А любить — это как?

«Каково это, получать любовь от человека, который не является тебе мамой или папой?»

Этот вопрос не раз возникал в голове Ра Дэона. Он задавал его себе, своим мыслям, словно надеялся найти ответ там, где не было никакой ясности. Ему хотелось понять, каково это — чувствовать тепло, исходящее от кого-то, кто не связан с тобой кровью. Любовь родителей была знакома ему с рождения. Она была как укрытие, которое всегда защищает, но в то же время ограничивает. Но любовь вне этого круга казалась чем-то далёким, почти чуждым. Она манила своей неизвестностью, но и пугала. Ему часто казалось, что любить кого-то другого — это как стоять на краю утёса и не знать, что ждёт внизу: мягкая земля или острые камни. — Легко ли любить? Больно ли это? Или всё-таки приятно? — эти мысли преследовали Дэона с тех пор, как он стал замечать, как его одноклассники, включая Хана, который, если верить его словам, кого-то полюбил, говорят о любви. Но он не знал, где искать ответ. Ведь сам он ещё ни разу не влюблялся, чтобы хоть что-то понять. Однажды, набравшись смелости, Дэон решился задать этот вопрос своим родителям. Он долго собирался с духом, репетируя слова в голове, но когда момент настал, всё равно почувствовал, как его сердце забилось быстрее. Сложив руки за спиной, он стоял, нервно подёргивая пальцами, будто пытался поймать в них уверенность, которая упорно ускользала. — Мама... Папа... Каково это, получать любовь от человека, который не является тебе мамой или папой? — его голос прозвучал тихо, но отчего-то тревожно. Он поднял взгляд, встретив глаза родителей, и заметил, как их лица сразу стали более настороженными, как будто они сразу поняли, что вопрос не будет простым. Отец, немного растерянно глядя на сына, нахмурил брови и, отвернувшись, тихо произнёс: — Это тяжёлый вопрос... — его взгляд был задумчивым, как будто он пытался найти подходящие слова, но не мог. Он бросил взгляд на жену, а потом снова на сына, словно не знал, что ответить. — Не рано ли думать о таком в десять лет, Дэон? Дэон почувствовал, как от этих слов его плечи опустились ещё ниже. Он сжал руки за спиной так сильно, что костяшки пальцев побелели. Его тело напряглось, а ноги начали едва заметно двигаться, когда он переминался с ноги на ногу. Мальчик попытался скрыть свою неуверенность, но это было невозможно — даже его голос стал тише. — Но я хочу знать. — прошептал он, глядя в пол, как будто там была какая-то утешительная истина, которой он так долго искал. Его пальцы, переплетённые за спиной, слегка затряслись. Мать, сидящая рядом, посмотрела на него с мягким, почти виноватым взглядом. Она наклонилась чуть ближе, её руки мягко скрестились на коленях, а выражение лица стало серьёзным, как будто она пыталась найти верные слова. — Ну... Знаешь, дорогой, я... Даже не знаю, как объяснить тебе это так, чтобы было понятно. — она приложила ладонь к подбородку, и на её лице промелькнуло беспокойство. Было видно, что она сама не уверена, как подходить к столь сложному разговору. В её глазах читалась неуверенность, как будто она искала ответы, но не могла их найти. Дэон почувствовал, как его грудь сжалась от отчаяния. Он немного наклонил голову, чувствуя, как в груди накапливается тяжесть. Его глаза затуманились, и он отвёл взгляд в сторону, будто надеясь, что родители вдруг найдут слова, которые избавят его от этого чувства растерянности. — Я просто... Хочу понять. — прошептал он, опуская голову ещё ниже, ощущая, как всё внутри него словно разрывается. Родители были такими же потерянными, как и он, и это лишало его всякой уверенности. Мать, ещё раз посмотрев на мужа, с сожалением покачала головой, словно она тоже ощущала всю тяжесть момента. Они не могли ответить на то, что нельзя было выразить словами — что-то неосязаемое, что оставалось за гранью их понимания и возможности объяснить своему сыну. Дэон опустил плечи, чувствуя, как пустота охватывает его. Он знал, что родители его любят, но сегодня их ответы не прояснили ничего. Они не знали, как объяснить ему то, что нельзя увидеть или потрогать. И этот факт был более болезненным, чем сам вопрос. В глубине души он понимал, что ответ не придёт извне. Это нужно почувствовать. Но это "почувствовать" пугало его больше всего. Он был слишком привык к одиночеству, к предсказуемости своей жизни. Новое всегда вызывало у него тревогу, заставляло дрожать. С тех пор вопрос оставался с ним, как незримый спутник. В его молчаливом присутствии, в неловком взгляде, в его привычке держать руки за спиной этот вопрос жил. Он продолжал искать ответы, боясь, но надеясь на тот день, когда всё станет ясным. Когда кто-то протянет ему руку, и он поймёт, что любовь — это не просто вопрос, а чувство, которое нельзя выразить словами.

***

И однажды молодой Ра подумал о том, чтобы задать этот самый вопрос Хану. Он же влюблён, и он его одногодка, одноклассник, а ещё и друг! Кому, как не ему, знать, каково это — любить человека, не связанного с тобой кровью? Поэтому в очередной учебный день, после окончания уроков, Ра Дэон поднялся с места и, сложив всё, что нужно, в портфель и накинув его на плечи, подошёл к соседней парте. За партой сидел мальчик примерно десяти лет. У него были густые каштановые волосы, которые завивались мягкими локонами, обрамляя лицо. Большие выразительные глаза с синим оттенком смотрели вдумчиво, как будто он размышлял над чем-то важным. Его лицо с мягкими детскими чертами выражало лёгкую неуверенность и сосредоточенность. На нём был надет спортивный свитер красно-белого цвета, подчёркивающий простоту и удобство его образа. Этого парня звали Хан Ли, и он был первым другом Дэона. Смотря на то, как Хан аккуратно складывает свои тетради и книги в яркий рюкзак, Дэон не мог удержаться от лёгкой, почти невидимой улыбки. Ему хотелось подойти, но внутренний голос всё ещё сомневался: "А вдруг он откажется?" Однако, собравшись с духом, он всё-таки сделал шаг вперёд. — Хан. — тихо позвал он, немного запинаясь, но стараясь придать голосу уверенности. Его губы дрогнули, и появилась застенчивая, чуть неловкая улыбка. Хан, услышав своё имя, приостановился, держа в руках учебник с яркой обложкой. Он поднял взгляд, повернув голову к Дэону, и их глаза встретились. Голубой взгляд Хана, наполненный искренним интересом, столкнулся с глубокими, чуть растерянными фиолетовыми глазами Дэона. На секунду в воздухе повисло молчание. — Да, Дэон? — с лёгким удивлением, но всё так же весело откликнулся Хан, в уголках его губ мелькнула дружелюбная улыбка. Щёки мальчика слегка порозовели, будто внезапный вопрос застал его врасплох. Дэон, почувствовав, как начинает чуть быстрее биться сердце, нервно сжал лямку своего портфеля. — Ты... — начал он, отводя взгляд в сторону, будто собираясь с мыслями. Затем, набравшись смелости, продолжил: — Ты не хотел бы прийти сегодня ко мне домой? Поиграть в приставку, ну... если хочешь. Он старался говорить как можно увереннее, но голос всё равно слегка дрогнул. Затем, не выдержав паузы, он добавил: — Я... недавно новую игру купил. Она, кажется, тебе понравится... Хан, услышав это предложение, широко улыбнулся, его глаза заблестели от предвкушения. Он быстро закинул учебник в рюкзак и кивнул. — Конечно! Это было бы здорово! — воскликнул он с искренним энтузиазмом, поправив ремешок рюкзака на плече. — Я сейчас напишу Дилану и Лимо о том, что после тренировки меня отвезли к тебе! Дэон, немного смущённый его реакцией, но приятно удивлённый, с облегчением улыбнулся в ответ. Когда Дэон увидел искреннюю радость в глазах Хана, его сердце всё-таки успокоилось. Хан выглядел таким живым, таким настоящим, что Дэон почувствовал лёгкое облегчение, как будто наконец-то отыскал какое-то утешение. Его собственные тревоги начали медленно отходить на второй план. Хан продолжал улыбаться, и это ощущение тепла, исходящее от него, словно подтолкнуло Дэона к дальнейшим действиям. Он не знал, что именно в этот момент толкнуло его на этот шаг, но, наверное, это был тот момент, когда даже привычная ему тревога не могла затмить ту искреннюю привязанность, которую он ощущал к своему другу. Когда Хан поправил рюкзак и, не теряя времени, достал телефон, чтобы сообщить о том, что вечером Хан будет у Дэона, Дэон, заметив его энергичность, вдруг понял, что для Хана это приглашение могло значить гораздо больше. В его глазах было что-то особенное, что Дэон не мог полностью понять. Быть может, это просто дружба, но было что-то в этом взгляде, что заставляло его сердце немного быстрее биться. Но он решил не зацикливаться на этом — он знал, что для Хана, как и для него, это всё было просто весёлым, простым времяпрепровождением. Хотя маленькая тревога, как всегда, сидела в уголке его сознания. Когда Хан закончил переписку, он снова повернулся к Дэону, и его улыбка стала чуть шире, словно излучала тепло. — С нетерпением жду, Дэон! Это будет отличное время! — сказал Хан, его голос стал ярче, словно это приглашение стало для него чем-то гораздо более значимым, чем просто игра. Дэон понял это, но не осмеливался спросить, что именно Хан имел в виду. — Эээ... Ну, хорошо, тогда до вечера. — ответил Дэон, чувствуя, как его лицо слегка покрывается румянцем. Он застенчиво отвёл взгляд и, немного поправив портфель, направился к выходу. Хан, заметив, как Дэон немного растерялся от его слов, едва заметно усмехнулся. Он, конечно, не хотел его обидеть, но не мог не подшутить. Нервозность друга всегда была ему как-то забавна, но не в обидном смысле. Он всегда видел, как Дэон пытается скрыть свои переживания за внешней холодностью, и, наверное, это и подстёгивало его шутить. Хан знал, что Дэон всегда немного путается, когда речь заходила о чувствах или приглашениях, особенно если это касается чего-то более личного. И вот этот момент, когда Дэон вдруг предложил провести время вместе, был настолько типичен для него, что Хан не удержался от улыбки. — Ты всегда так, Дэон... Никогда не можешь просто нормально пригласить кого-то. — тихо произнёс он, продолжая идти следом за другом. Его слова прозвучали с лёгким подтекстом, но Хан не пытался быть жестким. Он просто хотел немного разрядить напряжение, ведь видел, как Дэон снова стал немного напряжённым, пытаясь скрыть свою неловкость. Дэон, немного покраснев, быстро отвернулся, но в глубине души он знал, что Хан не обидел его. Это было скорее напоминание о том, как ему всегда не хватает уверенности, когда речь идёт о социальных ситуациях. В его голове снова крутились мысли, но он быстро заставил себя сосредоточиться на том, что они всё-таки собирались вместе провести время. Хан был его другом, и это было важно. Когда они вышли из школы, Дэон заметил, как Хан махнул ему рукой, направляясь к футбольному полю. Он сразу понял, что его сокомандники ждут его там. Хан всегда был активным и не мог устоять, чтобы не поиграть с друзьями в футбол. Дэон помахал в ответ, но быстро отвернулся, не желая показывать, что чувствует небольшую неловкость от того, что Хан всегда в компании других людей. Иногда ему казалось, что Хан куда более уверенный и открытый, чем он сам. Хотя их дружба была настоящей, Дэон часто испытывал некую растерянность, когда находился рядом с этим открытым и энергичным человеком. Он направился к чёрной машине, припаркованной рядом с тротуаром, где его уже ждал личный водитель. Когда дверь машины открылась, и он уселся на заднее сиденье, Дэон на мгновение почувствовал облегчение. В этом месте, в машине, ему всегда было спокойно, как будто всё вокруг него замедлялось. После того как он аккуратно закрыл за собой дверь, тишина и уединение этого пространства приносили ему краткий момент покоя. — Едем домой, Дэон? — произнёс водитель, который всегда был вежлив и приветлив. Он был в строгом чёрном деловом костюме и фуражке, что придавало ему профессиональный и несколько официально-строгий вид. Но несмотря на это, Дэон знал его как человека с мягким характером. — Да. Пожалуйста. — тихо ответил мальчик, слегка откинувшись на спинку сиденья. Он закрыл глаза на несколько секунд, наслаждаясь тишиной и предвкушая возвращение домой, где он всегда мог быть собой.

***

Через три часа Дэон уже уютно устроился на диване перед большим экраном телевизора. В руках он сжимал джойстик, время от времени нервно нажимая на кнопки, словно пытаясь отвлечь себя от чего-то более важного. Перед ним на столе, словно выставка гастрономических соблазнов, стояли тарелки с хрустящими чипсами, солёными крекерами, сладкими орешками и домашним пирогом, который заботливая мама оставила перед уходом. Узнав, что Дэон позвал Хана в гости, она словно почувствовала долг накормить всех сразу, даже если сама не могла остаться. Сейчас её не было дома — работа, как всегда, требовала её внимания, что в последнее время стало почти привычным. Рядом с Дэоном, удобно устроившись на краю дивана, сидел маленький робот, выглядевший словно он только что сошёл с конвейера футуристической мастерской. Его чёрно-белая расцветка придавала облику строгость, а угловатые формы корпуса — ощущение надёжности. Однако в его облике не было ничего устрашающего. Наоборот, от робота веяло дружелюбием и современным изяществом. Вместо привычного лица у него была гладкая цифровая панель, где сияли ярко-голубые глаза. Эти "глаза" светились мягким светом, создавая впечатление, что робот может не только видеть, но и чувствовать. На груди выделялась структура в форме буквы "А", аккуратно подсвеченная неоновым светом, который переливался, словно демонстрируя его внутреннюю энергию. Шлем, обрамляющий верхнюю часть его корпуса, был выполнен с точностью и элегантностью, напоминая что-то среднее между защитным головным убором пилота и аксессуаром для супергероя. Его линии были обтекаемыми, что придавало всему облику ощущение аэродинамичности, словно робот готов был в любой момент устремиться в движение. — Дэон, всё хорошо? Ты нервничаешь. — тихо произнёс робот, его голос, слегка электронный, звучал мягко и с ноткой заботы. В этом тоне ощущалась едва уловимая теплота, будто он хотел убедить Дэона, что всегда готов выслушать и помочь. Дэон вздрогнул, выныривая из своих мыслей. На мгновение его пальцы застыли на джойстике, прежде чем он отложил его в сторону. Его взгляд скользнул к роботу, а на губах появилась слабо заметная улыбка, больше похожая на тень эмоции. — Да... Всё хорошо, Тобот А. — вырвалось из него, но голос прозвучал неуверенно, выдавая внутреннюю борьбу. Робот наклонил голову чуть вбок, словно анализируя ответ. Его голубые глаза, похожие на светящиеся прорези, на мгновение стали ярче. — Ты уверен в этом? — мягко, но настойчиво переспросил Тобот А, будто почувствовав, что слова Дэона не соответствовали его состоянию. Дэон вздохнул, его плечи заметно опустились. Он отвёл взгляд в сторону, словно не хотел встречаться с понимающим "взором" робота. — Нет... — наконец тихо признался он, опустив голову. Тобот А зажужжал, едва слышно, как будто обдумывая услышанное. В этот момент он казался больше чем просто машиной, его наклоненная голова и мягкое свечение глаз выражали что-то, похожее на человеческое участие. Затем робот чуть приблизился к Дэону, его движения были плавными и неспешными, как будто он старался не нарушить хрупкое равновесие, царившее в комнате. — Хочешь рассказать, что тебя беспокоит? — произнёс он. Его голос, с лёгкой электронной вибрацией, звучал ободряюще. В нем не было ни давления, ни осуждения, только мягкое приглашение, будто он давал понять, что это пространство принадлежит лишь Дэону и его мыслям. Дэон вздрогнул, как будто слова Тобота вытолкнули его из тягучего водоворота размышлений. Он поёжился, неловко потёр ладони друг о друга, словно пытаясь согреть их или стряхнуть с них несуществующую пыль. Ещё мгновение он сидел молча, как будто искал в себе смелость, прежде чем, глубоко вздохнув, заговорил: — Я позвал Хана... Потому что... — его голос звучал напряжённо, как будто каждый звук вытягивался через силу. Он запнулся, замолчал, словно вдруг осознал, как много для него значит то, что он собирался сказать. После короткой паузы Дэон выдохнул, почти резко, как будто этот вздох был попыткой сбросить груз неуверенности. — Потому что мне нужно кое-что спросить у него. Тобот А плавно качнул головой, его "глаза" мерцали, будто подтверждая, что он внимательно слушает. В его молчании не было нетерпения, только спокойная поддержка, которая сама по себе была ответом: «Я здесь. Продолжай». Дэон, нервно сжав пальцы, будто боялся, что его мысли ускользнут, продолжил: — Хан говорил... Что он кого-то любит. — начал он тише, так, словно опасался, что его слова услышат даже стены. Его взгляд скользнул на стол перед ним, будто он искал ответы среди тарелок с чипсами и пирогом. — Я... я не знаю, как это — любить. Или быть любимым. Не так, как мама или папа... А по-настоящему, как... Он запнулся, оставив предложение недосказанным. Его плечи опустились, как будто груз этих слов стал ощутимее. Его взгляд оставался прикованным к столу, как будто где-то среди крошек и складок скатерти скрывалась разгадка его сомнений. Тобот А склонил голову чуть вбок, его "глаза" мягко замерцали. — Ты хочешь узнать, каково это? — уточнил он, его голос звучал ровно, но в нём появилась тёплая нотка понимания. Дэон кивнул, его пальцы невольно сжались крепче, как будто он пытался удержать собственное смятение. — Да. — сказал он чуть громче, голос его прозвучал почти умоляюще. — Я просто... не могу это понять. Каково это — знать, что кто-то любит тебя не потому, что должен, а потому, что хочет. Хан знает. Он ведь любит кого-то. Значит, он должен знать, каково это — быть любимым в ответ. Робот несколько секунд молчал, анализируя слова Дэона. Его цифровые глаза вспыхнули ярче, и он медленно произнёс: — Это хороший вопрос, Дэон. Смелый. Тебе не страшно его задать? Дэон коротко рассмеялся, но этот смех звучал скорее нервно, чем весело. Он бросил взгляд на Тобота, затем снова на стол. — Страшно. — честно признался он, нервно теребя край своего белого джемпера. — Но... Если я не спрошу, я никогда не узнаю. В этот момент в тишине раздался звонок в дверь. Дэон вздрогнул, его тело напряглось, как у человека, которого застали врасплох. Хотя он знал, что это должен быть Хан, звук всё равно выбил его из равновесия. — Думаю, пришло время узнать ответы. — произнёс Тобот А, его голос был мягким, но в нём чувствовалась уверенность, как будто он заранее знал, что всё будет хорошо. Дэон кивнул, встал с дивана и, на мгновение задержав дыхание, направился к двери. Его сердце бешено колотилось, как будто он готовился к чему-то важному, будто впереди был экзамен, от которого зависела вся его жизнь. Он открыл дверь, и перед ним предстал Хан — с привычной слегка лукавой улыбкой, которая одновременно успокаивала и смущала. В руках он держал пакет, из которого выглядывали бутылки с напитками и коробка, явно пахнущая чем-то домашним. — Привет. — просто сказал Хан, чуть наклоняя голову в своём фирменном жесте, одновременно дружелюбном и небрежном. — Не сильно опоздал? — Нет... Совсем нет. — ответил Дэон, чувствуя, как его голос предательски дрожит. Он отступил в сторону, впуская друга в дом. Закрывая за ним дверь, он глубоко вдохнул. Сегодня он точно задаст свой вопрос. Или хотя бы попытается. Хан уверенно прошёл вглубь дома, неся с собой едва уловимый запах морского бриза и летнего тепла, будто весь мир за дверью следовал за ним. Его взгляд тут же остановился на Тоботе А, который, как всегда, стоял неподалёку от дивана, будто часовой, охраняющий покой Дэона. Робот чуть склонил голову, приветствуя гостя, и его мягко мерцающие голубые "глаза" наполнили комнату тёплым, почти человеческим светом. — Привет, Хан. — произнёс он своим ровным, но всегда каким-то ободряющим голосом. — Рад тебя видеть. — И я рад тебя видеть, Тобот А! — Хан широко улыбнулся, ставя на стол пакет с напитками и коробкой, из которой доносился аппетитный запах. — Как жизнь? Всё так же сопровождаешь Дэона в его бесконечных размышлениях? Тобот А издал тихое, почти ласковое жужжание, напоминающее смех. — Можно и так сказать. — ответил он. — Но раз ты пришёл, думаю, самое время дать тебе возможность занять моё место. А мне нужно немного отдохнуть, сегодня я неплохо поработал. Дэон удивлённо поднял брови, но не стал ничего говорить, лишь проводил Тобота слегка растерянным взглядом. Хан, наоборот, хохотнул: — Ну, отдых заслуживает каждый. Даже герой вроде тебя, Тобот, спасающий город. Тобот А наклонился чуть ближе к Дэону, его голос стал тише, но не терял уверенности: — Удачи, Дэон. Я в тебя верю. Эти слова, сказанные почти шёпотом, прозвучали как нечто большее, чем обычное пожелание. Затем робот развернулся и, с удивительной грацией, как будто танцуя, направился к комнате Дэона. На пороге он на мгновение задержался, повернул голову и поднял металлическую "руку", махнув напоследок. В его жесте было столько доброты, что у Дэона внутри что-то сжалось. Как только дверь за Тоботом закрылась, тишина на мгновение окутала комнату, прежде чем Дэон вздохнул, стряхивая с себя нарастающее напряжение, и повернулся к Хану. — Хочешь поиграть? — спросил он, жестом указывая на приставку. Хан ухмыльнулся, присаживаясь на диван: — Конечно. Только предупреждаю, я в ударе. — Посмотрим. — бросил Дэон, стараясь скрыть волнение. Игра началась. Щелчки джойстиков и динамичные звуки заполнены комнату, создавая иллюзию лёгкости. Они весело переговаривались, поддразнивая друг друга после каждого удачного или провального манёвра. Однако за всей этой видимой беззаботностью Дэон чувствовал, как что-то внутри него растёт и тянет наружу. В какой-то момент, когда очередной раунд закончился, Дэон, не поднимая глаз с экрана, сделал глубокий вдох. — Хан… — его голос звучал тише, чем обычно, будто он боялся, что слова разлетятся, не успев обрести форму. — Да? — Хан даже не оторвал взгляда от экрана, привычно поддразнив: — Хочешь узнать, как я тебя обыгрываю? Дэон нервно рассмеялся, но затем его улыбка исчезла, уступив место серьёзности, которую он не мог больше скрывать. — Нет. — ответил он, сжимая джойстик так, будто тот мог дать ему уверенность. — Это не об игре. Хан, наконец, повернулся к нему, нахмурившись от неожиданной смены настроения. — Что-то случилось? Дэон сглотнул, чувствуя, как горло пересохло. Его пальцы продолжали беспокойно теребить джойстик, словно это могло помочь собрать мысли. — Ты… Говорил, что любишь кого-то. — он не смотрел на Хана, его взгляд упёрся в мерцающий экран, где застыли сцены виртуальной битвы. — Я хотел спросить… как это — любить? И быть любимым в ответ кем-то, кто не является твоими родителями. Слова, наконец, вырвались наружу, словно тяжёлый груз, который он так долго нёс. В воздухе повисла пауза. Хан молчал, удивлённый откровенностью друга. Это молчание давило, заполняло всё пространство, пока Дэон, опустив плечи, словно пытался спрятаться от ответа, не выдохнул, шёпотом добавив: — Я… Я просто не знаю, как это чувствуется. Хан задержал взгляд на Дэоне чуть дольше, чем обычно. В комнате было тихо, если не считать приглушённого гула игровой консоли, но внутри Хана всё будто кричало. Его пальцы машинально сжали джойстик, пока он пытался собраться с мыслями. Этот вопрос — простой, почти невинный, но на самом деле такой сложный — вывел его из привычного ритма, оставив чувство, будто он балансирует на краю чего-то огромного и неизведанного. — Как это... Любить? — медленно повторил он, чувствуя, как слова застревают в горле. Его голос прозвучал тише, чем он рассчитывал, словно страх открыть свои мысли сделал его тише. — Знаешь, это… это когда тебе кто-то дорог. Очень дорог. Ты всегда хочешь, чтобы он был счастлив, даже если тебе самому иногда больно. Дэон слушал его, затаив дыхание, его лицо застыло в смеси интереса и лёгкого смущения. Большие глаза, полные неподдельного внимания, смотрели прямо на Хана, будто пытались поймать каждое слово. Хан почувствовал, как его сердце забилось ещё быстрее. Он отвёл взгляд, словно этот контакт глаз был слишком интимным, слишком обнажающим. Уголки его губ слегка дрогнули в слабой усмешке, но в этом жесте было больше неловкости, чем лёгкости. — Честно? — произнёс он, стараясь говорить как можно более спокойно, но голос всё равно чуть дрогнул. — Я сам не до конца знаю. Я люблю одного человека, но… Я не уверен, любит ли этот человек меня в ответ. Эти слова вышли сами собой, словно их вырвали из него, а не он сам решил их произнести. Сердце больно сжалось, как только он это сказал, и Хан почувствовал, как к горлу подступает что-то похожее на страх. Дэон нахмурился, его маленькие брови сошлись, как всегда, когда он пытался что-то понять. Он наклонил голову, задумчиво уставившись в джойстик, будто тот мог дать ему ответы. — Это должно быть тяжело... — наконец произнёс он. Его голос прозвучал мягко, но в нём была искренняя забота, которая заставила Хана чуть сильнее сжать пальцы на джойстике. — Да нет. — поспешно отмахнулся Хан, хотя его собственные слова звучали неубедительно. Он нервно теребил край своей футболки, пытаясь выглядеть непринуждённо. — Иногда достаточно просто видеть этого человека рядом. Слышать его голос, знать, что он здесь. Дэон задумчиво кивнул, долго переваривая услышанное. Затем он улыбнулся, сначала немного неуверенно, но его улыбка быстро стала тёплой и искренней, той самой, которая всегда заставляла сердце Хана пропускать удары. — Думаю, я начинаю понимать. — сказал он, не отводя взгляда. — Это… Как будто хочется, чтобы у этого человека всё было хорошо, правда? Чтобы он всегда улыбался. Хан едва удержался от того, чтобы нервно рассмеяться. Его грудь сжалась, и ему пришлось приложить усилие, чтобы не выдать себя. — Да, именно так. — тихо произнёс он, будто боялся, что если скажет громче, то всё разрушится. Между ними повисла тёплая тишина, но в этой тишине не было напряжения, только что-то мягкое, почти уютное. Хан почувствовал, как воздух в комнате стал легче, а его собственное напряжение, казалось, начало растворяться. — Эй. — вдруг сказал он, будто стараясь разрядить обстановку. Его голос стал легче, почти игривым. — Может, приготовишь чай? Ты всегда делаешь лучший. Дэон слегка удивился, но тут же кивнул, поднимаясь с дивана. — Конечно. А ты пока попробуй не проиграть следующий раунд. Хан проводил его взглядом, чувствуя, как с каждым шагом друга его сердце снова начинает колотиться сильнее. Когда дверь на кухню закрылась за Дэоном, Хан наконец позволил себе расслабиться. Он тяжело опустился на диван, словно только что пробежал марафон. Джойстик лежал у него на коленях, а он сам свернулся калачиком, будто это могло помочь ему успокоить бушующий ураган эмоций. Его ладони были горячими, лицо пылало, и он был уверен, что покраснел до корней волос. — Ты дурак, Дэон... — прошептал он, прикрывая лицо руками, стараясь не выдать себя даже перед пустой комнатой. — Такой дурак… И даже не замечаешь. Он свалился на диван и уткнулся лицом в подушку, глухо выдыхая, пытаясь хоть немного прийти в себя. А из кухни доносился тихий звон посуды, смешанный с запахом заваренного чая, который напоминал, что всё это — реальность, а не очередная фантазия. Хан знал, что всё это он, возможно, никогда не скажет вслух. Но пока, хотя бы на секунду, он позволил себе прочувствовать это — тихую, сладкую боль того, что его чувства, возможно, останутся только его тайной. Хан лежал в тишине, но внутри него всё бурлило. Он мог бы остановиться, мог бы повернуть взгляд и отпустить это чувство, но не мог. Каждый момент, каждый взгляд Дэона был как огонь, который он пытался скрыть, но который не уходил. Вспоминались моменты, когда Дэон был рядом, когда они смеялись, когда молчали, когда просто существовали вместе, и Хан чувствовал, как это начинало влиять на него по-настоящему. Флэшбек вернулся, как яркий, болезненно ясный сон. Это было несколько месяцев назад, когда они снова играли в игры, как всегда. Но в тот момент, когда Дэон нечаянно прикоснулся к его руке, Хан ощутил, как его мир перевернулся. Просто мимолётный жест, но для него — всё изменилось. Он помнил, как сжался, как почувствовал, как его сердце сделало тот самый моментальный скачок, который не мог вернуть обратно. Он знал — он знал, что больше не может просто так смотреть на Дэона, как на друга. И всё же, Хан не мог объяснить это вслух. Как сказать человеку, что именно он стал тем, ради кого ты не можешь дышать спокойно, ради кого каждое слово звучит так, как будто оно содержит целый мир, который невозможно передать словами? Дэон, ничего не подозревая, продолжал быть самим собой — таким естественным, таким искренним. И это было одновременно и прекрасно, и болезненно. — Как ты не видишь этого? — думал Хан, возвращая взгляд к экрану, но ощущая, что тот момент был навсегда в его памяти. Он влюбился в Дэона так, как влюбляются в нечто невозможное, но всё же слишком реальное, чтобы игнорировать. Через некоторое время Дэон вернулся с двумя кружками чая и поставил их на стол, а Хан, когда услышал шаги, быстро сел на диван и выравнился. После этого Дэон с улыбкой на лице взял свой джойстик со стола и они продолжили играть. Через некоторое время в комнате снова раздался звук шагов, и Хан инстинктивно выпрямился, будто сам воздух вокруг него стал напряжённым. Он быстро пересел на диван, стараясь принять более расслабленную позу, но сердце всё ещё колотилось в груди, а мысли метались, не находя покоя. Он хотел казаться спокойным, собранным, но вот этот момент — с каждым возвращением Дэона его нервы становились всё более натянутыми. Дэон вошёл в комнату, держа в руках две кружки чая, и его лицо озарилось лёгкой, тёплой улыбкой, которая всегда заставляла Хана чувствовать себя немного не в своей тарелке. Улыбка была мягкой, почти невидимой, но её достаточно было, чтобы Хан почувствовал, как всё в нём тихо замирает, а потом снова начинает ускоряться. Дэон аккуратно поставил кружки на стол, не отрывая взгляда от Хана, и тот почти не заметил, как его собственные губы едва ли не автоматически расплылись в ответной улыбке, хотя внутри всё было далеко не так просто. Поставив кружку с чаем, Дэон снова перевёл взгляд на стол и с ловкостью, почти по привычке, схватил свой джойстик, готовясь продолжить их игру. Он посмотрел на Хана с улыбкой, полным того добродушного, почти невидимого веселья, которое всегда витало вокруг него, когда он играл. Хан ощутил, как его напряжение немного ослабло, но в воздухе всё ещё витала странная неясность, как будто они оба одновременно знали, что что-то важное было сказано, но не до конца осознано. Тогда Дэон с улыбкой вновь вернулся к игре, его взгляд сосредоточился на экране. Игра продолжилась.