Майк и шоколадная фабрика

      В первый раз я пошёл в школу после той злополучной экскурсии. Прошёл примерно месяц. Первую партию шоколада я уже успел сбыть с рук. Сказать то, что оно того стоило, я могу лишь с шипением и бурлящей во мне злостью. Все доктора, через которых я прошёл, говорят, что со мной случилось чудо. То, что со мной произошло, я не забуду никогда. Шрамы от растяжек навсегда исполосовали мне тело. Я наконец того роста, что надо. Я не могу пропустить и день приёма обезболивающих, потому что без них мне быстро становится плохо. Говорят, без этих шоколадок я бы умер. Они всё равно будут приходить ко мне в кошмарах. В стиле Дум, где я их буду отстреливать. Надеюсь.       Я пытался сделать вид, что мне на уроке интересно. Даже несмотря на то, что я пропустил месяц в школе, ничего глобального мне навёрстывать не надо. Мне нужно лишь доказать это учителям и вернуться к свободной жизни. Относительно свободной.       После звонка я побежал опять к заведующему лабораторными, его вроде Виктор зовут. Его закатывание глаз и тяжёлый вздох уже стали привычным приветствием для меня.       — Теперь вы меня выслушаете?       — Что выслушаю? Исследование о растяжении людей по собственной глупости?       — Вы мне это до конца жизни вспоминать будете?! — вспылил я, пытаясь отогнать жуткие картины у себя из головы.       Я вылетел из кабинета пробкой, отгоняя от себя воспоминания, и понял, что он так от меня отвязался лишь на следующем уроке. На меня опять косо смотрели из-за участившегося дыхания. Привыкнут! Получилось у старого козла обдурить меня. Я ему ещё покажу!       Однако это было не всё.       — А что значат эти шрамы?       — А как ты попал в телепорт?       — А ты правда был плоский, или это мистификация?       — Ну и дурак же ты! На четвёртый раз не дошло, что надо было слушаться Вонку?       Я знал, что когда-нибудь ко мне будут приставать не только репортёры, но и другие школьники.       — Во-первых, да, после того, что произошло со мной, у вас будет такая же дрянь. Во-вторых, я попытался доказать, что его можно использовать на людях. Да, я понял, что нельзя, слишком поздно. В-третьих, да, был! В-четвёртых, иди в задницу, ты ничего не знаешь! Вы все ничего не знаете!       — Ха, не думал, что ты расскажешь правду, — отозвался один из более злорадствующих.       — В отличие от вас у меня есть мозги, и я знаю, что врать о том, что случилось, когда меня может раскрыть хоть это кондитерское недоразумение, хоть тот Бакет, верх тупизны. Я и так слишком сильно накосячил и не сделаю это снова…       — Но Чарли сказал, что произошёл несчастный случай, и ты туда попал случайно…       Я агрессивно вдохнул.       — Что ж, это враки! Он слишком добрый, чтобы рассказать, что он на самом деле видел.       Что произошло, из моего отца выбили довольно быстро, и Вонка подтверил, когда я ещё лежал без памяти, так что врать действительно было бесполезно. Чарли об этом, может, и не знал. Не понимаю, как можно быть таким добрым… Я ж ему никто.       На обеде я снова сел за столик к нёрдам, пытаясь вспомнить их имена. Джек, что ли? Надеюсь, они умнее среднего по больнице и доставать не будут… Я чувствую себя героем анекдота про овцу.       — Билл, как ты думаешь, он продолжит тут сидеть и молчать, как волк-одиночка? — подал голос… Джеб, всё-таки Джеб, главный в группе.       — Волки-одиночки — неудачники, я вас прекрасно слышу! — рявкнул я.       — Я, кажется, начинаю вспоминать, почему с ним никто не общается… — вздохнул Билл.       Ещё одна соседка по столу, Валентина, неодобрительно пихнула его под бок. Но вовсе не потому, что тот солгал.       — Волчара, стрелок, с хрена ли вы меня так назвали?! — попробую покончить с этим раз и навсегда.       — Ну, твой рекорд в тире так никто и не побил… — отозвался Билл.       Что.       Какой тир? Нет, было дело, но вы правда меня так прозвали из-за *этого*?       Сам себя перехитрил, блин.       — А ты о чём думал, старик? — отозвался более общительный из компашки, Джеб.       — Я не буду подкидывать вам идеи, — огрызнулся я.       Они скоcились на меня с непониманием и жалостью. Да что им надо? Я и так пытаюсь общаться с вами, не посылаю!       — Ты свободен сегодня? — Джеб подтолкнул локтëм снова спящего… Боба. Опять не меня. Бросили, как обычно. Боб выжидающе посмотрел на меня. Так обратились всë-таки ко мне?       — Да, а вам зачем? — ответил я. Что они задумали?       — Может, с нами в интернет-кафе сходишь? А то ты вечно сидишь один, неприкаянный, — не встретив сопротивления, продолжил Джеб.       — Вероятность успеха операции сорок процентов! — Валентина решила поднять ставки.       Билл закатил глаза. Он особо не верит в успех. Что ж. Я в пику ему соглашусь!       — Пойду! Но потому, что мне поставили ограничения дома, которые я ещë не взломал! — и поэтому тоже.       — Замëтано! — Джеб сиял. Я старался сам скрыть, насколько меня это радовало.

***

      После уроков хорошо провели время. Возможно, орать на конкретных людей за их ужасный скилл чуть-чуть легче. А видеть их лица, когда я их разнëс в третьем Квейке, бесценно.       — Ясно, в команду тебя не брать… — сказал Билл, подсматривая в записи Боба.       — Я не виноват в том, что вы такие нубы, — парировал я. — Очевидно, что моя тактика превосходит вашу по всем параметрам.       — Да, тебе ещё учиться и учиться работать с кем-то, кроме себя… — протянула Валентина.       — Конечно я не умею, либо мне нет равных, либо это физкультура.       — Да, мы знаем, что ты любишь отсиживаться на скамейке запасных, — Джеб пожал плечами. Он этого не сказал вслух, но меня не берут, потому что я слишком слабо играю и редко слушаю других. В какой-то момент я стал этим наслаждаться. — Может, придумаем способ тебя победить? Не будем тянуть твоё…       — Только попробуй! — не смог сдержаться. Джеб инстинктивно закрыл Боба.       — …Всё настолько плохо? — поинтересовался он, убедившись, что опасность ему и его другу не грозит. Это издёвка или он реально волнуется?       — Да, — ответил я без колебаний.       Затем я услышал голос, которого я не ожидал.       — А вообще тебе здесь понравилось? Ты только ворчал или выражался междометиями, — задал вопрос Боб.       — Да, — пауза. Не верят? Думают, я на автомате сказал? — Да! — что обычно говорят в таких случаях? — Мне давно не было так весело. …Спасибо! — и это правда. — В кои-то веки вы пригласили настоящего про, лузеры! — Боб мигом скис.       Они улыбнулись с разным энтузиазмом и распрощались со мной. Все они разошлись в разные стороны, дав пять друг другу на прощание. Джеб и о мне не забыл, подождав, пока я присоединюсь, и ушёл, провожая Боба до остановки.       А что родители? Ходить в клубы с друзьями мне не запретили! Переживут. Я их поставил перед фактом, что буду поздно.       Глубоко вечером я повернул ключ в замке и распахнул дверь в дом, залитый светом. Значит, оба дома. Пришло время игнорировать их ругань в мою сторону.       — Привет, — бросил я.       — Здравствуй, — услышал я с кухни. Послышались шаги.       Я заранее приготовился пропускать их поучения мимо ушей.       — Нам надо поговорить, — в прошлый раз мне с этой фразы начинали рассказывать о смерти кошки. Нет, я не испугался. Но мне стало неприятно. — Ты свободен в субботу?       У меня отлегло от сердца. Ясно, что ни ругать, ни сообщать плохие новости мне не будут.       — Что-то всем сегодня интересно, когда я свободен. Да, а что?       — Прекрасно! — мне протянули бумаги. На них я прочитал, что ближайшая терапия для всей семьи назначена на следующую субботу.       — А если б я был занят? — возмутился я.       — Перенесли бы? — ответила мне мама, с оттенком неуверенности, просто родной. Она, похоже, не верила, что у меня вообще могли появиться несдвигаемые планы.       Отец прокашлялся. Я закатил глаза.       — Спаси-и-ибо, — протянул я.       — Там тебе письмо, — уточнил отец.       Я перевернул бумаги. И правда. Отправитель: Чарли Бакет. Чего он хочет? Я слышал, теперь он наследник Вонки. Знал я, что он всë же за этих… Я тут каким боком? Я не хочу выслушивать очередные оды о конфетах и прочем фуфле для всяких там отсталых. Всё же, впечатления у меня смешанные. Самое ужасное он не одобрял, если я правильно помню.       Майк,       Я предлагаю всем победителям Золотых Билетов встретиться и извиниться друг перед другом, да, и Вонке перед тобой тоже, я обязательно помогу.       Я сразу начал с самого главного, чтобы ты точно прочитал, если ты не порвёшь письмо сразу. Просто… мы все сказали и сделали такое, за что нам должно быть стыдно. Мне кажется, лучше нам прояснить все наши конфликты, и всем станет легче.       О месте встречи договоримся. Я предлагаю арендовать помещение в моём городе. Я понимаю, что никому, и особенно тебе, не хочется возвращаться на фабрику, и, в конце концов, мы должны во всём разобраться на нейтральной территории.       Обязательно отпишись о своём решении. Для меня это очень важно.       Наилучших пожеланий,       Чарли       P. S. Любые расходы я беру на себя, можешь не волноваться.       Внизу был подписан телефон, очевидно, для самого быстрого ответа.       Майк никогда не хотел больше видеть это лицо. Вонка стал для него самым страшным человеком, которого он встретил лично. Однако перспектива услышать от него извинения была слишком заманчива. Ему придётся извиняться перед ним самому, но сказать “извините” за пару грубостей и ещё парочку дел не так сложно. Он хочет услышать, как Вонка скажет “извини, что спланировал худший месяц для тебя и искалечил на всю жизнь”. Он, может, сам налажал, но то, что Вонка и его миньоны расчитывали на такой исход, не подлежит сомнению.       Он набрал номер и начал писать ответ.       Чарли,       Я согласен.       Но знай, если это ловушка, ты всё ещё разговариваешь с компьютерным гением. Если что-то пойдёт не так, я по-крупному отомщу. Когда досконально выясню, что произошло с остальными и почему они не смогли его засудить. Я взломаю ваши девайсы и заражу всеми вирусами, которые знаю. Я продам ваши телефоны всем спам-компаниям мира.       Я подумал, стоит ли написать про “ВСЕ ВАШИ БАЗЫ БУДУТ ПРИНАДЛЕЖАТЬ НАМ”, но решил, что делать настолько топорные отсылки в речи, особенно, когда я реальные угрозы делаю, не круто. Тем более, навряд ли он её оценит.       Затем я решил стереть все угрозы напрочь. Ведь меня первым подозревать начнут, если что-то такое случится.       Погугли, что может компьютерщик сделать с компьютером, телефоном и всеми серверами компании. Мало не покажется. И я оставляю любого в этом деле позади.       Получить извинения я правда хочу. Думаю, я смогу извиниться ради этого.       Скоро увидимся,       Майк       P. S. Если Вонка скажет, что я много о себе возомнил даже после того, что он со мной сделал, пусть знает, что он послан по умолчанию.              Я поднял взгляд на родителей.       — Что там было? — нет, меня всё-таки не оставят в покое.       — Чарли пригласил меня и всех остальных извиняться.       — С Вонкой, да? — в голосе отца были неприятные нотки, но отступать я не собирался.       — Конечно, с ним! Перед другими мне извиняться не за что!       — Почему ты думаешь, что мы тебя отпустим? — не буду врать, я это ожидал.       — А я не думаю. Вы бы всё равно всё прочитали, да?       — С одной стороны, ты имеешь право на личную жизнь. С другой стороны, если бы вскрылось что-то такое позже… Где ты был? — мама сразу перешла к делу.       — Меня знакомые в интернет-кафе пригласили.       Я смотрел, как они разрываются. С одной стороны, мне поставили ограничения на телевизор и компьютер. С другой, я в кои-то веки реально с друзьями куда-то пошёл сам.       — В следующий раз хотя бы заранее предупреждай.       — С чего вас вообще стала интересовать моя личная жизнь? С фабрики?       — Зачем тебе идти снова к Вонке? — пытался достучаться до меня отец.       — Во-первых, узнать, как этот паскуда смог избежать исков. Я был занят, но остальные явно делали что-то. Точно не знаю что, их не особо покрывали в газетах, а читать о их личной жизни я не хочу. С какого перепугу мне на них не должно быть плевать? Во-вторых, получить от него извинения! Ну что не так?!       — Майк, мы просто волнуемся за тебя… — у мамы было ещё хуже с сдерживанием моего гнева.       — Да, а раньше где вы были?! С чего сейчас переполошились, а?! Почему всё вдруг стало так важно?!       — Я не хочу тебя хоронить.       Эта фраза меня быстро отрезвила.       — После того ада на фабрике… Я правда думал, что ты не выкарабкаешься. Я прекрасно знаю, что это моя вина. Я недоглядел. Я не остановил. А должен был! — его руки непроизвольно задрожали, а в голосе произошёл надлом. — Неужели ты правда думал, что мне на тебя плевать?       — Логикой я понимал, что, наверно, нет, но честно? Что-то не видно было! Подзабылось как-то! — я могу назвать сотню ситуаций, когда я тщетно пытался добиться его участия.       — Обещаю, что ты больше никогда это не забудешь.       — Это сейчас угроза была? — только подумаю о новой защите на интернет и компьютер, не по себе становится.       Отец опустил голову в руки и тяжело вздохнул. Да ладно, пап, я понял, что ты имел в виду!       А сейчас мне придётся делать то, что раньше мне было совершенно не нужно. Потерял хватку, да ещё как! Мне придётся… пойти на компромисс. Иначе никак.       — Клянусь, если ты не сможешь прийти на саму встречу, я обещаю тебе каждые минут десять писать, что со мной всё хорошо и мне не нужна помощь. Хочешь, я шифр придумаю, чтобы тебя точно не обманули!       — Но в город мы едем с тобой!       — Чарли оплатит!       — И чуть что, я сразу звоню в полицию и первый выбиваю дверь!       — Не верю, что ты правда пойдёшь!       — Хочешь проверить? — такой интонации от отца я отродясь не слыхал.       — …Не хочу. Я согласен.       Перед сном я подумал, что, наверное, у меня всё ещё есть надежда на будущее. Хоть бы меня во сне не преследовала снова эта машина…