Чудеса в решете

С Юрой всё в целом и так понятно. Куда сплавить на лето слегка хулиганистого ребёнка с тончайшей душевной организацией, если родители ещё от его школьных выходок отойти не успели? Мама предлагала спровадить его в лагерь, но быстро отмела эту идею, сокрушённо признавшись в том, что ей жалко вожатых. Кто же знал, что все те взрослые дяди и тёти, вокруг которых Юра вился в лагерях, на самом деле обычные студенты. Прямо как Данис. Только с чего их жалеть? У студентов же нет утренней зарядки и Юриной русички, вроде бы они даже на уроки могут ходить по собственному желанию, и никакими двойными листочками на последних минутах занятий их учителя не донимают. Однажды ему повезло увидеть картину, по редкости соперничающую с парадом планет: процесс подготовки четверокурсника Даниса к сессии (это было в один из редких дней, когда брат остался дома, а не уехал в общагу). Юра тогда ошалел. Им сразу дают список всего, что будет на экзамене, а они ноют! Да если бы у него такое было, он бы все руки себе исписал шпаргалками, и не случилось бы той дурацкой двойки по литературе, и не оставляли бы его после урока ОБЖ, и не пришлось бы ему по нелепой случайности топить тетрадь в луже по дороге домой! Тема с собакой, съевшей домашку, слишком устарела. На такой развод не поведётся даже Костина бабушка, которая любой блик на окне принимает за шаровую молнию. Новости со школьных полей не добираются до родителей уже месяца три. Слава богу, мама заблаговременно купила ему целую кучу одинаковых тетрадей. Низкий поклон Леониду Каневскому за то, что он вовремя объяснил Юре, что значит «отсутствие состава преступления». Данис в тот грустный предэкзаменационный вечер Юрины тирады выслушал с совершенно постным лицом. Выслушал – и выставил за дверь. Пришлось договаривать через щёлочку. Брат у Юры, надо отметить, что надо: с таким, как за каменной стеной. Буквально. Полчаса орёшь, чтобы впустили в комнату и дали поиграть в денди, а отвечает тебе только собственное эхо. Потом злющий Данис высовывает из норы голову и оглядывает тебя с высоты своего роста так говоряще, что остаётся только бежать с жалобами к маме. Короче говоря, сердобольная мать жалеет студентов и не хочет пускать его в лагерь. Вечером, когда папа возвращается со смены, она просит его поучаствовать в семейной жизни и накинуть парочку идей. Вымотавшийся на заводе папа прослушивает всё, что мама ему говорит, пока уплетает борщ за обе щеки, закусывая каждую ложку хлебушком. Он приходит в себя, когда понимает, что им двоим светит целых три месяца вольной жизни без спиногрыза, поэтому предложения начинают литься из него, как из рога изобилия. Идея, получившая наибольший отклик, всего одна, но как всегда бывает с батиными идеями – фатальная: – Данис же на всё лето уехал в деревню восстанавливать силы после диплома. К нему и отвезём. И за Юрцом будет кому смотреть, и старшему обеспечим оптимальную нагрузку, чтобы совсем связь с реальностью не потерял со своими сельскими клубами. Только скажи, и я завтра же всё организую! Ах, воскликнула мама, как здорово! Почему я сразу не подумала? И Данису скучно не будет, и Юрочка останется под присмотром! Батя от её восторга млеет до состояния хлебного мякиша, а Юра громко отпивает чай, чтобы они не шибко торопились радоваться. А когда он узнаёт, что вместе с ним поедут и Костя с Аней, уже сам весь вибрирует от предвкушения. Костиным родственникам вообще не приходится за своё чадо переживать: он же у них весь воспитанный, примерный, послушный, сознательный и далее по списку. Воодушевлённая мама Юры тем же вечером созванивается с бабушкой Кости по стационару и высказывает некоторое предложение, а бабуля скрипит в ответ нехитрое: «хорошая затея, хоть надышатся свежим воздухом». И вовсе он не подслушивал. Родители Кости, конечно, немного паникёры. Наверняка перед тем, как дать добро, триста раз провели своему чаду инструктаж, и наверняка Костя его даже запомнил. Так или иначе, благими вестями мама остаётся довольна, а Юре за красивые глазки даже перепадает пломбир с шоколадной крошкой. Она вообще довольна всем происходящим, когда дело касается его лучшего друга. Данис как-то высказал важную вещь: «она радуется, потому что думает, что твой друг на тебя положительно повлияет, и потому что не видела, как вы вдвоём сломали горшок в подъезде». С Аней выходит немного не так сказочно. После некоторой неудачной школьной выходки, последствия которой до сих пор зияют кратерами в безупречной репутации Ани, её мама надеется, что доченька вкусит прелести деревенской жизни, выбьет из головы всю дурь и по возвращении в город станет паинькой... и что тогда её наконец снимут с учёта. Аня на самом деле никакая не хулиганка. Да и вообще, её учёт – это череда проклятых случайностей, которые навалились на голову неожиданно, как град размером с куриное яйцо в июне. Зато какое громкое было дело... вполне можно было растянуть его на небольшой репортаж и прокрутить по злачным каналам на телеке. Он не шибко хорошо разбирается в астрологии, но утренний гороскоп вещает, что в июне звёзды благоволят водоплюям, козодоям и кухонным весам, поэтому когда Юра видится со своими друзьями в следующий раз, они все уже стоят с собранными вещичками возле батиной машины. – А сколько надо будет туда ехать? – Аня спрашивает, пока дожёвывает таблетку от укачивания. Вроде мама предупреждала, что её нельзя жевать, но никто точно уже не помнит, так что без разницы. – Да всего лишь часа полтора. Юра вовремя осознает, что он единственный из них троих разбирается в месте их будущей дислокации. Если надо, хоть контурную карту начертит для наглядности – не зря же Данис когда-то заставлял его отмечать в своём атласе каждую лужу. Кто-то должен объяснить Косте с Аней, куда можно ходить свободно, а куда – по секрету, чтобы взрослые не увидели, во сколько у них там комендантский час, кого звать, если в туалете опять поселится осиный улей, какие улицы обходить стороной, почему это именно печально известная Карышевская и кому ни за что на свете нельзя жать руки. Костя задумчиво оглядывает их обоих и возвращается на землю со своих облаков. – А твой брат умеет рыбачить? Хочется верить, что это просто остаточный эффект от журналов в стиле «Сто маленьких радостей рыболова», которые Костина бабушка почему-то обожает зачитывать вслух, а не его потенциальное увлечение на время летних каникул. – Не знаю. Наверно? Спросишь у него сам потом, если захочешь. – А мы будем кормить курей? – тут же уточняет Аня. Юра растерянно моргает. Его друзья очень сильно нуждаются в надлежащем инструктаже. – Там нет курей. Вообще никаких животных нет. – В смысле? Как так? – Да ты ещё спасибо скажешь! Нет, эти наивные добряки явно не готовы к тому, что их ждёт. Юра знает, о чём говорит – всего одного эпизода побега от разъярённого соседского петуха ему хватило, чтобы полюбить мамин куриный бульон, и это он ещё не начал про гусей. Зато в деревне он вспомнит всё, по чему так сильно соскучился, живя в городе. И под этим «всё» имеются в виду далеко не комариные атаки с открытой форточки по вечерам, не умывание под уличным умывальником и даже не прыжки на стогах сена. Нет, всё не то. В деревне, где у его родителей когда-то был дом, Данис умудрился закончить целых девять классов, а вот сам Юра тогда был настолько мелким, что слабо помнит детали их жизни в глубокой провинции. Но кое-что навсегда застряло в его памяти, отпечаталось в привычках и увлечениях, и называется это «кое-что» очень просто – любовь. Но не только та, которую испытываешь к семье или друзьям, а что-то намного более широкое. Место, в которое они скоро приедут, с годами стало совсем крошечным, и теперь оно состоит из трёх жилых улиц – родной Партизанской, запретной Карышевской и ещё, конечно, Советской. Зато в этом месте есть много историй и странных на первый взгляд правил – типа как «никогда не выходить ночью в огород», «не приближаться к колодцу», «не забывать вовремя кормить домового молоком из самого красивого блюдечка». Если ты уважаешь правила, то всё будет хорошо. Юра любит каждую червоточину в этом месте, а червоточин там много. Как и полагается всем мелким населённым пунктам. Явно невыспавшийся папа кряхтит у багажника, пытаясь аккуратно расставить все сумки и авоськи. На улице прохладно, даже асфальт ещё не успел прогреться. Родной двор, огорождённый серыми девятиэтажками, макает свои бетонные бока в солнечные лучи, как в топлёное масло. Между домами виднеются зелёные макушки кустиков и невысоких деревьев. Прямо возле места, где традиционно паркуется их машина, растёт берёза, которую отлично видно из окна Юриной комнаты. Турники с качелями, выкрашенные в красный и голубой прямо поверх слоя ржавчины, блестят от осевшей влаги. Иногда Юра подходит ночью к окну, чтобы посмотреть на берёзу и удостовериться, что она не превратилась в костлявое нечто, стерегущее его двор. Дерево всегда остаётся деревом, но бывают ночи, когда длинные ветки слишком сильно напоминают атрофированные человеческие пальцы. В таком случае Юра зашторивает окна и проводит всю ночь под одеялом. – Всё, рассаживайтесь. Пристегнуться не забудьте, – с этими словами батя выпрямляет спину до отчётливого щелчка. Костя кивает, запихивает глубоко в карман свой крутой телефончик и залезает в салон. Аня тут же оценивающе осматривает Юру и говорит: – Я не смогу сидеть посередине. Меня укачает. Он тоже, между прочим, ненавидит сидеть посередине, но ничего не поделаешь, потому что укачивает Аню и правда страшно. Себе дороже. Папа вовремя ловит его масляный взгляд и многозначительно приподнимает бровь. А солнце сегодня пребывает в крайне любвеобильном настроении – лучи натекают и на капот, и на первые признаки батиного раннего облысения. – Помнишь, что я говорил тебе в последний раз перед тем, как разрешить сесть на переднее? Юра медленно присаживается на корточки, чтобы завязать шнурки. Показательно оттряхивает их от придорожной пыли и следом даёт себе последнюю попытку на то, чтобы обустроиться в дороге с комфортом и желательно без позорного детского кресла (хорошо, что оно у них только одно). – Что мне двенадцать? Папа кивает. – И что ты сказал гаишнику, когда он нас остановил? Аня до сих пор стоит тут, за папиной спиной, ожесточённо трёт комариный укус на локте и сострадающе ломает брови. Юра грустно вздыхает: ладно, в этот раз не обскочит. – Что ты попросил меня сказать, что мне двенадцать. – Ну вот и всё. Залазь в серединку. Как известно, поездка без происшествий – это напрасная поездка. Правда, никуда выехать они не успевают. Анин редкий модный браслет, ради которого её мама выписывала девчачьи журналы стопками, цепляется за ручку на дверце машины. Раздаётся тихий звук рвущейся лески, а маленькие пластиковые звёздочки разлетаются по сторонам с космической скоростью. В этот момент в сердце Юры что-то шевелится, как будто кто-то потянул его моторчик за нить. Если вникнуть в это чувство, то можно понять: так остро ощущается пробудившаяся от сна интуиция. Так колется в груди предчувствие. Только неизвестно пока, хорошее или нет. В Аниных глазах читается весь спектр пробирающих эмоций: неверие, осознание и немой шок киношных размахов. – Что я наделала? – она по-птичьи щебечет, пока подбирает с земли крохи той роскоши, которой владела несколько секунд назад. Юра тут же принимается утешать подругу, а Костя вылезает из машины, чтобы помочь им собрать всё, что удастся найти. Папа подгоняет процесс своим вымотанным вздохом, но смирно берётся обыскивать салон, потому что для того, кто учит своих сыновей не обижать девочек, непростительно сидеть сложа руки в такой серьёзной ситуации. – Сейчас соберём всё и сделаем тебе новый браслет, как приедем, – неумело успокаивает Юра, а Костя сразу его подхватывает: – Будет даже круче, чем было. Подруга их энтузиазм не разделяет, продолжая рассматривать бисеринки в ладонях чуть ли не со слезами на глазах. – Нет, у нас как всегда выйдет что-то уродское. – Ну Аня, не говори так! – О, вы закончили? Садимся в машину и едем прямо сейчас, – жизнерадостно оповещает батя. В конце концов, приходится его послушаться. Аня сидит, отвернувшись к окну, а они с Костей никак не могут найти способ поднять ей настроение. В машине пахнет какой-то вонючей химозой и согревшимся кожзамом. Под передним зеркалом висит бумажная ёлочка, и Юра подозревает, что именно по её вине желудок скоро от тошноты свернётся в комок. Вскоре батя подрубает радио. Ещё минут через десять их в первый раз подкидывает на месте из-за лежачего полицейского. Они неспешно ковыляют за черту города, пока Ирек Нугуманов в песне считает свои звёзды. Бетонные коробки домов сменяются невысокими бараками на отшибе, а деревьев вокруг становится всё больше и больше. Юра подлавливает момент, чтобы прошептать: – Нам обязательно надо будет что-нибудь там сделать. Что-нибудь такое... не знаю. Важное. Крутое. Чтобы осенью у всех одноклассников глаза на лоб повылазили от наших рассказов. Может, такое обещание пробудит в Ане боевой дух, кто знает. Во всяком случае, ему не хочется проторчать все каникулы, полируя грядки, и Юра уверен, что друзья с ним в этом вопросе солидарны. Костя, которого все считают примером для подражания, от его слов шкодливо улыбается, а Аня вопросительно поднимает брови, но несмотря на испорченное настроение в её глазах уже заворачиваются в блестящие вихри неудержимые чертята. Юра кусает внутреннюю сторону щеки, решив в кои-то веки замолчать. Если папа что-то не то услышит, полтора часа уроков жизни им в этой пыточной камере обеспечены. Но внутри всё равно что-то переворачивается – так ощущается восторг вперемешку с тем самым особенным щемящим чувством, которое всегда возникает во время долгой дороги. На поворотах их колени болюче стукаются друг об друга. Анин хвостик медленно, но неумолимо сползает с макушки на затылок, и когда она разворачивается к Юре лицом, её рыжие волосы напоминают капюшон кобры из «Энциклопедии школьника». Резинка с бантиком наверняка неприятно колет голову, но по Ане видно, что ей на такую мелочь глубоко плевать. – Главное, проблем Данису не создавайте. А так всё хорошо, – ни с того ни с сего изрекает батя. Возможно, он в своей голове уже провёл с ними воспитательный диалог, но забыл его озвучить. – Не ешьте незнакомые ягоды, не купайтесь без присмотра, не играйте со спичками. Не приближайтесь к колодцу. Не вздумайте самостоятельно топить баню. Не трогайте плиту без разрешения. Не играйте на дороге. Если узнаю, что пробовали курить, мало никому не покажется. Ну вроде всё сказал. Юра солнечно улыбается: – Хорошо, пап. – Можете на нас положиться, – поддерживает Костя, который всегда откуда-то достаёт нужные слова, чтобы обнадёжить взрослых. Аня резко переключается с негативного потока и втягивается в их игру: – Мы будем послушными. Батя горестно вздыхает. – Ладно, скорлупа, на этой дороге гаишников нет. Кто-то, кажется, очень хотел прокатиться на переднем? Юра от радости подпрыгивает так, что вслед за ним подпрыгивают все остальные, а потом осекается: у него тут вообще-то подруга в критическом состоянии. – Ань, хочешь вперёд? А она отвечает слабой, но искренней улыбкой и простым: – Садись уже. Немного поломавшись, Юра вылезает из машины, чтобы пересесть на переднее. Под папино шипение он плюхается на сидение, по пути задев ногой пачку салфеток и полупустую бутылку с водой. – Если что я скажу, что мне двенадцать! Нет, четырнадцать! С половиной, чтобы наверняка! Папин голос так и сочится блаженным смирением. – Да хорош, тебя все гаишники и так с прошлого раза запомнили. На переднем сидении даже дышится проще, несмотря на непосредственную близость несчастной ёлочки. Юра звонко щёлкает ремнём и устраивается поудобнее. За окном их белую «волгу» провожает блёклый месяц, едва заметный в утреннем свете. Неудивительно, что в такое раннее время суток месяц не окружают звёзды, но на мгновение Юре кажется, что их бы не было, даже если бы они поехали ночью. Половина звёзд осталась в траве, другая половина раскидана по карманам. Это хороший знак? Он не знает. Но их «волга» едет и едет, подпрыгивая на кочках и углублениях от пересохших луж, а месяц бежит за ними вслед, не останавливаясь. Прямо сейчас Юра не боится ни злых гаишников, ни берёзу под собственным окном – никто на свете не способен их догнать.

* * *

Когда они приезжают на место, краски окружающего мира становятся ярче, как будто тот, кто его рисовал, решил обновить свой акварельный набор и прочистить кисти. Аня вкрадчиво шепчет на ушко: – Юра, он меня пугает. Это должно было прозвучать тихо, но в итоге получается наоборот. Костя растерянно чешет затылок, делая вид, что рассматривает люстру в зале, а сам наверняка внутренне умирает от неловкости. Люстру эту Юра, кстати, раньше сам обожал подолгу разглядывать – огромная, блестящая, с переливчатыми хрустальными висюльками, она как будто напоминает о былом нафталиновом богатстве, которого у его семьи отродясь не водилось. Так же, как пёстрый ковёр на стене и ни едиными губами не тронутый мамин сервис в серванте. Сервис соседствует с декоративной тарелочкой, на которой запечатлена фотография класса Даниса в последний школьный год, который он закончил здесь. Чуть в стороне скромненько притаилась фарфоровая статуэтка молодожёнов – чей-то подарок на свадьбу родителей. С тарелки помимо брата на них смотрит и его двоюродная сестра Камалия – она чуть постарше, но в тот день приехала на последний звонок своего младшенького. Между Камалией и Данисом стоит ещё один парень с обезоруживающей улыбкой на приветливом лице. Этого парня Юра тоже помнит: именно у него во дворе он однажды потерял молочный зуб. У Даниса из настоящего такое лицо, будто он недавно съел что-то несвежее. На ногах у него старые домашние тапочки, которые Юра не ожидал ещё раз увидеть, и мамины шерстяные башайки с розами. От одного этого вида сразу вспоминается, что у них здесь вечно ледяной пол, какая бы жара ни стояла на улице. Юра от скуки поддевает носком цветастый коврик и колупает по небольшой вмятине. Если опуститься на корточки и приглядеться, то в этой вмятине можно разглядеть отпечаток пальца – этот след остался с тех пор, когда родители решили покрасить полы в яркий поносный цвет, и Данис случайно пробежался босиком по непросохшей краске. Юры у мамы с папой тогда ещё даже в планах не было, поэтому подтвердить правдивость истории он ничем не может, но брат как-то с гордостью признался, что это он тут наследил. Вдруг дверца шкафа издаёт надсадный скрип. Пока они мнутся в зале, Данис с тяжёлым вздохом ищет что-то в пакетах на верхней полке. – Держите. И кидает в их сторону целую кипу беспарных башаек. Одну Юра случайно ловит своим лицом. – Мне неудобно в них... – Удобно. Если кто-то из вас заболеет, с меня три шкуры спустят, так что надеваем без споров. У Ани глаза уже на лоб лезут от страха. Она беспрекословно подчиняется, так что им с Костей тоже приходится последовать её примеру. Папа отчаливает в город, как только выпивает два полных бокала чая, оставив их одних без всяких прощальных поцелуев, и совесть его спит крепким сном. Он прощается с Данисом простецким «ну бывай», а Данис отвечает ему до предела измученным взглядом. Брата от учёбы в университете вообще сильно шмаляет. Настолько, что он домой приезжает дай бог, чтобы раз в месяц несмотря на то, что учится в родном городе. Торчит в своей общаге, изредка отсвечивает звонками и говорит, что туда никому, кроме студентов приходить нельзя, иначе отчислят. Юра так и не понял, как это вообще – отчислят? Это когда числа отбирают? Типа Данису оценки занизят, что ли? Если так подумать, то Юру на каждом уроке литературы отчисляют. На всякий случай он решает не спрашивать: слишком велик шанс прослыть дураком. Когда Данис цедит сквозь зубы что-то, отдалённо напоминающее «бегом мыть руки», никто из них не торпедирует к умывальнику. Вместо этого они единой кучкой подходят к подоконнику и высыпают туда из карманов те пластиковые звёздочки, которые успели найти. Вся процессия проходит под давлением равнодушного взгляда брата. Юра немногословно объясняется: – Пусть тут полежат. Данис молча отмахивается от него рукой и исчезает где-то на кухне. А через десять минут они уже сидят за столом, рассматривают листья смородины сквозь бока стеклянного чайничка и угадывают, какой листок быстрее остальных осядет на дно. Разрумянившийся от горячего чая Костя интересуется: – Будем чинить браслет? Аня немного думает и отвечает: – Может, лучше выйдем во двор? Сейчас не хочу этим заниматься, только душу бередить. Она часто разговаривает старческими фразами, потому что любит греть уши на маминой работе, попивая сок из трубочки и сидя на специально выделенном для неё казённом стульчике. Юра с Костей только молча переглядываются, озадаченно пожав плечами. Во двор так во двор. С прошлого приезда здесь почти ничего не изменилось. Разве что забор перекрасили и колодец, который уже лет сто не используют, сверху прикрыли досками. Рябина красиво выделяется на фоне тёмно-зелёной листвы, но на вкус она с годами лучше не стала. Юра морщится, вытирая руки об майку, и чуть не падает с забора, когда слышит Анино: – Смотрите! Там кошка! Костя, поддерживающий его за ноги, отворачивает голову на звук. – И правда. Ещё и трёхцветная. Юра начинает пыхтеть в два раза сильнее: надо как-то спуститься с забора, пока незваная гостья не убежала по своим делам. Трёхцветная кошка – это очень хороший знак, тем более такая упитанная. Судя по виду потрепанной морды, кошка явно себя домашней не считает и никакие дружеские узы с человеком создавать не спешит. Просто сидит возле колодца, степенно вылизывает лапу и прерывает свой ритуал, когда видит их горящие взгляды. – Мы тебя не обидим, – умилённо щебечет Аня. Стоит отдать должное воспитанию животного: оно стойко терпит, пока каждый из них не проходится по пыльной шёрстке такими же грязными пальцами. Косте с десятой попытки удаётся сфоткать красотку на безобразно мыльную, но всё ещё потрясную камеру телефона, а когда он от неё отстраняется, кошка убегает за забор и исчезает. Первый контакт с местными обитателями получается непродолжительный. – Это потому что мы её достали. Ты ей усы не трогал? – спрашивает Аня, вытирая ладони о ткань футболки и обращаясь непосредственно к Юре, который делает то же самое со своей любимой майкой с изображением крутой жабы в кепке. – С ума сошла? От досады он стреляет потерянным взглядам по колодцу. На дощечке сидит одинокая лягушка, без кепки, очков и прочих мультяшных причиндалов. Простая лягушка. Немигающе пялит своими маленькими чёрными глазами прямо в его лицо. Юра от такого внимания даже теряется и просто отворачивается в другую сторону. – Просто спросила. А трёхцветный хвостик уже торчит из-под кустов пионов с соседнего участка, бесконечно далёких и манящих. – Да, – вдруг комментируют откуда-то сзади. – Она стопроцентно из-за вас сбежала. Юра лихо оборачивается, натыкаясь на притаившегося за спиной Даниса. У него в кулаке зажат сплющенный комок, который при детальном рассмотрении оказывается пакетом. – Я в магазин, – безразлично поясняет Данис, – за двор не выходить. К соседям не соваться. Цветы не рвать. Аня заинтересованно поворачивает голову, но, видимо, слишком смущается или боится, чтобы открыть рот. Слава богу, из них троих именно у Юры смущалку заклинило ещё года три назад, когда пацаны узнали, что он зимой ходит в школу в колготках. – Можно с тобой? По Данису видно, что он вот-вот взъерепенится, но что-то безнадёжное всё-таки проскакивает в Юрином лице, раз вместо этого брат поджимает губы и выдаёт: – Просто скажите, что взять. Юра, конечно, немножко расстраивается, но его друзьям эта идея очень нравится, так что на сей раз он решает не надоедать. Своё мороженое (два классических пломбира и один с шоколадной крошкой) они ждут на веранде, потому что там очень мягкая кровать, напоминающая легендарную постельку принцессы на горошине. Просто так повелось, что все лишние матрацы его семья складывает именно здесь. Казалось бы, наконец они дорвались до сладостной свободы, которую так жаждали в городе, а делать здесь как будто и нечего – Юрин древний мяч порвался и сдулся, дверь в чулан заперта, так что даже там ништяки не поищешь. От книг, расставленных на полке в зале они, не сговариваясь, держатся на почтительном расстоянии. Юра осознаёт свою ответственность перед друзьями – они ведь в гостях и не знают, как можно себя развлечь. А новые идеи в голову всё равно не приходят, что удручает. Поэтому в конце концов он сдаётся, прошив тишину утомлённым вопросом: – Что делать будем? – Не знаю, – отвечает Аня, – можем по старинке найти где-нибудь мёртвую птичку и устроить ей похороны. Даже их любимое времяпровождение на случай скуки не спасает: все птицы в округе оказываются вполне себе живыми, а иными наверняка уже занялась их новоиспечённая трёхцветная знакомая. Спустя минут десять бесцельной прогулки по двору они возвращаются в веранду ни с чем. Между деревянными досками на стенах проползают солнечные лучи. Юра с Аней выискивают в досках пятна, напоминающие выражения лиц, а Костя безуспешно пытается поймать сеть. Он настолько золотой мальчик, что родители всегда вовремя пополняют ему баланс на телефоне. Костя не боится, что случайно нажмёт на заветную кнопку «интернета» и обанкротит всю свою семью. Неудивительно, что именно у него раньше всех в классе появилась «аська». – Зря зарядку тратишь. Здесь тебе точно никакая связь не светит, – не глядя комментирует Аня. Из окна веранды частично видно улицу. Повезло, что единственный магазин в деревне находится на Партизанской, как и их скромный дом, а значит, не придётся долго бегать за продуктами, когда Данис перестанет быть добреньким и начнёт их запрягать. Советская койка с упругой пружинной сеткой и прутьями, напоминающими тюремные решётки, соседствует с маленькой тумбочкой. Тумбочку мама когда-то любезно прикрыла белой вязаной салфеткой, а поверх неё поставила огромный патефон, под иглой которого скорее всего уже никогда не заиграет пластинка. Мимо их дома как раз проходит шумная компания девочек с соседней улицы, а двух из них Юра даже знает по имени. Они тоже часто приезжают сюда летом. Круто, конечно, Алину жизнь шмальнула... интересно, ей родаки разрешили покрасить кончики или она сама их фломастером заштукатурила? Третья девчонка ростом поменьше, одета в нежно-розовый сарафан, короткие тёмные волосы заколоты по бокам. В момент, когда троица почти проходит мимо их дома, она резко поворачивает голову к окну и пристально в него вглядывается. У Юры чуть сердце не выпрыгивает из груди от испуга. Девочки идут по дороге, громко шоркая босоножками, и беспрерывно с чего-то гогочут. Он от усердия аж щекой прикладывается к холодному стеклу, поэтому его бормотание получается слегка невнятным. – О. Ань, зря твоя мама переживала, что ты только с нами дружишь. Наберёшь здесь целую пачку подруг. За качество, правда, не отвечаю. Что-то опять дёргает сердце за ниточку. Отсюда открывается прекрасный вид на поляну через дорогу. Если спуститься вниз по поляне и немножко пройти дальше, не доходя до родника, там будет местная речка. В школе у Анечки так и не получилось найти общий язык с одноклассницами несмотря на все её усилия. Даже стопки жирных альбомов с редкими, с любовью собранными наклейками, которые любой девочке гарантируют прямую путёвку в высший свет, Ане почему-то не помогают. Она сама прямо никогда не скажет о том, что это её задевает, но они с Костей всё равно знают. Аня осторожно пристраивается к окну, стараясь остаться незамеченной. Можно было бы и обойтись без этого – Юра уже не первое лето проверяет, что расположение у их веранды очень удачное: с улицы ни черта не видно, зато перед ними всё как на ладони. Только та странная девчонка всё покоя не даёт. – Вряд ли им будет со мной интересно. Я даже свою куклу с собой не взяла. Как бы мы играли? Кукла у неё, кстати, всего одна, но зато какая! Если обозвать такую жеманным словом «Барби», она плюнет тебе в лицо своим пластиковым ртом. Это бывалая дама с мудрыми глазами, по которой можно определить, что жизнь не смогла её сломить, хотя очень пыталась. – Да чё такого-то? Вот их точно не надо стесняться. Прошлым летом одна из них утащила целую ветку нашей рябины, даже не слезая с велика. Юрин блуждающий взгляд падает на стену. Тут висит грубо приколотая доска, имитирующая полку, а на ней мама расставила все старые игрушки, которые никому бы уже всё равно не пригодились. Самая увесистая из них – это мамина кукла с красиво уложенными белыми волосами, в нарядном платье и с пронзительным взглядом синих шарнирных глаз, от которых Юру всегда охватывал нервяк. С другой стороны, Ане такое может понравиться. – Сейчас достанем тебе раритет. Все обзавидуются. Игрушка и впрямь оказывается такой же тяжёлой, какой была год назад, когда случайно шмякнулась Юре на ногу. К сожалению, время не пощадило эту милашку, и с такого расстояния видно, насколько сильно растрепались её искусственные ресницы. Теперь они больше похожи на веник, которым подметают сор во дворе. Костя не сдерживает любопытство и придвигается ближе, даже телефон свой многострадальный откладывает в сторону. – Какие же у неё стрёмные ресницы. Юра согласно мычит и случайно мажет взглядом по окну. Вдруг глаза цепляются за блестящий корпус какого-то предмета, припрятанного между стыками досок. Он колупает пальцем непонятную находку. Парочка нехитрых манипуляций – и в руке уже переливаются бока зажигалки с нарисованными на корпусе пальмами и кокосами. – Я знаю, как это исправить. В голове это звучало не так зловеще. Аня на секунду даже теряет дар речи. – Это зачем? – Не волнуйся. Он видел, что мама так делает со своими накладными ресницами, чтобы привести их в форму после длительной носки. Искусственные волоски всегда залипательно сворачивались в красивую чёткую дугу, и вот мама уже при параде шла на работу восхищать коллег красивыми глазками и исключительными навыками в бухгалтерском учёте. Данис бы их сейчас на месте съел, если бы увидел. Юра настороженно выглядывает в окно – там до сих пор никого. Сколько у них времени? Минут десять, если сильно повезёт, но не более. Сомневается он не долго. ...и, если честно, какая-то часть его души даже не удивляется, когда то, что должно было быть преображением, превращается в процесс конкретного обезображивания. В любом случае, это небольшой осколок души, отвечающий за случайно разбитое школьное окно или неудачное приземление с турника на площадке. Весь остальной Юра пребывает в немом шоке. Рука с зажигалкой случайно ведёт выше, а шустрому огоньку много не надо, чтобы перебежать на длинную белокурую чёлку и сожрать её за считанные секунды. – Чёрт! – визжит Юра, от недостатка опыта не припомнив ругательств, которые бы описали ситуацию краше. Костя с опозданием выкрикивает: – Бей её об подушку! Аня вскидывает руками. Хотя котелок у неё в экстренных ситуациях варит быстрее, чем у них, в этот раз даже её светлая голова даёт осечку, раз она не успевает их остановить. Тяжёлая пуховая подушка шмякается на куклу. Костя без зазрения совести давит на неё ладонью со всей силы. –...я видела похожий момент в «Глухаре», – сипло произносит Аня, когда заново обретает способность говорить. – Только там так делали не с игрушкой. Невыученные ругательства пришлись бы как нельзя кстати, но вместо них изо рта вырывается только тихий нервный смешок. Юра весело дополняет после оглушительной паузы: – Мне конец. Дым от палёного пластика заставляет глаза слезиться. Зажигалку они без лишних слов засовывают обратно на своё место, а пока Аня с Костей бегут открывать уличную дверь, Юра изо всех сил машет руками, чтобы избавиться от едкой вони. Кабанчиком метнувшись обратно, Костя осторожно приподнимает подушку, а под неё даже страшно смотреть. На некогда белой накрахмаленной наволочке красуется кратер размером с кулак. Чёлки у Машеньки больше нет, как и ресниц на левом веке, как и половины волос на лбу. Глаза её всё так же неподижны, заглядывают если не в душу, то куда-то около, не выражают ничего, кроме вселенской усталости. – Мы что-нибудь придумаем. Костин обнадёживающий голос обрывает звук отворившейся калитки. За окном мелькает чернявая макушка Даниса, а Юра выбегает на улицу раньше, чем успевает вспомнить, зачем. За спиной разносится скрежет старой половицы. Сланцы, надетые в спешке, чуть не соскальзывают с ног. – Данис! – Чего тебе? Данис останавливается на месте, настороженно его разглядывая. Юру немного кренит в сторону по инерции. Для того, чтобы не улететь в кусты, он изо всех сил тормозит, едва не вмазавшись в брата. Вся жизнь проносится перед глазами: от самого первого осознанного воспоминания до этого момента, который вполне может стать громким финалом его недолгого существования. – Отведи нас на речку! – Юра вскрикивает настолько громко и неожиданно даже для самого себя, что Данис не выдерживает и морщится. По двору разносится звук торопливо шлёпающих тапок, а совсем скоро его идею подхватывают до предела воодушевлённые голоса: – Мы пойдём на речку?! – Мы будем купаться?! Данис обречённо вскидывает голову. Белый пакет болтается у него в руках. За статичностью его мимики ясно прослеживается душераздирающая попытка докричаться до небес. – Давайте попозже. Данная ситуация предполагает два возможных исхода: либо брат проигнорирует Юру и пойдёт прямиком домой, а невидимая гильотина над их головами сорвётся с лески, либо он сжалится над моськами Кости с Аней и они проживут под солнцем ещё один день. На всякий случай Юра разворачивается к друзьям, чтобы нехитрыми намёками дать понять: им всем сейчас надо сильно постараться. Костя стоит со своим обычным совершенно постным лицом, а Аня давит нервную улыбку. Развернувшись обратно, Юра невинно хлопает ресницами. – Пожалуйста? – Нет. – Очень большое пожалуйста? – Мы не пойдём на речку сегодня, я очень устал. – Тройное пожалуйста? – Не сработает. – А если мы пообещаем, что потом на целый день от тебя отвяжемся?

* * *

Речка тут самая обычная, но Юра готов расцеловать каждый вонючий камушек на берегу лишь за то, что благодаря ней у них появилась возможность отвлечь кровожадного Даниса от запаха гари. Интересно, А Костя с Аней так старательно отыгрывают роль или их правда настолько впечатлил этот скромный водопой? Жёлтые нарядные цветочки ещё не успели превратиться в одуванчики, а их корзинки уже слегка призакрылись, заранее подготовившись к вечернему похолоданию. Судя по оставленным минам, рядом недавно проходили коровы. – Какая гадость. Данис обходит мины с грацией натренированного горьким опытом человека. – Это приветственный презент, неженка. Я тут купался в детстве. Прямо вместе с коровами. Костя с Аней убегают вперёд и бодрой рысью летят с холма по крутой тропинке, вытягивая синхронное «ааа». Голоса их вибрируют в такт столкновениям с кочками. Юра в кои-то веки решает не присоединяться к друзьям, вместо этого важной походкой идёт по правую руку брата, старательно сдерживая себя от лишних вопросов и маскируя трепетные интонации, чтобы не давать гордости Даниса лишний повод подскакнуть до небес. Вопросы всё равно сыплются из него, как будто кто-то засорил голову бесконечными карточками с телевизионных викторин. – Значит, ты тут часто бывал в детстве? – И не только в детстве. Я каждую кочку здесь наизусть знаю. – А меня тогда почему с собой не брал? – Потому что я брал тебя с собой в магазин. И в баню. И в гости к Камалии. И когда ходил по грибы, и когда разбирал тачку соседа. И почти каждый раз, когда хотел свалить на дискач, потому что рядом с клубом в то время стояла детская площадка, а маме с папой надо было, чтобы кто-то тебя выгулял. И когда приходил в гости к девчонкам. И когда... Полуистеричную исповедь Даниса приходится прервать насильно. – Я помню девочек! Классно же было? – Ага. Очень. И без того небольшая речка с годами заметно помельчала – на месте, где раньше была вода, теперь лежит пересохший ил с многочисленными следами коровьих натаптываний. Когда-то до противоположного берега можно было добраться только на надувном матраце, а теперь, наверное, не пришлось бы даже плыть. И тропинки на той стороне больше нет – всё заросло сорняками. Где-то там до сих пор должен сохраниться родник. Зато здесь имеется прелестное поле, а чуть в отдалении растут липы с прикольными семенами-вертолётиками. Когда они завершают спуск к речке, Данис тщательно проверяет на чистоту зелёную прибрежную лужайку и валится на неё мешком, подложив под голову руки. Юра присаживается рядом. Пока непривычная разговорчивость брата не израсходовалась, страшно даже дышать – мало ли, вдруг шуганёт. – Ты даже не представляешь, сколько здесь историй творилось в моё время. Какие только тёмные секреты деревенской молодёжи не сохранились в памяти вон тех кустов. – Данис глубоко вдыхает и проникновенно шепчет: – Ах, родной запах. Хламидиоз. – А что это? – Рано тебе такое знать. Тёплый вечер скоро сменится сумерками. Берег пахнет застоявшейся водой и тем самым особенным травяным запахом. Костя притаскивает откуда-то из зарослей настоящую находку: три палки с острыми концами. Это лучший подарок, который им могла подогнать судьба, чтобы освободить территорию от нападения крапивы и чертополоха. А умаявшись от беспощадной резни, они все вместе приваливаются к задремавшему Данису. Данис глухо кряхтит, промаргиваясь от сна, и уже привычно вздыхает. Осмелевшая Аня нависает над ним, как коршун, и выпаливает на одном дыхании: – А можно искупаться? Всё-таки, она молодец – ещё утром тряслась от взгляда Даниса, а к вечеру уже научилась обращаться к нему складными предложениями. Надо чаще пользоваться тем, что ей отказать тяжелее, чем им с Костей. Вместо того, чтобы сходу рявкать, брат даже всерьёз задумывается. – Здесь слишком грязно для вас. Отведу когда-нибудь к другому месту. Ну... по крайней мере, это уже не категоричное «нет». Остаётся надеяться, что его расплывчатое «когда-нибудь» случится не в следующем году. Спустя пару минут затяжного молчания их начинает одолевать скука. Возможно, они бегают глазами в поиске развлечения не так незаметно, как кажется им самим. Костя вытаскивает телефон из кармана и фоткает вид на речку, зачем-то очень стараясь остаться незамеченным, но его неловкие кряхтения привлекают только больше внимания. Юра вопросительно оглядывает друга, а тот, поймав взгляд, тихонько убирает телефон обратно. Выглядит даже немного пристыжённым. Странный он какой-то в последнее время. – Сейчас будет история, – мрачно предупреждает Данис, мигом заставляя всех притихнуть. – Вы в курсе, что здесь живёт чудовище? Теперь в курсе. Если будете шляться тут в одиночку под вечер, оно точно на вас нападёт и загрызёт. Вечером, когда река начинает мяукать, чудовище уходит гулять. Не дай бог вам нарваться на него в это время суток. Конец истории. У Юры сердце ухает куда-то в желудок, но не от испуга, а скорее из любопытства. Кто-нибудь другой от таких рассказов может отмахнуться, как от раздражающей мошки, но он не первый год коротает тут каникулы и поэтому знает больше прочих. А приехали они в деревню... прямо сказать, не совсем обычную. Например, нельзя допоздна тусоваться на окраинах Карышевской – не то чтобы ему неймётся проводить там свободное время, но всё же. На краю Карышевской стоит ряд мусорных баков, а в них живут черти. Если подойдёшь к ним без присмотра взрослых, черти могут уколоть тебя проклятой иголкой, ты заразишься болячками и умрёшь. А если в чьем-то огороде случайно прорастёт мак, то нужно быть начеку – значит, в этот огород могут прийти маковые феи. Они съедают всё, кроме стебля, и очень не любят, когда за ними подглядывают. В таком случае нельзя болтаться в огороде в одиночку, а нужно обязательно пойти прямиком домой. Есть, конечно, и добрые существа. Вот к примеру, в детстве родители всегда после похода в лес за ягодами передавали Юре гостинцы от зайчика с железными ушками. Никто не знает, почему у него такие уши, но этот зайчик любит подкармливать детей всякими вкусностями. Про чудовище, живущее в реке, ему доселе известно не было, тем не менее в его существование Юра охотно верит. Если никакого чудовища нет, то почему тогда их река мяукает по вечерам? В голосе Кости, напротив, отчётливо читается сомнение: – Чудовище в такой мелкой речке? – он переспрашивает осторожно и мягко, видимо, чтобы его недоверие не посчитали за грубость. – И где оно прячется? Хорошо, что Данису по барабану на интонации – он сам-то в обиходе применяет только одну, безупречно линейную. – В воде. А ещё оно любит воровать вещи. Юра давит такую же лыбу, как та, которая лезет из него каждый раз при виде блестящей лысины директора школы. Он не знает, что именно происходит в этот момент, но вечно угрюмый Данис на секунду замирает из-за каких-то своих мыслей, а потом мастерски зеркалит его улыбку. Наверное, она у них семейная. – Знаете что? – вдруг говорит Данис. – Если обещаете быть паиньками, я вам ещё кое-что расскажу про чудовище. Точнее, не только про него. Внутри Юры прямо сейчас борются ангелы с демонами: демоны твердят о том, что их тут разводят, как лохов, а ангелы воркуют: «это же Данис, он же такой умный и хороший, как он может врать?». Демоны пытаются что-то доказать, а Юре уже уши заложило фанатичным ангельским восторганием, поэтому он сидит, плотно сомкнув губы, и смотрит блестящими глазами на Даниса, который всё не может дождаться его ответа. – Ау? Ты чё? В туалет хочешь, что ли? Юра быстро мотает головой. – Рассказывай. Данис неловко чешет затылок. – Ладно. В общем, чудовище поселилось здесь не просто так. Дело в том, что на этом месте в девяностых часто тусовались местные криминальные элементы. Услышав о криминальных элементах, Аня начинает знающе улыбаться. Мороженое, которое им купили, кажется намного вкуснее от того, что едят они его все вместе, да ещё и на природе. Даже если на Юрину шоколадную крошку шмякается мошка, брат её осторожно вылавливает и обеззараживает мороженое, оставив на этом месте размашистый след от укуса. Данис искоса оглядывает повеселевшую от упоминания криминальщины Аню и продолжает уже не так уверенно: – Обычные воры на нашем языке. Иии... они складировали здесь награбленное. Именно на этом берегу, потому что он самый безопасный, хоть и длинный до ужаса. Их точно не было в той части реки, где глубоко. Я знаю, потому что сам проверял. Их награбленный клад стопроцентно находится где-то рядом. Какое-то время после рассказа все молчат, а потом Костя решается оборвать тишину. – Причём тут чудовище? – При том, что это существо здесь из-за тех воров и поселилось, потому что тоже любило воровать, и говорят, что даже помогало им в их грязных делах. А потом девяностые закончились и воров посадили, только чудовище до сих пор не успокоилось. Ворует всякие вещи и собирает под камнями, а потом плывёт по речке, пока она не впадёт в Каму, а из Камы в Волгу, а из Волги... куда-то ещё, короче. Носит передачки под тюремные решётки своих любимых зеков. – Какой кошмар, – тянет Юра, плотно прижав колени к груди и имея в виду восторженное «вау, как здорово!». – А то. Думаешь, почему я запрещаю вам тут купаться? Здесь, конечно, мелко, но чудовище спокойно проплывёт. А если захочет принять гостей, с ним приплывут его зеки. Из Волги в Каму, а из Камы к нам. И вас с собой утащат. Мама вас не найдёт, потому что от нас до их тюрьмы поезда не ездят. Придётся на лодке за вами плыть. В голове сразу прорисовываются картины, от которых начинает щипать в глазах. Хорошо, что хотя бы Аня сохраняет хладнокровие. Плохо, что никто больше на это не способен. Вот это история! Даже Костя уже не выглядит таким уж недоверчивым, до и дело беспокойно оглядываясь в сторону реки. – А как оно выглядит? Данис сначала озадаченно молчит, а потом мажет взглядом по Юриной майке и выдаёт: – Сложно сказать, потому что я лично его не видел. Но говорят, что напоминает смесь жабы и черепахи, только габариты у него, конечно, поприличнее. Стоит ли говорить о том, что от сравнения с черепахами Юре напрочь сносит голову? Круче черепашек в мире есть только черепашки, которые умеют использовать нунчаки. А если предположить, что у них под боком живёт черепашка-мафиозница, крышевавшая местных воров, то его реакция вполне логична. – Мы не полезем в воду, но можно приходить сюда поиграть? Днём. – И мы обещаем, что будем играть только на берегу, – исключительно учтиво дополняет Костя. – На этом. Не на другом. Данис неприлично тыкает в его сторону пальцем: – Тебе я верю, – а следом проводит взглядом по их с Аней заискивающим хлеборезкам. – А вам – нет. Но ладно, так уж и быть. Только днём! – и совсем уже неслышно бубнит под нос: – Может, хоть так отлипните. После неожиданного экскурса в криминальное прошлое деревни они решают ещё немного побить крапиву в поле. Разговорчивость Даниса сходит на нет, и он, убедившись, что они не собираются оседлать волну, отворачивается от них, как подсолнух на закате. Юра спрашивает у уверенно шагающей вперёд подруги: – Ань, ты чего делаешь? Она даже не отвлекается на пролетевшую прямо над головой стрекозу, от вида которой Юра сам заблаговременно отскакивает в сторону. – Мы полезем в воду. – Так мы же сказали, что не будем! – А ты разве не хочешь сам проверить? – Аня разворачивается на месте и беззлобно поддевает: – Тебе слабо, что ли? У Юры рот от шока распахивается, как дырявая варежка. Не слабо ему, просто Данис же сказал так не делать! А если его ослушаться, то он опять окинет Юру своим любимым разочарованным взглядом и ещё сто лет не будет с ним нормально разговаривать. – Давай не будем... Рука, на автомате забравшаяся в карман, ощупывает маленькую пластиковую звёздочку. Она зацепилась за внутреннюю складку и осталась незамеченной. – Там что-то плывёт! Для детского бисера у этой пластиковой звёздочки слишком острые края, хотя Юра никогда не трогал края настоящих звёзд, чтобы сказать точно. Такое ощущение, что кто-то внаглую подменил содержимое его кармана и вместо дешёвой пустышки подсунул что-то редкое и по-настоящему ценное. Что-то... – Где? Не детское. – Что-то подплывает к берегу! По мутной воде прямо навстречу к ним плывёт странное извивающееся белое пятно. Юре хочется инстинктивно одёрнуться, потому что эта штука слишком сильно напоминает вывалившийся кишечник или большого ленточного червя. Но ещё эта штука выглядит, как потерянный бант, как нарядная девчачья косынка, как праздничная лента – то, чем можно было бы украсить подарок. Аня осторожно поддевает предмет своей палкой. Костя разочарованно бурчит: – Да это же просто тряпка. С палки некрасиво свисает кусок ткани, влажно поблескивая под лучами заходящего солнца. – Да, это просто тряпка, – поправляется Аня, – и мы её заберём. – Зачем она нам? – Не знаю. Посторожите меня, пока я её промою. Сторожить Аню, судя по всему, надо от Даниса. Юра как может незаметно оборачивается на брата, но тот лежит на своей поляне с прикрытыми глазами и в ус не дует. Может, и обойдётся. Он поднимает голову к небу, затянутому полупрозрачной сеточкой облаков, а потом удивлённо вскрикивает, крепко дёрнув случайно попавшегося под руку Костю за плечо. – Звезда упала! Маленькая белая нить юркой искрой простреливает небо, а глазам едва удаётся проследить за её остаточным свечением. Юра не успевает расстроиться, потому что до ушей тут же доносятся поражённые вздохи друзей, а вслед за первой звездой откуда-то с недосягаемой вышины падают сразу несколько таких же звёздочек, совсем как сорванные сказочные декорации. Анин тихий восхищённый голос смешивается с шелестом листвы прибрежных кустарников. – Чудеса в решете... Они долго молчат, потому что не могут перебить силу её козырных выражений. Через какое-то время Костя договаривает полушёпотом: – Повезло нам. Речка журчит спокойно и даже равнодушно, как будто над ней не простирается бесконечная арена, только что принявшая у себя самое волшебное представление. Сквозь прозрачную воду легко проглядывается гладкое дно. Юра наконец замечает кое-что ещё. Палка цепляется за странную сверкающую точку, выуживая на поверхность маленький предмет, по форме напоминающий кукольный обруч. Сердце пробивает неровную дробь, а на лицо лезет благодарная улыбка. Юра понимает всё самый первый. Костя озадаченно хмурится. – Это... украшение? Он без слов окунает предмет в воду, чтобы очистить его от налипшей грязи, а совсем скоро в его руке блестит маленький браслетик с крупными перламутровыми бисеринками. Внутри что-то срывается с насиженного места и плюхается в желудок. Предчувствие. С противоположного берега доносится странный щёлкающий звук. На покатом замшелом камушке сидит надутая, как шарик, лягушка. Данис попросил не доверять чудовищам, которые выглядят как смесь жабы и черепашки-ниндзя, но его брат всегда такой, а Аня с утра казалась очень расстроенной. А ещё Данис когда-то заявил, что действия всегда говорят громче любых слов, в чём Юра с ним согласен. Аня утром была почти так же разбита, как в день, когда её поставили на учёт. Анины пластиковые звёздочки не казались настоящими только взрослым. Такая простая мысль. Даже странно, что сегодня её впервые понял кто-то посторонний. Юра шепчет на грани слышимости, изо всех сил стараясь не разрушить красоту момента, и протягивает руку к Ане: – Кажется, это тебе. Она выглядит и смущённой, и обескураженной одновременно. Неуверенно забирает браслет, а потом подносит его к лицу и внимательно разглядывает. Аня с Костей никогда не получали ничего от зайчика с железными ушками, поэтому для них всё в новинку, но Юра точно знает, что таким образом с ними просто захотели подружиться. А значит, кто бы не обитал в этих водах, они по каким-то причинам ему понравились. Данис привстаёт с места, когда солнце заходит за горизонт окончательно. Стремительно подступающая темнота подгоняет его быстрее добраться до дома, а он в свою очередь начинает подгонять их. Прежде, чем подняться к дороге, Данис в последний раз оглядывается на речку и вдруг замирает. Костя с Аней этого не замечают, но Юра, будучи уже достаточно взвинченным и осведомлённым, вслед за братом вникает в сумеречную тишину. Когда их взгляды встречаются, он уже знает, что Данис собирается сказать. – Слышите, как мяукает река? Это значит, что нам пора домой. Не разобрать, откуда конкретно берётся этот звук – если прислушаться, то кажется, что отовсюду одновременно. Никто из них не находит, чем ответить, поэтому все без слов решают пойти за Данисом. На обратной дороге к дому Костя запихивает тряпку в карман своего чёрного комбинезончика и идёт самым последним с лицом разведчика за секунду до раскрытия миссии. На всякий случай Аня просит его засунуть туда же свой новоприобретённый браслет. Правильно. Какими бы благими намерениями не руководствовался дарящий, нужно промыть подарок дома прежде, чем его носить. А когда они приближаются ко двору, внезапно вспоминается, почему им жизненно важно было оттуда слинять. Под вопросительным взглядом Даниса они юркают в веранду первыми и как можно более незаметно поворачивают подушку сгоревшей стороной вниз, с горем пополам спрятав под ней же несчастную куклу. Неизвестно, каким таким высшим силам они обязаны, а может, так работает благословение потустороннего речного воришки, покровителя всех маленьких хулиганов, но уставший Данис плетётся в дом с пакетом наперевес, так и не обратив внимания на их скорбные мины. Юра не сразу улавливает, что лёгкие печёт от нехватки воздуха. Где-то рядом Аня тихо выдыхает: – Пронесло. Отловленная тряпка оказывается красивым шелковым платком. Они отмывают его с хозяйственным мылом и ставят сушиться на забор. Первый вечер вне дома часто проходит тоскливо, но не в этот раз. Когда за окном становится совсем темно, Данис заканчивает свои дела на улице и заходит домой с охапкой свежей зелени. Хоть он не подпускает Юру близко к плите и не разрешает играть в конькобежцев, летая по полу в шерстяных башайках, вечером они всё равно едят Юрин любимый крапивный суп. Старенький телевизор, накрытый ситцем, вещает о чём-то важном. А потом Данис тыкает на продавленную кнопку пульта и терпеливо ждёт, пока они с восторгом усаживаются перед ящиком, сорвавшие куш: вечерний марафон «скуби-ду». А когда приходит время ложиться спать, Данис обустраивает для них раскладной диван за неимением других мест для сна: старая пружинная кровать на веранде не годится, потому что ночью там слишком холодно. Данис сам собирался туда лечь, видимо, чтобы отдохнуть от их навязчивого общества хотя бы во сне, но они быстро взяли себя в руки и разорались о том, что одним в доме спать страшно. Не надо Данису туда сейчас лезть. В итоге брату приходится спать на раскладном кресле. Уснуть получается не сразу. Им так и не удаётся понять, откуда именно раздаётся этот странный тонкий квакающий звук, и в конечном итоге Костя с Аней просто сдаются. В ответ на особенно протяжное «квааа» Юра шепчет тихое «спасибо», благополучно проглотив половину слова из-за сонливости. Утром он просыпается первый. Узорчатый тюль красиво просеивает солнечные лучи прямо на красную лакированную дверцу шифоньера. На подоконнике цветёт герань, а из кухни доносится шипящий звук раскалённого масла. Аня с Костей до сих пор спят, разинув рты. Юра бы тоже полежал, если бы нужда не звала на улицу. Тихонько прошмыгнув по ледяному полу, он выбирается на крыльцо в одной майке и сразу ёжится от холода. Сделав свои утренние делишки, Юра собирается незаметно дошуршать обратно к кровати, но на повороте его ловит Данис. – Чего носишься? Садись. После недолгих колебаний Юра решает променять тёплую кровать на горячий чай с мёдом. К тому времени, когда он допивает половину чашки, поспевает и омлет с овощами. Данис с грохотом усаживается на соседний стул. От его кружки за метр несёт растворимым кофе. Костя просыпается следующим и сначала выползает на кухню босиком, а потом под говорящим взглядом Даниса юркает обратно и возвращается уже с башайками. Аня, отвоевавшая себе всё место на диване, спит аж до полудня. Позавтракав, Юра с Костей выходят в сад. Данис выделяет каждому по майонезному ведёрку и отправляет восвояси собирать малину. Полезное дело они разбавляют бесполезными играми, а именно: создают проходы в высоких зарослях сорняков и представляют, что это их владения. Когда просыпается Аня, вместе с ней в их команде просыпается мозг, и все внезапно вспоминают, что их жизнь отныне не так-то проста. – Как думаете, он заметит? – По идее не должен. – Главное сохранить композицию, – предупреждает умный Костя, – и избавить её от лишних акцентов, чтобы ничего не бросалось в глаза. Дождавшись момента, когда Данис уйдёт из дома по каким-то своим делам, они меняют наволочку, затолкав прожжённую глубоко под матрац. Куклу возвращают на место, скрыв подкопчённую залысину под тряпкой, которая только вчера плавала в вонючей воде. Работают удачно: выглядит даже лучше, чем было. Конечно, отсутствие ресниц на одном веке так не исправить, но и с этой проблемой получается разобраться с помощью чёрного перманентного маркера. Потом они долго корячатся у умывальника, намыливая браслет старой зубной щёткой, выглядящей так, будто ей чистил зубы клинический невротик. Скорее всего, она принадлежала папе. – Как думаете, – вдруг спрашивает Аня, – чудовище нам специально помогло? Подобные мысли посещали и Юрину голову, а теперь, облачённые в слова, они начинают ощущаться ещё более весомо. В ответ на внезапно закинутую удочку он на пару с Костей выдаёт синхронное: – Чего? – А почему нет? Что, если оно узнало, что мы в беде, и помогло? Зачем тогда оно выплюнуло тряпку? И эту штуку для чего оставило? Да вообще, как думаете, ему не обидно, что мы его чудовищем обзываем? Уж лучше тогда придумать кличку. Они впадают в глубокие размышления, из которых их выводит голос Кости: – Ну пусть будет Лягуш. Просто, понятно. И вроде не обидно. Юра не может остановить лезущую на лицо улыбку: всё-таки до жути приятно, когда за тебя кто-то впрягается. А особенно, когда этот кто-то – таинственное существо с тёмным прошлым, и ты чувствуешь себя настоящим героем приключенческих книг про манящие острова с сокровищами. – А ведь реально. Он точно специально нам помог. Костя многозначительно молчит, а потом выдыхает тихое: – Ты серьёзно? Из вежливости Юра с Аней делают вид, что взаправду задумываются, но Костя их актёрские потуги видит насквозь. В конце концов, Юра не выдерживает и грозно поворачивается к друзьям, чтобы их обезоружить. – Очень серьёзно. Это здорово облегчит нам поиск клада. – Поиск клада? Внутри кипит слишком много волнительных чувств, чтобы ответить сразу. Он скользит взглядом от Аниного лица к Костиному и делает всё, чтобы привнести в этот скромный разговор флёр загадочности. С полки за ними наблюдает обновлённая Машенька. Юра выдыхает с облегчением и добавляет от чистого сердца: – Надеюсь, её преображение заметят только когда мы уедем. А, и про клад. Только не говорите, что вы не хотите его найти. Пока Аня думает с открытым ртом, а Костя – с неизменным скепсисом во взгляде, ему уже всё становится ясно. Кажется, они напоролись на что-то взаправду интересное.

* * *

Юра каждое утро наливает в блюдечко свежее молоко, а выбираясь на улицу, всегда первой обувает правую ногу, приучив к этому и Костю с Аней. Он учит их не обращать внимания на шорохи, иногда доносящиеся с потолка, потому что в них нет ничего страшного. Просто бывает такое, что потолок шуршит. Однажды им удаётся уломать Даниса на то, чтобы он открыл чулан. В чулане Юра находит старую корзинку, которая когда-то давно служила декоративным горшком для маминых искусственных цветов. Корзинку они надёжно прячут под кустом и оставляют у речки, потому что играть возле речки им нравится, а каждый раз бегать до дома за забытыми предметами не хочется. К тому же, в такой тайник удобно складывать находки. С того дня список выловленных из воды безделушек растёт, как на дрожжах: пластиковая кукольная тарелочка (с утра никто из них так и не смог смастерить функционирующий бумажный кораблик, поэтому они использовали тарелочку, чтобы по очереди переплавлять отщипанные с кустов цветочки от одного края садовой бочки к другому), ржавая детская серёжка (Аня оценила её экспертным взглядом и окрестила раритетом, поэтому они устроили в дровильнике небольшой импровизированный музей), пустая блистерная упаковка от таблеток (идеальная форма для приготовления печенья из грязи). В первый раз они честно спрашивают у Даниса разрешение прежде, чем уйти играть к реке. Во второй раз тоже. К третьему запал на прилежное поведение начинает постепенно сгорать, но Данис всё равно всю первую половину дня копается то в огороде, то в гараже, даже не заметив пропажи. А ещё они всегда возвращаются к обеду. В какой-то момент это входит в привычку: кто-нибудь из них подходит к берегу и вежливо высказывает свою просьбу. Обычно она звучит примерно так: «помогите пожалуйста, нам нечем украсить верхушку песочного пирога» или «Аня хочет играть за медсестру, но у неё нет инструментов, помогите, пожалуйста», или «помогите пожалуйста, мне очень нужен подорожник вот такой расцветки, нечем расплачиваться в магазине, скоро по миру пойду». И через какой-то часик скрупулёзных поисков обнаруживается всё, что необходимо – пустая ракушка, которой можно украсить пирог, грязный шприц без иголки и целый ворох подорожников на любой вкус и цвет. Так что скука теперь наступает крайне редко. Долгие часы, проведённые за всякими бредовыми, но жутко интересными затеями, отводят внимание от исследования оставшейся территории, о чём им очень скоро предстоит пожалеть. Если бы Юрины друзья спросили, чего он остерегается больше, чем лечебных подзатыльников Даниса, он бы прикинул в голове парочку вариантов, но самым ужасным из них бы всё равно стал тот, который по итогу обратился в реальность. Давным-давно он увязался с Данисом к его другу на Карышевскую. В том дворе играл пацан. Пацан выглядел безобидным, и Юра тогда не совсем догнал, почему Данис предупредил его быть осторожным и смотреть по сторонам. – Привет, – сказал глупый и обрадованный Юра, когда пацан выбежал к ним навстречу с футбольным мячом. – А у меня дома тоже есть мяч. Если хочешь, приходи в гости, я покажу! – Я и так уже знаю, что твой мяч – отстой, – ответил тот и со всей дури зарядил раскрученным мячом Юре прямо по лицу. Кровь из носа долго не останавливалась, а последний молочный зуб тогда отправился к праотцам. В тот день Юра впервые осознал, что в мире взрослых существует такое понятие, как «нерукопожатные особы». Но утром он об этом, конечно, вообще не думает. Они вместе шатаются на берегу речки, воображая себя великими кладоискателями, тыкают палками по земле. Жалко такие классные палки зря переводить – это же те самые, которые принёс Костя. Данис потом их кончики заострил и сделал из холодного оружия смертельно опасные элитные клинки. Почему-то Юре казалось, что Данис, на этот раз никакими делами не отвлёченный, будет отпускать их гулять восвояси с большой неохотой и тоннами предупреждений. Реальность же была такова, что брат просто окинул их троицу скучающим взглядом и пробормотал: «жрать захочется – приходите». Тем не менее нельзя сказать, что они остались совсем без присмотра. На этом же берегу бесится бродячая кошечка, которую Юра уже окрестил своей хорошей знакомой. А ещё сегодня вопреки их стараниям не получается найти занятие по душе. Уже зная, что нужно делать в подобной ситуации, Юра присаживается на сухую траву и обращается к воде. – Нам очень скучно. Помогите, пожалуйста. Обязательно на «вы», потому что так настоял Костя, в последнее время бьющий все рекорды по вежливости, как будто кто-то успел его в этом поднатаскать. Юра с Аней подозревают бабушку, ведь кроме неё у Кости столь одухотворённых знакомых и нет. Беглое обследование берега не даёт никаких плодов: он уже весь практически вылизан. В знак благодарности они с Костей вчера убрали мелкий мусор и засохшие ветки, а Аня присыпала водичку сорванными с поля цветами. Вот они уже втроём сидят бок о бок и изучают пузатые облака. День стоит жаркий. – В реке опять что-то плавает. Это Аня. Она же первая и скатывается в своих розовых шлёпках с бабочками вниз, к вяло бурлящей воде, прямо туда, куда ей сказано было не соваться. – Анечка, стой! – Юра пищит на ультразвуковой частоте и вприпрыжку бежит за подругой. – Не ходи без меня! – Юра, у тебя шорты сзади в песке! Аня, такими темпами тебя никогда не снимут с учёта! А это Костя. Башковитый, вдумчивый и крайне сознательный Костя. Лезет вслед за ними в грязную воду. – Вы хотите, чтобы нас обратно в город отправили? – этот по-взрослому ворчливый тон тоже принадлежит Косте. Юра громогласно оповещает: – Данис не нажалуется на нас родакам, он же не лох! С илистого дна поднимается грязь, превращая и без того не самую чистую воду в отвратительную на вид жижу. Он такое обожает. В Аниных руках лежит соблазнительно поблёскивающий ярко-оранжевый мяч с изображением счастливого мультяшного далматинца. Мяч, которого точно не было здесь, когда они пришли. – Я же говорила, – Аня восклицает с придыханием, – что Лягуш хороший! Он даёт нам игрушки, чтобы подружиться! Костя незамедлительно вставляет свои пять копеек: – Он по-любому спёр этот мяч у каких-то детей. Юра с Аней незамедлительно на него шикают. А что, если Лягуш обидится на такое громкое заявление, не прикреплённое реальными доказательствами?! Наверняка он юридически подкован, раз имел дело с настоящими зеками! – Не стал бы он так делать! Не гони напраслину! С этими словами Аня резво подкидывает оранжевый шарик в сторону Кости, который несмотря на скрежет своих моральных скреп тоже выглядит достаточно взбудораженным. Костя прижимает мяч к груди и оглядывается по сторонам, наверное, чтобы проверить, нет ли поблизости настоящих владельцев находки. Юра всё равно уже устал безрезультатно тыкать палкой в землю – сам факт того, что им вообще что-то перепало, пусть и не совсем честным образом, наглухо затыкает совесть. А других развлечений у них сегодня нет. Честное слово, надоело играть с ржавыми шприцами и песком. – Выглядит, как крутой подгон. И вообще, этот берег – наша территория, а на Партизанской кроме нас живут только одинокие бабули без внуков. Значит, мяч наш, – говорит Юра. – А если его уже ищут? – Если за ним придут, мы отдадим. Если никто не заберёт, будем играть сами. По-моему, достаточно честно. По Костиным глазам видно, что он вот-вот решит сдаться. Так и происходит: через каких-то пять минут они уже начисто забывают про поиски клада, самозабвенно отдаваясь более активному виду времяпровождения. Сначала играют в обычную «горячую картошку», но эта игра всем быстро приедается. Слишком безобидная и скучная. В волейбол не хочется, потому что сразу вспоминается душный школьный спортзал и физрук, бессовестно поддающийся одноклассницам. Какое-то время они просто гоняются друг за другом, пытаясь отобрать мяч, а когда и эта затея надоедает, приходит время для тяжёлой артиллерии. Юра с Аней сидят на траве, сосредоточенно вчитываясь в выражение лица Кости, который стоит напротив и злорадствует, вальяжно прокручивая мяч в руке. Здесь никому уже нет дела до детских шалостей, потому что единственная осечка приведёт к позору и плоским шуткам, которые будут выстреливать в неожиданные моменты до самого конца дня. И это если повезёт. – Где ты живёшь... – коварно начинает Костя, прицеливаясь в Юрину сторону. – В школьном туалете. Слава богу, он успевает отбить. План действий таков: быть начеку и дождаться заветного «санджо», а потом объявить, что живёт он в канализации вместе с черепашками-ниндзя. – Под кроватью моей бабушки. И снова пронесло. От напряжения аж пальцы на ногах поджимаются. – В падике с бомжами. – Неа, – гордо возражает Юра, а под кожей на ладонях от прикладываемых усилий уже разгорается пожар. – В канализации с крысами и какашками... – руки намертво вцепляются в мяч, как только мозг улавливает долгожданную фразу, но до него слишком поздно доходит остальная её часть. Это становится фатальной ошибкой. – ...без черепашек-ниндзя. Без пиццы. И крысы самые обычные, не мутанты. Аня, видимо, забыла уже, что они считают друг друга друзьями. По крайней мере, хохочут они с Костей одинаково издевательски. В этой игре грани дружбы всегда становятся крайне смазанными. Юра вскрикивает, как полоумный, да настолько громко, что сам от звука шугается: – Да как так-то, емае! Костя невинно пожимает плечами. – Теперь твоя очередь, Ань. – О, класс, – Аня с готовностью выпрямляет спину и принимает боевую стойку. Прямо как у настоящих волейболистов, только сидя. – Я знаю, что ты очень хочешь жить в Алфее. – Неправда! Юра тоже знает, что она хочет жить в Алфее, но решает промолчать. Ответ приходит секундой позже, но не его голосом и даже не голосом Кости. Голова, очищенная от посторонних мыслей, далеко не сразу этот голос узнаёт. – Алфея, кстати, всосала у Облачной Башни, потому что в этом детсаде учатся одни лошпеды. Хотя вам троим как раз туда и дорога. Как называется ваша милая группа? «Пчелята»? Можно присоединиться? Костя непонятливо хмурит брови и застывает на месте. Шокированная до помутнения сознания Аня тоже замирает, как вкопанная. Один Юра, ведомый внезапно забурлившим внутренним потоком желчи, картинно медленно поворачивается к маленькой крысе, которая нагло притаилась у них за спиной. И как только смогла подобраться незамеченной? – Не волнуйтесь, ребят, – слова слезают с языка легко, как тёплое масло с ножа. – Кое-кого просто даже в детсаде для лошпедов оставили на второй год. А из какого садика сбежал ты? Из «Чёрного дельфина»? Крыса снисходительно парирует: – Как ты угадал? – По лицам твоих дружков. Та самая девчонка, однажды умыкнувшая Юрину рябину, посчитала бы ядрёно-красный цвет волос признаком крутости, но на самом деле ничего крутого в этих патлах и в помине нет, просто Карышевская – самая неблагополучная улица в деревне, а люди там моют голову кирпичной пылью со стройки, это все знают. Неблагополучной она считается, кстати, исключительно заслугами её некоторых особенно ярких выходцев. – Ну и видок у вас, конечно, – глумливо стелет Руслан, периодически стреляя глазами куда-то Юре за спину. – Полный отстой. Юре из всей их шайки лично повезло познакомиться только с её противным главарём, о чём напоминает тонкий белый шрамик под носом. Он знает, что того крепкого пацана, который на голову выше Руслана, зовут Дугар. Можно даже сказать, что в глазах Дугара изредка проявляются вспышки чего-то сознательного, но он всё время молчит и дружит с этим чепушилой, так что наверняка не скажешь. Тот, что помельче – Кару, и каждый раз, когда Юра случайно натыкался на него в продуктовом, Кару занимался чем-то необъяснимо странным. Мельчайший мелкаш в этой девиантной матрёшке – какой-то незнакомый мальчик с причёской, как после неудачного сна и пронзительно синими глазами, будто срисованными с лица Машеньки. Костя приходит в себя и озвучивает самую справедливую на свете мысль: – Здесь играем мы. Найдите другое место. Крыса номер один в ответ только гаденько усмехается. – А ты наш мяч вернёшь? По лицу Руслана видно, что он не собирается уходить без разбора полётов, даже если они упакуют этот дурацкий мяч, подвяжут бантиком и кинут ему в табло. Юра решает обойтись простым ответом: – Неа. Костя тут же дёргает его за рукав, таким образом напоминая про их недавний уговор, но Юре всё безразлично. Никакого мяча у Руслана не будет, потому что это всё равно, что вручить безумной белке из «Ледникового периода» гранату вместо орешка. Пока сзади неловко топчутся свои, а неприятели медленно замыкают вокруг них кольцо, Юра гадает о том, не обладает ли компашка Руслана общим разумом, как у ядовитой грибницы. – Крутая палка, – подмечает незаметно подкравшийся Кару, обратив внимание на Анину руку. – Похожа на высохшую кость динозавра. Реально. Вот блин. Теперь Юре обидно, что не он первый догадался до такого крутого сравнения. Аня, ожидавшая немедленного нападения, опускает смущённый взгляд на траву. Когда она успела вооружиться? Данис будет шокирован, когда они вернутся домой во всей своей боевой красе. Возможно, даже зол. Но другого выхода нет – Юра ещё с батиных марафонов НТВ запомнил, что когда начинает пахнуть жареным, бить надо первым. Это всем известная заповедь из «Паутины-5». Синхронное сознание шайки Руслана приходит к такому же выводу, судя по их противным решительным лицам и кривым бандитским ухмылкам. У этих в голове давно нет ничего из «Паутины», зато наверняка есть целая кладезь знаний из «Криминальной России», приправленная личным опытом. Стоять против таких отморозков будет тяжело. Эти даже раздражающим школьным старшакам дадут прикурить, у них же всё на лбу написано. «Не-ру-ко-по-жат-ны-е». С огромным восклицательным знаком промеж глаз. Периферией взгляда Юра улавливает крошечное движение Кости в свою сторону и быстро понимает намёк. Недаром уже минуту стоит на низком старте. Он срывается с места, хватает мяч и шлёпает по полю так быстро, что поднявшийся ветер раздаёт по щекам оплеухи. Позади слышит одно недовольное «ээээй», одно обескураженное «ээээй!» и ещё одно скучающее «отстой...». Слава богу, природа когда-то решила, что мразот надо видеть издалека, поэтому приближающуюся яркую копну Юра успешно подмечает взглядом и каждый раз успевает увернуться в последний момент. Где-то сзади пыхтят свои: Костя, походу, примеряет роль защитника и сдерживает скребущегося в Юрину сторону Кару, а Аня метает в сторону врагов бомбочки из прибрежного ила. Они пока в выигрыше, но Юра не знает, когда активируется Дугар, а из него вышибала выйдет покруче, чем в голливудских фильмах. Один мелкаш стоит без дела, озадаченно разинув рот, и хлопает синющими глазёнками. Момент, когда Юрин взгляд случайно встречается со взглядом мелкаша почему-то кажется очень неловким. Он уже успевает поверить, что смог оторваться от хвоста, когда крепкая хватка рук щекотно стискивает живот, а от неожиданности чуть не испускается дух. Ноги по инерции продолжают дрыгаться, но без твёрдой земли под сланцами особо не побегаешь. Юра с задушенным писком отворачивает голову и резко вгрызается в крепкое плечо. – Туда его, Дугар! Черт, и правда Дугар. Как только это знание поселяется в голове, всякая надежда на побег иссякает. Выдохнувшийся в конец Юра замирает, как опоссум, почуявший опасность, а потом ледяные пальцы Дугара – не разобрать, специально или нет – пробегают по открытой полоске кожи под майкой. Юра визжит от неожиданности так, что уши закладывает всем. Оглушённый Дугар выпускает его из рук. Юра, извиваясь как ящерица, падает на траву брюшком вверх. С горла то и дело срываются остаточные смешки. Перед глазами открывается очень странный вид: сверху на него смотрят целых шесть голов. Кару, видимо, чёлка в глаза лезет, раз он продолжает на неё дуть, ну либо этот жест – часть образа, позаимствованного из фильмов про брутальных бандитов. Дугар выглядит невозмутимо, Руслан – тем более, а вот его дорогие друзья явно чем-то обеспокоены. – Всё нормально, – Юра вяло утешает, смешивая слова с остаточными смешками, – я не ранен. Руслан открывает рот: – Удручает. – А твоих бессмысленных вбросов никто не просил. Молча отойди от него и конфликт будет исчерпан. Ах, какой же Костя всё-таки зрелый, а на фоне пустоголовых дикарей его острый ум блистает особенно ярко. Пока Юра пытается привстать, не упустив при этом из рук проклятый мяч, маргинальная шайка загадочно молчит, напрочь забыв про изначальную причину их пикировки. А потом Кару скромно так напоминает: – Сейчас же каникулы. Костя хмурит густые брови и переводит на него не менее непонятливый взгляд. – И что? – Вот именно, что сейчас каникулы, – как всегда не вовремя встревает Руслан, – ты зачем летом разговариваешь словами, которые длиннее пяти букв? – Ты странный, – говорит Дугар, до сих пор игравший в молчанку. Возможно, они все коллективно вздрагивают от звука его рано сломавшегося голоса. Возможно, у Юры не получается засунуть свою зависть так далеко, как ему хотелось бы. – Хорошо побегали. А теперь возвращай. Вроде бы внутренний пацанский кодекс кричит о том, что они в самом деле поступают не очень справедливо, и Костина аура честности затмевает мысли в голове, только Юре почему-то хочется побыть врединой – воспоминания о чёрно-белом раскрученном пятне, замершем в миллиметре от носа, перекрывают завывания совести. Если Руслану позволено делать гадости и выходить сухим из воды, значит, ему тоже можно. – А если нет, то что? Кару шлёпается на задницу в опасно близком расстоянии от Юры. В каждом его движении читается какое-то блаженное безумие. Когда он наклоняет голову, его волосы едва касаются плеч. Если Кару продолжит палить так подчёркнуто дружелюбно, это будет значит лишь то, что Юре в скором времени покусают конечности. – Ну тогда придётся искупать вас в реке. Прямо вон там, где больше всего противных водорослей и лягушачьих икринок. Кару добродушно улыбается, как будто предложил обычное совместное купание, а Дугар за его спиной тут же дополняет: – Ненавижу лягушек, они мерзкие и склизкие. – Да, – вдумчиво кивает Кару, – я тоже их терпеть не могу. – Лягушки – редкостные гниды, – зачем-то договаривает Руслан, перед этим пройдясь оценивающим взглядом по Юриной майке. Становится вдвойне обидно, когда он вспоминает, что прилепил на неё ещё и термонаклейку со своим главным кумиром из черепашек-ниндзя. А если её в пылу бойни кто-то втихую снял?! – Хуже них только Донателло. Мелкаш тоже решает встрять в диалог, правда Юра пока не уверен, на чьей стороне он воюет. – Но Руслан, тебе же тоже нравятся черепашки? – Только Рафаэль. Остальные какие-то... А следом из этого поганого рта выскальзывает слово, от хлёсткой силы которого глаза на лоб лезут у всех. Кроме Дугара и подозрительно довольного Кару. Да по ним всем видно, что им в голове чего-то не достаёт! Из каких детсадов вообще вылупляются такие кадры? Юра бы хотел посмотреть в глаза надзирателям, которые в своё время выпустили этих дикарей из клетки. Наверняка они ещё и курят! – Посмотрим, что на это скажет Данис, – мрачно цедит Аня, отталкивая Кару за плечо подальше. Наверное, думает, что если она боится Даниса, то все остальные тоже будут его бояться. Вполне себе достойное умозаключение, по скромному мнению Юры. Жалко, что Руслана их угрозы совсем не впечатляют. – Скажет, что вы получили по заслугам. А что, собираетесь наябедничать? Какой отстой, мы бы до такого никогда не опустились. – Да, – Кару солнечно улыбается и встаёт с насиженного места, – никогда бы не опустились. Это точно. Мелкаш снова встревает с бесхитростным признанием. – А я бы сразу рассказал всё Матвею. С признанием, которое его шайка как по волшебству пропускает мимо ушей. – Мы бы ни за что так не мусорнулись, – говорит Дугар. – И вообще-то это Колин мяч. – А это ещё кто? Руслан вдруг дёргает незнакомого пацанёнка за плечи, загораживая себя его мелким тельцем, как живым щитом. – Вот этот лупоглазый сопляк. Разве не очаровашка? Он очень расстроился, когда его игрушку унесло течение. Колян, быстро соберись и расскажи нам, как сильно ты из-за них расстроился. Колян совсем не выглядит расстроенным. Он просто до жути проникновенно смотрит на Юру и молчит. Бедный малыш! Наверное, его совсем зашугали. Юра с утробным воем откидывается спиной обратно на траву, перечеркнув жирным крестом все попытки Ани поднять его на ноги. Какие-то острые ветки неприятно врезаются в кожу сквозь ткань майки, а беспощадное летнее солнце слепит глаза. – Вы раньше сказать не могли? Мы мелких не обижаем, в отличие от некоторых. Коля решает не баловать их яркими эмоциями, даже когда получает обратно свой мяч, но это даже к лучшему – не хотелось бы видеть, как из-за их шалости ревёт ни в чём не повинный ребёнок. Время идёт медленно, потому что приходится считать каждую секунду и ждать, пока эта противная свора не решит уйти с их территории. Палки для битья крапив они держат при себе на случай, если кое-кто захочет их своровать. Когда ядрёная макушка Руслана и самого здорового его подпевалы, которому этот утырок комично дышит в пупок, оказываются достаточно далеко, Костя с Аней синхронно вздыхают с облегчением. Коле, похоже, на их берегу нравится больше, чем на его родной Карышевской, раз он с упоением разглядывает семена липы, висящие на дереве под странными бледными крылышками. Кару тоже до сих пор тусуется рядом с мелким, раскручивая между пальцами одну пару таких крылышек. Аня для верности вздыхает ещё один раз и твёрдой походкой мчится к ним. Приходится пойти за ней. – Извини нас, малыш, – она мягко утешает, опустившись перед ребёнком на колени, – ты не сильно расстроился? Кару с её попыток только гадко посмеивается. – Да ему по барабану, не кипишуй. – Всё равно нехорошо получилось. Смотри, малыш, хочешь, покажу тебе вертолётик? Липовые крылышки раскручиваются в ладони Ани, в самом деле напоминая лопасть вертолёта. Она подкидывает руки вверх, крылышки с тихим шуршанием медленно оседают на землю. Выглядит, если честно, просто чудесно – Аня в своей футболке с Текной, местами позеленевшей от возни в траве, похожа на настоящую лесную волшебницу, сбежавшую прямиком из Алфеи, кто бы что ни говорил. – Это не сложно, – Аня терпеливо поясняет, сдёрнув с дерева целую кучу зелёных семян. – Хочешь тоже попробовать? А Коля наконец-то решает ответить, смотря ей прямо в глаза: – Это нужно для того, чтобы семенам было проще разлетаться. То, что ты содрала, не успело созреть. Скорее всего, оно просто высохнет, либо его сожрут муравьи. – Я же говорил, что ему по барабану, – ворчит Кару, – Матвей привёз своего племянника из города и приставил к нам, чтобы у него появились друзья. Возможно, вас это удивит, но друзей у Коляна не очень много, хотя он вполне себе... Матвей – это душный знакомый Даниса, в гостях у которого Юра потерял молочный зуб. Он же на пару с Данисом и Камалией приветливо улыбается с декоративной тарелки в зале. Колян, не отрывая от Ани ледяной взгляд, дует ей на ладонь. Крылышки безжизненно слетают, при приземлении теряясь в густой траве. – ...компанейский тип. Ээ... ну типа того. Кстати, вы не находили тут клад? Анину медлительность можно объяснить первородным шоком, а вот себе Юра таких поблажек не даёт. Они с Костей резво поднимают головы, да так синхронно, что Кару, похоже, даже напрягается. – Чё я такого сказал? – Ничего, – быстро отвечает Юра. – Нет, не находили. А что такое? – Ну это по секрету, только между нами, ладно? Говорят, где-то здесь маньяк, сбежавший из исправительной колонии, зарыл свой клад. С ножами там, вещами жертв, другими прибамбасами. Представляете? Мне Руслан рассказал. – Откуда он знает? Это был его родственник? Кару с секунду их оглядывает, а потом с чего-то усмехается. – Не знаю, не спрашивал. Просто подумал, вы же здесь постоянно тусите. Уж вы-то сразу бы нашли клад, конечно. Не видели ничего подозрительного? – Кроме вас – нет. – Понятно. Каких-то странных находок в округе тоже не было? Юра немного мнётся прежде, чем ответить, и конечно же это не ускользает от пытливых глаз. – Не было. – Ясно. Кару громко хлопает в ладоши и выпрямляется со старческим кряхтением. – Значит, обманули меня. Ну ладно, до скорого! Кстати, передай привет брату! Так, а вот это был неожиданный выпад. Юра сводит брови к переносице в выражении бесхитростного непонимания. – С чего это? – Ну как же, – довольно улыбается Кару, – мы с ним кореша, вместе перекуры устраиваем возле магазина. Ну, бывай. Колян, пошли обедать. Облюбованный ими берег освобождается от натиска чужаков. Они снова остаются одни. Аня молчит, до сих пор переваривая разговор с мелким, а Костя обеспокоенно заглядывает Юре в лицо. – У тебя всё нормально? Юра улыбается немыми губами, продолжая невидяще смотреть вперёд. – Ага. – Точно? Нет, блин, запяточно. Вот всё-таки не зря у него на Кару чуйка сработала – мало кому в голову придёт рассказывать такие бредни. Да он с Юриным братом максимум в одной очереди за хлебом постоял! Жалкий петушок. Конечно же Юру рассказы сумасшедшего совсем не волнуют. Ему вообще плевать. – Данис не курит. Этот дурак ошибся или специально наврал. Данис не такой. Костя осторожно переспрашивает: – Какой не такой? Юра громко вдыхает воздух, изгибая губы в ослепительно незадетой улыбке. – Батя говорил, что курят только плохие люди. Например, бандиты или гопники, а хорошие люди не курят. Кару просто перепутал. – Конечно, Юр, – Аня утешает вызывающе мягко, – ты прав. Забудь об этом. С глаз долой, из сердца вон. Конечно, он прав. Данис – самый крутой человек на свете после Донателло, а если учесть, что Донателло – черепаха, то, получается, круче Даниса нет никого. Он вообще-то отучился в университете четыре курса, сдав экзамены на пятёрки. Данис разбирается в механике, а ещё он умеет петь и играть в настольный хоккей. И знает, как назывались самые быстрые динозавры. Не может быть, чтобы такой умный человек всерьёз подсел на что-то настолько плохое, так что Юра ни капли не переживает. Шушера с Карышевской просто надумывает всякий бред, чтобы подорвать его боевой дух. Судя по всему, они ведь тоже ищут сокровища. Точно. Слова Кару о брате заставили мозг зависнуть так, что Юра не сразу вспомнил об остальных важных вещах. – Это что получается, – он неверяще хрипит на обратном пути, когда они приближаются к родным воротам, – наши сокровища ищет кто-то ещё? Да ещё и эти безмозглые опарыши? Костя вяло отвечает: – Похоже на то. Получается, ситуация разворачивается нешуточная. Пока они тут веселились, враги вовсю вынашивали планы, и бог знает, как далеко они успели зайти. – Нам надо во что бы то ни стало найти клад первыми. Сегодня отдыхаем, а завтра займёмся вопросов всерьёз. Кого-нибудь из нас надо поставить на шухер. Наверняка за нами установят слежку. Аня согласно мычит и задумчиво переспрашивает следом: – Как думаете, откуда они вообще узнали про клад? Правда интересный вопрос. Кто мог растрепать Кару про клад? – Понятия не имею. Лёгкий налёт детектива здорово приукрашивает течение мыслей, но от непривычной нагрузки они устают в два раза быстрее. Поэтому принимается коллективное решение – позволить мозгам отдохнуть до ужина. Дома их ждут вареники с творогом. Запах стоит на всю кухню, слюни начинают собираться во рту аж с порога. Они молча встают в очередь за раковиной, умывают руки и прилежно садятся за стол, потому что если Данис заподозрит что-то неладное, он быстро выяснит, что они сегодня чуть не отобрали игрушку у бедного ребёнка. А потом пошушукаться о насущных делах тоже не получается, ведь после ужина следует баня. Юра выходит в туалет, когда вечернее небо выкрашивается в приятный малиновый цвет, и до отказа вбирает в лёгкие свежий воздух. Пахнет тем самым особенным банным дымом, а ещё кто-то из соседей, кажется, втихую сжигает мусор, совсем не беспокоясь о возможном штрафе. От нечего делать Юра выползает в необжитое место за дровильником. Когда-то давно здесь стоял огород, но после того, как его родители окончательно перебрались из деревни в город, огородом, само собой, никто не занимался. Теперь всё заросло. Мама решила оставить только небольшую кучку грядок для помидоров, морковки и всякой зелени. Грядки, которые ещё утром даже не проглядывались под сорняками, сейчас стоят ровненькие и начищенные. Значит, вот как Данис проводил свой день. Юра подозрительно принюхивается, пытаясь отыскать источник запаха, и вскоре набредает взглядом на небольшую кучу пепла, от которой до сих пор тянется тонкий дымок. В куче пепла валяются недогоревшие корни маковых соцветий. Это говорит о том, что недавно у них гостили маковые феи и брат решил проблему радикально, чтобы они больше сюда не совались. Так это Данис, значит, порядок нарушает? А глаза, целыми днями занимавшиеся поиском сокровищ, уже механически цепляются за кривой окурок, выглядывающий из-под под каких-то жухлых досок. Юра смотрит на окурок так, словно может найти в нём подсказку на вопрос о том, как ему жить дальше, зная, что его брат завёл себе крайне нехороших курящих приятелей. На обратном пути он почему-то останавливается возле колодца. Чудится, что на самом его дне, прикрытом досками, что-то издаёт глухие щёлкающие звуки. Так в Юриной голове могли бы звучать жабры у человека-амфибии, когда он пытается вдохнуть воздух, не используя человеческий нос или рот. Сначала идёт щёлканье, потом чавканье. Щёлк – как будто внутри старой морозилки откололся кусок льда, и чавк – словно кто-то накладывает в тарелку манную кашу. Ложку за ложкой. – Лягуш? Он не знает, что заставило его обратиться к колодцу вслух. Это не важно: всё равно ему никто не отвечает. На секунду воцаряется тишина, а потом звуки возвращаются. Щёлк, чавк. Щёлк, чавк. Юра пожимает плечами. – Извини, мы обязательно придём к тебе завтра. Сегодня уже никак. И заходит в дом. О готовности бани их оповещает Данис, да так громко, что вся улица теперь в курсе о том, чьи попы сегодня будут помыты. – Вы двое пойдёте вместе со мной. А что с тобой делать, я пока не разобрался. Одна справишься? Данис хмуро глазеет на Аню, а Аня вопрошающе пялится на него в ответ. – А у вас не водится банник? – Нет. – А домовой? – Мать его задобрила, запихнула в коробку и отвезла в город лет семь назад. Ага, только у них теперь новый. Блюдечко с молоком на кухне всё ещё стоит и стабильно меняется. – А черти? Я знаю, что они могут стучаться в дверь, и внешне их не отличить от людей. – Когда постучат – посмотри на их ноги. Если вместо ботинок из-под штанов торчат копыта, то это чёрт. А зачем тебе вообще открывать кому-то дверь в баню? Аня на логичный вопрос не отвечает, только улыбается атрофированно широко и хлопает глазками пуще прежнего. – Что? – Понятно всё, – вздыхает Данис, – скоро вернусь. Возвращается он минут через пятнадцать, и возвращается не один. Вот уже на пороге бодро топчется Камалия, а в руке у неё зажат прозрачный пакетик с какой-то мудрёной выпечкой. Юра с Костей при виде гостьи наспех закидывают на плечи полотенца, хватают чистую сменную одежду и выметаются вслед за Данисом, потому что чем раньше они искупаются, тем скорее будут сидеть на кухне и потягивать вкусный чай с губадией. Дров Данис не пожалел: в бане настолько жарко, что они с Костей выходят в предбанник подышать каждые пять минут, неимоверно раздражая брата тем, что постоянно впускают внутрь холодный воздух. К тому времени, когда пытка наконец подходит к концу, на улице становится намного темнее и прохладнее. На выходе вопреки жесточайшим сопротивлениям Данис заставляет их обоих накинуть на плечи какую-то старую одежду, минуту назад снятую с пыльной вешалки. Косте достаётся древняя олимпийка времён папиной молодости, а Юре за неимением лучшего варианта Данис суёт свою замшелую фуфайку. Взъерошенные и красные, как варёные раки, они по возвращении наперегонки бегут к бидону с родниковой водой, а к ковшу приникают так остервенело, словно лет пять наматывали круги по пустыне. Камалия, вместе с Аней засевшая у стола, весело прикрикивает: – С лёгким паром! А теперь бегом за стол, будем закреплять эффект. Чай обжигает нёбо до такой степени, что теряется чувствительность. Юра сосредоточенно жуёт губадию, не забывая гоготать над Костей, который слишком резко глотнул чая, а теперь сидит с приоткрытым ртом и выглядит, как кот, готовящийся выблевать шерсть. Камалия, уже обобравшая все шкафы в поисках домашних халатов, интересуется: – Данис выходить собирается или нет? Юра отвечает, некультурно продолжая жевать: – Сказал, что скоро будет. – Ну ладно. А ты чё фуфайку не снял? Ой, и правда. Видимо, голову всё-таки знатно припекло. – Вообще про неё забыл. – Такие смешные вы. Чё в гости не ходите? Не так уж далеко живём, да и с девочками моими вы бы сразу подружились, а то они совсем одичали от скуки. Недавно видела, как роды у кукол принимали. Ужаснулась. Всё моё шмотье перевели на свои пелёнки. Они с Костей неловко переглядываются. – Понятно... Юра с девочками Камалии водиться не то чтобы не хочет. Вообще-то было бы здорово, если бы у Ани здесь наконец появились настоящие подруги. Дело в том, что сдружиться с девочками Камалии в теории может только копчёный минтай из продуктового. Потому что уже мёртв и выпотрошен, а значит, не станет вякать ничего лишнего или самовольничать. Пальцы неосторожно касаются кармана и, почувствовав, что внутри что-то лежит, автоматически юркают внутрь. Какая-то квадратная штука. Странно, что он только сейчас заметил. Всё происходит за считанные секунды– карман зазывающе приоткрывается, ладонь вытаскивает коробок наружу, беззаботная улыбка плавно стекает с лица. Ломтик губадии кинематографично падает на колени. Юра одичало пялится на пачку с изображением верблюда, скромно выглядывающую из тайника. Делает ооочень длинный вдох, а на выдохе сорванно пищит: – Это чтоооо такоооое?! Нет, такого просто не может быть. Жизнь не бывает настолько жестокой. Некстати вспоминается болтовня Кару, которая прямо сейчас уже не выглядит, как сумасшедшая попытка дискредитировать честь брата. От силы возмущения чай чуть не идёт носом – вот настолько разъярённо раздуваются ноздри. Камалия молчит с минуту, а потом ровно выдаёт. – О. Это моё. Помутневший взгляд напарывается на её лицо, искажённое вызывающе мирной улыбкой. – Твоё?! Как будто это делает ситуацию лучше. Камалия вообще-то их родственница – двоюродная сестра, на случай если она сама уже забыла. Юра пялится на неё широко распахнутыми глазами, краешком сознания едва улавливая, что даже Костя от шока притих. Но батя же говорил... какой кошмар. Что она сотворила с их родословной?! Батя же их предупреждал!! Получается, для Юры максимально легитимная практика, от которой ему дома не устроят разнос – это постоять возле киоска с шоколадной сигаретой во рту и переговариваться с ухмыляющимися одноклассниками, а они тут вон что вытворяют?! Камалия как будто считывает его возмущение по взгляду. – Нос не дорос меня осуждать. Юра от такого удара почти теряет сознание. – Но они же даже не женские!!! – Женских в магазине не было. Я просто когда-то положила в карман Даниса и напрочь о них забыла. Эх, спасибо, что напомнил. Неловко посмеиваясь, Камалия вытягивает пачку из захвата ослабевших пальцев. – О, этот «камал-»... «камел». Обожаю его. Прям как будто в честь меня назвали. О, там брат твой, кажется вышел. Аня, пошли! Когда Данис заходит в дом, за километр отсвечивая багряными щеками, Юра не может посмотреть ему в глаза. Его не хватает даже на скомканное «с лёгким паром». На просьбу подать воды он молча идёт за ковшом, а потом под весом непонятливого взгляда брата сразу уходит в зал. Костя приходит к нему почти сразу же и неловко пытается потормошить за плечи. Юра вдавливает плечо в постель так крепко, что оно начинает болеть, а колени плотно прижимает к груди. Из кухни доносятся невнятные бормотания, но вслушиваться в них себе дороже. Когда Аня тоже выходит из бани, они с Костей ложатся на уже обжитый, заблаговременно подготовленный ко сну диван. Юра засовывает голову под одеяло и разбито шепчет: – А помните, мы на веранде зажигалку нашли? Это точно его. Пока он мясистыми кусками проглатывает обиду, Костя в двух словах рассказывает Ане о произошедшем скандале. Они замолкают на какое-то время, а потом Аня легонько стучит ему по спине и неуверенно спрашивает: – Ну и что с того? Ты из-за этого расстроился? – Я не расстроился, – до предела расстроено бубнит Юра, – просто запутался. И разозлился. Сзади с минуту тревожно молчат, а потом раздаётся Анин тихий голос: – Моя мама курит, но она вроде не плохой человек. Мама Ани действительно не плохой человек. Да, она строгая и любит дисциплину, но Аня постоянно приходит к ней на работу, а после работы они иногда даже выходят прогуляться в парк. Её брат тоже учится в университете, только в другом городе, но всё равно к ним приезжает. Бывает, что Аню в такие дни даже отпрашивают с уроков, чтобы пойти куда-нибудь всем вместе. А ещё когда Сава дома, он после уроков встречает сестрёнку возле школы. – Ну и что? Я просто думал, что хорошо Даниса знаю... и что ему интересно со мной возиться. А теперь понимаю, что он очень сильно вырос и изменился. «А ещё это значит, что, возможно, между нами намного больше расстояния и секретов, чем я думал», хочется договорить. Юра не договаривает – тугой ком в горле мешает. Хорошо хоть тухлый диалог постепенно разрастается благодаря друзьям, которые немного топорно, но эффективно переводят тему. Жалко, что после бани всех внезапно раскумаривает. Первым засыпает Костя, а вслед за ним и Аня начинает слишком часто и протяжно зевать. – Кстати, в колодце нас ждал Лягуш. Наверное, захотел поиграть. Совсем из головы вылетело. – Блин. Ты сказал ему, что мы придём завтра? – Ага. Пробормотав скомканное «ну ладно, спокойной ночи», Аня тоже проваливается в сон. Юра возвращается на кухню, чтобы попить перед сном воды, и застаёт там Камалию, мирно намывающую посуду. – А где Данис? – слова случайно опережают мысли. – Вышел в туалет,– мягко отвечает Камалия, а заметив его осторожные поглядывания в сторону вешалки в поисках той самой несчастной фуфайки, она принимается его успокаивать. – Он правда в туалете. Если хочешь, можем сходить и проверить. – Нет, спасибо. Обойдусь. Тёплый свет фонаря частично падает на подоконник, а мелкие цветки герани в полумраке напоминают россыпь лесных ягод. В эту секунду Юра очень сильно жалеет, что зайчик с железными ушками перестал передавать ему гостинцы. Это потому что он растёт? Жалко, что так и не получилось встретиться с ним лично. Юра набирает в ковш воды и присаживается на стул. Входная дверь оставлена открытой для вечернего проветривания, как и дверь веранды. Длинный ситец, прибитый к косяку гвоздями, немного покачивается от дуновения ветра, а полы поносного цвета блестят от чистоты. По телевизору говорили, что сегодня ночью будет холодно. – Не болтай ногами, – Камалия заботливо предупреждает, не отрываясь от уборки. – А то черти начнут под столом играть. Юра тут же послушно поднимает ноги на стул. Совсем забыл. – Вот почему все существа не могут быть такими же хорошими, как наш лесной зайчик? – Без понятия. А ты много таких существ знаешь? Камалия увлечённо поворачивается к нему лицом, между делом поправив сползающий пучок. Юра выставляет пятерню для удобства и начинает считать. – Ну... я знаю про зайчика. Про чертят из мусорки на Карышевской. Причём, про их земные копии тоже. Знаю про тех, кто по ночам ходит по огородам. Ещё про чудовище в речке. – А что за чудовище в речке? – Ты разве не в курсе? Данис рассказал, что оно утащит нас с собой, если его встретим, – Юра вкрадчиво поясняет, для надёжности решив не озвучивать про то, что это чудовище, оказывается, любит задаривать детей подарками. Такое откровение идёт наперекор наставлениям Даниса – им ведь никто не разрешал приближаться к воде. Значит, лучше умолчать. Камалия выразительно акает, будто припомнив что-то, и согласно кивает. – Точно, вспомнила. Хорошо, что он вас предупредил. А зачем ты вообще про всё это вспомнил? – Не знаю даже. Просто подумал, что зайчик давно мне ничего не дарил. Тонкий всплеск её смеха обволакивает в себя мягким пуховым одеялом. Камалия, как-то незаметно подкравшаяся совсем близко, ерошит его запутанные волосы. – Ты такой доверчивый. Даже не знаю, хорошо это или плохо. Но на всякий случай скажу, что принимать подарки от незнакомых зайчиков – не самая классная идея, даже если они кажутся добрыми. Юра хмурит брови, а следом осторожно кивает, ведь скорее всего именно такой реакции от него и ждут. – Ну всё, тебе давно пора спать. Недовольно поохав для приличия, он слезает со стула и плетётся обратно в зал. Проходя мимо вешалок, сознательно не поворачивает голову – плохие мысли снова вернутся от единственного напоминания о них. Если Данис думает, что закурив, он стал крутым плохишом, то эта метаморфоза произошла только в его голове. Спится ему этой ночью не очень хорошо: часы в зале тикают слишком громко, от завываний ветра скрипят стены, а на душе легче не становится. Утро тоже получается не совсем привычным. Юра как всегда просыпается рано, но вскоре замечает, что Костя куда-то подевался. Камалия с ночёвкой у них не осталась, решив, что девочки захотят снести весь дом в её отсутствие. Не сказать, что её сомнения беспочвенны, но всё равно жалко, что Камалия ушла, ведь ей бы наверняка удалось привнести немного позитива в их дом. В тот самый дом, который сейчас кажется затхлой бесхозной обителью, куда бы боги даже срать не сели. Юра набирает ледяную воду в ладони и остервенело полощет лицо. Настолько плохое настроение, что он даже не смог удержаться и использовал плохое слово, пусть и только у себя в голове. Закончив с утренними делишками, Юра возвращается на кухню, где привычно хозяйствует Данис. – А где Костя? – он спрашивает вместо «доброе утро». Брат, дожаривающий гренки, от неожиданности аж плечами дёргает. Данис оборачивается к нему, и в выражении его заспанного лица типичное утреннее раздражение мешается со странной растерянностью. – Ушёл ловить сеть. Юра уныло хмыкает и без слов разваливается на том же стуле, на котором коротал время вчера. Пока он мёртвым взглядом всматривается в узоры на клеёнке, ему быстро приносят кружку с горячим чаем, а рядом ставят пиалу с мёдом, овсяные печенья и целых три сырка. Благородным финишем для картины становится целая горка вкусно пахнущих гренок. – С утра сходил в магазин, – зачем-то поясняет Данис. Юра буркает в ответ «спасибо», по пресности соперничающее с чаем, который сегодня даже не хочется подсластить двумя ложками сахара. Если бы Костя был рядом, стало бы намного проще. На появление Ани, большую любительницу поздних подъёмов, надежд возлагать вообще не стоит. Значит, Юра будет мучиться один. Камалия вчера не смогла его переубедить, как бы усердно ни пыталась. Юре уже в следующем году будет двенадцать, он прекрасно понимает все уловки взрослых. Правда, не ясно, с какой целью с ним вот уже пятую минуту пытаются завести диалог, но вдумываться не хочется. Юра, возможно, больше вообще ничего не захочет. Никогда. На Даниса даже смотреть тяжело – в голову то и дело лезет всякий бред. Раз выяснилось, что Юра о нём так мало знает, то он не увидится, если окажется, что Даниса по ночам возле магазина можно встретить с ножичком. Долго сидеть столбом не получается, и взгляд всё-таки скользит к смешно заломанным бровям брата. При их виде в голове становится пусто до изнеможения, а потом из ниоткуда в мыслях выстреливает: «говно». Юра давится чаем до такой степени, что щёки густо краснеют. Это что сейчас было? Он яростно надкусывает бублик и отхлёбывает из кружки, игнорируя жжение на языке. Оно не прекращается. Вот как наглядно выглядят его беснующиеся мысли: «Надо дождаться Костю, разбудить Аню и поскорее смыться к речке. Поскорее смыться к речке, да... надо придумать, во что сегодня поиграть. Данис всё ещё на меня смотрит. Пусть идёт в сад собирать малину или займётся своими делами, чего пристал с расспросами?! Говно! Говно! Жопа! Надеюсь, шайку Руслана мы там не увидим, а то за себя не ручаюсь. Лезть с кулаками – это, конечно, плохо, но... да я этого красного в парашу кунал! Сегодня надену самую классную футболку с молнией Маквин, не зря же у мамы её выпрашивал вместо дурацкой майки с утятами. Если папа узнает, что Данис курит, то ему конец. Молния Маквин отстой, я же не ребёнок! Зачем мама мне вообще это купила?! Уф, вечно меня никто не понимает. Когда уже вернётся Костя и где его вообще носит? Предки – отстой! Данис – отстой! Гренки – отстой! Черепашки ниндзя – отстой! Шайка Руслана тоже! Если их увижу, скажу им так: в следующий раз, когда плюнете мне в спину, следите за ветром. О да. И отвернусь. И уйду.» Юра выныривает из мыслей, как из вонючего болота, выпучив глаза и надсадно дыша. Что за чертовщина с ним происходит? Данис со своей стороны тоже кажется ошарашенным. – Чё с тобой? – Ничего. – Да я же вижу, что что-то случилось. Юр, послушай, нам надо поговорить... – Я не хочу разговаривать. –...ты совсем обалдел? – Ты меня никогда не поймёшь, – язык, потерявший контроль, выдаёт только откровенную грубость, за которую в любой другой день он бы сам себя отметелил. – И я тоже тебя не понимаю. Юра встаёт со стола и пулей выметается на улицу, чтобы остудить щёки и нервы. За спиной всё это время теплится гробовая тишина, которая спустя минуту прерывается тихими шорохами и звуками намывания посуды. Ну и ладно. Ну и пусть. С Костей они сталкиваются возле калитки. Выискав что-то в выражении Юриного лица, друг сразу теряется, зачем-то начиная оправдываться: – Я с бабушкой разговаривал. Она спрашивала, как у нас дела. А почему ты такой взлохмаченный? – Разбуди Аню, пусть поскорее позавтракает и пойдём на речку. Костя чешет макушку, пожимает плечами и в конце концов согласно кивает. До того, как друзья закончат со сборами, коротать время приходится в одиночестве, грустно просиживая штаны на скамейке. Когда Аня с Костей наконец выходят из дома, они в унылой очереди плетутся к реке, как потерянные гусята. – Что будем делать? – Аня тонко интересуется, растягивая конец вопроса зевком. – Может, в салки? Юра протестующе мычит. – Слишком детская игра. Его друзья неловко переглядываются, после чего Костя растерянно отвечает: – Ну так-то да. Тогда поищем клад? Аня механическим движением поправляет сползающую заколку на волосах и кивает. На этот раз они в своих поисках не ограничиваются одним берегом: добираются до самой узкой части речки, хватают шлёпки в руки, задирают штанишки и переправляются на противоположную сторону. Надежда на чудо теряется с каждой минутой. Здесь ровно так же пусто, как и на их территории, где они уже перепроверили каждый булыжник. Юра хочет найти клад во что бы то ни стало, чтобы плохие открытия не омрачняли будущие воспоминания о его славных летних каникулах. Он даже сам не знает, в какой момент это стало так важно. А может, знает, но предпочитает о таком не думать. Они все мечтают о взрослении, как о волшебном моменте, который однажды наступит со всеми в необозримо далёком будущем. Осознавать, что ты живёшь в этом моменте прямо сейчас, что ты меняешься с каждым днём так же, как меняется твоё окружение – не то же самое. Это становится удивительно неприятным и болезненным открытием. Данис когда-то так же незаметно повзрослел, а теперь до него невозможно дотянуться, и хорошего в этом мало. Кто сказал, что с Юрой не будет так же? А с Костей? А с Аней? Время летит неумолимо. Взрослые не просто так говорят, что за ним невозможно угнаться, и скучают по своим беззаботным детским годам тоже не просто так. В детстве у всех есть друзья и странные увлечения, которые они ревностно стерегут от внешнего мира, а с годами это всё куда-то испаряется. Юра знает, о чём говорит, ведь с Данисом когда-то случилось то же самое. Сейчас между ним с Костей и Аней связь крепка, как стальной канат. Они даже поклялись однажды, что будут друг для друга самыми лучшими друзьями, сколько бы новых людей не встретились им на пути. Но кто сказал, что так будет всегда? Данис же тоже в детстве с кем-то играл, при этом Юре про своих друзей детства он ничего не рассказывал. Может, потому что они друг друга давно переросли? Теперь они друг другу безразличны? Вроде так это называют взрослые люди? Юра не знает. Но что-то внутри всё равно каждый раз подстёгивает, подсказывает, предупреждает. Бдит. «Время летит неумолимо». Если они не найдут клад этим летом, то вполне возможно, что в следующем им просто станет неинтересно его искать. Поиски снова не приносят результат, и Костя с Аней сдаются, а Юре приходится последовать за ними, чтобы перебраться обратно на свой берег. На душе тоскливее, чем за окном в дождливом ноябре. В итоге так и не получается решить, чем забить время. Идти домой Юра сейчас категорически не хочет, а Аня с Костей не решаются возражать. Вот они и ломают головы уже полчаса. Без мяча совсем тухло живётся. Подуспокоив разбуянившиеся нервы, Юра громко вздыхает и, внимательно оглядев посеревшие от скуки лица товарищей, решает, что их надо немедленно спасать. – Ладно. Значит, обратимся к проверенному способу. На подступах к воде они успевают увидеть кошку, бодрой рысью бегущую по своим делам чуть в отдалении. Во рту у неё зажато что-то, отдалённо напоминающее тельце мышки, но при более внимательном рассмотрении больше похожее на котёнка. – По-моему, у нашей кошки родились котята! – пищит вмиг приободрившаяся Аня. – Пойдёмте за ней и посмотрим! Посмотреть на новорождённых малышей правда хочется. Они с Костей встречаются взглядами и, договорившись без слов, кивают друг другу. Костя опускается на четвереньки на самом берегу реки, дотрагивается до воды кончиками пальцев и говорит: – Сходим обязательно, только сначала закончим здесь. Раз даже изначально скептично настроенный к истории Лягуша Костя в конце концов проникся ей, значит, мир всё-таки не без чудес. Юра уже напрочь забывает про причины утренних баталий в голове, отголоски которых сейчас воют о том, что они страдают детской ерундой. Ничего не поделаешь – он всегда питал слабость перед разного рода сверхъестественными материями. Юра уютно присаживается на корточки рядом с другом и начинает с неловким придыханием: – Нам очень скучно. Помогите, пожалуйста. Предложите, чем можно заняться. Предсказуемым ответом становится тишина, но они, уже знающие, что надо делать, начинают скрупулёзно шерстить по округе в поисках интересных находок. Вычищенный их собственными руками берег подарками не балует – даже гнилых веток нет, не то что по-настоящему интересных предметов. К подолу Аниной юбки намертво прилипают колючки, и вместо дальнейших поисков Юра с Костей тратят время, чтобы от них избавиться. Разочарование разливается внутри незаметно, приливает к сердцу слабыми волнами, но унять его всё равно не удаётся. Неужели все те недобрые мысли, которыми голова кишела утром, имеют место быть? А ведь молнию Маквин Юра правда любит больше по привычке, просто потому что Косте тоже нравится этот мультик. И школьный дневник с черепашками-ниндзя, в начале года казавшийся венцом искусства, уже к весне ему надоел. Даже бить палкой крапиву не так интересно, как было год назад, в чём Юра до сих пор боялся признаться даже самому себе. Если так пойдёт дальше, то ему однажды может прийти в голову, что никакого зайчика с железными ушками и в помине не существовало, а все гостинцы покупались родителями в обычном, ни капли не волшебном магазине. От таких мыслей становится неприятно – как бы Юру иногда ни потряхивало от жутких историй про банников и домовых, ему всё-таки жутко не хочется взрослеть, и приходит время это признать. Поток беспокойных мыслей прерывает тихое «ой». Юра не сразу понимает, что ойкает он сам – только осторожно приподнимает ногу, случайно наступившую на что-то твёрдое. Холодный озноб моментально прошибает спину. Костя с Аней теперь смотрят туда же, куда и он, но никто из них не решается проронить ни слова. К горлу подступает мерзкий ком. А что, если существо, обитающее в реке, не просто реагирует на их озвученные просьбы? Раньше Юра вообще об этом не задумывался, а теперь не знает, как раздумать уже сформировавшуюся мысль. Костя с Аней тоже поняли? Судя по нахмуренным бровям и дрожащим улыбкам, так и есть. Что, если существо знает о них намного больше, чем кажется? Их интересы, привычки, любимые игры. Предложения, высказанные когда-то в качестве шутки. – Птичка,– Аня констатирует мертвенно спокойным голосом. – Мёртвая. Как будто что-то услышало её тогдашнюю шутку про птичек. Как будто кто-то знает про то, как они втроём ещё весной в родном Юрином дворе с сине-красными турниками и качелями отпевали голубя Василия. – Лягуш хочет, чтобы мы поиграли в похороны, – онемевшими губами договаривает Юра. Если до того, как он озвучил мысль, им было не по себе, то теперь становится по-настоящему жутко. Кроме трупика птички на берегу ничего нет. Всё вокруг словно замирает в молчаливом ожидании. Юра поднимает взгляд к лицам друзей и внимательно вглядывается к любое изменение, ожидая совета. Ни Костя, ни Аня не озвучивают ничего вслух, но Юра понимает чужие мысли так отчётливо, словно видит их перед собой в развёрнутом виде. Это беспощадная, странная детская логика, которая всегда срабатывает в нужный момент и подсказывает правильное решение. Нельзя показывать, что тебе страшно. Нельзя резко убегать с криками о помощи. Чего бы это ни стоило, нужно оставаться вежливым. Никто не должен догадаться, что что-то не так. Оно не должно догадаться, что что-то не так. Первым, кто осмеливается открыть рот, становится умный Костя. Но обращается Костя не к ним. – Извините. Нам уже пора домой, так что доиграем завтра. Аня, незаметно вцепившаяся в рукав его кофты, отрешённо переспрашивает: – Мы не пойдём искать котят? – Может, когда-нибудь потом. Юра пытается как можно скорее отойти от воды и по возможности сильно не шуршать. Он почти успевает на цыпочках добраться до друзей, но резкий плеск за спиной заставляет торпедировать с места, разрушив весь их гениальный план побега. Аня потрясённо взвизгивает, заставляя рядом стоящего Костю вздрогнуть если не от испуга, то от неожиданности точно. Юре страшно сейчас оборачиваться, но тело делает это механически, о чём его бедное сознание вскоре жалеет. Прямо там, где он только что стоял, сидит жирная и удивительно уродливая жаба с карикатурно выпученными глазами. Юра никогда не видел таких больших жаб, и честно сказать, не знал, что они способны смотреть настолько пугающе осознанным взглядом. От выбранной стратегии побега они тут же отказываются, не сговариваясь. Грудь печёт от одышки, но ноги всё равно не останавливаются, за что им большое спасибо. Костя бежит чуть впереди, крепко схватив Анину руку, чтобы не оставлять её на съедение, а Юра срывается на такой остервенелый бег, что сланцы сползают до самой середины стоп. Даже если он сейчас наступит на коровью мину, честно, ему будет безразлично, лишь бы оторваться от ощущения, что кто-то невидимый шебуршит кусты и деревья в отчаянной попытке их догнать. За спиной что-то тихо плещется в воде. К горлу подступает тошнота. Родные ворота ещё никогда не казались настолько далёкими. В момент, когда в груди начинает печь совсем невыносимо, Юра не выдерживает и сбавляет скорость. За забором периодически мелькает чернявая макушка брата, крошечная с такого расстояния, и Юра немедленно решает придержать все свои обиды при себе. Их венценосную троицу, запыхавшуюся, взъерошенную и еле ковыляющую ногами, Данис встречает недоуменным взглядом, замерев на месте. Колючка с Аниного подола неизвестным образом перекочевала на Костин рукав. Когда первородный ужас внутри подуспокаивается, Юра находит такую же у себя на штанине. Данис спрашивает, еле шевеля губами: – Вы чё? И ответить ему совершенно нечем. Зато стыд за своё утреннее поведение не заставляет себя долго ждать. Брат, видимо, разглядывает что-то отчаянное в выражении его лица, раз даже брови хмурит не привычно раздражённо, а скорее действительно обеспокоенно. Юра пытается неловко улыбнуться одубевшими губами, промаргивается и только сейчас понимает, что под глазами всё это время было слегка влажно. Неизвестно, какими мыслями руководствуется Данис, когда вместо утешений тыкает пальцем в сторону накрытого колодца и говорит: – Смотрите. Там, похоже, кто-то оставил подарок. Юра теряет дар речи. Вместо него её заново обретает пришедший в себя Костя. – Какой ещё подарок? От кого? Данис показательно безразлично пожимает плечами и отвечает, продолжая смотреть на Юру в упор: – Назвался твоим старым другом. Сходите и посмотрите сами, я ничего не знаю. На колодезной крыше лежит аккуратная стопочка его любимых желейных конфет с пучеглазой пчёлкой на обёртке. На самом деле внутренности бы не охватил страх такой силы, если бы Данис не решил изменить своему постоянному выражению лица. При виде примирительной улыбке брата душа немедленно выпрыгивает из тела. Ясно. Лягуш успел добраться до их дома и облапошить даже Даниса. Всё кончено. Аня тонко хихикает. Вместо милого девичьего смешка из неё вырывается какой-то сумасшедший звук. – Круто... – Большое спасибо, – замогильным голосом продолжает Костя. Если оно их до сих пор каким-то образом слышит, то им правда стоит казаться вежливыми. Просто делать вид, что ничего такого не произошло. Именно так. Юра вбирает в рот побольше воздуха. – Да. Спасибо нашему... другу. Классно. Данис подозрительно их оглядывает, но больше ничего не говорит, неспешно возвращаясь к своим делам на улице. Похоже, он подметал двор. Здорово. Под пристальным боковым взглядом брата они хватают конфеты и заползают в дом. Сообразительный Костя сразу проверяет все места, с которых их потенциально может подслушать нечисть. В гробовом молчании они с Аней присоединяются к затее: задёргивают шторы, заглядывают под диван и за шкаф, переворачивают стулья. Всё равно не ясно, где теперь им можно безопасно поболтать. А потом взгляд случайно мажется по дверному косяку в проёме, соединяющему зал с кухней. Мама когда-то решила, что их дом слишком хорош для какой-то одной конфессии, поэтому пришпилила к косяку всего понемногу. И оберег с домовёнком теперь соседствует с иконой в маленьком дорожном формате. Между ними болтается крошечный молитвенник на шнурке в чёрном кожаном чехле с золотым тиснением. Под этим косяком они и решают обосноваться. На всякий случай. – Давайте больше туда не пойдём, – полушёпотом просит Костя. Юра опасливо озирается. – А как же клад? Ты забыл, что мы хотели его найти? – Да мы как-то не особо пытались. – И что? – Тебе реально всё ещё хочется туда соваться? – Я не понял, ты испугался, что ли? – Юра спрашивает так нагло, будто у самого колени до сих пор не подрагивают. Костю представлением впечатлить не удаётся. – Испуг – это нормально. Зачем продолжать туда ходить, если и так ясно, что добром это не кончится? – Затем, что шушера с Карышевской тоже что-то о нём знают. И если мы не будем первыми, то они с радостью заберут всё себе. – А я всё равно вернусь, – внезапно врывается Аня. Она поглаживает свои волосы и улыбается так, будто сама себя только что приговорила к смертной казни, не меньше. – У меня там заколка осталась. Больше нигде её выронить я не могла. Пойду прямо сейчас, чтобы до завтра не ждать, а вы можете остаться. Дослушав исповедь подруги, Юра переводит взгляд на Костю, который тут же возводит глаза куда-то к оберегу с домовёнком и шипит высушенное: – Вот блин.

* * *

Общую меланхолию дополняет факт того, что по прибытии на место они сразу замечают неладное: и да, в какой-то степени здесь творится что-то сверхъестественное. Если точнее, бесовское. Мяч с далматинцем, который неблагополучные однажды забрали, лежит на траве, никем не тронутый и готовый к использованию. Любые мысли о потерянной заколке тут же выметаются из головы. – Я же говорил! – сразу вскидывается Юра. – Эти крысы помойные тут как тут! Костя за спиной раздражённо шипит: – Что они тут забыли? Хороший вопрос. Вот ещё один навскидку: как их ещё не сожрали? Они сожрали Лягуша первые? – Не только они, – Аня мрачно встревает, – я слышу незнакомые голоса. Откуда-то из зарослей. И только подойдя ближе, Юра застаёт чудесную картину, от вопиющей наглости которой сводит живот. – Проваливай отсюда, дура! – рявкает Руслан, заглядывая в какие-то кусты. – Мы первые пришли! На долю секунды даже становится страшно, что из зарослей выскочит стрёмное жабоподобное чудовище и прямо в полёте отгрызёт Руслану голову, но этого никогда не случится, потому что в голове у Руслана так же пусто и невкусно, как внутри заплесневелой конфеты. Кусты тем временем отвечают не менее злобно и вполне себе по-человечески: – Хрюкало своё захлопнул и покатился колбаской с дороги! – А ты не пасись на чужой богадельне! Валите, пока не наглотались воды из-под лягушек! Считаю до трёх! – Ты каждый день её лакаешь, судя по морде, и ничего, живой, хоть и стал козлёночком! – О, правда? Ну вот сейчас на себе её свойства и проверишь, овца! Дугар, Кару и Коля скромно стоят чуть поодаль, изо всех сил пытаясь изобразить интерес к воспылавшему конфликту. Точнее, пытаются те, кто постарше: по выражению лица Коли абсолютно ясно читается его индифферентность к происходящей вакханалии. При виде их троицы брови у Дугара ползут вверх в знаке удивления. – О, – он заговаривает и приветственно машет в их сторону. – Ребята, привет. – Привет, – отвечает Юра, за секунду решивший, что из всей этой своры будет разговаривать напрямую только с ним. – А что это вы все здесь делаете? – В общем-то ничего. Торчим тут уже полчаса, пока Руслан пытается перекричать каких-то девочек. Уже на части фразы про «каких-то девочек» напряжённо поджимаются булки. Кару по-деловому кладёт руки на плечи Дугара, но из-за разницы в росте это выглядит не так впечатляюще, как ему хотелось бы. В неловкий диалог встревоженно вливается Аня: – А ты почему стоишь? Я думала, вы с тем красным будете вдвоём на передовой. Кару тяжко вздыхает и давит сконфуженную лыбу: – Да я ругался с ними минут пятнадцать, вот решил пока взять тайм-аут. Горло пересохло и живот уже надрывается от голода. Пришлось бежать сюда, чтобы успеть до того, как вы вернётесь. Как видите, всё пошло не по плану. От кого драпали, кстати? Ну конечно, так им всё и расскажи. Костя подозрительно щурится, всё ещё остерегаясь подойти ближе. – И какой у вас был план? – Ну вы в прошлый раз явно что-то недоговаривали, вот я и растрепал всё, что выведал у вас, своим. Хотели клад найти и всё забрать себе. Выборочная честность Кару в сочетании с его запредельным нахальством – жгучая смесь. На такое даже нормально не ответишь, вот и приходится нелепо хлопать ртом, гадая, с какого края лучше прицепиться. – Так это наше место! – возмущённо гаркает Юра, решив, что начать стоит с самых очевидных тезисов. – Вообще-то нет. Это место принадлежит минусо-политету. – Чего? – Минусо-политет, – поясняет Коля, – это местная администрация. Я не хотел сюда приходить, потому что вы из-за этого злитесь, но Кару сказал, что его мама работает в администрации и разрешила нам здесь играть. Костя снова недоверчиво косится на Кару. – Твоя мама реально работает в администрации? – Ага. Правда, она – администратор в салоне красоты, но это формальности. Коля, по всей видимости решивший похвастаться своими крутыми взрослыми друзьями, тут же дополняет: – А у Дугара папа работает поисковиком хлебо-булочных заводов. Он ездит по разным городам, находит заводы, в которых делают хлеб и договаривается с ними, чтобы они развозили булочки по всей стране. – Почти, но не совсем, – вежливо поправляет Дугар, – он просто находится в вечном поиске хлеба. Какая странная профессия, озадаченно размышляет Юра. Ну ладно. Когда лирическое отступление в жизненные перипетии его невольных собеседников завершается, приходит время задать по-настоящему важный вопрос. – Значит, вы хотите втихую захапать наш клад? Кару солнечно улыбается. – А он пока не ваш. По идее клад был зарыт здесь какими-то бандитами, и если так подумать, то у Руслана на него больше этих... как его... прав по наследству. – По наследству? Маленькая энциклопедия решает немедленно и без пояснений вкинуть очередной загадочный факт: – У него оба двоюродных брата – уголовники. Руслан говорит, что про них даже снимали репортаж. Аня, ведомая какими-то странными тёплыми чувствами, обескуражено оглядывает Колю. – Малыш, мы не злимся на тебя. А ты хоть знаешь, кто такие уголовники? – Конечно, знаю. Это плохие люди, которых за проступки поставили в угол. Я выучил это ещё когда из садика выпустился экстерном. – Правдоподобно врать он пока не научился, – объясняет Дугар, – Руслан с Кару пытаются его поднатаскать, а я против. По-моему, Коль, честность – это хорошее качество. По крайней мере, за честность вряд ли попросят пояснить, когда подрастёшь. Потасовка у кустов набирает пугающие обороты. С такого расстояния особо не видно, но кажется, Руслан скоро потеряет жалкие остатки достоинства и в самом деле полезет в драку с девочками. Мелкий принт пучеглазых мотоциклов на его шортах бы точно отчаянно мигал, если бы только был на это способен. Из кустов выглядывает блондинистая макушка, а багряные от пылких баталий щёки придают и без того взбешённому девчачьему взгляду совсем уж сумасшедшие нотки. И Юра внезапно понимает всё. – А, – удивление получается каким-то фальшивым и уже сейчас отдаёт нотками смирения. – Так вы с ними собачитесь? Безнадёжная затея. – Щас я с тобой закончу, – мрачно начинает Алина с Советской, выбираясь из зарослей с угрожающим видом, – а девочки займутся остальными. Вас не так уж много, я смотрю. Костя и Аня с Алиной видятся впервые, поэтому масштаб нависшей опасности оценить не способны, а Юра прекрасно помнит, как жалобно хрустела его бедная рябина под её беспощадными пальцами. Он берёт дело в свои руки и заблаговременно предупреждает: – Нас к ним не приписывай! Мы просто здесь играем, это вы все на наше место пришли и устроили тут какой-то цирк! Предупреждение, которое должно было их обезопасить, в итоге и зарывает их в яму, потому что Алина становится только злее. Кусты за её спиной тоже воинственно шуршат. – Монополию решили тут устроить? Никуда не уходите. Вы в очереди. – И что ты мне сделаешь? – едко начинает Руслан, а вот закончить не успевает: мяч с далматинцем из безобидной игрушки в руках Алины быстро превращается в настоящее оружие и прилетает тому прямо в раздражающую тявкалку. Удовлетворение невиданной силы захлёстывает Юру с головой. А совсем скоро они выясняют, что на самом деле столкновение с шайкой с Карышевской – это далеко не самое худшее событие, в котором им пришлось повариться. У этой шайки хотя бы есть что-то, напоминающее кодекс чести – атрофированное и приправленное бандитской идеологией, но всё же кодекс. Вполне себе терпимый, как оказалось. У Юры, Кости и Ани тоже такой кодекс есть. Например, никому из них не хочется обижать Колю или нападать на противника со спины, потому что это нечестно. А девочки Камалии получили известность в узких кругах как раз за то, что за их глазами нет никаких моральных принципов. Руслан вот, хоть и брызжет во все стороны ядом, накинуться с кулаками на девчонок не может. У Алины и Насти, наконец выбравшейся из плена кустов, руки же ничем не связаны, что они и доказывают с нечеловеческой последовательностью. Очень скоро Юра обнаруживает себя в горизонтальном положении. Он очень надеется, что в пылу потасовки никто из пацанов не заметил, как его отправил в нокаут первый полученный тумак. Костя валяется где-то рядом. Вроде бы ему поставили подножку. Дугар, похоже, ещё держится, но под весом целой своры девочек, навалившихся на него со спины, всё-таки медленно кренится к земле. Кару сначала хохочет, как умалишённый, а потом резко затыкается, и остаётся только гадать о том, что с ним случилось. Юра вяло перекатывается на траве и ложится на спину, чтобы лицезреть удручающее зрелище: почти все валяются, сбитые и униженные, как кегли в боулинге, а хорошие девочки Камалии бьют лежачих мальчиков грязными тапками. Повезло только Ане и Коле – те стоят шокированные, но целые, да глупо хлопают ртом. Юра крепко зажмуривается, чтобы его глаза больше не видели этот позор. Вдруг чей-то холодный кулачок стучит прямо по лбу, да ещё и так осторожно, как будто его голова – это калитка, через которую можно попасть к кому-нибудь в гости. Когда глаза открываются, перед ним висит незнакомое веснушчатое лицо, загораживая солнце. Юра безмолвно благодарит девочку за выбор короткой стрижки, потому что иначе её волосня бы намертво залепила ему лицо. – Прости, – пристыженно шепчет девочка, а в глазах у неё читается искреннее сожаление, – я не хотела так сильно бить. Ты в порядке? Ну не скажет же он, что чуть не откинул коньки от её удара. А если после этого девчонка от жалости расплачется, чё он брату скажет? Как бате в глаза будет смотреть? – Порядок. Ты кто вообще? – Ксюша, – удивлённо отвечает незнакомка. – А ты можешь, пожалуйста, рассказать нам про клад? Я тоже очень хочу на него посмотреть хотя бы одним глазком. Обещаю, что не буду ничего отбирать, путаться под ногами тоже не буду. Какая славная, вяло думает Юра. Вот бы их с самого начала так вежливо просили. Ярко-красный комок с периферии шипит: – Не смей ей ничего рассказывать, позорник! Коля, почему ты вылупился, иди и немедленно покусай этих дур! В сбитую речь Руслана вклинивается предупредительный тон Дугара. – Коля, не кусай девочек. Это не по-пацански. Кару где-то в стороне задушенно подвывает: – Да, не по-пацански, никогда так не делай. Но пока ты мелкий, тебе можно всё. Мочи их! – Я не хочу их мочить. Тут вода грязная. Ксюша неловко помогает переместиться в сидячее положение. Теперь Юра может полноценно обозреть масштабы катастрофы – и оказывается, всё не так страшно, как предполагалось изначально. Почти все подбитые бедолаги уже сидят, оглушенно оглядываясь, и всеми силами пытаются показать, что фатальное поражение их ни капли не трогает. Не всем с противницами повезло так же сильно, как Юре: вот Настя, например, небрежно поддевает тушку Кару ногой, видимо, остерегаясь, что случайно нанесла ему урон, после которого психика Кару пошатнулась окончательно. Костя, тоже увидев её осторожные попытки привести раненого в чувство, успокаивает равнодушным тоном: – Он всегда такой, не переживай. – Какой такой? Коматозный? – У меня просто хорошее настроение, – защищается Кару. – У тебя ободок такой классный, на бумеранг похож. Дашь погонять? У нас во дворе как раз есть собака, буду воссоздавать сюжет американских сериалов. Настя отвечает наисерьёзнейшим тоном: – Неа. У меня этот ободок намертво с мозгом связан через специальный магнит. Меня просто в детстве сбил игрушечный камаз, прям по голове проехался. Мясо, кровь, кишки, всё такое. Врачи сказали родителям, что без этого ободка мой мозг укатится на затылок, а так он крепко примагничен. Если сниму, я стану бешеной и всех покусаю, ну либо отупею. По ней видно, что восторженный вздох Кару нехило так подпитал её эго. – Крутяк! Я тоже хочу такую штуку. – Когда уедешь домой, сходи с мамой в поликлинику. Там всё сделают. – Крутяк! – Я даже не хочу это комментировать, – бурчит Руслан. Алинин подзатылок не ждёт повторного приглашения, с первого раза попадая точно в цель. – Ай! Овца! – Повторяешься. А теперь рассказывайте, что знаете про клад. Если честно, с таким отношением делиться информацией особо не хочется. Юра ловит Костин до помутнения уставший взгляд, который будто вопрошает: «может, всё-таки расскажем?», а в ответ на немой вопрос только безразлично пожимает плечами. После такого краха нет настроения придумывать новые стратегии поведения, так что пусть всё будет, как будет. Он умаялся. Коля неловко шмякается на землю и устраивается между своих товарищей, тут же отключаясь от внешнего мира и занимая себя изучением травы. Дугара с Кару, кажется, тоже терзают сомнения. Даже Руслан уже не отплёвывается так же остервенело, как прежде. Видимо, непонятная история с кладом всех успела достать. – Ну... его когда-то зарыл преступник, сбежавший из колонии, – Дугар неохотно начинает, на автомате закинув руку на макушку Коли. – Там должны быть всякие криминальные штуки. Он таким образом решил скрыть улики какого-то очень страшного преступления, чтобы мусора – полицаи, то есть – не смогли ничего отыскать. Раз никто клад не нашёл, значит, дело до сих пор не раскрыли. Ксюша встревоженно шепчет: – Какая жуткая история. Краем глаза Юра ловит Анин умоляющий взгляд. Его бедная подруга так и стоит, замерев в позе солдатика, и крупно вздрагивает, когда на её плечо без всякий стеснений ложится крепкая Настина рука. – Не такая уж жуткая, видала и страшнее. Не твоя заколка, кстати? Нашла в кустах. – А? – Заколка твоя, говорю? – А. Да. Большое спасибо. Алина вдруг издаёт странный звук, напоминающий крайне удручённое рычание дикого зверька, нервно всплёскивает руками и садится на корточки. Дугар вроде пытается помочь попавшему под её горячую руку товарищу, зашевелившись в попытке оттащить злющего Руслана к себе, но Алина сразу предупредительно поднимает тапок, и руки Дугара послушно падают на колени. – Что за фигню вы наслушались? Нам вообще по-другому рассказывали. – А о чём вам рассказывали? Юра удивлённо вскидывает брови, поворачивая голову в сторону Ани, молчавшей до последнего. То, что сейчас она смогла решиться даже на такой простой вопрос, наверняка дорогого ей стоило. Хотя, возможно, это просто от нервов. Тон Алины заметно смягчается, что не ускользает от внимания присутствующих, в особенности – Руслана, который тут же картинно закатывает глаза. – Камалия говорила, что на нашей речке когда-то прогуливалась пара, которая вот-вот собиралась пожениться. Здесь они поклялись друг другу в вечной любви. Им тут так понравилось, что сразу после свадьбы они первым делом вернулись к речке, чтобы зарыть вещи, напоминающие им друг о друге. Вряд ли Аню такая история на самом деле впечатлила, но она выразительно мычит и кивает из вежливости. Свадебная тема интересует Аню только в случае, когда из окон праздничного кортежа бросают ириски, в чём Юра с ней абсолютно солидарен. Пока девочки мечтательно вздыхают, а Руслан под шумок подползает к своим, при этом испытывая свои глаза на способность завернуться внутрь и коснуться радужкой мозга, все остальные помалкивают. – Не понял, – прокашлявшись, говорит Дугар, – и потом что было? – Они оставили клад, переехали в город и через три года развелись с большим скандалом. Настя знающе кивает, подхватывая бред своей дорогой подруги. – Теперь они ненавидят друг друга. – Почему? – Потому что такова жизнь, шкет. Я знаю, о чём говорю. Руслан высокомерно перебивает: – Да откуда тебе знать? Алина быстро вступается за честь подруги, шикая на недоброжелателя: – Вообще-то у Насти в школе уже мальчик есть! Этот дурак всё ещё не понял, что милая компания девчонок – это настоящий танк, против которого с пластиковым ножиком не попрёшь. Гусеницы раздавят и кости, и хрупкое эго. Юра недоверчиво косится в сторону Ксюши, гадая, как она вообще среди них затесалась, и краем глаза замечает, как Кару показательно увлечённо разглядывает небо, сжав губы в тонюсенькую полоску. Секундой позже к его занятию присоединяется Костя, от усердия откинувший голову настолько сильно, что ему наверняка скоро станет больно. Дугар заинтересованно мнёт ладонью траву, и даже Руслан прячет порозовевшее лицо, опустив подбородок. У Юры самого щеки слегка подпекает. Хладнокровным остаётся только Колян. – Витя таскает мой рюкзак по вторникам и четвергам, – невозмутимо подтверждает Настя, – у нас всё серьёзно. Даже питомец общий есть, хоть Витя и называет его братом. Обычная дворняжка, отзывается на кличку Фёдор. Липучая зараза. Такие обычно жрут домашки. Ксюша вдохновлённо вздыхает, еле заметно краснея щеками, и переводит блестящий взгляд на Юру: – Ах, вот бы и мне так же. От её мечтательности почему-то становится не по себе. Костя встревает, от души прочистив горло: – Я не понимаю. Почему нам разные истории рассказали? Это в самом деле странно. Данис же рассказывал им совершенно про другое, откуда вообще взялись молодожёны с их несчастным браком? По-любому девочки просто выдумывают. Как Камалии вообще могло прийти в голову такое сочинить? Той самой Камалии, которая однажды на большом семейном празднике в ответ на нескромные вопросы от родственников заявила, что лучше съест свой ботинок, чем выйдет замуж до тридцати лет. Данису тогда пришлось знатно попотеть, чтобы выдернуть её из разговора с захмелевшей тётей целой и невредимой. И эта самая Камалия затирала девочкам про молодожёнов? Но сомнение всё равно селится в сердце. Уловив момент, когда все вокруг наконец затыкаются, Юра задаёт осторожный вопрос: – Дугар, откуда вы на самом деле узнали про клад? Дугар над ответом думает не долго. – Руслан рассказал. Приходится сделать очень долгий вдох и мысленно досчитать до десяти прежде, чем обернуться к внезапно поникшему Руслану. – А ты откуда узнал? Наверное, у него батарейка села, раз он даже не шипит, а только с большой неохотой признаётся: – От Матвея. – Как так? Значит, всё-таки не от родственников? Вместо ответа Руслан ничком валится на землю и выдыхает душераздирающе тихое «какой отстой». В этот момент его становится даже жалко – всё-таки во время потасовки именно он принял на себя гнев Алины, избавив всех остальных от излишних повреждений. Пусть и случайно, пусть и за дело. Хотя нет. Так ему и надо. Но Юре всё равно кажется, что хранить секреты дальше бессмысленно. Если для того, чтобы найти клад, придётся объединить усилия и проверить разные, даже самые неправдоподобные версии, то так тому и быть. – А нам Данис рассказывал почти то же, что и вам, но немного по-другому. Мы думали, что зеки оставили награбленное здесь, потому что сдружились с речным чудовищем. Тишина, последовавшая за его откровением, действительно кажется всеобъемлющей. Даже Руслан, который всеми силами пытается показать степень незаинтересованности в дискуссии, озадаченно на него оглядывается. Кару тихо переспрашивает: – Что ещё за чудовище? С одной стороны, делиться секретом реки с этими сомнительными личностями не хочется. Мало ли, вдруг Лягушу не понравится то, что на него внезапно обращено столько внимания, и он окончательно слетит с катушек. Но в остальном Юра чувствует, что его друзья слишком запутались для того, чтобы дальше шуршать в одиночестве. Может, свежий взгляд сможет прояснить эту мутную историю? Получив молчаливое одобрение Кости и Ани, он решается. Дугар заинтересованно придвигается ближе, даже непривычно тихие Руслан и Кару не перебивают рассказ своими искромётными вставками, а девочки вообще сидят с таким видом, будто Юра зачитывает им лекцию в университете. Рассказывает он не всё, потому что во-первых, если Руслан узнает, что Лягуш скоммуниздил их мяч и наглым образом подсунул его Юре, возможно, он полезет в драку с водой, как тот странный император из учебника истории. А если девочки узнают, что одной из находок, выловленных в реке, они залепили след своих опасных игр с огнём, то пожалеют куклу и обязательно расскажут обо всём Камалии, которая сразу же доложит Данису. –...в общем, эта штука, по всей видимости, охраняет клад своих любимых воров, поэтому никто из нас и не смог его найти. Алина скептично переспрашивает: – И вы в самом деле верите, что «эта штука» хорошая? Из чистой вредности хочется ответить грубым «да, и что?», но Юра мешкается, а остальные это, конечно, сразу замечают. – Река как будто чувствует, что нам нужно именно в этот момент, и даёт это. Но в последнее время она перебарщивает. С этими словами Юра оборачивается к блестящей под лучами солнца воде, чтобы обвести берег настороженным взглядом. Глаза сразу набредают на что-то сверкающее, едва проглядывающееся из-под завала мелких камушков и грязи. – Например, как сейчас. Он медленно встаёт с места и, осторожно перебирая ногами, подходит к реке. До слуха едва доносится звук шуршания одежды за спиной. Вдруг кто-то с неожиданной силой дёргает его за локоть. – Думаешь, это подсказка? – спрашивает Руслан. Юра грубо выдёргивает локоть из захвата, но не сбавляет шаг. – Либо что-то, что скоро может нам пригодиться. «Либо что-то, что может нас напугать», скомканно додумывает в голове. Вода шелестит привычно тихо, в округе не наблюдается ни единой жабы. Но Юра затылком чувствует, что за ними подглядывают. Кое-кому явно очень интересно увидеть их реакцию. Возможно, этот «кое-кто» наблюдает за ними, спрятавшись на другом берегу, а возможно, он сидит под ближайшим кустом. Но тревога слегка освобождает сердце из тисков. По крайней мере, их сейчас много. – Это нож? И правда. Под противными склизкими камушками лежит маленький складной ножик, чистый, без единого ржавого пятнышка. Что-то внутри ухает от напряжения. Что Лягуш хочет сказать? Разве это похоже на подарок, который дарят детям? Зайчик не дарил Юре ничего подобного. Зайчик передавал только желейные конфеты, ягоды или шипучки, но никогда не пытался подсунуть ребёнку нож. Почему Лягуш так делает? Опять Юру заносит. Подумаешь, набрели на странный предмет, да мало ли кто здесь ходил. Может, Лягуш просто захотел подшутить над ними или вспомнил старую считалку. Вышел немец из тумана, вынул ножик из кармана. Буду резать, буду бить, а тебя оставлю жить. Разве детишкам не нравятся такие считалки? Нет. Детишки просто не вслушиваются в смысл слов, а первые вопросы у них возникают, когда они начинают взрослеть. Почему Лягушу так нравится их пугать? Юра мог бы убежать, если бы был здесь только с друзьями, но раз он уже попал в ситуацию, в которой очень просто себя дискредитировать, то приходится поднять нож, осторожно придерживая корпус двумя пальцами. Ледяные металлические вставки на бортиках обжигают кожу холодом. Юра может поклясться, что никогда в жизни ему не приходилось трогать настолько холодный предмет, даже когда он доставал из морозилки замёрзший йогурт после неудачной попытки сделать мороженое. – Мне не нравится такой подгон, – Костя подаёт голос, впервые решившись на откровенное осуждение в голосе. Звучит он взаправду встревоженно. Ксюша, притаившаяся у него за спиной, скулит на выдохе: – Что-то мне не по себе. Может, ну его? Алина с Настей застывают чуть поодаль, и по лицам видно, что они обе крепко задумались. Кару прыгает вокруг, пытаясь разглядеть предмет обсуждения. Один Дугар выглядит невозмутимым, как будто каждый день видит подобные предметы, ей-богу. И Коля, конечно. Алинин уверенный тон разрывает напряжённую паузу. – Ну нет, нельзя так просто сдаваться. Если мы начнём искать вместе, то всё будет в порядке. В случае чего самый быстрый убежит отсюда и позовёт подмогу. Когда Руслан тянет свои загребущие пальцы к находке, Юра оттягивает руку и, подгадав момент, убирает ножик в карман. – Я нашёл, я и забираю. – Говнюк. – В следующий раз, когда захочешь плюнуть мне в спину, следи за ветром. Всё равно он уже знает, что нужно делать.

* * *

Настя, до этого внимательно разглядывавшая реку, поворачивается к ним лицом и важно кивает. – Мы с девочками разработали план действий. С Настей Юре повезло познакомиться не так близко, как в своё время не повезло познакомиться с Алиной. По крайней мере, Настя не наносила имуществу его семьи ущерб и не опозорила их любимый рябиновый куст, росший в саду ещё со времён молодости родителей. Отныне куст обречён быть навеки искалеченным, хоть отломанной ветки уже и не видать из-под свежей листвы. Юра любит сравнивать себя с этой рябиной – он такой же униженный и оскорблённый, потому что сам переживал подобного рода слом. Место, на котором когда-то гордо красовался молочный зуб, до сих пор ноет по осени... даже если на его месте уже вырос коренной. Он осторожно интересуется у Насти: – Когда вы успели? Возможно, её странность ограничивается необычным чувством юмора, но Настя вполне может оказаться соперницей похуже некоторых. Тёмная лошадка, словом. Своего рода серый кардинал. Юре ещё немного кажется, что настоящим серым кардиналом этого прелестного тандема может оказаться милейшая на вид Ксюша. Почему иногда она становится такой отрешённой, словно её душа вот-вот улетит бороздить космические просторы? На одной ли тяге возвышенной, как зефир с сахарной посыпкой, натуры? Настя отвечает с удручающей непосредственностью. – Пока вы все пялились на нож. Позволив своей подруге поблистать умением выстраивать логические цепочки, Алина пафосно смахивает упавшие на плечо волосы назад, словно уже представляя себя на обложке диска с «Тотали спайс». Ксюша, робко пристроившаяся рядышком, мило улыбается. К ним присоединяется и Настя, которая без слов выдёргивает вместе с собой ничего не понимающую Анечку из круга своих НАСТОЯЩИХ друзей, игнорируя их с Костей возмущённый писк. Они с Костей сразу обмениваются скептичными взглядами. – Несладко тебе пришлось, подруга. Не переживай, теперь твоя социальная жизнь в безопасности. Как тебя зовут? – Ну... Аня. Анечка выглядит и ошарашенной, и настороженной, и смущённой одновременно. С одной стороны, Юра с чистой совестью может признать, что радуется неловким попыткам сверстниц затащить её в свой кружок по интересам. С другой стороны... бред какой-то на самом деле. Не может же Аня вдруг решить, что с девочками ей возиться интереснее, чем с ними? – Классное имя. – Да вроде обычное... Из всей обделённой вниманием пацанвы одному Дугару удаётся открыть рот и прозвучать при этом не обиженно. Судя по говорящим выражениям на лицах Руслана и Кару, этим двоим тоже неплохо прилетело по самооценке. Впервые Юра может признать, что прямо сейчас делит с ними одинаковую эмоциональную волну. – Так что вы предлагаете? – спрашивает Дугар. Просто и лаконично, как и полагается пацану с активно растущим не только организмом, но и авторитетом. – Точно, – вливается Кару, вальяжно разместив локоть на голове удачно стоящего рядом Коли. Этому, судя по росту, авторитета не видать ещё лет так до пятнадцати. Юра как может незаметно приосанивается, чтобы на всякий случай показать ему пару своих потерянных сантиметров. – Рассказывайте. Руслан же после третьей неудачной попытки тайком заползти в Юрин карман жизнерадостным не выглядит. Только вякает полураздражённо, делая вид, что доказывать ему в этой жизни больше нечего: – Да чё вы их слушаете? Они ничего дельного не рассказали, а ведут себя как самые умные. – Точно, – опять вклинивается Кару, по-злодейски перебирая пальцы на Колиной макушке. – Не круто. – Полный отстой. Алина с Настей на пару смеряют их уничижительными взглядами. Позволив лохам прочувствовать сок момента, Алина неторопливо начинает свою речь: – Нам с самого начала рассказывали совершенно разные истории. Значит, как минимум две группы пошли по ложному следу. Предлагаем присмотреться к тем, кто самым первым начал втирать нам всякую ересь. А разговаривает она всё тем же матёрым тоном бывалой узницы общей образовательной. – Ты говоришь прямо как наш социальный педагог, – справедливо негодует Кару. – Потому что с вами по-другому невозможно. Кроме Коли, конечно. Коленька очень умный мальчик. – А ещё я закончил садик экстерном, – пискляво хватается Коленька, раз ему дали повод. – И кружок по шахматам. И целый отдел детской библиотеки. Девочки раздражающе воркуют что-то вроде «ого, и даже детскую библиотеку?», так что слушать эти восторженные вопли скоро становится невыносимо. А план, который изначально звучал, как довольно сомнительное действие, в итоге оказывается вполне себе затягивающим времяпровождением. – Объект видно из окна веранды. Объект надевает калоши. Объект берёт в руки пластиковое ведёрко. Белое, с этикеткой «Махеевъ». Объект выходит из дома. Объект направляется в сад. – Кару, тебе не обязательно озвучивать все действия Матвея. Жалко, что Кару уже вошёл в роль заправского шпиона, и вряд ли теперь его можно остановить. Он восседает на плечах Дугара, взволнованно болтая ногами в ярко-жёлтых носках. Забор у Матвея настолько высокий, что без сторонней помощи внутрь заглянуть невозможно, поэтому им и пришлось пойти на крайние меры. – Объект собирает смородиновые листья. Объект направляется к грядкам с баклажанами. Объект очень долго разглядывает кабачки. Кажется, у нас сегодня опять будет витаминный обед. Руслан тяжело прикладывается спиной к забору и выстанывает на выдохе: – Отстой... Его любимое слово мастерски меняет окрас при каждом применении. На сей раз оно звучит настолько душераздирающе, что даже Юру слегка пробирает. – Мы же вчера специально не почистили грядки, – Дугар ворчит, стойко продолжая отстранять лицо от болтающихся ног. – Думали, что ему не захочется трогать руками неухоженный баклажан. Коля отстранённо поясняет: – Матвей сам вечером дочистил грядки экстерном. Из сада Матвей выходит быстро: щепетильно отмывает все овощи под уличной мойкой, чистит калоши и бодрой походкой заходит обратно в дом. Кару неустанно уведомляет о каждом его шаге до тех пор, пока ему самому не надоедает пыхтеть над бесполезной задачей. Он слезает с Дугара так ловко, словно им уже не впервой проворачивать подобные трюки. Жёлтые носки мигом возвращаются на мягкую траву и разбавляют зелень модным цветовым акцентом. Руслан легко подкидывает в сторону товарища босоножки, которые до этого успел вдоволь поболтать за лямки. Кару заканчивает обуваться, возвращает тело из позы креветки в человеческую и констатирует: – Теперь он засядет в кресле с книгой. Потом откроет форточку на кухне, потому что ему не нравится, когда в доме сильно пахнет едой. Это всё мы знаем и без слежки. Алина отрывается от колупания забора, чтобы протяжно взвыть: – Какая скукота. Ту часть краски, которую не успела уничтожить Алина, берёт на себя Настя. Они ждут, пока она закончит с их стихийным актом вандализма, и сломя голову бегут к следующей цели. Ладно, не совсем бегут. Ксюша вовремя предупреждает, что у неё может начаться одышка, поэтому большую часть пути до Советской приходится пройти с черепашьей скоростью. С Камалией ситуация обстоит ничуть не лучше. Умудрённая жизнью девчачья надзирательница сидит в беседке в расписном халате, потягивая чай и поправляя периодически сползающий с головы тюрбан. Юра утробно вздыхает. – Нам даже не обязательно прятаться. Она всё равно из-под своих огурцов ничего не видит. Алина тут же встаёт в оборонительную позицию. – Потому что наша Камалия ухаживает за собой! В отличие от некоторых! Они с Костей уже традиционно обмениваются говорящими взглядами. Стало быть, это был камень в огород Юриной футболки с тачками. Подумаешь, на рукаве осталось древнее пятнышко от варенья – он всё равно всем в школе уже рассказал о том, как посадил это пятно во время драки со старшаками из волейбольной секции. История пишется победителями, а ту банку клубничного варенья Юра уж точно уделал всухую. – И у неё есть прорези в огурцах, через которые она за всем наблюдает, – с готовностью подпевает Настя, – потому что Камалия покупает огурцы в магазинах косметики. Их там специально выращивают с дырочками, чтобы было удобнее. Вам не понять. От такого открытия все остаются под большим впечатлением. Аня внимательнее приглядывается к огурцам на лице Камалии, явно заинтересованная чудным изобретением. Костя открывает рот с небольшой заминкой, и сомнение в его голосе смешивается с бесхитростным удивлением. – Не знал, что прогресс зашёл настолько далеко. – Конечно. Мы, девочки, давно уже всё на свете придумали, даже знаем способ, как стопроцентно стать феей огня. Аня, которая никак не может привыкнуть к большой компании, от воодушевления прикрикивает громче, чем нужно, от чего тут же ловит приступ смущения. – Правда что ли? А как это делается? Настя вкипает в неё долгим изучающим взглядом. Юра предупредительно щурит глаза. Костя тоже активируется и незаметно шоркает поближе к подруге. – Ты лучше так не делай, у тебя всё равно скоро могут пробудиться свои силы, я это чувствую. А вот ты, – говорит Настя, тыкая пальцем в сторону Руслана. – Вполне себе можешь. Дома покрутись вокруг своей оси пять раз, трижды хлопни в ладоши, выпей воду с лимоном и включи все конфорки на газовой плите. Утром будешь настоящей огненной феей. – Газовая плита не помогает, – въедливо поясняет невпечатлённый Руслан. – У меня мать дома каждое утро с неё прикуривает, а волшебником в итоге стал только отец. Выучил исчезающую магию. Последним на очереди стоит Данис, и Юре заранее становится немного нервно. Он уже подозревает, что его брат курит, а что, если они случайно нарвутся на очередную неприглядную семейную тайну? Кару с Русланом, наверное, даже начнут восторгаться, но их восторг – противоположное понятие к слову «комплимент». Костя поддерживающе хлопает по плечам, чтобы его успокоить, и отчасти это даже работает. Но Юра всё равно находится в диком напряжении всю дорогу домой. На сей раз подбитой пташкой становится Коля, у которого в пути начинает урчать живот. Малыш какое-то время стойко терпит, а потом не выдерживает и тянет тонюсеньким голосом: – А скоро будет витаминный обед? От упоминания витаминного обеда лицо искривляется даже у непрошибаемого Дугара. Юра понимает, что полюбил кривые вареники Даниса с вечно утекающей начинкой ещё сильнее, чем прежде. Кару учтиво предлагает сменить маршрут и зайти сначала в продуктовый, продемонстрировав накопившуюся в кармане мелочь. К сожалению для Коли, другой его товарищ не находит в своём сердце так много великодушия. Руслан отбегает от дороги к обильно поросшей зеленью канаве и выползает обратно с охапкой первосортного придорожного щавеля. – Сегодня это будет твоим витаминным обедом. Коля буравит букетик долгим настороженным взглядом. – Оно же не мытое... – Я подул. – А если у меня заболит живот? – Как он может заболеть от витаминов? – А вдруг у меня появятся глисты? – Я тебе что, дохлую птицу предлагаю? – Ой, я сейчас захотел куриную котлету. – Пожалуйста, – Дугар встревает, не выразив ни единой эмоции, кроме не по годам развитого смирения. Обращается он, похоже, к Юре. – Вынеси Коле какой-нибудь перекус из дома. Юра молча кивает и начинает идти быстрее. Теперь ему тоже хочется куриную котлету. Во дворе никого нет, в окнах тоже не получается разглядеть знакомый силуэт, поэтому Аня предполагает, что Данис ушёл в магазин. Юра не так в этом уверен – вполне возможно, Данис просто дрыхнет. Они как можно тише открывают ворота и на цыпочках крадутся внутрь. Горло начинает першить от жажды, и Юра, быстренько прикинув план действий в голове, оповещает всех остальных: – Я сейчас вынесу воды и еды. Заодно проверю, есть ли кто дома. Откуда-то из-за спины Дугара выныривает короткостриженная макушка. Это происходит настолько резко, что даже Кару от неожиданности шугается. – А можно я с тобой? – Ксюша спрашивает певучим голосом, для выразительности прихлопнув длинными ресницами. Кажется, это первый раз, когда она заговорила без повода. Её губы замирают в кроткой полуулыбке. Костя ловит Юрин слегка ошарашенный взгляд и только пожимает плечами. Где-то возле самых ворот Настя прикладывается рукой ко лбу – манёвр, который надёжно скрывает выражение лица. Кару замечает этот непримечательный жест боковым зрением и подлетает к Насте, с боем отодрав руку от лба. – Ты что, хочешь, чтобы твой мозг укатился к затылку? Настя в ответ смотрит так красноречиво, что любой другой бы без слов понял её невербальный посыл, но в итоге запечатывает невысказанное единственным вздохом. – Нет, не хочу. Мой мозг мне ещё нужен. – Я тоже так думаю, потому что ты очень умная. Это круто. – Спасибо. Ты тоже очень умный. Юра переводит очумевший взгляд на Аню. Она повторяет жест Кости, пожав худенькими плечами с выгоревшей на солнце кожей. В конце концов, он возвращает внимание к Ксюше, всё ещё прилежно дожидающейся его разрешения. – Хорошо. Пойдём. Каждая косточка в его теле чувствует, что здесь что-то неладно. Юра снимает тапочки и быстро поднимается по лестнице, подбираясь к входной двери, а Ксюша осторожно наступает на пол беленькими носочками, не снимая с лица улыбку. Она шлёпает к нему походкой стеснительного утёнка, не забывая придерживать подол нежно-розового сарафана. – Всё нормально? – спрашивает ничего не понимающий Юра. – Всё хорошо. Не волнуйся. Дома они не обнаруживают никого, и это открытие успокаивает даже больше, чем предполагалось. Пока он набирает воду в ковш, Ксюша с любопытством оглядывается по сторонам. В холодильнике обнаруживается целая палка докторской колбасы. Надо не забыть запилить бутерброды. Его житейские мысли обрубаются Ксюшиным затяжным нервным вдохом. – Ой, твой брат любит читать, – она одухотворённо отмечает, кивая в сторону стопки журналов, косо стоящей на столе. – Здорово. Наверное, ему нравится учиться в университете. – Ага, – спокойно соглашается Юра, зная прекрасно, что Данис этими журналами топит печь. – Обожает просто. Он мельком смотрит в сторону стопки, а неподготовленное сердце совершает болючий кульбит. Самый верхний журнал лежит в открытом положении, на глянцевых страницах красуется схема: «Пищеварительная система земноводных». Ноги сами нетвёрдой походкой несут его к столу. Пальцы осторожно касаются бумаги, проводят под ровными буквенными линиями, как делают дети, когда только учатся читать. Лягушки питаются личинками стрекоз, жуками, мухами, червяками и другими насекомыми. В целом, они способны съесть всё, что могут проглотить. Интересно, а какого размера Лягуш? Юра нервно сглатывает и закрывает журнал. Лягуш смог бы проглотить, скажем, маленькую мышку? А мышку побольше? А собаку среднего размера? Лягуш смог бы проглотить собаку? Ксюша впечатлённо присвистывает. – Классно. Кажется, тематика писанины пришлась ей по душе. Юра может подарить Ксюше этот журнал, если она попросит. Ему совсем не будет жалко. – Согласен. Данис вообще очень классный. Пошли обратно? Он откладывает наполненный ковш на стол для того, чтобы передать Ксюше большую плоскую тарелку с горкой из бутербродов. Она ойкает, но хватается за бортики тарелки так усердно, словно на ней теперь висит ответственность за доставку быстрого питания для всех детей в деревне. Отчасти, так оно и есть. На обратном пути Юра по привычке проверяет блюдечко для домового. Молока в нём почти не осталось, зато на поверхности блюдца плавают две одинокие мёртвые мухи. Поборов внезапно накативший приступ тошноты, он выливает молоко в раковину, а потом сильным напором воды смывает мух в слив. Поставив на пол новое блюдечко, Юра немедленно зовёт Ксюшу, и они вместе выходят из дома. По Ксюше можно сказать, что она очень старается не выглядеть расстроенной. Оказавшись во дворе, она молча ставит тарелку на порог, юркает обратно к своим девочкам и снова теряется за их спиной. Ковш с живительной влагой моментально идёт по рукам, и драки удаётся избежать лишь чудом. Все по очереди присасываются к пластмассовому бортику, прямо как дикие звери на водопое. – Эй, ну оставьте мне тоже! – ноет Юра, которому очень не хочется переться в дом по второму кругу. А получается в итоге так, что ему приходится засунуть свою тревогу поглубже и идти по третьему. Когда все утоляют жажду и набивают животы, приходит время для новых неожиданных проблем в виде Коли, вытянувшегося по струнке и немигающе смотрящего на Юру большими блестящими глазами. Они провели во дворе минут пятнадцать, если не больше. Куда бы ни делся Данис, с каждой секундой риск обнаружения увеличивается, и совсем скоро их шпионские игры могут накрыться медным тазом. В момент, когда Юра смотрит на Колю, он уже понимает, что дело пахнет керосином. Коленька говорит: – Я хочу в туалет. Кару многозначительно мычит и выпускает вымученный вопрос без привязки к конкретному адресату. – Чья очередь? – Моя, – вздохнув, отвечает Дугар. – Юр, покажешь, где туалет? Коля, пошли. Пока Юра провожает бедолаг до совещательной комнаты, в его голове почему-то вертится вопрос: – А что, он один ещё не может? – Просьба Матвея. Если Коля провалится, то Матвею проще поменять племянника, чем попытаться его отмыть. У него в городе ещё Максим остался, но его не привезли в деревню, потому что он вечно простуженный и сопливый. А значит, Коляна отмывать придётся нам. Юра понятливо агакает, хоть на самом деле и не понимает совершенно ничего. На улице стоит благодатная погода. Вокруг дощечек забора, обвитых вьюнком, шустро кружатся пчёлы, а солнце греет настолько сильно, что даже дождевая вода из огромного железного бака не кажется ледяной. Коля умывает руки тем самым хозяйственным мылом, которое они с Аней и Костей забыли убрать на место после того, как отмыли тряпку, выловленную из реки. По возвращении Юра спрашивает: – И что теперь? Если честно, план девочек на поверку оказался достаточно странным. Что они вообще должны были выяснить? Хорошо, что было хотя бы весело, а в остальном – полный тупик. С чего они решили, что кому-то реально пришло в голову намеренно пускать их по ложному следу? Камалия в своём тюрбане выглядела так, словно ей меньше всех на свете интересно обманывать девочек, зазывая их непонятными рассказами про трагедию молодожёнов, да и даже если бы ей стало настолько скучно, зачем натравливать девочек на несуществующий след? А Матвей тем более вряд ли станет разбрасываться непроверенной информацией. Рассказ про сокровища бывших криминальных авторитетов больше совпадает с тем, о чём им с Костей и Аней поведал Данис, только либо Матвей не знает про часть истории с существом, живущим в реке, либо просто не верит в её правдивость. А у них троих, в отличие от остальных, есть реальные доказательства того, что Данис рассказал им правду – взять хотя бы браслет, болтающийся у Ани на запястье, целую кучу других подгонов или непонятное чувство, преследующее Юру каждый раз, когда он начинает думать о кладе, словно они вот-вот доберутся до разгадки и поймают удачу за хвост. А ещё ту бедную птичку, о судьбе которой он старается лишний раз не вспоминать. – Чё вы все тут делаете? Голос, резко прорезавшийся откуда-то из-за забора, мигом возвращает всех в чувство. Юра с Костей оборачиваются синхронно, а Аня повторяет за ними с небольшой заминкой – её отвлекает Алина, решившая наглядно продемонстрировать Анечке, как правильно делать «крапиву». Руку из надёжного захвата пальцев Алина не убирает, но её пальцы замирают где-то на уровне локтя. Дугар встречает Даниса простым приветствием, Кару – важным кивком (Юра даже не старается скрыть, как закатываются его глаза), а Руслан притормаживает поток бессвязной ругани и застывает где-то возле Коли. Данис, уже наполовину зашедший во двор, хмуро их оглядывает и тоже замирает, как бродячий кот перед атакой. От Юриного внимания не ускользает то, как брат стреляет в сторону красной башки коротким настороженным взглядом, и эта маленькая заминка наносит значительный урон по его гордости. Ну уж нет, он больше не тот добренький мелкаш, чтобы так просто расставаться со своими зубами. Сможет постоять за себя, если ситуация припрёт к стенке. – Привет, Данис, – показательно небрежно здоровается Кару, заставляя припомнить байку о том, что они с Данисом аж перекуры вместе устраивали. Юра презрительно щурит на него глаза. Вот ведь гад. В лице Даниса не мелькает ни тени узнавания, но он всё равно кивает в ответ, наверное, решив не портить репутацию главной затычки всех бочек в округе. – Привет. Не помню, чтобы видел тебя раньше. Ты в первый раз к Матвею на дачу приехал? Обычная вежливость, которую легко перепутать с искренним интересом. Видимо, у Даниса сегодня хорошее настроение. На этом моменте буря внутри Юры уже успокаивается, ведь его брат одной репликой опроверг кучу самых неблагоприятных предположений, всё это время незаметно дозревавших в его голове. – Ну... – Кару говорит, вытянув губы в трубочку. – Помнишь, мы с тобой в продуктовом... – Где? – В продуктовом, говорю, вместе стояли... – И? – ...в очереди, – наконец грустно выдыхает Кару. – Ладно, забудем. Что и требовалось доказать: нельзя верить ни единому слову шушеры с Карышевской. Надо отметить, что для Кару раскрытие его лжи особой трагедией не оборачивается – он быстро приходит в себя и вскоре начинает вести себя, как ни в чём не бывало. Наверное, слишком часто промышляет подобным. Взгляд брата скользит мимо Дугара, опять цепляясь за макушку Руслана, а его голос в этот раз звучит и угрожающе, и даже слегка отчаянно: – Вы что, подраться тут собрались? Юра с Русланом отвечают одинаковым демонстративно мирным тоном: – Нет. – Ну ладно тогда. С неловким кряхтением Данис проходит внутрь, обходя всех по широкой дуге, то и дело опасливо поглядывая в их сторону. В руке у него болтается забитый продуктами пакет. Значит, реально ходил в магазин. Пока Ксюша шепчется о чём-то с Алиной и Настей на своём птичьем языке, у Юры в голове окончательно перемыкает. Ножик, обнаруженный в реке, печёт карман, а с языка внезапно снимается всё, что он собирался при первой возможности растрепать брату. Может быть, Руслан, Дугар и Кару его не поймут и даже обзовут стукачом, но дальше так продолжаться не может. Камалия была права, когда просила не принимать у незнакомцев подарки. Вся кутерьма с чудовищем начиналась весело, но теперь Юра не может спокойно проходить возле колодца, даже если он и находится в собственном безопасном, избавленном от всяких непрошенных чудес дворе. Всё время кажется, что в колодце кто-то плещется и жалобно квакает, приглашая поиграть с ним там, внизу. Там, куда точно не ездят поезда. – Данис, постой. На самом деле, как бы это ни было интересно, от постоянных секретов и ужимок он жутко устал. Зачем всё это нужно – шуршать втихую, триста раз думать прежде, чем говорить, какие-то тайные планы придумывать, когда можно просто спросить? В крайнем случае, если не хочется выглядеть принимающим всё слишком близко к сердцу ребёнком, спросить можно у того, кому ты доверяешь безоговорочно. А Данис ни за что не станет над ним смеяться. Он ведь не такой. – Чего? – Смотри, что я нашёл. Юра достаёт из кармана складной нож. Ему всё ещё нестерпимо хочется верить в чудо – в то, что клад на самом деле существует, и он правда хорошо спрятан, и они правда все вместе его найдут. Юре всё равно, что они будут делать с находками дальше. Если ребята захотят, могут забрать всё себе. Самое главное – самостоятельно решить загадку и доказать в первую очередь себе, что мир на самом деле кишит чудесами, и они никуда не денутся, даже если Юра однажды перерастёт истории про зайчиков с железными ушками. Он готовится ко всем возможным исходам: и к часовой лекции о том, что надо делать с небезопасными находками, и к молчаливому уничтожению взглядом, и даже к факту того, что те зеки всё-таки приплывут из Камы прямиком к ним домой. Но к спокойному узнаванию, которым переполняется выражение на лице Даниса, Юра подготовиться не успевает. – Так это же мой. Я думал, что не найду. И внезапно в голову приходит простая, но ужасная мысль: Данис его не поймёт. Данис слишком взрослый, он не увидит то, что видят они, не услышит ни щелчки, ни кваканье, а если и услышит, то просто не придаст значения. Он не проскочит ночью мимо колодца, боясь оглянуться назад, не будет спать под одеялом с включённым фонариком. Лягуш однажды уже его обманул, подсунув желейные конфетки с пчелятами на обложке, Лягуш обманет Даниса снова, Лягуш обманывает его прямо сейчас. Брат забирает у Юры из рук нож и сует его в карман потрепанных штанов. Откуда-то со стороны колодца доносится протяжное «мяу», и все как по указке поворачивают головы на звук. На дощечках сидит трёхцветная кошка, яростно вылизывая лапу от невидимой грязи. Сердце пропускает удар – на секунду кажется, что звук доносился из самого колодца. А потом Юре в голову приходит ещё одна дурная идея. С одной стороны, ему до чёртиков страшно возвращаться к реке. Но в этот раз они с Костей и Аней не останутся наедине с её необъяснимым мраком, а будут разбираться с ним вместе со всеми остальными ребятами, и вполне возможно, что... его идея впрямь может привести их к цели. Сзади кто-то из неблагополучных впечатлённо присвистывает. Этот свист мог бы стать последним гвоздём в крышку гроба нежной и по-детски ранимой ментальной системы Юры, а в итоге становится знаком, помогающим сиюминутно принять решение. Если сегодня они нарвутся на что-то страшное, он обязательно доложит обо всём Данису. Он будет рассказывать одну и ту же историю до тех пор, пока его не услышат, заставит брата снять с глаз пелену. Потом Данис лично пойдёт разбираться с охамевшим чудовищем. Папа учил, что всегда нужно оставаться смелым, а когда Юра находится рядом с друзьями, смелости у него хоть отбавляй – если своей не хватит, подсобит кто-то ещё. Некоторые вон вообще каждый день питаются витаминным обедом Матвея. Данис, уловивший что-то в его лице, спрашивает уже всерьёз: – Что случилось? Юра изо всех сил старается улыбнуться, чтобы ни одна тварь на свете не узнала о том, как ему страшно. Или если узнала, то по крайней мере не из первых уст. – Ничего, – говорит безжизненным голосом. – Нам пора. И, бросив скомканное обещание вернуться к ужину, выбегает из открытых ворот. За ним мчится Костя, за Костей – Аня, а за ней змейкой вьются и все остальные. Со двора они выметаются со скоростью света, хотя Ксюша, похоже, по какой-то причине не против здесь задержаться. Неважно: её, отстраненным взглядом впившуюся в лицо Даниса, оперативно утаскивают девчонки. До ушей доносится Костино: – Почему ты так быстро идёшь? Юра действительно сильно разогнался. Другу наверняка тяжело поспевать за ним, но он всё равно как-то умудряется. Лёгкие горят от каждого нового вдоха.

* * *

Под безукоризненно розовый горизонт плавно заходит солнце. Скоро будет совсем темно. Где-то сзади слышно шипение Руслана и Колино прямолинейное «я не могу идти быстрее, у меня ноги ещё не выросли, как у вас». Потом Дугар присаживается на корточки и позволяет Коле залезть к себе на спину. Ксюша тоже проверяет свой организм на прочность, но девочки от неё и так не отходят, поэтому Юра немного успокаивается. Он, не тратя время на экивоки, громко объявляет прямо на ходу: – Мы идём за кладом и на этот раз точно его найдём. Я знаю, что нужно делать. Колючие ветки репейника хлещут по ногам. На локте горит след соприкосновения с крапивой, но пупырышки появиться ещё не успели. Когда они закончат с кладом, нужно вернуться к истокам и объявить вездесущему сорняку настоящую войну, потому что задолбалось уже чесаться от каждой ветки. – И что нужно делать, умник? – Руслан как всегда не даёт забыть о своём присутствии, но сегодня это можно посчитать за хороший знак. Есть ощущение, что кое-кому реально невтерпёж подраться с водой, а если учесть, что Дугар и Кару обязательно подхватят его настрой, то чудовищу остаётся только трепещать. Потом придёт Коля и добьёт его сеансом интеллектуального унижения, потому что нельзя недооценивать мелкашей, особенно когда они щеголяют по деревне в идеально выглаженных брючках, на которых до сих пор не посажено ни единое пятно. Весь запыхавшийся Костя ловит Юру за локоть и спрашивает, перемешивая слова с вымотанными вздохами: – Так в чём состоит твой план? Юра смотрит на друга в упор, для пущего эффекта решив использовать самую нахальную ухмылку из своего арсенала. – До этого можно было додуматься с самого начала. Все знают, что когда река мяукает, к ней ходить нельзя, потому что в это время чудовище выползает из-под воды и идёт гулять. Он только надеется, что существо во время своих вечерних загулов не устроило себе запасную резиденцию в их колодце, но вслух свои опасения не высказывает. Тем временем их с Костей догоняют весь раскрасневшийся Руслан и Дугар, в плечи которого крепко вжались пальчики Коли – единственного мозга на всю их компанию. – Все знают? – передразнивает Руслан, – никто этого не знает, идиот. Кроме тебя. Мог бы и раньше рассказать о таких приколах. Да он бы с радостью всё рассказал, если бы сам не забыл. Тоже мне, нашёлся умник. Вместо того, чтобы разгонять бурю, Юра выбирает обойтись нейтральным: – Сейчас это не имеет значения. Добравшись до родного берега, они сразу проверяют ту самую корзинку, которую спрятали здесь, чтобы хранить в ней всякий найденный хлам. Содержимое, прикрытое огромными листьями лопуха, до сих пор остаётся нетронутым. Удивительно, что ни шайка Руслана, ни шайка Алины не нашли корзинку, пока в отсутствии Юры, Кости и Ани пытались перерыть здесь каждый куст. Рядом лежат три длинные палки с заостренными концами. Одну Юра оставляет себе, другую даёт Алине, а третью – Кару, потому что видно, что ему очень хочется. Юра настолько погружается в себя, что даже не обращает внимания на редкие, но громкие вспышки разговоров девочек. Анечка идёт почти вровень с ними, а в её руке крепко зажата ладонь Ксюши. Ксюша, кстати, хоть и выглядит знатно потрёпанно, но в то же время впервые кажется по-настоящему вовлечённой. Она о чём-то тихо переговаривается с девочками и даже умудряется завести короткий диалог с Кару, который успел незаметно втиснуться в узкий девчачий круг и теперь яростно им что-то доказывает. Когда они всей разношёрстной толпой останавливаются на берегу у самого узкого места реки, открывшийся пейзаж начинает источать неуловимую потустороннюю ауру. Сначала Юра думает, что это проблемы исключительно его восприятия, но разговоры плавно затухают, проигрывая молчаливому давлению воды. На землю уже оседает реденький туман. Верхушки крапивных кустов и пурпурные цветы чертополоха теряются в молочной дымке. Настя душераздирающе громко шмыгает носом, а Ксюша безуспешно приглаживает волосы, уже начавшие закручиваться в спиральки от влажности воздуха. Юра беглым взглядом осматривает территорию на наличие откровенно выбивающихся из общей картины изменений, ничего не находит и разворачивается лицом к остальным. – Значит так. Мы спрячемся и дождёмся, когда река начнёт мяукать. Это будет значить, что оно пошло гулять. Мы всегда уходили до этого времени, поэтому никто и не нашёл клад. Пока оно здесь, клад мы не найдём, потому что оно надёжно его прячет. Юрин, честно сказать, такой себе план публика встречает в гробовом молчании. То ли от общего напряжения обстановки, то ли от вечерней прохлады, они все как-то незаметно стискиваются в круг, прямо как ведьминские грибы на лужайке. Между Алиной и Дугаром расстояние кажется слишком большим. Юра смотрит вниз и напарывается на Колин пронзительный взгляд, пугающе осознанный для пятилетнего ребёнка. Вот ведь тихушник! Такими темпами ему самому скоро придётся идти менять штанишки. С другой стороны, становится совестно, что он совсем забыл про мелкаша, ведь если бы Дугар тогда не подсадил Колю на спину, они бы точно его по пути потеряли. Неизвестно, какими мыслями руководствовался Матвей, приставляя племянника к крайне нерасположенной к возне с мелкашами компанией – возможно, хотел, чтобы Коля пожалел свой будущий первый класс и не заканчивал начальную школу экстерном, а вместо этого завёл себе друзей. Сомнительный выбор, конечно, но кто ещё научит мальчика реальной жизни? Кару, которому только дай повод унюхать следы романтичной воровской жизни, нетипично терпеливо уточняет: – Так нам надо подождать, когда оно выйдет на прогулку? А потом мы заберём его барахло? Дугар дёргает плечом, чтобы отлепить от себя слегка застуженного, судя по краснеющему кончику носа, Руслана, и говорит: – Звучит, как полная лажа. – План отстой, – из чистой вредности подпевает Руслан, – но ничего лучше мы уже не придумаем. Погнали. Алина кладёт обе руки на пояс, случайно скопировав любимую позу Юриной русички, и цедит, предупреждающе выгнув бровь: – А нас спросить не хотите? Руслан отвечает ей тон в тон: – А ты бы стала нас спрашивать? Они демонстративно отворачиваются друг от друга, но Юра уже наслушался достаточно язвительных тирад каждого из них, чтобы определить, что конкретно в этой больше нет следов настоящего напряжения. Уже готовый к баталиям рот Алины захлопывается, яростно пристукнув напоследок зубами. – Уговорили. Местом временного укрытия они дружно (почти дружно) выбирают большой кустарник, растущий как раз на оптимальном расстоянии от реки. На практике выбор оказывается не слишком удачным из-за обилия крапивы по всему периметру, но отступать уже поздно. Когда Юра вернётся домой – если вернётся, конечно, надо же учитывать все возможные исходы – он вряд ли сможет найти на себе место, куда не пролезли вездесущие мелкие колючки от чертополоха. Если бы ещё никто не толкался, было бы просто замечательно. Настя прокашливается, устраивается поудобнее и, дождавшись, когда все замолчат, открывает свой золотой рот: – Сидят как-то в кустах русский, американец и еврей... Алина тут же шикает на подругу. – Сейчас не время! Настя сконфуженно смеётся. – Простите. Молчу. – Дайте Коляну место посередине, – говорит Дугар, предупредительно понизив голос. Юра немножко отсаживается со своего места. Коля проползает в середину, но не без тумаков – по бедной макушке то и дело попадают чьи-то локти. Вновь наступает оглушительная тишина, прерываемая только редкой птичьей трелью, журчанием воды и гулом просыпающихся комаров. – Вы такие крутые, – тоненьким голоском заговаривает малыш. Внезапно. Для всех. – Я Матвею всё расскажу о наших приключениях. Что-то внутри Юры трескается в этот момент от умиления. С девочками, ясное дело, происходят метаморфозы пострашнее – они все как на подбор давят таинственные и одинаково пугающие лыбы, и даже Ксюша. Даже Анечка. Господи. Костя искоса их оглядывает и ёжится то ли от прохлады, то ли от охватившего его нервяка. Вся троица Колиных непосредственных надсмотрщиков замирает при этих словах. Кару осторожно скользит носком – достаточно, чтобы развернуться и не навести шороха. На его губах играет чарующая улыбка. – А может не надо никому рассказывать? – Да поздно уже, – бурчит Руслан. Чуть в стороне его смирению поддакивает утомлённый выдох Дугара. – Он и так всё, что видит, докладывает Матвею. Вдруг Настя, делящая с Ксюшей и Алиной один квадратный метр земли, выдавливает из себя высокий умилённый смешок. – Так ты, значит, наш маленький стукачок? Она шебуршит пятерней в Колиной растрёпанной макушке. А Руслана не нужно дважды просить нагрубить. – За словами следи! – Заткнитесь оба, – встревает Алина, продолжая пилить ближайшую ветку куста сосредоточенным взглядом. – Ты почему меня затыкаешь? Да я тебе щас... Юра игнорирует все сторонние звуки и, для успокоения прижавшись к Костиному тёплому плечу, принимается ждать. А ждать им приходится долго. Наверное, ребята всё ещё не уверены в том, что он не сошёл с ума, выдумав все эти небылицы, и всё равно не спешат разбредаться восвояси. Момент, когда устоявшуюся тишину прерывает жалобный свистящий звук, Юра запомнит на всю жизнь. Потому что все вокруг замирают, как вкопанные: Костя с Аней – сидя на корточках по обе стороны от Юры, Руслан с Кару – прервавшись от битвы больших пальцев, Дугар – перестав вести устный счёт этой битвы. Даже Алина с Ксюшей сидят тише воды ниже травы, напуганно вытаращив глаза. Одна Настя пока ещё держит себя в руках. Она меланхолично заявляет: – Этот звук напоминает мне мяуканье старой кошки моей бабушки. Мурка была даже старше меня. Год назад умерла. Прямо на мой день рождения. Ксюша обеспокоенно оборачивается к подруге и кладёт руку ей на колено. – Старых животных всегда тяжело отпускать, вы ведь всю жизнь были вместе. – Бабуля моя жива, если что. – Я про кошку, Насть! Она была ласковой? – Ласковой, – елейно поддакивает Настя, а потом с громким охом выпрямляет левую ногу. – И острой. Емае, конечности затекли. – Настя! Юра с Костей в очередной раз обмениваются настороженными взглядами, а Аня заставляет их обоих прибалдеть, тихо прыснув со своеобразной шутки себе в кулак. Лааадно. Вдруг Костя вливает в завывания реки свой голос, едва шевеля губами, чтобы не спугнуть и не раскрыть их присутствие. – Пора. Что сказать? Это самый запоминающийся отыгрыш «черепашек-ниндзя» на Юриной памяти. Руслан, Дугар и Кару выстраиваются в косой креветочный ряд за спинами девочек (креветочный – потому что всем кажется, что если сгорбиться в позу креветки и идти на цыпочках, то их никто не услышит). Опасная ложь, подсаженная в сознание отрывками из «скуби-ду», но без разницы. Алина с Настей плетутся посередине ряда, зажав Ксюшу с обеих сторон своими тяжёлыми аурами и крепкими хватками рук. Юра впечатлённо сгибает бровь: вот у кого точно случился полный «тотали спайс». Коленька по законам джунглей ковыляет где-то между. Аня, незаметно пристроившаяся рядом, кладёт руку на Юрино плечо и без сотрясания воздуха переходит сразу к делу. – Куда пойдём искать? Юра всерьёз задумывается над вопросом. Ближайшую территорию они уже по триста раз перерыли, однако сейчас им может открыться что-то новое. Есть и другой вариант – пойти по этому же берегу вдоль реки сквозь заросли бурьяна, к месту, где располагается её узенький исток. Они с Костей и Аней в ту сторону никогда не ходили, почему-то полагая, что ничего ценного там всё равно не найдут. У истока находится родник, туда каждый день спускаются жители деревни. Чудовищу вряд ли бы пришло в голову прятать сокровища в месте, которое постоянно будут тревожить люди. Но раз уж их много, то они вполне могут успеть пройтись до родника и уже на обратном пути поискать что-то здесь, ведь так? – Попробуем пойти к роднику, – в конце концов решает Юра. Аня понимающе кивает. – Что ищем? – Что-нибудь приметное, в чём потенциально можно прятать сокровища. Прокладывать путь сквозь бурьян Юре ещё не приходилось. Оказывается, его уничтожить намного сложнее, чем ту же крапиву. Порядочно попыхтев, они наконец выходят к открытой местности, но не без потерь. Коля теряется где-то в кустах, поэтому им приходится знатно в них порыться. Отсутствие фонарика и стремительное наступление сумерек прибавляют сложность заданию, на котором и без того висит пометка «со звёздочкой», но Колю они всё равно находят. Узкая тропа круто скатывается вниз, к едва проглядывающемуся в полутьме бетонному кольцу. Над кольцом неравнодушные жители самостоятельно построили навес из старого волнистого шифера, а рядом поставили столб, на котором висит ведро для общего пользования, подвязанное за ручку длинной верёвкой. – Мы пришли к роднику, – заключает Ксюша, – кстати, мы могли не мучиться и спуститься по тропинке. Кару умело размахивается заострённой палкой, обезглавливает очередной чертополох и качает головой. Кончик палки уже наверняка весь выкрасился в зелёную кровь, хоть сейчас этого и не видно. – Так теряется приключенческий дух. Дугар вылезает из кустов предпоследним. Вслед за ним, яростно пререкаясь с невидимым собеседником, выскакивает Руслан, и за свой острый язык тут же получает оплеуху от природы в виде прилетевшей прямо в лицо ветки. Руслан с улыбкой отламывает помешавшую ветку и откидывает её в сторону, между делом интересуясь: – Куда теперь? По периметру родника никаких зацепок обнаружить не удаётся. Юра примечает небольшую свободную от сорняков лужайку, расположившуюся немного ниже уровня родника, надёжно прикрытую деревьями и от того почти не заметную с большого расстояния. Значит, придётся спуститься почти к самому берегу. Внизу слышится тихий плеск, словно какая-нибудь рыбка-полуночница решила перевернуться с одного бока на другой. Ксюша тонко пищит, но девочки успокаивающе сжимают её ладони. Юра надеется, что это правда была всего лишь рыбка. Он снова разворачивается к остальным, чтобы предупредить. – Я спущусь вниз. Костя отвечает в следующую же секунду: – Я с тобой. – Я тоже пойду, – не теряется Аня. – Вы уверены? Я могу один быстренько осмотреться и дать знак, если что-то найду. Тут может быть скользко. Тут уже впрягается Алина, скрестив руки на груди и напряжённо нахмурившись. – Не придумывай. Пойдём все вместе. Только малыша держите, чтобы не пришлось его ещё и из речки вылавливать. Коля спускается вниз одним из первых, вцепившись в надёжную спину Дугара, и похоже, не может нарадоваться своему счастью быть первооткрывателем. Когда все остальные тоже оказываются на месте, Юра позволяет себе выдохнуть с облегчением. Чёрная в сумерках листва блестит под светом молодой луны и далёких фонарных столбов с соседней улицы. С навеса капает вода, что странно, потому что он не помнит, чтобы недавно в округе проходил дождь. Вода капает, капает и капает. Тихо, монотонно, как тикают настольные часы в комнате Даниса дома, в городе. Даже теперь, когда он уже не живёт с ними на постоянной основе, они продолжают тикать. И Юра клянётся, что слышит, как они тикают прямо сейчас. Треск ветки неподалёку насылает на них, и без того напряжённых, эффект остолбенения. Аня больно ударяется носом об Юрину макушку, не разобрав, что все перестали двигаться. – Чшшшш, – невыносимо ГРОМКО тянет Кару, а в ответ на недоуменные взгляды только указывает пальцам куда-то в сторону. – Это просто кошка. Юра ещё никогда не был так рад появлению своей закадычной подруги. Трёхцветный хвостик теряется в высокой траве, а маленькие круглые глаза зловеще светятся от падающего света всё тех же фонарей. Они разбредаются по местности и идут вдоль берега, почти у самой воды. Сейчас она кажется почти чёрной, прямо как нефть или жидкий асфальт, настолько чёрной, что даже камушки на дне не проглядываются. Неизвестно, сколько времени они тратят на поиски, но Юра в какой-то момент замечает, что его носки стали мокрыми. Лишь бы завтра не слечь с лихорадкой. Внезапно тишину прорывает крик, от которого на мгновение сводит внутренности. – Я что-то нашёл! Это орет Костя. Даже повидавший многое Юра впервые видит друга в таком... одичавшем состоянии. Ноги Кости, обутые в обычные чёрные сланцы, тоже намокли, судя по тому, как потемнел цвет носков в районе кончиков пальцев. Возможно, болеть им предстоит всем вместе. Руслан бодрой рысью подбегает к Косте, чтобы первым разглядеть таинственный предмет. – Это коробка? И озадаченно хмурит тонкие брови. Костя кивает. – Да. Только она закрыта на замок. Под одиноким деревцем у самой воды лежит замызганный деревянный ящик, надёжно опоясанный со всех сторон камнями, которые точно не могло прибить сюда по случайности даже во времена, когда эта речка видала свои лучшие дни. Короб с виду небольшой, но по весу оказывается практически неподъемным – дощечки за годы нахождения здесь намертво прилипли ко дну. Старый и ржавый, но к всеобщему сожалению, всё ещё рабочий замок действительно не позволяет заглянуть внутрь. А ведь чисто логически каждый из них, даже самый маленький и неопытный Коля, может догадаться, что именно за содержимым этого короба они и гонялись с самого приезда. Обида невиданной силы захлёстывает с головой. Даже Руслан и Кару не справляются с треклятым замком – уж от кого, но от них Юра точно такой подставы не ждал. В сторону летит и палка для битья крапивы, в усердном порыве сломанная напополам, и лежавшие рядом булыжники. Дугар предпринимает попытку сорвать замок голой рукой, но и она не увенчивается успехом. Костя впервые срывается на плохое слово, хоть и произносит его почти неслышно, пробормотав что-то на «б» себе под нос. А бдительная Алина даже не устраивает разнос за ругательства в присутствии мелкотни. Юра осоловело поднимает голову к небу и долго-долго в него вглядывается. Ещё немного, и у него задрожат губы. Аню, внезапно притихшую за спиной у Насти, он замечает не сразу. Она неуверенно проходит вперёд, легко стучит по плечу Дугара, без слов прося освободить ей место, и присаживается перед ящиком. – Попытка не пытка, а спрос не беда. Мне нужна чья-нибудь заколка, а то свою я опять потеряла. Настя молча снимает с виска невидимку и отдаёт Ане под всеобщее благоговейное молчание. Даже Руслан в кои-то веки решает притихнуть. Аня прикасается к рыхлой древесине так робко, словно коробка может её покусать, а потом что-то внутри неё наконец ломается с отчётливо слышимым даже для Юриных ушей треском. К груди медленно подползает щекотное тепло: кажется, Анечка всё-таки вспомнила, за что её тогда поставили на учёт. Заколка в её тонких пальцах выглядит, как смычок, которым Аня собирается разорвать все струны на нерабочей скрипке. Ржавое железо сопротивляется и звенит. В какой-то момент кажется, что заколка просто отколется, так и не дав им возможность дорваться до содержимого тайника. А потом замок издаёт тихий побеждённый щёлк и с глухим стуком падает на сырую землю, испачкав бурой пылью соседние цветочки. Аня поднимается с колен с кряхтящим «ээх», прихлопывая ладонями друг об дружку, чтобы стереть пыль – занятая своими любимыми механизмами, она напрочь забывает про всякое стеснение. На колене у неё серое пятно, оставшееся от соприкосновения с землёй. Юра ловит на себе Костин пристальный взгляд, и они обмениваются кроткими улыбками. В стороне взвывает Кару: – Охренеть! Ты как это сделала?! А Руслан и Дугар стоят ошарашенные, но явно глубоко впечатлённые. Юра с Костей, не сговариваясь, подходят к Ане ближе. Ещё не хватало её с шушерой из Карышевской делить, а то девочек Камалии им мало было. Девочки Камалии, кстати, срываются на бурный восторг, и именно под их тотальным давлением Аня решается на чистосердечное признание. – Ну... я как-то очень хотела узнать результаты по контрольной... и тайком проникла в кабинет учительницы. Об этом сразу узнали, и меня поставили на учёт. Она упрямо продолжает смотреть под ноги, будто несколько секунд назад не спасла их жизнь своими навыками. Юра помнит громкую историю с Аниным учётом – ей тогда запретили выходить во двор на целых две недели. Анина мама понадеялась, что изнеженная городской жизнью дочь образумится, когда проторчит лето в деревне, но она ошибалась, потому что никакая Аня не изнеженная. Аня больше похожа на конфетку с мягкой посыпкой на поверхности и жёсткой сердцевиной. Если неудачно надкусишь, отколется зуб. Аня похожа на глыбу льда, спрятанную глубоко под слоем пушистого снега. Прыгнешь с крыши гаража, ожидая мягкую посадку, а в итоге всю зиму придётся проходить в гипсе. И Юра рад, что теперь правду о её настоящей силе знают не только они с Костей, что теперь её сила очевидна для всех. Кару присвистывает: – Ничего себе! – Уважаемо, – кивает Дугар. А Руслан щурит глаза, пробегаясь взглядом по их с Костей довольным лицам. – Так это из-за тебя они ещё не стали последними лошками? – Правильнее будет сказать «благодаря ней», – пожав плечами, отвечает Костя. – Но ты прав. Юрины глаза закатываются до орбит, но в душе ему нет дела до того, о чем болтает этот придурок. Они принимаются разбирать содержимое клада. Видимо, короб лежит здесь достаточно давно, раз нижняя его дощечка, плотно прилегающая к земле, слегка подгнила. Вперёд вырывается Настя, которая принимается вытаскивать три простых целлофановых пакета отличной друг от друга массы. Не успев достать первый пакет, она останавливается, хищно прижмурив глаза. – Тут внутри всё мокрое. Погодите секундочку... И да, всё, как и ожидало Юрино тревожно замершее сердце. Они даже не догадались обойти коробку и проверить, нет ли на ней дыр, которых не видно с прямого ракурса. Дощечки от влажности покосились, и в конце концов между ними появилась щель достаточного размера, чтобы туда влез кулак. Значит, клад всё время омывался речной водой. Остаётся только верить, что за долгие годы томления ничего ценного в неё не утекало. Погодите-ка... Юра буравит изучающим взглядом дыру, но решает пока что оставить свои сомнения при себе. Сзади доносится бодрый командный голос Дугара: – А теперь хватаем пакеты и поднимаемся обратно, там всё рассмотрим. Все заметно приободряются. Радость длится ровно до того момента, пока до слуха не доносится странный шуршащий звук. Что-то скребётся об корень одинокого дерева с затенённой стороны, не освещаемой даже тусклым фонарным светом. Юра видит, как распахиваются глаза Кости, когда в фоновом шуме они распознают отголоски чьего-то тихого чавканья. Первым делом он проверяет Колю, но Коля стоит вместе с ними, так же озадаченно всматриваясь в сторону дерева. На душе становится чуть легче: на секунду показалось, что именно его там сейчас и дожёвывают. Чертыхнувшись себе под нос, Руслан тихо крадётся к дереву, встаёт на носочки и заглядывает куда-то в темноту. Весь берег простреливает его тонкий ошарашенный смех. – Вы не поверите своим глазам. Они тут же устремляются к нему. У самых корней посреди вороха листьев лежит кучка маленьких пушистых комков. Кошка, догрызающаяся дохлую мышь, поднимает на них озадаченный взгляд. Юра пытается нагнуться, чтобы посмотреть на котят поближе, но его случайно сшибает Ксюша. – Котятки! Так вот куда кошка держала путь, когда они с Костей и Аней видели её в последний раз. Костя сжимает губы в тонкую полоску и смотрит Юре прямо в глаза. И без слов понятно, о чём он сейчас думает. – Получается, мы в любой момент могли пойти вслед за кошкой, и она привела бы нас к кладу? Юра в ответ только пожимает плечами. – В обычное время мы бы этот клад не нашли. – Хочется в это верить, потому что иначе всё выглядит очень тупо. Незаметно поднимается ветер, который из-за близости воды кажется ещё более холодным. Договорившись о том, что они обязательно доложат о котятах, когда разбредутся по домам, все по очереди отходят назад. На обратном пути Настя, лезущая впереди, поскальзывается на камушке и чуть не теряет шлёпок. Колю они снова пропускают в середине, вытягивая бедного малыша за руки спереди и подталкивая сзади. До родника добираются почти без происшествий, а дальше решают сократить путь и идти по тропинке.

* * *

Остановившись возле единственного не мигающего фонарного столба, снова приседают на корточки вокруг находок, аккуратно сложенных на траве. Белые свёртки блестят от влаги. Выглядит эта картина, как фотография улик с места преступления, о чём не забывает упомянуть Настя. – Я видела серию «Глухаря», где милиция нашла похожие клады. Аня вскидывается: – О, я тоже её смотрела. Заручившись согласием товарищей, разворачивать пакеты берётся Костя. Внутри первого пакета они находят всякий бред, даже отдалённо не напоминающий ни клад грабителей, ни вещи молодожёнов. Юра уже боялся обнаружить что-то реально пугающее – какой-нибудь нож, патроны, блокнотик с именами должников, стартовый пакет рядового рэкетира, хотя бы пару преступно чёрных перчаток на худой конец. Но всё, что выуживается из пакета – куча потемневших со временем бус, пустой флакон от духов, игрушечная розовая чашка (подозрительно совпадающая цветом с кукольной тарелкой, которую Юра с друзьями выловил из реки, но он пока что старается об этом не думать), заплесневелая помада и вырезки из журналов с советскими куклами, волнистые от постоянного контакта с влагой, но с божьей помощью уцелевшие. А ещё тут есть закрытая бутылочка с истёртой наклейкой, на которой крупным шрифтом написано: «тройной одеколон». В бутылочке лежит свёрнутая в трубочку бумажка. Косте с трудом удаётся открутить крышку. Кто-то даже предлагает не мучиться и разбить бутылку об камень, но в итоге крышка сдаётся. Костя разворачивает бумажку и внимательно вчитывается во что-то, что пока известно одному ему. Алина и Руслан начинают одинаково нервно тарабанить пальцами по коленям, Кару непривычно затихает, внимая в тишину, Аня с Ксюшей на пару буравят Костино лицо сосредоточенными взглядами, даже Коля напряжённо выпрямляет спину. Юра от волнения не может нормально дышать. Глаза Кости пробегают по бумажке справа налево, а его брови с каждой секундой всё сильнее опускаются на переносицу. – Ничего не понимаю. Аня, не выдержав интригу, сдаётся первой. – Покажи нам! Листок приземляется на землю. Так и норовящие свернуться обратно в трубочку края они все вместе придерживают пальцами. Чем дольше Юра вчитывается в написанное, тем больше непонимания отражается на его лице. «Это Камалия, Я хочу через много лет открыть эту коробку и проверить, всё ли я сделала как надо, а то опять получится как с утренними упражнениями на осанку. Пару дней поделаю, а потом забуду. Вот пункты для проверки (ниже) ПЛАН НА ЖИЗНЬ 1. выйти замуж за красивого молодого человека 2. родить красивых детей (две штуки) 3. платье красивое свадебное (как в обложке каталога «Моя свадьба» №17 выпуск от 1995 года) 4. завести собаку побольше 5. завести собаку поменьше 6. уехать жить в Москву и купить там трёхэтажный дом (муж) 7. иметь три работы: первая работа – парикмахер, вторая работа –художественная гимнастка, третья работа – банкир. Данис опять ноет, что его заставляют сидеть с братом, а мне кажется, что Юра очень миленький мальчик. Я тоже хочу, чтобы у меня была сестрёнка или братик. В классе мальчик дёрнул меня за косичку так сильно, что я подумала, он её оторвал. Я их ненавижу.» Когда все по очереди заканчивают читать записку, громогласное молчание, поселившееся между ними, начинает давить на плечи. Юра не помнит, чтобы он когда-либо видел девочек Камалии в настолько сложноописуемом виде. Ксюша притворяется, что у неё чешется нос, но даже выставленная перед лицом ладошка не помогает скрыть густо покрасневшие щёки. Настя вчитывается в текст так пристально, будто собирается распознать в нём какой-нибудь шифр, а у Алины не получается прикрыть распахнутый в немом шоке рот. – Так, – многозначительно роняет Руслан. – Что это значит? Костя немного мнётся прежде, чем ответить: – Давайте сначала посмотрим всё остальное. Во втором пакете, внешне не отличимом от первого, они тоже находят какие-то непонятные безделушки. Стальной транспортир с поржавевшими краями, набор пустых блистеров от таблеток, аккуратно замотанных жёлтой канцелярской резинкой, шариковая ручка, давно изжившая своё. Вместо бутылька из-под одеколона – запечатанный флакон от физраствора с идентичной бумажкой внутри. Осознание, переворачивающее всю историю с ног на голову, настигает Юру не сразу, а плавно приливающими волнами. Вторая записка сохранилась лучше, потому что для её написания использовали более плотную бумагу. Идеальный почерк с замысловатыми завитушками на буквах «д», «б» и «в» прекрасно дополняет портрет человека, из-под пера которого, скорее всего, и вышел сей рукописный шедевр. «Это письмо от Матвея из раннего этапа жизненного цикла к Матвею из будущего. Надеюсь, ты защитил как минимум три диссертации, иначе я не представляю, как тяжело тебе будет смотреть после этого письма в зеркало и видеть свои бесстыжие, не обезображенные наличием интеллекта глаза. Ожидания у меня, не скрою, большие. Во-первых, закончить одиннадцать классов экстерном – это не достижение, а базовый минимум. После школы выбирай между Медицинским и Политехническим. Я больше склоняюсь к первому варианту, но доверяю твоему опыту с учётом прожитых лет. Медицинский заканчиваешь тоже экстерном, параллельно готовясь к первичной аккредитации. Если получится, заведи несколько друзей со схожими интересами (двух будет достаточно), чтобы коротать время на симпозиумах. Никогда не позволяй никому у тебя списывать. Если не успели выполнить домашнее задание дома, пусть экстерном дописывают на переменах. Если не получится завести друзей, то ничего страшного. У тебя всё равно уже есть Д. и К. В принципе, их должно хватить на целую жизнь (если К. удалят проблемный молочный зуб, а Д. сможет обуздать любовь к неоправданному риску). Сегодня Д. и К. спросили у меня, что такое «пищевая цепь». Я объяснил, что это связь между организмами, благодаря которой возможна передача энергии и веществ. Д. и К. думали, что «пищевая цепь» – это когда продукты питания вроде бубликов подвязывают за ниточку. Они сказали, что таким образом ни один бублик не потеряется. Ладно, им можно.» Руслан и Кару начинают сдавленно хихикать, а чуть позже к ним присоединяется и Дугар. Один Коля остаётся серьёзным, и на долю секунды Юра думает, что малыш, возможно, ещё не умеет читать, а потом вспоминает, чей это племянник. Вполне может быть, что читать Коля научился прежде, чем разговаривать. – Теперь понятно, почему Коля всё делает экстерном, – тонко пищит Кару, придерживая умирающего от нехватки кислорода Руслана за локоть. – Видимо, это передаётся по наследству. Коля озадаченно хмурится, но не спорит. К моменту, когда открывается третий пакет, внутри у Юры уже жужжит нетерпеливый осиный рой. Почему-то руки не получается держать на коленях, постоянно хочется пощёлкать костяшками. Грудь наполняется напряжением, как будто он случайно проглотил воздушный шарик. Замызганные шнурки от кроссовок, пустая выцветшая пачка лейкопластыря, приличная горка стеклянных шариков из-под крышек от алкоголя. И маленький оловянный солдатик, который на самом деле никогда Данису не принадлежал. На лицо лезет глупая тронутая улыбка, а Юра берёт солдатика в ладонь, до конца не веря в то, что спустя столько лет его нашёл. – Ой, это моё, – шепчет скорее для того, чтобы удостовериться в реальности момента, не заботясь о том, слышит ли его кто-то ещё. В бутылочке лежит не аккуратный свёрток, а огромный комок бумаги, явно запихнутый туда в приступе агрессии. Для того, чтобы достать записку из узкого горлышка, не разодрав её в клочья, приходится нехило постараться. Почерк оставляет желать лучшего. Каким-то образом у маленького Даниса получилось создать впечатление, что он истошно орёт на читателя прямо сквозь буквы. «Я ДАНИС НЕ ДОНИС И НЕ ДЕНИС ДАНИС ОПЯТЬ МЕНЯ ЗАСТАВИЛИ СИДЕТЬ С БРАТОМ ОН ТОЛЬКО КАКАЕТ И ПЛАЧЕТ, КАКАЕТ И ПЛАЧЕТ МАМА ГОВОРИТ, ЧТО ЕМУ ВСЕГО ГОДИК И ЭТО СКОРО ПРОЙДЁТ, НО ЭТО УЖЕ ДВЕ НЕДЕЛИ НЕ ПРОХОДИТ! НИКОМУ НЕ ВЕРЬ НИКАГДА! КОГДА ЮРА ЛЕЖИТ НА ПОЛУ, ЧЕРЕЗ НЕГО НАДО ПЕРЕХОДИТЬ ЧТОБЫ ОН БЫСТРО НЕ РОС, А ТО ЕМУ СРАЗУ ОТДАДУТ МОЙ ВЕЛИК! А ВООБЩЕ Я ХОЧУ УМЕТЬ КАТАТЬСЯ НА МОТОЦИКЛЕ, ЧТОБЫ БЫТЬ САМЫМ КРУТЫМ В ШКОЛКЕ МЕНЯ БУДУТ ПРОСИТЬ ДОВЕЗТИ ДО МАГАЗИНА И ДО АСТАНОВКИ ЕЩЕ Я БУДУ ВОЗИТЬ БРАТА В САДИК, ПОТОМУ ЧТО ПЕШКОМ ОН ИДЕТ ОЧЕНЬ ДОЛГО А КОГДА ЮРА ВЫРАСТИТ, ОН ПОЙМЕТ КАКОЙ Я КРУТОЙ МАТВЕЙ ХОЧЕТ ЧТОБЫ МЫ ВМЕСТЕ ДЕЛАЛИ ДОМАШКУ У НЕГО ДОМА, А Я ХОЧУ ПОЙТИ В ГОСТИ К ДЕВОЧКЕ (КАМАЛИЯ ПО СИКРЕТУ РАССКАЗАЛА ЧТО Я ЕЙ НРАВЛЮСЬ) ЭТОЙ ДЕВОЧКЕ ВРОДЕ НРАВЯТСЯ УМНЫЕ ПОПРОШУ МАТВЕЯ НАУЧИТЬ МЕНЯ КАКОМУ-НИБУДЬ УМНОМУ ПРЕДЛОЖЕНИЮ И НАДЕНУ ПАПИНЫ ОЧКИ, СОЙДЁТ ЗАВЕДИ КРУТУЮ ДЕВУШКУ В БУДУЩЕМ ЧТОБЫ ОНА БЫЛА КРУТА ВЕСЕЛА СМЕШНА И СТРАЙНА СЪЕЖЖАЙ ОТ РОДИТЕЛЕЙ, САМАСТОЯТЕЛЬНАЯ ЖИЗНЬ КРУЧЕ ЛУЧШЕ КУПИ СЕБЕ ДОМ И НЕ РАЗРЕШАЙ НИКОМУ ХОДИТЬ В ГОСТИ БЕЗ РАЗРЕШЕНИЯ! (КРОМЕ ЮРЫ) ТОЧКА» Юра моргает один раз. Переводит взгляд на Костю с Аней, которые сейчас разделяют с ним одно и то же отрешенное выражение лица. Моргает ещё раз. Повеселевшие Руслан и Кару замирают с улыбками на губах, и сходят эти улыбки с их лиц картинно медленно. Ксюша, кажется, вот-вот потеряет сознание. Настя с надсадным вздохом приподнимает ободок, чтобы почесать лоб. Там нет ни единого следа, свидетельствующего о том, что ободок напрямую связан с её мозгом. Хорошо, что Кару этого не видит. На лице Алины явно написана растерянность, граничащая с раздражением, зато Коля как всегда сохраняет сосредоточенность. – Ну... – резюмирует Дугар, – надеюсь, у твоего брата получилось завоевать расположение девочек. Юра неуверенно улыбается. – Родители всё время заставляли его брать меня с собой. Так что вряд ли. Ксюша сочувственно приглаживает его по спине и пытается утешить: – По-моему, младшие братики очень милые. Я бы хотела, чтобы у моего будущего кавалера был такой хороший братик, как ты. Её интонация под конец предложения становится всё остранённее и остранённее. Юра сидит, вытянувшись по струнке, и всё его нутро пробирает жутковатыми мурашками. В неловкое молчание вплетается вечно раздражённый голос Руслана: – Где клад, который нам обещали? Я хотел на бандитские прибамбасы посмотреть, а не вот это всё. – А я даже рад. Неожиданно для всех это признание принадлежит Кару. – Чего? – Если бы там были бандитские прибамбасы, мы бы за них подрались и поругались. А так просто смотрим на чужую писанину и радуемся, что этот позор принадлежит не нам. Юра удивлённо хмыкает: а Кару ведь прав. Только от чувства сосущего под ложечкой разочарования это не уберегает. Клад, в котором они по идее должны были найти странные (возможно, даже опасные) вещи, в самом деле оказывается компрометирующим, но дело ведь не только в этом. Теперь история совсем не вяжется с легендой о чудовище, которой он жил с самого приезда. Если нет бандитских сокровищ, вероятно, зеки тоже тут никогда не обживались, а следовательно, они просто всё время петляли по ложным следам. Обидно, хотя по идее нереальность Лягуша должна наоборот утешать. Юре в городе так не хватает историй про чудных существ, сосуществующих с людьми в мире и покое. Существ, которые подчиняются правилам, написанным специально для их истории – уходят гулять, заставляя реку мяукать, посещают огороды только по вечерам, боятся маминого оберега с домовым и на самом деле где-то глубоко в душе очень хотят с ним подружиться. Даже если иногда от их попыток приходится держать при себе запасные штаны. Это чувство невозможно объяснить словами, потому что любой назовёт его пришибленным дураком, но Юра не пришибленный и не дурак. Он в самом деле боится Лягуша, боится квакающих звуков в погребе, боится колодца, боится того, что по необъяснимым причинам пол в их доме всегда остаётся ледяным. Но только в мире, где на дне колодца прячется чудовище, могут существовать зайчики с железными ушками. И хорошего в таком мире всегда будет больше, чем плохого. – На окраине Карышевской, – Юра отстранённо начинает, всеми силами пытаясь не показывать свою грусть, – в мусорных баках прячутся черти. Если постараемся сделать так, чтобы они не искололи нас проклятыми иголками, то тоже сможем что-нибудь поискать. Вдруг они спрятали собственный клад. В ответ на это Костя тяжело вздыхает и приобнимает Юру одной рукой. Аня выпускает утешительную улыбку. Шушера с Карышевской замирает, озадаченно переглядываясь между собой. Когда они приходят к безмолвному соглашению, Дугар с опаской открывает рот. – Это тебе тоже Данис рассказал? – Не только. Мама с папой тоже когда-то говорили. – А что ещё тебе говорили взрослые? – Про маковых фей. Вечером нельзя выходить в одиночку в огород, потому что в это время там могут гулять они. Дугар замолкает, громко прочистив горло. Кару чешет затылок, а Руслан не сводит с него тяжёлого взгляда, с настораживающей замедленностью подготавливая ответ. – То есть ты хочешь сказать, что нельзя лазить по мусоркам, потому что там можно уколоться заговорённой иглой. Иглой от шприца? Юра только безразлично пожимает плечами. – А феи, которые гуляют по огородам, собирают мак? Почему они не выносят вместе с маком сорняки, чтобы ответить добром на добро? – Откуда я знаю, какие у них вкусы? Руслан продолжает смотреть на него в упор, но уголки его губ не дрожат в порыве сдержать привычную издевательскую улыбку. Юра не может понять, что ему так яростно пытаются объяснить одним взглядом. В конце концов, долго гадать не приходится: терпение Руслана иссякает слишком быстро. – Тебя так оберегают от местных нариков, – он говорит с оглушающей уверенностью. – Дурак. А про речное чудовище рассказали, чтобы ты не утонул в воде. Река, конечно, мелкая, но я верю, что ты на это способен. Коля, если будешь слушаться только Матвея, вырастешь таким же. Сказать, что Юра ошарашен настолько непрошибаемой прямолинейностью – значит ничего не сказать. Дугар снова громко прокашливается, пихая Руслана в бок, отчего он резко решает смягчить свой тон. Ну или на Юрином лице слишком ярко проступило отчаяние. – Прости. Забудь, что я сказал. Снёс какую-то чушь. Юра равнодушно кивает, вперяясь взглядом в собственные колени. В этот момент он впервые слышит странный отдалённый звук, напоминающий хруст веток на земле. Сначала Аня спокойно предполагает, что это просто кошка опять решила прогуляться на ночь глядя, но настолько громкие шуршащие звуки не могут принадлежать нежным лапкам кошки, какой бы упитанной она не была. Откуда-то из-за кустов доносится протяжное кваканье, которое мигом заставляет их всех подскочить с места. Такое ощущение, что к ним что-то бежит, сломя голову и обезумев от ярости. Что-то, обиженное на Юру, Костю и Аню за то, что оно задаривало их подарками, а они в знак благодарности решили его обворовать. Юра с расширяющимися с каждой секундой глазами смотрит на сгорбленную тень, медленно выныривающую из бурьяна. – А вот и вы. Утомлённый женский возглас в подобной обстановке не сразу удаётся распознать. Ксюша намертво прилипает к первому попавшемуся телу, и этим телом по счастливой случайности оказывается Кару, которому самому явно хочется позвать кого-нибудь на помощь. – Камалия! Перед ними стоит Камалия собственной персоной. Взъерошенная, красная, с налипшей на волосы жухлой листвой и россыпью колючек на шерстяной кофте. – Я их нашла! Вслед за ней из того же бурьяна вылезает Данис. Если рассудить по хмурому разлёту его бровей, то Юра может сказать наверняка, что кое-кому сегодня дома мало не покажется. Данис ведёт взглядом за спину Камалии, непроизвольно вздёргивает бровью и клеит на своё лицо такую маску показательной вежливости, что дальше Юрина душа уже существует отдельно от тела. Брат радушно улыбается. Костя с Аней никогда не видели, чтобы он так улыбался, а Юра видел. И он знает, что к добру это точно не приведёт. Данис открывает рот. Его голос по звонкости бы мог посоперничать с раскатами грома. – Вы на часы смотрели? Где. Вас. НОСИЛО?! ВЫ ХОТЬ ПРЕДСТАВЛЯЕТЕ, ЧТО Я УСПЕЛ НАДУМАТЬ– Неизвестно, как долго бы он извергался гневом по образу и подобию Камчатских вулканов, если бы Камалия не решила вовремя его остановить. – Да ладно, хватит орать. Видно же, что они и сами напуганы. Данис захлопывает рот с таким видом, будто его заставили проглотить самый острый перец на свете. Юра не представляет, что можно сказать, чтобы смягчить ярость брата, ведь на этот раз они действительно заставили его беспокоиться. Да и не только его. По Камалии тоже видно, что она вся испереживалась, хоть и пытается этого не показывать. Девочки, мигом выстроившиеся по струнке, не решаются заглянуть ей в глаза. Точнее, это Алина с Настей стараются хоть как-то отыгрывать вину, а вот Ксюша... – Хватит пялиться, – шипит Алина, грубо подхватив бедняжку за локоть. Юра переводит осоловелый взгляд на брата, а за его спиной Костя громко шмыгает носом. Аня, затаившаяся рядом, резко проглатывает воздух. Юра подозревает, что она изо всех сил старается сдержать чих. Кару с Дугаром остаются неподалёку, придерживая Колю за обе ручки. Руслан поглощённо разглядывает звёздное небо. А потом им всем по очереди надирают зад. Они стоят, сгорбившись под тяжестью взгляда Даниса, и вместо азбуки морзе периодически используют шмыганье носа. Кажется, болеть будут все. Пока Руслан и Кару отыгрывают раскаяние, Камалия обходит их кучку стороной и упирается калошами прямо в один из распотрошённых пакетов. – А это что такое? Лицо у неё забавно вытягивается от узнавания, а на губы лезет умилённая улыбка. – Иди сюда, – говорит она, обращаясь к Данису, – они всё-таки нашли. Данис спешит к Камалии, оторвавшись от изнывающих пацанов, от чего те вздыхают с облегчением. Юре с одной стороны жалко их, потому что ругаться его брат умеет как надо, а с другой стороны ему всё-таки больше жалко себя. И Костю с Аней, конечно же, ведь дома их наверняка ждёт продолжение разбора полётов. Аня вдруг пихает его в ребро, кивком указывая на притихших Даниса и Камалию. От неожиданности Юра подскакивает на месте. – Чего они там шепчутся? Откуда такие довольные улыбки? Что ещё они от нас скрывают? – Да всё и так уже понятно, – высушенно цедит Дугар. – Они заставили нас бегать, потому что сами не хотели ничего искать. Руслан мстительно подпевает: – Даже истории понапридумывали, лишь бы нас заинтересовать. Только единую версию выбрать забыли. Сначала от догадок Юре становится обидно. Потом – вдвойне обидно, потому что если это правда, то их всех развели, как последних лошков, коими они и оказались. Но когда вечно хмурый и раздраженный Данис впервые за вечер искренне улыбается, обида затухает внутри, как костёр на ветру. – Хотели скрасить вам лето, – бормочет Данис, который теперь отчего-то выглядит почти виноватым. Если он надумал корить себя за то, что не уследил за своими подопечными, то Юра с уверенностью скажет, что за ними даже матёрой математичке не всегда удаётся уследить, так что это не вина Даниса. Камалия кивает и договаривает за брата: – Мы сильно о плане действий не задумывались, поэтому у каждого получилась своя история. Хотели узнать, кто найдёт наши сокровища первым. В итоге получилось так, как получилось. В конце концов, всё, чего хотел его брат, отправляясь в добровольную ссылку в деревню на всё лето – это отдохнуть от защиты диплома и восстановиться перед началом по-настоящему взрослой жизни. Наверное, ему так же хотелось провести больше времени с друзьями детства, ведь в городе им теперь крайне тяжело увидеться. Оказывается, друзья детства Даниса всё-таки не потерялись с годами. Эта догадка наконец освобождает сердце от колючих пут. Данис шкодливо улыбается, шушукаясь о чём-то с Камалией, и в его улыбке Юра узнаёт очертания своей, ведь она у них семейная. Значит, детство не выветрилось из него полностью, не убежало в закат, тщательно заметая следы. Осенью Матвей снова уедет учиться в Томск, а Камалия будет штурмовать вакансии в Казани. Если эта маленькая афера помогла им повеселиться, то в целом, почему бы и нет? Юре с друзьями ведь тоже было очень весело. Внезапно Коля срывается с места и бежит к тропинке, заставив всех здорово перепугаться. – Дело вовсе не в том, что нам лень раскапывать капсулу времени, которую мы сами давным-давно закопали, – отстраненно-вежливый голос вдруг раздаётся со спины Юры. Он глупо смотрит на то, как медленно глаза Руслана и Кару превращаются в четыре блюдца. – В какой-то момент мы поняли, что забыли её местонахождение. – Но лень всё равно присутствовала, – Данис хлёстко дополняет, обращаясь к невидимому собеседнику. По узкой тропинке к ним неспешно подходит Матвей. Его ноги обуты в утеплённые тапочки, а поверх простой рубашки накинута однотонная ветровка. В его волосах нет опавших листочков, которыми изобилует шевелюра Камалии, и брюки не испачканы в пыли, как у Даниса. По правде говоря, в сравнении с Камалией и Данисом Матвей выглядит так, словно только что высадился с таксующего ларгуса, а пару часов назад ещё щеголял в городе. – Вы не пришли на витаминный обед, но я подумал, что вы просто заигрались. Однако на витаминный ужин тоже никто не пришёл, и я забеспокоился. В сознании Юры наступает предштормовой штиль. Никакого удивления, никакой досады, даже злобно притопнуть ногой желания нет. Вот бы взять Костю с Аней в охапку, уйти в поле и посидеть на каком-нибудь сене. Без никого. Костя тихо роняет самое начало их общего умозаключения:  – Это что получается... Его подхватывает Аня. Юра сам сейчас не в состоянии. – Никакого чудовища не существовало? Данис бесстыже смотрит на них в упор. – Эм. Ну да. Под пристальным взглядом всей своры Юра начинает медленно закипать. Вот Данис, что называется, брат так брат! Опозорить его на глазах у всех! – Но мы– мы же находили предметы! И мяч Колин к нам тоже по речке приплыл, – лицо Руслана в этот момент неописуемо вытягивается, – и нож твой, и вообще все! Даже браслет для Ани оттуда достали! Как оно могло просто так там валяться?! Камалия подходит к Ане и пристально оглядывает её браслет. – Так это мой. Видимо, наши сокровища подмывало водой, вот они и уплыли прямо к вам в руки. Данис сконфуженно чешет затылок. – Я как только увидел этот браслет, подумал, что клад вы уже нашли. Но в таком случае вы бы мне точно все уши прожужжали, так что я решил, что браслет смыло к берегу течением. Видимо, так и оказалось. То есть всё это время... всё, что они вылавливали с реки... Нет. Это слишком. Это всё слишком. – А нож я потерял, когда ходил с ребятами делать шашлыки. Спасибо, что вернули, кстати. Юра не выдерживает избытка навалившейся информации и прикладывает руку ко лбу, надеясь, что этот жест пробудит в Данисе остатки совести. – А как же конфетки, которые тебе передал «таинственный друг»? Тоже часть представления? – Так ты же сам ныл Камалии, что тебе давно зайчик гостинцы не носил. Вот я и принёс. От его имени. Кстати об этом, – тон брата заметно смягчается, а сам он виновато тупит глаза к земле. Прочистив горло, Данис осторожно продолжает. – Извини за... ну. За то самое. Я забыл, что должен подавать тебе правильный пример. Обещаю, что больше никогда не притронусь к этой дряни. Юра обиженно поджимает губы, отворачивает голову вбок, обходясь обычным кивком. Камалия, решившая сбавить градус нависшего напряжения, демонстративно добродушно обращается к своим дорогим девочкам. – По крайней мере я рада, что вы нашли себе новую затею и перестали растаскивать мои шмотки для своих игрушек. Молодцы! Но так поздно одним на улице гулять нельзя. Настя вытягивает губы в трубочку и смотрит куда-то в сторону, Алина шкодливо улыбается, но молчит, и только у милой Ксюши хватает совести на то, чтобы невнятно промямлить: – Вообще-то... Улыбка Камалии начинает слегка подрагивать. – Вообще-то что? – Вообще-то когда мы впервые встретились с ребятами, мы помимо клада искали на речке твой платок. У нас не получилось его найти. Извини. Ошарашенный смешок прорезается сквозь оглушительную тишину. Камалия отмахивается от Ксюшиных извинений плавным движением ладони. – Да всё нормально. Я нашла его на башке у куклы, когда ходила к Данису на вечер бани. – Что. – Ничего. Загляни, кстати, под платок, обнаружишь кое-что интересное. Дома их точно сожрут с потрохами. Юра переводит умоляющий взгляд на случайно попавшее в поле зрения лицо. Матвей улыбается ему в ответ, а под тусклым светом фонаря его смиренное выражение смахивает на церковную икону. – Ой, – говорит Матвей. – Привет. Как твой зуб? – В порядке. – Это очень хорошо. На обратном пути их распотрошённую компанию старшие пропускают вперёд, а сами семенят чуть позади, видимо, опасаясь, что они опять растеряются. Как будто овец в поле пасут, ей-богу. Девочки тихо переговариваются между собой, Руслан, Кару и Дугар шагают с низко опущенными головами (Коли с ними нет – малыш остался с Матвеем, потому что предпочёл более сознательную компанию), Юра с Аней и Костей тоже пребывают не в самом лучшем расположении духа. Краем уха Юра улавливает отголоски разговоров старших. – Как ты вообще догадался рассказать им историю про какое-то речное существо? Гениальный ход, – Камалия интересуется между делом, перемешивая слова с озорными смешками. Ответ Даниса звучит так же линейно и безэмоционально, как всегда. – Да само как-то попёрло в моменте. Вспомнил, что нам тоже в детстве что-то такое рассказывали. – Да? Я уже забыла. Стой, ты про нашего щелкунчика? – Ну из-за чего-то же эта чёртова река всё-таки воет. Кстати, я смотрю, кое-кто подошёл к делу со всей серьёзностью. «Криминальные авторитеты, сбежавшие из исправительной колонии?» Серьёзно, Матвей? Приглушённый голос Матвея сочится умиротворением и покоем. – Я рассказал про обычного преступника. Остальное ребята додумали сами. На несколько минут воцаряется тишина. Потом Матвей ненавязчиво роняет вопрос: – Кстати, Данис, тебя родители не будут ругать, если узнают, что ты вот так отправил детей в свободное плавание? Данис немного молчит, а потом взрывается непередаваемым потоком запретных выражений. – То же самое могу спросить у тебя. – Я за своими хотя бы издалека приглядывал. Глаза у Юры слипаются прямо на ходу, а щёки уже начинает обливать жаром, поэтому у него так и не получается полноценно вникнуть в чужой диалог.

* * *

На перекрёстке их пути с девочками разделяются. Камалия машет напоследок ладонью, приглашает зайти как-нибудь к ней на чай. Алина впервые за всё время их непосредственного знакомства улыбается так, что Юре не хочется свернуться клубочком от страха. Настя тоже машет им на прощание, а Ксюша перед уходом даже обнимает Аню. Говорить о том, что Анечка витает в облаках до тех самых пор, пока они не достигают следующего поворота, будет лишним. Дальше от них откалывается группа Матвея. Коля спит с открытыми глазами, а вот Руслан и Дугар, напротив, ведут себя слишком бодро для столь позднего времени. На удивление, носом клюёт Кару. Наверное, это последствие его вечной гиперактивности. Придя домой, Данис первым делом проверяет куклу, и остановить его не получилось бы никакими уговорами. Конечно, всем троим за осквернённую куклу прилетает смачный словесный чапалах, но в целом Юра ожидал чего-то намного более худшего. Под зорким надзором брата они переодеваются в тёплые вещи и натягивают башайки чуть ли не до ушей. Во время вечернего чаепития им на стол ставят большую кастрюлю с борщом, наплевав на все правила о времени приёма пищи. Пусть такими чудесами занимается Матвей, им и так хорошо. – У нас в погребе развелись лягушки. Не волнуйтесь, я уже рассыпал везде соль, так что скоро мы их вытравим. – Ты поэтому так ими заинтересовался, что аж тематические журналы достал? – Сложно игнорировать этих тварей, когда они постоянно квакают у тебя под домом. Не думал, что ты настолько впечатлительный. По телеку опять крутят «скуби-ду», а Юра никак не может заставить себя держать глаза открытыми. Можно сказать, что они сами в какой-то степени стали персонажами всемирно известного мультфильма. От этого осознания на душе становится очень хорошо. Вдруг Данис встаёт с нагретого места на диване и отходит к подоконнику. Возвращается он очень скоро и с выставленным вперёд кулаком, в котором явно что-то скрывает. Данис без слов тянет кулак в сторону Ани, а она, ничегошеньки не понимая, послушно вытягивает руку вперёд. На раскрытую ладошку осторожно приземляются бусы-звёздочки, некогда разлетевшиеся во все стороны, а теперь снова надёжно скрепленные обычной рыбацкой леской. – Вы как всегда положили на подоконник и забыли, а мне как раз скучно было, – зачем-то оправдывается Данис. Анины глаза загораются завораживающими огоньками, а губы растягиваются в благодарной улыбке. Она бормочет под нос до предела тронутое «спасибо» и крепко прижимает свой кулачок к груди. – Это леска для рыбалки? – интересуется Костя. – Ты умеешь рыбачить? Данис отвечает так растерянно, словно у него спросили, умеет ли он дышать. Юра прячет в ладони растроганную улыбку: вот ведь старпёр. – Естественно, умею. Тут неожиданно вклинивается и Аня. – А ты помнишь, что обещал сводить нас искупаться? – Для начала вам всем придётся выздороветь. Потом сходим, так уж и быть. Когда серия «скуби-ду» подходит к концу, а на экране крутятся завершающие титры, Костя с Аней уходят чистить зубы. Юра бы пошёл вместе с ними, но ему, раскумаренному, согретому под тёплым пледом и распластавшемуся на удобном диване, внезапно становится слишком лень. Где-то рядом Данис переворачивается с одного бока на другой. Когда титры кончаются и наступает секундная пауза перед рекламой, брат роняет вслух осторожное предложение: – Можем сходить как-нибудь на рыбалку. Юра слегка улыбается, не удосужившись даже открыть глаза. – Ага, давай. Костя ещё в городе об этом спрашивал. В ответ подозрительно долго молчат. – Я имел в виду, что мы могли бы сходить вдвоём. Если хочешь. В этот раз Юра всё-таки разлепляет веки. Пристальный взгляд Даниса прожигает переносицу. Почему он так очевидно нервничает? Неужели думает, что Юре будет неинтересно ловить с ним рыб? Да когда вообще такое было, чтобы Юре с Данисом было неинтересно? – Я за. Пойдём вдвоём. Брат облегчённо смеётся, и Юра смеётся тоже. Они смеются до тех пор, пока его всё-таки не прогоняют из дивана, чтобы он не забыл почистить зубы. Ночью, когда Данис уже вовсю храпит на своём раскладном кресле, Юра просыпается от едва начавшегося сна только чтобы обнаружить, что ни Аня, ни Костя до сих пор не спят, хоть оба устали до ужаса. Лицо Кости снизу подсвечивается светло-голубым из-за яркого экрана телефона. Аня осоловело оглядывает заспанного Юру и шепчет: – Да, я тоже из-за света не смогла уснуть. Друг тут же вырубает экран и запихивает телефон глубоко под подушку. – Простите. Не хотел вас будить. Дальше они лежат в темноте, как кильки в банке, вытянув конечности по струнке и укрывшись одним одеялом. Можно было бы подумать, что друзья уснули, но их выдаёт слишком прерывистое дыхание. На белом потолке отражаются блики от уличного фонаря. – Я должен вам кое-что рассказать, – Костя шатко выдыхает, продолжая буравить взглядом потолок. Ни Юра, ни Аня не разворачиваются к нему лицом, чтобы не шуршать постелью, но и так ясно, что они внимают каждому слову. – Говори, – шёпотом просит Юра, так и не дождавшись конца затянувшегося молчания. Костя делает очень громкий вдох, а на выдохе тараторит: – У меня появился друг по переписке. Он из Питера. Следующим летом я, возможно, поеду к нему в гости. Это признание... как минимум, удивляет. Юра пытается прислушаться к себе, но кроме искренней радости за Костю почти ничего внутри не находит, что обнадёживает. Так вышло, что ему тяжело отпускать от себя друзей даже на шаг, хоть он и уверен на сто с хвостиком процентов в том, что ни Костя, ни Аня никогда его не предадут. Конечно, Юра немного волнуется, что с новым другом Костя найдёт намного больше общего, чем с ними. Время ведь движется неумолимо, и движется только вперёд – к сожалению, даже самые приятные моменты в будущем обречены оставаться всего лишь тёплыми воспоминаниями. Юре всё ещё страшно взрослеть. Данис вот сильно изменился, когда из непоседливого ребёнка превратился в бунтующего подростка. Он постоянно ругался с родителями и часто огрызался на Юру, но это ведь не значит, что Данис вырос плохим человеком. Просто он повзрослел, и мир для него необратимо изменился. Поменялся угол, сместились параллели, все представления о самом себе перевернулись вверх дном. Юра надеется, что когда и его миру придёт время перевернуться, рядом с ним всё ещё будут его любимые друзья. Вместе взрослеть уже не так страшно. Аня размыкает губы и бережно спрашивает: – Это всё? А Косте не удаётся сдержать задушенный всхлип. – Я боялся, что обижу вас. Что вы подумаете, будто я решил вас заменить. Юра тут же закидывает ногу на друга, наплевав на разносимый шум, и обвивает его за плечи свободной рукой. Аня с другой стороны постели зеркалит позу. – Но это же не так? – Конечно, нет! Вас никто не заменит. Аня понимающе хмыкает. – Тут я согласна. Вы всегда будете моими лучшими друзьями. На такой ноте они и проваливаются в сон, один за другим. Юре в эту ночь могло присниться многое: и сюжет «скуби-ду», переиначенный в сознании под их реалии, где они все вместе ловят опасного призрака, которым внезапно для всех оказывается ничем не примечательный сосед, и кошмар с жутким чудовищем, глазеющим на него со дна колодца. Ему могло присниться многое, но в итоге не снится ничего связного. Только мутные всплески родного девчачьего смеха, звон бисеров-звёздочек и кроткая улыбка друга. А потом они всей троицей дружно заболевают, и игры на свежем воздухе приходится отложить до лучших времён. Данис кипятит молоко с мёдом, для успокоения души щедро присыпав сверху лука. Они изо всех сил стараются не морщиться от запаха. Как правило, у них даже получается. Одним жарким днём, когда болезнь уже сходит на нет, а шило в одном месте начинает знакомо свербеть, Юра, Костя и Аня сидят за столом, попивая из стаканов с высоким бортиком апельсиновую «Алису». В дом заходит Данис с охапкой свежевыщипанной крапивы. Это хороший знак – значит, сегодня на обед будет крапивный суп. Данис оттряхивает крапиву над раковиной, ставит её замачиваться в тазик с кипятком, а потом, услышав какой-то шорох снаружи, отходит к окну. – Кажется, это к вам. Юра с друзьями наперегонки бегут к подоконнику, для скорости даже использовав запретный приём: скольжение башайками по полу. Данис тут же делает замечание, поэтому остаток пути они добираются обычным шагом. Из окна открывается вид на улицу. Прямо перед воротами стоит небезызвестная четвёрка, которая любому чёрту из мусорки на Карышевской даст фору. У Кару на лице высечена неизменная ухмылка, а Дугар источает знакомую ауру уверенности и надёжности. Руслан как всегда выглядит так, будто собирается оставить у них на заборе позорную приписку «лошары». Про лицо Коли невозможно сказать что-то определённое. Кроме того, что малыш, похоже, очень доволен. – Передайте это Камалии, – говорит Данис, не глядя протягивая пёстрый пакет. В пакете обнаруживается тот самый платок, который они однажды выловили из реки и от души помыли. Юра запихивает платок обратно, будто какой-то кусок ткани может его обжечь. И быстро-быстро кивает. На улице впрямь стоит беспощадная жара. Если совсем невмоготу станет, придётся тащиться в магазин за фруктовым льдом. Костя тормозит, потому что не может найти правую тапочку, Аня с остервенением застёгивает ремень на босоножках. Юра хватает пакет, смазанно бьёт по плечу друга с душераздирающим воплем «ты – вода!», но Костя крайне не вовремя находит потерянный тапок и почти сразу возвращает Юре его отстойную роль. Аня с чего-то дико хохочет, а потом убегает в сторону выхода, чтобы открыть ворота, наплевав на правила игры. Юра выкрикивает в ответ что-то нечленораздельное. Возможно, даже запретное, но сегодня можно. Не желая отставать от друзей ни на секунду, он ждёт, пока Аня откроет ворота (сквозь щели пробивается солнечный свет, а под забором мелькают ноги в ослепительно жёлтых носках). Ворота отворяются с надсадным скрипом, за ними – ехидно улыбающиеся лица, тёплый придорожный песок, канавы с кислым щавелём и целая жизнь. Юра отталкивается ногами от земли, поднимая клубы пыли, и с безудержным хохотом стремглав мчится вперёд.