Не называй игру любовью

      В субботу, уже в их квартире, Кайя лежал на диване, вытянув ноги, держа в руках маленькую оранжевую баночку. Он открутил крышку и засунул в рот таблетку обезболивающего. Это была последняя. Кайя смог переступить через себя и, поборов желание сорваться, принимал таблетки строго по расписанию, но, несмотря на то, что курс лечения заканчивался, боль всё ещё давала о себе знать в самые неподходящие моменты. По телевизору шло очередное бессмысленное реалити-шоу. Мужчину не особо волновало происходящее на экране, потому что ему просто нужен звук на фоне, чтобы он мог спокойно рисовать и не думать о лишнем.       Послышались тихие шаги Суны, хотя он не сразу поднял глаза. Девушка подошла, и Кайя поднял глаза, изучая её. Она выглядела эффектно: её волосы были уложены в аккуратные локоны, но лежали немного небрежно, лёгкий макияж и голубое платье, которое выгодно подчеркивало все изгибы. Суна выглядела так, что на долю секунды у него перехватило дыхание, хотя он не хотел в этом признаваться. Её серьги сверкали, отражая свет, изящные браслеты тихонько звенели на запястьях, а ожерелье лежало на ключицах, привлекая внимание к изящному изгибу её шеи. Она выбрала то голубое платье, которое он купил ей в день их брака в торговом центре. Ей оно тогда очень понравилось, и да, Кайя, конечно, жаловался на здоровье в последнее время, но он не был слепцом, чтобы не заметить, как она красива в нём.       — Ты куда-то уходишь? — раздражённо спросил он, слегка наклонив голову. Он и сам не до конца понимал, почему его голос прозвучал так грубо, но в то же время его недовольство казалось почти естественным.       Она думает выйти за порог двери в таком виде без него? Ну уж нет! Не хватало того, чтобы к ней подсел какой-то мужчина и начал приставать. Хватит в его жизни драк из-за неё на ближайшее время.       В глазах Суны он прочитал сразу несколько эмоций — надежда, неловкость, может быть, немного боли. Но она улыбнулась той милой, осторожной улыбкой, которую она всегда дарила только ему.       — Я думала… — начала она мягким, убеждающим голосом, — может быть, мы могли бы куда-нибудь сходить? Просто прогуляться?       — Нет, — ответил он, отворачиваясь к телевизору. — Я никуда не хочу идти.       Слова ранили Суну, хотя она старалась этого не показывать. На самом деле, ответ её мужа был ожидаем, но всё равно было больно от этих слов. В глубине души она хотела и ждала, что Кайя согласится на предложение прогуляться. Ей хотелось немного времени с ним. Как раньше.       — Хорошо. Как хочешь, — тихо сказала Суна. — Завтра я заменяю коллегу в туре.       Потом она прошла и села в рядом стоящее кресло. Настроение испортилось, поэтому, тяжело вздохнув, девушка начала снимать украшения с себя, откладывая их на журнальный столик. Молодые люди молчали, и в этой тишине звон металла казался оглушающим. Будто только он остался реальным в этой комнате. Это было лучше, чем невыносимая тишина между ними. Суна ненавидела эту тишину.       Кайя заметил всё, хотя старательно делал вид, что ничего не происходит. Мужчина заметил, как поникли хрупкие плечи, как та поджала губы, сдерживая обиду в себе. Суна выглядела так обиженно, будто она ребёнок, которому сказали, что Деда Мороза не существует. Но Суна уже давно не ребёнок. Она — девушка, которая научилась скрывать эмоции и подстраиваться под ситуацию. Кайя, однако, ничего не сказал. И что тут было говорить? У него всё ещё виднелся синяк под глазом. И он не хотел выглядеть посмешищем в глазах гостей ресторана. Или, чего хуже, нарваться на журналистов.       Суна посидела ещё немного, положив руки на колени, прежде чем встать. Она пошла в сторону их спальни. Кайя услышал лёгкий звон вешалок, и он понял, что она переодевается. Сейчас он чувствовал себя полным кретином. Хотелось отмотать время назад и, если не согласиться, то хотя бы отказать как-то помягче. Кайя понимал, что их ссора затянулась, что девушка уже сделала несколько попыток к примирению, и что его поведение и холод в адрес Суны переходят границы дозволенного. Он чувствовал, что между тем, что они не общаются из-за его обиды, и тем, что теперь уже Суна обидится и решит, что ей не нужен такой муж, была очень тонкая грань. Мужчина понимал, что рано или поздно наступит момент, когда один из них сорвётся и полетит вниз этой пропасти. Без шанса на спасение. Пришла его очередь просить прощения и делать шаг к примирению.       Через некоторое время Суна вернулась в гостиную. За считанные минуты она превратилась из эффектной, открытой, провокационной девушки в домашнюю и спокойную девчонку. Шикарные локоны теперь были убраны назад заколкой, макияж смылся, оставляя о себе напоминание только блеском для губ. Открытое и струящееся платье заменили его старая толстовка и леггинсы. Самое главное — глаза. Из сверкающих, с кокетливым взглядом, превратились в пустые и немного отрешённые. В карих омутах читалась обида.       Взяв ноутбук, она снова села на кресло рядом с ним, поджав под себя ноги. Кайя чувствовал её обиду, то, как она сдерживала слёзы. Он виновато взглянул на неё.       — Обещаю, что отвезу тебя на ужин, как только буду выглядеть не столь паршиво, — сказал он.       В ответ Суна хмыкнула и кивнула.       — Всё в порядке. Я просто… — тяжело вздохнула и открыла ноутбук, спрятав взгляд, — хотела провести свой выходной где-нибудь с тобой.       Следующий час они провели в тишине. Кайя рисовал, а Суна продолжила писать свои истории для газеты. По телевизору всё ещё шло реалити-шоу.       — Я пойду спать, — внезапно сказала Суна, закрывая крышку ноутбука. — Спокойной ночи.       Не дожидаясь ответа мужа и даже не взглянув на него, она медленно встала и прошла в спальню.       Кайя посмотрел ей вслед. Мягкий щелчок закрывающейся двери эхом разнёсся по внезапно слишком тихой квартире, и он снова остался один.       Он попытался сосредоточиться на экране телевизора, однако мысли постоянно возвращались к жене. Подсознание подбрасывало картинки, как из-за его слишком резкого отказа потухли глаза любимой. В тот момент в её глазах он видел столько разочарования во всей этой ситуации, в нём и жизни в целом. Чувствовал себя идиотом сейчас. Пошёл на поводу у эмоций и ещё больше обидел ту, которой обещал, что никогда и никто не сможет этого сделать, пока он рядом. Кайя знал, что это был лишь вопрос времени, прежде чем она поймёт, что заслуживает лучшего, и уйдёт навсегда.       Отложив бумагу и карандаш, он вздохнул, потирая лицо руками и чувствуя свою жёсткую щетину. Он всё ещё помнил, как дрожали её руки, когда она снимала серьги и ожерелье. Чувство вины скручивало его внутренности, грызло изнутри.       Суна, наверняка, легла спать в его толстовке, свернувшись калачиком под одеялом, пытаясь не разреветься от обиды. И что же он делает? Сидит здесь, смотрит какое-то дерьмовое телешоу, которое ему вообще не интересно.       Решившись, Кайя поднимается с дивана и выключает телевизор. Заходит в ванную, прежде чем отправиться в спальню. Увидев своё отражение в зеркале, он аж вздрогнул. Спутанные волосы, неопрятная щетина, тусклые глаза. Отточенные до автоматизма движения бритвой, так, чтобы оставить лёгкую щетину, которая нравилась Суне, душ, и вот он снова похож на человека. Да, синяки ещё не сошли, но он будто снова почти выглядел как парень, который может понравиться девушке. Как мужчина, жена которого может взглянуть на него с любовью.

***

      Было уже около полуночи, когда Суна услышала шум воды из соседней ванной. Она до сих пор не могла уснуть.       Конечно, она не может спать без Кайи. Она скучает по его теплу, по запаху, который ощущает, прижимаясь лицом к его шее или волосам. Суна надеется, что, может, он сейчас придёт к ней. В конце концов, сколько ещё он может притворяться, что всё так, как должно быть. Неужели он совсем не скучает?       И в самом деле, через некоторое время дверь в их спальню тихо открывается, и Кайя заходит и ложится под одеяло на своей половине кровати. Он лёг лицом на подушку, прижимая её к себе, повернув голову в сторону жены. А Суна лежит спиной к нему, всё ещё в его толстовке. Как он и думал.       Они молчат, хотя прекрасно знают, что никто из них не спит. Они оба ненавидят ссориться, и испытывают вину за то, что не разговаривают друг с другом.       — Суна, — тихо зовёт Кайя, — ты не спишь?       — Нет, — также тихо отвечает девушка.       И Кайя медленно подбирается ближе, крепко обнимая такое любимое тело. Суна же кладёт руку на руку Кайи, когда тот вдыхает её запах, уткнувшись в её шею.       — Прости меня. Я был не прав. Не стоило так резко отказываться от твоего предложения.       — И ты меня прости, — шепчет Суна в ответ. — Я должна была рассказать тебе о случившемся.       — Я ведь злился не из-за того, что ты общалась с Абидином. Не совсем, — признаётся Кайя. — Ты была не виновата, я уверен, знаю. Меня глубоко задело то, что ты не рассказала о случившемся, не поделилась со мной.       — Ради Бога, Кайя. Я же сказала, что…       — Мне не нравится ссориться с тобой, — говорит Кайя, целуя её в изгиб шеи.       — Мне тоже не нравится ссориться с тобой. Так что, мир?       — Да, sweetheart, — выдыхает Кайя.       Суна оборачивается и целует мужа в губы.       — Я так соскучилась по тебе, — признаётся она. — Наверное, если бы ты ещё несколько дней продолжал бы в том же духе, мне бы пришлось идти на крайние меры и попытаться соблазнить тебя.       — И я скучал по тебе, baby, — шепчет Кайя, жадно целуя её и прижимая к себе. — Так мне нужно было подождать ещё немного, — смеётся Кайя. — Я бы хотел посмотреть, как ты соблазняешь меня.       — Твоей любимой едой, — смеётся Суна и тянется к мужу за поцелуем.       Вскоре Кайя оставляет отметины на её шее, которые так сильно возбуждают Суну. Она запускает пальцы в его мягкие волосы и нежно ласкает их, зная, как это нравится мужчине.       Оторвавшись на минуту, Кайя быстро снимает с себя футболку и помогает ей снять её толстовку. Суна, уже обнажённая, ложится на постель, а Кайя стоит над ней на коленях и любуется её телом. Чёрт, как же он обожал её тело. Каждый миллиметр бархатной кожи, каждый манящий изгиб. Вздымающуюся грудь, тяжелое дыхание, дрожащие руки, крепко сжимающие его волосы, когда он жёстко вколачивается в неё. Каждый её взгляд, стон, крик, молящий о большем. Каждый её засос и царапины на спине. Её шикарные волосы, хаотично разбросанные по подушке или намотаные на кулак, когда он берёт её сзади. Абсолютно всё он в ней обожал. Суна краснеет от пристального взгляда, когда он тихо шепчет:       — You are so beautiful.       Он наклоняется, чтобы снова поцеловать её, но Суна останавливает прежде, чем тот успевает углубить поцелуй.       — And you are the most handsome man in the world.       Кайя наклоняет голову, продолжает целовать её шею, нежно покусывая кожу. Мужчина медленно начинает двигаться вниз, целуя её грудь. Суна громко стонет, когда он вбирает в рот её грудь и проводит языком по соску. Потом он опускается поцелуями ниже. Целует её живот. Суна откидывает одеяло, которое сейчас явно им мешает.       Кайя укладывается между её ног и массирует пальцами через ткань нижнего белья её возбужденную плоть. Он прикусывает внутреннюю часть бедра, а затем облизывает и посасывает отметину. Он так же делает и с другим бедром, медленно подбираясь к центру. Суна чувствует, как сильно возбуждена.       — S-S'il te plaît, — просит Суна.       — S'il te plaît, quoi, chérie? — лениво улыбаясь, Кайя смотрит на неё.       Он знает, как ей стыдно говорить о таком, озвучивать свои желания.       — Tu sais ce que je… ce que je veux, — шепчет она, притягивая его голову ближе.       — Of course I do, I just like to hear you asking me, — смеётся Кайя, проводя пальцем по её клитору сквозь ткань нижнего белья.       Суна больше не может сдержаться, и просит еле слышно.       — Fingers… I want your fingers…       Она громко стонет, когда Кайя, наконец, вставляет палец в неё, медленно двигая вперёд и назад, поглаживая стенки её влагалища. Он сгибает палец, и Суна хватается за подушку, подскакивая на постели.       — You like it, sweetie? — спрашивает он, зная ответ.       Кайя просто хочет заставить её снова смутиться. Суна кивает, и её щёки ещё сильнее пылают.       — Want more, baby? — низким голосом спрашивает он.       — Oui, — шепчет она, прикусив нижнюю губу.       Застонав, он ещё раз её целует и тянется к прикроватной тумбочке, где в верхнем ящике лежит пачка презервативов.       — Wanna help?— игриво спрашивает он.       Довольно улыбнувшись, Суна проводит рукой по его груди, перебирая жёсткие волоски пальчиками, опускаясь всё ниже. Взяв его член в руку, чувствует, насколько он был возбуждённым. Она знала, как ему нравится, когда она ласкает его рукой.       Надев презерватив, Кайя погладил Суну по бёдрам, а потом уложил её на бок. Суне нравилось, когда муж брал её сзади — так он входил глубоко, крепко держа за бедра и груди, пока толкался в неё.       Когда Кайя лёг, приобняв её сзади, Суна почувствовала его горячее дыхание на своей шее и улыбнулась. Его рука легла на её живот и нежно погладила, пока он целовал её за ухом. Вскоре Кайя медленно полностью вошёл в неё, сжав бедро. Суна громко застонала и, закинув руку, прижала голову мужа ещё ближе.       Его толчки стали глубже, и они больше не сдерживали себя. Кайя уткнулся лицом в её волосы, и Суна слышала стоны, которые он издавал каждый раз, когда входил в неё.       — Fuck, fuck, fuck!       Рука Кайи скользнула к её груди, и он начал играть с сосками, заставляя её откинуть голову назад на его плечо. Теперь они были щекой к щеке, и Суна чувствовала его дыхание на своём лице. В этот момент ей больше всего хотелось добраться до любимых губ и впиться жадным поцелуем, но было так чертовски хорошо, что сил и здравого смысла оставалось только на громкие стоны и просьбы не останавливаться. Сознание плыло, голова кружилась, во рту пересохло, а сердце колотилось как бешенное. Кайя будто понял, чего она хочет, потому что, положив руку на её щеку, он повернул голову так, что они смотрели друг на друга. Не прерывая зрительного контакта, мужчина продолжал трахать её, и, страстно поцеловав, снова опустил руку к её клитору.       Целуя мужа, Суна крепко сжала его бедро, и Кайя усилил темп. Разорвав поцелуй, он прислонился лбом к её виску. Суна почувствовала, что вот-вот взорвётся, почувствовала, как любовь и удовольствие смешались в её сердце и теле. Толчки становились всё нетерпеливее и сильнее.       Они оба знали, что приближаются к оргазму. Суна попыталась отвести бёдра назад навстречу его толчкам, и Кайя издал стон, прикусив её шею.       — I’m gonna… Baby, I'm gonna… — сказал он.       — Moi aussi… — застонала Суна в ответ.       Ещё один резкий толчок и их накрыло волной удовольствия, что разнеслось по телу электрическим током. Почти в ту же секунду девушка почувствовала, как и он кончил, крепко сжав её в объятиях.       Испытать оргазм одновременно — это одно из лучших ощущений в мире. Сейчас Суна была убеждена в этом. Знать, что вы оба испытываете тот же кайф, что и ваш партнёр, и нежиться в его объятиях… Для Суны это было одним из лучших ощущений в мире.       Кайя сделал ещё несколько толчков, прежде чем упасть на постель. Тяжело дыша, притянул любимую к себе на грудь, поглаживая по спине. Нужно было успокоиться, привести дыхание в норму. Какое-то время пара нежилась в постели, лаская друг друга поцелуями, прежде чем пойти в душ. Суна решила последовать за ним. Это была их ночь, полная любви и страсти.

***

      Свет проникает сквозь окна и шторы, которые остались закрыты не до конца. В комнате тихо, не считая звука мирного сопения.       Кайя нежно обнимает Суну, прижимая к себе, медленно будя её. Как жаль, что сегодня ей нужно идти на работу.       Суна, всё ещё сонная, поворачивается к Кайе, чтобы оказаться лицом к лицу. Она кладёт голову на его плечо и целует в шею.       — Мммм… Который час? — сонным голосом спрашивает она.       — Около восьми, — отвечает Кайя, целуя девушку в висок.       — Ещё пять минут, мне нужно быть на работе к десяти.       — Можешь поспать ещё. Я сам тебя отвезу.       — Спасибо. Но… — Суна зевает. — Ещё нужно приготовить завтрак для мужа. Я же не просто так вечером ходила в магазин.       — Ммм… Какая у меня заботливая жёнушка, — с улыбкой смотря на Суну, произносит Кайя, целуя её в щёку.

***

      После вкусного и плотного завтрака Кайя, как и обещал, отвёз Суну на работу. Группа туристов уже собралась в точке сбора, гиды проверяли количество людей по спискам. Поцеловав мужа в губы, Суна вышла из машины и направилась к коллегам.       Кайя наблюдал за ними, пока автобусы с туристами не уехали. Он был счастлив видеть Суну такой радостной, в окружении коллег и гостей города. Кайя ещё раз убедился, что принял правильное решение, когда поддержал Суну в её стремлении работать. Понимал, как важно ей было найти и реализовать себя не только как жену, но и как личность со своими амбициями. Он гордился своей женой. Как, всё-таки, важно для счастливого брака уважать, ценить и поддерживать желания супруга.       Парень не захотел возвращаться в пустую квартиру, поэтому поехал в особняк. В это унылое пристанище интриг и раздоров. Когда он уже въехал во двор, его сердце будто сжалось от тоски, было такое ощущение, будто за каждым углом его поджидает опасность.       Слава Богу, по пути в их с Суной спальню он никого не встретил. Переодевшись, сел на диван и начал просматривать материалы по коллекциям прошлых лет на ноутбуке.       Через некоторое время кто-то постучался в его комнату.       — Войдите! — сказал он.       Дверь открыл господин Латиф. Кайя был удивлён посетителю. Со времени приезда, Латиф был единственным, с кем он не общался. Мужчина всегда держался особняком и вступал в разговор только при крайней необходимости. Кайя ценил такое в людях.       — Добрый день, господин Латиф, — поздоровался Кайя, вставая с дивана и направляясь к нему. — Я могу вам чем-то помочь?       — Господин Кайя, я могу войти? Мне бы хотелось поговорить с вами наедине.       К такому Кайя явно не был готов.       — Да, да, конечно. Проходите.       Мужчина вошёл и тихо закрыл дверь.       — Господин Кайя, в свете последних событий я бы хотел поговорить откровенно. Прошу прощения за мою прямоту и дерзость, но я думаю, вы очень рассудительный человек и правильно меня поймёте.       Кайя кивнул. Абсолютно не мог предположить, о чём пойдёт речь. В принципе, господин Латиф последний человек, с кем у Кайи мог бы быть откровенный разговор.       — Я слежу за вами с тех пор, как вы приехали в этот дом. Хочу сказать, что вы вели себя очень достойно и по отношению к жителям дома, и по отношению к прислуге. Я также наслышан о вашем таланте рисования и трудолюбии на работе. Не будь это так, господин Халис не дал бы вам шанс, и не назначил бы на такую высокую должность. На должность, которая была предназначена господину Фериту.       — Спасибо, господин Латиф. Я очень признателен.       — Как и все жители дома, я также осведомлён о вашей драке на прошлой неделе, и о том, как вы поступили с Абидином.       Кайя опустил голову и сказал:       — Я не очень этим горжусь.       — Понимаю. И думаю, что поэтому вы больше не садитесь за общий стол. И я хочу дать вам совет. Вы должны присутствовать за столом. Должны показать, что вы тоже являетесь внуком семьи и исполнительным директором компании. Вас не должны видеть слабым или прячущимся ото всех, будто вы провинились и не готовы отвечать за свои поступки. Наоборот, покажите им, что вы целиком и полностью осознаёте, что и для чего вы делаете. И если уже начали, стойте на своём до конца. Тем более, что господин Халис ничто не уважает так сильно, как готовность постоять за свою семью.       Кайя удивлённо смотрел на господина Латифа. Учитывая, что мужчина был правой рукой Халиса, не ожидал услышать от него таких слов.       — Почему вы говорите мне это? — поинтересовался парень.       — Вы ещё молоды, Кайя. Многое не понимаете, но я действительно вижу в вас потенциал. Ферит не справился с возложенными на него обязанностями и должен смириться с поражением. Нравится ему это или нет. Теперь ваша очередь показать, на что вы способны. Не упустите этот шанс.       — Это всё неожиданно, но спасибо, господин Латиф.       — Удачи вам, Кайя, — с этими словами мужчина вышел, оставив парня наедине со своими мыслями. Подумать было, над чем.

***

      Веречом Кайя встретил жену на первом этаже и проводил за стол. Девушка была рада тому, что он, наконец-то, решился сесть за общий стол.       Вскоре за столом собралась вся семья. Гюльгюн и Асуман были рады видеть Сонмезов.       — О, и вы тут нарисовались? — презрительно сказала Пелин, подходя к столу. Выглядела девушка неважно: бледное лицо, впалые щёки и тёмные круги под глазами.       — Не знала, что должны были просить твоего разрешения, — раздражённо сказала Суна.       — Ничего, дорогая. Скоро тут все у меня будут просить разрешения, — со злобой ответила брюнетка. Как же её раздражала эта семейка.       Все присутствующие закатили глаза. Спорить с ней было бесполезно.       — Скоро Ферит разведётся и женится на мне. Так ещё и ребёнок Корхан. Я буду здесь госпожой.       — Жду не дождусь того дня, когда ты просто исчезнешь из этого дома! — с презрением сказала Суна. До мурашек раздражала её эта высокомерная выскочка, считающая, что ей все обязаны из-за беременности.       — Во сне увидишь, Суна Сонмез!       — Что тут происходит? — спросила Ифакат, приближаясь к столу.       За ней шёл Орхан.       — Ничего, — ответила Пелин. — Просто кое-кому в этом доме постоянно нужно напоминать их место. И запомните, все, как только я рожу наследника этому дому, все поймут, кто такая Пелин.       — Думаю, прежде ты должна показаться доктору, дорогая. Ты вся бледная, — сказала Ифакат. — Если думаешь напугать нас, то знай, что пока ты только отпугиваешь наш аппетит.       С этих слов многие из присутствующих хихикнули, что ещё больше разозлило Пелин.       — Ничего, сейчас придёт Ферит, и я ему всё расскажу.       — Не знал, что ты такая ябеда, — усмехнулся Кайя.       — Не забудь напомнить ему отнести и мой костюм портному, — подколол её Орхан.       Латиф вошёл в гостиную. Увидев Сонмезов за столом, он слегка улыбнулся Кайе.       — Господин Халис просил начать без него. Он скоро спустится.       Присутствующие приступили к ужину. Через некоторое время пришёл Ферит и сел рядом с Пелин.       — Ооо, Сонмезы. Что, синяки зажили и вы пришли за новой порцией?       — Ферит, дай нам спокойно отужинать, — попросил Кайя. — Мне сегодня не до твоих дурацких шуток. И, кроме того, не смей даже словесно угрожать моей жене! — Суна положила руку на его ногу, мягко поглаживая в жесте поддержки и благодарности за его заботу о ней. Было приятно, что Кайя снова на её стороне.       — Знаешь, тебе бы не помешало быть немного благодарнее и вежливее, когда ты разговариваешь со мной, — ответил Ферит.       — Сынок, перестань, — тихо попросила Гюльгюн.       — Благодарнее? По отношению к тебе? — удивлённо спросил Кайя. — С чего это?       — С того, что я просил и уговаривал Абидина не писать заявление на тебя в полицию, — ответил Ферит, наслаждаясь своим положением.       — Хммм… — сказал Кайя, отложив вилку. — Ты думаешь, я испугаюсь понести ответственность за свои поступки? Не путай себя со мной.       Суна сжала его ногу под столом, успокаивая. Она не хотела, чтобы первый же их совместный ужин закончился очередной дракой для Кайи.       — Ха! Видишь, отец, — сказал Ферит. — Этот человек не понимает добра, ему чужды понятия помощи. И ради кого я так старался?       Орхан хотел было ответить, но его опередила Суна.       — Ферит, скажи правду. Ты это сделал ради Кайи или потому, что не хотел ещё больше привлекать внимания прессы к семье Корхан?       Ферит лишь усмехнулся.       — Не стоит, Ферит, — поддержала его Пелин. — Эти дармоеды ничего не понимают в…       — Ты кого это дармоедами назвала, грязная девка?! — не выдержала Суна, встав с места.       — Суна, — попопытались успокоить её Гюльгюн и Асуман.       Орхан устало потёр виски. Когда-нибудь в этой семье будет всё в порядке? Кажется, что нет.       — Знаешь, я снова убеждаюсь в том, что вам с Абидином было не по пути, Суна. Этот золотой человек только ради меня не пожелал испортить вам жизнь, — Ферит поднялся со стула. — И вместо того, чтобы сказать ему «Спасибо»…       — Ферит! — в этот раз и Кайя поднялся со своего места и опёрся руками о стол. — Пусть он скажет мне «Спасибо» за то, что я не убил его!       — Кайя, Суна, — успокаивающе произнёс Орхан.       — Вы только поглядите на этих Сонмезов! — продолжил Ферит. — Как муж с женой поддерживают друг друга. Браво, браво! Вы стоите друг друга.       — Ещё бы эта Суна не поддерживала Кайю. Конечно, она за него держится, иначе её место окажется на улице или у двери дома своего отца. Кому она такая нужна после стольких мужчин? — презрительно сказала Пелин, победно сверкая глазами. Она знала, куда ударить побольнее. Семья — вот слабое место Суны.       Терпение Суны подходило к концу. Что вообще несёт эта наглая девчонка? На очередном оскорблении та просто не выдержала и схватила тарелку, чтобы бросить её в Пелин.       — Суна, не стоит с ней разговаривать, — постаралась успокоить её Асуман. — А то она посчитает себя значимой.       — Твоего мнения никто не спрашивал, вдова Корханов, — ответила Пелин.       На секунду все замерли. Это прозвучало слишком громко… И больно. Даже слишком. Асуман окинула всех взглядом, поджала губы и быстро вышла из комнаты. Всё ещё тяжело давалось любое напоминание о муже. Ей нужно было несколько минут наедине, чтобы успокоиться.       — Пелин! — вскрикнула Гюльгюн. — Как ты смеешь?!       — Ты уже переходишь все границы! — закричала Ифакат. — Знай, с кем ты разговариваешь, а не то я не посмотрю на…       Громко стуча тростью, вошёл господин Халис.       — Что тут происходит?       Все мигом замолчали и обернулись к нему. Халис, как глава семейства, опора, должен был пресекать такие ситуации, держать под контролем членов семьи. В семье должно царить взаимопонимание и взаимопомощь. Но старший из семьи Корхан любил хаос в семье. Разборки и вражду. Поэтому он довольно улыбнулся, увидев, что происходит за столом.       — Ифакат? Кайя, Суна?       Сонмезы молча сели. Все присутствующие были до крайности раздражены. У всех пропал аппетит.       Халис медленно прошёл и сел на своё место во главе стола.       — Итак, что происходит? Из-за чего вы опять спорите?       Ферит опередил всех, умело пользуясь любовью деда, чтобы выставить всю ситуацию в выгодном для него свете.       — Дедушка, ты ведь знаешь, что Аби ещё в больнице. Он выздоравливает, но ему потребуется ещё одна неделя.       Халис кивнул.       — Так вот, я всю прошлую неделю не отходил от него. Каждый день посещал. И только ради меня, ради нашей дружбы он согласился не писать заявление на вот этого психопата, — указал Ферит на кузена.       — Ферит, — неодобрительно цокнул языком Халис. — Так нельзя. Это ведь твой брат.       — Брат… — пробормотал Кайя.       — Да, вот, дедушка, сколько ради этого «брата» не старайся, он ничего не поймёт. Аби не будет писать заявление, и, думаю, уже через неделю сможет снова выйти на работу.       — Замечательно, — сказал Халис. — Поблагодари Абидина от моего имени.       Все члены семьи удивлённо посмотрели на Халиса.       — Халис-ага, — осмелилась спросить Ифакат, — я не ослышалась? Абидин снова приступит к работе?       — Да, — подтвердил Халис, прочищая горло. — Я понимаю ваше возмущение, Кайя и Суна. Но… Мы на этой неделе беседовали с Феритом, и я решил, что сейчас не время впускать в дом новых незнакомых работников. Мы не знаем, с какой целью они придут в наш дом…       — Но… — хотел возразить Кайя.       — Понимаешь, внук, Абидин верно служил нам около десяти лет. Да, он оступился, согласен. Возможно, его одолели ненужные чувства и эмоции. Это не значит, что мы не дадим ему второго шанса.       Под столом Кайя сжал руку в кулак, а Суна снова положила руку на его колено.       — И пока это мой дом. И я буду принимать окончательное решение, кого увольнять, а кого оставлять в этом доме.       «Пока твой дом», — подумал Кайя.       Суна нервно покачала головой. Встретившись взглядом с Пелин, она увидела, как беременная сияет от радости. В этот момент Суне захотелось убить её.       — Так, давайте приступим к ужину. Разговоры просто утомляют.       У Сонмезов и Асуман, которая вскоре вернулась за стол, вовсе пропал аппетит. Во время ужина они только водили едой по тарелке и изредка пили воду. Орхан старался как-то разрядить обстановку новостями о том, что происходит в мире, каких общих знакомых он встречал.       Халис, Ифакат и Гюльгюн вовлеклись в разговор. Пелин приобняла Ферита и начала кормить его и есть сама. А Ферит, чтобы не устраивать нытья и драк с Пелин за столом, молча кивал и жевал еду.       В какой-то момент Пелин сказала, что наелась и захотела пойти отдохнуть. Халис позволил ей уйти и попросил Ферита проводить беременную. Живот у неё был действительно громадный. Шла она вся в развалку, и было ясно, что она разродится на днях.       Как только Халис встал из-за стола и пожелал всем спокойной ночи, Суна обернулась к Асуман.       — Ты в порядке? — спросила она.       Женщина грустно кивнула.       — Асуман, — сказала Гюльгюн, подбежав и обняв невестку.       — Была бы моя воля, я бы ей все волосы выдернула. Когда же Аллах избавит нас от неё?       — Суна, не стоит так говорить, — тихо сказала Асуман.       Кайя тоже подошёл к ним.       — Мы с Суной лучше поедем в город проветриться. Поехали с нами, Асуман.       — Так будет лучше, дорогая. Поезжайте, — попросила Гюльгюн.       Женщина замялась, но Суна всё же уговорила её. Она понимала, что Асуман нужна поддержка, но в этой семье каждый сам за себя. Это чертовски неприятное ощущение, когда некому высказать всё, что накипело внутри. Когда нет того якоря или ориентира, который будет возвращать тебя в реальность, не даст утопиться в своих мыслях, поможет выбраться из непросветной тьмы. Суна станет таким человеком для неё.