Скорпиус Малфой - лучший помощник

      Драко проснулся под звуки шепота. Он понял, что в его объятиях нет Грейнджер, и это разочаровало его. Придя в себя, он понял, что вместо нее держит на руках своего сына, и это была счастливая замена. Он держал глаза закрытыми и бессовестно подслушивал. — Грейнджер, — сказал Скорпиус, изо всех сил стараясь говорить тихо, — почему у тебя нет ребенка? Разве у взрослых не бывает детей?       Грейнджер тихо засмеялась. — У некоторых есть, — согласилась она, — и я хочу когда-нибудь иметь ребенка. Но пока нет, ты, Джеймс и Сириус достаточно меня занимаете. — Можно я буду твоим ребенком? — спросил Скорпиус, — у тебя его нет, а у меня нет мамы, так что это было бы идеально. — О, Скорп, — прошептала Грейнджер, и Драко услышал, как она целует его голову, — это нам с твоим папой нужно будет обсудить как-нибудь в будущем. — Как насчет того, чтобы нам с тобой, папой, Сириусом, Джеймсом, Гарри и тетей Пэнси вместе переехать в большой-пребольшой дом… или замок! Джеймс сказал, что они с Сириусом будут жить в одной комнате со мной. А вы с папой сможете пожениться, и это будет так весело! — Скорпиус был слишком взволнован, чтобы шептать. — Звучит заманчиво, Скорп, — сонно сказал Драко, — но не торопись, чемпион.       Он крепко сжал мальчика и наклонился, чтобы поцеловать Грейнджер. Восхитительная ведьма. Он был полностью согласен со Скорпиусом: она должна стать его матерью, если ей так хочется. А со временем, возможно, и матерью еще нескольких их общих детей, если она того пожелает. Драко усмехнулся и потрепал Скорпиуса по волосам. — Мы сегодня поедем в Хогвартс? — спросил Скорпиус. — Не сегодня, — ответила Грейнджер, медленно поднимаясь с кровати, — сегодня мы идем в Министерство. И тебе нужно будет вести себя как можно лучше, это взрослое место. Не то чтобы ты когда-нибудь был непослушным, ты идеальный мальчик.       Она пощекотала ему животик, и он взвизгнул, оттолкнувшись ногами и чуть не свалив Драко с кровати. — Следи за ногами, малыш, — укорил он, опуская руки, чтобы защитить себя. — Прости, — сказал Скорпиус, сползая с кровати, — можно я надену мантии в Министерство, как взрослый? — Конечно, — сказал Драко, потягиваясь, — и причешись. — Он очарователен, — прокомментировала Грейнджер, когда Скорпиус убежал, — маленькая мантия, спорим, он будет выглядеть очень официально. — Мои родители заставляли меня носить мантии в детстве. Это нелегко — учиться ходить в проклятых мантиях, — пробормотал он ей в шею, обнимая ее за талию. — Мне потребовалась целая вечность, чтобы научиться ходить в ней, — призналась она, — отец всегда дразнил, что я научилась читать раньше, чем встала на ноги, и вставала только для того, чтобы дотянуться до книги на верхней полке. — Звучит в твоем стиле, — он притянул ее за шею для поцелуя, и она застонала. — Не сейчас, Малфой, — отстранилась она от его объятий, — Скорп будет ждать нас.       Драко надулся, когда Скорпиус вбежал в комнату, одетый в черную мантию и со школьным галстуком Драко на шее. — Мерлин, я как будто вернулась в прошлое, — сказала Грейнджер, ее глаза блестели, — Малфой, у тебя действительно есть ребенок или ты клонировал себя? — У него нос Вик и ее руки… но да, он очень похож на меня. Но я умел завязывать галстук, когда мне было пять. Иди сюда, негодник, я покажу тебе еще раз. Посмотрись в зеркало.       Он поднял голову и увидел, что Грейнджер смотрит на них с такой нежностью, что ему показалось, его сердце сейчас разорвётся. Его пальцы нащупали галстук. Да, он собирался на ней жениться.

***

      Они встретились с Роном в офисе авроров, и он повел их в юридический архив. — Как Гарри? — спросил Рон, доставая из кармана леденец для Скорпиуса. У дяди Рона всегда были конфеты, — я не могу заставить его много разговоривать. — Он не очень, — ответила Гермиона, — мне кажется, он что-то замышляет. — Молчит, не смотрит в глаза, слишком много времени проводит в одиночестве? — понимающе спросил Рон. — Именно, — кивнула она, — я спрятала мантию-невидимку. — Умно, — сказал Рон, — я говорил с Перси, он присутствовал на некоторых слушаниях об опеке. Он сказал, что Визангамот почти всегда принимает сторону матери. Но свидетельские показания могут помочь. — Он же Гарри, мать его, Поттер, — фыркнул Малфой, — все в этом зале суда знают, что он спас Волшебный мир. Не могу представить, чтобы его характер был под вопросом. — Джинни и моя мама позаботятся о том, чтобы его статус встал под вопросом, — сказал Рон. — Я буду свидетельствовать за него, — быстро сказала Гермиона. — Конечно, я тоже, — ответил Рон, — я могу вспомнить около сотни людей, которые выстроятся в очередь, чтобы рассказать о том, какой Гарри замечательный. — Но это не будет иметь большого влияния, — вмешался Малфой, — парад фанатов Гарри Поттера, поющих ему дифирамбы… они этого и ждут, поэтому даже не обратят на это внимания. — Тогда что же нам делать? — спросила Гермиона с ноткой отчаяния. — Я буду говорить, — сказал Малфой, — весь мир знает, что мы ненавидели друг друга. То, что я поручусь за него, будет, по крайней мере, неожиданно, они могут прислушаться. — Неплохая идея, — подумал Рон, — надеюсь, мы не зайдем так далеко и сможем закрыть это дело до того, как…       Они завернули за угол и оказались лицом к лицу с Джинни, Оливером и Молли. — Мама, — удивленно произнес Рон, совершенно не обращая внимания на остальных. — Малфой, — официально произнес Оливер, выпячивая грудь и вставая во весь рост. — Вуд, — ответил Малфой, ничуть не потрудившись поправить свою осанку.       Два старых соперника по квиддичу молча смотрели друг на друга, и Малфой сделал шаг ближе к Гермионе. — Что вы здесь делаете? — спросил Рон. — Подаю документы на единоличную опеку, — усмехнулась Джинни. — Неужели ты не можешь просто уйти? — огрызнулась Гермиона, — ты просто… разрушаешь столько всего для стольких людей. Опять. Ты теперь только этим и занимаешься? Все портишь? — Ты мне не нравишься, — громко объявил Скорпиус, глядя на Джинни. Рон фыркнул. — У мальчика прекрасные манеры, — язвительно сказала Молли, глядя на Гермиону. — Просто здравый смысл, — огрызнулась Гермиона. — Он никогда не полюбит тебя, ты же знаешь, — неожиданно прошипела Джинни, — я про Гарри. Ты 15 лет таскалась за ним по пятам, просто умоляя, чтобы он обратил на тебя внимание. А он не только выбрал меня, но теперь он выбрал Пэнси Паркинсон, а не тебя. Даже после всей той работы, которую ты проделала, играя мамочку. Это должно быть больно. — Ты… больная…       Рон схватил сестру за плечи и медленно произнес. — Гермиона не хочет и никогда не хотела быть с Гарри. Она замечательный друг, и она вмешалась, когда ты бросила своего мужа и своих детей. Она сделала это, потому что порядочный человек, который любит твоих мальчиков больше, чем ты когда-либо. Я не знаю, что сломалось в твоем мозгу за последние пару лет, но тебе нужна помощь, Джин. Это не ты! — Отвали, Рон, — прорычала она, сбрасывая его руки со своих плеч. — Следи за языком, — сказал Рон, жестом указывая на Скорпиуса. — О да, похоже, ты годишься для общения с пятилетними детьми, — фыркнул Малфой, - не повторяй это слово, Скорп. — Ну, идите подавайте свои нелепые документы, — отмахнулась от них Гермиона, — надеюсь, вы все переболели драконьей оспой.       Она схватила Скорпиуса за руку и унеслась прочь, а Рон и Малфой бросились догонять ее.

***

      Драко, конечно же, был прав. Гермиона Грейнджер в порыве гнева была одновременно завораживающей, ужасающей и невероятно сексуальной. Когда она разразилась третьей тирадой о Джинни, расхаживая по архивам Министерства и жестикулируя своей палочкой, Драко обнаружил, что ему нужно несколько раз подстроиться под стол.       Скорпиус чертил в углу огромной пачкой мелков, которую Грейнджер подарила ему на прошлой неделе. Драко подавил смех, когда увидел последнюю работу сына — рыжеволосую палочницу с непонятными линиями и дьявольскими рожками. Какой проницательный, творческий малыш у него растет.       Они с Грейнджером перерыли десятки юридических документов, разговаривая редко и недолго. Через час они оба были разочарованы. — Драко? — тихо спросила она, не поднимая глаз.       Он всегда всегда был Малфоем. Если только у них не было очень интимных моментов, она всегда называла его Малфоем. — Да? — А что, если мы не сможем победить? — ее голос был тоненьким, а в глазах стояли слезы. — Мы победим, — сказал он, проводя большим пальцем по костяшкам ее пальцев. — Я не могу сказать это Гарри, — выдавила она. Слезы полились по ее щекам, — я даже не могу сказать это Рону. Но мы можем проиграть… — Это убьет Гарри, — теперь она почти рыдала, — но хуже всего то, что я не могу перестать думать о том, что это убьет меня. Это так чертовски эгоистично — беспокоиться о своих чувствах, когда Гарри может потерять своих сыновей. Но это сломает меня, потерять Сириуса и Джеймса. Я так сильно их люблю, я вижу их почти каждый день с тех пор, как они родились. Я не могу смириться с их потерей.       Драко тихо выругался, когда Грейнджер начала плакать. Скорпиус был занят раскрашиванием и, казалось, ничего не замечал. — Гермиона, милая, — сказал он, обойдя стол и опустившись на колени перед ее дрожащей фигурой, — что эгоистичного в том, чтобы любить детей своего лучшего друга, как своих собственных? Это безумие. Ничто из того, что ты когда-либо делала по отношению к этим мальчикам, не было эгоизмом. Ты можешь быть расстроена так, как тебе нужно, эта ситуация ужасна.       Она со слезами на глазах кивнула. — Мы не позволим этой рыжей корове забрать Джеймса и Сириуса. У меня есть собственность в нескольких странах. Если будет казаться, что все идет не так, как мы хотим, мы увезем близнецов, Гарри и Пэнси к черту из Британии. Мы можем спрятать их. Или я могу убить Джинни, если так будет проще.       Слабый смешок. — Мне так страшно, — прошептала она. — Мне тоже. Вопреки всему, я стал очень заботиться о потомстве Гарри Поттера. И Скорпиус любит их как братьев. Так что мы будем продолжать пытаться, мы должны. — Я знаю, — кивнула она, поблагодарив его за носовой платок, который он трансфигурировал из куска пергамента. — Прости, — сказала она, — я не хотела быть такой… слабой. Обычно я никому не позволяю видеть себя в таком виде. — Никаких извинений, — сказал он, вставая и заключая ее в крепкие объятия, — всегда говори мне, что происходит в этой блестящей голове, даже если это кажется тебе неправильным. — Люблю тебя, — пробормотала она, приподнявшись на цыпочки, чтобы поцеловать его. — Люблю… — Папа, ты же сказал, что не будешь целовать мою Грейнджер у меня на глазах, — сказал Скорпиус, глядя на них, сложив руки на бедрах. — Прости, приятель, — простонал Драко, — больше не повторится. — Все в порядке, — сказал Скорпиус, — Сириус сказал, что Джеймс сказал, что Гарри сказал, что иногда волшебник просто обязан поцеловать свою красивую ведьму. — Вы, мальчики, ужасные сплетники, — улыбнулась ему Грейнджер, — эй, что ты там нарисовал? — Мы с тобой и папой идем в зоопарк, — с гордостью сказал он. — Звучит, как план, Грейнджер, — сказал Драко, обнимая ее за талию, — мы сопроводим юного джентльмена в зоопарк.

***

— Сегодня Джинни подала заявление, — мрачно сказал Гарри, когда взрослые расположились в гостиной Пэнси после того, как мальчики улеглись спать. — О чем она просит? — спросила Пэнси. — Полную опеку. Абсолютно никаких прав на посещение для меня, — вздохнул он. — На каком, блядь, основании? — взорвалась Гермиона, вскакивая на ноги. — Опасные связи и непригодная среда для детей, — сказал он, с трудом сдерживая слезы.       Гермионе захотелось выследить Джинни Уизли и вырвать ее чертовы глаза. Гарри, выросшего в фактически непригодной для детей среде, обвиняют в том, что он обращается с любимыми детьми подобным образом. Гарри, который был опустошен, уничтожен предательством Джинни, был наказан за то, что снова обрел счастье. Гарри, который спас гребаный мир и был лучшим отцом и лучшим другом, и эта тупая, изменяющая, изменяющая ему с разными парнями Джинни Уизли… — Гермиона? — спросила Пэнси. — Что? — Твой бокал только что взорвался, ты вся в вине, и у Драко идет кровь, — терпеливо объяснила Панси. — Ой, ой, прости, — проворковала Грейнджер, заживляя лоб Малфоя и очищая все вино и кровь, которые видела. — Давно я не видел, чтобы ты взрывалась от ярости, — грустно улыбнулся Гарри, — мне почти жаль Джинни, видя тебя в таком бешенстве. — Не надо, — фыркнула Гермиона, — никакого сочувствия к этой дряни. Мы ее уничтожим. Мы не отступим, и ты не уведешь мальчиков в укрытие. Мы победим, а потом мы все вместе отвезем мальчиков в Дисней лэнд. Все согласны?       Все молча кивнули (хотя Пэнси и Малфой были в недоумении, что это за место — Дисней лэнд). — Пэнси, сходи завтра к Деннису Криви и принеси фотографии. Убедись, что у него есть даты и время для каждой из них, и, пожалуйста, каталогизируй их в хронологической последовательности. Гарри, достань свои старые рабочие дневники. Сопоставь, где ты и мальчики были в те моменты, когда Джинни трахалась с моим гребаным бывшим. Малфой, напиши характеристику на Гарри. Как думаешь, твоя мать будет говорить? Можешь ли ты спросить ее? Можешь ли ты вспомнить других «неожиданных свидетелей», которые захотят помочь? — Тео, — вмешалась Пэнси. — Нотт? — спросил Гарри, — я его не знаю. — Когда Драко и Скорпиус навещали его в Ирландии, Скорп все уши прожужжал о том, какие Гарри, Гермиона, Джеймс и Сириус крутые. Мы никогда не могли попросить кого-нибудь из мальчиков рассказать о том, как они счастливы, но мы могли узнать об этом от третьего, незаинтересованного лица, через Тео. — И он влюблен в тебя, — подмигнула она своему парню, — он сделает это, если я попрошу. — Пожалуйста, сделай это, — снова затараторила Гермиона, — Пэнси, ты можешь подстричь мальчиков утром? Мы хотим, чтобы они были идеально ухоженными. Гарри, пожалуйста, первым делом отправляйся в Хогвартс и забери книги, которые я попросила подготовить мадам Пинс, а потом захвати стопку документов, которые я оставила Рону в Министерстве. Малфой, пожалуйста, свяжись с адвокатом и узнай последние новости, а потом загляни к Кингсли и МакГонагалл и узнай, нет ли у них чего-нибудь нового. Мы встретимся здесь в полдень и подумаем, как положить этому конец.       Снова немые кивки. — Что ты делаешь утром? — наконец спросил Гарри. — Отведу мальчиков к Хагриду, а потом навещу старого друга, — ответила она с коварным выражением на лице. — Ты такая зловещая, — одобрительно заметил Малфой. — Почему это тебя так заводит? — с отвращением спросила Панси. — Потому что так оно и есть, — ухмыльнулся он. — Фу, — сказала Пэнси. — Гарри, — серьезно сказала Гермиона, — ты ведь доверяешь мне, верно? — Свою жизнь, как мне кажется, я уже не раз доказывал это, — сказал он. — Хорошо, — сказала она, — потому что тебе не понравится то, что я собираюсь сделать. Но я обещаю, что это поможет.       Он пристально посмотрел на нее. — Ты украла мою мантию-невидимку, не так ли? — обвинил он. — Да. — Я чертовски рад, что ты на моей стороне, — сказал он, смиренно покачав головой.

***

— Черт, — прошипела Рита Скитер, когда Гермиона вошла в ее кабинет на следующее утро, — что я натворила? — На удивление, ничего, — приятно удивилась Гермиона. Ничто не нервировало Скитер больше чем Гермиона Грейнджер. — Тогда… чем я могу тебе помочь? — Скитер возился с какими-то пергаментами. — Я заметила, — начала Гермиона, — среди всех отвратительных личных нападок, которые ты написала о ключевых фигурах в войне, кажется, есть зияющая дыра в твоем освещении. — О? — Что Джинни Уизли имеет на тебя, Скитер? — Я… ну… она… — Понятно, — сказала Гермиона, — значит, ты не напечатала ни одного негативного слова ни о развратнице, которая изменила и бросила Избранного, ни о качке-неудачнике, который предал Золотую Девочку, потому что она тебя шантажирует.       Скитер кивнула. — Значит, она украла мой стиль и моего парня, круто, — усмехнулась Гермиона. — В любом случае, Скитер, я пришла предложить тебе интервью, — сказала она.       Брови Скитер взлетели вверх. — Зачем мне брать у тебя интервью? — спросила она. — Хочешь узнать всю историю о том, что произошло в браке Поттеров? Хочешь эксклюзивную информацию об их нынешней битве за полную опеку? Хочешь репортаж о том, как Драко Малфой соблазнил Золотую Девочку?       Скитер практически задыхалась. — Да, — вздохнула она, хватаясь за перо, — скажите, мисс Грейнджер, вы сами разрушили брак Поттеров? — Рита, пожалуйста, сдерживай себя, — выругалась она, — один шаг за раз. Позволь сначала мне рассказать о своих условиях ***       Следующая остановка Гермионы была спонтанной. Она пересекла разросшуюся лужайку и постучала в дверь сарая для инструментов.       Дверь распахнулась, и на нее с улыбнулся смотрел высокий рыжеволосый мужчина. — Гермиона, — прошептал Артур, крепко обнимая ее, — входи, входи. — Надеюсь, я не помешала, — сказала она, глядя на куски того, что, по ее мнению, было мотоциклом Сириуса Блэка. Он покраснел. — Полагаю, ты хочешь поговорить об опеке, — сказал Артур, садясь и указывая на кресло напротив себя. Она села. — Артур, — сказала она твердо, — вы ведь любите мальчиков. Знаете, что они счастливы и о них хорошо заботятся. — Конечно, люблю, — кивнул он. — И вы любите Гарри, — продолжала она. — Как своего собственного сына, — сказал он с болью, — но я люблю и Джинни. И Молли. — Я знаю, — сказала она, — и я не прошу вас выбирать сторону. — Я не могу, — признался он. — Если вы все-таки выберете сторону, — посоветовала она, — выберете Джеймса и Сириуса. Все, что вы считаете лучшим для них.       Он кивнул. — Артур, вы знаете, что случилось с моими родителями, — сказала она. Он печально опустил глаза, — у меня уже давно нет родителей. Но вы всегда был для меня как отец. Я люблю вас. И поэтому прошу не читать завтра Пророк. Я не была добра ни к твоей дочери, ни к твоей жене. - У тебя нет причин для извинений, — сказал он, — я тоже считаю тебя дочерью, Гермиона, мне жаль, что мы теперь не так часто видимся. Я тоже тебя люблю. — Спасибо, Артур, — обняла она его, — думаю, что скоро все наладится. — Передай Гарри мои пожелания удачи, — сказал он, — и обними за меня моих внуков.

***

      Гермиона приехала в коттедж Пэнси незадолго до полудня. Гарри сидел один на кухне. — Привет, — мягко сказала она. — Знаешь, я добровольно пошёл на смерть, — сказал он, уставившись в холодную чашку чая. — Я знаю, — сказала она, садясь рядом с ним. — Но я не знаю, смогу ли войти в зал суда на следующей неделе, — признался он, — это намного страшнее… — Полностью согласна, — сказала она. — Я не могу потерять своих сыновей, Гермиона, — сказал он. — Ты не потеряешь, — твердо сказала она, — Гарри… — Что я сделал не так? — спросил он. — Ничего. — Я любил ее. Я женился на ней. У нас родились двое прекрасных, идеальных детей. Я много работал. Я приносил ей цветы по вторникам. Я проводил все возможные минуты с нашими мальчиками. Она изменила мне. Она отказалась от всех своих прав на моих детей. Я сделал все, что мог, чтобы обеспечить мальчикам счастливую жизнь. Что я сделал не так? — Ничего, Гарри, — Гермиона погладила его по спине, — ты замечательный отец, и мы докажем это Визенгамоту. Не сдавайся. Это не поражение, а победа! — Ты не можешь этого знать, — сказал он. — Разве я когда-нибудь подводила тебя раньше? — спросила она. — Нет. Могу я теперь вернуть свою мантию-невидимку? — Нет, — ухмыльнулась она.