Принц должен быть красивым

Девочки боялись открытого пространства и выбрали себе самую маленькую в квартире комнату, больше похожую на кладовку. Между двумя кроватями, придвинутыми к противоложным стенам, оставалось не больше полуметра. И никаких окон. Сугуру в их спальне чувствовал себя заживо замурованным в склепе, но не высказывал недовольство вслух: главное, что девочки довольны. Они забросали свободное пространство подушками, наклеили на стены светящиеся звездочки, выбрали пушистые розовые покрывала, но просить игрушки пока стеснялись. Помимо основания культа, в ближайших планах Сугуру было баловать их, пока они не перестанут походить на диких бурундучков, что прячутся в дупло при каждом шорохе. — Завтра утром мне придется оставить вас ненадолго, но я разрешу выбрать, что мы закажем на ужин, — пообещал он, усевшись на край кровати Нанако. — Можно просить что угодно? — уточнила она, натянув одеяло до глаз. — Даже картошку? — еле слышным шепотом добавила Мимико. Сугуру до боли сжал кулак, жалея, что не может убить тех деревеньщин дважды. Пришлось медленно выдохнуть носом, чтобы девочки не уловили гнев в его ауре. Они чутко реагировали на настроение, хотя едва дотягивали до третьего уровня. Если из них получатся достойные маги, это будет заслуга упорных тренировок, а не врожденных способностей. — Картошку, курицу, пудинг, ящик пирожных — что хотите. Хоть живого осьминога. — Фу-у-у, живого! — Мимико крепче прижала к себе пока еще единственную куклу. — А клубники можно покушать? — уточнила Нанако, и ее карие глаза заблестели, как два полированных авантюрина. — Просите, что угодно. Как будто я джин. Девочки переглянулись. Сугуру не в первый раз показалось, что они общаются телепатически. Он слышал, такая связь встречается и у близнецов без проклятой энергии. Видимо, не сложно наладить взаимопонимание с человеком, с которым делил утробу. Когда немой диалог завершился, Нанако откинула одеяло, а Мимико вытянула руку, чтобы одновременно потереть Сугуру по коленкам. Он едва сдержал смех и поддержал игру. — Приказывайте, мои повелительницы. — Сказку! — вдруг выпалила Мимико. — Да! Про принца! Сугуру на мгновение опешил, так как в его понимании речь все еще шла об ужине, но не отказал. Просьба, напротив, порадовала его. Похоже, девочки не с рождения подвергались издевательствам, раз знали, как укладывают детей в любящих семьях. Плохо только, что рассказчик из него посредственный, а все сказки как назло вылетели из головы. — Эм… Хорошо. Принц, да? Пусть это будет принц, которого злая ведьма превратила в чудовище. И потом одна красавица… — Ну нет, это плохая сказка, — Нанако скрестила руки. Очевидно, требовать новые истории она не стеснялась, в отличие от десертов. — Почему? — Принц должен быть красивым, — девочка посмотрела на него, как на полного идиота. — Э-э, ладно. Тогда у нас красивый принц. Как-то он ехал на лошади мимо замка, и услышал, как кто-то поет… — Я мультик такой видела, — прервала его Мимико, приподняв один пальчик. — Я тоже, — Нанако сощурилась, будто поймала его на лжи. — А вам что, новая сказка нужна? — Да-а, — ответили ему в два голоса. Сугуру рассеянно почесал бровь. Воспитание детей преподносило ему сюрпризы совсем не там, где ожидалось, однако поздно бросать начатое. Он обвел глазами окутанную полумраком комнату, не зная, за что зацепиться. Взгляд остановился на кукле Мимико, чей белобрысый чубчик топорщился в разные стороны от частого использования. Идея тут же отдалась тяжестью на сердце, но других у него не было. Прочистив горло, Сугуру заговорил. — Хорошо. Я понял. У нашего красивого принца нет лошади. У него будет машина и большой дом с садом. Потому что он богатый, как все принцы. — А он очень красивый? — засомневалась Нанако. — Очень. Он высокий и стройный. Волосы у него белые-белые, мягче кроличьего меха. Нос вздернутый, как у девчонки. А глаза такие голубые, что на их фоне небо кажется серым. Когда смотришь в них, то ни говорить, ни дышать не получается — будто звезды светят со дна океана. — Ого, — Мимико приоткрыла рот, воображая себе этого писаного красавца, и Сугуру понял, что перестарался. По крайней мере, нового «принца» девочки не забраковали. — А как его зовут? — поставила его в тупик очередным вопросом Нанако. — Зовут? Г… Моджо? Да, Моджо. Девочки захихикали, а вот Сугуру было не до смеха. Оставалось надеяться, что они никогда не увидят Сатору, чтобы сложить дважды два. — Итак, — продолжил он, пока у него не забрали контроль над ситуацией. — Моджо не простой принц, а настоящий волшебник, самый сильный в королевстве. Все злодеи его боятся. Когда кому-то нужна помощь, он приходит и избавляет города от страшных чудищ. Сугуру готов был ответить на вопрос, как Моджо побеждает злодеев, или зачем он помогает людям, но должен был заранее догадаться, на какой волне работают мозги всех маленьких девочек в мире. — А какая у него принцесса? — спросила Нанако. — Принцесса? Что ж… Ладно. Знаете, она у него совсем и не принцесса. Просто девушка из обычной семьи. Они бы никогда бы не познакомились, если бы не пошли учиться в одну школу. — А она красивая? — видимо, с точки зрения Мимико симпотичное личико компенсировало неблагородное происхождение. — Я считаю, что очень даже, — с максимально серьезным лицом ответил Сугуру. — Волосы у нее длинные. И она отлично одевается. А зовут ее… Лето. — А Моджо и Лето влюбились с первого взгляда? — Мимико так внимательно слушала, что переползла на край матраса и уже свешивалась с него, грозясь свалиться на коврик. — Нет, — хмыкнул Сугуру и опустил глаза в пол. — В первый день они друг друга чуть не передушили. Принцы, знаете, бывают избалованные и невоспитанные. Лето долго обзывала Моджо плохими словами, пока не заметила, что он слушает ее и становится лучше. Оказалось, он не знал, как себя вести, но очень хотел научиться. Поэтому они стали друзьями. Вместе помогали людям и все время были вместе, почти как вы с Нанако. — А когда Моджо сказал, что любит Лето? Сугуру не знал, что улыбается, пока улыбка не начала вянуть. — Он не сказал. Что бы ни отразилось в его ауре, девочки отпрянули. Сугуру понял, что его дальнейшее присутствие не исправит ситуацию, поэтому, погасив настенную лампу, пожелал девочкам спокойной ночи и вышел из комнаты. Недавно проглоченные проклятья забурлили в животе, будто упиваясь его болью. Может, когда-нибудь он расскажет девочкам настоящую «сказку», но концовка в ней так и останется несчастливой