he errs

Замок Конисбро январь, 2001 год

      Ночь была тишиной. Звёзды наблюдали за табуном кентавров окутанных тьмой, а стены замка слабо мычали, словно придушенные тяжестью камней и снега. Земля графства заполнялась страхом. Конисбро, подобно старым костям чудовища на берегу, поднимался в мрак. Его башня, изрезанная временем, тянулась к небесам, вроде горба на спине. Она была готова воспрять из мёртвых. Лунный свет, проникал, пытался омыть проклятые души в коридорах. Однако попытки были безуспешны.       Из глубокого подземелья доносились крики вместе с шорохом ветра от пролетавших демонов — это были звуки потерянных и забытых, внезапно обретших для борьбы силы. Клан Вольтури раздал порции Пожирателям смерти. Смертных делили. Ими выплачивали долги, удерживали власть, удовлетворяли плоть и ярость.       К ритуалу поощрения не присоединился Волан-де-Морт. Он выжидал утро в тронном зале замка.       Серебряные капли крови единорога стекали по серой руке от пальцев до локтя. Тёмный Лорд пристально всматривался в блики жидкости. Они переливались и манили остатки души обещанием бессмертия. Сердце стучало глухо. Его ткани за последние пару лет утратили упругость. От осознания скорой гибели тела мысли наполнились соком кислой слабости. Близость к вечной жизни сводила с ума, но вот теперь она приняла два обличия: кровь на коже рук или яд на устах детей.       В стене напротив вздрогнула дверь из-за резкого сквозняка. Там, в подвалах Долохова, его будущие ангелы ожидали своего часа.       Амуры — юные вассалы становились всё более опасными. Их зреющее могущество затмевало другие размышления. Наедине собой маг смотрел во тьму. В железные тиски запертого прохода. Тело ломило от желания проглотить каждую каплю крови единорога и отказаться от столь долгого ожидания совершенства. Но Лорд Волан-де-Морт не был тем, кто боялся не успеть. Он никогда не искал лёгких путей. Он всегда был терпелив. Величайшего волшебника ничто не могло торопить, потому как именно его ждал весь мир и всё возможное время. Однако в последние месяцы уверенность таяла, как вампирские кости в огне. Нутро Тёмного Лорда поначалу скрывало это от самого себя. Затем стало хуже и тело начало выдавать уязвимость наружу.       Страх перед внезапными звуками, импульсивный гнев на нелепость, замирание перед серыми глазами ребёнка. Ощущение непоколебимого и чуткого, как когтистый паук на паутине, ужаса перед своим отражением в их зеркалах. Его дети — амуры — не видели боли, мщения и смерти в таком количестве, в котором лицезрел Волан-де-Морт. Тьма не проникала и не зарождалась в их душах. Однако что-то глубоко внутри подсказывало, что ангелы не находились в неведении. Эти существа с каждым новом опытом становились всё более сильными, притягательными и… поглощающими.       Они приковывали к себе взгляд, увлекали всякий ум своей безупречной красотой, затягивали чувства, мысли, интуицию в чёрные дыры зрачков. Находясь вдали от них Том осознавал влияние маленьких чудовищ. Волю больше остального сковывала мысль, что никто из амуров даже не старался проявить себя. Та тёмная магия окружала их безусловно, как ночь окутывала замок. Что бы они могли сотворить будь у них замысел?       Кости заболели в запястьях и в шее, напоминая о том, что действие целительного зелья прекращалось. Челюсти сжались от приступа боли. Скрип зуба разорвал тишину, словно предостережение. На язык попался острый камешек. Волан-де-Морт сплюнул кость в сторону вместе со сгустком крови.       Том знал: как бы ни была сладка жажда власти над смертью, он не мог позволить себе спешить. Больше не мог.       Зуб отскочил от каменного пола несколько раз, блеснув серебряным ядом под лунным светом.

***

Хижина Ордена

      Последний третий барьер мягко обволок тела членов Ордена Феникса. Чары пропустили Поттера и Малфоя внутрь, опознав их волшебные палочки. За мгновение до вампирский слух наслаждался спящей тишиной зимнего леса. Возможно, что не было времени спокойней, чем начало года. Пару лет назад для Англии нынешнее количество снега показалось бы аномальным. Но после Битвы за Хогвартс и союза с Вольтури многое противоестественное обратилось в обыденное. В уши залился детский смех.       — Обалдеть! Оно живое? — кричал Тедди, чуть ли не переваливаясь за борт коляски.       Рон заглушил мотоцикл в ту же секунду, когда Гермиона попыталась голосом угомонить восторг мальчика. С помощью того возгласа у Драко быстро получилось избавиться от чувства, напоминающее тоску по этому несуразному дому.       Вампир вздохнул от недовольства. Проказник тут же заметил его и крёстного. Однако последний выглядел так устало, что даже ребёнок догадался не трогать дядю прямо сейчас. Поттер прошёл мимо мотоцикла по прибитой тропе, глядя под ноги. Уизли хотел было двинуться за другом, но Грейнджер придержала его за предплечье, подсказывая, что лучше поприветствовать позже.       — Дядя! — ещё раз крикнул Тедди, спрыгивая с колеса коляски в сугроб.       — Я тебе не дядя, — пробормотал Малфой, остановившись.       — Эй, пугало, что это с ним? — Рон снимал с рук промасленные перчатки и мотнул головой на дверь хижины, за который скрылся Гарри.       — Мы в бурю попали, — вампир пропустил мимо ушей прилипшее прозвище от Джинни.       — Тедди, осторожно. Споткнёшься ведь, — Гермиона поймала мальчика под локоть, когда он наконец пробрался из снега к тропе.       Мальчик, упал на колено, встал, отряхнулся, набрал побольше воздуха и побежал.       — Драка!       За один метр до вампира Эдвард прыгнул прямо на его грудь, ухватившись за рубашку и плечи так цепко, что легче было лопух из шерсти выдрать, чем его.       — Дра-ко. — Возразил Малфой, пока его обхватывали ноги и руки со всех сторон. — Или мне называть тебя лохматым?       Тедди не слушал, хохотал и уворачивался от лица Драко, как только тот находил позу, чтобы высказать раздражение ему в лицо. Рон слегка закатил глаза от ревности. Впрочем, озорство ребёнка всегда подкупало. Даже если оно было посвящено не ему. Порой дети понимали суть людей куда лучше, чем взрослые. Если не были глупы о самих себе. А Тедди таковым не был. Уж точно не под крылом Гермионы. Оборотень закинул рюкзаки на плечо и понёс их в гараж.       — Грейнджер, убери с меня эту обезьяну, — сказал Драко, когда ему уже надоело вертеть головой.       — Тедди, слезай, — она попыталась взять его подмышки. Только вот мальчик вновь увернулся и, будто паук, заполз за спину.       — Р-р-р! — подурачился проказник, выглядывая на ведьму из-за плеча вампира. Волосы младшего Люпина налились красным и оранжевым цветом.       — Что за поведение? — удивилась Гермиона. Хотя Малфой был бы не прочь услышать какой-нибудь командный тон, а не любопытный.       — Эдвард, я сейчас упаду на спину и ты у меня будешь не рычать, а пищать.       — Р-р-р! — прозвучала угроза вперемешку со смехом.       — Тедди, слезай.       — Р-р-р! — Он сжался. И чтобы убедить их в своей непоколебимости, откинув голову, с размахом вонзился зубами в плечо дяди. — Ай! А-а-а… — заныв в тот же момент.       — Гений, — заключил Драко, почуяв кровь изо рта мальчика.       — Солнце, да что с тобой? Ты сладостей наелся? — Грейнджер сняла его со спины вампира и помогла встать на ноги.       — Всё с ним нормально, — неожиданно подошла к ним Джинни.       Она и Гермиона не сказали больше ни слова. Уизли взяла мальчика за вторую руку, чтобы помочь дойти до дома. Первой ладошкой Тедди прижимал верхнюю губу, всё поглядывая на пальцы с ярко-красной слюной и щупая языком пару опустевших ямочек в дёснах.       Грейнджер вздохнула и опустила плечи, стоило входной двери закрыться.       — Дурацкий день, — сказала она и направилась к мотоциклу.       Драко последовал за ней, как вдруг коляска взвизгнула, словно бочка с пикси. Ведьма совершенно не обратила внимания, снимая пилотные очки с шапки. Вампир заглянул внутрь и увидел связанного кабана на дне машины.       — Я это есть не буду.       — Это не тебе, — окликнул Рон, возвращаясь к мотоциклу.       — Ты терпеливее обычного, — заметила Гермиона. Ведьма хотела посмотреть на количество капель крови на рубашке, но Малфой как-то рефлекторно отмахнулся от её рук. — Что изменилось?       — Ничего.       — Да? — с притворством переспросила она.       Уизли приподнял переднее колесо мотоцикла и ногой подтолкнул под него полено вместо камня. Он и опомнится не успел как Грейнджер ткнула кончиком палочки себе в ладонь и в меру глубоко порезала кожу.       — Э-э! — Рон в миг оказался между ней и вампиром, схватив девушку за запястье. — Ты ополоумела?!       — Пить не хочется? — Грейнджер проигнорировала реакцию парня.       — Я предпочёл бы кабана твоей крови, — бесстрастно ответил Драко.       Рон, услышав эти слова за спиной, не спеша повернул голову к своему плечу. Одна из первых мыслей была та, что вампир страх потерял. Ибо шутить или, — что практически немыслимо, — всерьёз что-либо говорить о чистоте крови Гермионы в доме минимум с двумя оборотнями, один из которых наверняка его без раздумий зашибёт, было крайней глупостью.       — Что? — с удивлением спросил Драко, когда сдвинутые к переносице брови и округлые глаза Уизела уставились на него. — Это хорошо, разве нет?       — Ты привыкаешь, — с досадой сделала вывод Гермиона.       — Так, — Рон тихо набрал воздуха полной грудью, при этом натянув нижнюю губу на зубы, — ты, шаг назад. — Оборотень развернулся лицом к вампиру и слегка толкнул его рукой в грудь. Затем он обернулся к Грейнджер и скомандовал со сдержанной интонацией: — Ты, разберись с этим.       Уизли вытащил ключи из замка. Лампочка на панели погасла. И под ботинками парня проскрипела тропа до очищенной от снега веранды. Он решил, что сегодня ему не следует чрезмерно беспокоиться о чём-либо. Стоило доверять тому, чему уже было выражено доверие. Иначе свихнуться можно. Усталость с дороги, голодный желудок, да мало ли что ещё его могло бы вывести из себя. Лучше поскорее поесть и поспать.       — Дело плохо, — Гермиона капнула бадьяна себе на ладонь и бросила пузырёк обратно в сумочку со шнурком через плечо.       — Я не чувствую себя плохо.       — Если наш план возможен, то тебя труднее будет вернуть с такой терпимостью. Это может быть признаком завершения мутации, понимаешь?       — Задача изначально была нелёгкой, — вампир подбодрил своей улыбкой в уголке губ.       — Пожалуй, — она усмехнулась в ответ. А затем нахмурилась, словно что-то заметила на его бледном лице и спросила: — Доводилось мучить животных?

***

      В доме стоял запах выпечки, овсяного печенья и растопленного, как масло в июльский день, камина. Жар прогрел даже общую спальную комнату на чердаке. Зайдя внутрь, Рон сразу стянул с себя свитер и накинул его на ручку ванной комнаты у лестницы с репликой «Я следующий». На стук двери и голос из кухни в гостиную и в коридор выбежал Тедди, уже позабыв о потерянных зубах и жуя кусочек бриоши коренными. Уизли изобразил медведя и с наигранной косолапостью погнался за мальчиком. Тот с визгом носился между диваном и креслами, пока не открылся путь к лестнице. Ребёнок с воодушевляющим хижину смехом забарабанил пятками по деревянным ступенькам. Решающий поединок случился наверху под глухие удары подушек.       Тем временем в другой стороне дома на первом этаже в конце коридора Джинни приводила в порядок комнату мальчика.       — Что-то потеряла? — спросил Гарри, выйдя из комнаты парней с полотенцем на шее.       — Нет, — стол скрипнул ножкой об пол, когда Джинни попыталась вылезти из-под него. На выходе она получила сочувственный, но двусмысленный взгляд Поттера. — Просто карандаш укатился. Уизли встала на ноги и пересчитала в руках количество флаконов из тёмно-коричневого стекла. Судя по воспоминания, все на месте.       — Выглядишь ужасно, — она мыслями вернулась к Гарри. Его бледное лицо показались слишком болезненным за такую недолгую вылазку.       — Спасибо, — Поттер сжал губы в линию наподобие улыбки и почесал мокрый затылок. — Тоже рад тебя видеть. Возьмёте с собой?       — На дежурство? — ведьма поставила флаконы на комод у двери и продолжала раскладывать вещи по местам. То покрывало поправит на кровати, то перенесёт все книги и учебники обратно на стол, то найдёт под ногами карандаш и бросит его в стакан. — С такими синяками под глазами тебе нужен покой.       — Им бы я и занялся, — у Гарри немного заболела голова от суеты подруги. — Просто Тедди будет дурачиться. С ним нужно будет сидеть, пока Гермиона и Малфой будут кабана препарировать, а ты знаешь какой Рон, ну,не строгийв роли няньки… С ними шума будет в два раза больше. В общем, я хотел бы в палатке поспать. Привести мысли в порядок, понимаешь?       — Гарри, маловероятно, что мы задержимся на одном привале. Стая несколько раз находила следы кентавров поблизости. Они не ушли в Запретный лес или подальше от Лондона. Бейн и Магориан могут шпионить за нами. Снаружи придётся начеку быть постоянно.       — Да хоть так, — вздохнул Поттер и упёрся спиной в дверной косяк.       — Что ты задумал?       — Уже как три года мы топчемся на месте. Нужно пораскинуть мозгами.       — Без Люпина?       — Джинни… — он размял себе висок под дужкой. — Хоть ты не начинай эту песню. Мне хватает Гермионы. Профессор предложил много вариантов за последнее время, а?       Она не ответила и продолжила поправлять мелочи в детской комнате. Уже лишь оглядывая всё вокруг для проверки.       — И потом у меня самого голова забита.Нужен покой.       — Перезагрузка в потенциальной опасности между вампирами и кентаврами? Такой покой тебе нужен? — хмыкнула Уизли, когда стала забирать флаконы с комода.       — А ты думаешь они меня потревожат больше, чем Тедди без настойки? — Гарри забрал последний бутылёк до того, как она успела. Он махнул им в качестве аргумента, словно это был документ с печатью министра.       Джинни выдержала его выпад и не стала спорить с уставшим человеком. Однако его идея ей не нравилась. И это несогласие красноречиво читалось на лице с бледными веснушками.       — Так я еду или нет? — попытался Гарри. Вид у него был, будто мальчишка просился на чемпионат по квиддичу.       — Если откажу, ты ведь пешком увяжешься.       — Спасибо, — Поттер перестал упираться в косяк, убрал ноги с прохода и пропустил девушку в коридор.       Она остановилась возле парня и пальцами слегка коснулась его лица, проведя линию по щеке и подбородку.       — Только побрейся перед выходом.       Гарри отчего-то смутился и кивнул в ответ.       — Джинни? — позвал он, когда она уже шагала по коридору. Поттер махнул рукой, в которой держал последний флакон.       — О чёрт, спасибо, — Уизли поймала настойку в воздухе и быстро пошла на кухню.

***

      Топот ног и возгласы проверяли хижину на прочность. В ванной комнате журчала вода из крана. Рону и Гарри не понравятся такие траты воды, но Гермионе сейчас было нужно послушать её журчание и погреть руки под струёй, посмотреть на течение в ладонях и на пару минут забыться. Заново убедить себя в правильности принятых когда-то решений.       Под зеркалом стоял уже опустошенный бутылёк из зелёного стекла. Вяжущий и каменистый привкус противозачаточного зелья исчезнет только через несколько часов, когда его действие будет завершено.       В горле стоял ком. Гермионе казалось, что она обманывала любимого. Да только даже если бы она рассказала ему о том, что принимала меры, её действий это бы не изменило. За то, могло бы отяготить отношения, которые и без того долгие месяцы не без труда выдерживали эмоциональную близость с Лавандой. С каждым новым разом появлялось ощущение, что Грейнджер только умножала тяжесть на своих плечах. Вдобавок её злило, как Рон мог сам до сих пор не поговорить с ней об этом. Он либо догадывался и предпочитал оставлять её наедине со всем этим, либо он был дураком. В последнем, и в первом случае, Гермиона действительно была одна. Наедине с не брошенной ответственностью.       Почему-то эти мысли начинали закручиваться в её голове всё сильнее и сильнее, как вода в раковине. Только переживания Гермионы не исчезали в тёмной трубе, не убегали под землю и не растворялись на благо среди корней леса. Что если бы она бросила обо всём думать? Забеременела бы и посмотрела на лицо Рона, Гарри, Люпина, чёрт его дери! И просто бы перестала что-то делать. Постоянно думать наперёд. Бросила бы одна разгребать всё дерьмо, которое на неё свалилось.       Хотя и в этих мыслях Грейнджер не находила утешения. Её иллюзии были без приятности и без пряностей. Пресные и картонные, как заждавшаяся утренняя каша без соли. Однако ум ведьмы не мог игнорировать факт бездействия после очередных раздумий. Стоило было ей бросить все свои заботы, как тут же бы столкнулась с неприятной правдой — у неё ничего не получилось. Что после неё останется? Кипа бумаг с пережёванными гипотезами? Гермиона и сама теряла связывающую нить между ними. Что в таком случае сможет понять следующий человек? Она рисковала остаться наедине не только со своей ношей, но и с собственной никчёмностью.       — Даже этот долбанный кабан, — пробормотала Гермиона, когда умылась водой, набранной в сложенные чашей ладони.       В зеркале ведьма рассмотрела покрасневшие глаза.       — Идей больше нет? — с издательством прошептала она.       В дверь постучали. Грейнджер вздрогнула и тут же прижала полотенце к лицу, опасаясь, что кто-нибудь из девчонок быстро зайдёт.       — Гермиона? — Джинни позвала с интонацией, с которой обычно торопила на сборы. И, судя по скрипу пола, ушла в гостиную, что-то выкрикивая Малфою насчёт огня в камине.       — Да, я сейчас, — обыденно ответила ведьма.       Пустой бутылёк улетел в сумочку. Полотенце протёрло борт раковины и нос напоследок прислушался к запаху противозачаточного зелья в уборной. Следов не осталось.       В гостиной Малфой стоял за диваном и держал руки на поясе, недовольно кривя губы. Рон и Тедди сидели перед ним на другом диване, замышляя грандиозное и посмеиваясь. Уизли что-то шептал на ухо проказнику. Судя по лицу мальчика, не меньше, как план сражения с балрогом, для выполнения которого первоначально понадобилась бы ветка из горящего камина. Гермиона подумала, что стоило было бы мельком поблагодарить Драко за столь терпеливое молчание в компании с этими двумя.       Небольшое вознаграждение, пусть и условное, как глоток воздуха под водой, никогда не будет лишним — это Гермиона могла представить на собственной шкуре. На кухонном островке возле коробки из-под шоколадной лягушки и растянутой сахарной ленты стояли флаконы подсолнечной настойки. Пустые, как зря обрадовалась ведьма. Неиспользованные, как заметили глаза. На кухню с рюкзаком на плече зашла Джинни, чтобы найти железную кружку и взять её с собой на дежурство.       — Могла бы протереть горлышко после того, как вылила, — сказала Грейнджер.       — Ему лучше без них, — ответила Джинни. В отличие от подруги она не постаралась говорить будничным тоном.       Хотя сдержанность дальше и не требовалась. Тедди всё же поддался шалостям и, подпалив в пламени маленькую ветку, погнался за Малфоем. Тот не церемонясь, с благими ругательствами и нарушая всевозможные правила обращения с мебелью, вскочил на подушки дивана и со скоростью вампира ретировался к входной двери хижины, где мальчик на ходу оседлал шею Уизли для погони за демонами!       — Его родители думают иначе. — Не постеснялась на этот раз своего раздражения Гермиона. Пренебрегать расписанием приёма было недопустимо, потому что только это и было всегда правильным. Оно таковым и должно было оставаться.       — Люпин другого мнения, потому чтотыего убедила, — Джинни перед подругой одной рукой смела мусор со стола в урну на полу. Получилось так, что она слегка толкнула.       — Я знаю о чём ты до сих пор думаешь, — Грейнджер поверила, что у неё получилось скрыть вмятину в душе, которую обычно называли обидой. Однако на миг дрогнувший голос её выдал. Уизли не обратила внимания, потому как не хотела сейчас быть на её стороне. Гермиона продолжила: — У меня были те же сомнения. Но лучше он как можно скорее вырастет с нами. Здесь. В доме, с родными, в безопасности. Если с семьёй что-то случится пока он ребёнок… — она поняла, что Джинни её почти не слушает, подтягивая лямки рюкзака на плечах. Тогда ведьма дозволила себе каплю гнева. — И зелья не только для роста. Они ещё укрепляют здоровье. Если он простынет этой зимой, то я найду кого винить.       — Гарри едет с нами, — Уизли произнесла это так, будто с ней никто не говорил секундой ранее.       — Что? Кто тогда займётся Тедди? — возмутилась она. Входная дверь дома скрипнула, как крепкий снег.       — Полагаю, ты. Припасов этой дряни на зиму достаточно. Справишься.       Джинни схватила термос со стола и с резким разворотом ушла к порогу через гостиную. Длинные рыжие волосы взметнулись в воздухе, словно стеклянные спицы. От этого движения Гермиону одолело чувство не зависти, но точно то, от которого под языком горчило.       — Что случилось? — спросил Рон, зайдя на кухню. Тедди устроился на руках парня и вместе с ним поворачивал голову то на уходящую Джинни, то на стоящую Грейнджер.       — Гарри уходит с ними, — на этот раз она прекрасно скрыла и вмятины, и царапины.       — Но он ведь только вернулся, — Уизли подбросил плечо, чтобы усадить проказника поудобней.       — Спроси его, — ведьма пнула под стол урну с фантиками и флаконами. Затем взглянула на Тедди. — Что это у тебя?       — Мы зубы подобрали, — мальчик раскрыл ей кулачок, который держал у рта, заговаривая на удачу. — Мы сделаем бусы, — улыбнулся он двумя дырками по центру верхней челюсти.       — Глаз с него не своди, — почти прогудела Грейнджер, когда вытащила один нож из короба на столешнице.       — Да, мэм, — Рон кивнул и одним шагом назад уступил дорогу.       Либо заговорённые молочные зубы, либо ребёнок на руках уберегли оборотня от шквала. Чего, вероятно, нельзя будет сказать о вампире.

***

      За домом среди нетронутого снега Лаванда обратилась в волка. Произошло это всего через несколько минут после возвращения Рона и Гермионы. Браун не сказали обидных слов, лишь поприветствовали с немного дежурной, но всё же мягкой улыбкой. Впрочем, её сердце читало между строк. Оно видело блеск в глазах парня, его легкомыслие в неприметных вещах. На вроде поворота руля с созерцанием моментов в уме, движения рук возле Грейнджер, которые будто с тихим и коротким, как летний вздох, наслаждением касались невидимого бархата. Единство всех этих обычных на первый взгляд вещей так и кричало о том, что им хорошо вместе. До тупой обиды хорошо.       На глаза Лав просились слёзы, словно она пальцами ног ударилась об угол. Он как на зло был тем же самым, в том же самом месте. Девушка помнила где он и как больно об него можно удариться. Обходила, когда хватало ума подумать о себе. Но в тот утренний час всё равно позабыла, поторопилась навстречу и треснулась об такой обычный, неизменно присутствующий всем известный угол.       Волчица ждала подругу у края барьера. Чары превращали следы в плавные впадины и препятствовали чутью. Однако зрения было достаточно, чтобы оценить обстановку. Оборотень видел сравнительно также далеко, как и вампир. За некоторыми исключениями. Браун на минуту подвёл только слух. Она встряхнула голову и шкуру, когда Джинни пощёлкала пальцами возле уха.       — Ты уснула? — Уизли была готова к вылазке. За спиной ведьмы сидел плотный рюкзак. Она также уже закрепила кобуру для волшебных палочек на холке Браун. Ремешки чехлов удачно скрывались под серой шерстью. — Лав, ты в порядке?       Лаванда промычала с недовольной и поторапливающей интонацией. Очевидно ей хотелось сделать это не грубо, только вот рычание само собой смешалось с голосом.       — Только не злись, с нами ещё Гарри поедет, — Джинни ухватилась за шкирку и подтянулась на спину оборотня.       На удивление Уизли подруга никак не прокомментировала новость о втором пассажире. Браун снова уставилась на лес, словно была полой запряжённой лошадью.       Гарри выскочил из хижины с едва высушенными волосами. Он натянул шапку на голову и на ходу просунул руки в лямки рюкзака. Когда он подошёл к волчице, Браун намеревалась было пригнуться на передних лапах, чтобы парню было удобней. НО этого не понадобилось. Джинни предложила ему руку, затем одним рывком Поттер оседлал оборотня позади девушки. Будучи вторым всадником, сидя совсем рядом возле крупа, было важным помнить, что держаться следовало за талию первого всадника, а не за короткую шерсть на пояснице. Иначе, — в лучшем случае, — продолжишь путь пешком.       Обменявшись фразами об удобстве с Гарри, Джинни дала знать Лаванде, что они готовы. Волчица спрятала скрип зубов за сомкнутой пастью и отвернула голову от дома.       Гермиона вышла на веранду чуть позже Поттера. Она заметила ребят на тропе и на прощание приподняла ладонь. Ни волчица, ни Джинни не ответили. Последняя сделала вид, что, обернувшись, никого не заметила. Похоже для того, чтобы Гарри также не обратил внимание на подругу. Парень и вправду не слышал Грейнджер. Он засуетился с ремнём, который прижимал рюкзак к поясу.       Трое ушли на дежурство без прощаний. Оставляя после себя вмятины.

***

Замок Конисбро

      Пламя смиренно ожидало конца и медленно сжигало фитиль. Белый свет слепого неба едва пробирался в покои. Огонь потревожило дуновение из комнаты с длинными тяжёлыми шторами от потолка и спальным местом главы Вольтури. Хотя бы раз за всё то время, что Аро находился в замке оно пригодилось. И не для желторотой насмешки, грязных утех или притворного отдыха, а для сна невинного дитя.       Вампир бродил со своими мыслями и между ними неустанно мелькала одна и та же: ироничное чувство юмора судьбы. Сколько веков он преследовал ковины для свершения суда, сколько черепов растаяло в огне по его воле, сколько юных душ он отправил в ад… Могла ли набраться тысяча за всю его бессмертную жизнь? Пожалуй, да. Будет ли Иви тысяча первым ребёнком? Мысль эта наводила на печаль.       — Письма друзьям? — спросила белокурая девочка, выйдя из комнаты. В её руках золотом блеснул срез небольшого фолианта со сказаниями о демонах Пенсильвании.       — Верно, моя дорогая, — ответил Аро. Он проводил её взглядом до своего стола, затем вернулся к письму.       — Зачем вам сказки? — Иви, взглянув на пергаменты, с усилием подняла книгу на уровень плеч и положила её на стол с каменной пылью. Пламя свечи вздрогнуло, тревожа тени на стенах.       — Сказки это те же истории о прошедших днях, что и узаконенные письмена, дитя. Нам должно знать о всяком прошлом.       — Но в них же нет толку, — девочка открыла книгу, чтобы заново взглянуть на рукописный текст и чёрные иллюстрации. — Они просто пересказывают пересказанное. Эти легенды не подтверждены. Зачем их знать всерьёз?       — Сказки учат тебя слушать и терпеть соблазн лжи. Увы, люди способны говорить об истине лишь под толщей вымысла. Ты должна научиться добираться до сердцевины. — Аро макнул перо в чернильницу и на секунду задумался. — Та толща, она как кожура на плоде. Сладкая, горькая, пресная или тонкая, как нить паутины. Человек сотворяет её для защиты. Так он охраняет свой ум. Таит в пробелах свои ошибки. Искажает учуянное нутром в образ не пугающий ближнего. — Вампир сложил в конверт одно из писем и пролил смолу на угол. — Иначе человек одинок.       — Хотите сказать, люди всегда врут?       — Человек не может вечно врать. Но он может поверить в то, что говорит.       — Нет, в Англии есть люди, которые не боятся правды. Они говорят о ней. Пишут. Рискуют своими жизнями! И им не нужны выдумки.       Аро усмехнулся перед столь уязвимым бунтом.       — Вот именно, дитя. Люди бьются за правду, а не за истину. Правда — это лишь чья-то половина истины. Человек действует так, чтобы только его правда осталась в живых.       Иви отчего-то почувствовала себя иной. Её будто как рыбу потянуло против течения.       — Ты веришь той иллюзии, которая велит думать, что история за пределами книги не продолжается. Она словно рама по сторонам холста велит тебе смотреть лишь на краски. А ты, дитя, должна слышать голос сказаний и после последней точки. — Вампир отложил перо и взглянул на разогреваемый сургуч. — Сказки — это жизни, которые люди хотят рассказать сами себе. Продолжай их. Спрашивай. Подозревай. Они лишь хотят запомнить себя смелыми, умными, добродетельными. Однако в жизни страшно мало подобных, согласна?       — Нет…       — Сколько хороших людей ты знаешь? Уверен число мужчин в этом замке перевешивает. Чувствуй ложь. Замечай, когда людская речь обращается в сказку.       Свет огня поселил в уголках глаз Иви пару блестящих камней.       — Смерть уродует этот мир, а чернила подтирают за ней следы. Запомни, дитя, что люди говорят об истине, только тогда, когда она им не навредит. Когда она лишь семя в мякоти. Съедай плод до самой кости, дорогая. Зри в корень. И знай до конца своих дней, что любая душа страшится смерти без чернил.       Ребёнок кивнул. Иви сделала это скорее из страха перед теми пережитыми просторами, в которых грезил сейчас вампир. Он слишком долго жил. От того не мог начать всё с чистого листа. Девочка подумала, что постарается остаться этим пустым холстом как можно дольше.       — Что ещё ты сегодня прочла? — спросил Аро, начав писать новое письмо.       Девочка сглотнула и набрала в груди храбрости, чтобы сказать правду.       — Я прочитала о тысяче семьсот сорок девятом годе.       Он остановил руку и посмотрел ей в глаза почти из-подо лба.       — Вы хотите победить ещё раз, — Иви почувствовала как щёки и пальцы налились кровью. Сердце забилось под рёбрами от неясного страха. — Почему вы просто не попросите нас? — Она пожалела об этих словах, об внезапной уступке перед пугающим взором его красных глаз. Девочка желала заткнуться сию же минуту, но руки окаменели, как и ноги. А рот не умолкал. — Мой папа и его друзья помогают эльфам. Гоблинам. Есть волшебники неравнодушные к тем, кому повезло меньше.       Аро встал. Ладошки девочки тут же хлопнули по губам. Она закрыла себе рот и отступила шаг назад перед поднявшейся тенью. Вампир упёрся пальцами в столешницу, слегка наклонившись вперёд. После ужасно тёмной четверти минуты он сказал:       — Настоящие законы подписывают только кровью.       — Но вас мог убить, — прошептала Иви. Её нутро противилось заискивающим словам, прислужничеству, которое неожиданно проросло в ней. — Вы можете разозлить их сильнее, господин. Вас могут не просто изгнать в волшебном мире и заставить скрываться среди магглов… Вас могут истребить.       — Иви, — глава Вольтури смягчил тон голоса и сел обратно, поправив мантию. — Я обладаю… в скором времени и ты будешь обладать ценным даром бессмертия. Он несовершенен, как может показаться поначалу. Но все люди его жаждут. От жалких и напуганных забвением в земле до не менее презренных и напуганных потерей земли. И больше, чем отсроченная встреча с истиной, могущественные мира сего жаждут, чтобы такая привилегия как бессмертие принадлежало лишь им. — Он вздохнул, чем удивил и привёл в чувство девочку. — Нас не истребят, моя дорогая. Скорее наоборот. Сделают абсолютными. А теперь оставь меня, — он махнул пальцами. — Прочти что-нибудь ещё.       Ребёнок покачался на месте прежде, чем смог переставить ногу для шага. У штор в спальню сердце наполнилось соком храбрости.       — О помощи вы всё же просите, — упрямо произнесла она.       Аро бросил взгляд на неё и с оплошностью прикрыл письмо ладонью. Его разозлила пара покрасневших от внутренней силы глаз.       — Скрытый ум и молчание пока единственное, что делает тебя ценной.       Она не испугалась и не отвернулась.       — Ступай. — Приказал вампир.       Тогда дитя скрылось за плотной тяжёлой тканью. Слёзы ручьём побежали по лицу. От обиды, страха, неотвратимости пережитого дня. Это утро теперь с ней навсегда. Мысли об нём загоняли в угол и вынуждали забыться в вымыслах.       Свеча дрогнула от дыхания оставшегося. Аро подождал когда оно обретёт покой. Затем поднёс угол записки к пламени. За чёрной границей огня исчезла подпись Магориана.

***

Хижина Ордена

      Кожа возле копыт кабана совсем охладела из-за тугих узлов верёвки. Малфой предположил, что животное завалилось бы на бок и не смогло бы бежать, если освободить подопытного.       — Разве вампирский яд обращает животных? — Драко подошёл к неглубокой вымоине у края барьера и в нескольких метрах от хижины. Здесь было меньше снега и достаточно крутой склон, чтобы было труднее сбежать.       — Нет, но мы кое-что сделаем.       Гермиона смахнула рукавом куртки снег с широкого пня. Судя по знакомому тонкому запаху, ствол этого дерева послужил дому. Ведьма, как на больничную тумбу, поставила пятнадцать флаконов с крововосстанавливающим зельем.       — Сначала сильно раним, — она шмыгнула замёрзшим носом. — Затем восстановим кровь на основе человеческой и сразу после обратим. — Грейнджер встала на ноги, застегнув и развернув сумочку за спину. — Думаю, нужно будет резать живот и потом туда же кусать. Там воротная вена. То, что нужно. Слюна и яд мгновенно распространяется по телу.       — Я не буду лезть в брюхо свиньи.       — Никто не увидит.       — Думаешь мнеэтоомерзительно?       — Тогда что? — она прикрикнула, словно он вывел её из себя.       — Вонь.       Вампир спустился к ней. Кабан перестал брыкаться пару минут назад, то ли ослабев, то ли прикинувшись мёртвым.       Гермиона перевела дух. Она остановила ругань, споры и домыслы в своей голове. Джинни вернётся как ни в чём ни бывало. Они опять забудут выпады и проживут дни до следующих. Могло ли это длиться вечно? Не важно сейчас.       — У нас нет шприца, чтобы иначе использовать яд, — сказала она более спокойно. Животное совсем не шевелилось под её взглядом.       — Трансфигурации тебя не учили?       Грейнджер цокнула прежде, чем глубоко вздохнуть. Тоже тут умник нашёлся! Она не настолько глупа, чтобы не думать о первостепенных вещах.       — Шприц сложная форма, — строго заговорила она. — Нужна тонкая полая игла. Гладкая, чтобы не застревала. К тому же острая…       Драко мелькнул перед ней и затем в чуть ли не белой, как земля, ладони оказалась серая птица. Он сжал её. Кончик чёрной волшебной палочки коснулся крохотный головы трижды. После шепчущего заклинания крылышки вытянулись, клюв скрутился в иглу, перья сделались прозрачными и стеклянными, а кости слились в латунный металл. Последними превратились лапки в два кольца в качестве держателей поршня.       — Неплохо…       — Третий курс, мисс Грейнджер.       Он подкинул шприц ей в руки. Инструмент оказался нелёгким, что удивило ведьму. Размер птицы не внушал уверенности в надёжности конечного предмета. Единственный недостаток оказался в ключевом элементе.       — Игла недостаточно острая. И она не гладкая.       — Ты хочешь провести живодёрский эксперимент и беспокоишься о гладкости иглы?       — Что-то должно оставаться гуманным.       — Прекрати притворяться, — Драко присел на одно колено, чтобы рассмотреть брюхо поваленного кабана.       — Это не притворство, — она едва сдержала новый выкрик. — Мы используем животное во благо. И наша не последняя задача сделать так, чтобы ему не было больно.       — Ты либо вспарываешь свинью заживо, либо нет.       Малфой встал и отряхнул джинсы от снега.       — Этот кабан, по-твоему, сможет прожить славную жизнь после твоих инъекций? Грейнджер, он и не пожалуется, какой ужасной ты была, и не расскажет, как же умно ты позаботилась о гладкости иглы, — он погримасничал, попытавшись обратно забрать у неё шприц.       — Меня мало интересует, что обо мне свинья скажет. Просто делай, как говорю, — она отвернулась корпусом, чтобы он не достал предмет.       — Знаешь, нужно иметь особый талант, чтобы заставлять людей дело то, что тебе хочется.       Гермиона в одно мгновение почувствовала как её голова, будто вымотавшийся волчок, медленно закружилась. Словно кто-то наклонил ось, на котором держалось сознание.       — Речь идёт не о том, что я хочу, а о том, что требуется, — твёрдо сказала она.       — Ха, как же.       — Да что ты вообще понимаешь?       Намёрзшие пальцы на висках немного избавили её от недомогания.       — Может быть ничего. Однако в отличие от тебя мне хватает смелости не бояться своих желаний.       — Яд вампира может как обратить, так и умертвить, — Грейнджер почувствовала своё раздражение, как зуд на теле. — Зависит от состояния организма. И твоего яда у нас не много. Необходимо около трёх недель, чтобы набрать хотя бы пять унций! И вообще наиболее лучшая среда — это когда в крови яд, а на повреждённых тканях слюна. Она отличный проводник слизистых компонентов, — взгляд вампира сбил её с мысли. — Что ты на меня смотришь?       — Тогда режь ты.       Ведьма безотчётно отшагнула и нахмурилась. Драко вытянул рук быстро и незаметно для человеческого глаза, что стало не по себе. Обычно он не двигался подобным образом.       — Что не хочешь? — ощетинился Малфой. — Пусть лучше кто-то другой полезет в пах свиньи, а ты посмотришь как оно пройдёт, да?       — Мне это неинтересно.       — Ещё как интересно, — он сконцентрировался на карих глазах, что несомненно с головой выдавало его экспериментальный интерес. — Вампир я, но крови тут хочешь ты.       — Если этот умрёт, — она кивнула в сторону животного. Будь ситуация другой, движение было бы похоже на мольбу «возьми его, а не меня», — или если он не поддастся обращению, мы можем потерять время на поиски нового кабана. Поэтому не уколоть, а укусить, как в природе. Так мы минимально вмешаемся в процесс.       — Я тебя понял, — он убрал волшебную палочку в задний карман джинсов и указал на пень, на котором лежал кухонный нож. — Но сначала ты спустишь ему кровь.       Мельком взглянув на импровизированный стол, Гермиона подумала о том, что устала. Зачем она взяла нож с кухни, если могла бы сделать надрез палочкой. Однако здравые размышления улетучились из её головы, словно ветер их унёс. По неясным ощущениям ведьму что-то теснило в собственном теле. Она быстро пришла к другому решению.       — Позову Рона.       — Какая же ты жалкая, — резко ответил Драко. Его фраза заставила Грейнджер остановиться в полуобороте. — Он делает за тебя всю грязную работу?       Она медленно изнемогала из-за его присутствия и даже голоса. Нить разговора путалась в голове. Так глупо, словно ведьма заблудилась среди трёх деревьев.       — Чего ты добиваешься?       — Всего чего хочу.       — Ну конечно, — Грейнджер отрезвила его заносчивость. Она хмыкнула и поднялась из вымоины.       — Я думаю, тебе это пойдёт на пользу, — говорил он ей в спину. — Сама подумай. За лесом война, а ты здесь боишься свинью зарезать. Смешно.       — Мне объективно не хватит сил, — отмахнулась Гермиона. Ей показалось странным, что ноги стали ватными и тяжёлыми. Каждый шаг делал, как обычно, но запоминался смутно.       — Тогда ты права, с тобой всё кончено. Зови Уизли. Он ведь всегда будет рядом, верно? — Малфой поднялся за ней. Его суетливость бросилось в глаза, точнее в боковое зрение Рона на кухне. Уизли выглянул в окно и присмотрелся к этим двоим. Драко что-то бормотал, глядя в лицо девушки. — Вот это действительно интересно, что бы ты делала, если бы этот кабан угрожал твоему псу?       — Да какая разница? Этого не будет. Я не понимаю про что мы вообще говорим.       — Может быть ты не понимаешь и что делаешь? Этот эксперимент выглядит жалко. Дерьмовая попытка сделать хоть что-то.       — Отвали от меня, — она хотела было вновь отвернуться, но тело не поддалось… И разум не испугался потери контроля.       — Перелить человеческую кровь в животное?       — Малфой, — ей становилось тяжело от приближения вампира. На спину скидывали землю. Штык за штыком.       — Ты само-то хотя бы допускаешь благополучный исход?       — Да мне плевать.       — Плевать на результат?       — Мне плевать, что думаешь!       — А что подумают другие?       — Делай, что я говорю.       — Что скажет про тебя Тедди, если ты облажаешься?       — Да что тебе нужно?!       — Прирежь эту тварь.       Драко оказался вблизи Гермионы. На расстоянии десяти дюймов.       На опушке, где стояла хижина, под сводом чар и трусливая птица бы не вздрогнула от голоса вампира. Малфой произнёс слова спокойно, тихо, неприметно. Как бы то ни было, в сознании Грейнджер проскрежетал металл. Эхо разнеслось по каменным коридорам и утонуло в ледяной воде. Тело окатила волна холодного пота. Веки раз опустились. Ноги в тот же миг понесли её к пню. Перед глазами в фокусе зрения держался блестящий нож. Красная пульсирующая пучина застила всё остальное зрение. Уши закупорило, как было ни странно, просьбами Рона проснуться, выпить воды и поспать. Она вспоминала всё в бреду. Уизли позаботился о ней когда-то потом. Чуть позже. После того как она сделаетэто.       Малфой уступил ей дорогу до кабана. За пару секунд Гермиона дошла до вымоины, схватила нож и замахнулась на животное, которое бросило притворяться мёртвым.       — Эй? Эй! — Рон распахнул окно и выпрыгнул на улицу. Тедди от испуга выронил зуб и швейную иглу из пальцев.       В тот самый момент кабан со всей натянутой силой боднул Грейнджер в лоб, едва не задев бровь и лоб клыками. Стук черепа о череп запомнился и Рону, и Драко, но по-разному.       Гермиона отлетела назад без сознания.       Перед растерянными глазами ведьмы падали горящие белые звёзды.

***

Дом Сильвии, Париж

      Брейди скользил по длинным коридорам особняка в компании своей тени. Ни она, ни он в жизни часто не имели чётких границ. Норвегия, Дания, Нидерланды? Моряк, переводчик, контрабандист? Всё выдыхалось, начинало обращаться в рутину.       Хотя поначалу волны Северного моря будили в нём нечто похожее на угольную грелку под матрасом. Тело утомлённое выживанием в сонном и приятном бреду нежилось в тепле одеяла. И в то же время в груди билось желание приближаться к опасности и обжигаться до тех пор, пока было весело. Вкус жизни ощущался на этой самой грани: между сладким сном и раскалённой явью.       На ходу вспоминая яркие дни, парень испугался мелькнувшего отражения в зеркале. Это был он. Он в окружении вычурного декора, глубоких теней на барельефах и тёмно-синих стен. Из-за обстановки его мысли принимали грустный характер.       Контрабандист, а ныне несогласованный член Ордена Феникса постарался найти плюсы в новом положении. Затейливая еда каждый день — неплохо. Мягкая подушка — недурно. Ночи в компании с чёрноволосой, гордой и обеспеченной девушкой — небезынтересно. Всё было бы в разы лучше. Если бы ужинали они только вдвоём; если бы он с подушкой лежал не на полу; если бы Сильвия в темноте спальни перешёптывалась с ним, а не с Джорджем.       Так, призрачный в своём понимании Брейди проводил вечера и бродил по дому. В это время хозяйка исчезала на встречах с Норпуа, а Дороти отсылала слуг. Последнее помогало служанки Сильвии быть на хорошем счету и на кухне, и на конюшне, что серьёзно способствовало сокрытию двух неизвестных парней в комнате падчерицы.       Пол в коридорах третьего этажа ощущался холодным даже под подошвой тапочек. Причиной тому была не скупость семьи на маггловское отопление дома, а открытая наружу дверь.       — Изумительно, ничего не скажешь, — Брейди находил невероятно глупыми и примитивными посиделки на крыше.       Всем троим было понятно, что те часы болтовни и смешков у радиоприёмника были свиданиями под открытым небом, а не переговорами с Орденом в эфире.       Контрабандист поплотнее запахнул халат, стащенный у Дороти для потехи, подтянулся за перила и поднялся на чердак.

***

«Падает звезда. Один кентавр говорит другому: — Судьба тасует карты, а мы ими играем. — Приятель, подними шестёрку».

      — Это и есть шутка? — приподняла брови Сильвия. Она всё время слегка улыбалась, замечая это лишь перед сном, когда губы и щёки наконец расслаблялись.       — Да, — усмехнулся Джордж, — не в лучшей своей форме. Впрочем, если бы Бэйн или Магориан её бы прочли, то мне бы не поздоровилось.       — Тебе бы и на уроках английской литературы было бы трудно, — она взяла из его рук листы из блокнота, на которых были черновики статей и записей на разные темы.       — Знаешь, я раньше неплохо шутил.       Сильвия вслух усмехнулась его оправданию, рассматривая страницы.       — Нет, правда, — сказал он настолько твёрдо, насколько мог в данную минуту. Уизли стало не по себе от размазанного смущения на лице и глупости на языке. — Обычно я записываю всё подряд. Иногда приходится сокращать до маленьких знаков. Например, солнца, клетки, лампочки… Так что, это не кляксы, а сокращённые слова. Мой брат придумал так делать. О, он выдумывал потрясающие вещи. Часто я просто повторял его ход мыслей и тогда всё получалось. Так что, — он заметил, что она больше не читала. И понял, что теперь точно болтает что-то ненужное. — Ладно, брось.       Джордж взглянул на фонари, свет которых часто напоминал ей миндаль, и проверил не переливались ли другие лампы вдалеке. Подобные волны в перепаде напряжения могли предвещать сигнал в скрытом эфире Ордена Феникса.       — Он умер? — спросила она.       Джордж молча и коротко кивнул.       Возле дома извозчик отругал чистильщика за неубранные сугробы у тротуара и с парочкой хрустящих, как корочка багета, французских ругательств просветил о необходимых заклинаниях. Маггловская улица в квартале от них подыгрывала тайной жизни сигналами автомобилей. Уизли который раз приятно удивлялся такому виду с крыши. Он шмыгнул носом, как бы от мороза наступившей ночи.       — Это скорее притча, чем шутка. — Сильвия взглянула на него практически в ту же секунду, что и Джордж повернул голову. — Она звучит… метафорически.       Он посмеялся, слегка помотав головой.       —Нет, правда, — передразнила девушка и с помощью тона голоса настояла, чтобы дальше её выслушали всерьёз. Без домыслов об утешении. — Она о судьбе всех нас. И о том, что нам должно принимать наши слабые стороны. Возможно, даже речь идёт о наших неудачах. То есть о выпавших нам шестёрках. И… нам как бы следует играть честно, согласен?       — Пожалуй.       — Ты так не думаешь, — с наигранной досадой вздохнула она.       — Я предполагал, что будет просто забавно… Знаешь, звезда ведь упала, — обратился он к ней, рукой показав короткий полёт.       — Так.       — А кентавры гадают по звёздам, — он предложил ей взять догадку с ладони. Хотя это движение больше напоминало приглашение на танец. — Значит кто-то на небе сбросил ненужную карту.       — Ха, — открыла она рот на выдохе.       Джордж вновь посмеялся, когда она во второй раз вскинула брови. Морщинки над уголками бровей придавали её лицу совершенно необычный вид. Будто снежные колокольчики в лесу. Им полагалось быть под белой гладью, но, видя собственными глазами, они всё равно казались поразительными.       — Иронично, ничего не скажешь, — вмешался Брейди. — И к чему вообще такая шутка? В Ордене одни ботаники?       — Да было одно дело, — Джордж подвинулся в сторону, когда Брейди присел между ними.       — Какое? — активно поинтересовался парень.       — Может спустимся и поедим, ребят? — спросила Сильвия, взглянув на наручные часы.       — Мне всё же интересно.       — Ну, кентавры прочли в небе пророчество о Франции, — Уизли произнёс слова вроде бы и обычно, и одновременно слюняво. Словно смаковал мёд между губ.       — Серьёзно?       — Да ты серьёзно что ли? — удивился Брейди их явному заигрыванию.       — Не вру. Они и сами в нём засомневались. Потому рассказали только вожаку стаи. Позже выяснилось, что одна из звёзд во время, кхм, «проверки» упала.       — Звёзды не падают, — отметила Сильвия.       — А что тогда падает? — спросил контрабандист, поворачивая голову то на девушку, то на парня.       — Не падают, но ты это им попробуй рассказать.       — Ау-у?       — Погоди, это невозможно. Метеоры всегда движутся. Они сгорают. Они не могут как звёзды оставаться на месте.       — Как выяснилось, какие-то могут, — пожал плечами Джордж. Он заметил прохладу от лёгкого ветра за спиной и обнаружил что позади никого нет. — Приятель?       — У меня задница замёрзла, — брякнул Брейди возле слухового окна. — Кто-то поесть предлагал?       — Ордена нет в эфире уже больше часа, — сказала Сильвия.       — Тогда давайте. Поедим, — Уизли встал и предложил девушке руку.       Под крышей кто-то неумело, но с чувством, повторил брань раздосадованного извозчика.

***

Леса Англии, привал у реки Трент

      Сумерки опускались на зимний лес, медленно изгоняя свет. Высокие сосны то группами, то парами, то по одной стояли на своём месте неподвижно, стараясь не стареть слишком быстро и безмолвно ожидая тех, кто помнил их молодыми. Между синими стволами стелилась голубая дымка. Изо рта Гарри вырвался густой пар, будто где-то глубоко в долине проехал поезд до школы чародейства и волшебства.       Когда Поттер вышел из палатки, Джинни сидела за тёмным деревянным столом, на котором поблёскивала талая вода и похрапывал радиоприёмник. Уизли то и дело поправляла закатанные рукава свитера, чтобы те не испачкались в крови добычи. Вокруг скамейки также растаял снег из-за тепла, исходящего от колдовских чар. Гарри знал, что Рон не похвалит их за подобные ухищрения, будь они хоть трижды искусными. Подобные следы было трудно скрыть после себя.       Спина парня, наконец, перестала ныть после крепкого сна на раскладушке. Он потянулся и мельком осмотрелся. Веки начали легче моргать, будто механизмы смазали каплей масла.       Два кролика, которые Джинни ловко разделала, лежали на столе. Их шкуры аккуратно сняли и теперь готовили мясо для жаркое.       — Добрый вечер, — поприветствовала она.       — Сейчас не утро? — переспросил Гарри и, ощутив что холод пробрался за шиворот, натянул рукава и спрятал ладони подмышки.       — Говорила тебе просыпаться после обеда.       — Я так и сделал. Думал полежу ещё минут пять. И бах! — Он наклонился, чтобы Уизли положила ему в рот предложенный ломтик варёного картофеля. Пар струился из него не меньше, как из Хогвартс Экспресса. Впрочем, еда всё равно успела остыть на воздухе. Поттер не обжёг язык и насладился мягким теплом. — Спасибо. Есть новости?       — Нет, пока одни следы. Водят нас за нос, — Джинни продолжила надрезать сухожилия лапок и делить тушу на части. — Лаванда предполагает, что они приближались или даже заходили на территорию замка.       — Похоже дело дрянь, — парень смотрел в сторону леса, куда уходили следы от лап Браун. — Думаешь, они связались с Сама-Знаешь-Кем?       — Нам стоит иметь в виду такой расклад. На удивление ты спокойно реагируешь, обернулась она.       — У меня предчувствие, что всё будет хорошо. Дашь ещё кусочек?       — Может ты просто выспался, — она ткнула кончиком чистого ножа в чашу с гарниром и протянула насаженную дольку. Гарри поторопился снять пальцами и съесть его, чтобы еда была погорячее.       — Возможно. В таком случае нам всем следует это сделать, — Гарри вытер руку о джинсы и пошёл в противоположную сторону от следов Лаванды.       — Ты куда?       — Отлить.       — Мог бы не просвещать, — крикнула она. Затем краем глаза заметила свой рюкзак на скамье и вспомнила о мантии-невидимке. — Гарри?       — А?       Она бросила ему свёрток с мантией.       — Только шнурок затяни, — усмехнулась Джинни, сидя столом.       — Придурок. Я так и знал, что Рон разболтает!       Поттер развязал кожаный шнурок и распустил мантию, закинув её себе на плечи. Как бы парень не бухтел насчёт той истории с неудачным походом в кусты, подарок от Рона был весьма удобным. Гарри завязал простой узел на шее, чтобы мантия не сползла со спины в уязвимый момент.       Снег неприятно скрипел под ботинками. На дежурстве лес часто казался враждебным даже в самых обычных вещах. Гарри оглянулся, прежде чем встал за дерево. Слева над головой ему послышался хруст веток. Сверху упали несколько комков снега. Над одну из сосен прилетела ворона. Она ковыряла опустевшее гнездо, то и дело дёргая голову в сторону на Поттера.       Парень вздохнул и обошёл ещё пару деревьев рядом, чтобы не особо париться. Когда дело было сделано и добрая часть утренней рутины выполнена, Гарри застегнул ширинку и достал волшебную палочку из заднего кармана, чтобы скрыть оставленные следы. После одного взмаха снег вновь стал белым и бесцветным, если верить обонянию оборотней.       Ворона нервно гаркнула за его спиной. Произошло это так неожиданно, что Поттер резко обернулся. Сердце застучало быстрее. И по опыту должно было также быстро успокоиться на обратном пути. Однако оно продолжало сильно биться. Гарри ещё раз внимательно оглянулся, стараясь подметить мельчайшие детали. Ничего не бросалось в глаза. Хотя интуиция готовилась уже кричать.       — Апэри ми, — произнёс заклинание Поттер. Оно разлетелось вокруг тихим и неуловимым полем, заставляя появиться любое подвижное существо.       Магия никого не встретила впереди только лишь потому, что гость сидел прямо над головой Гарри.       — Hic sum, — ответил мужской голос.       Поттер моментально ретировался. Он встал лицом к вампиру в чёрно-красной мантии и спиной к крупному дереву. В горле пересохло. Рукоять палочки нагрелась. Грудь вспыхнула, а разум велел всему телу замереть. Но не для защиты, не для имитации смерти, а для охоты — это влекущее чувство Гарри узнал в лицо и подчинился ему. В прошлый раз оно приказало швырнуть «Круцио» в Беллатрису Лестрейндж и оно привело в Атриум к Волан-де-Морту. Могло бы и сейчас.       — Меня всегда увлекал тот факт, что латинский язык, как нить, связывает магию и науку, — сказал вампир, слетев с высокой ветки на землю. — Порой я думал, нам всем следовало бы сгинуть вместе с ним.       Гарри навёл на него палочку. В тот момент волшебник смог отчётливо увидеть эмблему с буквой «V» на воротнике демона. Его аккуратная одежда, прямые волосы до плеч и увлечённый взгляд с лёгкой улыбкой говорили о том, что на прицеле был Аро, глава клана Вольтури. Демон, который привёл армию вампиров к стенам Хогвартса. Поттер сглотнул, сжимая хватку пальцев.       — Вы не зовёте на помощь, мистер Поттер… Почему? А-аа, — прошипел Аро, словно змея, и сдела пару шагов сторону, чтобы вынудить Гарри сделать то же самое и отойти от дерева. — Должно быть подозреваете, что я не один. Перед вами более никто не явится. Даже ваши нагие копытные неприятели в нескольких милях отсюда.       — Что вам надо?       — Вам любопытно, — он наклонил голову и ухмыльнулся. — Я рад. Позволю подтянуть пояс прежде, чем мы начнём.       Вампир повернулся спиной и прошёл пару метров вперёд, где между деревьями была более плотный снег и земля.       — Протего, — Гарри наколдовал защитный барьер в форме шара и сжал в кулак все внутренние силы, чтобы его магия выдержала любое внезапное нападение. Хотя пару раз до того, как он отправит сноп искр в небо, чтоб предупредить Джинни и призвать Лаванду.       Аро развернулся лицом. Мантия вампира изящно закрутилась у его ног. Поттер вдруг понял как подобная безупречность в движениях раздражала Рона.       — Вы знаете о кентаврах? — для начала отметил Гарри. Он не изменял свою позу, чуть приседая в коленях, и держал наготове вытянутую правую руку с палочкой.       — Орден их сильно расстроил, допустив бессмысленную смерть сородичей. Как любые кочевники они перебежали на сторону врага. И будут делать так до тех пор, пока в стаде вновь не родится порода. Хотя на мой взгляд подобного уже не произойдёт.       — Что они предложили?       — Если я скажу, вы мне поверите?       — Я подумаю.       — Тяните время, — протянул Аро, — Стоит ли? Ваша подруга достаточно часто сталкивалась с вампирами, чтобы успеть защититься от меня? Впрочем, скорее рассчитываете на обоняние волчицы.       — Да, она таких, как вы, встречала не раз. Уверен, ваше сборище ублюдков наслышано.       — Не к чему грубить, мистер Поттер.       — Не к чему тянуть время, — Гарри едва не произнёс «мистер», но мысленно успел себя остановить. Ему не хотелось выказать даже саркастичное уважение перед этим выродком. Хотя в сердце он не замечал презрения к главе клана. — Что вам нужно?       — Договор. — Однозначно ответил Аро. Его лицо в мгновение потеряло эмоцию какой-то ненормальной увлечённости. — И закон. Такой, который прослужит моим подопечным не одно столетие.       — И? — переспросил Гарри, приподняв левую руку. На языке жестов он как бы спросил чего этот кровосос от него хотел?       — Поймите меня верно, мистер Поттер. Меня интересует лишь моя жизнь, а она невозможна без клана Вольтури. Мы — тайная цитадель вампиров в мире магглов и намерены стать таковыми в магическом сообществе. Вашей кровью или кровью Тёмного Лорда мне по большому счёту всё равно.       — Хотите сменить сторону? — ухмыльнулся Гарри.       — Скорее желаю, чтобы сторону сменили вы.       — Что?       — Ордену Феникса не подступиться к замку или к Лондону. Сами-Знаете-Кто и стая оборотней уже не один год уравновешивают друг друга. Всем на ум напрашивается идея о спонтанном нападении, о битве, где случай решит судьбу и наконец избавит каждого от тошнотворного положения вещей.       — И пусть, — перебил парень. — Я и вправду лучше умру, чем не попытаюсь убить вас как можно скорее.       — Так умрите же, — призвал Аро, подойдя чуть не к самому кончику волшебной палочки Гарри. Последний шагнул назад, чтобы удержать дистанцию. — Я предлагаю вам одному пробраться в замок и сразиться с Тёмным Лордом, пока не поздно.       — И как я это сделаю?       — Я проведу вас.       — Ха, превосходно. А потом?       — Вы нападёте.       Поттер сдвинул брови, не понимая, всерьёз ли это говорил ему глава клана. И был ли это вообще Аро? Может быть Пожиратель смерти под оборотным зельем? Решил выслужиться? Всё это больше походило на засаду, чем на встречу с предателем Волан-де-Морта.       Мысли крутились в голове, подбирая наиболее вероятный ответ, а сердце и интуиция молчали. Перед ними рябь на воде исчезала и всё виделось прозрачным. Это смущало и волновало разум не меньше. Он искал объяснение в теле, в ощущениях, которые могли бы быть навязаны чарами или зельями. Однако нутро не беспокоилось о случившейся встрече.       — Уверяю, — завороженно продолжил Аро, — Сами-Знаете-Кто, в отличие от ваших подруг, не так часто бился с магическими вампирами. Вы сможете с ним справиться.       — Я не вампир, — ответил Гарри.       Он мотнул головой, предположив гипноз. Но внушения не было. Имелось только умозаключение, оно оказалось резким как запах серы, будто перед носом кто-то зажёг спичку.       Гарри понял зачем Аро здесь.       Вампир шагнул вправо и пошёл по кругу, не проходя границу защитных чар.       — Я не намерен сделать это без вашего согласия, мистер Поттер. Вы должны сами решиться на обращение.       — Я не собираюсь превращаться в вампира!       — Подумайте. — стиснул зубы Аро.       — Нет.       — У вас появится значительное преимущество.       — Что тогда получите вы?       — Влиятельное лицо в мире магии, которое будет обязано мне победой, — вампир остановился и выпрямил спину. Его лицо снова возвышалось над Гарри. — К тому же права вампиров в магическом сообществе примут охотнее, когда среди них окажется герой.       — Хотите, чтобы я помог добраться до власти. Чтобы я послужил вам.       — Полагаю, что это хорошая цена за окончание войны.       Дыхание участилось. Поттер заволновался и усилием воли сосредоточил магию в волшебной палочке, потому как именно в эту минуту было неплохо застать его врасплох.       — Откуда мне знать, что вы не высосете всю кровь, когда укусите или что в замке не будет засады? — быстро проговорил он. — Вы возьмёте меня в плен, чтобы принудить Орден.       — Если в замке что-то пойдёт не по плану, то не побоюсь выбрать такой исход событий. Как приближённый я тоже рискую, — ответил Аро. Его глаза не лгали, пусть и были наполнены безжалостью. — Участие в Битве за Хогвартс было моей ставкой на лучшее будущее рода. Печально, но Сами-Знаете-Кто оказался не заинтересован в элите с маггловским происхождением. Его уму трудно осознать, что магия нередко таится и в обычных людях.       — Даже если я разберусь с ним, останутся Пожиратели смерти, — сердце Гарри ясно видело своё будущее в этом решении. Ему оставалось лишь добыть аргументы для разума и, возможно, для членов Ордена.       — Среди них немало душ лояльных к клану. Как только случится перестановка сил они помогут.       — И вампиры захотят помилования.       — Большая часть заслужит его. Однако сейчас вы заглядываете слишком далеко, — Аро повернул голову в сторону привал и шумно втянул воздух.       На лице вампира появилась тень страха. Поттер сообразил, что он почуял Лаванду. Должно быть она только что заметила его дух в лесу.       В следующую секунду, когда взгляды Аро и Гарри пересеклись в последний раз, над их головами пролетела яркая красная звезда. Она озарила своим розовым светом лесом и упала ровно за спину парня, разбиваясь на десятки искр. Огоньки пролетели над сугробами вглубь леса, давая знать как далеко находился искомый.       В лесу раскатился рык.       — Кентавры знают, где пустит корни Пиньята грядущей весной. — спешно сказал Аро. Земля глухо застучала. Оборотень приближался, но глава Вольтури продолжал говорить: — Они укажут путь Пожирателям. И вскоре приведут их к свободному дому.       — В каком смысле? — Поттер испугался последних слов. Из леса мимо тела демона пролетело красное заклятие. Одно дерево сломалось на пути волчицы.       — Я буду здесь каждое следующее новолуние. Примите решение, мистер Поттер.       Одно заклинание отскочило от барьера Гарри в миг приземления Лаванда прямо на то место, где был вампир. Она могла бы на смерть вдавить его в землю передними лапами, если бы Аро не увернулся от лисьего прыжка.       Браун приземлилась на передние лапы и также в мгновение ока прыгнула ввысь, клацнув пастью в воздухе. Затем со всей скоростью помчалась за Вольтури, не щадя собственных лап.       Парень резко вздохнул, осознав, что всё произошедшее заняло меньше двух секунд. Защитные чары рассеялись, как и его внимание. Под руку его крепко схватила Джинни.       — Ты цел?! — её крик вернул Гарри к реальности.       — Да, не волнуйся.       — Это был тот? Тот самый? — Уизли не могла отдышаться. – Что он хотел?       — Он… ээ-э… — Поттер занял прочное положение ног и взглянул на тёмный лес, в котором скрылась серая волчица. — Он предупредил о кентаврах. Они предали нас.       — А какого чёрта ему докладывать об этом?!       — Кажется, в союзе с Сама-Знаешь-Кем он облажался. — Гарри не замечал её тревоги. — Этот тип что-то сказал о доме…       — О каком доме?       — Не знаю… О свободном доме. Свободном. Что это значит?       — Свободный дом, свободный дом… Я, я, я не знаю, — она подобрала мантию-невидимку у его ног, которую заметила в снегу благодаря кожаному шнурку.       — Свободные эльфы. — Осенило Поттера. Сердце забилось. — Нужно предупредить Люпина!

***

Деревня Пенаты, Шервудский лес

      На краю леса, в том месте, где деревья росли так близко, что их ветви путались будто нити полотна, пряталась деревня, которую давно позабыла сама судьба. Она была сокрыта от посторонних глаз, как тщательно зашитая рана, и казалась воплощением смелой мечты. Кто заглянул бы сюда, мог бы услышать, как смеются эльфы перед тихим сном под звёздами.       Каждый из них находил здесь покой после долгой жизни во служении. Они знали, что до последнего были счастливчиками. Оттого жили дни от всего сердца. Оставляли молитвы и послания духам леса за тем, чтобы деревня становилась больше. Чтобы их братьям и сёстрам везло в получении свободы.       В этом месте эльфы восстанавливали и хранили историю своего рода, тайны своей магии и секреты уютного быта. Иногда раз в несколько лет природа была благосклонна к их дому и оставляла зиму за пределами поселения. Как случилось в этот месяц. Под ногами цвёл мягкий зелёный ковёр, а в воздухе пахло древесной корой, свежеиспечённым хлебом с нотами спелых груш.       Неподалёку от поляны с танцами жёлтых листьев пожилая пара людей построила домик. В зимнюю пору, — был в те месяцы снег за окном или нет, — в нём готовили глинтвейн. Эльфы приходили к старику и всегда как в первый раз пробовали апельсины. Тонкс заметила, что они делали это притворно, но с любовью. Потому как их восторг придавал угасающим жизням смысл. Волшебница поняла в чём дело только тогда, когда старушка в третий раз спросила её имя.       Эльфы провожали супружескую пару и безмолвно благодарили за то, что когда-то они положили начало этому действительно волшебному месту. Сказочному в понимании современного мира магии.       Всё шло своим чередом даже с расцветом войны на острове. Но не так давно в людском доме было пополнение — угрюмый мальчик в джинсовой куртке. У него были чёрные волосы и слишком торжественное для манер имя — Ловэль. Свободные эльфы допустили гостя, получив обещание старика, что юноша мог бы присмотреть за ними, когда супругов не станет. Они впустили и после этого редко видели. Ребёнок часто уходил со стариком на охоту и бродил вокруг деревни, как волчонок, охраняющий берлогу.       Впрочем, вот уже вторую неделю сдвинутые брови и засевшие в тени глаза эльфам удалось рассмотреть и свыкнуться с третьим членом семьи. Мальчик не спускал глаз с Люпина и Нимфадоры. Они ему не особо понравились при первой встрече в лесу. Но то подозрение шло из головы, сердцем ребёнку наоборот хотелось провести с ними больше времени.       — Спасибо, — сказал Римус, когда Ловэль отодвинул радио и поставил перед ним тарелку с гаминским супом. Ребёнок не ответил на благодарность, грубо игнорируя. Он лишь поправил лямку от ружья на плече и поднялся по короткой лестнице, ведущую на мансарду. — Смышлёный парень.       — Он ещё мальчишка, — старик извинился за поведение воспитанника, говоря снисходительно. И дунул на спичку, которой до этого зажёг ещё несколько свечей на люстре под полукруглым потолком. В комнате, чьи стены украсили цветущими венками из тонких веток, посветлело. — Хотя его дерзость действительно сбивает с толку. Не подстать возрасту.       — Ловэль ваш внук? — Люпин взял из рук старика поднесённую ложку. Хозяин дома не спеша ухаживал за гостем и наводил порядок, качаясь на своих ногах.       — М-м, — с мычанием помотал головой мужчина, отрицая. — Его даже волчица усыновить не сможет. Мы встретились прошлым летом. Хе, запутался в моих сетях. Хотел стащить рыбу. Я тогда так сильно разругался на него, что дыхание спёрло. Боялся он нападёт на меня. Голова-то маленькая, кровь молодая, а щёки горячие из-за позора. Точно бы припугнул меня, если бы сердце не кольнуло, ха-ха.       Люпин улыбнулся бойкому темпераменту. За этой эмоцией он аккуратно скрыл тот факт, что в супе ему попался кусочек зайца с невероятно прочной тканью между волокон.       — Посадил меня тогда под деревом, воды поднёс и сети те распутал. Не извинился. Но рыбу отдал. Я его и позвал с собой. С того дня живёт здесь. Я только в лес, он за мной хвостом. Страшно упрямый мальчик. Впрочем, славный. Славный-славный... Вы ему нравитесь.       — Мне кажется, он не доверяет. Скорее присматривает за мной.       — Если бы вы ему не нравились, Люпин, вы бы знали об этом наверняка. У мальчика всё же ружьё, ха-ха, — старик закончил с небольшой уборкой и взял полотенце со стула, чтобы вытереть руки. Он сжал губы, расценивая своё любопытство неуместным и, возможно, даже грубым. Однако из-за неразжёванных сожалений ему не давали покоя представления о том, что допускал Римус. — У вас есть сын, я прав?       Римус закивал, аккуратно вытерев себе рот платком.       — Скоро исполнится пять лет.       — Суровое начало жизни выпало ему, — старик подошёл к столу и отломил уголок хлеба, который лежал на неровной доске.       — Делаем всё, чтобы оно было легче.       — Легче ему или вам? — хозяин дома получил ровно тот взгляд, что и ожидал. Вежливое и невесомое недоумение, с легкостью превращающееся в грозу. — Простите, просто Рождество семейный праздник. А вы были здесь.       — Мы сражаемся.       — Родители Ловэля должно быть тоже воевали, — старик даже окреп в голосе, решив хорошенько поговорить с Люпином. — Ионбыл вынужден сражаться. Только вот отец и мать были вместе до войны и во время её, а мальчишка совсем один. Наедине с чувством, что его бросили. Родили и бросили выживать. — Он сделал паузу, чтобы позволить Римуса начать отпираться. Но гость молчал, отложив ложку. — В тёмные времена легче умереть от ран в бою, чем от стыда перед глазами собственных детей.       — Мне не стыдно.       Кухня смолкла, как птицы леса замолкали перед зверем.       — Значит будет.       Люпин встал на ноги, широко опираясь руками на стол. Скамейка отодвинулась и проскрежетала об деревянный пол. На резкий звук среагировал Ловэль, который скрывался тени угла на конце лестницы. Мальчик в два шага сбежал по ступенькам прямо к деду, давая понять что не даст его в обиду и что если Люпин хоть слово ответит, то будет иметь дело с его скверным характером. Старик со сжатыми в линию губами и сведёнными к переносице бровями сам не понял, как важны были для него сказанные слова. Он вздохнул, коротко кивнул гостю и вышел из дома.       Ловэль послушался безгласного приказа и мысленно отступил от Римуса.       — Вы доели? — риторически спросил мальчик, забирая тарелку со стола в ведро.       — Считаешь он прав?       — Старики редко ошибаются.       Посуда брякнулась о дно. Входная дверь закрылась за нахальным ребёнком и открылась перед Нимфадорой с горстью груш в руках.       — Ветреный юноша, — прокомментировала она. — Мерлинова борода, Римус, тебе между бровей можно монету вставить. Расслабь лоб. Что тебе такого сказали?       — Да так. Как переговоры? — оборотень сел обратно и с досадой вспомнил ликвидацию остатков ужина.       — Упрямятся, — вздохнула Тонкс. Она перекинула одну ногу через скамью и выронила все фрукты на стол. Одна груша докатилась до мужа. — Сохраняют нейтралитет. Хуже гоблинов, честное слово. Стоит привести к ним Гермиону.       — Гарри посоветовал повременить с известием об этом месте. Тедди на Рождество ей подарил эссе на тему свободных эльфов, — он понюхал кожицу и пусть она пахла сладко, аппетит начисто пропал после нотации старика.       — Эссе? Ого, — невольно чавкнула Нимфадора.       — Точно. Если узнает про поселение, мы рискуем её потерять здесь. Ещё вдруг задумает его взять с собой.       — Ну, после эссе мы и правда вряд ли имеем шансы против них, — супруга прицелилась во ведро для остатков еды, которое соседствовало с ведром для посуды, и забила десять очков. — Им тут понравится. Эльфы устроились отменно. Нужно будет точно разузнать чары, которые задерживают лето в пределах барьера. Тедди был бы в восторге.       — С чего бы это? — Люпин оторвал отсутствующий взгляд от стены напротив. — Мы не будем жить в хижине вечно.       — Кто на этой кухни говорил о вечности?       — Я имел в виду «долго». Мы не будем жить там долго, — он сложил пальцы в замок и подставил их под нос.       — Разве? — Тонкс перенесла вторую ногу через скамью и всмотрелась в половину лица мужа. — Ты же не хочешь рискнуть им? — Нет.       — Тогда к чему ты клонишь?       — Ни к чему. Я лишь считаю, что не нужны нам эти летние чары. Для них в любом случае понадобиться лето. А нас уже не будет в Англии.       — И где мы будем?       Он нервно отвернул голову в сторону, словно знакомый прошёл мимо него в столовой, и уже пожалел, что завёл беседу. Сейчас он был не в том настроении, чтобы быть тактичным.       — Римус?       — А ты думаешь, что здесь?       — Я думаю, что мой сын будет в хижине до тех пор, пока мы не будем абсолютно уверены в безопасности за пределами барьеров.       Он разозлился и вроде бы смолчал.       — Безопасно будет во Франции, — вдруг проговорил его рот.       — Нет.       — Как только установим портал…       — Нет! — Она вышла изо стола. — Мы говорили об этом. Мы вместе не сможем покинуть Англию. Тедди и я не сможем. Ордену нужна стая.       — Ты пользуешься ими! — Люпин поднялся.       — Что? — она близко рассмотрела его уставшие глаза под светом кособокой люстры.       — Тебе выгодны предрассудки оборотней. Ты мать! Ты должна думать о сыне в первую очередь…       На всю кухню пляснула пощёчина.       — Я. Не брошу тебя. — Отчеканила Тонкс.       Она села обратно и принялась есть вторую грушу, всем видом протестуя перед скандалом. В уголки её глаз запросились слёзы. Нимфадора попробовала подумать о чём-нибудь отвлечённом, чтобы держать себя в руках. Например, как на концерте «Ведунь» в восемьдесят девятом её пёс стащил со сцены стойку с барабаном. В воспоминаниях сразу всплыл другой день смерти любимца. И мякоть скисла на губах.       Тонкс обернулась на мужа. Римус сидел на своём месте также на краю скамьи. Вязаный кардиган на спине тепло покрывал свет от канделябров. Голова с блекло-русыми волосами была опущена вниз. Локоть лежал на углу стола, как временная опора. Люпин закрывал лицо ладонью.       Нимфадора, зная, что нельзя тратить минуты с любимыми на чепуху вроде обиды, подошла и присела перед мужем. Его пальцы сразу сплелись с её.       — Римус, посмотри на меня…       Он не согласился убрать руку от лица. Затем глубоко вздохнул и открылся.       — Как я могу победить, по-твоему? Как я могу заставить стаю пойти на смерть, если мне не под силу убедить даже свою жену? — она прижала его ладонь к своей щеке, сдерживая слёзы на веках. — Мне было бы проще, если бы вы были далеко отсюда. И плевать на стаю. На Бена. На их послушание, доверие. Мы уже в тупике. Никуда они не денутся.       — Я сойду с ума, если оставлю тебя.       — У Тедди должен кто-то остаться. Хотя бы мама...       — Ты уже говоришь так, будто собираешься подохнуть! — разозлилась она, бросив его ладонь и поднявшись. — Клянусь, только за одни эти мысли мне хочется тебя придушить.       Супруги разошлись в разные углы кухни. Люпин встал у низкого окна и для раздумий прикусил ноготь на большом пальце.       Тонкс позволила части слёз молча пробежать по щекам, пока сама она расправляла листья на ветках заплетённых в круг. Уголки губ тянулись вниз от горечи во рту. Её сердце разрывалось надвое. И ей страшно было признавать свой выбор в пользу одной половины, будто он был ошибкой. Хотя разум готов был отбить любого, кто сказал бы что она не права. Однако язык не поворачивался. Лицо к мужу не поворачивалось, а ноги уже шли. В бок шаг за шагом несли её туда, где душа велела быть.       — Отошлём его с Гермионой, — сказала она позади Римуса. Он обернулся, просветлев в глазах. — Если ты уверен, что после отсылки Тедди стая никуда от нас не денется, то поступим так.       — Точно?       — Да, — коротко закивала она. Ей страшно не хотелось плакать, но в горле и в груди кололо так больно, что Тонкс просто сдалась и уронила голову на плечо мужа.       — Хорошо… Сделаем так. — Римус обнял и погладил её тёмно-синие волосы на затылке.       — Я люблю тебя, — произнесла она сдавленным от мучения голосом.       Оборотень хотел прошептать ответные слова, но вдруг почуял в воздухе тонкую нить дыма.       Радиоприёмник резко проскрипел. В эфир ворвались помехи, препятствуя голосу Гарри.       — Тихоня! Тихоня! Люпин, приём!       Римус не успел добраться до устройства как с хлипкой крыши посыпался песок и тощий фундамент задрожал под ударами десятков копыт. За дверью закричали эльфы. Стекло в окне разбилось и пол моментально покрылся огнём.

***

Хижина Ордена

      В гостиной становилось жарко из-за растопленного камина, лихорадки спящей Гермионы и примерно двухсот фунтов отрубившегося оборотня на полу возле дивана. Драко наблюдал за ними из кухни и выливал животную кровь из бурдюка в кружку. В его теле ощущалась сухость и слабость, будто парень весь день летал на поле для квиддича. Это было одновременно приятно и тревожно. Вампир и не предполагал, что силы тратятся не равномерно на человека. Он гадал с чем же столкнулся, когда пытался на расстоянии внушить Рону хотя бы некоторое равнодушие к инциденту с кабаном.       По крайней мере Уизел не задал ему вопросов. Просто сразу унёс Грейнджер в дом, чтобы оказать помощь.       Или это было неважно для него в моменте?       Малфой сделал глоток. Язык уловил знакомые ноты морковного сока с примесью железа. Размышлять о действии дара без дальнейшей реакции Рона было бессмысленным занятием. Вампир обошёл стол и направился к входной двери.       В кресле на веранде сидел Тедди. Он не обратил внимания на дядю, когда тот пришёл, потому как внимательно рассматривал укушенное яблоко.       — Червя ищешь? — спросил Малфой, садясь в соседний стул.       — Я тут как на луне.       — В каком смысле?       — Ну, вот здесь, — Эдвард показал пальцем на жёлтую мякоть, — эту часть яблока до меня никто не видел. Никто не трогал. Никого здесь не было до моих зубов. Гермиона рассказывала, как магглы летали на луну. Там никого-никого никогда-никогда не было, а потом — бах! Человек. Луна может быть видела нас, слышала наши песни по радиоволнам, как это яблоко слышало нас за кожицей. Может быть тоже видело нас. Только косточками. Не знаю как глубоко туда попадает свет. Но, возможно, оно видело, как ребёночек в животе. И тут я, — мальчик снова укусил фрукт. — Я как на луне.       Драко заметил, что Тедди слишком уверенно вонзил зубы. Вампир вытянул руку и пальцами приподнял подбородок мальчика, чтобы посмотреть на его верхнюю челюсть. Он увидел два полностью проросших резца, которые выпали этим утром. Насколько ему было известно, даже Костерост не справился бы так быстро.       — Ты необычный мальчик, верно?       Эдвард редко пропускал вопросы в свой адрес. Тот вечер запомнился ему одним из первых.       Ребёнок смутился, непроизвольно улыбнувшись, и очаровался словами своего дяди.       Малфой отпустил руку, когда услышал неразборчивое сопение внутри дома. Рон проснулся и не самой ровной походкой направился к ним.       Дверь широко распахнулась.       — Который час? — спросил Уизли осипшим голосом.       Драко повёл плечом, спокойно давая понять что не знал точного времени.       Оборотню попался на глаза радиоприёмник, который стоял у ног вампира. Рон с рывком поднял его, разозлился и прорычал невнятное ругательство, выкручивая ползунок на нужную волну. В эфире послышался голос, даже крик, Гарри. Это была повторяющаяся фраза. Сигнал о чрезвычайном происшествии.       —Тихоня! Сапожник! Тейси! Птицы летят прочь. Повторяю! Птицы летят прочь!       — Что это значит? — Малфой встал на ноги. Тедди испугался настороженности и подбежал к парням.       — Они знают где искать нас.