Мечи детям — не игрушки!

— Как, говоришь, тебе больше нравится? Юньли ловко перепрыгивает ограду, и меч изящно летит за ней, словно ленточка на ветру. — В левой. Но эта мокрая собака предпочитает правую. — Почему тебя это вообще волнует? — Ты не поймёшь. Умишко не дорос. — Эй! Девочка оборачивается и обиженно дует щёки. Меч останавливается напротив, слегка наклонив эфес. Вероятно, так выглядит его недоумение. — Что за лицо ты скорчила? Это должно было меня задеть? — Наоборот! Юньли отворачивается и ускоряет шаг, оставляя меч далеко позади. Конечно, в её планах было завоевать его доверие, но она переоценила свои возможности. Всех нервов мира не хватит, чтобы вытерпеть одновременно Яньцина и эту дурацкую палку! «Вероятно, он уже достиг своей цели... — мысль о Яньцине настигает внезапно, и Юньли встряхивает головой, пытаясь от неё избавиться, — Ну и ладно. Мне плевать на дядю. Плевать и ещё раз плевать. Я не должна в это лезть!» Ворох чувств и мыслей заполняют её голову в мгновение ока, и Юньли хватается за волосы, падая на траву. Меч молча летит за ней. Девочка обнимает колени дрожащими пальцами, прислоняясь к одной из многочисленных колонн генеральского сада. Редкие фонарики едва освещали её маленькую фигурку. «Почему мне внезапно стало так больно? Из-за дедушки? Это так нелогично...» Воспоминания вонзаются в сердце болезненной иглой. Юньли не могла похвастаться высоким уровнем эмпатии ко всему живому, но и бездушной её не назовёшь. На дядю ей, возможно, и плевать, но не плевать на чувства дедушки. Она ведь знает, как это отобразится на нём. Ей не хочется участвовать в том, что может принести боль единственному родственнику. «Я не хочу это чувствовать, не хочу это знать, не хочу даже догадываться. Не хочу видеть того человека!» Она понимает, что так поступать — очень эгоистично. Необходимо подсобить Яньцину и схватить злодея. Юньли не имеет права раскисать в такой ответственный момент. «Я всё могу, но не когда это касается дедушки...» Тихий всхлип утопает в мирной тишине сада. Меч уже давным давно лежит рядом с девочкой. — Я чувствую, что ему легче пользоваться левой. Но он не может. Металлический голос шуршит в траве. Юньли елозит лицом по своим коленям, чувствуя, что те уже успели намокнуть из-за слёз. — Мастер меча заставляла его пользоваться только правой. Его всю жизнь к этому приучали, насколько я могу судить. — В чём смысл? — Не знаю. Просто мне кажется, что возьми он меня в левую руку — что-то обязательно изменится. Хоть что нибудь. — Всё равно не понимаю. Руки — это просто руки, — говорит она, через силу проглатывая слёзы. — Я ж говорил, что не поймёшь. После этого наступила тишина. Юньли тихо дышала в свою юбку, прижимаясь мокрыми глазами к коленям. Этот разговор немного отвлёк её от пагубных мыслей. Она одним глазком смотрит на клинок. «С ним легко разговаривать. Он бесноватый и местами глупый, но, кажется, совсем не злопамятный. Это забавно». Робкая улыбка трогает её губы. Меч мгновенно реагирует на смену настроения. — Наконец-то ты пришла в себя. Поднимай свой зад, у нас полно работы! — Эй! Погоди! Она пытается схватить негодника за эфес, но тот взлетает в небо, словно пуля, и Юньли поднимается следом, стараясь не отставать. Тяжёлые чувства всё ещё сковывали её сердце, но с каждым шагом их влияние ощущалось всё меньше и меньше. То была обратная сторона её восприятия мира: эмоции и чувства отпускали так же внезапно, как и приходили. Юньли прыгает на каменного льва, хватается руками за арку и практически без усилий подтягивается, в итоге замирая на самой высокой точке сада, словно любопытная кошка. Её золотистые глаза вглядывались в полутемень. — И чего ты пытаешься добиться? — Ищу улики. Раз уж я не ощущаю его присутствия, это последнее, на что стоит полагаться. Меч завис рядом, излучая едва заметное свечение. Казалось, он был погружен в свои собственные мысли. Юньли краем глаза поглядывала за ним. Трещины на клинке сквозили золотом, что текло по ним, словно кровь по сосудам. Если напрячь слух, то можно было услышать, как эта кровь струится по чёрному металлу. Внезапно меч поворачивается к ней лицевой стороной эфеса. — У меня есть мысль. — А?! Юньли, не ожидавшая столь резкого поворота, едва не падает с арки. Как жаль: такая милая кровавая клякса получилась бы! Руки намертво вцепились в дерево. Сердце пропустило удар. Краска залила уши. «Эоны!» — Говорю, мысль у меня. Ты в порядке? — Да. Всё хорошо. Так что за мысль? — ... Меч молча делает круг вокруг девочки, вероятно, пытаясь как-то прокомментировать её странную реакцию. Юньли стойко сносит его цепкий осмотр. На меч она, ожидаемо, больше не смотрит. В итоге клинок задумчиво выдаёт: — Что если попытаться искать его внутри здания? — Но это невозможно. Заражённые марой не могут... «...не могут попасть в здание. Только если им кто-то не позволит». Юньли недоверчиво кривит губы и вспоминает последние слова Яньцина о Цзин Юане. Сомнение красноречиво отображается на её лице. — Вижу, ты к чему-то пришла. Значит не всё так безнадёжно. Девочка прикусывает губу. Эмоции вновь начали переполнять её маленькую голову, и она была готова в любой момент взорваться, но разум понимал, что сейчас не время. Сейчас она должна сделать всё как следует. Она прыгает с арки прямиком на подоконник и тихо открывает окно. Вокруг была гробовая тишина. «Яньцин был прав. Даже охраны нет». Юньли не знала, что чувствовать от всей этой ситуации. Её уважение к генералу Цзин Юаню трещало по швам. А вот, к примеру, желание подружиться с мечом уже не было таким поверхностным, как пару часов назад. Она скупо усмехается своим мыслям. Жёсткий пол холодит ступни. Юньли прислушивается к ощущениям и звукам. «Практически все сотрудники покинули это место. Но генерал должен быть у себя». Тихие шлёпающие звуки эхом раздаются по коридору. Меч тихо летел возле резного потолка, словно пытаясь скрыться в тени. Очень на него не похоже. Юньли долго не думает и прижимается к стене, стараясь не издавать лишнего шума. Увы, это её не спасает. — Кт- Внезапно появившаяся из-за угла чёрная рука хватает её за горло. Нечеловеческая хватка сдавливает хрящи и кости, заставляя девочку выпучить глаза и схватиться за руку в перчатке. Юньли впивается в неё зубами с остервенением злой собаки, а тонкие девичьи ноги смешно дёргаются в воздухе. Её уже подняли достаточно высоко, чтобы задушить... ... Но всё прекращается так же внезапно, как и началось: красная вспышка с потолка разрезает воздух и кровь брызгает на пол. Юньли слышит удивлённый вдох. Раскроенная кисть высвобождает её из стальной хватки и она, пачкая ноги в вязкой жидкости, с прытью кролика прыгает на стену. Перед глазами всё плывёт из-за нехватки кислорода, но Юньли и не думает останавливаться. Там, за её спиной, находится нечто ужасное. Нечто такое, что не сравнится ни с одним проклятым мечом. К счастью, преследователь не последовал за ней и Юньли довольно быстро скинула его с хвоста, спрятавшись в укромном местечке. Девочка забегает в какой-то тёмный чулан и, убедившись, что дверь заперта, плюхается на пол. Холодный пот градом стекает по молодой коже. — Что... Кто... Кто это, чёрт возьми, был?! — голос сел из-за недавнего удушения, и ей приходится хорошенько откашляться, чтобы вернуть себе способность нормально говорить. — Угадай. Металлический шёпот прямо возле уха заставляет её вздрогнуть, но, вопреки ожиданиям, этот голос больше не пугает. Скорее наоборот. Она громко дышит, пытаясь выровнять дыхание. Юньли прикрывает глаза. — Блэйд. — Точно. — Но как ты понял, что он здесь? Получается, Юньли не показалось. Клинок каким-то образом сумел вычислить затаившегося в тени хищника раньше неё. — Просто угадал. В конце концов, я не один день провёл подле него. Голосок меча шелестел едва слышно, чтобы только Юньли могла его слышать. Она тем временем перебирала в голове все возможные варианты. «Будь в его руках Осколочный — я бы уже не жила. Неужели этот монстр настолько силён?» Юньли особенно сбивало с толку то, как искусно он сумел от неё спрятаться. От неё и Яньцина. Получается, этот несносный мальчишка тоже сейчас в опасности? «Они уже сталкивались однажды...» Страх в её сердце никак не хотел утихать. Та аура, которую она ощутила, была аурой настоящего убийцы. Охотника, что пристально следил за своей жертвой и ждал, когда она наступит в его капкан. — Вряд ли он станет нас преследовать. Но оставаться здесь нельзя. — И что ты предлагаешь? Не успела она закончить, как вдалеке послышались чьи-то тяжёлые шаги. Юньли буквально вросла в стенку, стараясь не дышать. Шаги всё усиливались, а вскоре послышался отчётливый звон металлической брони. «Я знаю этот звук! Цзин Юань!» Она замерла. Сердце всё ещё отстукивало чечётку. «Стоит выйти и предупредить его?» «Нет, что за глупости. Они ведь наверняка сообщники». «А вдруг мы ошибаемся, и всё на самом деле не то, каким кажется?» Юньли разъедали сомнения. Ей было сложно поверить в то, что генерал-арбитр, которому доверяет дедушка, может оказаться предателем. Это попросту невозможно! Её дедушка — умный и обстоятельный человек, который всех видит насквозь. Не мог же Цзин Юань разом обмануть весь Альянс и снюхаться с разыскиваемыми по всей галактике преступниками? Меч тем временем опёрся о стенку и притворился предметом интерьера. Юньли хмурит брови, бросив на него недовольный взгляд, и тянет руку, чтобы схватить того за эфес. — Что он делает здесь так поздно? Клинок взвивается, словно змея, и ловко избегает её хватки. — Я тебе что, мать, чтобы всё жевать и в рот класть? Сама догадайся! — Где ты видел матерей, кормящих детей жёваной едой? Юньли не успевает даже сообразить, когда её больно стукают эфесом по голове. Девочка тихо охает и хватается за волосы, впиваясь ненавистным взглядом в своего обидчика. — Что ты себе позволяешь?! — шипит она, тут же поднимаясь на ноги. — У нас нет времени на пустую болтовню. Мы должны проследить за ним. — Ты просто невероятен! — Сочту за комплимент? — Невероятно несносный! Разоблачить генерал-арбитра, пока скитаешься по Лофу в геройском порыве схватить преступника, — это настоящее двойное благословение! Юньли и мечтать не могла, что сможет так легко накопить себе заслуг перед богами. Яньцин, может, и был на её стороне всё это время, но как он поступит, узнав, что Цзин Юань действительно изменник? Юньли не горит желанием проверять свою теорию. Ведь если у неё получится совершить подвиг самостоятельно, она не только докажет дедушке, что способна на великие свершения, но и Яньцина на место поставит. «Обогнать лейтенанта Облачных рыцарей Лофу, быстрее задержав преступника... Ах, как же красиво это звучит». Девочка едва не светилась из-за своих влажных фантазий, представляя, с каким почётом её будут чествовать на родном корабле. Возможно, даже генерал Фэйсяо признает её исключительные способности? «И тысячи лет не жалко ради того, чтобы увидеть как у этой пельменины от стыда сгорит лицо.» Ещё один удар эфесом по голове приводит её в чувства. На этот раз Юньли не возникает, молча отпирая дверь и с гордо поднятой головой отправляясь вершить правосудие. Её ждёт долгая и невероятно изнуряющая ночка.