Всё на благо государства

      Кёсем резко выпрямилась, отодвигаясь подальше от мужчины. Желанный сон как рукой сняло.       — Не смей трогать меня! — прокричала она когда он коснулся до её руки, — Нет!       — Веди себя тише, иначе будет больно, — прошептал на ухо, безумно вдыхая аромат волос. Его руки стали пробираться под многочисленные юбки платья, что Кёсем пыталась предотвратить. Она дала ему пощечину с такой силой, что тот приложил ладонь к щеке, ощущая как горит место удара.       — Я предупреждал тебя, Кёсем Султан.       В одно мгновение она оказалась прижата спиной к холодному полу, чувствуя, как вновь ударилась головой. Поморщилась, издав тихий стон боли. Он срывал с неё платье в области груди, чуть ли не до треска ткани. Когда Кёсем вновь хотела пройтись ладонью по его щеке, то он перехватил её запястье, сильно сжав, из-за чего Валиде Султан охнула.       — Надеешься, что справишься со мной, госпожа? — подхватил женщину под бедра, — Ошибаешься.       Прежде чем она хотела сказать что-то, почувствовала как он грубо вошел в неё, припав губами к белоснежной шее. С глаз потекли слезы, руки, которыми Кёсем пыталась отбиться от мужчины, обессилено опустились на пол. Она обречённо повернула голову в сторону, пустым взглядом смотря куда-то вдаль. То, чего она так боялась, случилось.       — Мне рассказывали о тебе, Кёсем Султан, — его мерзкий шепот пробирал до костей, — Но сейчас, находясь в моих руках, ты куда лучше. Теперь понятно, почему покойный Султан Ахмед не мог без тебя обходиться где бы то ни было.       Паршивая ухмылка исказила его лицо, а руки крепче сжали женские бедра до боли. Кёсем проронила всхлип, понимая, что от этих прикосновений останутся следы. Почувствовав как он ослабил хватку рук, она откинула его от себя последними силами, тут же отползая в сторону.       — Чертова шлюха, — прохрипел мужчина, в глазах которого загорелся недобрый огонь.       Кёсем Султан вот-вот оказалась у выхода, но крепкая рука схватила её за талию, притягивая назад. Вновь подмяв женщину под себя, он дотянулся до своего кинжала, обнажив его. Острое лезвие коснулось обнаженной руки Валиде Султан, начиная что-то вычерчивать.       Башню пронзило эхо пронзительного женского крика, от которого птицы, сидящие изнутри башни разлетелись от испуга.       Тяжело дыша, Мурад добрался до Босфора, вслушиваясь в тишину. Его до жути напугал душераздирающий крик женщины, и Султан понял чей он. Кинувшись к башне, он стремительно поднимался наверх по лестнице, обнажив саблю. Мысленно он молился, чтобы это все-таки была не она, но Аллах не услышал его молитвы. Его взору предстала картина, которая разожгла в падишахе гнев, который он ещё никогда не испытывал.       Откинув от Кёсем Султан этого нечестивца, который посмел не то что коснуться его матери, но и взять силой, пронзил его тело насквозь саблей. Последнее, что видел предатель перед смертью, так это разгневанное лицо Султана.       — Валиде, — Мурад опустился на колени возле неё, пытаясь обратить на себя внимание женщины. Дрожащими руками он аккуратно коснулся её лица, ощущая как холодные слезы вновь и вновь скатываются по щекам. Она даже не дрогнула, ощутив его прикосновения пальцев к своему лицу, опустошенным взглядом глядя в одну точку.       Мурад обратил внимание на её обнаженную руку, на стекающие капли крови по ней.       "Шлюха" - гласила саднящая надпись на руке его матери.       Султан упал на колени, забирая в свои руки Кёсем Султан. Он обнимал её, уткнувшись носом в распущенные волосы, которые по-прежнему отдавали аромат жасминов. Не сразу, но она смогла неповрежденной рукой слабо обнять его, приложив голову ему на шею. Мурад чувствовал, как её слезы скатывались по его шее, забираясь куда-то под одежду.       — Прости, — шептал ей на ухо, — Прости меня, мама. Прости, что допустил это...

***

      — Нет никаких новостей? — Хюсейн подошёл к своей лошади, пытаясь отдышаться, смотря на приближающегося Кеманкеша.       — Если бы, — досадно процедил он, вглядываясь куда-то вдаль леса. Заметив Султана, подходящего к ним он выпрямился, склонив голову, что сделал и Хюсейн.       — Немедленно возвращаемся во дворец! — Мурад нес на руках Кёсем Султан, находящуюся без сознания, — А бостанджи скажите, чтобы отыскали мне остальных виновников такого состояния Кёсем Султан. Иначе их головы полетят следом за вашими!

***

      Когда лекарша спустилась на первый этаж покоев Валиде Султан, Мурад, сидящий на софе, резво поднялся.       — Что с ней? В каком она сейчас состоянии?       — Повелитель, — женщина средних лет говорила не быстро, но и не медлила, прекрасно осознавая, насколько важно для Султана Мурада знать о том, как чувствует себя его Валиде, — Госпожа перенесла тяжёлый стресс, который привел к нежеланию говорить с кем-либо. Я обработала все ссадины и раны...       Мурад на этом моменте отвел взгляд в сторону, вспоминая какое клеймо на руке Валиде Султан оставил тот предатель, слегка зажмурив лицо.       — Сейчас я дала ей успокоительный отвар и она уснула.       — Хорошо, — Мурад потер переносицу, — Если это все...       — Простите, повелитель... — несмело перебила его лекарша, — Но есть ещё кое-что, что вам нужно знать.       Мурад присел рядом с Кёсем, накрыв её руку своей. Оглядывая её бледное лицо, он тяжело вздохнул, чувствуя как в груди разгорается огонь боли, распространяясь по всему телу. За дверью послышался какой-то шум и в покои зашла встревоженная Айше Султан, следом за ней Атике и Ибрагим.       — Брат-повелитель, — все зашедшие поклонились.       — Как Валиде? С ней всё в порядке? — тут же завалили его вопросами брат и сестры. Мурад грустно усмехнулся, Касыма, Гевхерхан и Фатьмы не хватало, они бы вытрясли из него всё, чтобы знать о состоянии матушки. Сейчас они в плену сна, но утром обязательно направятся в покои любимой матери, ощущая тревогу в сердце.       — Слава Аллаху, с Валиде всё в порядке, — он снова коснулся её руки, завлекая в свою, — Больше такого не случится, я не позволю нашей матери испытывать подобные страдания, — говорил медленно, всё так же смотря на бледное лицо, на поддрагивающие во сне пушистые ресницы, на искусанные от стресса пухлые губы.       — Страдания? — ужаснулся Ибрагим, на что Атике положила руку ему на плечо, успокаивающе поглаживая.       — Не бери в голову, Ибрагим, — Мурад поднялся, — Я попрошу вас больше уделять внимание Ханзаде и Сулейману.       Айше приподняла бровь, но тут же перевела обеспокоенный взгляд на Кёсем, что сделали и другие, когда она попыталась перевернуться на бок, но окутывающая её слабость не позволила ей этого сделать.       — Пока Валиде в таком состоянии, она не может находиться рядом с двойняшками, — Мурад говорил словно в пустоту, — Поэтому... Я вас прошу об этом.       — Конечно, повелитель, — мягко улыбнулась Айше, — Нам только в радость возиться с Ханзаде и Сулейманом. И за гаремом я присмотрю, брат, всё будет хорошо.       "Я не смогу быть рядом с братом и сестрой, зная, что по моей вине они сейчас не чувствуют тепла матери, не вынесу этого."       — Если ей будет плохо, то немедленно оповестите меня, даже ночью, — уходя, сказал Мурад поклонившейся Мелеки.

***

      Резко открыв глаза, Кёсем подорвалась с подушки, тяжело дыша. Приложив руку к груди, она почувствовала как предательские слёзы потекли по щекам, скатываясь к шее. Судя по тому, что в покоях было темно, время суток ночное. Госпожа хотела присесть на кровати, но тут же вскрикнула от боли, которая молниеносно прошлась по всему телу. Воспоминания нахлынули с такой силой, что Кёсем, через боль, поднялась с кровати, подходя к зеркалу во весь рост.       — Нет, — шептала она, хаотично скользя руками по своему телу, поднимая сорочку, — Нет, нет, нет! — синяки были по всему телу, на запястьях ссадины. Когда она дошла до внешней стороны левой руки, то пошатнулась, а в глазах потемнело. Стала падать, задевая кувшин с водой, до этого стоявший на столе. На шум прибежала Мелеки, ахнув.       — Госпожа! — кинулась к Валиде Султан, уложив её голову себе на колени, — Хаджи Ага! Стража, лекарей!       Не прошло и минуты, как в покоях оказался Хаджи, который застав эту картину прокричал страже вслед, чтобы торопили лекарей.       — Куда ты? — спросил Хаджи, когда Мелеки попятилась к выходу из покоев, — Госпожа в таком состоянии, а ты убегаешь невесть куда! — опустился рядом с Кёсем Султан, слегка хлопая по щекам.       — Повелитель должен знать, — только и сказала она, бегом направившись к главным покоям дворца.       — Сейчас ночь, Хатун, — говорил Ага, когда служанка Кёсем Султан оказалась у покоев султана, — Повелитель не спит, но просил никого к нему не впускать.       — Это очень важно! — Мелеки пыталась отдышаться, — Касается Валиде Султан.       Аги переглянулись, все же открыв двери.       Этой ночью Мурад не спал, не мог. Его пожирало чувство вины за то, что случилось с его матерью. Он восседал за столом, напряжённо смотря в одну точку. Посмотрев на вошедшую Мелеки, напрягся ещё сильнее.       — Мелеки?       — Повелитель, — девушка поклонилась, дрожащими руками сжимая подол сорочки, — Валиде Султан, она... — прервалась, чтобы чуть отдышаться, тут же продолжив, — Ей плохо.       Мурад не думая сорвался с места, отложив все лишние мысли на потом. Сейчас в его голове была только Кёсем Султан.       — Где лекари? Почему они до сих пор не явились?! — он вошёл в покои Валиде Султан, которая все ещё лежала на полу, а её голова покоилась на плече Хаджи Аги, который не осмелился поднять госпожу на руки и перенести на кровать. Не задумываясь, Мурад подхватил её на руки, укладывая в постель, в то время как лекарша подбежала к Кёсем Султан, открывая небольшой чемоданчик, откуда сразу начал доноситься запах различных трав и того подобного, а помощницы встали по разные стороны кровати, ожидая указаний.       — С ней ведь всё будет в порядке? — спросил Мурад, находясь словно в тумане.       — Я сделаю всё возможное, чтобы Валиде Султан очнулась, повелитель.

***

            Мурад вновь сидел рядом с Кёсем Султан, глядя на неё затуманенным взглядом. Чувство вины всё больше и больше пожирало его, забирая все силы.       Оставив невесомый поцелуй на тыльной стороне ладони женщины, Мурад прикрыл глаза, читая молитву.       — Мурад? — слабый женский голос вернул его к реальности, заставляя сердце снова биться а прежнем спокойном ритме.       — Валиде, хвала Аллаху вы очнулись, — сдержано, но с радостью он улыбнулся ей, хотя внутри него бушевал ураган эмоций, которыми на данный момент управляло спокойствие. Спокойствие за неё.