Kimetsuverse

Кокушибо Цукигуни был практически ко всему готов. Чего он только не находил - котят и щенков под дверью, небольшой электрошокер, тоже под дверью, иногда - потерянные кем-то сумки, а как-то раз - даже какую-то буддисткую фигурку на своём окне, учитывая, что он её туда не ставил, а жил на десятом этаже, но такое он видел впервые. И потом ещё тристо раз успел похвалить себя за то, что не поддался на искушение пройти по улице, завернув за продуктами, а решил заказать доставку и срезать путь до дома через тот тёмный, грязный переулок! В коробке из-под какого-то шкафа, укрывшись обрывком той же коробки, в практически бессознательном состоянии, спал мальчик, одетый в какое-то драное, старомодное, серое кимоно и с настолько длинными волосами, что его не пустили бы ни в одну школу без стрижки, да ещё и прижимая к себе настоящую катану из какого-то непонятного на первый взгляд металла. Рабочий портфель просто выпал из рук, и было совсем не до сбора документов с асфальта! Мальчик просто поднял на него свои огромные, голубые глаза, сверкающие на худом лице как два круга, и опустил голову. Очевидно, ему было все равно, кто перед ним - маньяк, педофил или просто прохожий, он уже смирился с происходящим и тихо ждал смерти, даже не ожидая, что кто-то может по доброй воле ему помочь. В тот день он три раза успел поблагодарить своего всего-то пару часов назад невероятно бесящего его начальника, который в тот день задержался до десяти вечера, заставив его идти домой в час ночи, потому что если бы он ушёл с работы в обычное время, то точно бы здесь просто не прошёл! Портфель был быстро поднят с асфальта и без проверки содержимого засунут под мышку, а на руки он осторожно подхватил совершенно не сопротивляющегося мальчика, который просто обвесил конечности и голову и смотрел на него наполовину стеклянными глазами, и причина этого выяснилась в то же мгновение, так как рука мгновенно нащупала какие-то рваные края, от прикосновения к которым ребёнок тут же слабо вздрогнул, а тёмные пятна крови на его одежде довершили дело. Времени разбираться, как раненый ребёнок оказался в переулке в таком виде, просто не было. Он никогда даже не занимался спортом, но этот подросток весил настолько мало, что он мог даже через одежду прощупать его ребра, и всю дорогу до дома у него было ощущение, что он несёт не подростка, а какого-то семилетнего малыша, тем более учитывая, что он даже не дрожал и не сопротивлялся, а просто висел у него на руках, положив голову ему на предплечье. На то, чтобы вытащить ключи из портфеля зубами, держа мальчика на одной руке, а портфель - в другой, и чтобы опять засунуть его под руку как было и открыть дверь, ушло пять минут. На поездку на ещё утром казавшимся быстрым, а сейчас таком медленном лифте - ещё две минуты, плюс минута на открытие двери. Через ещё две минуты он уже был в квартире, вытащив из шкафа запасную простынь, развернув её на диване и уложив на неё все ещё практически неподвижного, вцепившегося в катану мальчишку! Это был настоящий кошмар. Капец, как бы высказалась современная молодёжь. У него на диване лежал ребёнок в одежде девятнадцатого века, с катаной, явно не способный что-либо рассказать, и при этом с открытой, рваной раной. Было просто чудом, что он не истёк кровью ещё тогда, в переулке! Ближайшая круглосуточная больница была в десяти километрах от его дома, и до неё он бы его точно не донёс, а пока он будет вызывать ночную, срочную скорую и объяснять, что происходит, он может истечь кровью, и кроме того, у него не было никаких документов на мальчика, он нашёл его пятнадцать минут назад, и первым, кто проехал бы в полицейский участок в случае, если бы он вызвал бы медиков, был бы он сам, а пока он находился бы там и доказывал бы, что он не преступник, кому-то пришлось бы оплачивать медицинские счета, а он сильно сомневался, что, даже если у этого мальчика и есть родственники, они станут платить за его лечение! Если бы этот ребёнок не получил бы медпомощь в ближайший час, он бы умер от потери крови, благо, это он знал с курсов первой помощи, которые никогда не прогуливал! Но при этом на этих курсах не учили ничему, кроме как "перетянуть рану жгутом и вызвать скорую!" Но тут даже перетягивать было нечего, бок жгутом не перетянешь, да и рана глубиной пять сантиметров! Говорят, что иногда счастье может привалить три раза подряд. К счастью - первый раз! - с ним в одном подъезде, на третьем этаже дома, жил хирург, вполне милый, хоть и немного гиперактивный парень. К счастью - второй раз! - в эту ночь он оказался дома, взяв отгул на ночную смену и решив провести этот вечер с пачкой чипсов перед телевизором, и поэтому незамедлительно пришёл на помощь, стоило позвонить ему дверь. К счастью - в третий раз! - он всегда хранил дома хирургические инструменты, просто на всякий случай, сколько бы раз ему не говорили, что вне больницы и реанимационного отдела вообще они не нужны, и вряд ли пригодятся. Сегодня пригодились! И поэтому Кокушибо сейчас стоял перед гладильной доской, на всякий случай закрепленной ещё и с помощью тумбочки в качестве дополнительной опоры, и застеленной уже третьей простыней, регулярно передавая все ещё стоявшему в пижаме Доуме в резиновых медицинских перчатках и со скальпелем и иглой в руках то ножницы, то смоченную в спирте тряпочку, то ватные тампоны, пока сам врач без анастезии зашивал хирургическими нитками рану теперь уже немного дрожащему и вцепившемуся в плюшевую акулу мальчику, который даже не кричал, пока по открытой ране водили ножницами, скальпелем и иглой! - Я практически на сто процентов уверен, что его пырнули именно такой катаной! - процедил Доума, быстро скосив глаза в сторону так и оставшегося на диване лезвия - Форма раны совпадает, ножевых ранений я перевидал столько, что могу по глубине сказать, каким ножом пырнули - для овощей или для мяса, но это... Это практически наверняка холодное оружие с более длинным лезвием, если бы это был рыцарский меч, который психопат украл из музея, то он уже был бы мёртв, если бы кинжал, то края были бы другие, а по форме лезвия практически идеально подходит под катану, тем более, что есть с чем сравнивать, у него одна с собой! Другое дело, что если бы он сам пырнул себя этой катаной, то на ней были бы одни кровавые разводы, но она чистая, а это значит, что его ранили другой катаной... А это уже холодное оружие, причём, судя по всему, незаконно пущенное в оборот! Мальчик вздрогнул и закусил губу первый раз за все время, которое он вообще видел его, крепче вцепившись в игрушку, а Доума аккуратно отпустил края раны, отрезал нитку и ещё раз провел по краям уже протянутой ему влажной тряпочкой. Он знает, кто его пырнул... Знает, но не говорит. - Ну, венозный сосуд я сшил, там только он был из крупных, хорошо ещё, что не артерия, иначе он бы вообще умер прямо в переулке или прямо там, где его пырнули, а мелкие сейчас можно не сшивать, кровь уже остановилась, нитки сами рассосутся. Давай зажимы, сейчас будем зашивать рану! Кокушибо молча передал другу несколько скоб, которые в других условиях не назвал бы зажимами, а скорее отложил бы к канцелярским скрепкам, и Доума, установив их, снова принялся работать то спиртом, то иглой, пока мальчик тихо вздрагивал, все ещё закусывая губы и сжимая в руках акулу. Оставалось только нагнуться к нему и осторожно погладить по волосам, поймав в ответ полный благодарности и какой-то невыразимой боли взгляд. - Не волнуйся, все будет хорошо... Мы тебе поможем, тот, кто это сделал, тебя больше не достанет. - У него волосы по асфальту как только не возились, а ты трогаешь мои инструменты! Живо мыть руки! - раздался над ухом голос заметившего это Доумы, и ничего не оставалось, кроме как быстро бежать к раковине и уже второй раз за эту операцию на дому мыть руки с мылом! На этот раз у Доумы ушло примерно в два раза меньше времени, чтобы зашить все, он снял скобы с раны, оставив только длинный, белый шов, и мальчик, в первый раз за сегодня всхлипнув, попробовал перевернуться на спину, но тотчас дёрнулся от боли и в первый раз застонал. Врач тут же провел рукой по голому боку, ребра из которого торчали как палки, его старое кимоно, которое Доума даже не стал аккуратно снимать, а просто разрезал хозяйственными ножницами и бросил на пол, давно уже лежало под ногами грязной тряпкой. Улыбка на лице практически мгновенно сменилась на озабоченное сомнение, и он тут же начал осторожно водить руками по животу, груди, бокам, стараясь практически не нажимать... - Судя по всему, у него как минимум три гематомы в области живота, но это только то, что я нащупал без детального осмотра, ребра ему ломали несколько раз, и одно из них криво срослось, и ему совсем немного осталось до анарексии... Интересно, кто довёл его до такого состояния, и почему к ним ещё не нагрянули социальные службы?! - Нагрянут. - твёрдо пообещал Кокушибо, желание припереть к стенке законным образом всех, кто был причастен к тому, что в переулке чуть не умер ребёнок, увеличивалось с каждой минутой. Мальчик зажмурился и в первый раз за ночь у него из глаз потекли тоненькие ручейки слез. - Эй, тебе сейчас плакать нельзя... - прошептал Доума, нагнувшись к нему - У тебя обезвоживание, если ты сейчас будешь терять жидкость, то ты умрёшь. Не плачь, помирать тебе тут никто не даст. Кокушибо, нужна вода, быстрее! Пока Доума отмывал рану от крови, а затем снимал перчатки и убирал свои инструменты, сам Цугикуни успел сходить на кухню и налить из чайника полный стакан, а затем отнести его обратно в гостиную, они с Доумой вдвоём усадили ребёнка на диван прямо, вместе с акулой, и пока он сам искал в шкафу одеяло, врач поил его водой. Первый стакан он выпил буквально залпом, во второй Доума велел бросить две чайные ложки сахара, и стоило ему растаять, он выпил и второй стакан. Третий хирург уже не разрешил, и мальчишка, завернутый в одеяло, сидел на диване, смотря на них круглыми, стеклянными глазами. Вопросов он просто не мог задать. - У тебя есть каша, желательно овсяная? Свари на молоке, его сейчас покормить нужно... Судя по состоянию, он ел в последний раз часов шестнадцать назад минимум! Каша была, и была на счастье куплена только вчера и ещё не заварена, и оставалось только вскипятить полбутылки молока, а пока оно тихо нагревалось на плите, Кокушибо вернулся в гостиную, где Доума отчаянно пытался подтолкнуть малыша к разговору, но он только смотрел на него стеклянными глазами, беззвучно шевеля губами. Как он вообще попал в этот переулок?! - Спасибо... - внезапно прошептал он на удивление тоненьким, дрожащим голоском, крепче обнимая акулу, и Кокушибо понял, что эту игрушку он скорее всего подарит ему, только если он не будет отчаянно опираться. Доума в очередной раз улыбнулся, на этот раз уже не с руками в крови. - Ты просто боец какой-то... Около суток с раной, до этого избитый, и смог дотянуть до момента, когда тебе помогли! Справился и в итоге выжил! - Я... Не боец, я больше не хочу! - внезапно прошептал малыш, в глазах у него снова стояли слезы - Я не хочу быть мечником... Мечником?! Катана на диване внезапно обрела совершенно новое значение! - В Японии официально нет мечников, их ещё в начале прошлого века упразднили! Кто-то, у кого была такая же катана, ранил тебя? - прошептал Кокушибо, отчаянно надеясь, что это хотя бы не его родители, а просто какой-то псих-придурок из маньяков... - Нет... Организация Истребителей Демонов... Воспитывает и обучает мечников, которые должны убивать демонов! - практически выкрикнул он, и выкрикнул бы, если бы его голос не был бы таким слабым, на лице Доумы понемногу проступал ужас - Но демонов не существует..! Я знаю это... Я - Токито Муичиро, С-Столп Тумана... Теперь он уже сжался в комочек, пока слезы все текли по его щекам, какой ещё Столп, есои это просто ребёнок... И при чем здесь вообще какие-то выдуманные демоны, за которыми, судя по всему, гоняются вполне реальные мечники... - Значит, есть целая группа таких мечников с катанами, которые занимаются истреблением несуществующих демонов... - прошептал Кокушибо, не замечая того, что говорит вслух - Но почему тогда они тебя... - Потому что я убежал! - всхлипнул ребёнок, крепче прижимая к себе игрушку - Я убежал... Я не хочу умирать! Доума явно боролся между тем, чтобы высказать все, что думает, не самым цензурным языком и не пугать и без того доведенного до отчаяния ребёнка. Мечники с катанами, демоны... Истребление этих демонов и попытка убийства этого несчастного ребёнка, который, судя по всему, просто старался от них сбежать! Происходящее немного напоминало сумасшедший дом, и он бы именно так и сказал, если бы этот ребёнок сейчас не сидел прямо перед ним, с пропоротым боком и обнимая плюшевую игрушку... Да что это за культисты такие?! Шипение убежавшего с плиты молока решило вопрос о том, что кому дальше что делать. Доума остался с ребёнком в гостиной, обнимая его за плечи и начав успокаивать, а Кокушибо пошёл спасать то, что осталось от его то ли обеда, то ли ужина и заваривать овсянку, в которую он на всякий случай добавил немного фруктов. Через пять минут Муичиро сидел на диване, все ещё завернутый в одеяло, и очень осторожно, со все ещё выдающими его неверие в собственное спасение глазами, ел овсянку, черпая её маленькими ложечками, а Кокушибо стоял с Доумой в коридоре, недокимоно, которое уже чуть было не отправилось в мусорку, быстро перекочевало с пола в коробку от доставки лапши вместе с катаной как улика. Говорить сейчас ничего не требовалось, они очень хорошо понимали друг друга за пятнадцать лет жизни в одном доме. Неизвестно было, что это вообще за культ, и как в него попал этот ребёнок, а главное - что сделают эти культисты, если узнают, что они не добили его, и не придут ли они закончить начатое! Но разобраться с этим точно следовало, хотя бы для того, чтобы вернуть жизнь в эти голубые глаза. - Ты тоже не думаешь, что это что-то типо банды маргиналов? - прямо шёпотом спросил Доума, чтобы его не услышал и без того доведенный до шокового состояния ребёнок - Катану просто так не достать, а она даже у него есть! - Это практически наверняка кто-то поопаснее простых фанатиков... - проворчал Кокушибо, он уже слышал про разные секты, но впервые видел человека, который из неё сбежал, а тем более - принёс его домой! Учитывая, что людей с катанами до сих пор никто не замечает в центре Токио, они как минимум умеют хорошо прятаться, но это значит, что они, возможно, просто решат перепрятаться опять, когда поймут, что упустили этого ребёнка, и тогда их вообще никто не найдёт, если они смогли себе катаны достать, то и смыться из-под носа у полиции точно смогут! И тогда ищи-свищи ветра в поле, и неизвестно, сколько ещё таких детей умрёт на улицах Токио, потому что даже его он спас только потому, что по чистой случайности решил срезать через тот переулок! Собственные моральные нормы не позволяли ему оставить эту секту в покое и сделать вид, что он ничего не видел и просто нашёл бездомного мальчика в переулке, утилизировав его одежду и катану. Надо было как минимум постараться накрыть хотя бы часть этой секты и довести информацию о них до соответствующих органов! Доуме не надо было ничего с ним обсуждать, учитывая его врачебные принципы и характер, его согласие было понятно по одному кивку головы. Благо, ему было, кому позвонить в данном случае, одноклассники, которых большая часть класса гнобит и избивает за отличные оценки и хрупкое телосложение со слабым здоровьем, часто становились очень успешными людьми, это он знал на собственном опыте. И в свое время он был тем самым единственным ребёнком, который выпускал главную жертву своих же ровесников из чулана или раздевалки, когда его запирали там, возвращал украденные у него тетрадки, играл с ним в настольные игры, не стеснялся называть лучшим другом изгоя класса, и до сих пор сохранил с ним дружеские отношения! Мудзан Кибуцуджи был не из тех министров, которые, получив звонок в три часа ночи, бросали трубку, не выслушав, что хочет сказать собеседник. После короткого рассказа Кокушибо выслушал около трех минут отборного мата в адрес культистов, того, кто таки пырнул мальчонку катаной, всех, кто до этого прошёл мимо, и себя самого, а затем он пообещал заняться этим с пяти утра, как только его первые подчинённые выйдут на работу, и велел пока не вызывать никакие службы или скорую и держать мальчика в квартире, не пуская никаких соседей в дом, кроме Доумы. Мудзан, прекрасно зная о важности конспирации и синдроме толпы на собственной шкуре, понимал принцип работы сект, и сейчас он был прав - в тихих омутах обычно водились каппы, и одного брошенного камня было бы достаточно, а их собственным оружием самозащиты были два скальпеля Доумы и сковородка. Кокушибо тихо поблагодарил его и положил трубку, подождал, пока Доума сбегает в свою квартиру за своей одеждой, телефоном и несколькими лекарствами, а затем на всякий случай запер дверь на все три замка, которые были в неё вставлены. Муичиро за это время успел доесть кашу и тихо уснуть на диване, и оставалось только оставить его под присмотром хирурга и попытаться занять себя чем-то полезным. Доума в это время сам отпрашивался с работы, нарочно хриплым голосом имитируя у себя простуду и оформляя больничный.