Double exposure

Роковая ошибка была сделана ещё в самом начале. Супругам не стоило открывать дверь, едва услышав звонок. После полученного сообщения от Эллиота они начали ускоренно готовиться к его приезду. Все же у мальчика сегодня был день рождения, и Лу и Кею хотелось устроить для него праздничный ужин. Оба чувствовали налёт вины из-за неудачного утреннего разговора. Раздалась мелодичная трель домофона, когда псионики накрывали на стол. Кей ответил на вызов: — Слушаю. — Привет, откройте, пожалуйста, я забыл ключи… — послышался голос Эллиота. — Не могу зайти в подъезд. — Ага. Сейчас. — отозвалась Лу. Она отряхнула руки и нажала на сенсорную панель. Кей тем временем раскладывал столовые приборы. Он успел расставить бокалы прежде, чем раздался дверной звонок. — Я открою. — улыбнулся эмпатик, переглянувшись с женой, и направился в прихожую. — Ага, щас. — засмеялась Лу, побежав за ним. — Я первее. Кей подошёл к двери и открыл её, впуская в семейный очаг страшную беду. Вместо Эллиота на пороге квартиры стоял неизвестный мужчина. Все произошло за долю секунды. Резкая боль в голове заставила псиоников отшатнуться от незнакомца. Кей встряхнул головой, пытаясь избавиться от боли, разрывающей сознание. Он замер, увидев лежавшую без чувств Лу… — Лу! — крикнул он и, бросившись к ней, едва успел отпрыгнуть от летящего в его сторону шкафчика. Мебель с грохотом упала на пол, ударившись об стену, разделяя псиоников. Кей поднял голову. Незнакомый мужчина стоял уже в прихожей, угрожающе вскинув руки. Стоун рванул в сторону незнакомца. Ультиматума под рукой не было. Эмпатик, крепко обхватив за пояс, свалил мужчину на пол, но и тот оказался непромах — ловко вывернулся и ударил эмпатика по голове локтем. Затем точно и быстро ударил в лицо. Кулак прошелся по губам эмпатика, разбивая их в кровь. Кей смог увернуться от следующего удара и в свою очередь успел наотмашь ударить незнакомца по голове. Тот оглушился — взгляд прозрачных глаз стал мутным. Стоун со всей силой пнул мужчину в живот, скидывая с себя. Поспешно подскочил с пола и побежал по коридору. Не заметил, как незнакомец вскинул руку и как в него разом устремились настенные фоторамки. Эмпатику не получилось избежать столкновения с одной из рамок — та царапанула его по лбу и с треском разбилась, упав на пол. Кей упорно бежал в сторону спальни, чтобы достать пистолет. Мужчина погнался за ним, одновременно скидывая всю мебель, пытаясь помешать. Но Стоун успел забежать в спальню первее. Однако хлестко ударивший и охвативший шею шнур зарядного устройства остановил его. Он впился удавкой — Кей судорожно схватился за него, пытаясь оттянуть в сторону, сорвать его. Шнур не поддавался, лишь сильнее вжимался в шею. Кей начал задыхаться… Свалился на пол спальни и начал ползти, пытаясь дотянуться к прикроватной тумбочке. Пальцы не слушались, соскользнули с ручки полки… Перед глазами начало опасно темнеть, как внезапно шнур ослабел… Стоун судорожно вдохнул и молниеносно выхватил Ультиматум из полки. Вскочил на ноги, вскинув руку с пистолетом. Стоявший в коридоре мужчина вдруг крикнул: — Кей! Нет! Приди в себя! Голос был какой-то двойной… Искусственный… Словно голос мужчины был наложен на женский. Но было слишком поздно. Кей успел сделать два выстрела прежде, чем понял в чем дело… Мужчина схватился за живот. Его черты, словно туман, растворились в воздухе. Вместо него теперь стояла Лу, прижимая ладонь к ране. Она пошатнулась, испуганно смотря на Кея. Он бросился к ней. Но вдруг, начиная с плеча, по телу раздалась острая боль, сковывающая все движения, и Кей замер в коридоре напротив раненной Лу, не в силах что либо сделать. Незнакомый мужчина с ухмылкой держал его за плечо, беря контроль над сознанием и телом. Кей не мог пошевелиться. Все конечности словно парализовало — руки безвольно заболтались по швам, ноги стали ватными. — Смотри, что ты наделал. — голос незнакомца раздавался повсюду эхом. — Неприятно, когда твоих любимых убивают? Лу медленно осела на пол, крепко держась за живот одной рукой, а другой взмахнула, пытаясь использовать пси. За спинами мужчин шелохнулись занавески, зарядный шнур хило передвинулся на пару сантиметров… Это отняло у нее столько сил, что внезапно пошли кровавые слезы. Кей сосредоточился на своих ощущениях — попытался разорвать телепатическую связь. Толкнул незнакомца локтем, но вскрикнул от неожиданной боли в голове. Ему показалось, что кто-то начал сверлить ему виски… Под веками нещадно зажглась острая боль… Он догадался, что у незнакомца была высочайшая ступень пси-эмпатии. Мужчина засмеялся — смех раздался громом в голове Кея. Лу вновь попробовала использовать телекинез, но движения стали вялые, заторможнные. Взгляд помутнел, голова накренилась… Она, обессилев, завалилась на бок, словно решила поспать… Под ней стремительно начала разливаться лужа крови. Незнакомец усмехнулся, увидев, как заблестели от слез глаза Кея. — Жалко ее, конечно, не спорю. Но не расстраивайся. Она в объятьях Единого. Ты тоже скоро отправишься к нему. Ладно, пойдем поговорим. — мужчина вальяжно перехватил его за шею, будто тот был провинившимся щенком, и пошел в сторону кухни. — Я вижу, вы ждали меня, да? Кей вновь дернулся — в эту же минуту тело свело судорогами. — Эй. — незнакомец покачал головой с улыбкой — попытки Кея его явно забавляли. — Успокойся… Они прошли на кухню. Мужчина присвистнул: — Как мило… — он подхватил яблоко с фруктовой тарелки и откусил. Начал смачно чавкать, отчего липкий сок пробежал по его губам. — М-м-м… Все натуральное, ты только погляди… Здорово жить, когда предаешь своих же, да? Идти против своих братьев и сестер… Пресмыкаться перед этими чистыми… Совесть-то не мучает? Кошмары не снятся? С этими словами пальцы незнакомца сильнее сжали плечо Кея, но на губах оставалась улыбка. — М-х… — выдохнул Стоун. Пальцы свело судорогой, и он выронил Ультиматум. — Что-что говоришь? — мужчина издевательски приблизился. — Пошел ты… — Кей заглянул в его серые глаза. Гордо вскинул голову. — Круто. Оригинально. — мужчина закивал головой, от наигранного удивления уголки его губ опустлись вниз. — Ладно, давай без глупостей. Больно не будет. — Что… что ты хочешь от меня? — Информацию. — незнакомец постучал пальцем по лбу Кея. Постукивал так же раздражающе, как капает неприкрытая вода из крана. Стоун дернул головой: — Нет. — Видит Единый, я не хотел убивать своего же… Но он поймет и простит, ведь я делаю это на благо наших! В отличие от некоторых. Незнакомый мужчина, усмехнувшись, грубо повернул Кея лицом в сторону коридора: — Посмотри на свою жену в последний раз. Я же не изверг какой-то… Надеюсь, что ее отсюда видно. Затем положил ладони на широкие плечи Кея, придавливая его вниз. По-хозяйски вторгся в разум, стирая жалкий барьер, который тот пытался выстроить. Длинные ледяные пальцы плавно мазнули по теплому светлому сознанию, словно играясь… Затем резко с остервенением начали перебирать воспоминания — перед глазами Кея замелькали образы прошлого. Стоун попробовал остановить лихорадочный поток воспоминаний, но тут же страшно закололо под веками, виски гулко запульсировали… По щекам прокатились густые слезы. Прошлый вторник, когда был поход в строительный магазин… Прошлый месяц, когда Лу проспойлерила концовку сериала… Что они хотели купить? Что смотрели?.. Кей попытался вернуться к пролетевшему воспоминанию, но оно рассыпалось пеплом в его руках. Его пронзил ужас. Незнакомец не просто искал что-то в его памяти… Он стирал его воспоминания! Кей попробовал выстроить блок, сконцентрировавшись на дыхании, однако незнакомец легко пролетел через него, продолжая перелистывать воспоминания. Он бегло просматривал их и потом ненужными книгами бросал в огонь забвения. Стало страшно. Память утекала песком сквозь пальцы… Кей сопротивлялся — он жадно хватался за обрывки памяти, пытаясь удержать их в руках, но те словно птицы, вспорхнув, вылетали и исчезали в темноте… Нет-нет-нет! Он должен это остановить! Он вновь сосредоточился — представил как его сознание становится твердым словно камень. Прочным и непробиваемым словно алмаз. Кей зацепился за образ Лу… Держался за нее, как за спасательный круг, пытаясь не утонуть в омуте бесспамятства. Она в свою очередь крепко держала его за руку и смотрела так, словно запоминая его черты лица, словно они виделись действительно в последний раз… Кей чувствовал, как по сознанию пробегают трещины — незнакомец пытался пробиться через блок; слышал, как стучит в ушах кровь от напряжения… Еще один напор незнакомца, и грязные руки вновь вторглись в память… Стоун вскрикнул, потеряв контроль. Стало невыносимо больно. Он попытался закидывать пси-эмпатика мелочными воспоминаниями, отчаянно стараясь уберечь ценные глубинные… Поставил блок на воспоминаниях с работы. Незнакомца это только позабавило — он ловко выложил все воспоминания, связанные со службой в Корпусе Содействия и Инквизиции… Казалось бы, нашёл, что искал, но остановился. Усмехнулся — его смешок раздался эхом в растерзанном сознании Кея. Незнакомец наткнулся на что-то очень и очень важное. Самое главное. Незаменимое. Воспоминания о семье. О Лу. И незнакомый мужчина не мог не воспользоваться этим. Ему захотелось хорошенько помучить Кея перед смертью. С азартом начал раскрывать глубинные воспоминания, будто те были жемчужинами в крепких ракушках... Кей пытался бороться, но образ Лу, все ещё державшийся за руку, начал постепенно растворяться в темноте. Ее голубые глаза, ее звонкий смех, ее голос… Затем Стоун совсем на другом уровне почувствовал холод. Чей-то страх, будто сквозняк, вторгся в его сознание. Эллиот! Его присутствие стало для него глотком свежего воздуха. Все чувства внезапно обострились. Кей разлепил глаза — веки слиплись от крови. На кухне почему-то была кромешная темнота… Но он отчётливо чувствовал парня, спрятавшегося за стеной. Его страх отрезвлял, давал фору. Его нужно спасти… Нужно отвлечь мужчину от Эллиота. Он не должен умереть здесь, вместе с ними! Кей расслабился и позволил эмпатику спокойно перебирать воспоминания. Нельзя, чтобы тот прочувствовал присутствие Эллиота… И все в голове закрутилось со страшной силой… Вступление в КС, первый день в интернате, первое раскрытое дело, последний разговор с родителями, первая влюбленность… Сознание затрещало по швам, разрывалось лоскутами. Воспоминания тлели с ужасающей скоростью… Прошла минута, и Кей уже не был уверен, кто такой Эллиот… Кто он? Почему этот мальчик так важен ему? Однако в голове все ещё прочным узлом держалась мысль о том, что его нужно защитить во что бы то ни стало. Кей больше ничего не видел — от накала пси зрение потухло резко, как перегоревшая лампочка. Но он помнил, что выронил пистолет и тот лежал где-то под его ногами… Сопротивляться было болезненно. Но в голове звенела одна единственная мысль: «Спасти Эллиота» Кей решил играть по правилам незнакомца. Он позволил осколкам памяти захлестнуть его. Еще в интернате всех пси-эмпатиков учат, что нет ничего сильнее и долговременнее негативных эмоций. Даже самая чистая радость меркнет перед болью… Мрачные, негативные воспоминания навалились на незнакомца со страшной силой. «Подавись!» — мысленно крикнул Кей. Он воспользовался секундной слабостью мужчины и дернул ногой наугад… И не промахнулся! Он почувствовал, как его нога толкнула пистолет… Ультиматум покатился по полу. И счет пошел на секунды. Кей бросал в незнакомца самые неприятные воспоминания из жизни, выигрывая время для мальчика… Однако тот быстро пришёл в себя и жёстко взял под контроль сознание Кея, отчего он вскрикнул, не в силах сдерживаться. От боли, от треска собственного разума отчаянно захотелось просто умереть. Чтобы все наконец-то закончилось, чтобы все прекратилось… А затем прозвучал спасительный оглушающий выстрел и все померкло.

***

Входная дверь медленно подалась назад, пропуская Эллиота в разгромленную квартиру. Парень с хрустом наступил на осколки сенсорной панели, перешагнул через опрокинутый шкафчик для обуви. Страх замер в горле тяжелым комом. В воздухе едва ли не осязаемо висела опасность… Она обволокла Эллиота с головы до ног, и с каждым вдохом ложилась на дно легких колючим песком. Но одновременно с этим в квартире иронично пахло свежеприготовленной едой… Парень бегло окинул взглядом окружение. Взгляд зацепился за бурое пятно в коридоре. Кровь… Чья? Сердце гулко заколотилось от дурного предчувствия. Эллиот вздрогнул от грохота, раздавшегося из кухни. Кто бы то ни был он все ещё был здесь… Затем послышалось чье-то болезненное мычание… Эллиот пошел вперед, стараясь не задевать упавшие вещи. Появилось стойкое ощущение того, что внутри квартиры прошелся настоящий ураган. Свернув за угол, он остановился. Бурый след крови тянулся до конца коридора… Он шёл от мамы, неподвижно лежавшей на полу. От накатившего ужаса Эллиот потерял дар речи. Бросился к маме. Она лежала на боку, словно забывшись в безмятежном сне. Её распущенные светлые волосы потемнели от спекшейся крови. Лицо было пугающе белым. На щеках застыли багровые следы слез. Эллиот, опустившись на корточки, осторожно взял её за плечо, переворачивая на спину. — Мам?!.. Мам?.. — сипло прошептал он. — Мам, вставай. К горлу подкатила жгучая тошнота, когда он увидел два огнестрельных ранения в области живота. Уродливые темные отверстия зияли на синей блузке, все ещё выталкивая из себя липкую кровь, казавшуюся черной в полумраке коридора. Эллиота затрясло. Ни то от пронзающего сердце страха, ни то от гнева, закипающего в груди. Затаив дыхание, он прижал дрожащие пальцы к впадине на шее. Эллиот прикрыл глаза от облегчения — под подушечками пальцев бился слабый мамин пульс. Парень снял с себя толстовку, прижал к зияющим отверстиям, пытаясь хоть как-то остановить кровь. Из кухни послышался чей-то гортанный вскрик. Почти нечеловеческий. Эллиот резко обернулся. Это был папа! Парень подкрался к стене, ведущей на кухню. Прижался к ней спиной и затылком, панически пытаясь решить, что делать… Что он может сделать против кого-то, кто смог напасть на его родителей? Кого-то, кто пытался их убить? Эллиоту хотелось заорать от отчаяния. От собственного бессилия и беспомощности. Как жаль, что он не был псиоником… Он бы разнес все к чертям собачьим. Сжег бы все, лишь бы как-то спасти родителей… По квартире разлился страдальческий стон вперемешку с тяжелым дыханием. Из кухни по полу внезапно проскользил пистолет… Папа. Конечно… Конечно, он прочувствовал его и решил помочь! Эллиот сжал кулаки, пытаясь унять дрожь в руках. Дёрнул головой. До крови прикусил изнутри щеку. Времени нет. Помощи ждать не от кого. Нужно спасти родителей. Он выхватил пистолет и, вскочив на ноги, встал в дверном проеме кухни. Позади папы стоял неизвестный высокий мужчина, держа его за плечи. Его ладони покоились на папиных плечах почти в дружеском жесте. Но папино лицо было искажено от боли, а глаза залиты алой кровью, безостановочно ниспадающей по щекам… Его били сильные судороги, на шее выступили вены. Он не мог пошевелиться, покорно стоял рядом с мужчиной, будто под воздействием гипноза. С папиных губ сорвался мучительный крик, стирающий все сомнения. В следующую же секунду Эллиот резко вскинул руку с пистолетом и выстрелил. Так просто. Так легко. Так быстро, что даже не успел ни о чем подумать… Хлопок выстрела раздался в квартире оглушающим взрывом. Пуля попала в скулу неизвестного мужчины, уродуя его бледное лицо. Эллиот выстрелил ещё раз — уже в лоб. Хотел выстрелить ещё, но магазин был пуст. В состоянии аффекта Эллиот в холостую щелкал спусковым крючком. Мужчина с пробитой головой ослабил хватку, пошатнулся, а папа тут же свалился на пол, словно сраженный молнией. Незнакомец упал на спину, снося своим телом стол. С грохотом вдребезги разбились тарелки и бокалы… На пол с лязгом покатились столовые приборы. Эллиот заметил, как на кухонном блоке, на магнитах и приклеенных заметках остались хаотичные крупные брызги крови нападавшего… По белоснежному холодильнику вниз бежали стройные алые капли. Все бешено закружилось перед глазами — Эллиот со стоном втянул воздух, борясь с тошнотой. Хотел ударить себя по щеке, пытаясь привести в чувства, но взгляд застыл на пистолете, который все ещё крепко сжимал в руке. Убийца! Он убил человека! Убил! Убил! Убил! Осознание совершенного ударило по голове тяжелой наковальней. Эллиот выкинул оружие, как если бы пистолет вдруг обратился змеей, и резко согнулся пополам. Его громко стошнило. Из глаз полились горячие слезы. Парень схватился за стул, пытаясь совладать с накрывающей паникой. Хлестко ударил себя по щекам. «Вставай, Эл! Вставай! Родителям нужна твоя помощь!» — мысленно встряхнул себя. — «Каждая минута на счету!» Опомнившись, он бросился к папе. — Пап! — крикнул Эллиот, схватив его за плечи. — Пап?! Пап, очнись! Тот не реагировал. Из носа полилась тонкая струя крови. На мгновение Эллиот испугался, что пуля задела и его. Он прошёлся глазами по мужчине. С ужасом обнаружил алеющие полосы на шее от попытки удушения. Этот мужчина пытал его? Эллиот перестал чувствовать пальцы — руки соскользнули с папиных плеч. Поднялся на ватные ноги, судорожно прикидывая в голове, что делать. В квартире повисла мертвая тишина. Что делать?.. В сознании вспыхнул номер, который ему рассказали родители ещё в детстве. На самый крайний случай. На именно такой случай. Эллиот, шмыгнув, достал телефон из кармана. По сенсору размывались кровавые отпечатки пальцев… Эллиот звонил, сам не зная куда и кому. Он помнил, что нужно говорить чётко и быстро. По делу. Он слепо верил, что этот звонок все исправит. Родители ведь верили, заставив его выучить этот номер наизусть. Может, это какая-то горячая линия для сотрудников Корпуса Содействия? — Это… Это Эллиот Стоун. В нашей квартире незнакомый мужчина… — Эллиот глубоко набрал воздух в грудь, пытаясь говорить как можно быстрее. — Напал на родителей, Лу Рид, Кей Стоун. У мамы два огнестрельных. Попали в живот, чуть ниже ребер, наверное… Без сознания. Пульс есть. Папа без сознания… я не знаю, что с ним… Мужчина держал его в заложниках. — Эллиот, нападавший сейчас здесь? В квартире? Парень опешил, поняв, что позвонил на личный номер Приора Инквизиции. — Д-да. — Ты в опасности? — Нет, я… Я… я… я убил его. — прошептал Эллиот. — Я выстрелил из… из пистолета… — Оставайся на месте. Помощь скоро будет. Пока будь на связи, не отключайся. — Мартен говорил спокойно, и тихий размеренный голос мужчины действовал на парня успокаивающе. — Больше нападавших нет? Он был один? — О-од-один… — судорожно выдохнул подросток, взглянув на труп. — Ох… — Ты сможешь описать нападавшего? Какие-то особые приметы? Он говорил что-то? Эллиот, стиснув в руке телефон, на цыпочках подкрался к мертвому мужчине. Опустился на корточках, внимательно осматривая труп. — С-средних лет… Белый. Т-темные волосы. — парень осторожно засучил рукав куртки нападавшего. — Охренеть. Он псионик. — Псионик? — Да. — нахмурился Эллиот от неприятной догадки. — Месье Мартен, мне кажется… он был эмпатиком… Парень не услышал следующих слов Приора — в квартиру внезапно ворвался полицейский наряд. От неожиданности Эллиот выронил телефон. — Руки за голову! — рявкнул один из полицейских, когда парень потянулся за ним. Копов, вероятно, вызвали соседи, услышавшие стрельбу… Эллиот испуганно подскочил с пола, отчётливо понимая, как подозрительно он сейчас выглядит. Он был в крови, нависал над убитым, а рядом лежали бессознательные родители и неподалеку валялся пистолет… Все выглядело так, будто обезумевший подросток напал на взрослых. — Я не виноват! — в отчаянии выдохнул Эллиот, не придумав ничего получше. — Молчать! — самый крупный из полицейских подошёл к парню. Эллиот заметил, как тяжёлый ботинок мужчины опустился на упавшую семейную фотографию. Осколки стекла захрустели, обнажая распечатанный снимок. От такого наплевательского отношения внутри парня заклокотало раздражение. — Месье, можно я хоть телефон достану? — парень потянулся вниз. — Без резких движений! Стоять, я сказал! Полицейский грубо и резко скрутил его руки и с силой прижал к стене. Эллиот ударился носом — перед глазами вспыхнула красная пелена боли. По губам потекла кровь. — Эй-эй! — нахмурился Эллиот. — Вы что делаете?! Отпустите! Отпустите меня! Краем глаза видел бесчувственное тело папы, которое осматривали остальные полицейские. По рации вызывали скорую помощь. — Прошу вас, не делайте ошибку! — воскликнул Эллиот, сплюнув кровь. — Я не виноват! — Кто стрелял, а?! — мужчина крепче прижал его к стене. — Не я! Полицейский ослабил хватку, обернулся, услышав многочисленные шаги. Неужели это подоспела помощь от месье Мартена? Эллиот не видел, но слышал, как несколько людей вошло в квартиру. Заметил, как люди в черной медицинской одежде подбежали к папе. Вероятно, хилеры? Рядом раздался чей-то властный резкий голос: — Отпустите парня немедленно. — А вы ещё кто такой? — спросил полицейский, все ещё крепко прижимая Эллиота к стене. — Нахрена Инквизиция лезет в обычное домашнее убийство? Паренёк тут решил стать сиротой. Наверняка, поссорились… Эти тупые подростки… Страх холодным пламенем лизнул спину Эллиота. Слово сирота перестало быть пустым звуком и с пугающей скоростью норовило обрести вес… — Это прямой приказ Приора Инквизиции! Я здесь от имени Приора Церкви Единства. Вы смеете идти наперекор его словам? — Голос инквизитора звучал угрожающе. Эллиот вновь сплюнул кровь, стекающую в рот. Дышать через разбитый нос было тяжело. — Нас вызвали, потому что слышали стрельбу. И не зря. Судя по всему, есть жертвы… — Это дело берет Инквизиция. Вы здесь не нужны, итак достаточно наследили и мешаете расследованию. — процедил инквизитор. — Немедленно отпустите мальчика. Живо. Полицейский поколебался несколько секунд, прежде чем отпустил подростка. Эллиот отошёл от стены, потирая ушибленную скулу. Коснулся разбитого носа… Парень взглянул на седого инквизитора: — Спасибо… — Следуйте за мной, месье Стоун. Эллиот подобрал упавший телефон и поспешил за мужчиной. В разгромленной квартире началась настоящая мышиная возня. Дом внезапно перестал быть чем-то личным, закрытым… Он стал местом преступления. Инквизитор шел к выходу быстро, будто специально, чтобы подросток не успевал рассмотреть окровавленные тела родителей и снующих вооруженных бойцов Корпуса Содействия и хилеров в какой-то странной форме… Или то были коронеры? Ноги подогнулись от этой мысли, и Эллиот едва успел ухватиться за стену. Инквизитор обернулся, заметив, что парень остановился. Взял его за локоть и потащил к выходу. — Дышите. Сконцентрируйтесь на моем голосе. — произнес мужчина. — Да-да… Сейчас отпустит. — Эллиот глубоко вдохнул прохладный воздух подъезда. Освободил плечо от ладони инквизитора. Зайдя вдвоем в кабинку лифта, Эллиот недоверчиво посмотрел на мужчину, скрестив руки на груди. Тот нажал на сенсорную кнопку Парковки. — Месье, а вы можете показать свой жетон? Густые нахмуренные брови инквизитора взлетели вверх. — Что, простите? — Жетон. Вы так и не представились. Я хочу удостовериться, что вы и вправду от месье Мартена, а не соучастник того нападавшего… Откуда мне знать, что вы сейчас не похищаете меня. Речь Эллиота прервалась ироничной усмешкой мужчины. — Вот ведь… Узнаю в вас характер Рид. Эллиот скептически выгнул бровь. — Вы знакомы с моей матерью? — Представьте себе. — кивнул мужчина и протянул ему блестящий жетон Церкви Единого. Эллиот бегло прошелся по нему взглядом. — Так вы… Марк Жонсьер? — спросил парень, подняв голову. — А там написано что-то другое? — усмехнулся мужчина. Эллиот не ответил, отвёл взгляд. Перед глазами возник образ раненых родителей… Что с ними будет? Живы ли они вообще?.. Он обнял самого себя, прижавшись к зеркальной стене лифта. Бросив взгляд на свое отражение, Эллиот прикрыл глаза. Выглядел он отвратительно. Чувствовал себя также. — Выходим. — голос инквизитора вырвал Эллиота из темноты. Выйдя из теплого лифта, парень последовал за мужчиной, едва передвигая дрожащими ногами. Вовсе не весенний холод окутал с головы до ног — Эллиот поежился, крепче обняв самого себя. Подземная парковка квартирного дома была оцеплена, повсюду стояли разносортные машины: полицейские, скорая помощь, автозак Корпуса Содействия и… чёрный седан с затонированными стеклами. Эллиот замер словно встревоженный олень, увидев толпу зевак за ограничительной жёлтой лентой. Инквизитор, потеряв терпение, почти грубо затолкал парня внутрь седана, следом уселся рядом. — Поехали, Гектор. Эллиот не видел водителя — передние сиденья были скрыты за ширмой. В голове пролетела мысль: «Меня действительно крадут?» Но даже если бы это было так — он бы не сопротивлялся. Сил попросту не было. Эллиот огляделся — просторный салон машины был дорого обшит кожей, в воздухе пахло приятно и свежо… Сидящий рядом Марк Жонсьер выглядел опрятно и ухоженно, под стать окружению. Чёрная инквизиторская форма сидела на нем безукоризненно, словно он родился в ней. Только один Эллиот выбивался из этой красивой картины — от него пахло кровью и кислым потом. На серой футболке темнели капли с разбитого носа. На носках кед застыли брызги желчи. — Извините, а куда мы едем? — спросил парень, посмотрев на месье Жонсьера. — В Инквизицию. — строго ответил мужчина. Эллиот кивнул и повернул голову в сторону затонированного окна, пытаясь понять по какой улице они едут… За бронированным стеклом краткими вспышками пролетали огни ночного города. — Мои родители… — Эллиот тяжело сглотнул, пытаясь подобрать слова. — Что с ними будет? — Я что похож на Единого? — резко спросил Марк Жонсьер, но смягчился, вероятно, увидев, как побледнел Эллиот. — Их переведут в частную больницу. Ими займутся ведущие специалисты и хилеры с высокой ступенью. Инквизитор внезапно достал из встроенной полки плед. Эллиот благодарно кивнул и укутался в черную приятную коже ткань. — Воду? — спросил Жонсьер, достав прозрачную бутылку. — Спасибо… — Эллиот взял ее и сделал несколько крупных глотков. — Почему вы меня забрали? Не оставили с родителями… — он замолк, а на языке осталось горькое: «Я хочу к ним! Я должен быть там! С ними!» — Есть риск того, что нападение было не единичным феноменом. Возможно, все обстоит глубже. Связано с личными мотивами. Поэтому в целях вашей безопасности вы временно будете находиться в стенах Инквизиции. — Что? — выдохнул Эллиот. Парень резко посмотрел в окно, будто озарился мыслью выпрыгнуть из машины. Снова повернулся к инквизитору. — Это на время. До выяснения обстоятельств. Эллиот прикрыл ладонью рот, борясь с кучей вопросов, витавших в уставшем сознании. — И выбора у меня нет? — тихо спросил он. — Нет. Эллиот надавил пальцами на веки, затем потёр виски, пытаясь осмыслить происходящее. «Какого хрена? Просто какого хрена…» Вскоре машина мягко остановилась. Парень вскинул голову, отвлекаясь от вихря мыслей. — Приехали, выходим. — инквизитор вышел из машины. Эллиот, скинув с себя плед, вылез следом за ним. Даже в такой поздний час Инквизиция не знала сна. Эллиот покорно следовал за Марком Жонсьером. Оказавшись в знакомом лифте, взглянул на свое отражение. Когда-то в прошлой жизни он стоял здесь с родителями… Двери лифта мягко раскрылись, открывая обзор на приёмную Главы Инквизиции. Эллиот шёл позади инквизитора. Неловко поправил грязную футболку, пригладил немытые волосы. «Я выгляжу как бомж…» — пронеслось в голове, когда он увидел собственное отражение на глянцевой поверхности декора стены. Эллиот незаметно опустил голову к плечу. «И пахну также, крэп!» Отвлекшись, Эллиот врезался в спину остановившегося месье Жонсьера. — Ох! Твою мать, прошу прощения. — парень потер подбородок, которым звонко ударился о затылок мужчины. — Осторожнее. — нахмурился Жонсьер, обернувшись. — И следите за речью. — Извините, месье… — Эллиот пристыженно опустил голову. — Вас, что не учили манерам? — Я же извинился. — возмутился Эллиот. — Больше такого не будет. Отвлекая мужчину и парня от назревающей перепалки, из кабинета Приора вышел статный инквизитор. Он показался Эллиоту смутно знакомым… Парень вгляделся в лицо мужчины, когда тот остановился, заметив Марка Жонсьера. На тёмных висках инквизитора блестела седина. Подозрительно знакомый взгляд зелёных глаз заставил вспыхнуть в памяти образ Чарли… Эллиот шумно выдохнул, узнав в инквизиторе его отца. «Охренеть… Реально похожи!» — … Этот парнишка? — отец Чарли кивнул в сторону Эллиота. — Да. — подтвердил Жонсьер, после чего на парня устремились взгляды инквизиторов. Эллиот, засунув руки в карманы, сделал вид, что крайне увлечён стеной. Минутой позже Марк Жоньсер вернулся. Вдвоем прошли в кабинет Приора, и Эллиота откинуло в далекое прошлое. Образы, звуки, запахи… все было таким знакомым. Таким родным, но таким далеким, что внутри все тоскливо сжалось. Эллиот остановился за широкой спиной седого инквизитора. — Здравствуйте, месье Мартен… — выдохнул подросток, взглянув на Главу Инквизиции. Они не виделись два года. За это время количество белых прядей в волосах Приора увеличилось. Но его фигура все ещё оставалась крепкой, не поддаваясь возрасту, который перешагнул за пятый десяток… Мартен поднялся из-за рабочего стола. — Марк, что с ним случилось? — нахмурился Приор, вглядевшись в лицо парня. — Работа доблестных полицейских. — пояснил инквизитор. — Я разберусь с этим. — Значит, вы приехали позже полиции? — Глава Инквизиции приподнял бровь. Эллиот потер шею, чувствуя себя лишним. Он неловко переминулся с ноги на ногу. — Присаживайтесь. — Иво Мартен кивнул в сторону дивана. — Марк, ты тоже. Эллиот опустился на кожаный диван. Сложил ладони на колени, в надежде унять в них дрожь. Инквизитор сел в свободное кресло. Подойдя ближе, Приор протянул парню упаковку влажных салфеток: — Жаль, что причиной нашей встречи послужило покушение на ваших родителей. — Спасибо… — Эллиот провел салфеткой под носом, а затем старательно вытер ладони, протирая каждый палец, стирая кровь под ногтями. — Будете кофе? — спросил мужчина. Эллиот скромно кивнул. Приор пошёл к кофемашине. Жонсьер хмуро глядел перед собой, задумавшись. Послышалось характерное гудение — начал готовиться кофе. — Месье Мартен, можно спросить? Что это был за человек? Личность нападавшего установлена? — спросил Эллиот, обернувшись. — Почему он напал на моих родителей? Мартен, вернувшись, мягко опустил чашку на журнальный столик. — Пока рано что-то утверждать, но у меня есть некие догадки… Вы были правы. Нападавший был эмпатиком. Эллиот, с вашей помощью мы сможем раскрыть это дело. Вы можете рассказать, что произошло? От ощущения важности своих слов резко перехватило дыхание. Эллиот закашлялся, подавившись слюной. — Вы в порядке? — спросил Мартен, едва заметно наклонив голову в бок. — Да-да, извините. — парень прочистил горло, отпил горячий крепкий кофе. «Охренеть, буквально несколько часов назад я трахался в засраном термитском туалете, а сейчас сижу пью кофе с Приором Инквизиции. Охренеть, жизнь…» Эллиот глубоко вдохнул. Выпрямился, оставив чашку в сторону. Опустил взгляд на раскрытые ладони, будто там были все ответы. «Только с утра я ругался с родителями, а сейчас они при смерти… И я бы все отдал, чтобы вернуться к сегодняшнему утру…» Эллиот прочистил горло, поняв, что затянул с ответом. — Я вернулся домой в часов… пятнадцать минут двенадцатого. — Вы не видели ничего подозрительного на парковке? — спросил Жонсьер. — Нет, я приехал на такси. У меня были с собой ключи, я зашёл в подъезд, поднялся на лифте… Дверь была открыта. Не взломана… Я прошёл в квартиру… — Эллиот сжал губы, недовольно хмыкнул. — Вся мебель была перевернута вверх дном… Как будто по дому прошёлся сра… страшный ураган, извините. Я увидел кровь. Подбежал… И… там лежала мама… Горло сковал спазм. Мужчины внимательно смотрели на парня в ожидании продолжения рассказа, но не давили. Эллиот шумно выдохнул в сложенные ладони. Покачал головой. — Извините… — на пару секунд прикрыл глаза, собираясь с мыслями. — Я увидел маму. Этот мужчина стрелял в неё… А затем из кухни я услышал… папины крики. — Папины крики? — переспросил Мартен. — Да. Этот мужчина… Как будто… пытал его психологически, потому что я не видел, чтобы он как-то бил папу. Он стоял спокойно… — нахмурился Эллиот. — Но такого же быть не может… таких сильных эмпатиков не бывает. С такой высокой ступенью жить очень сложно, невозможно… У моего папы пограничная со второй, я знаю о чем говорю. Таких эмпатиков не бывает. Приор и инквизитор обеспокоенно переглянулись. — Не бывает ведь?.. — испуганно выдохнул Эллиот, заметив озадаченный взгляд мужчин. — Это очень большая редкость. — пояснил Иво Мартен. — Но все же такое может быть. Во рту стало неприятно кисло. — Вот черт… — парень схватился за живот, почувствовав подкатывающую тошноту. — Эллиот? — в голосе Приора прослеживались нотки тревоги. — Да-да, я в порядке… — он глубоко вдохнул и кивнул. — Что было дальше? — допытывающе спросил Жонсьер. — Вы зашли на кухню. И? Эллиот сделал несколько вдохов и выдохов, в то время как Иво Мартен поднялся с дивана и пошёл к рабочему столу. — Я подобрал пистолет. Зашёл в комнату и выстрелил. — собственный голос показался незнакомым, пугающе отчужденным. — Я сделал два выстрела. И… — Откуда взялся пистолет? — прищурился инквизитор, перебивая. — Папа, вероятно, пнул его… он вылетел из кухни в коридор, я взял. — А что вы можете сказать насчёт этого? — вернувшись, Приор положил на столик прозрачный пакет с зип-локом. Внутри него лежал пистолет. — Это пистолет вашего отца. Вы стреляли из него, так? — Ну да… — кивнул Эллиот. Он удивлённо моргнул, не веря своим глазам. Когда его успели передать?.. Кто его передал? Неужели отец Чарли? Так или иначе Эллиот окончательно удостоверился в том, что у Инквизиции быстрая реакция. — Возьмите его в руки. — Мартен подтолкнул пакет. Тот проскользил по столу и остановился перед парнем. Марк заметно напрягся. Эллиот опасливо взглянул на инквизитора. Парень был уверен, что при желании Марк Жонсьер мог бы легко повалить его одним ударом. Да и вообще… Все в Инквизиции могли скрутить его за пару минут. — Если вам так угодно… — Эллиот осторожно раскрыл пакет и достал оружие. Металл приятно охладил ладонь. Парень разумно опустил ствол вниз, держа его ведущей рукой. Мартен внимательно смотрел за его действиями. Но не опасаясь. Он следил за Эллиотом в ожидании чего-то. — Попробуйте нажать на курок. — спокойно, даже буднично произнес Приор. — Здесь? — удивился Эллиот, подняв голову. Иво Мартен кивнул. Марк внимательно следил за парнем, будто затаившийся хищный зверь. Эллиот нажал на курок — Ультиматум щелкнул в холостую. Парень вдруг издал нервный смешок: — Хах… Это ведь… ультиматум. У него сканер отпечатка рук… — В отверстиях пулевых ранений вашей матери диаметр совпадает с пулями ультиматума. Эллиот нахмурился. — Это значит, что сканер деактивирован и в маму стрелял нападавший… Либо… Ох… стрелял я? Стало не по себе от дурного предчувствия. Парень обреченно вздохнул: — Сканер выключен, да?.. И на нем ещё вдобавок были мои отпечатки… Все указывает на меня. — Марк, попробуешь? — Иво Мартен взглянул на инквизитора. Мужчина кивнул. Он едва надавил на спусковой крючок, как получил быстрый электрический удар и отдернул руку. Марк, положив пистолет на стол, с недовольным видом потёр ладонь. — Похоже, мой отпечаток внесен в базу Корпуса Содействия, да? Этот пистолет оформлен на мой отпечаток тоже… — чуть сморщившись, произнёс Эллиот. Мартен кивнул: — Это была инициатива ваших родителей. В любой другой промежуток времени парень бы возмутился, что родители без спроса внесли его данные в КС, однако сейчас было не до этого. — Значит все указывает на меня… — пробормотал Эллиот и покачал головой. — Но я этого не делал. Я не стрелял в маму. — На первый взгляд все указывает на вас, да, но у вас нет мотива стрелять в вашу мать. — спокойно продолжил Мартен, убирая оружие. — Даже если бы хотели, вы не могли этого сделать физически — вызов в полицию поступил гораздо раньше вашего возвращения домой. От резкого осознания, впившегося в сознание иглой, парень громко охнул и закрыл ладонью рот. — Нет… Нет… папа не мог стрелять в маму. — сбивчиво прошептал Эллиот. — Этого… Этого не может быть. Я не… я не верю… Но затем замер. Что-то ускользало от него… дразняще уходило, не давая подвести черту… — Послушайте, а пси-эмпатия на высоких ступенях может проявляться телепатией и манипуляциями? — Эллиот вскинул голову. Получив подтверждающий кивок, парень продолжил размышлять вслух: — Папа бы никогда, никогда в жизни не выстрелил добровольно в маму, он бы никогда не тронул её. Его заставили это сделать. Ему внушил тот мужчина. Единый, ну конечно! Он… он натравил их друга на друга. Поэтому дома был бардак… Это мамин телекинез!.. Но зачем?.. Почему он просто не убил их? Цинизм собственных мыслей пугал, но Эллиот продолжал говорить: — Этот мужчина явно наслаждался бойней… Это стопроцентно личное дело. Может, месть?.. Эллиот поднял взгляд с пола на Приора. Тот довольно кивнул. — Вы быстро схватываете, Эллиот. Похвально. — кивнул Мартен, опустившись рядом с парнем. — Название «Новый Рассвет» вам не знакомо? Парень покачал головой. — Хорошо. — А что это? — спросил Эллиот. Его взгляд заметался между мужчинами в ожидании ответа. Марк Жонсьер прочистил горло. — Это деструктивный культ, созданный псиониками. Новый рассвет — это плод ненависти к чистым за годы сегрегации. Именно чистые были их жертвами… Кого-то находили сожженным, утопленным в собственной квартире или задавленным в автомобиле. Но вместе с тем… С жертвами находили и самих убийц. Они религиозные фанатики. Считая, что выполнили главную цель в жизни — избавив мир от одного чистого — они убивали себя, не оставляя нам возможности получить информацию. — Жонсьер придвинулся к столу, сложил руки в замок. — Долгое время мы не могли избавиться от этого змеиного логова. Очаги продолжали вспыхивать по всему Периметру, как угроза и сообщение всему населению. Последние два года расследование вели ваши родители. В конечном счёте, они раскрыли это дело, организовав облаву в разных точках. В результате, оказалось, что в Новом рассвете около полусотни псиоников разной возрастной категории… Представители всех пси-способностей, разных ступеней… Представляете масштаб? После серии допросов выяснилось, что большинство вступило добровольно, все были покорными, словно стадо овец. При вступлении в секту они проходили обряд клеймения. Боль — как очищение. Круг возле сердца как значение бесконечного цикла жизни. Их доктрина — это единство и равенство… Но только чистые, по их мнению, должны быть ровнее. — Мы полагали, что этот культ — типичный… — подхватил рассказ Мартен. — С одним лидером. Считали, что, убрав его, избавимся от этой болезни. Но мы глубоко ошибались. До сегодняшнего дня. Ваши родители поймали лишь одного из лидеров. Пока все сходится к тому, что лидеров было двое. Тот, кто отвечает за силовую структуру. И тот, кто отвечает за умственную деятельность… За так называемую «промывку мозгов». — Этот мужчина… — прошептал Эллиот и обернулся, почувствовав, как на затылке зашевелились волосы. Ему вдруг показалось, что сзади кто-то пристально смотрел на него… — Да. — кивнул Приор. — Я пришёл к выводу, что именно он манипулировал вторым лидером и остальными. Он стёр воспоминания о себе, и именно поэтому мы не знали о его существовании. — Не понимаю, а как… Как он нашёл моих родителей, если они не пересекались? Неужели за… за нами была слежка? — обеспокоенно спросил Эллиот. — Это нам предстоит узнать. Не волнуйтесь, Эллиот, здесь, в стенах Инквизиции, вы в полной безопасности. — успокаивающе произнёс Приор. Парень провел ладонями по волосам. — Этот мужчина, он мстил моим родителям за распад культа… Он… Пытался свести с ума моего папу… он пытался убить моих родителей… — Вам очень повезло. — внезапно нахмурился Марк Жонсьер. — Почему он не убил и меня? Если у него хватало сил на десятки людей, то почему сейчас он не смог… Что он вообще делал с папой? Промывал мозги? Убеждал перейти на его сторону? — сыпал вопросами Эллиот. Иво покачал головой. — Мы сможем получить ответы на эти вопросы только после того, как ваш отец придёт в себя. — Они уже в больнице? — Да. Все звучало до абсурдного смешно. Нереалистично. Парень осторожно ущипнул себя, проверяя, не кошмар ли это… Он прикрыл глаза. Только сейчас осознал, как близки были родители к смерти все это время, как сильно рисковали… И долго играться с опасностью им не удалось. Пока они плели сети против культа, сами оказались в ловушке психованного эмпатика… В ушах зазвенели папины крики. Эллиот качнул головой, прогоняя образы раненных родителей… Затем в сознании вспыхнула фигура мёртвого эмпатика. Брызги его крови. Искаженное смертью лицо. Эллиот вздрогнул, когда Приор поднялся с дивана. Устало потер лоб… Хотелось отмыться от всего… — На сегодня это все. Эллиот, я думаю, вам следует отдохнуть. Марк, останься. Жонсьер кивнул. Эллиот поднялся следом и растерянно огляделся. — Следуйте за мной… Неожиданно одна из панелей в стене оказалась потайной дверью. Эллиот изумленно выдохнул. Приор обернулся, остановившись на скрывавшейся до этой минуты лестнице, ведущей вверх. — Не волнуйся, идем. — произнес мужчина как-то совсем по-дружески, отчего в груди парня разлилось тепло. Впервые за эту ночь он почувствовал себя защищенным… Осознал, что месье Мартен будет защищать его во что бы то ни стало… Странно, но приятно было почувствовать себя как за каменной стеной после всего произошедшего. Эллиот слегка улыбнулся и поспешил за мужчиной. Он огляделся, попав в огромные роскошные апартаменты. Все было по оборудовано по последнему слову техники, но вместе с тем в интерьере было много натурального дерева и камня… «Охренеть, я в доме Главы Инквизиции…» — Ты можешь принять душ, поспать… Воспользоваться кухонным блоком, если голоден. — Приор остановился, дойдя до кухонного островка. Задумчиво провел ладонью по деревянной поверхности, затем посмотрел на Эллиота. — Сегодня чувствуй себя как дома, насколько это возможно. Эллиоту стало не по себе. — Извините, я не могу так… — он попятился назад и случайно впечатался плечом в декор стены. — Ой… Почему вы так со мной возитесь? — Я дал слово вашим родителям, что в случае их… что в случае, если с ними что-то случится, я предоставлю вам безопасность и защиту. И Лу, и Кей не просто мои подчиненные. Они одни из немногих людей, которым я могу доверять. Это те люди, с которыми не страшно идти с завязанными глазами. Мне очень повезло с ними. И вам, Эллиот, тоже. — Да… — В глазах предательски заблестели слезы. Эллиот отвел взгляд. — Я бы хотел остаться с родителями в больнице… Они там… при смерти, а я здесь… Неужели нельзя отвезти меня к ним?.. — Боюсь, что нельзя, Эллиот. Это опасно. Мы не знаем, сколько сообщников осталось у лидера Нового Рассвета. Сегодня вы бы все равно не смогли бы попасть к родителям. Они оба в реанимации. Как бы я ни старался понять ваш страх, вашу боль, я не буду и близко к тем чувствам, которые вы сейчас испытываете… Однако в моих силах помочь вам переждать и пережить эту страшную ночь. Ваши родители хотели, чтобы вы были в безопасности. Я предлагаю вам свою помощь. Отдохните… Эллиот слабо кивнул, посмотрев на хозяина дома. — Примите душ, смените одежду, поспите. Вам это нужно. Тебе… Если ты не против. — Нет… я… я не против, месье… Иво. Но где вы… ты будешь спать?.. Мартен усмехнулся, словно услышал что-то смешное, и покачал головой. — Сон для меня роскошь. Особенно в такое время… Нужно со всем разобраться. Тебе показать где спальня и ванная? — Да, пожалуйста. — кивнул Эллиот. После краткого экскурса по дому и советов по обращению со встроенным софтом они вернулись на кухню. — Иво, а ты не боишься того, что… ну я в твоем доме? Обращаться к Приору Инквизиции на «ты» было очень непривычно. Эллиот сильно смущался, подобное обращение казалось едва ли не панибратством. Но с другой стороны, возвращаться к строгим обращениям не хотелось. Сегодняшняя ночь размыла границы. Эллиот внезапно почувствовал, что Иво Мартен был не просто Приором, не просто боссом родителей. Он был другом семьи, хоть и не таким близким Йонас, который всегда был рядом, но Эллиот почему-то был уверен, что, если бы у них была возможность видеться постоянно, то у них были бы такие же теплые отношения. Может, в какой-то другой реальности они были бы близки, словно крестный отец и крестник. Может, и в этой не все потеряно?.. Услышав вопрос, Иво устало улыбнулся. Покачал головой. — Чего мне бояться? Я не параноик, чтобы подозревать всех и каждого, Эллиот… Я знаю, что ты мне не навредишь. В противном случае ты бы давно сделал это. Эллиот пожал плечами, словно говоря, твоя правда. — Надеюсь, что тебе здесь будет комфортно. Если что тут есть телефон, напрямую соединенный с кабинетом. — кивнул мужчина. — Я буду у себя. Когда Мартен уже пошел к лестнице, Эллиот окликнул его: — Спасибо! И… Доброй ночи. Иво обернулся и кивнул: — И тебе, Эллиот. Парень успел заметить, как на губах мужчины возникла улыбка, прежде чем он скрылся за дверью. Иво Мартен был одинок — это было видно по сухому интерьеру дома. Его апартаменты выглядели не жилыми, будто декорация жизни… И Эллиот теперь ясно понимал, почему ему были так дороги его родители. У таких людей, как он, друзья на вес золота. И именно поэтому просьба родителей присмотреть за ним была для мужчины честью. Он был для кого-то по-настоящему дорог и близок… Словно у него самого была семья. Общение с ними закрывало дыру в сердце Приора, которое, казалось бы, было из камня, но все еще билось… Эллиот принял душ, и, возможно, это был самый навороченный душ в его жизни. Столько режимов он никогда в жизни не видел — тут тебе и тропический ливень, и моросящий дождь, и пробуждающая струя… Стоя под мощным душем, парень тер кожу мочалкой до покраснения. Ему казалось, что кровь того эмпатика все еще была на его руках… «Она останется навсегда. Не отмыться…» — Эллиот, обессилев, опустил руки. Он долгое время неподвижно стоял под горячим душем, отчего вся ванная комната превратилась в парник. Выйдя из душевой, Эллиот задрожал от холода. Он побежал босыми ногами по каменному полу коридора. Одежду он нашел в шкафу в спальне. На минутку обомлел от того, что все, вплоть до носков и нижнего белья, было черным… Гостевой одежды не было, и продрогшему Эллиоту пришлось надевать вещи Иво Мартена. Натянув на себя просторную черную футболку и такого же цвета мешковатые штаны, Эллиот посмотрел на себя в зеркало. В любой другой момент он бы придал значение тому, что стоит в одежде Приора Инквизиции, но сейчас же все мысли утекали в сторону родителей. Он провел ладонью по влажным волосам, а затем устало опустился на кровать… От неожиданной мягкости матраса вдруг провалился вниз. Он лег на спину, свесив ноги с высокой кровати. Тёплый пол приятно согревал мокрые ступни, но, несмотря на это, Эллиоту было холодно. По телу пробежали колючие мурашки. Прошедшие события внезапно навалились на него со страшной силой. Он вдруг остро почувствовал весь ужас этой ночи. Только сейчас Эллиот начал осознавать весь масштаб произошедшего… Он закрыл ладонями лицо и тихо заплакал. Горячие слезы прокатились по вискам, скатывались в уши… На родителей устроили покушение, их пытались устранить самым извращенным способом — затуманив разум, их натравили друг на друга. А еще сегодня он убил человека… Перед глазами снова пролетели кровавые брызги, а в ушах загремели выстрелы Ультиматума… Эллиот посмотрел на свою ладонь, как если бы пистолет все еще был в его руке. Он убил человека… Эллиот перевернулся на бок, устраиваясь поудобнее. Укрылся одеялом — его шелк неприятно охладил разгоряченную кожу. Он убил человека. Парень надавил пальцами на веки, отгоняя застывшую картину с мертвым сектантом. Но она едкими чернилами въелась под веки… Он убил человека! Эллиот раздраженно зарычал, вцепившись в волосы. Он сел на кровати, комкая идеально выглаженное одеяло. «Хватит! Прочь из моей головы!» — мысленно кричал парень. — «Пусть все сотрется! Хватит!» Он энергично потер ладонями лицо, но тут же убрал руки, когда нос с неприятным хрустом выстрелил острой болью. Благоразумно прильнул к полу, боясь, испачкать постельное белье кровью. Эллиот рывком поднялся с кровати и начал ходить кругами по комнате, борясь с мыслями. В огромной некомфортной спальне собственная совесть звенела громче обычного. Он понимал, что выбора на тот момент у него не было. Вернувшись в прошлое, поступил бы так же. Он бы в любом случае убил этого сектанта. И именно это его пугало… Собственная жестокость. Цинизм. Хладнокровность. Эллиот понимал, что совершает сделку со своей совестью, откидывая факт убийства в даль сознания, оправдывая насилие. Обращая внимание только на то, что он спас родителей. У него не было выбора. Не было ведь?.. Не было. Сон никак не приходил. Эллиот бессмысленно плутал по роскошным апартаментам, чувствуя себя самым несчастным человеком в мире. Ноги сами понесли на балкон. Хотелось освежиться, подставить лицо холодному ночному ветру… Парень расстроился, увидев, что тот был полностью застекленным. Оно и понятно — безопасность превыше всего. Но все равно подошел к кристально чистому окну, с которого открывался вид на весь прекрасный сияющий Нью-Пари. Сердце заныло от мысли, что где-то там в одной из больниц находятся его родители… Эллиот опустился на подоконник и с удивлением заметил силуэт глянцевой виолончели в углу. К сожалению, на музыкальных инструментах парень не умел играть, а потому ограничился лишь внимательным взглядом. Он прислонился плечом к стеклу и заглянул вниз… В моменте импульсивно подумал: «Больно будет падать. Еще во время падения передумать успею сто раз…» А потом ему стало стыдно за эти мысли. «Родители при смерти, а ты думаешь о полете с балкона Инквизиции в один конец? Браво, Эл… Эгоист. Ты самый настоящий эгоист.» Пытаясь отвлечься, Эллиот снова посмотрел на пульсирующий в ритме ночной жизни город. С такого ракурса Нью-Пари казался особенно красив и даже нереалистичен. Был похож на манящий мираж под лоском нейросетей… Эллиот потянулся. Обратил внимание на панель, отсвечивающую слабым голубым оттенком, вероятно, она являлась телефоном… Телефон! Нужно проверить телефон! Парень подскочил на ноги и побежал к сложенным вещам в ванной. Он выудил из кармана телефон, но тот был выключен. «Крэп, зарядку бы найти…» — Эллиот огляделся по сторонам. Не придумав ничего лучше, он вернулся в спальню Приора и с огромным нежеланием начал открывать полки прикроватной тумбочки в поисках зарядного устройства. Все было печально пусто… Но в последнем ящике Эллиот вдруг увидел голографическую рамку… Он поднял ее со дна — она загорелась. «Ух ты…» В рамке высветилась совместная фотография Иво Мартена и родителей парня. Фотография была не новой. «Ничего себе, они тут такие молодые…» Она была сделана явно в Инквизиции, в кабинете Приора. Иво Мартен сидел на диване, в то время как слева расположилась мама, а справа — папа. Все улыбались, что было необычно для рабочей обстановки. «Что-то праздновали…» — догадался Эллиот и с грустной улыбкой провел по фотографии. Изображение замерцало. — «Мам, пап, все будет хорошо… Вы у меня самые лучшие. Самые сильные. Вы справитесь, я знаю.» Поспешно вытерев неожиданные слезы, парень выключил рамку и принялся дальше искать зарядку. Но поиски были тщетны. Сдавшись, Эллиот включил телефон в надежде на то, что крупицы процентов хватит на прогрузку сообщений. Экран загорелся тусклым светом — телефон завибрировал от потока уведомлений. Осталось десять процентов до отключения. Эллиот открыл разрывающийся от сообщений чат с Йонасом… «Куда пропал? Почему не отвечаешь на мои звонки? Ты в курсе, что твои старики в больнице? Ты в порядке? Малой, ты где? Ты в порядке? Перезвони Эл Эллиот Ты в порядке?» Парень нажал на иконку голосового, что затесалось между этими сообщениями. «Эл, ты где? Перезвони, крэп! Я узнал, что твои загремели в больницу. Что-то серьезное. Прям дохрена серьезное, что везде КС стоит… Больше я ничего не знаю — все засекречено… Ты сам где, Эл? Ты в порядке? Ты не ранен? Я спрашивал про тебя, но ничего не узнал — тоже инфа конфиденциальна… Где ты? Пожалуйста, перезвони мне, ок? Я не знаю, что случилось… может, ты увидел что-то такое, что свыше тебе запретили что-либо рассказывать, но отпишись мне, что ты живой. Я не знаю, что, блядь, и думать… Перезвони, Эл. Напиши. Сделай хоть что-нибудь, чтобы я знал, что ты жив… Пожалуйста.» Эллиот быстро набрал следующее сообщение, боясь, что телефон отключится с минуты на минуты, и он оставит Йонаса в полном неведении… «я цел ща в безопасности» Йонас перезвонил сразу же. — Эллиот? — в голосе хилера звенела тревога. — Я сейчас в Инквизиции… Дело действительно серьезное. На родителей напали. Больше я ничего не могу сказать, извини. Это слишком опасно. Не хочу втягивать тебя в это. — Охренеть… Насколько все… плохо? — спросил Йонас, но в ответ ничего не услышал. Молчание Эллиота уже само по себе было ответом. — Слушай, у меня телефон садится. — вздохнул Эллиот. — Сейчас я в порядке. Родители… я надеюсь, что и они тоже будут в порядке. — Эллиот, самое главное будь на связи, хорошо? Давай завтра увидимся у меня? — Я постараюсь… — И, Эл… все будет хорошо, слышишь? — Спасибо… Я отключаюсь. Береги себя. Будь осторожен, ладно? — И ты, Эл, пожалуйста. Без геройств. Держи в курсе событий. — Хорошо. С тяжелым сердцем Эллиот нажал на кнопку сброса. Немного подумав, он решил отписаться Алисии — извиниться перед ней за то, что внезапно уехал домой… Парень открыл чат с псионичкой. На удивление, тот оказался пустым. Сердце пропустило удар. Эллиот сделал попытку открыть аккаунт Алисии, но ему выдало, что такого аккаунта не существует. Он попробовал дозвониться до девушки, но ее номер вдруг стал недействительным. — Что за… — выдохнул Эллиот, садясь на кровать. — Что за хрень?.. Он вновь пробежался по чату, где были стерты все сообщения… перепроверил номер, снова попытался дозвониться. Все внезапно показалось таким забавным и абсурдным… Эллиот издал нервный смешок, когда телефон, завибрировав в последний раз, погас. Парень посмотрел на свое отражение на выключенном экране. Ему вдруг показалось, что на него смотрел кто-то совсем другой… Кто-то, кто прожил целое столетие за эту ночь. Кто-то, чье сердце в одночасье разбилось на множество осколков и покрылось слоем камня. Кто-то, кого предали. Эллиот застыл, выронив телефон из ватных рук. В тишине апартаментов Приора его падение раздалось громким эхом. В голове стремительно сложился странный пугающий пазл… Эллиоту не хотелось в это верить, однако… Вдруг стало логичным, почему встречи с ней проходили только в Термитнике, в местах, где не было видеонаблюдения и только ночью… Стало понятно, почему девушка не любила фотографироваться и не хотела делать общие снимки с Эллиотом… Почему ей не хотелось рассказывать о родителях, о семье… Пришло ужасное осознание того, что он практически ничего не знал о ней. К горлу подкатила тошнота. Эллиоту показалось, что его хорошенько огрели по голове… Он болезненно сморщился, вспомнив татуировку над левой грудью девушки… Там был круг. Символ единства и равенства. Клеймо сектантов. Все указывало на то, что Алисия была причастна к Новому Рассвету. Она предстала пригретой на груди змеей… Догадаться было несложно — именно с ее подачи стало известно местоположение родителей… Эллиот сам подставился, сказав, что те сегодня дома… И родители не ожидали удара. Не знали, что на них самих взяли след, что смерть преследовала их буквально по пятам… Она дышала в их спины, но они этого не замечали. Не видели, как близко подкралась опасность. Сектант-эмпатик дождался удобного момента и благодаря Алисии нанес фатальный визит родителям… Эллиоту вдруг стало жарко. Его прошиб пот. Парень вскочил с кровати и понесся к лестнице. Бежал так быстро, словно кто-то гнался за ним. Выпорхнув из скрытой двери, Эллиот заставил вздрогнуть Мартена, сидевшего за рабочим столом. — Иво, я знаю, кто подставил моих родителей!