Доктор Стюард

Гарри гулял по парку вместе с Кэти и коляской, в которой спал маленький сентябрьский Вильгельм Томас-Бэлл. Мальчик был таким же тёмненьким, как Дин, а Кэти полюбила гулять с коляской. Гарри разнесло как бочку. За окном уже был Самайн, а у него никаких признаков родов не было. Том предполагал, что поскольку Гарри мужчина и у него отсутствуют многие женские свойства, заложенные природой в организме. Но Том проверял Гарри — плод развивался хорошо. — Значит, сегодня? — улыбнулась Кэти. — Да, я желал, чтобы Кадм родился 31 октября — на Самайн — на святой праздник волшебников. Я приду в больницу ближе к обеду, они с утра всё подготовят, Том туда уже и вещи забрал для меня. — Это замечательно, Гарри. Наши дети будут учиться вместе, если ген Слизерина не возьмёт вверх, — засмеялась Кэти. — Упаси Моргана. Если с Лестрейнджем я спокойно смирюсь, то Нотт, Забини и Гойл у меня вызывают панику. Однако, с кем дружить, буду решать не я. Если они будут друзьями Кадма, я буду счастлив за него. — Разумное решение, — согласилась Кэти. — А кого ждут Роберт и Натали? — Мальчика. Натали хочет пятерых детей, а Роберт только рад, — ухмыльнулся Гарри. — Малыш родится в мае. Гермиона и Одри уже пытаются второго зачать, чтобы наши дети вместе учились, — засмеялся Поттер. — Было бы здорово, — согласилась Кэти. — Золотое трио стало бы дуэтом, но детей может быть много, — засмеялась женщина. — Ты же троих хочешь? — Да. — Добрый день, мистер Поттер. Гарри обернулся на знакомый голос миссис Диггори, не ожидая ножа. Лезвие прошлось тонко по шее, а Кэти выхватила палочку и вырубила Ступефаем женщину, та и сбежать не смогла. — Гарри! Магглов поблизости не было, поэтому она заклинанием удерживала кровь, а на телефоне набирала номер Тома. — Том, Гарри умирает! Ему горло перезала мать Седрика Диггори! В парке, где мы постоянно гуляем. Да, где уток кормим. Магглов нет! Заклинание Стазиса применила, но в нём ребёнок, я не знаю, правильно ли поступила, — у Кэти была паника, но она держалась, чтобы не разбудить сынишку. — Да, лежит. Ступефаем огрела. Жду! Гарри, Том сейчас будет, — девушка набрала номер мужа. — Дин, срочно в парк. Гарри умирает. Мамаша Седрика Диггори напала. Живая. Да, я её поймала. Они сейчас придут. Маленький Вильгельм заплакал в коляске, а Кэти в ужасе посмотрела на Гарри. Ребёнок проснулся, желая кушать, но она не могла оставить Гарри, и заглушку не бросить. — Мерлин, скорее, Дин, — заплакала Кэти. — Я тебя не брошу. Гарри, я не брошу. Кэти поднялась на ноги, держа заклинанием шею Гарри, а сама медленно начала подходить к коляске. Том аппарировал первым и Кэти выдохнула, опуская палочку, хватая сынишку, отступая к лавочке. — Малыш, я здесь. — Гарри! Кэти! — Рон и Дин, а за ними Захария аппарировали втроём. Рон переживал за друга, пока Том делал какие-то пасы палочкой над своим мужем. Гарри не мог говорить, ведь нож прошёлся по связкам. Гарри взял Тома за руку и потянул её к своему паху. Том распахнул пальто, видя лужу под Гарри. — Это воды отошли? — догадалась Кэти. Том кивнул, ухватил Гарри и аппарировал на свой страх и риск, зная, что с мамашей Диггори Рон разберётся. Рон что-то прокричал вслед, ведь кровь не была остановлена. И Захария отпустил Рона в больницу, чтобы тот держал всех в курсе. Национальный герой и повелитель смерти, но не бессмертный. И если Гарри умрёт, тот шаткий мир, который был построен им, рухнет. Сразу польются сплетни, что Гарри поплатился за свои нововведения.

***

Том аппарировал в родильную палату, подготовленную специально для Гарри, где Кьяра Лобоска, как раз принесла последние вещи. — Кьяра, срочно вынимаем ребёнка. Гарри, ты не умрёшь, как твои родители в это день, слышишь? Я вас обоих спасу. Из глаз Гарри потекли слёзы, а Том быстро ухватил стерильный скальпель, Кьяра и ещё двое женщин, вбежавших в палату, приступили к работе. Том специально отбирал женщин, не хотел, чтобы его прекрасного мужа видели другие мужчины голым. Даже врачи. С тела Гарри срезали заклинанием все вещи, оставив обнажённым, а после совсем юная девушка по имени Лидия смазала живот Гарри мазью. — Доктор Стюард, нужно подождать десять минут. — У нас их нет или он умрёт! Том злился. Он нервничал в душе, пусть этого и не показывал, а после дёрнулся и обернулся, глядя на вспышку. Кто-то нагло сфотографировал Гарри. Поскольку живот и пах Том закрыл собой, то сфотографировали именно шею в крови. Том поклялся убить этого журналиста, скорее всего это Лаванда, которая сегодня пришла на приём с детьми Парвати. Гарри ухватил Тома за руку и тот увидел, что Гарри покраснел. Он задыхался. Ему нужна была мазь, а кровь уже шла через рот, ведь шея была перекрыта. Том без колебания разрезал живот Гарри, а тот прикусил губы до крови, ведь если будет кричать, потеряет ещё больше крови. Кьяра и остальные акушерки в ужасе смотрели на происходящее, а Том вынимал своего ребёнка, но даже тени радости на губах не промелькнуло. Его волновал любимый муж. — Зашивай его, Кьяра. Женщина сразу ухватила палочку и быстро начала заживать магическими рассасывающимися нитями живот. Когда нити рассасывались, то Том прописывал пациенткам специальную мазь, чтобы шрам исчез, а когда мать переставала кормить ребёнка грудью, то прописывал зелье пить, дабы и внутри шрамы исчезали. — Гарри, послушай, — Том склонился над едва живым мужем, — я знаю только один способ собрать всю твою кровь. У тебя осталась мазь гоблинов? — Гарри согласно прикрыл глаза и открыл. — Потерпи, душа моя. Потерпи. Кьяра плакала, вытирая ребёнка, а Том прошептал: «Сектумсемпра». Гарри потерял сознание. Его убивало и разрывало на части, а Том тут же начал шептать контраклинание — Вулнера санентур. За дверью Том слышал крики Лаванды и возмущение Рона, но из слов Том понял, что мадам Браун-Криви уже отправила сенсацию мужу. Да и многим уже растрепала. Затем Лаванда что-то кричала о том, что Грейнджер сумасшедшая. Том ждал, когда Гарри вдохнет жизнь и дождался его спокойного дыхания. Он был весь в крови Гарри, руки были в крови, они дрожали. — Доктор Стюард, ребёнок. Кьяра положила ребёнка на тело Гарри, чтобы малыш согрелся, а Том только и мог, что согласно кивнуть. Ему было страшно брать сына на руки, не желая, чтобы мальчик был в крови отца. Он развернулся к двери, открыл её окровавленной рукой и уставился на то, как Гермиона подожгла волосы Лаванде, а та кричала, пока её тушила при помощи Агуаменти Парвати. — Том? — Гермиона первой и увидела окровавленного Стюарда, а Рита тихонько подошла. — Пусть публикует правду. Гарри и наш сын в порядке, — Гермиона и Рон выдохнули, после чего Грейнджер не смогла сдержать слёз. — Гарри очнётся попозже. Прошу меня извинить, но мне нужно принять холодный душ. Гермиона, если ты не занята, присмотри за Гарри. Рон, а ты иди со мной. Оба только согласно кивнули. Том повёл Рона к себе в кабинет, где камин был настроен на их поместье. Том и Рон встали вместе в камин и исчезли в зелёном пламени, а когда вышли из камина, то Кричер сразу заподозрил неладное. — Найди для Гарри телохранителя. — Телохранителя? — удивился Рон. — Думаешь, нужно? — Гарри стал отцом, ему нужно будет прикрывать спину. Диггори не нравился я, а пострадал Гарри, ведь он осветлил фамилию Лестрейндж. Здесь и к Трелони не ходи, — рычал Том. — Хорошо. Найду. — Не из Британии. Это не должен быть фанат или человек, которому нужны просто деньги. Мне нужен профессионал своего дела. Поищи по Европе и Азии. — Даже не Америка? — удивился Рон, но по улыбке было понятно, что Рон довольный ответом. — Евразия. И поговори с Захарией. Я точно хочу знать причину нападения на Гарри. На беременного Гарри. Его решили убить в день, когда погибли его родители! — Успокойся. Через два часа буду в больнице с докладом. Том согласно кивнул и поспешил в ванную комнату. Теперь он мог отпустить себя и упасть на колени, не в состоянии скрыть слёз. Без Гарри его жизнь станет чёрно-белой. Без Гарри жизнь не имеет смысла. Этот смысл даже ребёнок не даст, ведь сердце Тома принадлежит храброму гриффиндорцу — царю всех зверей. Том злился на себя, что не смог предугадать события. Он хотел запытать до безумия Диггори, а после отдать её на съедение акулам. Том пробыл в душе почти сорок минут. Сначала минут тридцать пытался прийти в себя, а когда смог, то начал стирать с себя кровь. Он переоделся и поспешил вернуться в больницу. Он стал отцом. А Гарри может в любой момент проснуться, оттого он не имеет права киснуть. Потом будет лежать на груди мужа, слушать его сердцебиение, сжимать в своих объятиях и обещать полную защиту. Когда Том вернулся в больницу, то там уже были авроры. Захария сразу подошёл к Стюарду и тот увёл его к себе в кабинет, а вслед за ними пошли Рон и Дин. Нотту и самому было жаль Поттера, столько лет пытаешься спасти мир, а он хочет тебя угробить, и не только тебя — нерождённого ребёнка. Нотт приказал охране не сдвигаться с места под палатой Гарри. И там стояло шесть авроров. Лучших авроров. Тео последовал за Стюардом и закрывал за собой дверь. — О, аврор Нотт, и вы здесь, — удивился Том, открывая окно, ведь ему было душно, пусть за окном и был последний день октября. — Миссис Диггори не могла простить, что Лестрейнджи воскресли. И виноват в этом Гарри Поттер, — заявил Смитт. — Она не может простить ему Скабиора. — А этот лично перед ней чем завинил? — не понимал Том, сжимая пальцами переносицу, голова болела от давления и стресса. — Просто. Это был её ответ под Веритасерумом, — заявил Нотт. — Просто? — рявкнул Том. — Давайте просто будем убивать? Что её ждёт? — Пожизненное заключение в Азкабане. Приговор вынесен моментально. А Лаванда ещё и жуткие колдографии достала, поэтому пришлось рассказать ей правду, а то додумала бы многое, — заявил Дин. — С ней говорила Кэти. А потом Кьяра Лобоска. — Хорошо, — вздохнул Том. — Рон? — Я отправил запросы в Египет, Францию и Болгарию, а те дальше будут распространять запрос, — ответил Рон. — Нет, они захотят своего человека в телохранители повелителю смерти, — заявил Тео. — Поддерживаю, — согласился Том и улыбнулся Нотту. — Какие страны посоветуешь? — Ну, наслышан, что с недавних пор вернулся лучший из лучших. Раньше его имя не распространялось, но теперь понятно почему. Он охранял покойного японского императора. Тот умер от старости. Он охранял его почти сорок лет и как все знают — император всегда был в строю. — Он старый? — понял Смитт. — Энтони Антунович родился в ноябре 1926-го года. Я бы не сказал, что он старый, раз чистокровный хорват. Волшебники живут дольше, а Гарри телохранитель нужен не на всю жизнь, так? — На всю, Тео, но мне нравится эта кандадатура. Захария, сделай запрос. — На Энтони Антуновича? Том, ему восемьдесят лет. Ты мужа так не сохранишь! Тео фыркнул, обижаясь, что его идею отвергают, а Смитт недовольно покосился на подчинённого. Нотт в душе ликовал, что Гарри и Том его прощают, а тут на тебе — слово Захарии. — Это мой муж и я требую лучшего телохранителя. Беспристрастного. — Доктор Стюард, — Кьяра постучалась и вошла, — ваш муж приходит в себя. Том тут же рванул за подчинённой, не видя довольного Нотта и недовольного Смитта, который готов был разнести Теодора за тупые идеи. Старший — не значит лучший, как думал Захария, а вот Тео был наслышан об Антуновиче уже несколько месяцев.

***

Том ворвался в палату Гарри, где тот не мог открыть глаз, ему было сложно дышать, а Гермиона держала на руках маленького Кадма, наблюдая за другом. Том присел возле Гарри, взял его руку в свою и нежно поцеловал. — Том, — прохрипел Гарри, — Кадм… — Всё хорошо. Он сейчас лежит на руках Гермионы. Она здесь. Гермиона бесшумно подошла к Тому и передала спящего сына, а тот замер, глядя на бледнолицее спящее совершенство. Том взял руку Гарри и приложил к щечке малыша, отчего Гарри тепло улыбнулся. — Спи, моя радость. Я принёс мазь гоблинов, ни единого шрама не останется. Тебе не нужно кормить ребёнка грудью, я и внутри тебя залечу. — Мокро… Гермиона смущённо быстро покинула палату, когда Том посмотрел на неё, прося безмолвно выйти. — Кровь идёт. Она прекратится в скором времени. Ты не страдаешь месячными, но матке нужно очиститься. — Понял, — прохрипел Гарри, погружаясь в дрёму, ведь было больно, а Том поцеловал мужа в лоб, оставаясь один на один с сыном. Посмотрев на спящего Кадма, Том громко сглотнул. Он ошибся. Кадм бы стал смыслом его жизни. Он и помыслить не мог, что сможет любить своё дитя. Он смотрел на сына и приходил в ужас, что не он сидел эти два часа с ним. Тому стало стыдно, а после он склонился, чтобы вдохнуть запах ребёнка. Тот пах чем-то неземным. Том никогда не чувствовал такого запаха. И ему он нравился. Разум растворялся в этом запахе, прогоняя мигрень. Дверь открылась тихо и вошла Джинни, застав, как Том улыбался сыну, сидя возле спящего Гарри. Том даже не услышал, как открылась дверь, зато услышал шаги и сразу поднял настороженный взгляд. — Миссис Нотт? — К чему формальности, — хмыкнула Джинни, поглаживая свой животик. — Я пришла поздравить вас с рождением ребёнка. Мальчик, насколько я слышала от колдосестёр. Кадм. — Лорд Кадм Антиох Поттер-Блэк-Певерелл. — Да, — улыбнулась Джинни, ставя букет орхидей в корзиночке на столик. — Я принесла кое-что. Когда мы только поженились с Гарри, я связала два зимних тёплых комбинезона с буквой «П» — Поттер. Красный и зелёный. Не знаю, почему зелёный. Я думаю, они должны принадлежать Кадму. Смотри, какие они мягонькие, нежные, — Джинни достала комбинезоны на примерно двухмесячного ребёнка. — Красивые, — произнёс Том, касаясь рукой зелёного. — И мягкие, — прошептал Гарри. — Гарри, ты как? — улыбнулась Джинни, но тот не мог открыть глаз, только тяжело дышал. — Любовь моя, что-то болит? — Пить… — Джинни, ты не могла бы, — Том протянул ей Кадма, и та быстро поставила пакет на стул с радостью беря мальчика на руки, понимая, что её прощают. — Бледный, как ты, Томурас, — улыбнулась леди Нотт, а Том только хмыкнул, поднял голову Гарри и дал напиться с трубочки, которая была в стакане. — А вы имя… выбрали? — закашлялся Гарри, пока Джинни танцевала с Кадмом на руках. — Да, Антонио. — Итальянское, — хмыкнул Гарри. — Тео очень хотел какое-то имя, чтобы ребёнок был сильным, как Долохов. Он им восхищался. Даже по газетам узнал о неком Энтони Антуновиче, говоря, что это намёк судьбы, — засмеялась Джинни, а Том хмыкнул. — Я хочу этого Антуновича, по рекомендации Тео, нанять в качестве твоего телохранителя до конца твоих дней. Или его. Джинни аж просияла, слыша, что к совету её мужа прислушались. — Я не против. — Отлично, — Том поцеловал Гарри и забрал Кадма у Джинни. — А гендер-пати Гойла и Забини уже были? — Да, в начале октября был у Гойла. У них будет сын — Сэмюэль, — Том удивился, что имя нормальное, учитывая умственные способности Гойлов, — а у Пэнси и Блейза гендер-пати был на той неделе. Они ждут тоже мальчика — Рикардо. Том ожидал итальянское имя. Он знал, что Гарри думает о том, что в этом году рождается среди знакомых много мальчиков. Том знал всех, кто рождался в этом году. В сентябре родилось шесть волшебниц и маленький Томас-Бэлл, а в октябре три девочки и мальчик. Но пока прошло только два месяца. — Мы будем рады, если наши дети будут учиться вместе. Я оставлю вас. Поправляйся, Гарри. Джинни поцеловала его в лоб, кивнула Тому и довольной ушла. Гарри попытался открыть глаза и, морщась, встретился с любимым тёмным взглядом. — Они простили тебя, — Том не понимал, о ком говорит Гарри. — Слизерины, Певереллы и Гонты рады продлению рода. Они приняли тебя. А Поттеры и Блэки — простили. Я их слышал. Видел. Я был очень близко к ним. Ты меня не отпустил. — Никогда не отпущу. Мы покинем этот мир вместе. Мы только начали жить, любовь моя. У нас прекрасный сын. — Том, только один вопрос, пока я до завтра не уснул, а я слышал, как говорила Кьяра, что я буду долго спать. Вопрос: это не ты? Она сама напала? — Гарри, клянусь нашей семьёй — я не при чём. И Раб… И Роберт тоже. Если я её увижу, то уничтожу. Гарри улыбнулся, ведь такого случая вызвать Долохова, ещё и языком Нотта, можно было только нафантазировать. Дыхание Гарри стало полностью спокойным, а Том положил Кадма спать, чтобы самому дальше заниматься делами. С Гарри он поговорит завтра, а сегодня его волновал вопрос, кто ещё ненавидит их с Гарри изменения в мире. Он должен быть готов к нападению. И его счастье, что кое-кто до этого додумался сам — Дин. Не без помощи Кэти. Том часто говорил, что есть недовольные политикой Гарри. И вот результат. Когда Том вернулся в кабинет, то Дин его ждал с синей папкой в руках. — Я тайно собирал информацию о недовольных влиятельных волшебниках, — сразу заявил Томас, отвечая на немой вопрос о своём пребывании в кабинете. — Недовольных политикой Гарри? — Да. Этой папки не существует. Задобри их, Том. Мир приходит в норму. И мне нравится спокойствие и вседозволенность. Но! Многие сидят без работы. Многие не могут купить дом — банк не даёт кредитов, потому что зарабатывают слишком мало. Многим не хватает денег, чтобы детей собрать в школу. Кстати, подняли вопрос о проекте Гарри за 98-й год о малообеспеченных семьях и многодетных. Чтобы государство им помогало. Я прослежу, чтобы имя Гарри осталось там. — Его отменили в 98-м? — удивился Том, впервые слыша об этом проекте. — Сказали тогда, что Гарри слишком юн и ничего не понимает в политике. Том хотел возмутиться, но дверь открылась без стука, в который раз за день, и Том положил папку на папки, чтобы не показать, что её принёс Дин. — Дин? — Рассказал Тому, что проект Гарри подняли. — Ясно, — ответил удивлённый Рон. — Тут такое дело — Эмма Нобс привела своего парня Дадли Дурсля. Он кузен Гарри. Разве они общаются? Пропустить? — Немедленно пропустить! Они общаются! Том обошёл удивлённого Рона, видимо о том, что кузены стали семьёй, Гарри ни с кем не делился от греха подальше. Дадли был магглом, но спортсменом, а Эмма крепко держала его за руку, видя, что многие хотят полакомиться кузеном самого Гарри Поттера. Такие связи никому не помешают. — Дадли! Эмма! — Томурас, — радостно произнесли оба и Эмма обняла его первой, а после Дадли, оба держали в руках по букету. — Я услышала слухи в Косой аллее, что Гарри стал отцом, и быстро поспешила за Дадли. Дадли может увидеть Гарри? Я даже не родственница, наверное, не могу пройти. Но Дадли... — Вы помовлены, ты почти сестра, — улыбнулся Том, а Дадли сиял от счастья, ведь Эмма была очень красивой, а главное умной. — Вы можете увидеть Кадма, а Гарри до завтра будет спать. Согласны? Или будете ждать выписку? — Я хочу увидеть племянника, — попросил Дадли. — Идём. Том повёл за собой Дадли и Эмму, а Рон с Гермионой стояли в непонятках, когда же друг помирился с Дадли? Джинни ела банан, глядя спокойно, как и Нотт, как и Дин. — А вам Гарри не говорил? Он с Дадли стал общаться сразу после войны, — заявила Джинни. — Я рассказывала об этом Тео. — А мне сказала Кэти, которая как-то увидела их пьющими кофе в начале октября, — заявил Дин. — Почему мы не знали? — удивилась Гермиона. — Ой, ты же протеже Кингсли, а тот многие его проекты отбрасывал. Гарри обижался и на тебя, — улыбнулась Джинни. — Но никогда не подавал виду, ведь любит вас обоих. Так, я пошла домой. Джинни отдала шкурку банана брату, поцеловала мужа в щеку и ушла из Мунго, а Гермиона впервые за много лет почувствовала стыд. Она привыкла, что Гарри ребёнок, которому везёт, но который часто ошибается, и в этот раз ошиблась она, ведь проект Гарри поднял сам Шеклболт, который в прошлом по её совету отверг его. Гарри из-за подавления важных проектов чуть не погиб. Его ребёнок чуть не погиб. Нужно было начать рисковать раньше, внедрять всё медленно и бунта не было бы. Но что сделано, то сделано.