Осенний король

Полукровка Тумана, Олливандер, стоило только королю вступить в лавку, склонился в положенном глубоком поклоне. Генрих и сам приветствовал торговца со всем вежеством. — Рад приветствовать вас, мой Король, — прошептал присягнувший на верность новому королю уже пять лет как, полукровка Олливандер. — Неужели я чем-то разочаровал моего Короля? — Никоим образом нет, Олливандер, твоя торговля приносит доход моему замку, а значит, Сумеречные тропы Осени в твоем распоряжении, — проговорил положенную фразу признания Генрих. — Тогда чем могу услужить, мой Король? — Принеси мне подходящую палочку, Олливандер. Полукровка озадаченно сложил брови домиком. — Но мой Король, вам не нужна палочка… Ах да, письмо, верно? Ваш отец заключил договор, который вам придется исполнить? Генрих лишь коротко кивнул. — Тогда сейчас подберем что-нибудь подходящее… Ваш герб — дубовый лист, значит, дуб… — Забормотал торговец, копаясь в коробочках. — Череп… Череп это кость, смерть… Если бы делал с волосами фестрала, подошла бы с фестралом… О, вот это может быть… В коробочке лежала почти черная палочка. — Черный дуб, тринадцать дюймов, волос единорога, как блуждающего по Сумеречным тропам. Генрих провел рукой над деревяшкой. Та отозвалась испуганной дрожью и покорилась. — Все равно что пытаться взнуздать собаку, — недовольно фыркнул король. — Недалеко уедешь. — Ваша магия слушается вас и без палочки, тем более повелеваете вы Темной Магией. Оттого ни одна палочка не будет вам продолжением руки, а будет лишь… Символом власти, если хотите. — Мой символ власти — меч на поясе и корона на голове, Олливандер. — Прошу простить за невольную дерзость, мой король, — тут же поклонился старик. — Не стоит. Я возьму эту палочку, — Генрих бросил на прилавок горсть монет. — Ты хорошо услужил мне. Если желаешь — можешь прийти на завтрашний прием в честь моего дня рождения. — Благодарю, мой король, — Олливандер воспрял духом. Посетить подобный праздник для полукровки было пределом мечтаний. Туда приглашали лордов и леди, самых знатных и важных торговцев, и уж точно никак не простого продавца палочек. А Генрих коротко щелкнул пальцами. Открывать и проходить по тропам — первое, чему он обучился, оказавшись в замке Аэтум. — Ну и где вас носило, ваше туманное величество?! — Тут же напустилась на появившегося в тронном зале короля немолодая брауни. Невысокая, крепкая женщина в простой рубахе, украшенной гербом замка, перекинула полотенце через плечо с таким видом, будто вот-вот была готова наподдать Генриху этим самым полотенцем прямо по непослушной заднице. — Донни, да будет тебе, — примиряюще улыбнулся осенний король. — Неужто Мэйер тебе не рассказал? Я же просил его передать тебе, что я ненадолго отлучусь по делам. — Как вам не стыдно, мой король, подставлять старого и ни в чем неповинного эльфа? Смерти моей хотите? — укоризненно вздохнул Мэйер, тоже вышедший встретить своего подопечного. — Ты и правнуков моих переживешь, — отмахнулся от лорда Тумана Генрих. — Проверил артефакты, доставленные из Гринготтса? — Да, мой король. Ничего особенно редкого и ценного, обычные вещи смертных. — Потом со своими артефактами разберетесь, руки мыть и есть немедленно! — Гневно подбоченилась брауни. — Целый день ребенок не евши! Генрих не посмел спорить со своей главной поварихой и заторопился в столовый зал. Дети Тумана встретили своего короля радостным гамом и шумом — есть хотелось уже всем, но ждали короля. Генрих расположился во главе стола и тут же на дубовых досках появились блюда и миски с яствами. — Кушайте, набирайтесь сил, мой маленький король, — Донни заботливо придвинула Генриху его любимые ячменные коржики и сырный суп. — Да, кушайте-кушайте, мой король! Может, тогда однажды у вас получится свести поединок вничью с Донни, — ехидно оскалился Декстер. Донни тут же рявкнула на захохотавших детей Тумана: — А вы, обалдуи, чего расшумелись?! Пока я ем, я глух и нем, не слышали?! Во время скачек орать будете, бездельники! — Больно уж ты сурова, Донни, — захохотал Амэль. — Если так глянуть, то ты тут королева, а не сэр Генрих! — Ну я тебя! — Брауни тут же огрела болтуна полотенцем. Туманный эльф перехватил страшное оружие поварихи и начал перетягивать его с брауни, хохоча и выкрикивая: «Брауни Донни, брауни Донни, в гроб заботой кого хочешь загонит!». Генрих только посмеиваясь, уплетал наваристый суп. — Все, заканчивайте балаган, — утолив голод, приказал осенний король. Среди детей Тумана было не принято объедаться. Пока не было у них короля, вся их жизнь была вечной скачкой через Сумрачные Леса, и тяжкий груз прожитых лет давил на их плечи и спины, делая суровыми и угрюмыми. Но теперь, когда во главе Дикой Охоты встал ее законный предводитель, дети Тумана вновь обрели способность шутить, смеяться и шалить ради забавы. Но привычка к жизни без излишеств сохранялась. Конечно, по праздникам в замке бывали пышные пиры, но повседневные их трапезы были просты и умеренны. Амэль тут же, как только король прикрикнул на него, разжал руки, и Донни, не ожидая этого, чуть не шлепнулась на спину. — Вечером ритуал, а вы тут все шутки шутите, — напомнил Генрих. — Собирайте весь клан. — Все тут, король, — тут же хихикнул Декстер. — Ждали только вас, уж боялись, опоздаете! — Да ты, никак на ристалище просишься? — Вздернул бровь Генрих и искоса глянул на отца братьев-шутников. Крупный и крепкий рыцарь Тумана тут же отвесил обоим по подзатыльнику. — Уважение перед королем поимейте, — доброжелательно хмыкнул он. — Простите, мой король, этих трепачей. Генрих только улыбнулся. Семья. Все эти дети Тумана — его семья. Об этом и думал Генрих, стоящий перед алтарем, надрезая руку ритуальным кинжалом, пока все дети Тумана пели на своем языке клятвы, усиливающие короля, дающие ему власть над жизнями Туманных эльфов и сумеречными тропами. Мэйер, подающий чашу с вином и ячменный хлебец клялся в верности и принимал ответные клятвы. Как и каждый год до, как и каждый год после, до тех пор, пока его место не займет его сын.