Молодая кровь бывает горячей

      Джерри проснулся в постели. Просыпаться в постели — не то же самое, что вскакивать с перевернутого офицером гамака. Не то же самое, что просыпаться лицом в песок на необитаемом острове. Совершенно не то же самое, что просыпаться в тюрьме — в жизни Джерри такое случалось дважды.              Проснулся в постели с женской рукой, застывшей у него на груди. Тонкое запястье с тяжелым для него золотым браслетом грубого плетения, похожего на морскую цепь — это золото Джерри сам надел ей на руку. Этого добра на Ред Форсе хоть попой ешь, как говорил Том. Джерри провел по этому предплечью рукой, чтобы выбраться из-под нее, не разбудив той женщины, что позволила ночевать в ее доме и в ее постели. Из украшений на ней были только следы прошедшей ночи. Джерри, поднявшись с постели, смотрел на то, как мерно дышит женщина. В комнате немного душно, потому что солнце уже поднималось и нагревало воздух. Они сбросили одеяло в самый угол постели, и она лежала обнаженная на животе и, когда он поднялся, спрятала руку под подушку. Прежде чем она это сделала, Джерри заметил еще одно украшение на ней.              Кольцо на безымянном пальце.       Ладно, не сюрприз. Он видел его еще вчера. А проснулся он потому, что по лестнице на второй этаж поднимался мужчина. Его грузные шаги можно было услышать, но Джерри подняло чутье еще до того, как девяносто килограмм крупного докера продавили деревянные ступени в коридоре. Джерри запрыгнул в штаны. Пока влезал в рубашку, наклонился над женщиной. Ее чуткий сон почувствовал приближение его дыхания, она повернулась и потянулась за поцелуем, но Джерри отстранился. Ровно в момент, когда Джерри стоял, склонившись над постелью, уперевшись в матрас коленом, дверь в комнату распахнулась.       Джерри скривился. Женщина ахнула. Докер ошалел. Джерри потянулся за саблей — для этого нужно было достать до стола по ту сторону кровати. Для этого нужно было спровоцировать эту сцену. В следующий раз надо будет просто обойти постель ногами.              — Ты! — Докер долго выбирал между гневом к жене и гневом к Джерри из ее постели, и выбрал последнего. Джерри потянул на себя саблю. Дамочка, отходя от глубокого сна после долгой ночи, не вполне понимала, что происходит. — Я убью тебя нахер.              Джерри взвесил это утверждение на реализуемость и все же сомневался, что докер будет в состоянии, несмотря на то что был вдвое его крупнее. И все же саблей махать, да еще в чужой спальне. Будь он трижды пират, это просто некрасиво. Джерри шагнул к распахнутому к улице окну, вскочил на подоконник, отдал салют в знак приветствия этому честному человеку, и задом спрыгнул в окно.              Проще, чем сигать с марса на палубу. Определенно немного ниже. Когда докер высунулся из окна, чтобы посмотреть, как он сломал ноги, Джерри уже свернул в переулок. Если его дама сердца в эту ночь покажет золото, что он у нее оставил, мужик ее ей все простит. Наверное.              Джерри быстро оказался в портовой части города, где на здании порта висели огромные часы. Показывали половину шестого утра — как раз кончилась ночная смена трудяг порта, и Джерри, как настоящий трудяга смены утренней, объявился перед своим кораблем за полчаса до ее начала.              Но был он тут не первый. Бекман говорил с каким-то матерым экспедитором, сующим табак в трубку. Увидел Джерри, коротко кивнул, чтобы он поторопился. Дьявол, Джерри рассчитывал, что успеет ухватить свежую булочку до отправления. Он перешел на бег, потому что старшего помощника заставлять ждать не стоит.              — Вчера закончили?              — Закончили. Как закончили, сразу в кабак, дело ясное, — сказал Джерри. Вчера закончили — это про погрузку. Джерри просидел в порту до полдевятого вечера, не дал портовым грузчикам стащить ящик рома, между прочим. Хотя Шанкс бы не заметил.              Бекман закурил. Бросил зажигалку своему собеседнику, и, пока тот поджигал табак в трубке, сказал:       — Не наши грузы.       — Но там чистое золото.       — А нашего капитана золото не интересует, он пьет только ром, — сказал Джерри. Это в общем-то к тому, что кроме рома они ничего не должны были здесь брать.       Джерри увернулся — иначе бы прилетело по затылку. Бекман осуждающе покачал головой, хотя за ладонью, которой держал сигарету, ухмылялся. Было сложно отличить, когда Бекмана что-то насмешило, а когда — расстроило. Но теперь, видно, первое, потому что Бекман кивнул на него головой собеседнику, мол, слышал, что сказали. Мужик выдохнул дым носом, не доставая трубки из зубов — профессионал.       — А ты резвый для юнги, — сказал он, и Джерри усмехнулся, покачав головой.              Принял за комплимент, потому что так, наверное, и было. Бекман тоже принял за комплимент, потому что все, что Джерри собой представляет — это его рук дело. И Джерри хорошо помнил: таким он был не всегда.