Чья-то шутка

— А как вы жили до того, как встретились? — Ами заглядывала в глаза матери, на несколько тонов светлее, чем у нее самой, наклонив личико в задумчиво-напряженном ожидании. У нее и правда не получалось представить, как родители раньше могли жить отдельно, не зная друг друга и даже не встречаясь. Это звучало так странно. Приложив пальчик к виску, девочка ещё больше склонилась на бок, стараясь нарисовать у себя в голове каждого родителя по-отдельности. Это было трудно сделать хотя бы потому, что все немногие фотографии, находившиеся на стене ли, или же на тумбочке, у них в доме были совместные. Ами притопывает ногой на месте от досады. Но снова смотрит на улыбающуюся маму — она была бесспорно красива: длинные спадающие водопадом розовые волосы, нежные зелёные глаза. Она была совсем не похожа на нее. — Да, как? Я тоже хочу знать! — врезавшийся в колени матери Саки, вылетает из соседней комнаты. — Мамочка, расскажи! Все-то он слышит, поджимает губы Ами, сверля младшего брата из-под лба с выпавшей из-за уха чёлкой. Он был куда больше похож на маму. Черные волосы были с каким-то завораживающим розовым отливом, а глаза — мамы, точь в точь как весенняя зелень. Девочке хотелось быть похожей на маму, иметь такие же волосы, глаза, быть женственной. И однажды, она чуть сама не подстригла отросшие волосы, стоя перед зеркалом, если бы не отец, который неожиданно вернулся домой пораньше. — Ох, знаете, это такое… Это было неловкое знакомство, хотя таковым его я стала считать только сейчас, — задумчиво говорит Сакура, поглаживая голову сыну. — Тогда ведь был разгар войны, всего восемь лет назад. Даже не верится. — Ну так что, что было? — нетерпеливо обхватывает шею матери мальчик. — Ой, да не то что бы что-то интересное, — отмахивается она. Ами подозрительно смотрит на маму — она точно что-то скрывает. Особенно с таким лицом. Обычно тогда, когда родители отправляли их дедушке с бабушкой, а возвращаясь, Ами наблюдала красные щеки мамы и отстраненную невозмутимость отца, когда те встречали их в прихожей. Ей хотелось разгадать эту тайну, скрытую так же надёжно, как и то, как познакомились ее родители. — Ну, мама! Ну расскажи! — канюнчит младший, раскачиваясь на коленях Сакуры от будоражащих его маленькую головку догадок. — Ты была на задании, да? А потом папа спас тебя? Я угадал? Ами от возмущения едва не краснеет сама. Она первой спросила! И хватит уже подлизываться к маме! — кричит у себя в сознании она. — Эй, а ну слезай! — она тянет за ногу Саки, стягивая того с коленей матери. — Я тоже хочу посидеть! Нет, нет! Она не завидовала брату — ни за что! Родители любили их одинаково, мама сама так говорила, а отец навряд ли скажет, даже если его пытать начнут, она уверена. — Мама, Ами меня обижает! — пищит со слезами мелкий засранец, и Ами тянет ещё сильнее, сморщившись и покраснев от натуги. — Дети, — голос Сакуры вдруг резонирует в воздухе строго, когда она смотрит на обоих сверху, но делящих пространство на коленях матери уже стоя на татами. — Ами, хватит, обижать младшего брата. Саки, ты не единственный в доме, подумай о сестре. Хлопнула дверь. Вернулся с работы отец. Мама тоже поворачивается на звук, а затем на них, замерших в преддверии бури. Ами не нравилось, когда на них мама так смотрела — после обязательно следовало наказание. — А теперь живо по своим комнатам. И подумайте над своим поведением. Отец будет вами очень недоволен, когда узнает, что вы не можете вести себя дружно вместе. Руки на боках, придавали маме той страшной суровости, при которой оспаривание своей невиновности могло потянуть за собой большее наказание. Ами чувствует, как прижимается к ней Саки, а на глаза предательски наворачивались слезы. Но сморгнув их, она послушно плетется в свою комнату, таща на своей руке ещё и притихшиего брата. Сакура вздыхает, пока идёт встречать мужа. Время от времени Ами могла заревновать, и это не давало ей покоя. И будет стоять рядом, пока совсем не потеряет терпение. От чего так — тот ещё вопрос. Гены Учих? — Привет, — Учиха-Харуно прислоняется к косяку, устало улыбается разувшемуся и выпрямившемуся Мадаре. — Где дети? — в доме действительно стало тихо и если бы Сакура сама их только что не отправила по комнатам, то заподозрила что-нибудь неладное. — Были отправлены по углам, — конец фразы приходится договаривать в чужие губы, приблизившиеся слишком близко. Чуть отпрянув, Сакура оказывается в ловушке: ее плавно зажимают между стеной и каменным торсом. — Представляешь, Ами спросила, как мы познакомились и жили до свадьбы. Что мне ей ответить? Что… Сакура забывает, что хочет сказать дальше, потому что Мадара спускается по ее шее вниз и неожиданно обхватывает чувствительную кожу между плечом и шеей. Сакура почти сразу сдается, оплывая по тонкой стене растаявшим мороженым. Ее просед ловят коленом. Сакура смущается ещё больше. — М-м, тебя так долго небыло дома, — растягивает слова она и если бы не дети, то пожелала бы, чтоб взяли ее прямо здесь и сейчас, в эту самую минуту. Хватаясь за покатый разворот плеч, Сакура тянется дальше, обвивая сильную шею. — И что ты ответила? — напора не сбавляли и бывшая Харуно с трудом собирает мысли в кучу, забывая про какие-то там вопросы. — Если будет спрашивать и потом, то ответь как есть. — Чего?! — краснея пуще прежнего, пытается оттиснуть Учиху от себя Сакура, но как-то вяло. — Ты что? Как ты себе это представляешь? — продолжает она, но уже громким шепотом. — Честно говоря, представлял я себе сначала обед, потом — поспать перед миссией. Но видимо, планы придется поменять, — и подхватив взвизгнувшую Сакуру на руки, Мадара с широким шагом и плотоядной ухмылкой удаляется в их спальню. — А дома меня и правда давно не было. — Мадара, ксо! Поставь меня на место! — пытаясь вывернуться из слишком сильных рук, она все больше понимала насколько ей не хочется выскальзывать из теплых объятий, больше похожих на капкан. — Надеюсь, на обед мясо будет? — Конечно будет, — словно кошка растянув губы, Сакура обхватывает одной рукой шею мужчины, а другой его подбородок. — Но сначала… *** — Сначала надо будет связаться с Кабуто. Он переоценил себя, но пара его трюков нам может пригодиться … Веко смаргивает, погрузив желтизну огня на мгновение в мрак. Комната-пещера освещена скудным светом нескольких свечей на стенах. Мужская фигура впереди куда-то указывает рукой. — После он нам не нужен будет. Можно хоть самого на экспиременты пустить. Там все нужные свитки, стол. Сейчас принесу подсвечник. Сакура замирает на месте, остановившись по среди комнаты, пока мужчина со смутно знакомым голосом уходит в боковую дверь, поглощаемый тьмой. Она же была в полевом госпитале, как раз собиралась ненадолго прилечь, пока фронт ненадолго берет перерыв с тактическим отступлением. Ещё отчёты Цунаде отправить надо (Сакура устало вздыхает). Они там с остальными Каге должны были тоже отойти от горячей линии… — Основные силы сначала лучше кинуть на запад. Там … Сакура дёргается, увидев вернувшегося из комнаты Обито. В свете язычка пламени, трепещущем и неспокойном, его шрамы выглядели особенно жутко. Но какого здесь происходит?! И почему ему все равно на нее, словно она — его сообщница или забыл, кто она? Они сейчас враги, без исключения! Учиха поднимает взгляд, чуть недоуменно поднимает брови. — Что-то случилось? В его голосе Сакура отчётливо различает неприязнь и отвращение, казалось бы только от одного того, что этот вопрос был произнесен в слух и обращен ей. Но и где-то затаенно поселилась у него и тревога. У нее, к слову, тоже, но куда заметнее. — Нет-нет, все отлично, — взмахивает рукой, едва не замахав перед собой, но тут же подавляет этот кричащий жест полной неуверенности. Прозвучавший ее губами, или точнее не ее, мужской голос, едва не заставляет ее захлопнуть себе рот. Челка на глазу закрывает наполовину обзор и мешает. Только не говорите, что она… она… «Не-ет, ну нет…» — стонет у себя в голове Харуно, отвлекаясь от нарастающей паники. — Твоя аура изменилась. Сакура холодеет, ей кажется, что стоит она уже так, истуканом, с час, но в реальности проходит всего миг. Думать тоже некогда было. Надо было что-то срочно ответить, но и не показать, кто она. — Все в целях сокрытия, — даже уверенно и подходяще говорит куноичи. Мысленно смахивает пот со лба. — Ясно, — сухо подводит черту Учиха. Ставит подсвечник на стол, отсыревший и темный. Оборачивается. — Если что-то надо будет, позовешь. Я ещё кое-что проверю, — и уходит в соседнюю комнату. Сакура проводила его взглядом, заледенела ещё больше — он точно все понял!.. Но только вот она и сама ничегошеньки не понимает. А тот тон, с которым она сказала!.. Хватается за голову — не ее, и это слишком хорошо ощущается — чуть не стонет от досады в слух. Да как? Что произошло, что случилось это?.. И как у нее аура изменилась?! Не слишком убийственно что-ли?! — И ещё кое-что, — выглядывает из-за косяка Обито. За мгновение до этого, она инстинктивно, будто шестым чувством понимая, отнимает от головы руки, замирает в непринужденной позе, скрестив руки, как вполне мог сделать и сам Мадара. Все это было ново, все чувства были на пределе своих возможностей. Не человек — механизм, работающий без сбоев. И это ведь всего лишь тело Учихи, а какие знания он таил — вот чего ещё больше стоило бы опасаться. И к стати, она голая по пояс, что было ещё «радостнее», пусть и тело мужское. Хотелось прикрыться руками, отвернуться, или в крайнем случае просто скукожится. Ещё и Обито пялился на нее так ненавязчиво пристально, как будто Сакура тут на шесте, а не на ногах. Да хватит уже!.. — Чего? — Я хотел уточнить на счёт Саске. Как с ним поступим? Если сразу не решим, после только мешаться будет. Сакура внутренне сжалась до размеров атома — ну почему именно сейчас? Почему их вообще волновал Саске? Неужели они хотели переманить его на свою сторону? А в случае отказа?.. Что за мысли! Конечно Саске не предаст их. Конечно, он за них. Но даже так, в мыслях, это звучало неуверенно. — Это вопрос первостепенной важности? — как можно суровее делает голос Харуно. — Нет, но… — Тогда свободен, — она наконец выдыхает, когда остается относительно на едине. Кто знает, возможно Обито все понял, но почему-то не напал. А, может, прямо сейчас наблюдает за ней. Главное — не подавать виду! Сакура подходит к столу с разложенными свитками. Делает вид, что думает с чего начать, а на самом деле разрывается межу мыслями. Что ей теперь делать и через сколько пропадает этот эффект? Что за техника? И вообще такое существует, несчитая клана Яманака? А что если это их техника, сбой? В любом случае, надо было быстрее отсюда бежать. Что там может за это время натворить Мадара — даже страшно представить. Но и упустить такой шанс, разузнать, что за свитки и насколько они осведомлены — не менее важно. Сакура выдыхает, приказывая себе успокоиться. Она в теле самого Учиха Мадары, ей нечего бояться. Ее контроля чакры должно хватить, чтобы в случае обнаружения сбежать со скоростью света. Ладно, просто сбежать хотя бы. Но в свитках не то что бы что-то полезное было. Сакура заглядывала во все свитки, бумаги, книги — везде разрозненная информация, которая, к ее ужасу, ну никак не могла быть связана с войной и стратегическим планом. Но что ещё больше пугало, так это пустые свитки, абсолютно, с какого бы бока она не поглядела. Целый рулон бумаги был просто пуст и только перечислительные цифры менялись в верхнем уголке. Даже к свече подносила, воровато оглядываясь, — ничего. Это был провал. Как ниндзя она бесполезна. Сакура, сгорбившись нависает над столом, оперевшись на руки. Чтобы это не было, это была реальная возможность закончить войну, заглянув в тыл врага. Но… Что в итоге? Провал. — Черт! — Что, не прочитать? — насмешливый голос звучит из-за спины. Сакура дёргается от неожиданного появления Обито и больше не сдерживает свою реакцию, сведя брови мгновением позже. Становится в стойку, готовая к нападению и драке, пусть она и не дралась с ним до этого, да и техники только некоторые видела. — Кто ты? — продолжал допытываться Учиха. — И как тебе это удалось? — скрущивае руки, небрежно опершись о стену, словно опасности в ней точно не видел. — Ну, в любом случае это не надолго, но я впечатлен. Это какая-то клановая техника? Сакуре тоже было бы любопытно знать. — Что же, не волнуйся, Мадара скоро вернёт себе тело, — да уж было бы неплохо. — А пока… Он просто взял и пропал?.. Сакура оглядывается, но не видит его нигде и даже не чувствует. Что за.? Гендзюцу? И вдруг позади чувствует тянущиеся руки, отпрыгивает. — Что, как ты узнала, где я появлюсь? — теперь Обито не выглядел весёлым. — Тебе скажи! — выплёвывает Харуно и пока он что-нибудь не предпринял, скапливает налившуюся в кулак чакру. Подземелье сотрясает как от землетрясения. Сыпется пыль, трещины расходятся как швы, ещё немного и их завалит. Сакура лишь надеется, что это место не слишком глубоко. Уворачиваясь от камнепада, разбивая попутно валуны, расчищая себе путь наружу, она видит проблеск света. Спасена! Но была ещё проблема сориентироваться и не побежать куда-нибудь на юг. Забурлившая чакра, была сильной, ее было очень много, что если бы неподалеку стояли гражданские, то и они бы почувствовали эту мощь. Эта нечеловеческая сила опьяняла. Сакура отпрыгивает от удара, который не видела, а просто чувствовала, и прыгает так высоко, не рассчитав чакры, что даже дух захватило. Вот она, сила.