Кокон

Хруст опавших листьев, окрашенных в лиловый – единственное, что скрашивало давящую на уши глухоту этого мира. Небо застилало полотно кровавого цвета, отчего в глазах невольно рябило, стоило только захотеть по привычке взглянуть ввысь в поисках ватных облаков. Хотя, с большей вероятностью дело в переутомлении, которое воин настырно игнорировал, продолжая шагать, вглядываясь в каждую тропинку или целое деревце, то и дело каждые пять секунд потирая веки. Уши, казалось, заложило свежим бетоном, который то и дело вязко катался внутри, причиняя дискомфорт и вызывая раздражение. Почему, спрашивается, он продолжает это терпеть, упорно что-то выискивая? Лололошка сам не знал, как внятнее ответить на этот вопрос. С момента, как он наконец смог покинуть Архей, прошло достаточно, чтобы хотя бы вспомнить, как давно он виделся с друзьями. Их встреча прочно покрыта пеленой, которую парень пока не хочет срывать. Тоска, которая преследовала его ещё с момента, как он смог вспомнить Райю, стальным мечом была вбита в сердце, с мыслью, скольких ещё он забыл или уже потерял. Брови нахмурились. "А стоят ли эти поиски того?" – эта мысль всегда приходила, стоило ему перестать думать о чём-то, вгрызаясь под кожу как настырный паразит. Он не мог ответить однозначно. С одной стороны разочарование, которое придёт с истинной, разрушит хоть и пугающее, но сладкое неведение, к которому так привык за свою жизнь.

Однако, смел ли он считать Это – жизнью?

Нет, он пожертвовал слишком многим, чтобы прекратить искать что-то, что даст ему смысла жить. В чём его смысл, раз всё это время он просто бегал по воле своего разума? В чём его смысл, если пришёл конец всем угрозам, в которых он имеет значение? Спокойная жизнь на одном месте? Для чего? Ради друзей? Может, он бы и мог вновь попробовать, но отсутствие хоть чего-то занимательного точно разрушит его быстрее, чем Джодах наконец перестанет косо поглядывать на него, спокойно поливающего грядки, уже с демонами перебирая варианты, куда исчезнет мироходец на этот раз. А такое было, давненько правда. Шорох. Страх прилил в сознание позже кинжала, который Лололошка направил в сторону звука из-под кустарника, ожидая засады. Однако, ни через пять, ни через десять секунд никто так и не появился из куста, всё продолжая прерывисто шуршать. Настороженно шагнув вперёд, парень быстро осмотрелся по сторонам, выискивая возможную опасность сбоку. Но, никого так и не увидев, чуть увереннее подошёл к сухим алым кустарникам. Вглядываясь, было видно лишь слабое покачивание листьев, пока он не заметил выемку с оторванными ветками, стремящуюся вниз к земле. Было похоже, будто кто-то кинул тяжёлый предмет овальной формы прямо в кусты. Движения всё продолжались и, чуть помешкав, Лололошка всё-таки раздвинул кусты, держа в руке кинжал на случай опасности. Но вместо человека или хотя-бы зверька, который шуршал внутри, перед воином предстал крупный пепельно-бежевый сверток, напоминающий паутину, покрытый пылью и грязью, что то и дело дёргался. Лололошка тут же сделал шаг назад, ошарашенно уставившись и приоткрыв рот. "Кокон?" – всё наблюдая, как тот еле заметно дёргается, воин сильнее сжал алый кинжал. Мысль настырно крутилась в голове, но верилось в то, что он видит – очень тяжело. Осторожно приблизившись, Лололошка, чуть опасаясь, ткнул лезвием в поверхность, смотря на реакцию. Что-то внутри дёрнулось. "Единственные существа, что рождаются из кокона на моей памяти – багрянники." – наконец признаётся себе парень, с опаской относясь к любым своим выводам. Только, откуда этому здесь взяться? Будь это мир, откуда багрянники родом... Нет, это точно не оно. Не почувствовать энергию этого народа ещё надо уметь, а подобной тишины не ожидаешь от мира, населённого алыми воинами, то и дело истребляющими целые цивилизации. Только задумавшись над этим, парень вспоминает помятый куст, а затем смотрит на алое небо. Может, он упал? Но как и почему?

«Коконы багрянников не пропускают воздух, а новорождённые багрянники нуждаются в дыхании»

Слова Марка как раскат грома ударили в голову. И стоило Лололошке взглянуть на кокон, как он замечает ещё более слабое и прерывистое движение. У него уже не осталось сил. Не задумываясь, Лололошка схватился за кинжал, но тут же одёрнул себя. Нельзя повредить крылья или чего похуже. Осторожно ткнув остриё в конец кокона, воин начал не торопясь вспарывать твёрдый белок, что хорошо поддавался. Марк действительно знал своё дело лучше, чем любой другой кузнец или багрянник. Когда прорез стал больше половины, изнутри резко появился сильный рывок, отчего Лололошка невольно отскочил, но уже через секунду увидел маленькую пасть. Видимо, багрянник тут же на инстинктах потянулся к источнику кислорода, боясь потерять его и окончательно задохнуться. Присмотревшись, он заметил у детёныша розоватые жвала в области рта, что то и дело постукивали по белку, будто изучая внутреннюю сторону кокона. — Действительно багрянник... — сразу вспомнились Марк и Шангрин, что также изредка постукивали жвалами, слушая что-то новое от своего друга. Сердце дрогнуло. Малыш высунул голову из кокона целиком, упираясь в опавшую листву на земле, всё также постукивая челюстью. И только сейчас Лололошка увидел, насколько комплекция багрянника походила на человеческого ребёнка лет трёх. Размерами. Теперь всё стало яснее. "Он и не должен был выжить..." – что-то внутри сжалось, а непонятная злость начала закипать в котле с горечью. Багрянники – не те существа, что будут походить на людей даже в виде новорождённых, а учитывая, что кокон был в половину больше детёныша, который потихоньку начинал шевелиться... Да, это точно дефектный багрянник. Как и Марк. "Ох, за что мне это..." – прикрыв глаза ладонью, парень пытался унять боль в голове от потрепанных нервов, соображая, что делать. Если детёныш погибнет в этом мире – это не его вина, а только тех, кто его здесь оставил, но вот ответственность... Убрав руку с глаз, зачесал мешающую чёлку и уставился на чёрное тельце. Жвала чуть постукивали по земле, пока руки начинали потихоньку двигаться. Лололошка присел на корточки, наблюдая за багрянником, что впервые ощущал что-то помимо внутренностей кокона, жмуря и не решаясь впервые раскрыть свои глаза. — И что мне с тобой делать? — задавая вопрос скорее себе, нежели новорождённому, он заметил, как детёныш дрогнул от первого услышанного звука, уставившись прямо в место, где сидел воин. На несколько секунд застыв, багрянник начал активно пытаться расшевелить глазницы, потихоньку их открывая, будто те находились под защитной плёнкой. Спустя пару минут на него уставилось два широких алых глаза, то и дело моргая, привыкая к окружению. Жвала клацали, явно желая попробовать новый объект, что двигался и смотрел на него в ответ. Лололошка наклонил голову в бок, рассматривая забавное создание, у которого один глаз был чуть-чуть больше другого. Багрянник в ответ также наклонил голову, повторяя. — Хочешь пойти со мной? — усмехнувшись, Лололошка наконец за долгое время улыбнулся, больше не обращая внимание на глухоту этого мира. Он не знает, что повлияло на его решение начать разговор. Может, это от желания рассмотреть детёныша багрянника поближе или долгого отсутствия хоть каких-то взаимодействий с разумными. Однако когда малыш, стараясь повторить за первым живым существом в своей жизни, растянул жвала в стороны, имитируя улыбку и показывая пасть, что уже больше походила на человеческую – Лололошка принял окончательное решение.

***

Потрескивание в камине тихо разносилось по комнате, а стоящая на его бетонной досточке глиняная мисочка с мандаринами и печеньем была потревожена рукой, которая, взяв одну из мандаринок, сунула ту неусидчивому проказнику, что так и норовил покусать собственный хвост недавно прорезавшимися клычками. — Сиди смирно, иначе до завтра без печенья оставлю. — неодобрительно глянув на багрянника, что никак не мог усидеть и пяти минут, вздохнул, взяв наконец мазь и новые бинты, пока мальчишка, надувшись, сунул мандарин в пасть, расчищая от кожуры с помощью жвал и тихо пережевывая. "Ну точно как Марк – на любой упрёк горит!" – припоминая вспыльчивость багрянника, Лололошка наконец притронулся к сложенному крылу, что было не сильно забинтовано у основания. Позже, когда багрянник уже полностью выбрался из своего кокона, воин увидел почти оторванное крыло, которое, в отличие от других, почти не шевелилось. Было ясно, что оно повредилось, но отрывать с большей вероятностью более не функционирующую часть тела ребёнка было выше его сил, от чего Лололошка и решил остановиться на небольшом восстановлении. Осторожно покрывая специальной мазью часть, где хорошо видны места срастания крыла, парень глянул на опять пытавшегося что-то укусить мальчишку, но на этот раз объектом интереса стал собственный свитер, который цеплялся к жвалам, вызывая недовольное пыхтение детёныша, что вылупился не более двух месяцев назад. Алые глаза, что были свойственны всем багрянникам, светились детским любопытством и по сей день действовали по своему магически, отчего любое раздражение, которое парень испытывал долгие карасы от слияния с Джоном и до момента нахождения кокона, неожиданно сменялось тоской и умиротворением. "Марк был таким же в детстве?" – всегда задумывался воин, чувствуя странную привязанность по отношению к мальчишке. Он не мог сравнить её с той, которую испытывал по отношению к Джону или друзьям. Даже привязанность к Марку и Шангрину, которых он то и дело вспоминал, глядя на него, была другой. Привязанность на почве полной ответственности за чужую жизнь? Задумавшись над этим, Лололошка и не заметил, как мальчишка уже отодвинул обработанное крыло, уставившись на ушедшего в мысли старшего. Наклонив голову в бок, чуть пораскинув головой, тот решил воспользоваться возможностью и, чуть пододвинувшись сбоку, упёрся жвалами в чужую руку, постукивая по ней и изучая кожу. Наконец вернувшись из потока мыслей, воин глянул на радостного проказника, что так и лез под его руку. Усмехнувшись, пару секунд подумав, решается. — Траклар. — пробуя новое слово на слух, Лололошка видит, как мальчишка уставился на него, поняв что его раскрыли, чуть наклоняя голову в сторону. Посмеиваясь, прикрывает глаза, зарываясь свободной рукой в собственные волосы и стараясь унять тревогу в сердце от последующего решения. — Это теперь твоё имя. Траклар.