Иная связь

— Подобное решение — это целиком и полностью её выбор. Мне больше нет до этого дела. Голос графа Дракулы звучал спокойно, мерно окутывая его большую комнату. В полумраке помещения помимо альфы монстров находилось ещё несколько лиц: — Вот так просто ты отступишься? — низкий женский голос от высокой фигуры, беспечно сидевшей в дальнем кресле, неприятно потрескивал в ушах вампира. — Я устал гоняться за собственной дочерью, Лидия, — вздохнул мужчина, — она уже покинула родовое поместье однажды, когда ей только-только стукнуло сто пятнадцать лун — это было первым шагом к её окончательному отделению от меня, от моей семьи. — Нашей семьи, — хитро поправила брюнета сестра. — Не смеши меня: ты интересовалась племянницей только из вежливости и то не всегда вспоминала торжественные даты, — тон Дракулы оставался безразличным, вурдалак не спешил обращать взора к родственнице, стоял у большого окна и смотрел на лес за стеклом. — Я знала Мэвис с её подросткового возраста и своими глазами видела все «прелести» поведения в пубертате, — закатила глаза от минутного раздражения Лидия, оперлась рукой о подлокотник кресла, другой медленно поглаживала птицу: курочка ухоженного вида с перьями фиолетового отлива в белую крапинку мирно дремала на коленях хозяйки. — Тебе желалось заполучить управление моим отелем, а не общение с племянницей, — поморщился граф. – Отнюдь. Не стану скромничать в том, что я дала Мэвис ту часть воспитания и подготовки, кои от меня требовались с женской стороны, – самодовольно улыбнулась вампир, прикрыв веки с фиолетовыми тенями изящного макияжа. – Смотри не лопни от гордости, – с сарказмом ответил ей брат и немного скривился, – не удивлюсь, если именно из-за твоего влияния моя дочь решила удрать из замка сразу же после своего сто четырнадцатилетия! Кровопийца возмутилась, с оскорблённым видом вскочила со своего места: – Как ты смеешь нести подобную чепуху?! Я практически заменила Мэвис мать во многих аспектах! – Врагу бы я не пожелал такой матери! – оскалился граф, быстро разворачиваясь к сестре. – Да я тебя в порошок… – огрызнулась разозлённая баронесса. Мигом оба рычащих вампира почти столкнулись лбами, как конфликтующие бараны, Лидия заискрила ставшими красными глазами. – Брейк, брейк! Раунд, – перебил их другой монстр, встав невидимым рефери между вурдалаками и оттесняя их друг от друга. Сиблинги немного успокоились после вмешательства Гриффина, выпрямили осанки, синхронно поправили свои вертикальные заострённые вороты плащей, но каждый родственник ещё несколько секунд с презрением смотрел в адрес другого. — Вы отвлеклись от темы, — сказал Франкенштейн, который рассматривал ткань пристенных завес картин, с интересом ощупывая поблëскивающую ткань, — мы будем искать Мэвис или нет? — Ты оглох что ли, приятель? — покачал головой уставший Дракула, возвращаясь к лоджии. — Я сказал «нет». — Как так?! — в разговор встряла Ванда, обеспокоенная последние несколько ночей из-за неизвестности судьбы молодой графини. — Слабак, — хмыкнула тëмная баронесса, осматривая брата со спины. — Тебя совсем не волнует судьба дочери? — нахмурился Вольфыч, заботливо взяв лапы нервной супруги в свои и поглаживанием стараясь успокоить волчицу. — А из-за чего переживать? — медленно полубоком повернулся к компании Дракула. — Вы все видели, что она не спешила спасаться от человеческого общества, не торопилась выручать меня от пуль наёмницы-капитана на побережье и с лёгкостью последовала за отребьем чужой расы. — Сейчас она — совсем юная вампир в окружении людей! — чуть повысил и без того писклявый голос Человек-Невидимка. — Моя дочь на данный момент пребывает где-то в политическом убежище, и я уверен, что чувствует она себя припеваючи, — холодно ответил носферату. — Она уже совсем взрослая, её жизнь — её решения, я боле не желаю перекраивать норов Мэйви. — Не желаешь или трусишь? — скрипела зубами самка оборотня. От остроты её смелой фразы Лидия хохотнула. — Ванда, не распаляйся… — в предостережении попросил ту муж. — Нет-нет, она права, — спокойно сказал Дракула, величественным шагом проходя мимо стены, завешанной гардиной. Подошёл к крохотному деревянному столику на длинных тонких ножках, где стояла небольшая картина в рамке с изображением некогда счастливой семьи: мужчина с любовью смотрит на женщину, стоящую рядом, а у той в руках в пелёнках новорождённая дочь. — Марта однажды спасла меня, а я… Я не смог отплатить ей тем же, — голос кровопийцы дрогнул, но тут же брюнет стремился придать себе собранный вид. Он взял миниатюру и с грустью осматривал нарисованных любимых. Присутствующие в комнате едва слышно печально вздохнули от воспоминаний, инфернал поспешил перевести тему: — Драк, а как же вопрос о престолонаследии? Мэвис ведь единственная, кто… — Мэвис не лишится права на наследство, если вовремя одумается, — строго перебил Франкенштейна верховный вампир, не отводя глаз от картинки, — мои двери для неё всегда открыты. В любом случае я не спешу умирать, бессмертие никуда не денется. — Никто из наших никогда не назовёт твою дочь предательницей, — влез в полилог Хэйдес, — она находится среди человеческих утырков вряд ли по своей воле — те могли промыть ей мозги! Однако вопрос Фрэнка актуален, ибо вся ситуация не по правилам нашего вида, — кровопийца раздражённо махнул рукой в сторону предводителя, — ты прекрасно знаешь, что тебе, как правителю монстров, нужен тот, кто однажды возьмёт бразды правления! Лидия театрально приложила ладонь ко лбу, покачала головой, но никто не обратил на неё внимания. — Всё верно, но вы все прекрасно осведомлены о моём порядке действий для решения загвоздки с наследием, — холодно ответил на негодование друзей Дракула. Чудища затихли, переваривая услышанное, и никто не хотел услышать это от альфы снова… Супруга приближённого к лидеру вурдалака Хэйдеса — Прозенпина, — сжалась, приложила ладонь к шее, неловко обводя пальцами за ухом, поворачивала голову на сородичей в надежде найти поддержку, но все были погружены в себя: — Ты… Вы, Ваше Темнейшество, всё ещё рассчитываете на такой план? — подала робкий тихий голос молодая женщина. — Со слов Люциуса моя дочь где-то вместе с высшими чинами людей, среди которых и тот рыжий король, — задумчиво сказал правитель будто сам себе, не обращая внимания на сменившуюся тему. — Дружище, ты серьёзно веришь Ван Хельсингам? — щёлкнул зубами Вольфыч. — То, что белобрысый капитан в отставке что-то сказал тебе якобы о местонахождении Мэвис, ещё не значит… — Я им не верю, — перебил вампир, оторвал взор от небольшой картинки своей семьи и сверкнул глазами на оборотня, чуть тише добавив, — я знаю. Единственное, что можно проверить — так это наличие Мэвис на корабле-е… — протянул граф, но его перебил стук распахнувшейся двери. — Хозяин, срочное оповещение от наших морских собратьев! — приложил ладонь к шлему ввалившийся зачарованный страж-рыцарь. — Водяные доложили, что получили сообщение от Несси: лайнер охотников отбыл на дальнее расстояние, так что никому из летучих мышей не добраться сквозь подобный километраж: где море, там и солнце. — Насколько они далеко? — спокойно спросил доспехи альфа. — Драк, не вздумай! — почти хором сказала свита, прекрасно зная о том, что отчаянный предводитель легко мог придумать авантюру пролететь на открытом пространстве днём столько — сколько хватит солнечных лучей, чтоб сжечь его дотла… — Приближаются к точке Немо. Дракула сжал челюсти, лицевые мышцы двинулись в напряжении: м-да, засада — на подобный перелёт никто из монстров мог не рассчитывать, так как ближайший кусок суши с какой-либо спасительной тенью находился при том расположении крайне далеко. Вампир верил чётким докладам водного создания: хоть Лох-несское чудовище и было стеснительным интровертом, но указания правителя он исполнял чётко и в срок. Стая тихонько выдохнула с робкой надеждой на то, что граф не станет гоняться за судном монстроборцев в призрачных теориях. Супруга Хэйдеса всё ещё ждала ответа на свой вопрос, но верховный вурдалак ничего не ответил, не взглянул на носферату. Он аккуратно положил изображение с собой, Мартой и маленькой Мэвис рисунком вниз, рамка глухо стукнула по поверхности стола. Мужчина прикрыл глаза, отрицательно слегка покачал головой, плавно отошёл от столика, развернулся к компании спиной и неторопливо направился на балкон. — Ну-с, нет! Не выйдет, — запротестовала общему унынию Ванда, смело зашагав вслед за альфой. Вольфыч пытался остановить жену, но услышал детский то ли крик, то ли плач где-то в коридоре и, обречённо вздохнув, махнул на действо лапой и пошёл разбираться с щенятами, которые явно попали в очередную переделку. — Мадам, Его Темнейшество не приглашал никого за собой, — аккуратно выставил бронированную руку вперёд страж-рыцарь, но на пути разозлённой волчицы он был будто невидим. Вукула вышла на огромный балкон, сверкая глазами на фигуру Дракулы. Вампир стоял посередине у ограждения, не оглядывался на Ванду, закутавшись в плащ, и высоким силуэтом осматривал свои владения под замком. Оборотень в негодовании прижала уши к голове, решительности у неё не поубавилось и она подошла к другу со спины: — Когда ты, наконец, успокоишься? — негромко, но с упрёком начала женщина. — Покорив весь мир, ты разве станешь чувствовать себя гораздо лучше? Граф подал голос не сразу, затем обернулся к соратнице, выражение его было миролюбивым и совсем не раздражённым: — Это только начало, сама же прекрасно знаешь. Волчица вздохнула, набралась больше смелости и не спеша стала подходить к другу, не отвлекаясь на красивый ночной пейзаж с высоты балкона, а уверенным взором пронзая высокую фигуру перед собой: — Чаша, которую ты стремишься наполнить, бездонна… Пора положить конец этому кровавому безумию. Носферату нахмурился, положил обе руки на парапет, поворачиваясь к Ванде боком, снова устремляя внимательный взор на далёкий лес, и с невесёлой улыбкой спросил: — С какой стати мне это делать? — Чтобы твоя супруга покоилась с миром!.. — заботливый голос волколака ответил, не медля. Ухмылка мигом исчезла с бледного лица, Дракула едва заметно напрягся: — Моя супруга меня презирала… Я видел это даже в глазах её фантома на том побережье, где видел свою милую последний раз, но теперь я всё исправлю. — Марта любила тебя! — громче и уверенней запротестовала Ванда, подошла ближе и очень хотела положить лапу на плечо приятеля, но не решалась. — Она так любила, что положила свою жизнь ради спасения вашего с ней дитя. Граф растерянно смотрел на обширные просторы, грудная клетка приподнялась то ли во вдохе, то ли словно от болезненного укола. Вурдалак хотел что-то сказать, но в последний момент передумал и из уст вымолвил тихое: — Мёртвые живут в прошлом… А я должен стремиться в будущее. В этот момент к оборотню со спины подошли зачарованные латы, чтобы увести нежеланную гостью от хозяина, но молча остановились, как бы ожидая приказа альфы. Кровопийца с оборотнем ещё недолго постояли рядом в полном молчании, затем мужчина негромко сказал магическим рыцарям: — Проводите Ванду. Она сегодня мне больше не собеседница. Волчица сглотнула ком от подступающей печали, едва кивнула теневому правителю и медленно стала уходить: — До встречи, Дракула, я желаю тебе счастья… На её пожелание брюнет хохотнул и зажмурился, будто от секундной неведомой боли: — Счастье нужно завоевать! — процедил он сквозь зубы. — И я своё завоюю…

«Тебя больше нет

И не будет никогда…

Я скучаю по тебе,

Милая моя»

Граф остался на широком балконе совершенно один, перевёл дух от сказанного Вандой, сильнее сжал когтистые пальцы на парапете, выпрямившись дугой немного назад. Голубые глаза открылись, внутри нутра напряжение после напоминания о покойной графине, кажется, чуть спало, и носферату с прежним спокойствием и хладнокровием осматривал земли с высоты. Некий подобный настрой с позой были и у другого мужчины, кто долговязой фигурой стоял у фальшборта чёрного корабля, разрезающего волны уж какие по счёту сутки. Светлая форма старшего помощника капитана выделялась в кромешной темноте ночи, все фонари были погашены, потому что лайнер в данную минуту проходил по вражеским водам. Грудь поднялась в глубоком вдохе, человек не расслаблялся ни на минуту, ведь работа Люциуса Ван Хельсинга сейчас состояла в ответственном дозоре на передней части носа судна. Моряк всё время смотрел вперёд по курсу, а чёрные огромные пятна где-то совсем рядом постоянно беспокоили периферийное зрение, и блондин теперь осматривал дальний неприятельский берег. Хотя многие считали острова Гавайи нейтральной территорией, но истинный охотник на монстров знал — этим землям нельзя верить…

***

«I'm friends with the monster that's under my bed

Дружил я с тем монстром, что спрятана во мне,

Get along with the voices inside of my head

Звучал её голос в моей голове

You're tryin' to save me, stop holding your breath

Вернуть меня в чувства хотел бы весь свет

And you think I'm crazy, yeah, you think I'm crazy

Всё это безумство, это безумство,

Well, that's nothing

Но мне плевать!»

«Наследие» двигалось медленно и тихо из-за неработающих паровых труб: их выключили, оставив аварийное движение только винтам и боковым подводным крыльям, чтобы не привлекать внимание вампиров, плотно населяющих архипелаг. Экс-капитан с высоты корабля сначала сосредоточенно, а затем печально осматривал недалёкие острова. Эх, при ином стечении обстоятельств тут могли бы развернуться целые курорты, но сейчас сумрачные тропики сплошь кишели ночными тварями. Ловец погрузился в свои думы, а память как-то непроизвольно преподнесла ему тот рассказ, что некогда ведала белокурому Марта. Призрак женщины не любил делиться своим прошлым — особенно с ним, с человеком, к чьей душе призрак по ошибке прикрепился, но всё же иногда Люциус слышал фрагменты, видел осколки воспоминаний, и в них было мало радостного. Давным-давно, когда войны между монстрами и людьми ещё не существовало, а грани их невольного соседства по планете были не больше жутких сказок на ночь детям обоих сторон, то внутри разных народов кипела одна схожая проблема — междоусобные конфликты. Как и человеческая раса, так и создания теней вечно любили соперничать друг с другом за куски власти над огрызками территорий. Так произошло и сейчас — в середине восемнадцатого века, когда песок пляжа топтали ноги нескольких сильных упырей, тянущих сеть за собой: — Крепче держите, не дайте ему вырваться! — Какое там: тварь слишком упрямая, мы еле как его дотащили по воздуху. Мелкая ночная стычка из озорных носферату с богатым уловом происходила далеко от центра острова, где в разнообразных деревянных постройках собрался целый шабаш: народ местных кровопийц был праздным по своей природе и традициям, так что торжество посреди недели у них — это обычное дело. В танцах, у резервуаров с водой или у столов с угощениями веселились абсолютно все жители, исключая тёмный силуэт за дальним столиком: — Марта, что с тобой сегодня? — толкала под бок подругу молодая оборотень. — Все вокруг зубы скалят, а ты за вечер ни разу свои прелестные клыки не показала, — слегка надулась в фальшивой обиде дева серой шерсти, одетая в свои излюбленные жёлтые цвета. Названная не смотрела на соседку по столику, красивые голубые глаза направлены куда-то мимо общей суеты, а поза слегка ссутуленная: — Я очень странно себя чувствую, Ванда, — неуверенно ответила девушка, но весёлая подруга, кажется, её не услышала, так как подпевала какой-то песне и параллельно попивала коктейль. Носферату умилил радостный вид вукулы, брюнетка медленно встала со своего места и оглядела стены в поисках ближайшего окошка, — не скучай, дорогая, я скоро. Полечу и проветрю голову, — с этими словами вампир повела плечами, окутала себя синей дымкой и плавно выпорхнула на улицу. Самка оборотня только через несколько минут заметила отсутствие Марты, когда перестала жмуриться от цветных огоньков сцены и повернулась к пустующему месту. Раздосадовано хмыкнув, юная волчица развела лапами и заказала у фрака ещё несколько блюд, чтобы по возвращению подруги порадовать её ароматными блюдами и свежими напитками. Сквозь радостный гомон толпы сплошным единым звуком прорезался громкий мужской голос, и все обратили головы к центральному постаменту, который был больше похож на некий аттракцион из пальм, нежели на трибуну. Надрессированные небольшие вивéрны мигом сильными лапами поднесли бумажные фонари к деревьям, чтобы осветить появившуюся фигуру. Им являлся вампир растрёпанного вида, как молодой завывала, но все при его появлении улыбнулись и уважительно завыли в честь высокого статуса пришедшего. Тот шутливо поклонился собратьям и мигом подхватил ритм музыкальных струнных инструментов слек-кей, стил-гитар вместе с кастаньетами, начав песню:

Давно хочу вам сказать я,

Что все мы сёстры и братья

И нам не надо ни ада, ни Райского сада:

У нас есть всё, что надо —

И шмотьё, и питьё,

И шикарный дворец — наш родной Двор чудес!

Среди клана молодой мужчина был известен как вождь Мáртин Коха`Лу: кто-то говорил о том, что он опытный политик и стратег, а кто-то отмахивался на то, что упырь так и остался юнцом, несмотря на солидный возраст и неряшливый с первого взгляда внешний вид. Поклонники или критики не сомневались в одном — предводителем Гавайи кровопийца был не первую луну и не первый век, некоторые бросали ему вызов за первенство, но оказывались за бортом. Конечно, Мартин наравне с другими любил веселье и красочные традиции островов, но не меньше он чтил сражения, принимал вызовы на дуэли, при необходимости жестоко расправлялся с врагами напоказ. Натура его была неоднозначна, хотя на публике владелец тропиков позиционировал себя оптимистом, весельчаком и доброжелателям, а не любил он только одну личность в мире монстров — трансильванского графа. Несмотря на многие мили воды и суши, разделявшие двух предводителей, отношения у них были не из лучших: соперничество за влияние на землях и расположение каждый к своей персоне разных народов сделали своё дело. Сегодня Мартин отмёл всю злобу прочь, наслаждаясь празднеством и продолжал громко петь, уверенной походкой перемещаясь по изогнутым пальмам и обводя руками гигантскую постройку, где сегодня собралось столько народу:

И ночью и днём гремит весёлый хор

Отборный народ — бродяга, шлюха, вор!

Он в поте лица танцует и поёт,

А виселица покуда подождёт!

Летучая мышь светло-серого цвета незаметным силуэтом плавно перемещалась по ночному лесу вдали от весёлого шабаша. Летунья элегантно заводила петли в воздухе, ловко маневрировала между густой растительностью и наслаждалась ночной свежестью. Настроение Марты поднялось, она откинула прежнее непонятное волнение и в полном наслаждении полёта направилась выше к звёздному небу. Только-только она стремилась вознестись над густыми кронами к блеску дальних светил, как тут же столкнулась с кем-то на небольшой скорости. Синхронно ойкнув, зверьки отскочили друг от друга, приложившись лбами, и плавно упали на землю с незначительной высоты. Девушка, лёжа в траве на спине, приняла истинное обличье и неторопливо приподнялась, с зажмуренными глазами почёсывала ушибленный лоб. Некто напротив схоже присел, ощупывая ладонью голову, и тут же с любопытством уставился на носферату. Брюнетка открыла глаза и аналогично удивилась сидящему недалеко от себя — это был молодой мужчина в чёрном длинном одеянии с фиолетовым подбоем, его пристальный заинтересованный взгляд аристократка мигом бы посчитала за неприличие, если б сама с широко раскрытыми глазами не осматривала незнакомца. Нечто застопорило обоих от действий и слов, в глазах словно что-то сверкнуло или это был всего лишь преломленный лунный свет? Неизвестный, кажется, хотел первым подать голос в неуверенной улыбке, но не успел встать на ноги, как на него тут же было накинуто несколько верёвок: — Ага, вот он где! Держите крепче, парни, нам нужно доставить его не поцарапанным. Марта испугалась многочисленных голосов из кустов, как и вида мигом ощерившегося некто, кого явно не порадовали путы на своих плечах и шее. Темноволосая носферату снова обратилась в летучую мышь и воспарила вверх, уносясь обратно: какие-то разборки совсем рядом с местом праздника! Необходимо было мигом донести всё предводителю… Тем временем Мартин не терял времени, купаясь в лучах славы от преданных подданных, прогуливался по верхам постройки и продолжал мелодичную речь:

Мы тут все одной крови:

Ни чинов, ни сословий,

И чья кожа какого оттенка и цвета —

Начхать нам на это!

Наша вера одна:

Наворуй сколько сможешь и пей допьяна!

О, Боже ты мой, себе тут каждый князь

Годится любой — умел бы пить да красть

Еврей ли, цыган, нормальный или псих —

Здесь только свои — не надо нам чужих!

Ванда сидела за круглым столиком и хлопала пушистыми лапами в такт музыке, виляя хвостом от радости, как тут около неё магическим вихрем из ниоткуда приземлилась потеряшка: — О, вот ты где! — просияла волчица, но взволнованный вид подруги поубавил зубастую улыбку. — Что стряслось? Молодая вампир перевела дух, поправляя длинные волосы и чёрное платье, пыталась собрать слова в предложение и всё рассказать оборотню, но гомон откуда-то издали у входа заставил двух фемин вместе со всеми обратить удивлённые взоры к высоким распахнувшимся дверям. Целая процессия из поджарых вампиров в пыльной одежде торжественно вошла в огромный зал, они тянули за собой сети, сдерживая одну-единственную высокую фигуру, шедшую смирно в центре ловцов. Свист, смех и звуки удивления перебивали друг друга в толпе жителей Гавайи, Марта обомлела — этого мужчину она видела всего несколько минут назад в лесу!.. Он был… Пленником? Кто это вообще такой? Вождь Мартин в отличие от юной носферату не растерялся, а продолжил звонкую песню, насмешливо обращаясь к неожиданному гостю с высоты, уселся на дугообразных стволах, как на троне:

Князь Тьмы из Ру-мы-нии!

Кой чёрт вас принёс совать свой нос туда, где чужие не ходят?

Вы, наверно, шпион?

Под улюлюканье прочих вампиров: «он, наверное, шпион!» Коха`Лу плавно спустился к пришедшим, уважительно кивая вурдалакам-охотникам и приближаясь к Дракуле. Тот сейчас был явно не в статусе «верховного вампира», однако сохранял лицо, стоял прямо, несмотря на сжатые по всему телу верёвки. Предводитель островов обошёл его кругом, задорно осматривая. Оборотень Ванда в заинтересованности навострила уши, а подруга рядом обеспокоенно приложила ладонь к бледной щеке из-за волнения за участь незнакомца из-за её… Отца. Вождь Мартин держал у себя целый гарем из некогда приглянувшихся ему самок вампиров, но лишь одна родила ему дочь. Марта была не как её родитель, не пользовалась каким-то особым авторитетом среди сородичей, ведь являлась полукровкой. Кто ж знал, что одной из наложниц главного носферату окажется людская девушка? Ходили слухи, что сам вождь об этом не ведал, но позволил любовнице родить, более того — оставил человека подле детёныша для вскармливания и воспитания. Злые языки говорили, что вожак острова вообще не верил в то, что человеческий организм способен выносить плод от вампира, но мать Марты справилась с этой задачей, а девочка хорошо помнила её самыми тёплыми воспоминаниями: в строгих правилах враждебного клана женщина пыталась дать наследнице всю любовь и заботу. Никто не знал — предлагал ли Мартин гражданской жене обращение в носферату для вечности, но та отказалась от участи бессмертия, видимо, всё еще недолюбливая монстров. Дочь вампира оставалась рядом с представительницей людей до конца: женщина скончалась в возрасте девяносто девяти лет, совсем недолго не дотянув до своего столетнего юбилея, а её ребёнку — маленькой Марте, — на тот момент только исполнилось восемьдесят одна луна… Вождь занимался дальнейшим воспитанием наследницы, вырастив из неё настоящую аристократку, заботился о притесняемой сородичами кровопийце-полукровке, защищал и по-отечески любил, хотя многие в клане видели в их взаимоотношениях не больше, чем старшего брата и сестру: настолько в шутливой манере вождь опекал своего ребёнка. Марта настороженно относилась к гарему отца, но осуждать его за наложниц не смела, тем более многие самки оттуда всё детство были рядом с девочкой и помогали ей с матерью. Впрочем, сейчас все те мысли прошлого были отброшены юной кровопийцей на дальний план, потому что теперь её папа в песенной форме готовился вот-вот произнести приговор графу Румынии. Девушка встала с места и подошла к подруге, обе стояли позади всей толпы в дальней части танцпола, брюнетка с неменьшим интересом, чем у Ванды, вставала на цыпочки, шевелила заострёнными ушами и вытягивала шею в стремлении разглядеть недоброе шоу. Глава Гавайи продолжал огласку, с щелчком зарядил любезно поданный со стороны арбалет со сверкнувшей стальной стрелой, нацелил его на соперника:

А у нас кто шпион, будет тут же каз-нён!

В последний момент при внимательном осмотре не шелохнувшегося Дракулы праздного Мартина что-то заинтересовало. Он закинул арбалет на плечо, резво повернулся на сто восемьдесят градусов спиной к графу и театрально о чём-то задумался:

Но если вдруг

Из наших подруг

Хотя бы одна тебя выберет мужем,

То живи тыщу лет!

Но кому же на острове нужен сей бред?

Коха`Лу оживился, глянул на толпу зрителей с белоснежной широкой улыбкой, воспарил в воздух, присев на ветвь сцены-пальмы:

А ну, погоди

Марта, милая, погляди:

Не захочешь ли ты взять в мужья менестреля?

Отвечай побыстрее!

Тут же среди рядов увлечённых действом зевак засветились рыжие огоньки — змейками к центру танцплощадки пополз неведомо откуда взявшийся огонь, но вампиры спокойно расступались, прекрасно зная про подобный навык у одной среди себе подобных. Костёр на миг вспыхнул большим пламенем, являя восхищённым упырям точёную фигуру в чёрном платье, кто эффектно продемонстрировала своё появление, взмахнув длинными тёмными рукавами. Пленённый Дракула с не меньшим удивлением осматривал девушку, кто павой ступила к нему с хитрыми искорками в глазах и нараспев ответила своему отцу:

Как говорится: дают — бери…

У трансильванского графа словно камень с души упал от отмены казни. Он мигом попытался подыграть странной процессии и милой брюнетке, которую узнал с встречи на лесной поляне, подал мелодичный голос:

Слава вам, о силы тьмы!

Под одобрительный смех Мартина музыка загремела с новой силой, упыри вокруг зааплодировали, готовясь унестись в пляс, ловцы-кровопийцы дружно перерезали путы вокруг тела гостя. Не успел невольный посетитель оглядеться — как его тут же взяла за руки и потащила в центр танцпола незнакомка-спасительница: — Вы не убьетё меня? — вскинув брови в недоумении, спросил Дракула. Заливистый мягкий смех от внезапно назначенной невесты, закружившей его и себя среди мигающих разноцветных фонариков и прочих одобрительно свистящих вампиров, оповестил мужчину об обратном: — Не-ет! Ты теперь один из нас, — обворожительно улыбнулась новоиспечённому жениху Марта.

***

Схожую мелодию тихонько напевала себе под нос Мэвис, кто спустя столетия только в мечтах представляла себе обоих родителей рядом друг с другом в искренней любви и заботе, в… В их прежней настоящей семье. Теперь же наследница пары вампиров прогуливалась по палубам корабля монстроборцев, любуясь предрассветной зорькой и устало потягиваясь. Голубые красивые глаза то и дело натыкались на зловещие элементы облика «Наследия»: при обхождении Гавайи у судна тут и там виднелись на изготовке стволы артиллерии и бортовые пушки, которые шипами торчали в сторону берега и моря по другую сторону в случае воздушной атаки местных кровопийц. Наследная графиня покачала головой столь печальному зрелищу настроя вражьей стороны, которую и врагами-то себе не считала ни сейчас, ни когда-либо. Лайнер снова качнуло на очередной волне неспокойных вод, отчего Дракула приложила ладошку к животу в неприятном чувстве тошноты. Видимо, нескончаемая качка спустя время подействовала и на вампира, которая прежде не замечала за собой, что страдает морской болезнью. Носферату волновало и другое: при попытке совмещения своего режима ночи с режимом дня Джонатана она быстро уставала и оставляла супруга, спешно направляясь в их каюту. Лорэн не обижался на свою возлюбленную, объясняя это тем, что не так-то легко запросто переставить часы сна и бодрствования, предлагал Мэвис смену собственного режима дня на ночь, но девушка шутливо отмахивалась от парня, мол, негоже им обоим бродить по кораблю, когда весь экипаж спит. – Грустишь? — голос рыжеволосого вынул Дракулу из воспоминаний про знакомство её родителей. Рядом встал Джонни, опираясь локтями о белое ограждение борта и мечтательно вздыхая. — Давно-о не видал я данного архипелага. — Кудайи? — не расслышала брюнетка. — Ты был на Гавай-Фай? — А? Ты про Гавайи? — улыбнулся милым словечкам жены король. — Местечко неплохое, бывал там на фолк-фестивале. — На людском фолк-фестивале? — заинтересовалась собеседница. — Э-э, ну типа того… Земли эти ведь принадлежат к нейтральным территориям. Интонация Мэвис мигом сменилась на скороговорку опасения: — За тобой гонялись с вилами и втыкали в нос чеснок? — Не-е, — усмехнулся веснушчатый рыцарь, — правда, был один чувак: он взял мой самокат без спроса, но потом вернул! — Лорэн бодрой походкой пошёл вдоль фальшборта. — Обалдеть… Ты всюду побывал, — с ноткой грусти и лёгкой завистью промолвила вампир, отводя взор. — Ну, так а какая альтернатива? Сидеть дома и тухнуть или повидать мир? – парень расставил руки в стороны, шутливо кружась вокруг себя и высоко подгибая колени, изображая самолёт. – Посетил эти острова буквально за пару месяцев до обострения военного конфликта, когда меня снова вызвали в королевство для урегулирования и нового похода, — монарх пожал плечами, — Гавайи, пожалуй, остались единственными островками адекватности во всех смыслах вражды наших племён. — Рыжий остановился, оглядываясь через плечо на молодую супругу и примечая её печаль: — Эй, Мэйви? Ведь ты не меньше моего путешествовала по свету со своих ста пятнадцати лун! — Это немного другое… — опустила ушки вампир, взявшись левой ладонью за правое плечо и поникнув. — Мои скитания по дикой природе не сравнятся с твоими похождениями по большим городам, а Гавайи — это вообще недоступная для меня зона. — Почему? — изумился Лорэн, вспоминая историю матери Мэвис. — Скажем так: мне там вряд ли будут рады видеть, так как недолюбливают то ли меня, то ли папу, — пожала плечами Дракула. — Смеёшься? — не верил Джонатан. — Людей, значит, пускают, а дочь самóй Марты не пропустили бы? — Я пока не готова к визиту, потому что слегка побаиваюсь местного клана вампиров: те крайне агрессивны к внешнему миру — Тебе твой отец это сказал? — усмехнулся лидер человечества. Девушка развела руками, парень задумался. — Впрочем, не лишено истины: далеко не всем людских посетителям удалось покинуть острова, я однажды и явился сюда под прикрытием фестиваля, чтоб помочь подданным выбраться. Пара менее радостно кивнула друг другу во взаимном понимании, затем Джонни пригласил любимую на заднюю площадку судна, чтобы в обнимку вместе глядеть на удаляющиеся за горизонтом вершины архипелага Гавайи, с истории которого Марта стала именоваться у всех рас графиней-Любовью, так как спасла из лап смерти Дракулу своим храбрым поступком, а это стало символом начала сильной искренней любви – метафорой для всех народов Земли. Жители искренне верили, что после подобного любовь и вправду способна спасти не только чью-то жизнь, но и мир.

«И теперь, когда вся твоя боль позади,

Я беру в ладонь горстку чёрной земли,

Две гортензии для твоих глаз,

Которые больше не видят меня»