The tiny rabbit

      Может быть, ему стоило проявлять больше энтузиазма. С самого рождения, скажем так. Если бы он с детства интересовался странностями происходящего чуть сильнее, то не оказался в плачевной ситуации сейчас. Спрашивал бы чаще, внимательнее отслеживал реакции и говорил бы словами через рот. Это бы облегчило многое. Например, взаимодействие с Сяо Чжанем. Альфа по сравнению с ним казался взбудораженным и инициативным, нет, он ничего от Ван Ибо не требовал и, скорее, отстранялся, чтобы его излишне не беспокоить, однако стоило гамме к нему обратиться, как в нём включалось зажигание. Неуёмный, оптимистичный, он заряжал Ван Ибо какой-то своей внутренней энергией, и с этим приходилось считаться.       Однако он оставался собой: много не думать, а действовать по обстоятельствам. Не любил он вникать в какие-то темы, ну и что с того, что разные альфы в школьную пору его по большей части игнорировали? Может, им не нравилось, как он одевался, или то, что его волновали танцы. Откуда он мог предположить, что в основу лёг его вторичный пол, и возможно, другие люди это интуитивно распознавали?       Впрочем, это было уже не столь важным. То, что он был гаммой. Внимания требовали другие задачи, поэтому под присмотром альфы он назначил приём у доктора Цао, чтобы с ними окончательно покончить.       Его рука замерла над бумагой. Он уже подписал другие документы разного характера, и теперь перед ним лежал отказ от аборта. Рядом с подписанным и заверенным соглашением. Предстоял ответственный выбор, за последствия которого отвечал лишь только он сам.       «Обольстительные и милые альфы не должны повлиять на здравый смысл», – твердил он себе как мантру.       Заметив его сомнения, доктор Цао отвернулся и уткнулся в экран компьютера, заполняя личные карты пациентов. Ван Ибо был ему благодарен за такую позицию. Наконец-то никакого давления, никакой лишней болтовни о ценности и значении беременности. Он выдохнул и отодвинул листы от себя.       – Вы можете мне кое-что рассказать?       Мужчина развернулся к нему с задумчивым выражением лица.       – Конечно. Мы вроде бы многое успели обсудить за всё это время, но у тебя, похоже, остались вопросы. Что тебя интересует?       Ван Ибо постучал кончиком ручки о подбородок.       «Не только меня. Сяо Чжаня, кажется, это тоже очень интересует», – чуть не хихикнул он, но быстро принял невозмутимый вид.       – Гаммы. Если они умеют при различных обстоятельствах определять свой вторичный пол, то как это происходит? Почему я так долго идентифицировал себя альфой? Меня явно интересовали омеги, у меня определённо был гон и завязывался узел. Что могло в таком случае повлиять на изменение пола?       Доктор попросил дать ему минутку и начал что-то искать на рабочем столе компьютера. Залез в одну папку, во вторую, в третью, радостно крякнул, видимо, найдя искомое, и, открыв файл, развернул монитор экраном к Ван Ибо. На нём была обычная презентация, Цао Ши пролистал до нужных слайдов и посмотрел на гамму с прищуром.       – Как ты уже знаешь, существуют три основных пола – это альфы, омеги и беты. Взгляни на диаграмму, видишь их соотношение?       – Почти шестьдесят процентов альф.       – Верно, их доминирование всё ещё слишком очевидно. По сравнению с другими годами омег стало значительно больше.       – Они почти догнали бет? Или процентное соотношение тех тоже возросло?       – Возросло. По сравнению даже с прошлым годом. А теперь посмотри на вон ту маленькую зелёную полосочку.       – Вижу.       – Это то, о чём мы сейчас с тобой говорим. Иной редкий пол. Ноль целых пять десятых процента от всего населения мира, и туда входят не только гаммы, заметь.       – Так мало? – моргнул Ван Ибо.       – Верно, – будто бы растрогавшись, доктор Цао улыбнулся и перелистнул слайд, – поэтому их существование так принципиально. Поэтому гаммы так ценны. Ян Ган не просто так проводил с тобой беседы, а я старался пояснить, почему нас так волнует твоя беременность. Потенциал гаммы по-настоящему огромен. Они могут правильно руководить людьми и побеждать – всё как альфы, и в то же время они способны рожать детей.       – У омег совсем других качеств не бывает, кроме способности родить? – оскорбился Ван Ибо, сложив руки на столе.       – Конечно же, есть, омеги с природной грамотностью подходят ко всем бытовым поручениям, им лучше доступны творческие сферы деятельности, или те, в которых нужна мягкость и любовь, они основа человеческого общества, его красота и сопереживание. И всё это, естественно, не исключает других личностных качеств, омеги также способны взять на себя ответственность и вести за собой, я рассказываю тебе лишь о потенциале. В гаммах, к примеру, заключены оба этих свойства: и аналитика, и гармония.       – А что же беты?       – Беты – самый разумный пол из всех четырёх, если объединять все редкие виды в один, – усмехнулся доктор Цао. – На них влияют лишь собственные гормоны, они стабильны в эмоциональном плане, они грамотные врачи, пилоты и хороши в прочих профессиях, где на первое место ставится высокий уровень сосредоточенности.       Ван Ибо вытянулся, силясь прочитать текст на слайде, однако тот был написан медицинским языком, поэтому некоторые фразы для него остались непонятным.       – Значит, судя по написанному, гаммы меняют свой пол в зависимости от окружения?       – В какой-то мере это так. Гаммы не способны перестраивать его по своему усмотрению.       Он прикусил губу и наклонил голову к плечу, размышляя. Перед внутренним взором встал образ Сяо Чжаня, его покатые плечи и выступающие вены на шее. Как ошейник чернеет на золотистой коже, как манили его губы, каким дерзким взглядом он одаривал Ван Ибо, если что-то не нравилось. Гамма втянул носом воздух и почуял даже его феромон. Где-то под грудью кольнуло. Если бы его внутреннее я оставалось альфой, мог бы он ощутить всё то же самое?       А потом за Сяо Чжанем он разглядел другой знакомый образ и задохнулся от ужаса. Ся Цантянь смотрел на Ван Ибо мягко и с такой любовью, что это казалось настоящей издёвкой, проказой мозга. Ван Ибо поскорее отогнал воображаемые силуэты.       Голос зазвенел, когда он стал спрашивать дальше.       – То есть… я могу переменить свой пол обратно, находясь в любых отношениях? Снова стать альфой, если рядом окажется омега?       – Ты не изменяешь свой пол, Ибо. Ты не альфа и не омега. Ты – гамма. Просто твой организм умеет пользоваться донорскими и репродуктивными функциями обоих полов. Давать и семя, и взращивать новую жизнь. Не случится так, что ты отправишься в магазин за продуктами, встретишь там омегу или альфу, и придёшь домой уже другим. Так твой организм не работает.       – Но ведь гормоны должны при этом отличаться. Как можно зачать жизнь и воспроизвести её одновременно?       – Всё верно, нельзя. Забеременев, ты не сможешь никого оплодотворить. Ты также прав насчёт гормонов, выработка их осуществляется в зависимости от конкретного пола, например, обнаружить у тебя раньше прогестерон не представлялось возможным, только если совсем ничтожную концентрацию. Поэтому и доступ к твоей матке был ограничен, твой организм изначально работал на воспроизводство сперматозоидов.       – Я посмотрел на альфу и потёк? Или что? Доступ к этой вашей матке – это ворота в гараж, которые можно открыть в любое время и закрыть?       Доктор Цао рассмеялся на такое предположение.       – Скорее правильно сказать, что в зависимости от того, у кого в руках сейчас пульт.       Ван Ибо отшатнулся, вцепившись пальцами в край стола, даже подушечки побелели.       – Я не телевизор, чтобы транслировать кому-то программы по запросу.       – Мне казалось, что ты настроился спросить о беременности…       – Да. Но… Ваши шутки отвратительны, Цао-ишэн.       – Простите, господин Ван, слишком увлёкся вашим сравнением про гараж. Мы с вами определили, что гаммы – не интерсекс-люди, синхронно не являются и альфой, и омегой или, допустим, бетой, такой вариант тоже не исключается. Но думаю, ты заметил, у тебя не имеется вагины.       Такой тон Ван Ибо ещё больше покоробил, и он скрестил руки на груди, глядя на доктора из-под бровей вместо слов.       – Твой пол определяют гормоны, которые в свою очередь регулируются внешними или внутренними раздражителями, которые воздействуют на рецепторы. А импульс, достигающий мозга, меняет выработку гормонов.       – Окей, допустим. Сколько нужно таких раздражителей?       – Всё зависит от конкретного человека и его организма.       – А какая продолжительность?       – Что тебя конкретно интересует, Ибо?       – Разве… – у него стали пунцовыми щёки и уши, когда он представил, что Сяо Чжань был его первым партнёром, когда он сменил пол, возможно, поэтому альфа был таким взбудораженным их отношениями, – у меня не должна была произойти течка перед беременностью?       Доктор Цао задумчиво помолчал, подбирая слова, которыми можно было объяснить. Ван Ибо на мгновение прикрыл глаза, представляя эту несуществующую течку, неужели тогда он бы окончательно мог потерять собственную идентичность, растворившись в чужом феромоне?       – Я могу задать нетактичный и даже интимный вопрос?       Ван Ибо сомневался всего лишь долю секунды. Его волновало это знание, что именно произошло в те дни. И Сяо Чжаня тоже.       «Вдруг ты захочешь завести второго! Надо же понимать, как всё это работает,» – сварливо заметил маленький Ван Ибо, и он выругался на него. «Какого такого второго! О чём ты вообще думаешь?!»       Наверняка он поморщился от отвращения, только представив себя среди нескольких детей, требующих от него что-то, и Цао Ши, вероятнее всего, решил, что он колебался, давать согласие или нет, поэтому добавил, повторив мысли Ван Ибо:       – Если не хочешь отвечать, то ничего страшного. Но этот нюанс необходим, чтобы тебе самому понять, как работает твой организм. Не допускать ошибок, которые могут приводить к плачевным последствиям.       – Нет, нет, задавайте. Я отвечу.       – Перед наступлением беременности, когда у тебя был последний сексуальный контакт… Я ведь правильно понимаю, что ты предполагаешь чьё-то отцовство, верно? Уточняю лишь для правильности вводных данных, пусть они и очевидны, ведь этот сексуальный контакт был с альфой, так?       Краска бросилась теперь Ван Ибо в лицо. Уши загорелись. И хотя они уже говорили об этом, точнее, Цао Ши без каких-либо уточнений поставил условия для проведения аборта только при согласии альфы, ему вдруг стало невообразимо стыдно, что доктор мог теперь посчитать его странным. Ведь Ван Ибо, уверенный в своём вторичном поле, занимался сексом с человеком точно такого же пола, что и у него. Это смущало, поэтому вместо ответа он только кивнул.       – У вас был единичный половой акт?       – Да. Нет. Я…       Находясь неделю в квартире в объятьях красивого и сексуального альфы, мог ли он сдержаться и ограничиться тем ночным сексом, который до сих пор не мог забыть? Воспоминания всё ещё были обрывочными, и со временем стали ещё бледнее, и о той же неделе знал только со слов Бай Мина и даты на телефоне. Вот гнев тренера Чэня он отлично запомнил. И как поспешно сбегал от Сяо Чжаня тоже. Поэтому он всё же признался:       – Честно, я не особо помню этот момент, но мне кажется, что вряд ли это было один раз.       – Значит, ты не особо помнишь… – доктор вдруг рассмеялся и хлопнул в ладоши. – Вот тебе и ответ.       – О чём вы?       – Это и была твоя первая течка.       Ван Ибо угрюмо взглянул на мужчину. Как можно было такое испытать и не знать об этом? Как минимум его тело обязано было прочувствовать это на себе, ведь тогда у Сяо Чжаня должен был завязаться узел.       «Ты был пьян», – подсказал внутренний голосок. «Ну же, вспоминай своё состояние в тот день, когда сбегал! Ведь сказанное доктором Цао простой факт».       Он выдохнул, стараясь сохранить спокойствие. Цао Ши полюбопытствовал:       – Я же не ошибусь, если предположу, что в этой истории был алкоголь?       – Не ошибётесь…       – Сколько вы проверили вместе времени?       – Всё говорит о том, что неделю, – у Ван Ибо внутри булькал смех.       Будь он чуть разумнее, чуть смышлёнее. Если бы, если бы, если бы.       – Значит, ты провёл с альфой пару дней, и твой организм успел перестроиться под необходимую для зачатия овуляцию, началась течка. Ты попросту её не заметил из-за выброса в кровь новых гормонов и сулившего их действия алкоголя.       – То есть... – прошептал Ван Ибо и выпустил из пальцев ручку, испуганный пришедшей в голову перспективой, – любой альфа… смог бы… стать отцом? С кем бы я в ту ночь не переспал?       – Была бы течка вызвана присутствием другого человека? – доктор качнул головой. – Нет. Скорее нет, чем да. Гаммы всё же отличаются от омег, и течка у них происходит не по определённому циклу, когда любой половой контакт может привести к беременности. Взгляни на этот слайд, – мужчина щёлкнул мышью, – по статистике гаммы чаще подстраиваются под своего нынешнего партнёра, которому полностью доверяют, чей запах признают своим. Таков их механизм. Даже малейшее неудобство, крошечное сомнение, и ты бы не смог перестроиться под другой вторичный пол. Когда ты полностью уверен, точнее, твой вторичный пол полностью уверен, только тогда и начинаются внутренние изменения, только тогда возможна течка.       – Вы хотите сказать?..       – Гаммы адаптируются под того, в кого влюблены. Это главный фактор. Ты же наверняка заметил момент, когда альфа стал относиться к тебе по-другому? Раньше ты прекрасно себя чувствовал рядом с омегой, поэтому твой организм и был настроен на оплодотворение. Теперь же всё иначе. Может быть, головой ты этого ещё не понимаешь, но человеческий организм никак не обманешь.       У Ван Ибо напряглись мышцы в спине, и он выпрямился. Подхватил ручку и направил её стержнем к пустому окошечку на документе. Зажмурился и поставил свою подпись.       Когда он, обессиливший, вынырнул на свежий воздух, обнимая себя за плечи и трясясь от холода, в мыслях по-прежнему витали сомнения. Ван Ибо надеялся на собственную разумность, на все минусы, которые он расписал даже Сяо Чжаню, и поступил диаметрально противоположно.       – Не дурак ли? – фыркнул он, крутя телефон в руках и не зная, позвонить ли Сяо Чжаню или нет.       Казалось бы, у него имелись новости касательно теста на отцовство, некоторые подробности того, как вышло, что они станут родителями, в конечном итоге рассказать, какой выбор он принял. Однако его что-то останавливало.       Они не виделись целых два дня, и пусть они много списывались, для Ван Ибо это ощущалось как что-то несправедливое. Он не то чтобы злился на альфу, потому что тот его бросил. Сяо Чжань, безусловно, старался за них обоих, потому что попросил немного времени сосредоточиться на поисках более выгодной и стабильной работы, что, конечно же, было на благо самого Ван Ибо, и гамме не следовало ему мешать. Только что-то зудело под лопатками, и он никак не мог разобраться в этом чувстве.       «Небеса, прекрати уже так от него зависеть. Если ты себе позволяешь такое сейчас, то что будет дальше? Ты не отпустишь его с кровати?»       Последний довод абсолютно был лишним. Ван Ибо расстегнул куртку, потому что даже вспотел, и приостановился у первой попавшейся лавочки. Пухлая папка из его рук отправилась в недра рюкзака, и Ван Ибо уже застегнул молнию и собирался снова его надеть, когда телефон, оставленный на лавочке, ожил.       Ван Ибо с трепетом схватил мобильник и разочарованно выдохнул, смахивая зелёную трубку.       – Да, Бай Мин?       – Эй, гэ, ты снова куда-то запропастился. Я тут окончательно выздоровел, вернулся в город и сегодня собираюсь на тренировку, может, после неё сходим выпить?       Ван Ибо сглотнул, потому что в горле пересохло, будто от корня языка и глубоко вниз, в желудок, разверзлась настоящая пустыня. Слюны не было, и он усиленно старался собрать её во рту, чтобы не задохнуться. Нещадно захотелось пива, хотя бы маленький глоточек, аж давление поднялось, тревожным предупреждением застучало в затылке. Он плывущим взглядом осмотрелся, прочистил горло, уставившись в сторону больничного парка, проводил взглядом инвалидную коляску с пациентом, которого развлекал медбрат, соскользнул дальше, за деревья, в пространство. А потом осознал какое-то движение чуть ближе, вернулся к нему и задрожал. Ему махали. Это был Сяо Чжань.       Ван Ибо подавился воздухом, а его сердце пропустило удар.       – Слушай, диди, – он позволил себе несколько секунд, чтобы отдышаться, – у меня для тебя так много новостей, и мне бы не хотелось, чтобы ты узнал их от кого-нибудь другого. Может, встретимся до тренировки? Допустим, в Хехуа?       – У тебя всё в порядке?       Ноги давно понесли его на парковую дорожку. Он всё быстрее и быстрее перебирал ими, набирая скорость. Ему было необходимо в то же мгновение оказаться рядом с альфой, забыться в его запахе и не думать о всяких алкогольных напитках. Ван Ибо заметил, что Сяо Чжань тоже двинулся к нему.       – Я всё расскажу при встрече. Давай часика через три? Мне пора, до встречи, диди.       И он поспешно сбросил звонок, потому что перед ним уже стоял альфа. В короткой кожаной куртке и штанах в обтяжку, в такой одежде он казался невероятно высоким, тонким, с ногами от ушей. Даже сквозь ткань были заметны его разработанные руки и икры, так что Ван Ибо рядом с ним почувствовал себя слишком располневшим. И даже расстроился. Наверно, они возле друг друга просто отвратительно смотрелись со стороны.       «Ван Ибо, у тебя нет ни единого шанса, чтобы завоевать его любовь. Единственное, что ты можешь, быть хорошим папочкой для его ребёнка».       – Привет, – однако первым шагнул навстречу, когда подошвы кроссовок наконец-то отлепились от асфальта.       – Привет, – разулыбался Сяо Чжань и протянул ему термос. – Я принёс тебе воды, сегодня как-то жарковато для прогулок, да? Вроде только наступил апрель, а так солнце печёт. Посидим в парке?       – Что ты здесь делаешь? – Ван Ибо поравнялся с ним, и они неспеша двинулись к лавочке в тени, подальше от входа в больницу.       Солнце, действительно, беспощадно жгло. Почему же чуть раньше ему было так холодно и промозгло? Ван Ибо шире раздвигая полы куртки, разматывая шарф и пониже натянул шапку.       Альфа одарил его самодовольной ухмылкой.       – Тебя жду. Разве это не ясно?       – Но я думал, что ты занят, и…       – Я догадался, что именно так ты и будешь думать, поэтому просто пришёл. Надеюсь, это не станет какой-то проблемой.       – Проблемой? – удивился он.       – Мало ли как ты это воспримешь.       – Ну уж точно не как проблему.       Они разместились на лавочке, и Сяо Чжань со вздохом отобрал у него термос, открутил крышку и налил туда кипятка.       – Пей же! Я для кого это тащил?       Гамма послушно взял импровизированный стакан и отхлебнул. Сквозь ресницы залип на Сяо Чжане, на его тревожном выражении лица и незаметно улыбнулся. Даже рюкзак перестал давить на плечи.       – Что-то ты там задержался… всё в порядке? – альфа определённо переживал.       Тот так забавно сощурил глаза, что Ван Ибо это развеселило.       – Искал себе другого папочку.       Бедный термос чуть не выскользнул из ослабевших рук Сяо Чжаня, потому что он с возмущением уставился на смеющегося гамму.       – Ты собираешь себе гарем?       – Да-а~ Представь, каким я могу стать счастливым, если вокруг будут одни альфы. Одному повелеваешь приступить к массажу ступней, второго отправляешь за вкусняшками. Третьего можно и себе под бочок.       Единственный альфа, который был рядом, оскалился.       – У меня есть выбор, каким именно могу я стать?       – А каким ты хочешь быть? – он расхохотался.       Разбрызганные при этом капельки воды оставили на его джинсах мокрые пятнышки. Сяо Чжань задумался. Прям всерьёз стал обдумывать его глупый вопрос, отчего Ван Ибо окончательно понесло в шутливое настроение.       – Какой ответственный альфа мне попался, вместо того, чтобы сразу забронировать место для секса, он обдумывает, может ему заделаться в массажиста или посыльного. Спасибо вам, Небеса!       – Вообще-то, я как раз и обдумываю, побыть ласковой подушечкой и затем выпрашивать что-то для себя, или напирать на невинную гамму с силой?       Ван Ибо сделал страшные глаза, будто подобное предложение ранило его до глубины души, а затем отвернулся и, взмахивая свободной рукой, завопил:       – Спасите, помогите, люди добрые, меня собираются насиловать!       Сяо Чжань накинулся на него сзади в попытках закрыть ему рот, они боролись, громко хохоча. Ван Ибо не оставлял потуги, выкрикивая особо странные фразочки, а Сяо Чжань скалился, надавливал пальцами ему на рот, ругался и щипался.       – На нас уже люди смотрят!       – Вот видишь, какое у нас безынициативное общество, даже от потенциального насилия спасать не собираются!       А потом они в таком переполохе столкнули термос, который обжёг альфе бедро. Сяо Чжань зашипел и начал растирать обожжённое место, поэтому Ван Ибо, испытывая вину за всё это, пересел к нему ближе, начал дуть и обмахивать ладонью мокрое пятно и беспрестанно извинялся.       – Всё в порядке, просто теперь немного мокро, – оттягивая штаны от кожи, Сяо Чжань не прекращал ухмыляться. Судя по тону, он не собирался сдавать позиции и затыкаться. – Так необычно для альфы быть мокрым.       Ван Ибо неосознанно треснул его по коленке.       – Ай!       – Вообще-то, я всё ещё хочу пить.       – Тогда давай пойдём и купим, – встрепенулся альфа.       Гамма поджал губы и надул щёки, плаксивым тоном заявляя:       – Ты мне не доверяешь. И ходишь на цыпочках вокруг, лишь бы не спросить прямо.       Сяо Чжань закручивал крышку у бесполезного теперь термоса и испуганно замер. Осторожно посмотрел на Ван Ибо и закусил губу.       – О ком ты переживаешь больше, Сяо Чжань, когда спрашиваешь, всё ли в порядке? Обо мне? Или о нём? – он быстро глазами указал на свой живот и приподнял уголок губ в усмешке, потому что альфа проследил за его взглядом, так и остался туда глядеть. – Боишься, что я передумал?       – Я… беспокоюсь за вас двоих, – выпалил альфа, словно боясь продумывать свою реплику, завёл прядь волос за ухо, поправил очки. – Я же не знаю, вдруг что-то случилось, и ты снова закроешься от меня и не станешь рассказывать…       – Гэ, – Ван Ибо перехватил у него термос, отставил его, и потом осторожно, позволяя и себе, и Сяо Чжаню переиграть, если будет неприятно, взял его руку в свою ладонь и потряс её. – Давай ты будешь чуть больше мне доверять, идёт? Своими подозрениями ты лишь оттолкнёшь меня. Если тебе есть что спросить, то ты открываешь рот и спрашиваешь, договорились?       Сяо Чжань теперь не сводил глаз с их сплетённых рук, даже дышать боялся. Его кадык дёрнулся, сдвинув чуть ниже ошейник.       – Скажи, а я могу тебе доверять, Ибо?       – М-м-м, ударяешь меня собственным кулаком? Я как бы первым спросил.       – Я стараюсь доверять тебе по мере личных убеждений.       – Как замудрённо вывернул.       – Пока ты со мной не будешь откровенным, как я могу оставить поток беспокойства и опасений? Наученный горьким опытом, я буду настороже.       – Гэ, посмотри на меня, – обратился к нему Ван Ибо, и Сяо Чжань сделал, как он велел. – Расслабься же ты, я ж не линчевать тебя вздумал.       Альфа невесело фыркнул.       – Я уже ни в чём не уверен.       – Хочу быть откровенным. Я не готов к беременности, её течению, к рождению ребёнка, действительно, не готов. Но у меня есть немного времени, чтобы свыкнуться, правда? – он чуть поводил большим пальцем, поглаживая тыльную часть ладони альфы. – А что тебя волнует?       – Твоё решение? К чему в итоге мне готовиться?       Ван Ибо прищурился.       – На тебя так моя рука повлияла, или что? Гэ, почему ты дрожишь?       – Прости, я нервничаю.       Тогда гамма отпустил его, не желая быть каким-то тираном, заставляющим бедных альф трястись перед ним, однако Сяо Чжань был не согласен и ухватился за его пальцы с новой силой.       Ван Ибо выдохнул.       – Я подписал отказ.       – То есть?..       – Я рассудил, что стоит доверять своим инстинктам… ну и тебе. Давай я расскажу тебе кое-что, что убедит тебя тоже. Только пообещай мне одну вещь, Сяо Чжань.       – Обещаю.       – Я даже ещё не произнёс чего хочу, чтобы ты пообещал, – он с улыбкой шлёпнул альфу по предплечью. – Нельзя же так разбрасываться такими важными словами.       – На что бы ты не захотел взять общения, тебе я обещаю.       – Даже взять стопроцентную опеку над ребёнком? – не удержался Ван Ибо от смешка.       Сяо Чжань надул губы.       – Ладно. Я уже пообещал. Так что соглашусь на стопроцентную опеку…       – Ты дурак или что?       – Дурак, – ухмыльнулся альфа. – Но а если серьёзно, что я должен тебе пообещать?       – Как бы ни было трудно… – Ван Ибо сглотнул перед тем, как говорить дальше, – быть рядом.       За стёклами очков глаза Сяо Чжаня заблестели.