Расплата

-Мадам, просыпайтесь… С трудом разлепив глаза, Кристина увидела лицо месье Мулхейма, склонившегося над ней. События минувшей ночи тут же пронеслись перед глазами женщины, и она не сдержала радостной улыбки, с нежностью глядя на мужчину. -Мадам, нужно торопиться, если вы не хотите, чтобы нас увидели вместе. — Бесстрастно произнес Эрик, поднимаясь с постели. Мадам? Вовсе не «мадам» он называл ее этой ночью… Легкая тень разочарования промелькнула на красивом лице виконтессы, но мужчина, казалось, не заметил этого. Полностью одетый, он подошел к изножью кровати и, спокойно выдержав вопрошающий взгляд бывшей певицы, почти равнодушно произнес: -На наше счастье, мадам, мне удалось найти кое-что из одежды. Как оказалось, безумец, учинивший здесь погром, уничтожил не все. Конечно, это платье не соответствует тому, к чему вы привыкли… — Взял в руки свисающее со спинки кровати серебристо-серое платье, директор Оперы сделал вид, что внимательно рассматривает его в тусклом свете пламени. — Однако, мадам, боюсь, у вас нет выбора… — Его спокойно-безразличный тон вызывал в душе Кристины чувство недоумения и растерянности. — Как мог, я постарался привести его в порядок… Господи, что случилось с месье Мулхеймом? Разве эта ночь не была реальной?! Разве не он шептал ей те нежные слова?! Разве не его ласки приносили ей доселе невиданное чувство блаженства и наслаждения?! -Вам нужно одеться. Я подожду вас в соседней комнате. — Намереваясь покинуть спальню, темноволосый мужчина положил платье на кровать. -Нет-нет… — Поспешно пролепетала Кристина. — Месье, не уходите… Прошу… Помогите мне одеться… На секунду виконтессе показалось, будто изумление промелькнуло на лице Эрика, но уже спустя мгновение оно вновь приобрело то странное равнодушно-спокойное выражением. Не глядя на женщину, мужчина коротко кивнул и, повернувшись к ней спиной, замер. Неподвижный, в грязной, когда-то белой рубахе, с порванным рукавом, сейчас он казался абсолютно чужим и далеким. Закусив губу, Кристина со смешанными эмоциями смотрела на спину Эрика. Чувство обиды и боли пронзило сердце виконтессы. Горечь подступила к горлу, голубые глаза наполнились слезами. Крепко зажмурившись, она усилием воли взяла себя в руки, и, поспешно выбравшись из постели, надела платье месье Мулхейма прямо на голое тело. -Я готова. — Повернувшись к мужчине спиной, произнесла женщина. Комната, освещённая лишь парой свечей, сейчас казалась Кристине особенно холодной и мрачной. Почти такой же холодной и мрачной, как сам месье Мулхейм… Но чем могла быть вызвана такая резкая перемена в поведении этого человека? Мужчина, который еще совсем недавно одаривал ее ласками, шептал нежные слова и сжимал в своих объятиях, сейчас был совсем другим, чужим и незнакомым. Затуманенные слезами глаза виконтессы напряженно смотрели в одну точку. Терзаемая сомнениями, она невольно задавалась одним и тем же вопросом. Неужели месье Мулхейм, как и Рауль, презирает ее? Неужели в его глазах она всё равно что падшая женщина? Судорога боли исказила красивое лицо женщины. Безмолвно шевельнув губами, словно желая что-то сказать, она замерла: ни единого звука не слетело с ее губ. Шнурки корсета, утягивая лиф, делали талию Кристины все тоньше и тоньше. Серебристо-серое платье, с широким поясом и белым кружевным воротничком — удивительно, но оно прекрасно сохранилось, несмотря на годы, проведенные в Подземелье и зверства варвара, учинившего погром. Однако, едва ли виконтесса обратила на это внимание. Неподвижная, она предавалась обиде и разочарованию. -Готово… — Тихий голос Эрика вывел бывшую певицу из задумчивости. Не решаясь встретиться взглядом с директором Оперы, Кристина опустила голову и произнесла: -Что дальше, месье? Воспоминания об узком тесном коридоре и холодной реке, заставили Кристину на мгновение забыть о своих горестях. -Не волнуйтесь, я нашел другой выход. Он сух, достаточно широк, удобен и вполне безопасен. — Словно прочитав мысли любовницы, заверил отец Армана. Как бы сильно Кристина не была расстроена поведением Эрика, вид раскуроченной залы Логова потряс ее. Темные воды озера, металлическая решетка, высокие каменные потолки — пожалуй, единственное, что осталось неизменным в этом роковом для нее месте. Орган, сотни свечей, бронзовые канделябры, бархатные портьеры, зеркала, картины, позолоченные рамы, перья, исписанные листы нотной бумаги — всё то, что навеки врезалось в ее память, было разбито и уничтожено. Осторожно ступая среди этого беспорядка, виконтесса боязливо озиралась: вид изуродованных вещей гнетуще действовал на нее. Было во всем этом хаосе что-то сродни ее собственной жизни. -Мадам, нам нужно поторопиться… — Сжимая в руке зажженный факел, Эрик внимательно наблюдал за действиями Кристины. На первый взгляд могло показаться, что раскуроченная зала, пара комнат и озеро — это всё, из чего состояло жилище Призрака Оперы. Какого же было удивление виконтессы, когда зеленоглазый мужчина, еще секунду назад стоящий у дальней стены помещения, внезапно исчез. -Месье! Взволнованная, Кристина бросилась к тому месту, где в последний раз видела отца Армана, и только тогда заметила нишу. Узкая, она была абсолютно невидима из зала. Пригнувшись, женщина поспешно шагнула внутрь и замерла: ниша была ничем иным, как входом в один из тех темный коридоров, который Призрак Оперы не гнушался использовать в своих целях. -Как вы нашли его? — С трудом поспевая за месье Мулхеймом, удивленно спросила Кристина. -Я лишь представил себя на месте Призрака Оперы… Будь я им, то сделал бы все именно так… Впрочем, мысли о минувшей ночи быстро вытеснили все остальное из головы бывшей мадемуазель Дае. Казалось бы, разве можно найти лучшее место для объяснений в чувствах, чем этот уединенный темный коридор? Однако, месье Мулхейм, по-видимому, считал иначе. Словно подгоняемый какой-то неведомой силой, он буквально летел по коридору, то и дело оглядываясь, чтобы удостовериться в том, что виконтесса все еще следует за ним. Ни о каком разговоре не было и речи: приподняв подол платья, женщина тяжело дышала, с трудом поспевая за мужчиной. Разгоряченное тело Кристины внезапно охватил озноб: безрукавное платье мало подходило для путешествий по холодным коридорам Оперы. Сверлящая боль в висках дополнила беды, свалившиеся на нашу героиню. Рычаг на стене; плита, со скрипом отъехавшая в сторону; еще один темный коридор — все, как в тумане, пронеслось перед взором бывшей певицы. Лишь знакомая решетка и осознание того, что совсем скоро все закончится помогло сознанию Кристины проясниться. -Стойте! — Хватая ртом воздух, в отчаянии закричала она, силясь справиться с тупой болью в голове. Послушно остановившись, месье Мулхейм замер. Не оборачиваясь, он так и стоял, словно ожидая чего-то. — Нам нужно поговорить… — Все еще тяжело дыша, виконтесса подошла к мужчине. — О том, что произошло между нами этой ночью… -Мне очень жаль, мадам… -Жаль?! Вам жаль?! — На мгновение Кристине показалось будто она ослышалась, но уже в следующую секунду гнев и ярость охватили женщину. — И вы смеете говорить мне об этом?! — Злые слезы навернулись на глаза виконтессы. — Может быть, вы опять скажете, что все это предназначалось вашей жене, и эту ночь вы провели с ней?! -Но это действительно так… — Глухо, едва слышно произнес Эрик. -Нет!!! — Размазывая по щекам злые слезы, закричала Кристина. — Эту ночь вы провели со мной! Только со мной! Буравя спину директора Оперы взглядом, полным боли и негодования, виконтесса ждала объяснений, но мужчина молчал. Громкие рыдания вырвались из груди Кристины, и она, обхватив себя за плечи, закричала, тщетно пытаясь побороть дрожь, охватившую ее тело: -Ненавижу!!! Я вас ненавижу!!! Вас и вашу жену! -Вы не должны так говорить… — Низко опустив голову, глухо произнес Эрик. –Вы использовали меня! — Слезы застилали глаза женщины. — Как одну из этих грязных уличных девок Полли Блоссом! -Что?! — Сквозь пелену слез Кристина увидела, как месье Мулхейм резко обернулся, пораженно уставившись на нее. — Как вы можете так говорить о себе?! — Глаза мужчины странно сверкали. — Вы, которая… -Вы сказали, что жалеете… — Судорожно всхлипывая, сдавленно пролепетала бывшая певица. -Я провел эту ночь с самой прекрасной женщиной в мире! Вы действительно считаете, что я могу жалеть об этом?! Резкая тишина воцарилась в коридоре. Забыв как дышать, Кристина замерла, изумленно глядя в глаза любовника. Сдавленные рыдания застряли в ее горле. Тяжело дыша, Эрик нахмурился и, чуть помедлив, осторожно провел рукой по лицу женщины. -Вы вся горите… — Яркий румянец на щеках виконтессы и нездоровый блеск в ее глазах недвусмысленно свидетельствовали о правдивости слов Мулхейма-старшего. Кинув еще один обеспокоенный взгляд на дрожащую, словно в лихорадке, бывшую певицу, директор Оперы резко развернулся и, немедля ни секунды, подлетел к решетке. Взмахнув непонятно откуда взявшимся в его руках длинным металлическим прутом, мужчина парой сильных ударов сорвал замок и поспешно распахнул решетку. -Мы свободны… -Мадам, пообещайте мне, что, вернувшись домой, вы выпьете горячий чай и тут же ляжете в постель. Клянусь, мне бы очень не хотелось, чтобы вы по… потеряли ваш прекрасный голос. — Усадив Кристину в карету, строго произнес месье Мулхейм и, не дожидаясь ее ответа, захлопнул дверь. -Н-но! — Кучер щелкнул кнутом, и экипаж тронулся с места, унося женщину все дальше от театра, убежища Призрака Оперы и мужчины, столь дорогому ее измученному сердцу. Я провел эту ночь с самой прекрасной женщиной в мире… Невольно губы Кристины расплылись в счастливой улыбке.