Заново

Наверное стабильная жизнь просто не для него. Забавно так думать, пока идешь забирать собственную дочь из детского сада, но в его случае вполне резонно. Володя чуть ли не умолял его о том, чтобы он снова не закрывался и не уходил в себя. И это работало целых пять лет. Как только Стася появилась в их жизни, Поэт стал контролировать себя. Никакого алкоголя в доме и никаких загулов. Да он на работу в библиотеку опять устроился и даже лекции читал раз в неделю. Стабильность и классическая семейная жизнь. Со злодействами завязал и каждую плохую мысль отрезал с корнем, но внутри все равно что-то ныло. Эта большая часть его, которая не давала забыть о том, кем Женя на самом деле был. Конечно с Кризалисом он решил это не обсуждать. Тот скорее всего замечал, что что-то не так, но тоже молчал. А потом это «что-то» не утихло, а только набрало оборот. На работе пару раз загипнотизировал коллег, но это ведь всего лишь живой интерес? Проверил, что все еще может, так сказать. Стал нож с собой брать и не пользовался только потому, что домой в крови не хотелось приходить. Прожил так месяц, который длился мучительно долго. Все вокруг бесило, от начальства до Володи. Но это же так бывает? Так же у всех в долгих отношениях? Володя его и раньше подбешивать мог, но теперь, слушая такое привычное насвистывание из ванной во время бритья, хотелось вонзить ему бритву в горло. Тут Поэт все же подумал, что определено все не очень хорошо. Правда может он просто заработался и пора взять отдых? Стал уделять больше времени чтению и себе. Просил Кризалиса забрать Стасю из детского сада и подвозить на подготовительные занятия в музыкалке. Вроде стало помогать, но только на время. Все продолжало бесить до невозможности, но самое страшное случилась когда начала раздражать дочь. Как только столь ужасающая мысль появилось в голове, Женя сразу же выбежал из квартиры. Бежал несколько улиц, пытаясь стряхнуть неприятные мысли. Случайно забрел в бар. Абсолютно случайно, ведь один раз можно нарушить сухой закон? Нельзя было ему этого делать. Напился ужасно, как очень давно не напивался. Далеко не культурно, но хоть в голове стало пусто. Домой вернулся поздно ночью. По плану он должен был улечься на диване, не привлекая к себе внимания. Но реальность подвела — на его выбранном на ночлег месте расселся Володя. Выглядел он как последний мафиози с кошкой, вальяжно лежавшей на его коленях, и осуждающем Поэта взглядом. Женя только было дернулся в его сторону, как сразу свалился на пол. — Ты серьезно? — достался злющий голос Кризалиса из гостиной. — Более чем, — отозвался Поэт, поднимаясь и чуть икая. Володя все же встал, но выглядел также угрожающе. Даже Кошька недовольно мяукнула, будто осуждала Женю также, как и ее любимый хозяин. — Жень, зачем? — сократил расстояние между ними Кризалис. — Ты обещал прекратить ради Стаси. Ради нас. — Ну что ты начинаешь, а? — Поэт заговорил уже громче, как будто если он перекричит своего мужа, то непременно победит в споре. — Нельзя человеку один раз расслабиться? — Нельзя, ты и сам это знаешь, — видимо тон разговора начал выводить из себя и Володю. — Я думал ты выше этого. — Да пошел ты, — сказал Женя, совсем в сердцах и в полном пьянстве. «Пошел» он в итоге сам. Не успевший разуться, он вышел в парадную, громко хлопнув дверью. Все что было потом он помнил моментами. Вот он спускается по лестнице, а вот уже дрыхнет у мусорки. Бомжевать приходилось не в первый раз, так что ничего страшного. Своего рода ностальгия. Вот домой возвращаться было страшно, так что возвращался он в бар. Загул получился что надо. И гипноз не забыл, и на бомжей пару раз нападал, и все крыши любимые обошел. А также плакал стабильно каждую ночь, топил себя в чувстве вины и пару раз чуть с этих самых крыш не сиганул. Остановила семья. Стабильная (ну относительно), нормальная (не особо), но родная семья. Представил, как его книги раздают на барахолке и Кошька трется об его вещи, как бы спрашивая Володю вернется ли «зеленый». Страшнее всего было представлять, как Кризалис будет объяснять произошедшее Стасе. Это и заставляло его отойти на пять шагов назад от обрыва. Раньше он думал, что кроме Володи любить никого не сможет, но появилась она. Такая же рыжая и вечно улыбающаяся, только с зелеными, подобно его, глазами. Поэт в дочери души не чаял. Учил читать по вечерам, водил на прогулки смотреть на уточек и самозабвенно слушал все рассказы бурного детского воображения. Жене больше всего в мире хотелось, чтобы Станислава никогда не видела всего, что они пережили с Володей, а теперь сам уходит в запой, прям как его собственный отец при жизни. Отвратительно. Возвращаться было стыдно, но надо было. Чувство долга перед семьей зародилось в нем и как любое чувство, которое показывало, что он все еще человек, Поэт не собирался его упускать. Он вернулся в пятницу утром, специально подождав когда мужа с дочерью дома не будет. Привел себя в порядок после дней спанья в буквальном дерьме и даже прибрался. Стася поймет его уход, может даже забудет через пару лет, а вот Володя… Хотя, Кризалис всегда его принимал, но сейчас дело другое. Женя был в шаге от того, чтобы сделать его отцом-одиночкой, а такое не особо приятно испытывать. Поэт долго думал, что же стоит сказать, но нужных слов не находилось. «Прости, у меня кризис личности» или может «Да я просто по помойкам соскучился»? Одно хуже другого, но он сможет выбраться из этого болота и выйдет сухим из воды. Так было всегда. Но в этот раз будет больнее, он ведь подвел не только одного человека, а сразу двух и кошку в придачу. На дворе стояла самая настоящая осень. Золотые, багровые и терракотовые листья кружили в воздухе и плавно застилали землю пятнистым ковром. Время пижонских плащей, хандры и в его случае кризиса личности, в аккомпанементе с осеннем запоем. Дорога не долгая, но даже за это время он успел все снова обдумать и взвесить решения. Женя подошел к воротам детского сада и написал Володе быстрое сообщение, что Стасю сегодня заберет он. Что ему говорить ребенку, он не думал. Наверное она даже не придала его отсутствию должного значение или Кризалис придумал стоящую отмазку. На душе все равно скребли кошки. То что он сделал абсолютно не допустимо для его настающей жизни и Женя сделает все возможное, чтобы этого не повторилось. Это он твердо решил когда из далека еще заметил удивленное лицо девочки. Она пару раз хлопнула ресницами, а потом, заулыбавшись, побежала к родителю. После вцепилась ему в ногу, крепко сжав штанину. — Соскучилась? — улыбнулся Поэт. — Ага, — ответила Стася, быстро отцепляясь и беря отца за руку. Они в тишине отошли от территории детского сада и прошли еще пару улиц перед тем, как она снова начала говорить: — Пап? — Да, солнце, — ответил Женя, смотря на нее. — А почему ты пришел меня сегодня забирать? — Захотелось, — чуть пораздумав, сказал он, — а еще я тоже соскучился! Девочка чуть нахмурилась, видимо продумывая следующий вопрос. — А почему тебя так долго не было? Поэт тяжело вздохнул. Ей точно не надо всего знать, хотя бы пока что. — Дела были, Стась, — просто и по факту ответил он. — Хочешь листиков соберем? — Хочу! — громко выкрикнула восторженная Станислава. Иногда Женя забывал, что она всего лишь ребенок и внимание у детей переключается быстро. Просто смотрит всегда так понимающе и осознано, что до костей пробирает. Володя всегда говорил, что это из-за глаз все. Мол «Поэтов взгляд», но было в этом что-то другое, и Женя этим чем-то поистине восхищался. Может у нее получится стать великой поэтессой, с ее то корнями и любовью к стихам? Поэту ужасно нравилось об этом думать, хотя Криазлис и говорил, что проектировать на детей свои мечты неправильно. Плевать, что там пишут в его книгах для молодых родителей, Женю они никогда не интересовали. Главное, что его Стася точно покорит этот мир, надо только быть рядом. И он будет. Клянется, что будет. — А ну показывай, что собрала! — подозвал он дочь к себе. Стася чуть помедлила, собирая листья в красивую комбинацию и смешно закусывая язык. В итоге все же решила вручить папе букет. — На, — провозгласила она, — это подарок! Жене стало очень стыдно. Он, не предупредив, бросил свою семью, чтобы сейчас это маленькое чудо вручало ему подарки, озорно улыбаясь. — Спасибо, дорогая, — сказал он, присев и преобняв дочь. — Домой не хочешь? А то уже темнеть начинает и ужинать пора. — Я в садике поела, но домой хочу, — отозвалась Стася, чуть зевая. — Володя там наверное совсем без нас соскучился, что думаешь? — усмехнулся Женя, подхватывая дочь на руки. — Очень соскучился, — промычала она, растягивая гласные. — Особенно по тебе. Он такой грустный ходил, когда тебя не было. Поэт чуть нахмурился. Он тоже соскучился, безумно сильно. В мечтах было просто рухнуть Володе на плечо, вдыхать родной запах шеи и мирно уснуть на их удобной кровати. Но на деле им предстоял серьезный разговор, а в голове была лишь одна не далекая фраза, — «Мне жаль». Через десять минут они уже дошли до дома. Стася громко зевала и чуть не уснула на руках у Жени, но переступив через порог квартиры, ее накрыла новая волна энергии. Она подлетела сначала к Кризалису, потом погладила кошку, и только после была послана в ванну мыть руки. — Привет, — неловко проговорил Поэт, смотря на Володю. — Привет, — ответил Володя совсем мягко, как будто не сердился совсем. — Иди Стасю помой, герой. «Героем» Женя не был совсем, но на душе и в мыслях тут же прояснилось. Кризалис не зол и это хорошо, плохо то, что его ждал банный обряд Стаси. Помыть дочь это еще одно дело, а вот разобраться с этими летящими во все стороны волосами было намного сложнее. Он убедился в этом снова, когда банные процедуры были проделаны, зубы вычищены и пижама одета. Женя орудовал расческой как сумасшедший и только спустя десять минут все же смог сделать из этого нечто две торчащие в разные стороны косички. — Бегом в кровать, — прошептал он ей на ухо. Станислава, снова вспомнившая про усталость, поплелась в детскую. — Не забудь про сказку, пап, — шмыгнула носом она, — а то папа Володя совсем не умеет красиво читать! — Уже лечу, солнце! — усмехнулся он, пойдя вслед за ней. Читали «маленького принца», несмотря на всем известный факт, что книга достаточно серьезная. Жене она нравилась, так еще и Стася влюбилась в персонажей с первого взгляда. Для таких смышленых детей, как она — самое то! Спустя 20 минут чтения Стася наконец заснула и Поэт, поцеловав ее в лоб, вышел из детской спальни. Он безумно утомился, так еще и спина ныла после недели отвратительного ночлега. Опять же, рухнуть в объятии Володи было его главным желанием, но на деле он лишь неловко постучал в приоткрытую дверь собственной спальни. — Тебе не надо этого делать, — достался с кровати спокойный голос Кризалиса. — Это и твой дом тоже, заходи уже. — Я знаю, — чуть помедлив, сказал Женя, просачиваясь в комнату. — Прости. Володя ничего не ответил, лишь внимательно разглядывал мужа с ног до головы. — Я не знаю, что на меня нашло и это было ужасно, — начал Поэт тихо, — Я боялся, что могу навредить вам, если останусь и… Мне правда очень жаль, это ужасный поступок. Этого больше никогда не повторится, клянусь. — Все хорошо, — мягко улыбнулся Кризалис. — Я тебе верю, правда. Только, если вдруг такое повторится, говори со мной, а не сбегай и прячься в подворотнях, хорошо? — Хорошо, — улыбнулся ему в ответ Женя. На душе сразу полегчало. Он до сих пор не понимал за какие такие заслуги ему достался такой поддерживающей и всегда принимающий Кризалис. Это стоило ценить, а не проверять мужа на доверие, как он любил делать. — Залезай сюда, — сказал Володя, похлопывая по кровати, как он обычно делал для кошки. — Небось на помойках и в подъездах спал? — Все ты знаешь, — ухмыльнулся Поэт, устраиваясь на родном плече поудобнее. Кризалис чуть рассмеялся, плавно поглаживая Женю по черным волнам волос. На душе наконец воцарило спокойствие, ведь он знает, что любимый в безопасности и рядом. — Я очень скучал, — бурчит Поэт, целуя его в ключицу. — Не могу теперь один совсем. — Я тоже, милый, — отвечал ему Володя. — Говори со мной, пожалуйста, когда у тебя такое в голове творится. Не только ради меня, ради Стаси. — Хорошо, я обещаю, — прошептал Женя, утягивая Кризалиса в легкий поцелуй. Спустя пару минут они оба провалились в сон. Володя тоже не спал нормально эту неделю от тревоги и волнений, да и без Поэта в кровати слишком одиноко. Сейчас идеально и по-родному, как и должно быть. Женя на утро еще долго вещал про то, что это был лучший сон в его жизни, когда разбудил его Кризалис в районе полудня, а не будильник в шесть утра.