Щитомордник Палласа

Жизнь научила Алтана быть предельно осторожным. Садился в машину только после проверки, что тормоза не перезаны. Ел еду, когда точно знал, что не отправлена. Завел ребенка с человеком, в котором был уверен больше, чем в себе. И всё-таки он где-то знатно проебался. Его дочь, самый прекрасный в жизни Алтана цветок, к сожалению, переняла от него только внешние данные и некоторые не совсем хорошие качества характера – вспыльчивость, высокомерие, нетерпение. Алтан бы и рад был воспитать из нее человека намного лучше, чем он сам, и дать юность лучше той, что выпала ему, но как оказалось сделать это сложнее, чем сказать. Особенно, когда второй ее отец – это Вадим Дракон. Когда Алтан в первый раз оставил Сэсэг с ним на неделю, он немного переживал, но знал, что дочка в надёжных отцовских руках – Вадим прекрасно был осведомлен о том, чем питается дочь, которой уже исполнилось на тот момент пять, как укладывать спать и даже мог назвать имена всех ее любимых игрушек (Алтан, к примеру, не мог сказать даже их количество – возможно, бо́льшая часть его финансов уходила на оплату подарков и развлечений для любимого цветочка). После возвращения из командировки вместо прилежной и воспитанной Дагбаевой Сэсэг Вадимовны он получил буйную пятилетку с синяками на коленках, краской на лице и покрашенными кончиками волос. Алтан думал, что это будет его последний день жизни. Он не запрещал дочери быть шумной – как мама Алтана давала ему свободу, так и он старался изо всех сил показать Сэсэг всю свою любовь к ней. Хочешь наклеить наклеечку на машину? Пожалуйста, хоть на все клей. Хочешь ещё одно золотое колечко? Милости просим, у Алтана самого этих украшений немеренно. Хочется поиграть в прятки в оранжерее? Сомнительное удовольствие, но ладно уж, главное не перевернуть и не выдернуть ни один из цветков, иначе папа Вадим станет удобрением для его замены. Однако Сэсэг, хотел того Алтан или нет, все равно бы пришлось выйти в люди, потому приходилось обучать ее соответствующе – этикет за столом, на людях, правила общения, как выбрать одежду на то или иное мероприятия. Алтан боялся, что для дочки это все будет слишком, но казалось, она хороша справляется с домашним обучением. Но потом случилась поездка в Гонконг, и вот перед Алтаном истинно русская душа, которая, как оказалось, умеет и через заборы лазить, и матами ругаться. Пиздюлей тогда получили все. Но время шло, Сэсэг росла, становясь копией Алтана с пробелами вадимовского ума, и наступил период, когда пришлось отдавать ее в первый класс. Что Вадим, что Алтан так и оставили бы свой цветочек на домашнем обучении, но общение только со взрослыми не очень хорошо сказывалось на девочке – она редко общалась со сверстниками, если это был не светский раут, так что и друзей у Сэсэг не имелось. У Алтана за нее болело сердце, так что скрипя душой, он выбрал самолично для нее лучший лицей. И вот тут-то он и проебался. Приходило ли Вадиму хоть когда-нибудь в голову, что старый, добрый Поварешкин также, как и он, придет к тому, что пора бы и детей уже завести? До сегодняшнего дня Алтан даже думать о таком не собирался, а теперь они с Сергеем Разумовским стояли на школьной линейке среди детей и смотрели друг на друга, как два дурака. Ходили слухи, что пироманьяк скрылся где-то в Италии или в Венеции, и даже думать не думал о том, чтобы снова пересечь границу Родины. Алтану хотелось прямо сейчас заявиться в ФСБ и рассказать все, что он думал об их доблестной службе, раз позволили Разумовскому и Волкову оказаться в Питере. Хоть Дагбаев и не видел бывшего сослуживца Вадима, но не сомневался, что тот надолго бы никогда по собственной воле не оставил своего больного на голову. А ещё Алтан охуеть как жалел о том, что не проверил списки учащихся и их дурных родителей. — Дагбаев. — Разумовский. Никто не знал, что ещё можно было сказать в такой ситуации. В последний раз их встреча проходила в более не комфортной обстановке – с кровью на руках и пальбой вокруг. И вдруг одна из школьниц выныривает из огромной давящей толпы своих будущих одноклассников, чтобы дернуть Разумовского за штанину фиолетового костюма (что, блять, за вкусы у него?) и с истинно-волковской серьезностью сказать: — Олег и Алиса тебя потеряли. Девочка была живым доказательством того, насколько сильны могут быть гены. Если не полностью, то большей своей частью она напоминала Олега – черными вороньими волосами, глубокими не по-детски мудрыми глазами и отсутствием улыбки на лице. Алтану даже не смог бы пошутить на тему того, кто был ее отцом – ответ был очевиден, как и в его случае с собственной дочерью. — Я искал, где в этой дыре можно купить воды. Девочка хмурит бровки. — Это не дыра. — Дыра полнейшая. — Нет. — Да. — Нет. — Да. — А твое развитие так и осталось на уровне пятнадцати лет. Разумовский поднял на Алтана глаза и ткнул указательным пальцем: — Ты вообще не лезь, жертва татаро-многольского нашествия. Почему я вообще вижу тебя здесь? — Потому что ты, к сожалению, не лишился зрения. Их выпады в сторону друг друга вполне могли бы завершиться дракой, если бы не два обстоятельства: ну во-первых, они среди первоклашек; а во-вторых, Алтан уже видел на горизонте приближающегося Волка, готового рвать глотку за свою стаю, а вот Вадима на горизонте, увы, не наблюдалось. Один Алтан не справился бы с двумя террористами. Волков возвышался над толпой, как статуя Родины матери возвышалась над землёй, и недобро смотрел на Дагбаева. Но весь его грозный вид портила сидящая на руках черноглазая, но рыжая как лисица, девочка, чуть младше той, что общалась с Разумовским. Алтан едва сдержал смешок. — Ну вот всё семейство и в сборе. Рыжая перегнулась через держащие ее отцовские руки и с восхищением осмотрела Алтана. — У тебя такие красивые косы! Я тоже такие хочу! Лицо Разумовского скривило так, будто он получил ножевой в печень. Алтан всё-таки позволил себе улыбку, когда (наконец-то!) увидел подходившего к ним Дракона с Сэсэг на буксире. Вадим присвистнул. — Как тесен мир. Разумовский на него не обратил никакого внимания, зато Сэсэг разглядывал настолько пристально, что Алтан и сам почти поверил, что с ней что-то не так. Когда визуальный осмотр его дочери закончился, Разумовский бросил взгляд на самого Алтана и снова посмотрел на Сэсэг. — Ну и гены. – тихо пробормотал он. Волк кивнул, но свой комментарий не стал добавлять. — Привет, малявка. – Вадим присел на корточки напротив черноволосой школьницы. – В каком ты классе? Девочка подняла глаза к Волкову, и когда тот кивнул головой, ответила: — 1 «В». — Я тоже. – Сэсэг несмело подошла к ней. – Меня зовут Сэсэг. — А я Динара. Это Алиса. – старшая указала в сторону младшей сестры. – Приятно с тобой познакомиться. — Просто прелестно. – словно змея, прошипел Разумовский. — А что у тебя с глазками? – Алису наконец-то выпустили из плена отцовских рук и теперь она скакала между ними всеми. – Почему они красные? Я думала, такие только в мультиках бывают. Сэсэг пожала плечами. — Они просто такие, нет какой-то определенной причины. — На самом деле, причина есть. – неожиданно для всех сказал Разумовский. – Твой папа умеет в змею превращаться, вот и глаза красные – знак того, что он грёбаный колдун. — Ого-о-о! – с восторгом протянула Алиса. – А почему в змею? — Если (не дай бог конечно) пообщаешься с ним, поймёшь. — Встаньте, пожалуйста, в ряд! – классная руководительница девочек пыталась собрать первоклашек в кучу. – Сейчас начнется основная часть, а потом мы пойдем в класс и там уже познакомимся. Сэсэг отпустила ладонь Вадима и пошла вслед за женщиной, а за ней уже поспешила Динара. Алиса с грустью смотр ела вслед школьницам, не понимая своего счастья. — Когда я тоже пойду в школу? — Когда вырастешь. – ответил Олег, внимательно смотря за старшей. — А когда я вырасту. — Когда отец скажет. Алиса надула губки, и даже Алтан не смог сдержать улыбки. Родители девочке достались так себе, но она пока этого не понимает. — Я надеюсь, – Разумовский повернулся к Алтану и Вадиму. – проблем не возникнет? — Ты за кого нас принимаешь? Брови Сергея поднялись до середины лба, ясно давая понять, какого он о них мнения. — Не возникнут. – ответил Вадим.