Если бы

Шаркнули о карниз металлические кольца, и тяжелые шторы раздвинулись, любезно пропуская в кабинет первые лучи едва согревавшего солнца. Самый нахальный лучик лизнул щеку спящего, пробежался по переносице и застыл на веках. Дилюк поморщился и открыл глаза. — Только не говорите, что Вы просидели здесь всю ночь! — за спиной у Мастера незамедлительно раздались причитания главной горничной. Женщина ловко подвязала плотную ткань штор тесьмой и всплеснула руками. Её лица Рагнвиндр не видел, но беспроигрышно смог определить огорчение в её тоне. — Вы излишне увлекаетесь работой. Так можно и кони двинуть, не дожив до тридцати. Дилюк утер запястьем ниточку слюны с кончика губ, распрямился и судорожно вздохнул, когда затекшую спину сковала ноющая боль. Ну вот, он опять уснул за рабочим столом. Снова со всей своей нерастраченной страстью отдался на растерзание бумажной волоките, чтобы заглушить рой горьких, тревожных мыслей в голове. Может, запить?.. Неспроста же Кэйа пьёт так много вина — средство определенно безотказное, служащее вернее любого снотворного. Еще бы Рагнвиндра не воротило от одного его запаха. Вина, не Кэйи. — На Вас без слёз не взглянешь. Выглядите болезненнее нашего гостя, — Аделинда придирчиво рассмотрела его лицо. — Бегом умываться и приводить себя в порядок. После жду Вас к столу. Волчонку полегчало, и, в таком случае, было бы невежливо с Вашей стороны не устроить ему официальный приём. Столь излишняя прямолинейность, может, и рассердила бы Дилюка, прозвучав из уст постороннего. Но Аделинду он за то и любил — женщина не стремилась перед ним пресмыкаться и имела достаточно смелости, чтобы при необходимости пожурить и выдать парочку фигуральных затрещин. Рагнвиндр без сожаления делегировал бы ей статус главы всея Винокурни — на ней держалось буквально всё. Откуда только бралось в ней столько сил и энергии?.. Может, нелепые слухи слухами вовсе не являются, и она действительно пьёт кровь младенцев? — Ади, ты и мёртвого из могилы поднимешь, — пробубнил он и потер ладонями лицо в попытке взбодриться. Все-таки в последнее время сна ему катастрофически не хватало. Он встал не торопясь, зевнул в ладонь, потянулся, чтобы размять окоченевшие от неудобной позы конечности — и тут же схлопотал накрахмаленным полотенцем прямо по заднице. — Вперед, Господин Дилюк, долг зовет, — проворковала служанка и первая юркнула в коридор — наверняка спешила завершить приготовления к завтраку. *** Когда Дилюк спустился в гостиную, стрелка часов едва не переваливала за полдень. Рэйзор уже сидел за столом — умытый, причесанный, приодетый в старенькие, но вполне приличные одёжки, из которых оба наследника Рагнвиндров давным-давно выросли. Стоило Мастеру кивнуть мальчику в знак приветствия, как тот немедленно вжался в спинку стула, потупил взгляд и свёл острые коленки вместе. Опасался. Завтрак оба ожидали молча — лишь иногда волчонок стеснительно покашливал в кулак и шмыгал заложенным носом. За прошедшую ночь никакого озарения не случилось, и Дилюк по-прежнему не имел представления, на каком языке ему обращаться к ребёнку. Потому и обратился к своей неизменной стратегии — блюсти тишину. Долго ждать не пришлось. Аделинда разложила перед ними столовые приборы, расположила в центре стола пузатый фарфоровый чайник и чашу со свежими фруктами. Её помощницы вынесли с кухни две порции медового мяса с морковкой. Без лишних слов Дилюк приступил к трапезе, а его маленький гость склонился над тарелкой, принюхался — никакой насморк не помешал ему насладиться ароматом блюда. Понаблюдал исподлобья за тем, как искусно хозяин поместья управляется ножом и вилкой, взялся за собственные столовые приборы. Зубчики вилки со страшным лязгом оцарапали самое дно тарелки, нож выпал из руки. Рэйзор предупреждающе зарычал на коварный алюминий, но вступить в следующую битву с посудой не решился, опасаясь снова проиграть, и прибегнул к привычным ему методам — вцепился в жирное мясо пальцами и зубами оторвал небольшой кусок. Рагнвиндру оставалось тактично игнорировать столь варварское надругательство над правилами этикета. Мясо волчонку пришлось по вкусу, а вот кружочки моркови за пищу он не воспринял вовсе, и те остались сиротливо лежать на тарелке. Аделинда, наблюдавшая за ними с кухни, взяла себе на заметку — овощи маленькому гостю лучше не предлагать. Когда с завтраком было покончено, Дилюк отодвинул пустую тарелку в сторону, сцепил ладони в замок и попытался улыбнуться. Судя по тому, как Рэйзор опустил голову и напрягся, улыбка вышла не самой приветливой. — Итак… — Рагнвиндр, несколько смущенный реакцией мальчика, замешкался, но тут же продолжил. — Рэйзор, на правах хозяина Винокурни «Рассвет» я рад приветствовать тебя в этих стенах. Я и мои подчиненные сделаем всё для того, чтобы ты поскорее поправился и смог вернуться к своим… К своей стае. Чувствуй себя как дома и, если тебе что-то понадобится, обращайся за помощью к Аделинде — с ней, я полагаю, ты уже познакомился. Мальчик позеленел и скуксился. Напускной официоз испугал его ещё пуще. — Рэйзор благодарен, — осторожно начал он и тут же закашлялся. — Но это нехорошо. Стыдно. Рэйзор привык сам. Лицо Дилюка вытянулось, и волчонок, разглядев во взгляде алых глаз угрозу, окончательно закрылся. Будь у него волчьи уши, он непременно прижал бы их к голове. — Твое благородство неуместно. Подумай лучше о своём здоровье, — только и сказал Дилюк, а после перекинулся с Аделиндой красноречивыми взглядами и отправился в кабинет. Документы сами себя не разгребут, а о мальчике непременно позаботится главная горничная. У неё опыта в этом уж точно побольше.

***

Дилюк перечитал один и тот же отчёт в пятый раз и с неудовольствием обнаружил, что информация им больше не усваивается, строчки расплываются перед глазами, а суммы ни в какую не желают сходиться. С тяжелым вздохом он отодвинул стопку бумаг на край стола, поднялся, чтобы размять конечности, и рассеянно огляделся. Он давно разучился бездельничать. Стоило ему хоть на мгновение отпустить себя и отложить дела в сторону, голову немедля занимали беспокойные мысли. Он не любил оставаться наедине с самим собой. Значительно проще было уработаться до состояния нестояния и рухнуть в постель, засыпая на ходу, а на следующий день вновь загрузить себя чем попало. Документация? Не следует беспокоить Эльзера, Рагнвиндр может справиться с бумагами и сам. Смены в таверне? Чарльзу тоже положен отдых, к тому же, никогда не повредит напитаться парой-тройкой новых слухов, чтобы иметь представление о том, что происходит в городе. Патрули в образе Полуночного героя? Кто-то же должен зачищать регион от вражеских лагерей, а заодно, в качестве приятного бонуса, выводить ни на что не годных рыцарей из себя. Отнимите у Дилюка всю работу, и он будет целыми днями намывать посуду вместо горничных. Даже сейчас, без перерыва просидев в кабинете до заката и устав до чертиков, он изо всех сил пытался себя занять. Неплохо было бы спуститься на ужин — он и так пропустил обед — но аппетит не шёл. Может, пройтись по окрестностям? Не зря же Кэйа предоставил ему график патрулей Ордо. Столь ценной информацией грех не воспользоваться. Не успел Дилюк вдохновиться этой идеей, как по крыше Винокурни глухо забарабанил редкий для климата региона град. Крупицы льда размером едва ли не с яйцо обрушились на усохшие виноградники, застучали по стёклам. Рагнвиндр выглянул в окно и увидел фигуры подчиненных, спешащих укрыться от неблагоприятной погоды в поместье. Барбатос, да что же за напасть такая?.. Он смерил широкими шагами кабинет и, в конце концов, сложил на стол пару сухих, чистых тряпок и флакон слаймовой слизи. Взял в руки меч и снова сел в кресло. Если уж его запаса энергии не хватает на документы, то на уход за оружием усилий много не потребуется. Дилюк тонким слоем наносил слизь на лезвие, когда дверь в кабинет тихонько приоткрылась, и в проёме мелькнула голова его маленького гостя. Рэйзор смотрел настороженно и молчал, зайти внутрь не решался, но отчего-то не отрывал заинтересованного взгляда от начищенного двуручника. Никто не смел беспокоить хозяина поместья без стука. Никто не распахивал дверь столь бесцеремонно, не дождавшись разрешения. Но волчонку все эти правила приличия были чужды, поэтому Дилюк быстро подавил свое недоумение и не стал злиться. — Заходи, — скомандовал он и, заметив пятно грязи на рукоятке, взялся за тряпку. Мальчик послушно вошел, закрыл за собой дверь и разместился на стуле напротив стола. Некоторое время они провели в тишине, пока Дилюк не взял на себя ответственность начать разговор. — Ты чего тут? Нормально себя чувствуешь? Разве тебе не положен постельный режим? Волчонок прокашлялся в кулак. — Хорошо. Легче. Лежать трудно, спать не хочется. Камни изо льда шумные, Рэйзор беспокоится. Волки в лесу, прятаться негде, — пробормотал он хрипло и вновь во все глаза уставился на меч Дилюка. — Красивый, большой. У Рэйзора тоже был. — Был? — Дилюк вскинул бровь, но от работы ни на секунду не отвлекся — принялся натирать лезвие вторым слоем слизи, чтобы сталь не заржавела. — Был, — терпеливо повторил мальчик. — Рэйзор защищал. Потом упал, уснул. Жарко стало, потом холодно. Когда проснулся, был здесь. Меча нет. Потерялся, — вздохнув, он опустил голову и о чём-то глубоко задумался. Какое-то время молчали оба — Рэйзор горевал по утерянному мечу, а Дилюк обрабатывал услышанное. Ему в принципе тяжело давалась детская речь, а понять волчонка было вдвойне сложней. — И зачем тебе меч? — Защищать, — без лишних раздумий отозвался тот, сверкнул алыми глазами. — Рейзор защищает. Волков. Лупикал. Иначе придут плохие. Рагнвиндр улыбнулся невесело, невольно узнавая в мальчике себя. Только вот он в своё время никого не защитил — ни отца, ни Кэйю от самого себя, ни даже своего собственного ребёнка, о котором он сначала даже не подозревал — слишком уж небольшим был срок. И не помогли ему в этом ни меч, ни Глаз Бога, ни должность. Невеселые мысли вновь заполонили его голову, как бы старательно он от них ни убегал. Рэйзор вдруг потянул носом. — Мастер Дилюк пахнет сладко. Виноградом. Мастер Дилюк — омега, — заявил он, и Дилюк от неожиданности едва не выронил меч из рук. — Омега — это хорошо. Омега дает жизнь. Мальчик смерил Рагнвиндра каким-то совершенно жутким, не по-детски проницательным взглядом. Дилюк, не найдясь с ответом, промолчал в надежде, что волчонок не станет развивать столь неудобную тему. Не тут-то было. — Капитан Кэйа пахнет очень похоже. Только жёстче. Забродившим виноградом, — Рэйзор глубоко задумался, а затем просиял. — Капитан Кэйа — альфа Мастера Дилюка. Дилюк поморщился. Кэйа был его альфой. Впервые они занялись любовью в ночь перед его восемнадцатым днём рождения. Кэйа был так нежен, так осторожен, что младший Рагнвиндр даже не почувствовал боли при проникновении. Смуглые руки до подозрительного умело игрались с его телом, будто изучали его не в первый раз, горячий язык ласкал шею и мочки ушей, влажные губы касались чужих. Дилюк был тогда так оглушительно, до глупого, счастлив, так окрылен собственными чувствами, что даже ни на секунду подумать не мог, что меньше, чем за сутки всё это у него жестоко отнимут. В ту ночь Кэйа подарил ему ребёнка, которого Дилюк сберечь не смог. Он узнал о своей беременности спустя месяц после того, как покинул Мондштадт, переполняемой жаждой мести. Неравнодушные люди приволокли его, израненного после очередной стычки с Фатуи, в хижину Бубу, где мягкий в выражениях и жестах (и потому показавшийся Дилюку излишне жеманным) лекарь сообщил ему столь неожиданную новость. «Не советую Вам так рисковать своим здоровьем, Господин Рагнвиндр. Позаботьтесь о жизни, которая развивается у Вас внутри», — сказал он, когда Дилюк рассеянно кутался в накрахмаленное одеяло и скорбно хмурил брови. Он даже не успел принять какое-то взвешенное решение — оставлять ребенка или нет. Случай решил всё за него. Неделю спустя на него напали и, несмотря на то, что из этой схватки Дилюк вышел победителем, плод внутри него пережить полученных ранений не сумел. Рэйзор ошибался. Некоторые омеги не способны дать жизнь. Некоторые омеги могут лишь рушить всё вокруг себя без шанса на восстановление. — Отправляйся спать, — тихо, но твердо произнес он. Видимо, было в его взгляде в этот момент нечто такое — болючее, горькое, что волчонок не решился спорить. Только сполз со стула и немедленно шмыгнул за дверь. Дилюк отложил меч в сторону и накрыл лицо руками. Очередную бессонную ночь он провёл в стенах кабинета.