агаты опустилось на землю невесомо и беззвучно. На лице не было ничего, кроме спокойствия. Она погибла достойно, без страха и колебаний. Приняла смелое решение и доказала, что она — не про зло. Но Рио не нуждалась в доказательствах, она всегда знала, что Агата — не зло. Предпочла последний миг своей жизни разделить с Рио, и как и хотела — не видела еë лица. Лишь чувствовала губы, жар тела и сжатые с силой пальцы, которые касались прядей волос. Чувствовала силу, которой Рио пыталась удержать еë здесь как можно дольше. Ощущала, как она впивалась в еë губы, стараясь продлить поцелуй, взять от него максимум. Рио сглотнула, облизнула губу и сжалась, ощущая на них вкус слëз Агаты. Взгляд опустила на тело, которое лежало на земле. Дышать стало тяжело, а в глазах вновь всë поплыло. У неë никого не осталось. Так отвратительно она чувствовала себя второй раз за всë время своего существования. Дрожащими руками поймала накидку на своих плечах и запахнула, словно старалась скрыть свои обнаженные и разбитые внутренности. По щекам покатились слëзы, оставляя влажные дорожки. Если бы не раздражающий парнишка, стоящий над душой, то она наверняка бы упала на колени и прижалась губами ко лбу. Баюкала бы еë тело и сжимала руку, не желая отпускать. Позволяла бы своим слезами затеряться среди еë темных и пышных волос. Второй раз, когда Смерть над кем-то плакала. Агата.

Посади пару азалий, когда будешь уходить

Рио горько усмехнулась, рассматривая поросшую яркими цветами поляну. Фиолетовые, сверкающие под солнечными лучами и ароматные. Сразу вспоминался Николас, который сжимал цветок в своëм кулаке и восхищенно шептал «твой зелëный создает цветы!». Она усмехнулась, шмыгая носом и не позволяя слезам вырваться из глаз вновь. Такова участь Смерти — забирать тех, кого любишь. — Мне жаль. Прости меня, пожалуйста, моя любовь, — шепнула Рио, прячась за ткань своей накидки. Она будет ухаживать за этими цветами каждый день. Не позволит ни одному завянуть. Доберется до Билли и заберëт у него кулон Агаты. Он должен был остаться у неë. У Смерти, жизнью которой была ведьма Агата Харкнесс. Рио шмыгнула носом, выдохнула и пошла прочь, напоследок бросая взгляд на очаровательные цветы. Еë фиолетовый. Плакала ли Смерть? Только дважды.