как наладить свои и чужие отношения без смс и регистрации

       — Ну? Джихо стоит перед ним со скептическим выражением лица, сложив руки на груди и топая периодически ногой. Словно недовольный родитель, заставший своего ребёнка пьяного на пороге в три часа ночи после обещания вернуться к одиннадцати. Тэхён даже на секунду теряется, запинаясь о свои же ноги, и думает, что перепутал квартиры, не иначе. Сестра попросила посидеть с её сыном опять, хотя Тэхён не уверен, кто и с кем в их междусобойчике сидит. То ли Джихо с омегой, то ли омега следит за тем, чтобы малой не слишком выделялся инопланетной натурой из кучи других детей на площадке. Мало ли, вырастет на нём антенна для связи с космосом, и все сразу догадаются, с чего это в таком возрасте мелкий говнюк знает больше, чем учат в начальной школе. Не иначе как пришелец или робот, потому что вариант «вундеркинд» в их время уже не актуален. По мнению милых местных бабулек, все дети давно деградируют из-за внеземных технологий, вроде телевизора, телефона и тому подобного, хотя сами по вечерам в эти внеземные технологии залипают. — Что? Джихо закатывает глаза и качает головой, как будто его насильно заставляют сидеть со своим любимым дядей. — Заходи уже. Будешь рассказывать. От требовательного тона в голосе малого Тэхён выпадает, снова запинается и еле стягивает с себя кроссовки. С момента первого свидания с Чонгуком прошло две недели, а с момента последнего, третьего, сутки. И за эти сутки, что Тэхён провёл дома, отмокая в винной ванне после полученного в замкнутом пространстве салона машины волнения, он понял, что Чонгук буквально идеальный мужчина всех времен и народов: с таким и в разведку пойти, и на лицо присесть. Так что симпатия достаточно быстро переросла во влюблённость, а ещё через парочку таких же свиданий вероятность, что она станет любовью, поднялась до среднего коэффициента. О коттедже, к слову, Чонгук узнал сразу и посетовал на их разницу в статусе, на что Тэхён только отмахнулся невесело и тему дальше развивать не стал. Ему вообще больно вспоминать, с каким трудом ему удалось выручить деньги, чтобы после купить такой дом и отгородиться от всего мира. С внутренним двором, высокими воротами и недружелюбными соседями, с которыми нельзя разговаривать дольше пяти секунд. Впрочем, к общению Тэхён и не стремился. Он вообще не стремился выходить из дома и взаимодействовать с людьми. Желание его ограничивалось лишь отличной вакансией, включающей в себя полностью удалённую работу. Все вопросы, касающиеся бумаг, Тэхён решал с помощью почты или личного курьера, который привозил ему необходимые документы, а потом увозил обратно. Муторно, но комфортно для Тэхёна и не столь затратно материально и ментально. — Слушай, малой, ты же не думаешь, что я реально буду тебе что-то рассказывать, а? — Тэхён скептически выгибает бровь и опирается плечом о косяк кухни. Джихо садится за стол и указывает на подготовленный чай и любимые печеньки Тэхёна. — За чаем и разговор легче. Омега от смеха и удивления чуть не падает на пол, но благо, рядом косяк. Всегда поддержит. Джихо, к тому времени, как Тэхён приходит в себя, освобождает от обёртки первую конфетку и отпивает чай, оттопырив мизинец и закинув ногу на ногу. Как та самая подружка-сплетница, которая только и ждёт, что свежих тем для обсуждения. Тэхён, конечно, за стол садится, даже ждёт заинтересованно, что мелкий сморозит дальше, но и Джихо терпеливо ждёт, когда омега начнёт говорить. Замкнутый круг тишины в природе какой-то. — Послушай, мелкий ты засранец, — Тэхён выпивает свой чай залпом, словно это бокал вина, смотрит на притихшего племянника во все глаза и доверительно шепчет в подставленное после подманивающего жеста ухо, — детали не разглашаю. Джихо вспыхивает, как спичка, дует губы и руки на груди складывает, словно это объявление целой войны. Мелкий отворачивается, но уже через секунду с невозмутимым видом и хитрым взглядом бесстрашно начинает торговаться! Своим пока ещё тонким, высоким и совсем не загадочным голосом тянет сладко для ушей Тэхёна провокационное: — А я знаю, кто вчера был у твоего благо… блуго… блудно… — Блудного? — Да нет, погоди. Благо… как там мама говорила, боже, — бурчит себе под нос и рушит весь построенный вокруг себя образ. Тэхён успевает заскучать, но мелкий машет рукой на попытки вспомнить нужное слово и просто добавляет: — Короче, к твоему мужику вчера приезжали и делали открытые намёки. — Мать тебе так сказала? Джихо довольно кивает. Тэхён закатывает глаза. Он на все сто уверен, что где-то тут спрятан диктофон или сраная радионяня, а любимая сестра ловит каждое сказанное слово, впитывает, как губка, чтобы быть в курсе всех событий. Тем более от Чонгука ей ничего не добиться, они даже не знакомы. И Тэхён надеется, что она не пойдёт знакомиться до момента, пока он их сам не представит друг другу, иначе эта дура наговорит столько, что убить её будет не страшно. А заодно закопаться самому рядом. — Передай ей, что такого удовольствия, как вытягивание из меня слухов, она точно не дождётся. За удовольствием к своему мужику пусть идёт. Джихо кивает с важным видом, словно пытается запомнить. Запомнил он или нет, Тэхён не утруждается проверить, но ему безумно интересно, кто же делал открытые намёки его возможному мужику. Желание всё узнать настолько сильное, что он не может усидеть на месте: начинает наматывать круги по кухне, то и дело подъедая печенье, которое Джихо ему услужливо подсовывает. Видимо, ждёт не дождётся, когда Тэхён на эмоциях начнёт ему всё рассказывать, а он, как хороший сын, на диктофон всё запишет, чтобы потом своей матери за порцию мороженого продать. Кто мог делать Чонгуку намёки? Неужели, кто-то из местных дамочек клеится? Или вдруг кто-то намного серьёзнее? Типа, гламурный омега в желании завести серьёзные отношения с мужчиной, пусть и обременённым наличием взрослого сына, нашёл себе жертву? Вдруг этот омега или, что ещё хуже женщина, на крючок Чонгука подсадил, приманил или с помощью гадалки приворот сделал, а Тэхён сейчас сидит здесь, ни сном ни духом: из дома своего не выходит, ничего не знает, сплетни из старух не вытягивает и теряет мужика? Пока додумывание не зашло слишком далеко, омега спешит через всю квартиру к окну, которое выходит на площадку. Выглянув, он щурится, пытаясь вычислить из всех сидящих мужиков своего, но Чонгук со своим взрослым сыном вряд ли будет гулять за ручку и контролировать того, так что альфы на площадке, конечно же, не наблюдается. Джихо тоже пристраивается рядом, запрыгивает на подоконник с подставленной табуретки и передаёт омеге бинокль. Видимо, мелкому здесь настолько тухло без садика, что он даже был бы рад разделить пачку семечек с местной гопотой или скамейку с бабками, лишь бы не торчать целыми днями дома. — Ты же хотел сесть на него жопой? Сейчас самое время. Уведут же мужика, — маленький альфа так активно жестикулирует, словно реально на его бедных, юных глазах Чонгука тянул за собой в машину какой-то наштукатуренный омега с прокуренным голосом, а Джихо был вынужден только наблюдать, чтобы потом во всех красках рассказать Тэхёну. Омега фыркает на такое заявление. Орудует биноклем, чтобы хотя бы вычислить спиногрыза номер два, то есть, конечно, сына Чонгука, но вряд ли у Тэхёна через него получится выведать нужную информацию. Этот противный альфа с прыгающими гормонами и запахом пота, разлетающимся на десятки тысяч километров, точно невзлюбил его с первого взгляда, от отца пытается отвадить и любой подвернувшейся причине их рассорить будет только рад. Имя он благополучно забывает, хотя даже не уверен, что слышал, как зовут того блудного сына, и он уже, если честно, сочувствует Чонгуку. Если бы у Тэхёна был такой мелкий мозгоёб, то он, вероятно, не только бы раком его нагнул для ремня, но и вечность бы заставлял ходить с колпаком «лузер», чтобы неповадно было. — Много ты знаешь! — Тэхён занимает оборонительную позицию, складывает на груди руки и во все глаза смотрит на малого, у которого в кружке точно не чай сраный. Озарённый подобной мыслью, вскидывает брови и отбирает стакан. — А ну, чё ты там такое пьёшь? Уж точно тебе мать не чай налила, да? Или обнаружил вскрытую заначку? По глазам племянника Тэхён видит, что заначку тот всё-таки нашёл, но совсем не того, что имел в виду омега. Знать о подробностях Тэхён не хочет, его сразу берет противная дрожь от возможностей, которые скрывает в себе тайник сестры и её придурковатого на всякие разные эксперименты мужа. Джихо ему иногда становится жалко, как, например, в тот момент, когда малой недвусмысленно сдал своих родителей в их играх с ремнём и беготне ночью по квартире. Омега не уверен, что они оба были одеты, но представлять это не желает, надеясь, что и Джихо давно забыл эту картину. — Не отвечай. И не показывай. Лучше вообще забудь про неё, понял? Никогда не вспоминай и не спрашивай у своей безумной мамаши про это. Тэхён может только прикрыть от бессилия глаза ладонью и посетовать на свою несчастную жизнь. С детьми он точно не ладил с самого рождения – командовал оравой альф в детском садике, и все его сторонились из-за этого; в школе был старостой класса, так что все его либо боялись, либо игнорировали, потому что добрая половина точно помнила его скверный характер с детсадовской группы; а в университете стал популярным, загадочным и молчаливым. По итогу в лучшее, как ему казалось, будущее вышел вполне себе сносный омега с амбициями, лидерскими качествами и мизерным, но всё-таки желанием работать в команде, но… Что-то пошло не по плану, и теперь у него за плечами травма прошлого, удалённая работа, огороженный ото всех коттедж за городом и нежелание общаться вообще с кем-либо. Даже с племянником ему не сразу удалось найти общий язык. С Джихо они условились на том, что мальчик не вспоминает ни про какую заначку в его присутствии, а Тэхён отпускает его на короткую прогулку. Радует только то, что комплекс у сестры закрытый, так что пространство детской площадки более или менее ограничено. Но даже в таком месте омегу невольно пробирает дрожь. Маленький альфа собирается быстро, машет ему рукой у входа и напоминает про бинокль на подоконнике. Остаётся только занять нужную позицию и наблюдать издалека, орать в открытое окно, если вдруг у Джихо переклинит в мозгах и он начнёт сыпать песком во все стороны. На этот случай омега тащит из комнаты мелкого специальный микрофон с колонкой, благодаря которой голос точно разнесётся по всей площадке и будет услышан даже глухими бабками на скамейке. К своему огромному сожалению, Тэхён не замечает ни Чонгука рядом, ни его сыночка, хотя омега не уверен, что запомнил, как этот нахальный пиздюшонок выглядит. Наклонности эмо помогут ему выявить предмет своей нелюбви и явный язвительный минус в жизни Чонгука. Если бы этот подросток был менее пубертатнозависим, то Тэхёну он бы даже понравился! Конечно, иначе и быть не может. Почему это он должен отказываться от такого мужчины, как Чонгук, если у того в комплекте идёт живая гора тестестерона вкупе с огромной любовью к сарказму? Джихо обосновывается на горке и скатывается по ней столько раз, что у Тэхёна начинает невольно плыть голова от количества кругов, что малой наматывает вокруг сооружения. Вот он катится вниз, что-то визжит, встаёт на ноги и оббегает горку, чтобы вновь забраться по лестнице на вершину. Возможно, это очень весело, но Тэхён не видит в этом ничего увлекательного, так что от скуки наблюдает за другими детьми, то и дело пытаясь не засмеяться от абсурдности ситуаций, в которые те то и дело влипают. Мамаша в телефоне у края песочницы не обращает внимания на свою дочь, которую активно начинает забрасывать песком какой-то мальчишка. Наверное, мадам не отвлекается от важной статьи лишь потому, что слышит не раздирающий уши крик своей мелкой головной боли, а её громкий и весьма довольный смех. — Ну и… Договорить он не успевает. Джихо скатывается вниз ещё раз, врезается в кого-то лбом и вскрикивает. От этого душа Тэхёна едва не уносится в пятки, но через бинокль он видит, что лоб мальчика остаётся целым и без видимых повреждений. По крайней мере с такого расстояния омега ничего не может разглядеть: ни синяка, ни крови, ни слёз. Зато видит знакомое лицо! Эмо-враг номер один стоит совсем близко к замершему явно от непонимания ситуации Джихо, стесняет его побег тем, что нависает над мальчиком и заставляет его прижаться к горке сильнее, едва не пища от жалости к самому себе. От такого вопиюще наглого поведения Тэхён подбоченивается, вооружается бокалом вина, которое налил себе сразу по приходу к точке слежения, включает микрофон и орёт: — Эй, ты! Крашеный блондин косящий под гота! Да-да, ты! — Тэхён взбирается на подоконник, опираясь коленями о радиатор для отопления и высовывается в окно почти на добрую половину. — На меня! На меня смотри! Отошёл от него! Пацан задирает голову вверх, морщась от слепящего глаза солнца, улавливает движение знакомого лица в окне и от воспоминаний первой встречи его передёргивает ни на шутку. Тягаться с таким бешеным омегой на глазах у всех он не рискнет, хотя бы потому, что этот… позвал его отца на свидание на потеху всему двору! А отец повёлся, забрал, пришёл поздно, так ещё и продолжает возить его в разные места и приезжать счастливым! Улыбку давит от уха до уха, а на душевное равновесие сына ему действительно плевать! — У меня вообще-то натуральный цвет! — орёт в ответ, лишь бы немного позлить омегу и спустить пар. С самого утра день не задался, скоро опять возвращаться в школу и выслушивать от отца морали и хорошей учёбе. А тут ещё и этот бешеный нарисовался! — Я лучше знаю, — слышится в ответ, и Тэхён присматривается через бинокль к причёске этого эмо-мальчика. — Я узнаю почерк любого парикмахера в городе! Ты мне врёшь, как дышишь, малой! Отошёл от горки на пятнадцать шагов быстро! Пацан складывает на груди руки и делает вид, что ничего не слышит. Тэхён, конечно, злится сильнее, выпивает бокал залпом и с самой ехидной улыбкой на свете орёт в микрофон на потеху всем, кто сейчас сидит на улице и внимает этому концерту: — Мой сладкий, ты же не думаешь, что я забыл? — омега видит, как меняется лицо сына Чонгука, и он уверен, что в таком же ослепительном спектре меняются и лица всех сидящих на площадке. — Отойди от моего ребёнка, осеменитель малолетний! Суд запретил тебе подходить к нему ближе, чем на два метра! Лицо пацана окрашивается в красный стремительно. Он быстро удаляется, пока его спина почти что скрывается за дверьми одного из подъездов. Своих друзей он, конечно, оставил на площадке, а те ему вслед что-то кричали и смеялись, явно раззадоренные тем, как опозорил парня взрослый омега. С прошлого раза ещё помнят, как его пытались нагнуть раком и пройтись по заднице ремнём. Джихо быстро от горки отбегает, чтобы у взрослых ребят не появился соблазн, подойти близко к нему ещё раз. В окно своё старается не смотреть, хотя очень хочет увидеть довольное лицо своего дяди. Когда в поле зрения появляется удивлённый не меньше этой сценой Чонгук, явно слышавший каждое слово, что вылетело из открытого окна, все во дворе прикрывают разом рты, сдерживая охи и ахи. Старушки на скамейке явно жалеют, что под рукой нет попкорна, ведь разгорающаяся сцена явно похожа на мелодраму в сто эпизодов с эмоциональными качелями и тёмным прошлым. Тэхён видит округлённые в недоумении глаза мужчины, неловко ему улыбается и машет активно, вываливаясь из окна снова и снова, стараясь, видимо, спрыгнуть вниз, чтобы не ощущать на себе ни взглядов, ни позора. Такого спектакля этот двор не видал очень давно: с тех самых пор, как тут проходила чья-то пьяная свадьба с попытками невесты станцевать стрип на крыше детской горки. Тэхён танцевать не полезет, но вот план свой точно выполнит. Раз уж позориться, то позориться по полной. В микрофон орёт: — И я жду алименты, папаша! Это в сторону офигевшего ещё больше пацана, который смыться под шумок так и не успел. — Бегом домой, малой, нагулялся уже! Кабанчиком метнулся! Это уже своему племяннику, который головой активно кивает, мол, да-да, как скажешь, я уже пулей. — Господин Чон, могу я присесть сегодня вечером на ваше прекрасное лицо? А это, конечно, сексуальному мужчине в рубашке, который, видимо, на работу так спешил, что аж дар речи потерял посреди парковки недалеко от площадки. С обзорной точки Тэхёна видно всех и каждого, так что Чонгука упустить не получится. Время обеда подходит к концу, так что понятно, почему мистер «самое крепкое тело и сильные руки» так спешит. Дар речи теряют все, в том числе и спешащий домой Джихо. Мальчик задирает голову вверх, показывает большой палец, мол, молодец, так держать, а потом кричит, окрылённый неожиданным сдвигом в отношениях его дяди и предмета воздыхания того: — Уведут же мужика! Садись прямо сейчас! И тут, наверное, все старушки ловят инфаркты, инсульты и обмороки. Мамочки на площадке смотрят на этот спектакль с такими лицами, словно сами не прочь стать участницами шоу. Тэхён машет ему, чтобы поскорее заходил домой, и уточняет у застывшего Чонгука ещё раз: — Ну? Спасает театр одинокого актёра всё тот же неугомонный альфа. Джихо появляется в поле зрения опять, кричит Чонгуку, чтобы тот перестал изображать айсберг и сказал наконец номер своей квартиры. — Титаник столкнется с кем-то другим, если сейчас айсберг не начнёт действовать! Тэхён бы похлопал в ладоши, если бы мог прямо сейчас. Всё-таки не зря он заставлял малого смотреть с ним вечерами слезливые фильмы, пока его родители развлекались в клубах и проводили время без спиногрыза. Фильмы не прошли мимо. Когда-то Джихо долго разглагольствовал на тему, что Роза могла бы подвинуть немного свою жопу или сесть на него в конце концов, чтобы Джек тоже смог выжить. Логике детей не воспротивишься. Тэхён только важно соглашался со всем, кивал и поддакивал, поощрял и развивал его теории и возможные концовки фильма, если бы у рыжей были мозги. — Сегодня в семь! Готовь свой айсберг, понял? И подъездная дверь хлопает. Джихо через минуту оказывается в квартире и оттаскивает Тэхёна от окна за ремень на джинсах. В этот раз не снимает, чтобы отшлёпать, но кулаком бьёт по бедру достаточно сильно, чтобы дядя скривился и сполз вниз с тихим скулением. Кулак у мелкого уже не маленький, силу для удара не жалеет и бьёт так, что наверняка останется синяк. Джихо закрывает окно и штору задёргивает, чтобы особо любопытные не задирали в их сторону носы. — Ну? — вопрошающе спрашивает малой, разводя руки в стороны. — Что? — Ты почему не готовишься?! — Джихо тянет его за руку, чтобы тот встал, толкает в поясницу ощутимо сильно и говорит без умолку, словно боится за их с Чонгуком отношения больше, чем за отношения свои или своих родителей. — Иди жопу мой! Ты грязной жопой будешь на него садиться? — Эй! Малой, ты берега попутал? Джихо на это ничуть не обижается, да и не стремится он, если честно, вступать в конфликт со своим дядей, потому что, в любом случаем, знает, что проиграет. Даже попытки закидать взрослого неуместными, глупыми вопросами проваливаются, заканчиваясь пожеланием пойти уже в задницу и закрыть рот, иначе губы будут сшиты самой настоящей ниткой. На несколько минут в квартире виснет самая настоящая обиженная тишина, отчего Тэхён чувствует себя не очень уютно, но точно наслаждается возможностью услышать собственные вдохи, а не вечный гомон племянника. Тот закрывается в своей комнате и выходит к нему не сразу: только спустя время, за которое оба осмысливают свою жизнь и совершённые ошибки. Тэхён несколько раз успевает словить панику на фоне быстротекущего времени, которое стремительно приближает его к назначенной минуте свидания. А малой, очевидно, понимает, что так активно лезть в чужую личную жизнь себе дороже, да и общение с дядей не хочется менять или как-то прерывать на такой драматичной для него ноте. С одной стороны, он их личную жизнь устроил, вечер романтический обеспечил, даже готов посидеть с его детьми, лишь бы малыши не мешали уединению, но у Тэхёна детей нет, и Джихо выдыхает спокойно и от облегчения едва не забывает про большого малого со стороны нового альфы дяди. С другой стороны, конечно, он немного перегнул палку, когда устраивал их свидание на весь двор. Тэхён же об этом совсем не думает, ему лишь бы утрясти парочку вопросов со своей менталкой и уже потом начинать переживать о свидетелях, которые будут обсуждать айсберги и его жопу не один раз на протяжении некоторого времени. Пока Чонгук не примет предложение съехать отсюда в загородный коттеджный посёлок. Вечные мысли вновь начинают преследовать его и гонять по лабиринтам своей же головы с вопросами о том, стоит ли ему красиво одеваться, если одежду к концу вечера, а может и сразу на пороге, омега потребует снять. Стоит ли напирать так скоро со своим неконтролируемым желанием, если всё же во время процесса Тэхён может дать заднюю и испугаться. Стоит ли вообще куда-то идти, если у него так много своих проблем, закидонов и страхов, которые нормальному человеку ни за что не сдались бы вовсе. Стоит ли вообще заводить отношения с таким альфой, как Чонгук, если рано или поздно всё может закончиться тем, чем всегда и заканчивалось. Сюда даже вопросительные знаки не нужны, потому что Тэхён, естественно, ответ знает, и он на все эти сомнения абсолютно отрицательный, мол, нет конечно не стоит, ты только зря потратишь чужое время на себя. Эти мысли апатично преследуют его какое-то время, пока он отчаянно перебирает в голове то, что может послужить хоть каким-то катализатором на категоричные ответы. Воспоминания попадаются под руку спонтанно, совсем не так, как ожидает того Тэхён, но отчего-то все отрицательные ответы постепенно обрастают плюсами и греют сердце. Например, стал бы Чонгук с ним видеться, если бы не хотел этого? Три свидания достаточно весомый повод не отказываться от подобного счастья, и альфа бы вряд ли из жалости продолжал возиться с его проблемами. На самом деле, Чонгук кажется мужчиной надёжным, уверенным и тем, кто не станет укрывать правду от своего партнёра, какой бы тяжёлой она для него не была. Тэхён улыбается, едва воспоминания открывают перед ним дверь в тот самый день, когда очередной приступ паники накрыл его с головой во время первого спонтанного свидания. Самый большой на тот момент за последние несколько лет, учитывая, что Тэхён вообще из дома старается не выходить. Возможно, его мозг адаптировался под условия, в которых он живёт, к изоляции привык, расслабился и не ожидал, что омега окажется настолько глупым, чтобы вновь спровоцировать конфликт внутри себя. Тем не менее нежные касания Чонгука, его поддержка, желание купить ему всё, что только сможет помочь усмирить бушующие нервы и успокоить, помогли преодолеть кризис. Искреннее беспокойство в глазах, то, как он спрашивал осторожно, боясь нарушить дистанцию и как сильно сам Тэхён хотел укрыться в нём, утонуть, прижаться щекой к крепкому плечу и порадоваться, что ему достался такой альфа, за которым его будет и не видно даже, обнадёживали. Крепкие руки, торс, спина и широкие плечи – всё это превозносит Чонгука над Тэхёном как минимум на целую голову. Разница в размерах отлично ему подходит, в тёплых объятиях можно укрыться, спрятаться на время от страхов, не переживать о том, что он вновь будет запивать приступы алкоголем в одиночку. Возможно, эти поспешные выводы будут стоить ему сердца, но Тэхён прямо сейчас ни о чём не жалеет и не собирается даже после расставания в перспективе. Стыдиться ему всё равно уже нечего – после первого свидания он и не думал соглашаться на второе, но каким-то чудом вернулся вчера с третьего, не менее прекрасного и окрыляющего. Ждать ещё дольше не хочется, но выйти из подъезда в этот раз у него не получится. Рядом нет спасительной порции алкоголя, да и приходить в гости пьяным Тэхён считает верхом неприличия. Тем более к тому, кто в перспективе очень скоро может стать его мужем. Тем более в его квартиру, где может находиться сын Чонгука. С этим парнем Тэхёну ещё предстоит разобраться, но что-то отчаянно подсказывает ему, что их отношения с первой секунды перешедшие в стадию войны, не изменятся. Джихо выходит из своей норы первым и встаёт перед Тэхёном с тяжким вздохом и медленным, но достаточно уверенным для того, чтобы омега начал его слышать, а не пропускать слова мимо ушей, как обычно и делал всё это время, считая, что его племянник не способен на умные мысли в свои пять: — Прости меня. У Тэхёна срабатывает какой-то инстинкт, заставляющий сморщиться. — Ой, вот не надо этого, — его глаза начинают бегать из стороны в сторону, чтобы в конце концов сосредоточиться на лице пятилетки перед ним. Джихо закатывает глаза, изначально понимая, что это идея провальная. — Ты же знаешь, мне вообще фиолетово. Ты же не убил моего отца или типа того, за что стоит извиняться. Джихо задумывается. Его детский мозг явно не способен на такие мыслительные процессы, как обдумывание чьего-то убийства и извинение после за это, но он всё-таки складывает руки на груди и категорично замечает: — Твой отец вообще-то мой дедуля. — Получается, что мы можем быть родственниками! Джихо открывает рот от шока, а его глаза с большой вероятностью готовы выкатиться из глазниц раньше, чем он поймёт, что это шутка. Тэхён прыскает с комичности детского лица своего племянника и не может понять, что творится в его голове, раз он не может соотнести отца и дедушку как родственников. Оставив ребёнка думать о трудности бытия и сложностях взрослой жизни дальше, Тэхён спешит выбрать себе более или менее подходящий наряд, в котором не только не стыдно в люди выйти, но и перед объектом своей страсти раздеться. Глаза Чонгука всё равно ничего лучше Тэхёна в жизни не видели, так что ангел на плече омеги даже заморачиваться не советует, а, наоборот, показать себя в более домашней обстановке и не брать из шкафа ничего обтягивающего. Да и вообще, даже не пытаться накинуться на альфу с порога. В то время как на другом плече маленький, карманный демон во всю жужжит про то, что в домашнем Чонгук его успеет посмотреть сто раз, а вот в супер-пупер полупрозрачной блузке с широким вырезом, открывающим ключицы, уж точно вряд ли когда-нибудь, если та будет и дальше висеть в чужом шкафу и ждать своего часа. Решение вскоре принимается в сторону блузки. Маленький ангел исчезает с тяжёлым вздохом разочарования. Тэхён крутится перед зеркалом пару секунд, говорит Джихо, что готов на все сто процентов, и оба садятся на диван в гостиной. До назначенного часа ещё уйма времени, но неожиданно возникшее волнение из-за осознания, что Тэхён окажется в квартире Чонгука, на его по сути территории, одолевает уже сейчас. Это проявляется не только внутренними разборками с самим собой, но и внешне тоже. Джихо замечает, как у омеги дрожат ладони и коленки, встаёт со своего места и спешит на кухню, чтобы налить чай. Конечно, у него получается налить только заварку из маленького чайника, а вот дотянуться до большого на плите не хватает роста, и он кричит: — Помоги мне! На что Тэхён, хоть и закатывает глаза, но всё равно идёт, оценивает ситуацию и помогает залить кипяток, после чего со спокойной душой садится уже за стол. Он бездумно смотрит на часы и то, как медленно стрелки отсчитывают течение времени. Джихо ставит перед ним чашку с зелёным чаем, от которого исходит запах зелёного яблока и каких-то трав. Тэхён удивлённо смотрит, но не успевает ничего спросить. Малой выставляет перед ним ладонь и заявляет со всей важностью: — За счёт заведения. — Дай угадаю, — со всей серьёзностью пытаясь сдержать дикий хохот, спрашивает омега и отпивает горячей жидкости, — твои родители играли в романтический ужин поздно ночью, когда думали, что ты спишь, а твой отец был официантом? Джихо довольно кивает, словно радуется тому, что не пришлось объяснять всё самому. Тэхён усмехается и мысленно делает пометку, поговорить с сестрой по поводу их с мужем игрищ на глазах у малолетнего сына. Хоть бы отправили его к нему в гости на пару дней, раз так не терпится поиграть в течку или гон. Или к родителям отвезли бы! — Тебе налить? Джихо качает головой. — Это для тебя. Успокойся и пей ромашку, а потом с чистой совестью беги к своему мужику в гости. Омега начинает сёрбать чай. Так проходит ещё долгий и изнуряющий час. А затем звенит телефон и вспыхивает уведомлением о пришедшем сообщении. Чонгук ему, вероятно, строчит с самым радостным выражением на лице, иначе и быть не может. Тэхён от такой мысли только приободряется, улыбается, как ненормальный, наверно, потому что Джихо странно на него косится, пока с непроницаемым лицом тащит со стола печеньку и на сухую её кидает в рот. Прожевать сразу у него не получается. Тэхён наблюдает за его попытками в течение пары секунд, а потом предлагает ему свой чай. Малой в один мах выпивает весь остаток и расслабляется на диванчике, как желе. Омега не обращает на мальчика внимания, открывает сообщение и жадно вчитывается в каждое напечатанное красивыми пальцами альфы слово, едва не выпрыгивая из штанов от ощущения неземной лёгкости. Сестра бы назвала это любовью, Джихо бы сказал, что его дядя перепил вина на досуге, а их родители бы отправили пинком под задницу выбирать свадебный костюм, иначе жениха упустишь. Тот факт, что у этого жениха уже есть сын и один брак за плечами, их, очевидно, волновать не будет, только работа и наличие транспортного средства. Они прекрасно понимают, что их щепетильный сынок не особо горит желанием куда-то переезжать из своей отдалённой от мира дорогой норы с запасами алкоголя до конца света. Чонгук пишет о возможности встретиться пораньше, потому что он уже освободился и может забрать его прямо сейчас, но Тэхён отвечает коротким «я сам» и говорит Джихо: — Свидание начинается через десять минут. Тащи повязку. Малой соображает быстрее, чем омега, вскакивает и несётся в спальню так быстро, что едва не спотыкается о собственные ноги, собирает все углы по пути, так что какое-то время в квартире слышны только его ахи и охи. Тэхён убирает посуду и старается сильно не волноваться. Ничего особо криминального не произойдёт. Он уже выходил из квартиры и не умер от того, что постоял на детской площадке несколько минут. Но в голове вспыхивает: только вот чай не даёт того лёгкого опьянения, которое страх оказаться на открытой местности притупляет, а спасительной бутылки вина нет, да и Джихо уже показывается на пороге кухни и машет ему маской для сна. Перед дверью Тэхён всё-таки просит дать ему ещё пару минут, скрывается в небольшой комнате и шарит в выделенном ему шкафу, почти головой уходя в одежду и всё же доставая бутылку. Силы воли и смелости ему не хватило на то, чтобы выйти хотя бы на лестничную клетку. От этого внутри образовывается самая настоящая пустота, которая так и шепчет ему: ты никогда не сможешь стать нормальным. Ладони крепче сжимают бутылку, подносят ко рту, опрокидывают её и держат, пока весь алкоголь не исчезает в омеге. Джихо стучит, когда выделенные ему несколько минут перетекают в утомительные десять. Тэхён, сидя на коленях, в последний раз смотрится в зеркало, утирает капли слёз и поправляет тушь на слипшихся ресницах. Возможно, по его взгляду сразу можно будет распознать, что он выпил перед тем, как выйти из дома, но это единственная возможность на несколько секунд забыть о глупом страхе. Дрожащие пальцы плотно крепят повязку, прячут глаза под тканью, и Джихо хватается за его протянутые пальцы. — Ты же знаешь, куда идти, да? — его вопрос заставляет мальчика фыркнуть и потянуться к выходу. — Я посмотрел в интернете, так что знаю. — Даже я не знаю, как искать нужный подъезд и квартиру, а ты слишком много сидишь в интернете. Джихо не отвечает. Тэхён предполагает, что тот покачал утвердительно головой и забыл о том, что омега не может его видеть. Они заходят в лифт, и кабина ухает вниз спустя какое-то время. Сердце Тэхёна падает вместе с ней от осознания, что скоро они окажутся на улице да ещё и после того, как они публично назвали член Чонгука айсбергом, а задницу Тэхёна – сраным утонувшим Титаником. От чувства стыда омега краснеет, но не осознаёт это. Алкоголь в организме растекается так быстро, что при выходе из подъезда Тэхён едва не летит лицом вниз со ступеней, даже не понимая толком, что случилось. — Упадёшь, и тогда точно твой альфа не будет тебя любить. Разбитый нос тебя не украсит, дядюшка. — Какой я тебе ещё, нахрен, дядюшка?! — Не ругайся! — отзывается малой и фыркает. Делает вид, что не слышал, хотя он давно уже привык, что Тэхён порой бывает несдержан настолько, чтобы ругаться при нём. — Ты мне не указ, ясно? — Ты как ребёнок. — А ты и есть ребёнок. За препирательствами Тэхён не замечает, как они снова оказываются в лифте. Снимать повязку омега не спешит, делает это лишь тогда, когда слышит оповещение лифта о прибытии на нужный этаж. Знакомый по дизайну подъезд предстаёт перед ним, но Тэхён не спешит рассматривать каждый угол, уверенный, что надолго Чонгук здесь не задержится и рано или поздно примет предложение переехать в его дом… Тэхён жмёт на звонок и ждёт, когда им откроют. Конечно, Джихо не будет ждать его в коридоре и умирать от тоски, да и малого Чонгука выгнать надо на несколько часов, пока омега будет активно заманивать его отца в свои сети. Отказываться от такого альфы Тэхён уже не хочет, особенно после трёх самых лучших свиданий в его жизни ещё со времен старшей школы. В конце концов с опытным мужчиной встречаться намного лучше, чем с мальчиком-одноклассником, так что омега, очевидно, в голове уже видит их свадьбу: в его доме за городом, за высоким забором, на заднем дворе в окружении деревьев, которые посадили ещё при постройке коттеджного посёлка. Тэхён слышит возню за дверью, поправляет рубашку и оголяет, насколько возможно, ключицы, но Джихо успевает ударить его по руке и закатить глаза, прежде чем на пороге квартиры показывается… — Ты?! Тэхён складывает руки на груди и в момент из примерного и очаровательного омеги превращается в подобие редкостной стервозной змеи, готовой обшипеть гнусными словами каждого, кто скажет про него или его одежду что-то нелепое. Он выгибает одну бровь и смотрит так, что любой бы неподготовленный собеседник уже давно опустил глаза, но у подростков, видимо, много спеси и самоуверенности, раз этот противный мелкий пиздюшонок взгляд даже не отводит и позу его копирует. Им двоим остаётся только пощёлкать перед носами друг друга пальцами, но ни у Тэхёна, ни у пиздюшонка нет маникюра, который бы свёл с ума оппонента. Омега копирует эмоции подростка, вскидывает брови и насмешливо-показательно фыркает, идентично тому, как удивился мелкий: — Ты?! Наглую копирку тот игнорирует. Это даже могло бы заслужить уважение и аплодисменты Тэхёна, но его восторг прерывает: — Честно, я даже удивлён, что ты проснулся раньше девяти вечера. И не с похмелья. Тэхён щурится, уверенный, что до этого пиздюшонка запах алкоголя, что он выпил перед выходом, ещё не долетел, так что до последнего будет держаться от него подальше только лишь за тем, чтобы не тешить самолюбие этого комка гормонов и пота. — О, неужели, тогда тебе очень повезло, ведь я встаю гораздо, гораздо раньше. Твой отец дома? Вопрос риторический и точно не должен подразумевать саркастичный ответ, но мелкий пиздюшонок удивляет и в этот раз. Тэхёну начинает казаться, что, если на их пороге окажется полицейский с таким вопросом, паренёк ответит ему точно так же, как и омеге сейчас. С паузой в несколько секунд, достаточной для появления желания ударить в это лицо: — Возмо-ожно… Немая сцена глаза в глаза продолжается около десяти секунд. Всё это время никто из них не дышит, не моргает и не отводит взгляд. Тэхён начинает чувствовать жжение внутри и думать о том, что этому пиздюку точно всё ни по чём, ведь наверняка он сидит целыми днями в ноутбуке в тёмной комнате и живёт с принципом «темнота друг молодёжи, в темноте не видно рожи». Их драматичную сцену прерывает чих Джихо, отчего сын Чонгука переводит на него удивленный взгляд и цедит: — Не смог найти дорогу сам? — Позови Чонгука. Или я войду без приглашения. — Ты пришёл не в тот дом. Тэхён вздыхает. Он, конечно, знает, что взаимоотношения с этим мелким поганцем с самого начала не заладились, тот держит на него обиду и будет припоминать при любом удобном случае, что именно Тэхён почти сделал на глазах у всего двора, но… Очевидно, омега не думал, что всё будет настолько плохо. — Нет, в тот, — уверенно парирует, пусть он и не видел дорогу, по которой шёл. — Не-а, — паренёк вновь складывает на груди руки и фыркает, каким-то чудом закрывая своим тощим телом весь дверной проём. Препирательство начинает раздражать. — Собрание отродий Сатаны вниз по улице, потом выехать за город и свернуть направо. Там будет обрыв. Вот с него и пры... — Шивон! Голос Чонгука заставляет альфу встрепенуться и выпрямиться, с улыбкой повернуться к приближающемуся отцу и, конечно, пропустить Тэхёна в квартиру. — Отец? Я тут твоего гостя встречаю. Говорю, чтобы он проходил скорее. Тэхён закатывает глаза. Джихо, видимо, начавший топить за справедливость, поднимает вверх руку, словно он хороший мальчик, и парирует: — Вовсе нет, он сказал, что мы перепутали дома и чтобы пошли и спрыгнули со скалы! Чонгук смотрит осуждающе. Шивон нервно улыбается и тянет: — Это песня такая… Но альфа на него уже не обращает внимания. Он улыбается Тэхёну, и от этой улыбки омега едва не теряет равновесие, когда делает к нему шаг и всё-таки наступает на ноги косящего под гота паренька. Джихо тоже заходит, выпуская из своей ладони руку дяди, осматривается с любопытством и уже собирается под шумок смыться к себе домой, один, как взрослый, но его останавливают. — Как ты один пойдёшь домой? — Тэхён смотрит на него озабоченно. Эта новая эмоция на лице дяди вызывает у Джихо неоднозначную реакцию. — Так же, как и пришёл, — отбивает, Тэхён вздыхает. Не привык ещё, что сидит не с четырёхлеткой, а с вполне себе самостоятельным мальцом, который жопу себе спокойно сам подотрёт, до квартиры дойдёт и незнакомца пошлёт вместе с его конфетами. Омега вытаскивает из кармана одну из карт для расходов, которые он может себе позволить вместе с Джихо, протягивает ему и настоятельно рекомендует: — Купи себе вкусного и зайди в квартиру. Когда придёшь, сними мне кружок с тем, как ты запираешь дверь. Мальчик кивает, разворачивается и сматывается из чужого подъезда в считанные минуты. Его явно подгоняет желание поскорее залететь в магазин и скупить всю полку с шоколадом и чипсами. Однако Тэхён знает, что Джихо воспитан так, что не станет много покупать, даже если ему разрешат, так что ему спокойно хватит и одной пачки, а кошелёк омеги не пострадает. Шивон закрывает дверь в квартиру и выжидательно смотрит на своего отца. Он словно ждёт, что Чонгук поступит точно так же и выгонит его поскорее, снабдив с деньгами, но мужчина уделяет всё внимание Тэхёну. — Как ты? Хорошо добрался? Омега готов ответить и заверить, что у него и у его менталки всё более или менее нормально, так что беспокоиться точно не о чем, но не успевает даже коснуться ладони на своей талии, как их идиллию прерывает ворчливое за спиной: — Чё с ним станет? Тут идти две минуты от силы… — Шивон! Тэхён проглатывает эту колкость, потому что его обнимают и прижимают к себе, словно хотят защитить и спрятать от всего мира сразу. От тепла, исходящего от Чонгука, становится ещё уютнее, чем раньше. Омега словно попадает в мягкий кокон, откуда выбираться совершенно не хочется. Альфа будто его желание разделяет, ведёт вглубь квартиры, но из своих рук не выпускает. Тэхён не видит, куда сворачивает по дороге сын Чонгука, зато слышит его стенания: — О, моли Бога о мне, святая угодница, о том, чтобы Он, Отче наш, послал мне новую пару глаз и поскорее, иначе твой верный раб на пути становления и обретения духовного опыта и культивации окончательно ослепнет и не сможет исполнять волю Божью, как Ему будет угодно. Чонгук шипит в половину голоса, но Тэхён слышит, как альфа говорит себе, что надо запретить сыну читать так много новелл про небожителей. Омега не успевает подколоть, мол, он тоже таким промышляет, потому что у него много свободного времени, и, по идее, они с Шивоном точно должны найти общий язык хотя бы в этой теме, потому как его взгляд падает на подготовленный диван с мягкими подушками и пледом, вино на журнальном столике и еду, от которой вверх поднимается едва заметный пар. Тэхён разворачивается в руках альфы и улыбается в чужое лицо, довольное проделанной работой и реакцией омеги. Ладонями обнимает за щёки и тянется к нему, чтобы поблагодарить поцелуем. Чонгук понимает его, склоняется ближе сам и касается ответно своими губами, знающе и уже привычно двигаясь, а после углубляет поцелуй, сжимая талию омеги сквозь ткань блузки и прижимая рывком к себе, как любит Тэхён. Об этой маленькой детали рассказал ему сам омега на втором свидании, когда заикнулся о поцелуе и о том, что уже давно пора его схватить и прижать покрепче, чтобы из груди вышел весь дух. И кто Чонгук такой, чтобы отказывать? Уже будучи на диване, Тэхён просит у Чонгука его футболку и домашние штаны, жалея сто раз, что предпочёл красивую блузку удобству. Альфа только рад возможности поделиться не только одеждой, но и своим феромоном, так что это не становится проблемой. Позже Чонгук укладывает длинные ноги омеги на свои бёдра и мягко поглаживает коленки через ткань, но не заходит дальше, чем положено. Он передаёт Тэхёну то бокал вина, то виноград, который тоже оказывается очень любим последним. Тихий шум телевизора не заглушает их слегка сбившееся дыхание. Тэхён чувствует, как затруднённо, но в то же время с предвкушением бьётся собственное сердце. Волнение топит его в пучине не только жалости к самому себе и сожаления об очередном вечере в четырёх стенах, но и предвкушения того, что они смогут совсем скоро посвящать себя не только поцелуям. Первое, что Тэхён хочет сказать здесь и сейчас, крутится у него на языке какое-то время, прямо как остатки вина на дне бокала, который омега крутит в ладони и никак не решается на действие: либо выпить, либо заговорить. Но выбор приходится сделать, когда Чонгук начинает смотреть на него с тревогой. — Что-то случилось? Тэхён вздыхает, потому что… да, случилось. — Прости, что мы ни разу никуда из-за меня не выбирались нормально… Чонгук некоторое время сидит молча, как будто подбирает слова или пытается осознать сказанное, но уже через несколько секунд он тянется, чтобы убрать из рук Тэхёна бокал и притянуть к себе за запястья мягко и ненавязчиво. Что удивительно, но в квартире альфы Тэхён чувствует себя уютно и не скованно, охотно двигается по дивану ближе и замирает в нескольких сантиметрах от чужого лица, красивого и притягательного настолько, что хочется без лишних слов повалить на спину. — Мне неважно, где мы проводим время, — горячее дыхание опаляет щёку, и Тэхён расслабляется мгновенно, усаживаясь на разведённые бёдра мужчины и заставляя того инстинктивно сжать его талию ладонями и придерживать омегу осторожно и бережно, боясь напугать или оттолкнуть. — Ты же со мной. Судорожный вдох скрыть не удаётся, хотя Тэхён понимает, что Чонгук сказал эти слова от чистого сердца, а не из простого желания убедить его в том, что нет ничего страшного в постоянных свиданиях в четырёх стенах. Вряд ли Чонгук думает по-другому и предпочтёт встречаться с кем-то на стороне со временем, если вдруг они оба поймут, что побороть страх омеги не выйдет. Тэхён поджимает губы, но в глаза альфе старается не смотреть, прижимается, отдаваясь в тёплые руки, скользнувшие вверх по спине и нашедшие место под сводимыми вместе лопатками. — Вы ещё детей прямо здесь делать начните, — откровенно злобно цедит чужой голос, ворвавшийся так внезапно в их маленькую идиллию. Тэхён вздрагивает от тона, которого уж точно не ожидал услышать в свою сторону, а Чонгук прижимает его ближе, закрывает собой как может в такой ситуации и меняет их местами, едва сдвигаясь по дивану. Непонимание того, почему же Шивон так враждебно относится к присутствию омеги рядом с отцом, завладевает Тэхёном, хотя он и был готов к тому, что наладить контакт с юным альфой будет трудно. На деле же оказалось ещё хуже, чем он предполагал, потому что даже после укоризненного от Чонгука: — Шивон, ты мог бы уйти на несколько часов к своим друзьям? — парень не спешит двигаться с места. Более того, он подходит к кухонному островку, который прекрасно виден с дивана, демонстративно наливает себе кипяток в кружку и заваривает чай. Садится на барный стул и схлёстывается взглядами с Чонгуком, который явно не рад перспективе присутствия наблюдателя, творившего в квартире всё, что только захочет, даже не опасаясь получить наказание от отца. Тэхён неловко ёрзает на своём месте, жалея вовсе о том, что согласился встретиться в квартире альфы, кусает свои губы и хочет уже встать, извиниться и уйти домой. Его останавливает только то, что один добежать до квартиры он не сможет. — А вы не могли бы пойти на свидание в какой-нибудь ресторан? Как делают обычные люди, у которых есть дети, которым некуда пойти, чтобы дать двум взрослым поразвлекаться. — Шивон… Тэхён неловко улыбается и кашляет, привлекая внимание, чтобы ссора не перешла порог громкого скандала с последующим наказанием Шивона, который явно будет винить во всём омегу до скончания времён. Он поднимается с места и мягко поглаживает напряжённые надплечья Чонгука, то и дело спускаясь вниз по спине, отходит к островку по другую сторону от Шивона и прищуривается. Старается не показывать, что слова паренька задели его за живое внутри, а сердце болезненно сжалось от правды, которую сын Чонгука выплюнул в него уж точно не специально. Тэхён делает вид, что ничего не случилось, хотя желание всё же покинуть квартиру нарастает в нём каждую напряжённую секунду. — Не будем ссориться по пустякам, — с самой милой улыбкой тянет омега, ведёт ладонью, подзывая к себе Чонгука, и предлагает альтернативу: — лучше попьем чая вместе и закопаем топор войны на сегодня. Домашнее свидание – отличный способ найти и принять недостатки друг друга, понять, готовы ли партнёры жить вместе в дальнейшем и строить семью, — поясняет, явно сам оставаясь в лёгком недоумении от того, что знает это откуда-то. Скорее всего услышал в дораме, и теперь философские мысли из неё посещают его голову время от времени. Чонгук присаживается рядом и с тёплой улыбкой подхватывает ладонь Тэхёна и оставляет на костяшках несколько невесомых поцелуев. Шивон морщится и отворачивается, руша момент громким сёрбанием чая, отчего Чонгук смотрит на сына с предупреждением, а Тэхён – с насмешкой. — Сделаю чай. Шивон с противной усмешкой отворачивается, но от Тэхёна не ускользает его выражение лица. Прекрасно зная, на что способны обиженные на весь мир четырнадцатилетки, омега уже мысленно крестится несколько раз, читает молитву и просит Бога сохранить его душу в покое. Чонгук на неожиданную смену настроения сына реагирует с настороженностью, но не делает ничего, понадеявшись на то, что тот не станет устраивать сцен. Шивон их действительно не устраивает: спокойно готовит чай, ставит перед ними кружки, доливает себе кипяток и двигает в центр печенье в вазочке. Тэхён усмехается, осознавая, что внутри кружки может быть либо отборный плевок, либо целая горсть соли вместо сахара, но всё равно с упоением и улыбкой делает глоток. Вкусовые рецепторы жжёт от того количества соли, что Шивон туда вбухал. Тэхёну следовало бы прямо сейчас рассказать об этом Чонгуку, только вот с такими эгоистичными мелкими пиздюшатами нужно действовать в другом ключе: показать равнодушие или принять правила игры. Тэхён решает принять вызов, о чём сообщает взглядом глаза в глаза и очередным глотком чая, после которого омега вряд ли когда-нибудь почувствует какой бы то ни было вкус. Даже алкоголь придётся пить без ощущения того блаженного послевкусия на языке, потому что отныне языка у него нет и восстановлению тот не подлежит. — Так сколько говоришь тебе лет, Шивон? — учтиво начинает омега беседу, прерывая затянувшееся молчание. Чонгук благодарно улыбается и пинает сына под столом ногами, чтобы не молчал и отвечал, как подобает. Но Шивон делает вид, что не чувствует и не понимает, потому что ставит демонстративно локти на стол и щурится, чтобы выдать не менее насмешливое и язвительное: — А вам сколько? Чонгук собирается вмешаться, сказать, что неприлично такие вопросы задавать, но Тэхён улыбается, затем тянет один уголок губ в сторону, чтобы такая улыбка придала ему некий шарм с отблеском предупреждения, потому что свой возраст вспоминать он не хочет, но этот пиздюшонок вынуждает идти на крайние меры. Рассказать про соль в чае или лучше не стоит пока? Подождать ещё лет пять, пока в их жизни всё не устаканится настолько, чтобы знать точно, что Чонгук никуда от него уже не денется, как бы не пытался его сын-проходимец с идеями детсадовца. Даже Джихо может лучше придумать план, как выжить омегу из кровати отца без регистрации и смс. — Тридцать, — тянет злобно и с превосходством, словно выиграл целую войну, но вот у Шивона точно другое мнение об этом. — А тебе, судя по тупым шуткам, десять. — Да я!.. — Стоп! — Чонгук успевает остановить речевой понос раньше его извержения, и Тэхён тут же жмётся к мужчине ближе и улыбается самой невинной улыбкой в мире. Чаепитие заканчивается быстрее, чем ожидал Чонгук. Шивон с довольной улыбкой смотрит за тем, как омега отказывается от новой порции и несильно, но заметно для него, морщится. От одной щепотки соли вкус бы не поменялся в сторону отвратительного, поэтому он, чтобы наверняка, насыпал сразу две столовые ложки, уверенный, что Тэхён такого испытания точно не выдержит. Однако это не принесло ему особого удовольствия лишь потому, что никаких эмоций на лице омеги не промелькнуло, никто на него не стал кричать и устраивать скандал на глазах отца, никто не вскочил и не убежал из их квартиры, сломя голову. Чонгук видит недопитый Тэхёном чай и тянется к кружке, чтобы допить и не выливать, но омега и Шивон вскрикивают одновременно и слишком синхронно для тех, кто не поладил: — Нет! Не пей! — Не пей! Но Чонгук не успевает среагировать. Солёная жидкость на дне кружки обжигает ему рот, а язык начинает нещадно печь. Альфа удивлённо выдыхает и успевает всё же половину выплюнуть обратно, прежде чем проглотить. Шивон, кажется, съеживается на стуле, а Тэхён смотрит с тревогой в глазах и участием. Тянется, чтобы погладить мужчину по спине, и только от этого жеста Чонгук приходит в себя. — В комнату. Живо. Тэхён обеспокоенно смотрит на то, с каким выражением лица Шивон встаёт из-за стола и уходит из кухни. Кружки остаются на столешнице островка неубранными. Омега спешит помочь, но Чонгук удерживает его рядом за запястье и притягивает в свои объятия, вздыхая так тяжело, словно быть отцом четырнадцатилетки самое ужасное, что он мог бы себе вообразить. Возможно, это и правда так, Тэхён не станет судить без собственного опыта, поэтому с лёгкостью устраивается меж разведённых ног и укладывает ладони на широкие плечи. — Прости за это, — альфа с шумом дышит и одной рукой массирует переносицу. Вторая всё ещё обнимает омегу за талию и мягко прижимает ближе, отчего Тэхён может думать только об этих пальцах, поглаживающих его поясницу сквозь одежду. Желание почувствовать эту ладонь под футболкой и в штанах растёт по мере того, как кухню заполняет тяжёлый феромон и глубокий, тихий голос. — Стал таким вредным, когда узнал про наш с женой развод. Конечно, любой ребёнок воспримет всё в штыки, если узнает, что его семья распадается навсегда, но Шивон… очень остро отреагировал. Я думал, что суд оставит его с Миюн, но она отказалась в силу того, что её работа связана с частыми переездами. Тэхён видит, как опускаются плечи Чонгука от таких слов, поэтому спешит поднять его лицо ладонями вверх и улыбается, когда они пересекаются взглядами. Тёплый поцелуй служит блокатором плохого настроения, а ладонь альфы действительно начинает медленно заползать под футболку омеги. Тэхён тихо мычит, желая, чтобы Чонгук никогда больше не трогал его через одежду, судорожно вздыхает и, наконец, чувствует на своей коже касания. Омега отстраняется, когда воздуха начинает не хватать, и заставляет партнёра посмотреть на себя. — Ты же не думаешь, что виноват, так? Мужчина неуверенно кивает, это не укрывается от взгляда Тэхёна. Стоя у кухонного островка, не очень удобно находиться друг напротив друга и смотреть глаза в глаза на одном уровне, поэтому Тэхён осторожно тянет альфу обратно к дивану. Чонгук подчиняется, но в последний момент кидает взгляд на кружку, в которую недавно его сын навалил целую гору соли, и поджимает губы. Конечно, он думал, что будет нелегко, но не знал, что его сын способен опуститься до таких гнусных шуток и попыток отравить того, кто за последнее время из постороннего смог стать таким близким, помог ему расслабиться и заново влюбиться. Чонгук устраивает Тэхёна удобнее на диване и подкладывает ему под поясницу подушку, прежде чем вернуться в пространство кухни и налить в стакан прохладной воды. Один раз Чонгук умудрился тоже попробовать сей шедевр кулинарии от сына, не зная, что этот напиток был предназначен вовсе не для него, а для его второй попытки завязать серьёзные отношения. Эта попытка, стуча каблуками, ушла от него раньше, чем вытерпела издевательски-язвительную тираду Шивона про её внешний вид, манеру одеваться и всё то, что мог придумать и найти подростковый мозг в период особо сильного гормонального всплеска и гнева. — Наверняка он думает, что я ужасный отец и лучше бы ему жить с матерью, — Чонгук закатывает глаза, пытаясь выглядеть невозмутимо, но защитный жест в виде сложенных на груди рук говорит Тэхёну лишь о том, что альфа переживает намного глубже и сильнее, чем показывает. — Она совершенно не была готова, так ещё и младше меня на пять лет. Думала, что это легко, поэтому всё разрешала, а я, естественно, был в роли плохого копа. Тэхён, чувствуя всю серьёзность ситуации, не сдерживается и прыскает в кулак, заставляя Чонгука сбиться и удивлённо посмотреть на него. Стакан с водой в руках только мешает касаться альфы и поддерживать хотя бы так, поэтому ему приходится всё выпить прежде, чем Чонгук бы воспротивился. Холодная жидкость ненадолго помогает унять пекло во рту, и что-то Тэхёну подсказывает, что Шивон в чай добавил ещё и перца чёрного половину столовой ложки. Омега мягко улыбается и тянется к Чонгуку, обнимая и потираясь кончиком носа о ворот чужой футболки. Природный феромон приятно греет его изнутри терпкостью и ненавязчивостью, от которой кружит голову сильнее, чем от алкоголя. — Прости, — его улыбка способна растопить сердце альфы. Чонгуку ничего не остаётся, кроме как обнять его в ответ. — Если ты подумал обо мне в роли плохого копа… то для моего сына это, вероятно, самое ненавистное, что он может себе представить. — Я уверен, он понимает, что ты делаешь это ради него, а не просто так. Я не специалист по детям, но все мы подростками были вредными и с полным чемоданом желания поскорее свалить от родителей. — Ему четырнадцать. Тэхён пожимает плечами, ловко перекидывая ногу через расслабленные бёдра. Чонгук разводит колени шире, чтобы омеге удобнее было на нём сидеть. Пальцы Тэхёна мягко зарываются в волосы на затылке альфы и начинают плавно и осторожно массировать кожу, отчего альфа приглушённо мычит и откидывает голову назад. Через несколько секунд Тэхён всё же произносит: — Я убежал из дома в пять, потому что моя старшая сестра, которой тогда было одиннадцать, очень сильно разозлилась на родителей из-за отказа покупать ей какую-то новую модную вещь. Помню только, что они очень сильно ругались, потом сестра закрылась в нашей с ней комнате и не пускала меня. Говорила, чтобы я шёл отсюда подальше и не мешал ей жить. Конечно, тогда я жутко обиделся и хотел пожаловаться маме. Чонгук отрывает пальцы Тэхёна от своей головы, сжимает их в своих и целует костяшки, прерываясь лишь на поцелуи в улыбающиеся губы и тем самым останавливая рассказ о детстве на секунду. Тэхён ложится на него, Чонгук позволяет, впервые после развода ощущая себя очень правильно с омегой на груди и его холодной ладонью, греющейся у него на шее под воротом футболки. — Но мама тогда тоже не сильно хотела меня слушать. Я не стал подходить к отцу лишь потому, что он бы точно сорвался на меня, так что я предпочёл собрать скромные остатки из холодильника в тряпку, которую нашёл Бог знает где, и ушёл. — Далеко? — насмешливый голос скрыть не получается, и Чонгук кашляет, отвлекая внимание, но Тэхён уже возмущённо выдыхает через нос и пыхтит, ударяя несколько раз его кулаком в грудь. — С пятого на третий спустился, почувствовал вкус свободы, а потом за мной прибежал отец. Чонгук усмехается уже в открытую, раз за разом перехватывая юркие кулаки у самой груди и прижимая к себе, но Тэхён каждый раз использует щекотку в борьбе против злого альфы, после чего с победой вскидывается на чужих бёдрах и неосознанно их сжимает. В тихом смехе и лёгкой перебранке прошло ещё несколько минут, а потом их идиллию прерывает звонок в дверь. Чонгук спешит открыть, чтобы забрать доставку еды для ужина. — Шивон, выходи есть! — громкий окрик рядом с запертой дверью должен был долететь до его непутёвого сына, даже если он сидит в наушниках и слушает гудок паровоза. По крайней мере так думает Тэхён, потому что голосом Чонгука орут только заядлые военные и генералы, уж точно не офисные работники с машиной в кредит. Еда на столе появляется довольно скоро, только вот Шивон из своей комнаты так и не выходит. Чонгук с виноватой улыбкой и огнём в глазах, с обещанием надрать уши выступающему без повода подростку чуть позже встаёт со своего места и скрывается за углом. Тэхён поджимает губы и думает, что это он виноват в том, что отец и сын создали проблему непонимания собственных чувств и эмоций друг друга, поэтому один обижается, как маленький ребёнок, а второй злится и наказывает, чем провоцирует ещё больший конфликт и диссонанс в душе сына. Тэхён, если уж честно, полный профан в том, что касается воспитания детей и психологии между людьми, но точно уверен, что этим двум надо срочно поговорить, пока трагедия не достигла своего печального финала и не стала предметом всеобщего внимания в местном дворе. Он сам уже давно отвык от всего, что касается многоэтажных домов, общих дворов с любопытными взглядами и языками, любящими пошушукаться насчёт чужой личной жизни, потому что своей нет, а поговорить о чём-то конечно же надо. Тэхён прикрывает глаза, слышит стук в дверь и тихий, но строгий голос Чонгука, но Шивон на них никак не реагирует. Вероятно, Тэхён не понравился сыну альфы так сильно, что у него нет желания потерпеть даже ради отца. Омеге становится в несколько раз ещё более неловко, чем до этого. Он поджимает губы и от волнения едва не жуёт их в порыве, сжимает до посинения пальцев стакан с водой, но не может сделать ни глотка, пока за стол не сядут все члены семьи. В конце концов, он в гостях и точно не должен начинать есть без Чонгука и Шивона. Или хотя бы без одного из них. Вскоре… Чонгук возвращается один, и это приумножает переживания Тэхёна и желание поскорее уйти отсюда, чтобы не накалять атмосферу. Омега неловко мнёт пальцы от невозможности помочь хоть чем-то, потому что вряд ли Шивон будет слушать того, кто так внезапно и беспардонно влез в их жизнь и перевернул всё. Возможно, это из-за того червячка внутри, который прямо говорит, что Тэхён специально хочет лишить ребёнка отца, хочет, чтобы Чонгук отдалился от сына ещё больше и уделял ещё меньше внимания, чем сейчас. Омега уверен, что Шивон мыслит именно в этом направлении, потому что Чонгук не старается наладить контакт со своим ребёнком так, как это обычно делают родители. От такого по телу бегут мурашки, мысли приходится завернуть на середине. Он не может так просто советовать что-то, говорить про чужую жизнь и методы, что Чонгук использует для воспитания, но он, по крайней мере, понимает Шивона из-за своих собственных родителей. Вряд ли здесь такая же ситуация, но если подросток считает свою маму – верхом добродетели только потому, что она разрешает абсолютно всё, то это определённо проблема. И вмешиваться он точно права не имеет никакого, но поддержать или направить Чонгука в нужную сторону он может. Завуалированно и ненавязчиво, так, чтобы мужчина осознал, что он сам пришёл к такому решению. Но сколько раз до этого альфа с ним разговаривал? Может ли быть, что это всё бессмысленно? Чонгук не производит впечатления человека, настолько не знающего азов воспитания и важности диалога. — Мне стоит уйти?.. — уточняет Тэхён, складывая вместе пальцы и едва не выгибая те до хруста в обратную сторону от накатившей волны неудобства и паники. Он словно вновь оказался на открытой местности, посреди толпы, которая толкается, пихается, не замечая его. Чонгук смотрит на него с удивлением, касается осторожно через стол, занимая место напротив. Такое расстояние не по душе Тэхёну, но он понимает, почему альфа несколько отдалился, спустя минуту. Шаркающие шаги в коридоре, недовольное лицо Шивона и его протяжное, злое и тягучее: — Мама бы разрешила есть в комнате. А потом зло припечатывает, косясь на Тэхёна: — И не приводила бы в квартиру кого попало. — Тэхён не… Омега качает головой. Он смотрит в глаза вспыхнувшего в одночасье Шивона, который до этого уже успел сесть и сжать в руках вилку. Костяшки белеют в мгновение, и Чонгук неожиданно хрипит: — Если тебе так нравится жить с матерью, то я позвоню ей сейчас же. Будешь кочевать вместе с ней, спать на потолке в актёрском трейлере и слушать, как Миюн говорит тебе свалить на улицу на пару часов, когда ей тоже захочется кого-то привести. Тэхён чувствует себя не в своей тарелке. Он хмурится, кусает губу и гнёт руки, не зная, на чью сторону встать, чтобы остановить зарождающийся конфликт. Ему нужно было сразу уйти, как только Шивон начал показывать характер. Чтобы наладить отношения с подростком, потакать во всём ему точно не нужно. Может, жалкий вид опечаленного отца всё же заставит его поверить в то, что, Чонгук не сможет быть до конца жизни один. Но, даже если Шивон и видел такого отца, то, вероятно, не придал этому значения. Поговорить друг с другом они не могут тоже. Тэхён смотрит косо на не зашторенное окно, выходящее на детскую площадку и двор перед их домом. Уходить сейчас одному страшно. Хоть он и пил алкоголь, ни капли опьянения сейчас уже не чувствует, а другой выход он просто не видит. — Всяко лучше, чем здесь! — едко заканчивает Шивон, смотрит зло на притихшего омегу и выходит из кухни. Не хватает только драматичного хлопка дверью, но его не следует. Чонгук закрывает лицо руками и качает головой. После разговора он кажется уставшим ещё больше. Тэхён тянется, чтобы сжать поникшее плечо ладонью. Тепло чужой кожи чувствуется даже через ткань одежды, омега поджимает губы, когда Чонгук смотрит на него, стараясь выглядеть не таким подавленным, каким является на самом деле. — Мне лучше пойти домой, чтобы вы смогли… поговорить. — Тэхён… Омега улыбается скованно, впервые не зная, что сказать. Ещё никогда ему не приходилось быть меж двух огней, быть предметом спора и разногласий отца и сына, и уж тем более решать, оставаться ему здесь и дальше, делая вид, что ничего не случилось, или лучше поскорее уйти и считать, что свидание прошло хорошо, но могло быть и лучше? Конечно, после такого Тэхён не будет заставлять Чонгука писать ему сообщения с просьбами ещё раз встретиться и оставлять их без ответа. Конечно, Тэхён не намерен оставлять альфу так скоро и так просто, из-за вспышки гнева со стороны подростка с играющими гормонами, с которым можно рано или поздно поговорить по душам и расставить все точки над i. Омега уверен, что у Шивона есть свои причины так яро отрицать любые отношения своего отца, отталкивать его, не принимать выбор и эмоции такого близкого человека. Просто его надо натолкнуть на правду, на попытку поделиться и рассказать, чтобы негативные эмоции от проблем не копились внутри, а нашли выход и благодарного слушателя. Тэхён извиняется ещё раз, не даёт Чонгуку и слова вставить, убеждая, что сейчас это будет лучшим решением. В сложившихся обстоятельствах лишний человек будет только усугублять ситуацию. Омега точно знает, что причиной конфликта стал именно он и его внезапное присутствие. Становится ещё более неуютно от того, что он до сих пор находится здесь. Тэхён ощущал подобное несколько раз, когда впервые выходил за пределы своего коттеджа с бутылкой вина внутри себя и в попытках без паники дойти до ожидающего его такси. Сейчас всё оказывается куда сложнее. В нём ни капли вина, только осознание, что придётся выйти за пределы полюбившейся квартиры одному и уже там просить сестру прислать за ним Джихо с повязкой. Чонгук его провожает в смешанных чувствах. Они прощаются скованно, не так, как на втором или третьем свидании. Тэхён поджимает губы, но думает, что так будет лучше для всех. Ему всё ещё неловко от нахождения тут после такой ссоры, но Чонгук, кажется, не видит причин для ухода, хоть и не пытается его остановить. Когда за омегой закрывается дверь, альфа раздражённо втягивает носом воздух и косится в сторону запертой двери в комнату сына. Желание вымесить скопившуюся злость прямо сейчас растёт с каждой секундой. Вместо того, чтобы поговорить с Шивоном, как это и сделал бы родитель, Чонгук уходит в свою спальню и выходит на балкон. Фигуры Тэхёна уже не видно или он всё ещё не вышел из подъезда. Только сейчас Чонгук осознает, что омега не может один дойти до своего подъезда. Волнение с новой вспышкой злости смешивается у него в груди и заставляет сердце ускорить ритм, а ноги едва не сорваться к выходу, но… Подъездная дверь всё-таки хлопает, и громкий детский голос начинает что-то вещать, слова долетают даже до Чонгука. Джихо идёт рядом с медленно шагающим омегой, держит того за руку и ведёт вперёд, подстраиваясь под чужой шаг. Чонгук едва не свешивается вниз, чтобы увидеть больше, но они идут к нему спиной, так что увидеть лицо Тэхёна почти невозможно. — Почему так рано, а?! Только не говори, что этот альфа тебя обидел! Тэхён, должно быть, ответил что-то тихо, и Чонгук замечает в свете фонарей, как свободная от хватки Джихо ладонь Тэхёна сжимается в кулак и разжимается, как будто нервничает омега больше чем всегда. Наверняка у него пальцы очень холодные, а он сам не замечает этого. — Ещё чего! Не обидел… А чё ревёшь тогда? Чонгук уже слышит ответ, хотя от слов малыша становится страшно. Тэхён действительно плакал из-за этого? Из-за глупых слов его сына, который опять ляпнул и не подумал, оскорбил, пусть и не намеренно? Чонгук чувствует, как внутри что-то обрывается. Он оказывается напротив выхода, тянет на себя ручку, чтобы выйти, догнать и убедить в том, что ничего страшного в этой ситуации нет и плакать из-за этого нет смысла, но в этот момент из своей комнаты выходит Шивон. Это становится спусковым крючком. Вместо того, чтобы поскорее выйти и не развивать конфликт, Чонгук тянет ручку на себя и с щелчком позволяет двери закрыться, после чего поворачивается к сыну и с усталым вздохом спрашивает: — Тебе совсем всё равно на то, что ты говоришь прежде, чем думаешь? Подросток замирает, словно олень в свете фар, в проходе коридора квартиры, рядом с дверью в ванную комнату. Видит, каким злым сейчас выглядит отец, думает, что лучше соглашаться со всем, что тот говорит, но всё же считает, что его необоснованно обвинили, раз он спасает счастье своего отца и их тихую мирную жизнь в одиночестве. Им ведь так хорошо было вдвоём! Они вечерами смотрели фильмы, которые находил Шивон, вместе ели на кухне, где в перерывах он воодушевлённо делился с отцом проведённым на уроках временем и ситуациями, которые случались с ним или с его друзьями. Короткая беседа приносила Шивону счастье и ощущение, что они настоящая семья! Даже без мамы, которая, как оказалось, возвращаться не очень желает, а лишь откупается деньгами. Почему он должен считать, что какой-то новый омега сможет влиться в их семейную жизнь? Вместе с его появлением придут и перемены, которых Шивон страшится больше всего – у отца будет новый парень, потом жених, муж, у них появится ребёнок, а про него все забудут. Отец забудет о нём, так же, как забыл о маме. Она не была образцом для подражания и, очевидно, между ними нет и не было особой связи и любви, но она всё ещё присутствует в их жизни! Косвенно, но она есть. Как и чувства, как и Шивон! — Что я сделал? Вопрос выходит осторожным, глухим, но в тишине квартиры Чонгук его слышит прекрасно, даже можно сказать оглушающе, но не настолько, чтобы сорваться. Он прижимает подушечки пальцев к переносице и тяжело вздыхает, прежде чем вновь посмотреть в глаза сына и сделать вывод, что Шивон даже не раскаивается и не испытывает вину. Ни капли понимания в глазах. Это наталкивает на мысль, что, может, Чонгук что-то сделал не так в процессе воспитания и лучше было бы оставить Шивона с его матерью. Она наверняка бы лучше справилась с его воспитанием. Наняла бы профессиональную няньку и не волновалась бы о том, что Шивон может что-то натворить или испортить ей карьеру. Эту мысль альфа отгоняет моментально. — Ты уже забыл, что испортил мне встречу? — старается говорить спокойно, но вспоминает, как маленький племянник спросил у Тэхёна, почему тот плачет, и дыхания едва хватает на то, чтобы успокоиться. Шивон закатывает глаза. — Если хотели пообжиматься, то встретились бы в другом месте, — его слова Чонгуку не нравятся, как и то, с каким пренебрежением говорит Шивон, но ответа не следует. Чонгук решает пока повременить с разборками, хотя понимает, что это необходимо – поговорить с сыном, пока такие прекрасные встречи не стали постоянно заканчиваться внезапным уходом Тэхёна со скупой улыбкой вины, как будто это омега виноват во всём, что касается их отношений родителя и подростка. Вот уж кто-кто, а Тэхён точно не виноват в постоянных ссорах с Шивоном, учитывая достаточно вспыльчивые характеры обоих альф. У Чонгука он проявляется не так агрессивно в силу возраста, в то время как Шивон может вспыхнуть мгновенно, словно спичка, разнести половину комнаты, а потом препираться с отцом и мучиться от домашнего ареста с отключенным Wi-Fi в квартире на неделю. — Нет, не могли, — отрезает старший альфа и смотрит так, словно за ещё одно слово поперёк он запрёт Шивона в комнате на месяц. В ответ слышит насупленную тишину и гнусавое дыхание. Закатывает глаза, пока накладывает сыну еду, ставит тарелку перед чужим лицом и уходит в другую комнату. Чонгук не видит полный разочарованных надежд взгляд в спину от сына, его насупленные и сдвинутые к переносице брови, будто тот только и ждал, что они с отцом смогут посидеть на кухне в одиночестве, поговорить, как раньше, до появления омеги в этой квартире и в жизни Чонгука. Но очевидно, что сейчас альфа даже слушать сына не желает, не то что проводить с ним время. Шивон нахохливается, словно воробей, на еду смотрит с ноткой отвращения, как будто её готовили не в любимом ресторане, а новый омега отца. Он бы и дальше сидел в комнате голодный и обиженный на весь мир, но прекрасно слышал, как хлопнула входная дверь и ушёл нежданный гость, так что смысла и дальше оставаться в крепости он не видел. Не знал только, что отец настолько сильно разозлится, что не захочет с ним даже находиться в одной комнате. Чонгук же успевает уходя забрать с дивана плед и подушки, которые за прошедшее время впитали в себя тепло и феромон омежьего тела, осторожно, боясь, что магия вечера разрушится окончательно, складывает всё в одну стопку, а потом бережно убирает в шкаф, надеясь, что всё это не схлынет с ткани так быстро, что он и глазом моргнуть не успеет. Дышать запахом с пледа Чонгуку пока кажется несколько неправильным, даже диким, учитывая, что они с Тэхёном до сих пор не установили статус отношений, да и отношения ли у них вообще. Хотя первый поцелуй у них был, за ручку держались, о своих страхах тоже рассказали, так что… они, можно сказать, полноценная пара. Осталось сказать об этом Тэхёну, но он, кажется, и не против вовсе. На телефон приходит уведомление от омеги. Чонгук практически несётся к нему, оставленному в гостиной, едва не снося углы. Шивон с кухни, всё ещё дующийся то ли на еду, судя по его злому взгляду в тарелку, то ли на ситуацию, то ли на отца, смотрит на альфу с удивлением, а потом закатывает глаза, когда понимает, в чём причина ажиотажа. Тэхён пишет короткое: «вызвал такси, так что скоро буду дома», и кидает несколько смайликов. Чонгук улыбается, рвётся отправить миллион в ответ, но сдерживается только из-за внутреннего ворчания – так в начале отношений никто не делает, а у вас этих самых официальных отношений ещё и нет даже. Через полчаса Тэхён добавляет, что добрался, кидает селфи в какой-то большой комнате, которую альфа идентифицирует как кухню: из-за выглядывающего островка, гарнитура и раковины. Под такой фотографией он бы охотно оставил сто тысяч комментариев о красоте, но… отправляет ответную фотку, пишет, что ждёт следующей встречи. «Может, следующая встреча будет у меня?» — читает в ответ через несколько минут и чувствует нотку угрызения совести. Шивон очевидно доставил Тэхёну уйму неудобств, и омега теперь больше не хочет сюда приходить. Это больно бьёт по самооценке и укрепляет ощущение, что альфа делает что-то не так. Но всё равно отвечает положительно. А в тайне радуется, что их следующее свидание начнётся и закончится тогда, когда захотят они оба, а не вынужденно из-за одного нервного подростка с синдромом повышенного желания привлечь к себе всё внимание.