Расплата

Кристина, выбежав из дома, где жил доктор Дегре, яростно топнула ногой. «Что он себе позволяет?» — В сердцах воскликнула бывшая певица. — «Да как он смеет?!» На смену гневу, раздирающему девушку изнутри, пришел страх, который совсем скоро перерос в настоящую панику. «Господи, что мне теперь делать? Как быть?» — Мысленно вопрошала Кристина. Сколько еще она сможет хранить свой секрет? Месяц? Два? Что с ней будет, когда тайное станет явным? Что скажет мадам Валериус? Алина? Рауль? «Это все из-за Эрика!» — В сотый раз повторяла про себя девушка. — «Это он во всем виноват!» Шевеление ребенка в чреве лишь сильнее заставляло Кристину ненавидеть это дитя и его отца. «Что делать? Что делать? Что делать?» — Крутилось в голове бывшей певицы. Если бы только она могла обратиться к другому доктору… Вдруг глаза девушки широко распахнулись. Доктор Майне! Ну конечно! Как она могла совсем про него забыть?! Воспоминания о словах незнакомки у церкви на несколько секунд поколебали решимость Кристины. Закусив губу, мадемуазель Дае стояла прямо посредине дороги. Люди туда-сюда сновали по улице, не обращая внимания на раздираемую противоречивыми чувствами молодую женщину в темном платье и вуалью на голове. Страх перед неизвестностью, неминуемое разоблачение, крушение мечты, ненависть к Эрику и его ребенку — все это, наконец, возобладало над нерешительностью Кристины, и она, заглушив в себе последние сомнения, принялась искать дом доктора Майне. Оказавшись на пороге небольшого, но аккуратного домика, мадемуазель Дае неуверенно постучала. Дверь открылась, и на пороге появилась маленькая старушка лет семидесяти и вопросительно посмотрела на молодую женщину. -Доктор Майне здесь живет? — Спросила Кристина. -Да, милочка. Что вам нужно? — Быстро окинув взглядом бывшую певицу, спросила старушка. -Мне нужна помощь… В решении моей проблемы. Пожилая женщина добродушно улыбнулась девушке и, отступив в сторону, произнесла: -Проходите, милочка, в дом. Что стоять на пороге? Едва за Кристиной захлопнулась дверь, как доброжелательность старухи куда-то испарилась, и она, перестав улыбаться, протянула к ней руку со словами: -Деньги вперед. Кристина поспешно вытащила горсть камней и высыпала их на раскрытую ладонь старухи: -Вот… Надеюсь, этого хватит… Старуха, алчно сверкнув глазами, схватила камни и быстро поднесла их к свету, затем, поцокав языком, расплылась в любезной улыбке: -Что ж, милочка, все в порядке. Проходи туда и ни о чем не переживай. Скоро доктор освободится и займется тобой. Ты ведь у нас впервые? -Да. Я никогда прежде не была здесь… — Ответила мадемуазель Дае, идя вслед за старушкой. -Все когда-нибудь бывает впервые. — Философски заметила пожилая женщина. -Тебе очень повезло, голубушка! Доктор Майне, святой человек! За чисто символическую плату готов помочь любому! Старуха провела Кристину в небольшую, тускло освещенную комнатку, вдоль стен которой стояли грубо сколоченные скамейки. Сев на одну из них мадемуазель Дае с любопытством огляделась. Помимо нее в помещении находилось еще два человека: симпатичная, темноволосая девушка, примерно такого же возраста, как сама Кристина и женщина лет тридцати. Обе посетительницы почти не обратили внимания на вновь прибывшую. Старшая женщина, худая, с болезненным цветом лица, невозмутимо сидела на скамейке, не мигая глядя в одну точку. Казалось, происходящее вокруг совсем ее не волновало. Девушка же, в отличие от старшей женщины, наоборот, никак не могла успокоиться. Она, обхватив себя руками за плечи, то и дело ерзала на скамье и бросала обеспокоенные взгляды куда-то в сторону. Кристине даже показалось, будто девицу бьет дрожь, что, честно говоря, немало ее удивило. Ведь в помещении было ужасно душно! Размышления мадемуазель Дае были прерваны пронзительным криком, полным боли и страданий. Расширив глаза от изумления, Кристина уставилась на стену, из-за которой неслись эти страшные звуки. Только сейчас бывшая певица поняла, куда то и дело глядела девушка. Дверь! Как только раньше она ее не заметила! Между тем, женский крик не только не утихал, а, казалось, наоборот становился только громче и отчаяннее. Кусая губы, Кристина вцепилась в край скамьи и, не в силах оторвать взгляда от двери, молилась, чтобы все это поскорее закончилось. На мгновение, девушке отчаянно захотелось заткнуть уши и навсегда покинуть это страшное место. Но нет… Она не может… Она должна все выдержать… Ради нее и Рауля… Для их совместного светлого будущего… Ради их счастья… Как ни странно, но мысли о любимом помогли девушке совладать с собой, и когда, наконец, крики и стоны утихли, она была почти так же невозмутима и полна решимости, как женщина, сидящая напротив нее. «Все будет хорошо… Все будет хорошо…» — Повторяла про себя мадемуазель Дае. Внезапно дверь распахнулась, и оттуда, пошатываясь, вышла женщина, лет на пять-семь старше Кристины. То ли была виновата игра теней, то ли скудное освещение, но, взглянув на нее, бывшая певица непроизвольно вздрогнула. Лицо женщины казалось каким-то восковым, что больше подходило для покойника, но никак не живого человека. Окинув комнату блуждающим взглядом лихорадочно блестевших глаз, она, вдруг, уставилась на Кристину. Девушка, забыв, как дышать, смотрела на женщину с каким-то суеверным страхом. -Живее! Живее! — Вдруг раздался из открытой двери мужской голос. Женщина вздрогнула и, пошатываясь, двинулась к выходу. -Следующая! — Снова раздалось из открытой двери. Темноволосая девушка, у которой от этих слов едва не случилась истерика, вцепилась двумя руками в скамью и, с ужасом переводя взгляд от Кристины к женщине и обратно, вдруг отрицательно замотала головой и начала повторять, как сумасшедшая: -Не я! Только не я! Не пойду! Не пойду! Старшая женщина, кинув быстрый взгляд на темноволосую девушку, уже хотела встать со скамьи и пойти к доктору, как вдруг Кристина услышала до боли знакомый голос: -Можно мне? От осознания того, что она только что сказала, все сжалось в душе мадемуазель Дае, но отступать было поздно. Встав со скамьи с невозмутимым видом, девушка, не мешкая направилась к двери. Войдя внутрь, Кристина увидела мужчину средних лет, вытирающего руки грязным полотенцем. Его фартук был в бурых пятнах, которые странным образом походили на кровь. Чуть в стороне стоял такой же высокий стол, как у доктора Дегре, а рядом с ним таз. Едва взгляд девушки упал на его содержимое, как ее глаза расширились от ужаса, и она почувствовала тошноту, подступившую к горлу. Позабыв сразу о Рауле, Алине, мадам Валериус, своих страхах и чаяниях, Кристина, зажав рот двумя руками, бросилась прочь из комнаты. Не обращая внимания на крики врача и старухи, а также на изумленные взгляды женщин, она неслась прочь, подальше от этого страшного места. Оказавшись на улице, Кристина, едва не лишившись чувств, упала на колени. Содержимое ее желудка тут же оказалось на мостовой. Напряжение последних недель дало о себе знать, и бывшая певица почувствовала, как ее всю колотит — то ли от усталости, то ли от пережитого страха. Непрошенные слезы хлынули из глаз девушки, и она не заметила, как начала рыдать в голос. Редкие прохожие, искоса поглядывая на странную даму, обходили Кристину стороной. Девушка не знала, сколько времени просидела так на грязной мостовой. Наконец, успокоившись, она с трудом встала и, не оглядываясь, пошла прочь. Что бы не случилось в будущем, одно Кристина для себя уяснила раз и навсегда — она ни за что, ни при каких условиях больше не вернется в тот страшный дом. Как ни странно, но, в каком-то смысле, решить проблему Кристины помогла никто иная, как Алина, точнее, не сама графиня, а ее письмо. В нем женщина сообщала, что, несмотря на ее присутствие, самочувствие сестры не улучшилось. Вначале смерть старшего сына, затем — Филиппа окончательно расстроили здоровье и без того слабенькой и крайне ранимой бедняжки Аделаиды. Врачи настоятельно рекомендовали не терять время и немедленно увезти сестру куда-нибудь на побережье, подальше от шума города и болезненных воспоминаний. Алина вызвалась сопровождать Аделаиду в Италию, где у последней был небольшой особняк. Графиня де Леблан всячески просила Кристину извинить ее и предупреждала, что, скорее всего, вернется в Париж не раньше Рождества. Такая отсрочка была на руку девушке, но крайне расстроила мадам Валериус. Дошло до того, что пожилая женщина готова была начать паковать чемоданы, чтобы отправиться в Италию и там, невзначай, повстречаться с графиней де Леблан и ее семьей, но, к счастью, Кристине удалось отговорить свою благодетельницу от этого опрометчивого поступка. Девушке пришлось соврать мадам Валериус, что буквально сегодня она получила письмо от своей бедной тетушки — сестры покойной матери. Бездетная, больная, не имеющая средств к существованию, она умоляла племянницу приехать к ней в Перрос-Гирек и скрасить последние месяцы ее жизни. Пожилая мадам, признаться, была не в восторге от того, что у ее бедной девочки вдруг объявились еще какие-то родственники. Мадам Валериус даже была готова сопровождать Кристину в ее путешествии, чтобы, как выразилась благородная мадам: «Взглянуть в глаза той, кто много лет счастливо жил, не вспоминая об обездоленной сиротке». -Тетушка, но кто будет пересылать мне письма Рауля? Разве я могу это доверить кому-либо, кроме вас? Эти слова возымели на мадам Валериус желаемый эффект. Вмиг повеселев, женщина заверила Кристину, что помогать влюбленным — это богоугодное дело и никто лучше нее не справится с этим. Таким образом, наша героиня смогла покинуть Париж, не вызывая лишних подозрений. Продав пару камней Эрика и выручив за них намного больше, чем ожидала, Кристина сняла небольшой домик недалеко от Перрос-Гирека. Несмотря на то, что мадемуазель Дае в детстве посетила сотни городков и деревенек, именно это местечко навсегда врезалось в ее сердце. Быть может этому способствовало знакомство с Раулем или память об еще здоровом, живом отце… Как бы там ни было, но именно на Перрос-Гирек и его окрестности пал выбор Кристины, когда она решила временно покинуть Париж. Испугавшись, что в самом городке обязательно найдутся люди — товарищи ее детских игр, которые по несчастливой случайности могут узнать в молодой вдове Морель (так наша героиня представилась окружающим) ту самую девочку, дочку старика Дае, которая так резво отплясывала на центральной площади несколько лет назад, девушка не придумала ничего лучше, как снять небольшой домик в деревушке Д. в полутора километрах от самого Перрос-Гирека. Если Кристина думала, что в таком уединенном месте ее приезд останется незамеченным, она явно просчиталась. Новость о хорошенькой незнакомке мигом разлетелась по поселению. В то время упомянутая нами деревня насчитывала в себе около тридцати ничем не примечательных домов. Проживали в ней преимущественно вдовы отставных офицеров, чье многочисленное потомство давно покинуло здешние места. Ничего удивительного в том, что одинокие женщины, доживающие свой век на пенсию давно почивших мужей, с энтузиазмом восприняли новость о вновь прибывшей. Мадам Дюбуа, у которой Кристина сняла жилье, была буквально нарасхват. Женщина едва успевала покинуть дом одной своей знакомой, как ее тут же зазывали к другой. Жительницы поселения, неоднократно выслушав подробный рассказ о внешности незнакомки, ее одежде, багаже и даже кольце с «воооот таким бриллиантом» единогласно решили, что молодая вдовушка, определенно, благородного происхождения, богата и приехала жить в их захолустье из самого Парижа. Пожалуй, вопрос, почему столь знатная особа самовольно покинула высший свет и поселилась не где-нибудь, а у них, волновал ум каждой жительницы Д. Быть может она скрывается здесь от родственников мужа, не желающих делиться наследством? Или она сбежала от страстного поклонника, не дававшего ей прохода? А может быть ей просто наскучила светская жизнь, и она ищет покоя в этом Богом забытом месте? Такие и еще более невероятные предположения строили женщины за спиной ничего не подозревающей Кристины. Когда, казалось бы, новость о приезде красивой вдовы несколько потеряла свою актуальность, известие об ее интересном положении произвело эффект разорвавшейся бомбы. Женщины, в свое время схоронившие мужей, и без того сочувствовали молодой вдове, но, узнав о ее беременности, сочли за честь лично принять участие в ее судьбе. С этого дня покой «мадам Морель» был бесцеремонно нарушен. Едва Кристине удавалось со вдохом облегчения выпроводить из гостиной мадам Ришар, как там тут же оказывалась мадам Пьер, ее сменяла мадам Андре, затем — мадам Моро, Бернар, Ксавье, Жентрам… И так по-кругу. Что только не делала наша героиня, чтобы избавиться от общества любопытных соседок! Жалобы на плохое самочувствие, вымученная улыбка и даже откровенная грубость нисколько не смущали неугомонных жительниц Д. Вместо того, чтобы покинуть ее дом, дамочки, глядя на Кристину, как на неразумное дитя, вздыхали и говорили: «Деточка, как я тебя понимаю… Когда я ходила со своим первенцем…». И так каждый день… Лишь поздними вечерами молодой женщине удавалось побыть одной. Но даже это, относительно короткое время, не приносило ей должной радости. Живот, который за последние три месяца стал просто огромным, казался Кристине источником всех ее бед. Слабость, постоянное чувство голода, боль в спине и ногах, чувство беспомощности, неповоротливость, бессонница — определенно, этот ребенок был зачат лишь для того, чтобы мучать ее. «Быстрее бы все закончилось!» — В сердцах восклицала она. Но, как не хотелось Кристине поскорее избавиться от бремени, будущее пугало ее. Что делать с ребенком? Как быть дальше? Возможно, небеса сжалились над молодой женщиной, так как ответ на вопрос нашелся весьма неожиданно. Мадам Моро, женщина лет сорока, два года назад схоронившая мужа, достаточно много времени проводила в домике Кристины. Крайне разговорчивая, она с удовольствием делилась с молодой вдовой подробностями своей жизни. Как оказалось, давно, еще до замужества, она несколько лет проработала в детском приюте при монастыре Святого Антония. По словам женщины, это заведение находилось в уединенной, живописной бухточке в пяти часах езды от Перрос-Гирека. -Ох, как я скучаю по моим сироткам. — Вздыхала сентиментальная женщина, украдкой смахивая слезу. — Столько лет прошло… Должно быть они уже совсем взрослые. — Затем, с улыбкой глядя на живот Кристины, добавляла. — Дети так быстро растут! Вы, милочка, сами совсем скоро в этом убедитесь… Видя неподдельный интерес молодой вдовы к делам приюта и жизни сирот в нем, мадам Моро решила, что женщина — одна из тех богатых наследниц, которые любят щедро одаривать подобные заведения. Придя в восторг от своей догадки, старшая женщина попыталась в красках расписать как прекрасна жизнь в этом богоугодном заведении. На самом деле в то время монастырь и, соответственно, приют переживали не лучшее время. В окрестных поселениях ходили самые нелицеприятные слухи о том, что происходило за стенами этого мрачного, похожего на казематы, здания. Но вовсе не стоит думать, что мадам Моро хотела специально ввести Кристину в заблуждение. Вовсе нет… Просто после прихода новой настоятельницы, некогда место, где так чтили Бога, стало рассадником порока и самых низменных страстей. Ровно в полночь Кристина, закутавшись в теплый плащ, осторожно приоткрыла дверь и в нерешительности остановилась на пороге. «Какая темная ночь», — Удивленно, даже с некоторым суеверным страхом, подумала молодая женщина. Несмотря на столь поздний час, на улице было душно. «Наверно, будет гроза», — Подумала Кристина, с опаской глядя на чернильно-черное небо. Словно в подтверждение ее мыслей, ослепительная молния прорезала небо, на секунду озаряя светом все кругом. Только сейчас бывшая певица смогла разглядеть экипаж, запряженный парой лошадей и мужчину, стоящего чуть поодаль. Какие-то доли секунды, и мир опять погрузился во тьму. Кристина вздрогнула, когда гром, такой же резкий и пугающий, как выстрел, достиг ее слуха. -Мадам, сюда, скорее! — Раздался совсем рядом голос кучера. — Где вы? — Я здесь! Пока мужчина помогал Кристине забраться в карету, молнии, одна за другой, вспыхивали на небосводе. При других обстоятельствах, женщина непременно отменила бы свою поездку и спряталась внутри домика, ставшего за последние месяцы таким родным. Но нет… Только не сейчас… Мадемуазель Дае, как и сотни тысяч женщина до нее и после, каким-то внутренним чувством знала, что развязка близка… Скоро все случится, и ей непременно нужно поторопиться. Поэтому, едва за ней закрылась дверь, она крикнула кучеру, тревожно взирающему на небо: -Едем! Скорее! Когда карета тронулась, Кристина с облегчением вздохнула. Если все пойдет хорошо, на рассвете они достигнут стен монастыря Святого Антония. Там ей помогут… Обязательно помогут… Пощупав мешочек с деньгами, женщина улыбнулась впервые за последние дни. Что ж, Эрик, хотя бы твои камни смогут послужить на благо… Между тем, погода лишь ухудшилась. Молнии вспыхивали почти непрерывно одна за другой. Гром грохотал так сильно, что у Кристины от страха замирало сердце. По крыше экипажа застучали первые капли дождя, затем, спустя мгновение, хлынул ливень. Карета остановилась, внутрь заглянул кучер. -Мадам! — Из-за завывания ветра крик мужчина был едва различим. — Дальше ехать опасно! Дождь может размыть дорогу! Мы должны повернуть назад! -Нет! — Кристина категорически замотала головой. — Я вам заплачу в два раза больше! Кучер, уже весь сырой, нерешительно смотрел на молодую вдову. -В три раза больше! — В отчаянии крикнула Кристина. Видимо, это сумма помогла убедить мужчину ехать вперед, потому что он исчез из поля зрения нашей героини, и карета двинулась дальше. Вскоре девушка поняла, что опасения кучера были, к сожалению, не беспочвенными: экипаж начало сильно трясти и кидать из стороны в сторону. Кристина несколько раз сильно ударилась. «Наверно будет синяк», — С тоской подумала наша героиня. Внезапно что-то случилось. Гром, завывание ветра, странный скрип, ржание лошадей — все смешалось, и молодая женщина, к своему ужасу, почувствовала, как куда-то падает. Сильно ударившись о дверь, она долго не могла встать. -Помогите! Помогите! — Кричала девушка, но никто ей не отвечал. — Ай, больно… — Простонала Кристина, хватаясь за живот. — Ай… Часто дыша, мадемуазель Дае встала и, с трудом раскрыв противоположную дверь, высунулась наружу. Как она и предполагала, карета лежала на боку. Одна лошадь, видимо, сломала ногу, потому что пыталась, но не могла встать. Вторую лошадь, как, впрочем, и самого кучера нигде не было видно. -Помогите! — В отчаянии крикнула вдова. — Ай… — Слегка согнувшись, Кристина схватилась за живот. Наверно, кто-то все же сжалился над девушкой на небесах, так как ей с трудом, но удалось самостоятельно выбраться из кареты. Правда на этом ее везение закончилось: едва мадемуазель Дае ступила на твердую землю (если то, что оказалось под ее ногами можно было назвать твердым), как она тут же поскользнулась и плашмя упала в грязь. Все сырая, в грязи, бывшая певица, рыдая, с трудом встала на ноги. -Ай, — Стонала она, держась за живот. — Боже… Ай… Больно… -Мадам… — Откуда-то снизу раздался слабый голос. — Помогите… Мадам… Обернувшись, Кристина увидела кучера, лежащего в грязи. Ноги и часть туловища мужчины были прижаты каретой. -Помогите… — Снова донеслось до слуха бывшей певицы. -Я не смогу! Я не смогу! — Отрицательно качая головой, кричала девушка. — Мне не поднять… -Таверна… Там… Недалеко… Позовите… Помощь… «Таверна… Помогите… Ай, больно…», — Как молитву, шептала рыдающая Кристина. Все сырая, дрожа от холода, она то и дело хваталась за живот, не в силах идти вперед. Едва боль притуплялась, как она, с трудом переставляя ноги, упрямо двигалась дальше, напряженно вглядываясь вдаль. Когда силы почти покинули нашу героиню, что-то темное показалось впереди. Вконец измученная, полуживая, она, не в силах сдержать крик боли, с трудом переступила порог долгожданной таверны. -Помогите! Прошу! Помогите! — Собрав последние силы, прокричала Кристина. На шум выскочили заспанные хозяева таверны. Тлеющие угли в камине тускло освещали помещение. Дородная женщина, разглядев на пороге грязную, насквозь промокшую незнакомку, приняла ее за нищенку и гневно закричала: -Убирайся отсюда прочь! -Ай! — Держась за живот, простонала Кристина. — Карета… Упала… Ай… Там… Ай… Кучер… Ай… Больно… Ай… -Что вы за нелюди?! — Вдруг раздался незнакомый женский голос со второго этажа. — Видите, ей плохо! Ну же, помогите мне! Очередной приступ боли скрутил Кристину пополам, и она, не в силах терпеть, издала крик, полный боли. -Потише ты! — Недовольно шикнула на мадемуазель Дае хозяйка таверны. — Всех гостей мне разбудишь! — Затем пробормотала себе под нос. — Ходят тут всякие. -Помогите отвести ее в мою комнату, — Между тем распоряжалась спасительница Кристины. Держась за живот и едва переступая ногами, бывшая певица, закусив до крови губу, с трудом поднялась наверх. -Вот так, молодец. — Одобряла женщина, поддерживая Кристину за талию. — Сюда, милая, прошу, сюда. — Затем повысив голос, прокричала. — Вскипятите воду и принесите чистую простыню! Да шевелитесь же вы! — Видя, что хозяева таверны все еще неподвижно стоят внизу, гневно воскликнула женщина. -Принесла же нелегкая на нашу голову, да еще в такую погоду… — Были слышны возмущения хозяев на первом этаже таверны. Спасительница Кристины, не теряя времени зря, помогла бывшей певице избавиться от верхнего платья. Некогда красивое, сейчас оно было ужасно грязным и сырым. Сама мадемуазель Дае также представляла собой довольно печальное зрелище — перепачканная, растрепанная, сырая, с перекошенным от боли лицом — она совсем не была похожа на ту, кем меньше года назад восхищался весь Париж. Неудивительно, что хозяйка таверны приняла ее за нищенку. Уложив Кристину в кровать, женщина одобряюще ей улыбнулась и произнесла: -Все будет хорошо. Только сейчас Кристина смогла рассмотреть свою спасительницу. Это была еще довольно молодая, немного печальная, симпатичная женщина. Удивительно, но в столь позднее время она была затянута в строгое, вышедшее из моды платье и, судя по всему, еще не ложилась. На столе у окна стояла зажженная лампа, освещая комнатку теплым мерцающим светом. Около лампы лежала не то книга, не то дневник женщины. Должно быть, она читала или писала, когда услышала внизу шум и крики. Больше Кристина ничего не успела разглядеть, так как очередной приступ боли заставил ее заметаться по постели. Время шло. Боль становилась просто невыносимой. Крики, стоны, рыдания, мольбы о помощи… Хозяйка комнаты ни на секунду не отходила от бывшей певицы. -Все хорошо, милая, все хорошо. — Утешала женщина Кристину. — Первый раз всегда трудно… -Достаньте… Уберите его из меня… Я не могу… Больше не могу… — Рыдала молодая вдова в короткие промежутки между схватками. -Вижу головку! Еще чуть-чуть! Осталось совсем немного! — С волнением воскликнула женщина корчившейся от боли Кристине. Наконец крик ребенка раздался в комнатке, и обессиленная молодая женщина откинулась на подушку, прикрыв глаза. «Неужели все закончилось…», — Пронеслось в ее голове. -Вот так… Вот так… — Между тем спасительница Кристины суетилась над все еще кричащим новорожденным. — Совсем скоро пойдем к маме… Мадемуазель Дае, приоткрыв глаза, посмотрела на хозяйку комнаты, которая в это время запеленывала младенца. Почти суеверный ужас охватил нашу героиню, когда она поняла, что рука этого ребенка КРАСНАЯ. Кристина в далеком детстве несколько раз видела младенцев, но все они были нормального цвета! Господи, она дала жизнь ребенку нечистого! Боже! Что она наделала?! -Вот и все. Сейчас пойдем к маме… Улыбаясь, женщина протянула сверток новоиспеченной матери. -Нет! — Кристина в ужасе замотала головой. — Нет! Уберите его! — О чем вы? — Женщина с изумлением смотрела на мадемуазель Дае. — Возьмите. Это ваш сын. -Это не мой сын! Уберите! Унесите его! -Вы сошли с ума! Я слышала, такое бывает… -Нет, я здорова! — Воскликнула Кристина. — Я… Мне не нужен этот ребенок! Заберите! Отдайте его кому-нибудь! Унесите! Прошу! — Видя, что женщина смотрит на нее, как на сумасшедшую, бывшая певица, приподнявшись на локте, быстро заговорила. — Я не хотела этого ребенка! Никогда не хотела! Я ехала в монастырь Святого Антония, чтобы оставить его там! У меня есть деньги! Много денег! — С этими словами она посмотрела на то, что когда-то было красивым платьем. — Где мой плащ? Где мой плащ?! — Воскликнула молодая женщина. -На вас не было плаща, — Бесцветным голосом произнесла хозяйка комнаты, не сводя с Кристины взгляда, полного ужаса. Боже, неужели плащ остался в карете? Или она обронила его где-то по дороге? Деньги, все ее деньги остались там! Откинувшись на подушку, Кристина прикрыла лицо руками и простонала. Внезапная догадка пронеслась в ее голове, и молодая вдова, сорвав с пальца кольцо, протянула его изумленной женщине. -Вот, возьмите! Оно стоит больших денег! Женщина отрицательно замотала головой, пятясь от кровати. -Это кольцо его отца! Если вы не возьмете его, клянусь, я сейчас же встану и выкину его в окно! Ничто, теперь уже ничто не соединяет меня с этим ужасным человеком! Возьмите! Прошу! -Вы будите жалеть, — Едва слышно прошептала женщина, не сводя взгляда с Кристины. -Никогда! — Пламенно воскликнула мадемуазель Дае. Женщина несколько секунд стояла, вглядываясь в лицо бывшей певицы, затем, едва слышно произнесла, подходя к кровати: -Я возьму это кольцо. Но лишь потому, что оно принадлежит его отцу. Уверена, он — хороший человек. -Он не человек! Он — чудовище! Вы не знаете, какой он и что со мной сделал! — Всхлипывая, закончила бывшая певица. Женщина, взяв из рук Кристины кольцо, быстро развернулась и, держа сверток с младенцем в руках, поспешила к выходу. Открыв дверь, она обернулась и еще раз поглядела на мадемуазель Дае: -Когда-нибудь вы поймете, что сделали. Но будет уже поздно… Очень поздно… Едва дверь за женщиной закрылась, как Кристина с облегчением откинулась на подушку, прикрыв глаза. Осознание того, что мучения последних месяцев, а также события этой ночи остались позади, успокоительно подействовали на роженицу. Буквально через минуту она уже спала крепким здоровым сном. Раскрыв глаза, Кристина удивленно огляделась, не сразу сообразив, где находится. Все здесь казалось таким незнакомым… Взгляд молодой женщины упал на груду грязного тряпья, лежащего на полу, и события минувшей ночи (или все это было вчера?!) воспроизвелись в памяти нашей героини. Дверь открылась, и в нее вошла хозяйка таверны. На сей раз женщина не грубила своей незваной гостьей, а была с ней вполне любезна. Спросив о самочувствии вдовы, хозяйка заведения сообщила, что буквально несколько минут назад были доставлены сундуки Кристины, и, если гостья хочет, их немедленно поднимут в эту комнату. -Нет-нет, — Заверила мадемуазель Дае, вставая с кровати. — Я бы хотела как можно быстрее уехать отсюда. Затем, чуть помедлив, добавила: -Та женщина, которая помогала мне ночью… Где она? -Она уехала отсюда еще на рассвете, заплатив за эту комнату вперед. Примерно через полчаса почтовый дилижанс, следующий до Сен-Бриё, будет проходить мимо, если вы поторопитесь, то должны успеть… Но уже совсем поздно, и я бы на вашем месте… Возможно, езда в трясущемся дилижансе после происшествий минувшей ночи, была не лучшей идеей, потому что, едва покинув таверну, Кристина почувствовала себя дурно. Головокружение, слабость, озноб — молодая женщина в почти бессознательном состоянии добралась до Сен-Бриё, где один из ее сердобольных спутников помог вдове добраться до ближайшей гостиницы. Что было позже, Кристина почти не помнила. Были лишь какие-то нечеткие, обрывочные картинки и набор звуков, которые больше напоминали видения, нежели что-то реальное. -Мама… Папа… Рауль… — Шептала она запекшимися губами во время очередного сильнейшего приступа лихорадки. Чуть больше трех недель наша героиня находилась на волосок от смерти. Но в конце концов молодой организм взял верх, и болезнь начала отступать. Когда впервые, пошатываясь, Кристина смогла встать с постели и подойти к зеркалу, она ужаснулась своему внешнему виду. Смертельно-бледная, сильно похудевшая, со спутанными, нечёсаными волосами и с черными кругами под глазами — она ничем не напоминала ту счастливую девушку, около года назад выступающую на сцене Оперы Гарнье. Невольно она вспомнила о ребенке, которому дала жизнь чуть меньше месяца назад. Его крик, красная ручка… Только сейчас Кристина поняла, что не знает ни имени той женщины, унесшей куда-то ее младенца, ни названия того места, где она по несчастливой случайности разрешилась от бремени… Впрочем… Так ли это важно? Полгода спустя в июньский погожий день огромная толпа зевак толпилась у церкви Мадлен. Сотни нищих со всего города стекались к этому величественному, с огромными колоннами, зданию, прослышав о свадьбе единственного наследника богатого и благородного рода де Шаньи. Конечно, этих людей интересовала не столько сама церемония, сколько возможность поживиться чем-нибудь ценным… Когда двери церкви распахнулись, и Кристина, крепко держа своего новоиспеченного мужа за руку, увидела толпу людей, ожидавших их, она поняла, что все ее проблемы, страхи и переживания остались позади. Наконец-то она стала виконтессой де Шаньи, законной супругой самого лучшего, самого любимого мужчины на земле! Гости и простые зеваки почтительно расступались перед новобрачными, давая им возможность пройти к открытой коляске, украшенной цветами. Что-то во взглядах этих простых людей взволновало Кристину. Она видела, как жадно они вглядываются в ее лицо, рассматривают ее роскошное белое платье, любуются ее мужем… Такое ощущение, что когда-то давно это уже где-то было… Забравшись в коляску, она еще раз окинула толпу взволнованным взглядом, и что-то щелкнуло внутри нее. Ну конечно! Перед глазами пронеслось видение бедной маленькой девочки, с завистью глядящей на красивую Полин в великолепном белом платье… Когда-то эта никому неизвестная малышка поклялась, что у нее будет такое же платье, такой же экипаж и все будут смотреть на нее такими же глазами… Сейчас, видя, как на нее смотрят сотни людей самых разных сословий, Кристина поняла, что всё, о чем она когда-либо мечтала, исполнилось! Новоявленная виконтесса почувствовала, как ее захлестнула волна восторга, и она едва сдержалась, чтобы не закричать и не оповестить всех, что она та самая маленькая нищая девочка, все мечты которой в одночастье воплотились в жизнь! Вот она в роскошном белом платье стоит в своем экипаже, запряженном четверкой белых лошадей, и все взгляды направлены только на нее! Гордо вздернув подбородок и одарив толпу белоснежной улыбкой, Кристина села рядом со своим супругом, который тут же по-хозяйски притянул ее к себе и прошептала на ухо: -О, Кристина… Как долго этого ждал… Шарль вздрогнул и проснулся посреди ночи от какого-то шума. Кажется, этот странный звук раздался из комнаты Эрика. Соскочив с кровати, взволнованный мужчина бросился в комнату своего подопечного и, ворвавшись внутрь, на мгновение замер. Осколки зеркала, мебели, порванные листы бумаги — все в беспорядке лежало на полу. Эрик, его бедный, несчастный Эрик сидел, сжавшись на полу, и рыдал, затыкая рот руками. Шарль, бросившись к младшему мужчине, приобнял его за плечи и начал шептать слова утешения. На полу лежала газета, где сообщалось, что виконт де Шаньи сегодня днем сочетался браком с бывшей примой Оперы Гарнье — Кристиной Дае. «Вот значит, в чем дело…» — Догадался доктор Дегре, сильнее прижимая к себе друга. Если бы он только мог разделить с этим несчастным его боль… Шарль ни разу не заходил в эту комнату после того, как там поселился Эрик. Поэтому сейчас, укачивая мужчину, как маленького ребенка, он быстро огляделся. На стене висел портрет молодой женщины в свадебном платье. Несколько минут он внимательно вглядывался в ее лицо. Бесспорно, женщина, нет, скорее молодая девушка, была очень красива. Но что-то в ее лице, в ее фигуре показалось Шарлю знакомым! «Нет, глупости…» — Рассердился на себя доктор и отвел взгляд в сторону. — «Этого просто не может быть…» На следующее утро Шарль, как ни в чем не бывало сидел на кухне и пил чай, когда туда зашел побледневший, осунувшийся Эрик. В нерешительности остановившись около стола, он долго молча смотрел на доктора, и наконец, не выдержав, произнес: -Я уезжаю. -Куда? -Пока не знаю. — Честно ответил Эрик. -Чем ты планируешь заниматься? — Оторвавшись от горячего чая, спросил Шарль, внимательно глядя на своего изуродованного подопечного. Несколько минут в кухне было очень тихо. Затем Эрик, облизав сухие губы, произнес едва слышно: -Одна… Один мой знакомый как-то сказал мне, что моя душа черна, как ночь… Я долго думал об этом… Она… Он прав… Я знаю, что на том свете меня будет ожидать раскаленная сковородка… — Мужчина невесело усмехнулся. — И все же… Я бы хотел… Хотел… Сделать что-то хорошее… Попробовать помочь некоторым людям… Нахмурившись, Шарль молча слушал слова бывшего Призрака. -Эрик, это замечательная идея… Но уж не твоя ли дражайшая супруга так нелицеприятно высказалась о твоей душе? -Это не имеет значения, Шарль… К тому же, я знаю, что она права… -Нет! — Воскликнул доктор. — Она просто маленькая, глупая девчонка, которая совсем не знает жизни! -Не говори так о ней! — Взорвался Эрик. — Она самая лучшая! Ты не знаешь ее! Она — ангел во плоти! -Ты слишком идеализируешь ее! Я знал многих женщин и клянусь, ни одна, повторю, НИ ОДНА из них не была ангелом! — А как же Амели?! -Это другое! — Ответил Шарль, сурово глядя на Эрика. Оба мужчины несколько минут сердито буравили друг друга взглядом, затем доктор, глубоко вздохнув, спросил: -Ты возьмешь меня с собой? Эрик, изумленно приподняв брови, посмотрел на Шарля, как на сумасшедшего и воскликнул: -Ты хочешь ехать со мной?! Со мной?! Несмотря на ЭТО?! — Бывший Призрак указал на свое лицо. -Почему нет? — Просто ответил Шарль, с легкой улыбкой глядя на шокированного мужчину. — Ты… Ты спятил! — Просто произнес пораженный Призрак Оперы. Подумать только, никто и никогда по собственному желанию не хотел быть рядом с Эриком, никто, кроме этого, немолодого, побитого жизнью доктора…