Отмеченная

      Сукуна сноровисто отделял ещё тёплую плоть погнутым кунаем, она сочилась кровью у него на руках и стекала на пожухлую траву, что была отвратительно мокрой от сильного дождя.       Вгрызся с энтузиазмом, однако спустя пару мгновений отпрянул, испепелил мясо в руке и сплюнул на землю, недовольно морщась. Насыщенный теплом огонь испарял все капли, а пар, подхваченный потоками ветра, пропадал вдали́.       Да, они с шестиглазым ограничены. Использовать чакру долго как девка они не могут, но… принадлежность к другому миру и опыт манипуляций другого рода энергией у них имеется. Им не составило большого труда прочувствовать все триста шестьдесят один узел чакры и понять, что большинство техник, в частности простых и доведённых до автоматизма, можно избавить от этапа складывания печатей. Знания прошлого позволяют чётко направить чакру, преобразовать и выпустить за пределы тела. В итоге, разжечь Катон на ладони не составляет труда, требуется только дополнительно прогнать чакру через полость лёгких и подчерпнуть кислорода из собственных запасов либо довести чакру в каналах до верхнего концентрационного предела воспламенения и смешать с воздухом окружающей среды, что вызывает мгновенную вспышку огня на ладонях.       Каждый раз он торопится под влиянием охотничьего азарта и только потом думает, что плоть людей нуждается в обработке. Сейчас он изредка жалеет, что никогда не интересовался у Ураумэ, как тот готовил человечину.       Мужчина под ним заливался молчаливыми слезами и от шока не мог сдвинуться с места, дёргано замотал головой, стоило ему заметить как Учиха раздражённо оглядел его с головы до пят. Доля разочарования и отвращения в графитовых глазах внушала первобытный ужас взрослому мужчине.       Послышались шаги, и к шокированному отступнику добавилось несколько бездыханных тел. Мужчина, сам того не желая, с трудом обернулся на своих товарищей. Ему почудилось будто где-то сошла лавина и треснула земля, однако с грохотом и влажным чавканьем рядом упали мертвецы. Судорожно выдохнул воздух с отрывистым хрипом. Изувеченные, с открытыми переломами и обилием гематом, рваными разрывами тканей.       — Чего ты его мучаешь?       Тихо поинтересовался незрячий и, не дожидаясь ответа, ладонями повернул лицо отступника в свою сторону. Шквалистый ветер хлестал лицо живого мертвеца, пытаясь разгладить гримасу ужаса.       — Зная моего братца, ты, вероятно, отчаянно кричал, — пальцы неохотно протолкнулись в рот, ощупали дёсна с пустыми лунками, сочащимися кровью, и поломанными корнями зубов, — а он не любит такое.       Сукуна неопределенно вздохнул и отвернулся. Двуликий уже знает всё наперёд. Она изучит тело, которое он отбил, считает память человечишки на наличие упоминаний всяких неопознанных черепах, и они в тишине пойдут сдавать неудачников в пункты сдачи тел, где им отвалят неплохих деньжат. Чёткий удар большим пальцем в висок окончил жизнь доходяги.       На его приступы каннибализма она только странно хмыкает.       — Рано или поздно ты доиграешься, Сукуна, — пробубнила она не впервые, сгрузив тела в свиток и с силой кинула ему в грудь. Сукуна подачу принял, слегка качнулся и выпрямился.       — Рассказывай, — только и сказал он, неспешно догоняя женщину.       Глаза она не успела прикрыть за слоями бинтов и тряпок для глаз, что позволило наблюдать усталый взгляд и тугую работу мысли.       — Напомни мне, братец, из какой ты эпохи вылез?       — Я был рождён в эпоху Хэйан. Более тысячи лет до рождения шестиглазого, — вздохнул двуликий, рассматривая цветущее поле и бушующую грозу. Свежо. Ему нравилась нынешняя погода.       — Историк, дарующий такое название периоду, был явно преисполнен иронией, — скучающе откликнулась по бредовому стечению обстоятельств его сестра. Желание вдавить хамку в землю зарождалось подобно адскому пламени. Благо контроль над техниками у него отменный.       — Просто предупреждаю, ты не в своём опупенном теле с регенерацией. Ты стал уязвимее и большинство пассивных эффектов тебя покинуло, — его щёку оттянули до неприятной пульсации.       Хруст. Тихий свист сорвался с девичьих губ, а улыбка до странного мягко отразилась на лице хамки. Он раздробил ей пястье, а эта дура бровью не повела. Щёлкнула по носу той же рукой и предусмотрительно поставила подножку, стоило Сукуне только повернуться по направлению к ней. Он легко перешагнул препятствие, грозно наступая, когда сестра с задумчивым видом шла спиной вперёд, не спуская глаз.       Из-за дождя мокрые волосы закрывали обзор. Двуликий привычно прошёлся рукой, укладывая локоны назад, когда как у Рай они ничуть в объёме не потеряли.       — В человеческом мясе есть белки — прионы. Они не усваиваются нашим организмом и частично модифицируют остальные. Далее в ногу со временем идут слабость, дрожь в конечностях, слабоумие и смерть.       — Додумалась же сказки рассказывать, — ехидно прокомментировал Король Проклятий.       — А ты хочешь проверить на себе? Повторюсь, ты не в том теле, чтобы пренебрегать подобным, — голос Учихи поддержал раскат грома, а дождь полил как из ведра. Они стояли друг напротив друга, выжидая.       Томоэ медленно вращались на радужке глаз, вводя в лёгкий гипноз. Сукуна опустил голову, в сандалии заливалась полевая грязь, а ветки кустов лобызали щиколотки.       — Я учту.

***

      Сукуна малость выпал из реальности, без стеснения рассматривая альбиноса на реке и половинчатого мальчишку.       Что же получается, этот мелкий зассанок, следил за своим старшим и спалил его на гулянке с дитём вражеского клана?       Зрелище несколько смехотворное, даже попахивает абсурдом.       — Четверо на четверых, — пробормотал мужчина с моном Сенджу, разглядывая Таджиму. — Успел среагировать или твой отпрыск давно знал об этом?       — Чистая случайность, — скосил глаза на Сукуну.       Изуна влетел на полигон их дома птицей с вестью, что первенец Таджимы уже который раз на реке встречает мальчишку из другого клана. Таджима отрешённо кивнул, рассматривая, как его сын Тошайо, качаясь из стороны в сторону, пытался встать. Не брать же его младшего сына на встречу, когда можно прихватить выгибонистого брюнета. Если бы не угроза порки этот сопляк едва ли с ними на реке стоял. Уж больно незаинтересован был в противостоянии и нахально игнорировал приказ Таджимы.       Буцума же недоверчиво покосился на ноги юноши, чьи стопы касались речной гальки, когда как все остальные спокойно стояли на воде.       — Эй, недоумок, — ленно позвал Мадару двуликий, собирая все взгляды, — ты каким членом не почувствовал слежки своего младшего? — руки старшего отпрыска Таджимы сжались. — А ты? — посмотрел уже на Хашираму, что выровнялся по стойке смирно. Краем глаза замечая, Мадара едва сдерживает ругательства в сторону своего соклановца. — Своим пренебрежением, вы похерили мне планы на день, — расслабленная поза Сукуны смутила всех шиноби. Буцума же с удивлением смотрел на Таджиму, что не вставил и слова. Будто… лай этого мальчишки не оскорблял его и его детей.       Таджима и сам был не в восторге от пустословия зарвавшегося Учихи. Однако, сделать вид, что всё так и задумывалось, сейчас выгоднее. Это уже не заноза в глазу, а целое полено. Если Мэсэйуки не может выстроить дисциплину в своём семейном кругу, этим займётся он.       — Ты серьёзно? — не смог смолчать Буцума, рассматривая усмехающиеся глаза напротив.       Удивительно синхронно губы Сукуны и Таджимы разошлись в зверином оскале.       Тобирама сделал крепче хват на рукоятке тати. При первом столкновении с Учихой он понял, что они примерно равны в силе, вот только с ними Итама… Он не в коем случае не умаляет сил своего отото, но по реакции главы клана Учих…       — Ани-сан, — вмешался мелкий Учиха. — Ты можешь поговорить с Сукуной позже. Лучше скажи, какие у нас шансы?       Альбинос уставился на Изуну изучающим взглядом. А так и не скажешь, что он способен перечить старшим. Искра зависти быстро потухла под давлением образовавшейся ситуации.       — Уходим, то-сама, — скованно отозвался Мадара, мазнув рассеянным взглядом по всем участникам этого Саругаку Саругаку. Хаширама, его соперник и друг, с тоской провожал Учиху, с которым провёл незабываемые дни.       Короткое: — Неплохо, — обронил Сукуна и, не прощаясь, медленно зашагал в клан. Да, кто-то скажет: опрометчиво так палить направление к клану. Однако он знает, что через пять дней их там уже не будет. Таджима выберет новую почву для своих людей и они будут её понемногу облагораживать. Уверен, Сенджу также поменяют место проживания.       Удивительно. Они так близко жили лет девять, и только сейчас это вскрылось.       — Маленький Учиха, а ты случаем не брат слепой собачонки Таджимы? — дети Буцумы скрылись уже в лесу и только Тобирама затаился среди деревьев, зная, что отец проследит за врагами.       — И как только догадался? — медленно обернулся к Буцуме Сукуна.       Учиха остался один, Тобирама это ощущал.       — Сучий характер у вашей семейки, — фыркнул Буцума, не замечая смешинки в глазах у Учихи.       — Как всех увидишь, сообщи, — отмахнулся брюнет от Сенджу словно от мухи. Посмотрел на крону, где сторожил Тобирама и ухмыльнулся. — Кому-то в семье доверия нет, а казалось бы, глава великого клана Сенджу… В следующий раз свидимся, я таким милосердием располагать не буду.

***

      Счастье Таджимы было недолгим. Пусть Мадара и шпионил за Сенджу, не получил полезной информации о их клане, но даже из этой ситуации вышло нечто ценное. Его сын пробудил Шаринган.       Они отошли на пару километров и только Изуна заметил клановую технику в глазах аники, восторженно вздохнул и запрыгал лягушкой вокруг Мадары.       — То-сама! Аники пробудил Шаринган!       Одно томоэ в глазах Мадары прошло круг в каждом глазу.       Таджима хмыкнул и набрал воздуха в лёгкие. Что ж это отличная новость. Но наказания для детей он не отменит. Мадара провинился в связи с ребёнком из клана Сенджу. Должен был об этом сам сообщить, а не Изуна, удачно об этом вызнавший. В который раз глава Учих укрепляется во мнении, что Буцума и он мыслят категорией выгоды и уменьшением численности врага. Там, на реке, первым делом что они сделали при столкновении в высоком прыжке, бросили по кунаю в сторону младших сыновей, и только старшие братья камнями сбили роковые куски железа.       Сукуна же в своей манере выбил суставы пёстрому Сенджу и с силой отбросил Итаму обратно на берег реки. Это ему сразу напомнило про Тошайо, которого отправили к ирьёнинам после тренировки с брюнетом.       Ошибка Сукуны исходит от его мнимой неприкосновенности и жестокого обращения с товарищами по тренировочным боям в кругу клана. Справедливости ради, брюнет тоже выползает с полигонов помятым и откровенно избитым, если ставят его в пару с юношами от пятнадцати лет. Но дисциплину вбить в сопляка не помешает.       Слушает только свои желания и раз-другой снисходит к работе и то спустя рукава. Тренируется сам либо со своим братом альбиносом, кое-когда — с двумя, посещает библиотеку и побирается знаниями с миссий.       Своим поведением на каждом шагу тормозит вылазки, где нужно действовать без промедлений.       Рай вымахала в прекрасную юную девушку и вынуждена это скрывать до сих пор. Но её характера это не отменяет, дисциплины у девчонки нет, стыдно отправлять на официальные встречи. Её линия поведения — прямой путь к уничтожению репутации клана Учиха.       Отправлять её на одиночные миссии рискованно, вторичные половые признаки ярко выражены. Сколь угодно делай перевязки груди и имитируй член, мальчиком оттого не стать. Возьмут в плен, раскроют куноичи и изнасилуют, так потом и продать могут в кланы ради сильного потомства.       И ведь он пытался её накачать и подложить под хорошего шиноби их клана. Судьба ли, но избранник был тёзкой Рай. Как он потом описывал, невменяемая женщина… не полностью перекрыла доступ к кислороду и изнасиловала его лишь пальцами, перед этим грубо прожав болевые точки на его теле в момент интимной близости и почти проникновения.       После того случая девчонка обходила их поместье по широкой дуге и встреч с тёзкой не искала. Ударилась в миссии с головой и с тихой паникой отчитывалась перед ним после успешного выполнения. Таджима отдаст должное, маска невозмутимости пускай трещала, но не осыпалась.       И пора бы уже отобрать повязку-фуин у Рай. Он уже устал представлять, сколько раз та могла перешагнуть нынешний порог развития Шарингана. Но нет же, вцепилась и не отпускает! Мигрени и головокружение видите ли. Да кого волнует? Взялась быть шиноби в клане Учих, начинай соответствовать! Ни потомства, ни доверия клана она не сыщет с таким отношением к военному быту.       — То-сама, — тихо прошелестел рядом Мадара, кивая в сторону Сукуны.       Лицо коно-яро лучилось лишь ему известным превосходством, что укрепило намерения Таджимы: подать старейшинам заявку на публичное наказание. Уж старики отыграются на Сукуне и Рай с лихвой, да и альбиноса для профилактики и поддержания коллектива своих родичей стоит стрясти за заносчивость и едкость старейшинам. Да на их фоне Мадара самое невинное дитя. Его сыновья редко перечат, да и слабо они делают это, если берутся. Через день-два о своих возмущениях сами не упомнят.       — По прибытии в клан ты в течение двух недель отстраняешься от миссий, тренировки с соклановцами младше двадцати лет под запретом. Дожидаемся, когда все твои братья появятся в клане, и я с вами буду серьёзно разговаривать и требовать с вас то, что ваш отец упустил в воспитании из-за чрезмерной любви.       Глаза чертёнка опасно сузились, вглядываясь в лицо главы с каким-то удивлением.       — Ты не понимаешь, да? — борьба с граничащим раздражением давала петуха в голос главы. — Сукуна, подчинённые должны следовать банальному этикету. Бить челом поклоны, помалкивать, пока к тебе не обратятся и выполнять приказы. — скепсис в глазах собеседника подливал литрами масло в необычайно сильный костёр в его груди. — Ты нарушил субординацию и выставил клан Учиха хамоватым треплом перед равным нам по силе кланом. Первым опозорился ты, стоило только рот открыть и вылить это никому не сдавшееся дерьмо наружу, — ладонь Таджимы неполными кольцами сжала трахею, перекрывая воздух недоноску, — а следом за тобой опозорился я, не пресекая выброс дерьма из твоей глотки, — сжимал сильнее, чувствуя нагрев в месте соприкосновения.       — Да что ж поделать, — тихо и медленно говорил Учиха, — инициатива наказуема, а я её, заметь, не проявлял, гла-ва, — клацнул зубами Учиха, руками пытаясь послабить застывшие конечности на его шее. — Так что свои требования можешь просунуть любому другому, кха, индивиду. Они уж всё из твоих рук с потрошками слижут…       Таджима коротко глянул в безоблачную синеву, будто взывая к кому-то. День сегодня откровенно дерьмовый. И эту скверну разбавляет лишь целостность его детей. Изуна сегодня был едва за гранью и только реакция Мадары выправила тот кусок клятого железа в воздухе. Чёрт, они чудом избежали похорон, а этот щенок всё лает и лает, лает и лает.       Мадара с Изуной аккуратно переглянулись, когда увидели оскал у соклановца и содрогнулись от громкого треска коры и влажного хрипа. Отец, положив руку на ствол дерева, укрепил его и приложил Сукуну лбом. Но удар был не слабым, несносному соклановцу рассекло лоб и сломало нос.       Мадара быстро понял, что отца годами доводили три бакаяро и теперь он будет пожинать чужие плоды. Да не только один он, отхватят все!       Прижав к себе младшего, Мадара устало потёр виски отключая Шаринган. С клановым доудзюцу действительно видно больше, чем без него. Только вот, лучше бы он в неведении оставался. Ранее его это обходило по касательной.       Таким он то-сама не видел.       Мадара, проходя мимо Сукуны, отдавил тому пальцы на левой ноге. Подбитый Учиха закатил глаза и плечом боднул Мадару. Похрамывая и чуть шатаясь, он поддерживал их темп бега по деревьям, сохраняя молчаливое присутствие.

***

      Клан жужжал встревоженным ульем.       Женщины собирали пожитки: что-то запечатывали в свитки хранения, разбирали двери и начищали пазы, сколупывая тончайшие слои воска, куда входила нехитрая раздвижная конструкция, невесомыми движениями обтирали рисовую бумагу на сёдзи и фусума, а после выносили во двор, подпирая забор. Татами быстро и аккуратно срывали, стопками убирали на веранду, фиксировали количество, и делали пометки откуда что. Начиная с фундамента и свай, подоспевали мужчины, что бежали с миссий, едва их выполнив.       Проводили ревизию подвалов, забирали самое ценное, а остальное могли замуровать дотоном в почве.       В экстренном порядке часть шиноби отправлялась на новые координаты и начинала сборку первых домов. Никакого стиля и индивидуальности, каждый дом почти ничем не отличался от другого. Всё это будет позже.       Учихи по инструкции своих немногочисленных плотников и строителей собирали жилые конструкторы в определённом порядке: фундамент делали мастера дотона, выстилая техниками каменные основания, разжижали камень и погружали деревянные сваи, на шестьдесят-семьдесят сантиметров они должны возвышаться над плато; далее сборка каркаса будущего дома и выкладка татами, расстановка пазов для фусума и сёдзи, на крыше абы как раскидывали солому, а черепицу складывали во дворе.       Сатору неожиданно увлёкся этим огромным конструктором. Было в этом что-то расслабляющее и заглушающее мысли. Только движение и дыхание. Только бит сердца.       Мэсэйуки и Рай были вне клана, поэтому магия уборки и разборки проводилась в шесть рук. И Камэ благоволила удача, ведь несравненный Сатору постоянно был возле неё. Сколько раз он ловил выскальзывающую дверь и утварь из её рук? А сколько раз подставлялся, когда не успевал? Для него это пустяк, а для их ка-сан как минимум гематома, если не закрытый перелом. Ладно, ему было неприятно, когда его придавило глиняным горшком с соевыми бобами. Но это было единожды! А ещё он не сообразил, как их ка-сан смогла сосуд с бобами приподнять. Там же кило сорок или пятьдесят точно было.       Сукуна блистал разбитым лбом и сломанным носом, отличался несвойственным ему молчанием и мог в любой момент хрюкнуть и поперхнуться хлынувшей кровью из лопнувших сосудов. Кажется одному Королю Проклятий отказали в медицинской помощи. Ходил, сморкался в платок и пальцами левой ноги мог снять дверь и скинуть рядом. На пальцах рук придирчиво осматривал свой маникюр эпохи Хэйан и зло закусывал нижнюю губу стоило ему приметить трещину или обломок на заострённом ногте.       Поздним вечером они собрались на месте, где утром были ворота в их клан. Ожидая опаздывающих, Камэ дала своим сыновьям по три крупных онигири с мясом курицы, себе она отложила два средних. Сатору и Сукуна обступили её, скрывая от любопытных взглядов, задумчиво поглощали рис с курицей и разглядывали толпу.       Альбинос вопросительно посмотрел на двуликого стоило ему заметить злое удовлетворение в глазах незнакомого ему Учихи и довольную ухмылку наскоро прикрытую рукой. Над двуликим открыто злорадствуют и он это так просто оставит? Брюнет ответил лёгким тычком под рёбра и мотнул головой, призывая альбиноса закрыть на это глаза и, желательно, забыть. Соклановец едва его задевал на тренировках и барахтался в грязи чаще, чем дождевые черви. И хватает же наглости корчить из себя невесть кого. Сукуна понимал, что исполнение наказания лишь дело времени. Стоит клану только обустроиться на новом месте — старейшины разродятся, а Таджима накинет ограничений как рыбак рыболовных сетей.       Пактов нет и славно! Двуликому не составит труда прикрыть свои аппетиты от чужих глаз. Есть же ещё тактильные нахалка и альбинос, что находятся в подобной ситуации. Им лишь нужно смягчить негативное отношение, которое те незаметно для себя похерили.       Всего-то.       Двуликому так-то чхать на клан бумажного веера с высоты своей гробницы. Перед ним лет одиннадцать назад открылся образцовый клан его эпохи. Им с шестиглазым свезло. В теории их могли сунуть в любой временной отрезок этого мира: далёкое прошлое, далёкое будущее. Быть может некая божественность в белобрысом и присутствовала раз дуэт занесло в оптимальные условия. Буквально притянуло к такой же иномирянке.       Давно есть зудящее чувство под кожей, что за счёт троих одна задница неплохо развлекается, дожидаясь их у алтаря с морской черепахой. Думается двуликому, Шинигами ничего не стоит по мере решения проблемы с тканью того мира вернуть их обратно без всей этой истории, без связи с кланом Учиха.       В свой адрес он ни разу не слышал криков о монстре или демоне. Огребающие от его рук детишки с напускной надменностью хмыкали и кривились на его присутствие, заглушая страх и ужас, когда вываливались из обители медиков едва живыми. Он сам неразумных волок от полигонов до меднинов по земле, не беспокоясь о самочувствии Учих.       Сукуна не выказывал уважения. Он не обязан. И он уже проходил подобное. Смысл идти по утоптанному? Но и спонтанной бойни устраивать не собирается. Его устранят. Как бы быстро они с шестиглазым не развивались, чакра подведёт на раз два, а на одном тай в одиночку против Шарингана идти — чистый суицид.       Поэтому он позволяет себе выжидать. Надо-о-олго ли всё это затянется? Да по чём Сукуне знать-то. Время всегда быстро летит, он и не заметит как… сможет поставить людишек на колени.

***

      — Мы не будем оказывать вам медицинскую помощь, Рай-сан, — тоном нетерпящим возражений заявил меднин, ящик с препаратами в его руках дразнил девушку своим присутствием.       — Это отчего же такие новшества ввели? — медленно и с осторожностью поинтересовалась она, пальцами прощупывая воспалённые от сквозной раны щёки. И чувствует же как стекает тёплый гной с учётом, что она озаботилась первичной обработкой раны. Её чуть не обезглавили на задании ебучей катаной. Не любит она с Нара пересекаться, умные ублюдки быстро заставляют её играть на поле боя по своим правилам.       Хотела зубами словить железку за неимением других вариантов. Да вот просчиталась, и ей щёки прошило насквозь и чуть подпилило эмаль зубов. Но её положение позволило подобраться ближе к корпусу гения и всадить кунай в подбородок. Из ослабшей руки вытащить катану и аккуратно отбросить её в сторону, с размаху носком вбить железку дальше в череп, да так что кольцо в мышцах спряталось.       — Не интересовался, идите гулять, — рукой отвадили её голову от ящика с чистыми и стерильными бинтами. — Поручение главы я нарушать не собираюсь.       — Ой, — задумчиво среагировала она, когда её под белы рученьки вытащили за порог и грубым толчком показали направление противоположное от госпиталя.       — Без письменного помилования от Таджимы-сама забудьте про ирьёнинов клана Учиха! — брякнули ей в спину и громко ушли обратно в помещение.       Рай нахмурилась в непонятках и соскребла грязным ногтем с щеки застывшую каплю кремово-маслянистой жидкости.       Шум на улицах их клана только возрастал. Все строились, облагораживали свои дома, где-то недалеко рыли клановый колодец.       Её не было два месяца. Перед её уходом отношения с медиками были налажены. Только кто-то из братьев мог вкинуть порцию вздора.       Щёки уже жалобно отекли и изнутри пульсировали. Проследив пальцами вмятину на нагруднике, развернула сенсорику и направилась к своим огонькам.

***

      — Суку-а, ну ты и суд-шка го-адая, — бурчала брюнетка, чистыми пальцами раскрывая раны на щеках, и тщательно промывала ткани изнутри и снаружи. Рядом с тазиком орудовал ножницами альбинос. Вырезал чистые тряпки и подкидывал их на раскрытую ладонь Рай, когда та жестом об этом давала знать.       Сатору с обречённым взглядом наблюдал, как быстро тёплая кипяченая вода в тазу меняет цвет с мутного белого на красный. Щёки у его сестры разнесло знатно. Нездоровый блеск на коже, болезненный румянец.       — Сколько можно подставляться? — нашёл время для словесной выволочки альбинос, пассивно-агрессивно скручивая холодный компресс. — Сколько ещё таких отрицательных побед у тебя будет? — костяшками отстучал он Рай по макушке и дёрнул за чернильные волосы вверх, вырывая из дырявого рта неразборчивый шёпот. Трудно поверить, что дылда дожила до восемнадцати лет и не сдохла с её-то рвением ловить каждую арматуру на своём пути.       Убрали гной, но из-за содранных корочек кровь потекла в ротовую полость и по щекам. Девушка самостоятельно зажала щёки, надавливая. Слюней, крови много, сидит сглатывает. Повязку сняли, голова кружилась сильно. Сидела и пырилась на Сатору. Пристально. Цепко.       — Нам мозхи тахать будут, да? — поёжилась она, когда Сатору аккуратно просунул компрессы под её ладони. Нужно было снять отёчность.       — У тебя хорошая чуйка на подобные ситуации, — отмахнулся Сатору, — нас будут точно дисциплинировать, — с недовольством отозвался он и уселся на татами. — Наша троица редко когда следовала правилам, традициям и у каждого на то были свои причины. — голубоглазый невесело хмыкнул и почесал затылок. — Таджима должен был нас сразу приструнить, но тебе он делал много-много поблажек. И каких?       — У-у, — понятливо промычала Рай. — Я помогла ему пробудить Мангёко лет одиннадцать-двенадцать назад.       — Ну конечно! — всплеснул руками Сатору. — На данный момент в клане Учих только два пользователя Мангёко, но официально числится только один! И это твой тёзка! — тут альбинос резко скривился и коротко посмотрел на сестру. Но та никоем образом не выдала дискомфорта от упоминания мужчины. — Техники у таких глазок узконаправленные и чакрозатратные, отчего зрение проседает на раз-два!       — Мангёке Таджимы даёт ему привилегии?       — Конечно! Однако глава решил оставить этот козырь до лучших времён. Его и без того слушаются к чему ему новой техникой светить? При серьёзном конфликте он незамедлительно воспользуется таким превосходством. В архиве клана данные индивиды с Мангёко лет двести не появлялись.       — А Шаринган сильно отличается от твоих семи глаз? — Кардинально! — прыснул Сатору в кулак и поспешил исправить. — Глаз шесть, - показал пальцами мальчишка. — И мир я видел иначе, не так обрезано как сейчас. От меня ничего не укрывалось, — хвастал альбинос. Жестом фокусника достал чистую ветошь и смочил в дезинфицирующем растворе. — Меняй.       В помойное ведро полетело два бурых куска и на зудящие щёки возложили чистое блаженство.       — Тащи нитки и иголку. Будешь вышивать.       — Сдурела?       — Ссыкуешь?       — В каком свитке твой швейный набор?       — Не ведаю, собирали вы!       — Может ты сердцем чувствуешь.       — Нам нужны шёлковые нити.       — Охота на шелкопрядов?       — У меня всё есть. Просто. Найдём. Ебучий. Свиток.       — Да ты ж моя щёкопухлая.       — Пухлощёкая в мясо…       — Я так и сказал!