Детский хирург на войне

<—Рэтчет, твою дивизию! У меня не хватит на всех силы, чтобы от смерти удержать!> Медик выскакивает с кровати, на которую он облокотился ещё вчера вечером. Что за хрень... А, точно... Внутренняя связь. <—Где?>- Рэтчет выскакивает из кабинета и на ходу надевает перчатки. <—Пятая служебная. Оказывается, в нашего гостя не просто попали пуля и да оружием каким-то. Это чистой воды яд!>- почти кричит Аня на ходу, свыыая кнопку на стене для срочного вызова персонала. За ночь картина Кроссхейрза не изменилась, только ухудшилось. Аня была права- это точно воздействие какого-то яда, какого- неизвестно, но скорее всего не смертельного, так как перебои были не сильные. У учёного за ночь началась лихорадка, посинели губы и сильно опухли места ранений. Естественно, о нормальном сне и речи не было. Через пару минут Ферст Эйд и Рэтчет прибегают в процедурную, где Аня расположила пациента, надевают маску, дабы ничем не заразиться, снимают повязки с ног. —Да, яд. Не смертельный,— говорит Рэтчет, слегка разворачивая ногу под зажатое между зубами шипение,— А, доброе утро. -Если его таковым можно назвать,— опять шутит Аня, протягивая куда-то к столу необходимые инструменты,— Слушай, а тебя никакая муха не кусала? —Чего?— лицо Кроссхейрза выражает искреннее непонимание. Оно и понятно- под такой температурой не поймёшь ничего.— Ну... Может было, я не заметила. —Если ты бежал не через Праксианские леса, а я уверена, что не через них, так как в Праксусе есть группа Проула и пять или более десиптиконских групп, то ты бежал через дикие леса. А там водятся ядовитые мухи Прак. —Ты не нанималась в детективов, пупс?— с долей некого презрения. —Это называется "анамнез",— протягивая шприц, сказала Аня,— Ну так что, возможно? —Возможно,— говорит Рэтчет, вводя обезболивающее,- Ферст Эйд, иди на склад и поищи противоядие, я собью температуру. Работа кипит. *** —Амбулон! Объяснитесь! В большом зале на стоянке десиптиконов пятеро вояк и двое врачей сверлили взглядами Амбулона. —И за что вы предлагаете мне объясниться?— спрашивает медик, получая пощёчину. Голос его твёрдый. Он понимает, что с ним ничего не сделают. Кишка тонка убить такого хорошего врача. —Почему тебя заметили рядом с камерами содержания автохлама?— кричит Блицвинг, ударяя того по щеке. —Во-первых не заметили, а ты меня там поджидал. Во-вторых напомню тем, у кого амнезия: вы, блин, сами попросили меня каждые пять часов проверять заключённых, чтобы не самоубились и не убежали. —Ладно, это понятно. Почему ты не с собой кожаную подстилку?— спрашивает Блицвинг, уже не таким угрожающим тоном. Он, конечно, не доверял этому старику, но его нужно было сохранить на случай, если кто-то будет сильно ранен. Этот старый медик кого угодно вытащит с того света. —Потому, что это одно из прав заключённых,— спокойно отвечает Амбулон. Он знает все права и выучил их специально, чтобы в такие случаи можно было выкрутиться.— если планируется подвергать заключённых пыткам дабы узнать какую-то информацию, им можно предоставить некоторые удобства, еду, воду, помощь. —Помощник юникронов,— прорычал Брутикус,— улепетывай заниматься своими делами, чтобы мои глаза тебя больше не видели. —Как пожелаете,— с ехидной улыбкой сказал Амбулон и медленно пошёл в сторону клеток. Пятерых из десяти "пациентов" он уже успел осмотреть, плодами своего труда он был несказанно доволен. У одного из детей, что были там, уже почти затянулись швы на ранах, у недавно приведенного учёного Персептора полностью прижилась рука. Хот Спот, командир защитников городов, перенёс сложную операцию, вроде уже приходил в себя. Именно ему Амбулон не подстилку, чтобы на теле случайно не появились синяки. Ещё один неизвестный заключённый уже полностью поправился, так что он следил за своими соседями по камере. Ранг ещё лежал, так как одна рана всё-таки воспалилась, а с этим появилась и высокая температура. Ещё раз посетил ту камеру, Амбулон осмотрел Хот Спота. Слава Праймусу, он не бредил, так что лишних вопросов не будет. С помощью здорового медик переложил того на подстилку и укрыл тёплым одеялом, чтобы потом не было температуры. А после этого он подошёл к лежащему в углу психологу. —Добрый день, Ранг,— Амбулон чуть приподнял его голову того, чтобы осмотреть лимфоузлы. Не увеличились, хорошо. Под голову он положил тёплую шапку, а сверху укрыл меховой шубой. —Добрый.— хрипло говорит Ранг, сворачиваясь под тёплым одеялом, пока врач проверял температуру. —Я бы посоветовал тебе меньше двигаться.— говорит медик, укладывая пациента,— сейчас посмотрю руку. Будет больно- говори,— и принялся разбинтовывать место раны. Сама рана была красной, воспаленной. Старик, недолго думая, наносит мазь и забинтовывает обратно. Дел ещё много. Помочь соседней камере и ещё не попасться. Ещё как минимум три часа дел... *** Кира, узнав, что она уже почти здорова (как минимум Ферст Эйд сказал ей, что она может выйти из изолятора и при хорошем самочувствии погулять по коридорам), сразу же вышла из своей палаты. Кроме как в ней и в оружейной она не была нигде. К сожалению, в изоляторе детей почти не было, а если и были, так это пара пацанов с наркоманией и дети, которые имеют заболевания, влияющие на развитие, с которыми Кира не отказала себе посидеть. Всё-таки скоро она уже переедет в обычную палату для реабилитации- ходит она до сих пор плоховато, прихрамывая, часто бледнеет. Однако пока что можно и тут погулять. Девушка вообще удивлялась, как таких деток может кто-то не принимать- из них говорили не все, но вот поиграли они замечательно. К двум часам дня Кира уже покинула изолятор и перешла в общую палату. На новом месте обитания её сразу встретили новые три соседки, с которыми Кира провела ещё часа три за картами. Все они были вызволены из плена, до сих пор проходили курс реабилитации, что предстаяло ещё и Кире. Ещё немного посплетничав, Кира все же решила отправиться погулять. Прогулка по отделению прошла быстро- неведомым способом Кира нашла дверь. Дверь на улицу. А так как это был малоизвестный, да и к тому же открытый выход, она сразу выбежала на улицу в надежде, что никого не встретит. Улица выглядела уныло. Росли деревья, трава, стоял забор, высокий каменный забор. А за забором уже шла война. Кира и не заметила, как уткнулась в единственную прореху в заборе, разглядывая землю там. Она была совсем другой- черной, страшной, без травы. Но и такой притягательной. —Эй!— знакомый крик заставил Киру вздрогнуть и повернуться в сторону голоса. К ней подходила девушка, одна из тех, что были тут воинами. Синеволосая, низкая и тонкая- вроде бы Арси,— Ты что тут делаешь? —Да так... Выход случайно нашла.— Кира отошла от забора в сторону госпиталя. —Ане стоило отойти на пару часов на операцию, а тут уже такое... Как ты вообще выйти умудрилась?— возмутилась Арси, пряча клинок. —Делать нечего, а что снаружи- интересно,— кратко проговорила Кира,— А вы тут военная? —Военный защитник госпиталя Арси, да,— старшая почувствовала на себе заинтересованный взгляд младшей,— и только не говори, что тебе тоже приспичило к нам! —А почему же не говорить?— с ехидной усмешкой интересуется Кира,— вы мои мысли прочитаете? —Ты ещё слишком маленькая,— на выдохе говорит Арси. —Аня будто старше меня! Я, может, и выгляжу младше, но мне уже скоро шестнадцать! —Ты ещё не воин,— Арси тыкает малой в нос,— А когда стенешь- приходи. Сейчас же пошли, я отведу тебя в палату. "Будто я не стану... Ну погоди ещё"— в мыслях проговаривает Кира, прежде чем вернуться в госпиталь.