Извечный Детский Сад

Снова обычный день. Дети опять возятся по всей базе, Док опять работает, опять всё как всегда, как и положено в обычной семье. Вот только, Хэнк что-то зачастил на кухню ходить. Оттуда он ничего не брал, ведь ничего оттуда не пропадало. Док ведь всё проверял неоднократно. А Хэнк продолжал ходить и ходить на кухню, вставать на табуретку коленями и напряжённо смотреть вдаль через окно, словно поджидая кого-то. Любопытство Дока разобрало его до такой степени, что он не выдержал и направился к мальчику, когда тот снова стоял и просто смотрел будто бы вникуда через это окно. — Что делаешь? — Жду. — А кого ждёшь? Повисло странное молчание на пару минут. Словно бы время остановилось немножко. Потом Хэнк заговорил, но уже более тихим голосом. — Того странного мальчика с золотой штукой над головой. Док приязни к тому пацану отнюдь не питал, особенно после нанесённых оскорблений, поэтому весьма недоверчиво наклонил голову. — И зачем он тебе? Обыкновенный невоспитанный мальчишка. Далее Док услышал то, что его поразило до глубины его старческой души. — Нет. Он необыкновенный. Он особенный. Что-то в нём есть. Хэнк сказал это так, словно бы он просил Дока поверить в какое-то невероятное, несбыточное чудо, какое бывает только в сказках для детей или в тех до жути интересных историях, которые Док рассказывал им на ночь. И медик задумался над его словами. Малец был на редкость проницательным, и его это ещё никогда не подводило. Может, и на этот раз Хэнк прав, и тот пацан скрывает в себе больше тайн, чем египетские пирамиды? Хрен его знает, что этот малец прячет за своей личиной хвастливого грубияна. У Хэнка были свои планы и мысли. Он был на редкость упрямый и самостоятельный ребёнок. Иногда даже слишком самостоятельный. Никому ничего, не сказав, он втихоря собрал небольшой рюкзак с едой и водой, отправившись искать этого неизвестного мальчика. Он решил самостоятельно разгадать эту тайну. Любопытство убило кошку, но ему такой закон не писан. Он решил действовать сам, без спроса. Что скажет Док? Стоп. А что скажет Док..? Он будет волноваться... Он будет искать его, лишний раз нервничать, будет бояться, что потерял его навсегда... Нет, Хэнк, соберись! Ты уже не маленький. Ты справишься. Даже если придётся потом получить свою порцию наказания и отстоять хоть целый день в углу и полгода жить без сладенького. И без любимых игрушек... Какая, казалось бы, глупая и незначительная дилемма в голове ребёнка, а ведь для него эти маленькие приятности были целым миром. Однако, Хэнк был упрямцем, и поэтому шёл до конца, даже если приходилось стискивать зубы и терпеть болезненные ощущения. Маленький силуэт ребёнка мелькал то тут, то там, шарохаясь от громких пугающих звуков и других, уже взрослых, силуэтов. Никогда ещё Хэнку не было так страшно и в то же время так поразительно здорово. Он будто ощущал некий драйв от того, что он похож на того супер-крутого героя-наёмника, который никогда не нуждался в помощи других, всегда действовал один, мелькая из тени в тень, скрываясь от несправедливых коррумпированных слуг закона и совершая подвиги. Хэнк настолько преисполнился этим чувством вседозволенности, что даже почти перестал бояться окружающего его огромного пространства из нависающих монотонных стен с хищно-жёлтыми окнами. Мелкий засранец даже сподличал и нарочно опрокинул урну, сразу же скрывшись в тени, весело слушая, как возмущённо недоумевают прохожие, не понявшие, почему мусорный бак упал прямо перед ними. Будучи от природы ловким и гибким, как кошка, Хэнк стал пробираться по узким закоулкам дворов, лазая везде, где только можно и нельзя. В какой-то момент он даже нашёл странное отверстие в стене дома, у которого была сорвана решётка, валявшаяся где-то под ним. Решив рискнуть своей малолетней задницей, он полез туда, и ему настолько понравилось, что он даже не понял, как запутался. А когда он это понял, он испугался, но пугаться было поздно. Словно запертое в клетке животное, он начал метаться, стараясь вылезти то в одну сторону, то в другую, не желая даже думать о том, что он может застрять в этой злосчастной вентиляции навсегда. У бедолаги даже слёзы проступили, потому что он испугался того, что Док никогда не найдёт его здесь, а потерять единственного любимого взрослого, которому не наплевать на твою жизнь, он боялся, очень сильно боялся. В сотый раз проклиная себя за такую глупость действий, Хэнк полез куда-то дальше, пока не попал в странную полость, где не было ничего, кроме темноты и жуткого холода. Поняв, что он окончательно загнал себя в ловушку, и что теперь его ждёт неминуемая смерть, он забился в уголок и тихо заплакал. А что ещё он мог сделать? Что мог сделать запуганный маленький ребёнок, в одночасье познавший, каково это - потеряться без шанса выбраться назад? Ни-че-го. Проходит буквально минут двадцать, прежде чем раздаётся леденящий душу скрежет, как будто кто-то дерёт когтями вентиляцию. Этот ужасающий звук заставил Хэнка мгновенно заткнуться, забившись в самый дальний от звуков угол, впиться руками во взятый им с собой рюкзак и замереть, сильно-сильно зажмурившись. Скрежет продолжается, Хэнк слышит чьё-то быстрое дыхание, ему страшно настолько, что он почти забывает, как дышать, адреналин подскочил так, что биение сердца становится слышно даже в черепной коробке и желудке, однако скрежет внезапно прекращается, и повисает жуткая тишина. Гробовая тишина, подобная смерти. Хэнку даже кажется, что он реально умер, пока он не слышит сквозь уханье колотящегося сердца, как его кто-то окликнул. — Эй! Что ты здесь забыл?! Хэнк распахивает глаза, которые тут же слезятся от режущего золотого света. Перед ним был тот самый пацанёнок с той странной круглой штукой над головой. Его цепкие руки хватают Хэнка за грудки и вытаскивают из вентиляции, весьма грубо откидывая его к стенке. Он, кажется, не особо рад видеть Хэнка, он очевидно старше его возрастом, однако теперь маленький лазутчик по вентиляциям может рассмотреть его получше, несмотря на свою напуганность. Парень перед ним явно был старше, он был до ужаса тощий, бледный, кожа буквально обвивала кости, обтягивала череп, из-за чего глаза парнишки казались впавшими в сам череп, а ужасные синяки под ними создавали впечатление почти что чёрных дыр. Парнишка носил изодранную футболку, подранные чёрные брюки, однако ноги к него были босые, на них не было ни обуви, ни даже носков. Ногти что на ногах, что на руках были не стрижены уже довольно долгое время, судя по их состоянию, на всём теле были синяки и ссадины. Однако, Хэнка вскоре привлекает то, как красиво смотрятся отрощенные волосы парня, хоть и немытые, не особо расчёсанные, да и впринципе будто кишащие всякой заразой. Над головой мальчишки сверкал этот странный жёлтый круг, похожий на нимб, который часто пририсовывают ангелам. Хэнк настолько засмотрелся на образ мальчишки, что не заметил, как тот заговорил вновь своим резким злым голосом. — Ага, я узнал тебя. Ты из дома того старого вредины. И что ты забыл здесь? Он послал тебя шпионить за мной, да?! Говори! Напускается паренёк, озлобленно скаля свои кривые, заострённые, явно давно не чищенные зубы с бордовыми воспалёнными дёснами. Хэнк вздрагивает и только спустя секунды две заставляет себя отрицательно помотать головой. Старший мальчишка ещё сильней злится, агрессивно вперившись своими тёмными, полными жуткой ненависти, глазами прямо в Хэнка. — Не смей врать Богу! Зачем ты здесь?! Признавайся! Говори, или я размажу твои кишки по этим стенам!! Хэнк понимает, что если он сейчас не заговорит или не сделает что-то, его убьют - уж слишком убедительно орал на него этот пацан. Поэтому он дрожащими руками протягивает ему свой рюкзак, который черноволосый наглец моментально выхватывает, быстро открывая и глядя внутрь. Судя по тому, как широко раскрылись его глаза, он не ожидал, что найдёт там воду и еду. Он достал бутылку, вертя её во все стороны, пристально изучая, даже глядя на резьбу крышечки на предмет того, что она была ранее открыта. — Ты не мог прийти сюда просто ради этого. Сознавайся, ты отравил что-то, не так ли? Неет, ты не можешь быть таким тупицей-добрячком, никак не можешь. Шипение парня вызывает у Хэнка мурашки, он честно пытается не пугаться от того, как быстро и дёргано двигается парень, осматривая еду в контейнере. Там было несколько печенек, пачка сока и завёрнутый в фольгу хот-дог. Черноволосый грубиян откладывает еду назад в рюкзак, снова подходя к Хэнку и глядя ему в глаза. Он долго смотрит в них, напряжённо и сердито, после чего вдруг взрывается хохотом, который отражается от стен этого здания. — Видел бы ты своё лицо сейчас! Ты выглядишь как запуганный кролик! Эх ты, мягкотелый. Ладно, Бог сегодня милостив к тебе. Почему? Ты принёс своему Богу подношение, а значит я буду в хорошем настроении. Он подмигивает только-только раздуплившемуся Хэнку, после чего нещадно треплет того по голове, будто намереваясь протереть у него там дырку. Хэнк пищит от таких неожиданных потрепашек, однако находит в себе силы выбраться из такой хватки, отпрыгивая в сторону. У него наконец прорезается голос и он начинает говорить с этим нахалом. — Ты можешь так больше не делать? Кажется, своими словами он слегка вводит оппонента в ступор, однако тот быстро начинает отвечать. — Я - Бог, что хочу, то и делаю! — Это не так. Даже тебе нельзя делать, что ты хочешь. — Это ещё почему?! — Потому что ты вредишь другим! Папа говорил, что так нельзя делать. — Ага! Так ты у нас "папенькин сыночек"! Он тебе наверняка сопельки подтирает, когда ты сморкаешься ему в тряпочку! Вредный пацан начинает кривляться, и Хэнка это нач нает злить. Он сжимает кулаки, уставившись на пацана с уже некоторой злобой. — Если ты не перестанешь, я.. Я врежу тебе промеж глаз! — Ой-ой-ой! Страшно-то как! Прям боюсь, аж пятки трясутся! Хохочет черноволосый и драчливо грозится своими тощими кулаками с болезненно выпирающими, сбитыми почти в кровь, костяшками пальцев. Хэнка это окончательно достаёт, и он с коротким криком бросается в атаку. А черноволосый с хохотом уворачивается от его нелепых ударов, попутно выкрикивая что-то обидное, дабы подначить соперника. В какой-то момент, он даже позволяет Хэнку ударить себя, однако не ожидает того, что после первого же удара этот, казалось бы, глупый мелкаш обрушит на него ещё комбо из ударов, одним из которых он действительно делает ему больно. — Ну всё! Ты доигрался, мелкий! Обозлённо шипит старший, после чего хватает Хэнка за шиворот и, не рассчитывая силы, швыряет в стенку. Хэнк падает на пол, оглушённый ударом. Он чувствует, как по его лбу течёт что-то горячее, голова будто раскололась на части, мозг заходится судорогами от боли. Однако, спустя несколько секунд он чувствует руки черноволосого, который явно не ожидал того, что сделает. Он будто в панике, судя по его метающемуся взгляду. Хэнк не слышит, что он говорит, в его ушах всё ещё стоит гул и звон, а после он и вовсе закатывает глаза, проваливаясь в холодную темноту. Когда он приходит в сознание, вместо врат Рая или Ада он видит серую покорябанную стену, на которой что-то нарисовано. Он слабо понимает, что произошло, поэтому просто смотрит на рисунки. Цветочек, смайлик, чёрточки, и два карикатурных человечка, идущих куда-то, взявшись за ручки. Хэнк ощущает себя очень плохо, у него всё болит, всё его тело ноет, и он не может даже голову приподнять, не то, что встать. Он тихо хныкает, поскольку боль никуда не девается, как вдруг чувствует рядом с собой какое-то движение. Он видит черноволосого, который подтаскивает к Хэнку какой-то тазик, из которого вынимает смоченную тряпку и кладёт ему на лоб. Хэнк сразу же начинает тихо выть, поскольку рану начинает дичайшим образом щипать, и черноволосый тут же убирает тряпку, слегка задёрганно озираясь по сторонам. Однако, он быстро придумывает другой план: он берёт кусок другой тряпки, смачивает его странной остро пахнущей жидкостью, после чего уже ею начинает водить по лбешнику мелкого, который пищит из-за щипающей боли. — Блин... Вот это я тебя швырнул... Я думал, что ты там умер вообще, а ты живой оказался. Слушай, ты это... Не помирай только тут, ладно? Я сейчас, я быстро, обещаю. Он куда-то в спешке уходит, покуда Хэнк свыкается с тем, что теперь он не может двигаться. Он лежит так очень долго, потеряв ощущение времени. Однако, в какой-то момент боль отступает, и он понимает, что теперь он может встать. Что-то странно... Он никогда раньше не ощущал того, что время будто куда-то ускользнуло от него. Он с трудом поднимается со своего лежбища и пытается встать на ноги. Пару раз он падает, однако встаёт снова и снова, пока у него не начинает получаться. Он пытается сделать пару шагов, снова падает, снова встаёт, снова делает несколько шагов. С трудом ворочая шеей, он замечает дверь, которая явно пострадала от чьих-то когтей, а за ней слышатся всхлипы. Его долбанутый об стенку мозг внезапно решает, что приключений было мало, и он заходит туда, прямиком в эту дверь. Развернувшаяся перед ним картина враз сметает всякое чувство слабости, снова добавляя адреналина в кровь. Он видит черноволосого пацана, который сидит у стенки, держа возле себя кого-то, покуда по скуластым впалым щекам катятся крупные градины слёз, льющиеся из покрасневших глаз. Хэнк всматривается и видит мальчишку, которого почти целиком сожрала какая-то жуткая болезнь, сделавшая его кожу цвета гнилой до состояния зелени плоти, оставившая жуткие язвы на его теле, искривившая его лицо. У больного полностью отсутствовали губы, поэтому кривые острые зубы не были прикрыты совершенно ничем, в глазах уже была чернота, из которой стекали отвратительные вязкие нити странной жидкости. Хэнка чуть на знанку не выворотило от увиденного. Однако, он решает действовать быстро: подходит к черноволосому и касается его плеча. — Хэй! Тебе здесь быть нельзя! Сердито восклицает пацан, утирая драной футболкой свои слёзы. Однако, Хэнк тянет его за собой, молча веля взять больного мальчика. — Пойдём. Папа вылечит его. — Да он не станет даже браться! Я знаю этих взрослых, которым важна лишь их задница и выгода! — Я сказал пойдём. Если мы задержимся, он умрёт! Ты этого хочешь? Аргумент оказался железным, и дети очень быстро направились в сторону дома Дока. Они перемещались в основном в тени, чтобы не привлекать лишнего внимания, а когда добежали до дома и постучались, то им открыл не Док, а взволнованные Деймос и Сэнфорд. — Скорей! Где папа? — Аэ... Он тебя искать пошёл.. Какого чёрта, Хэнк?! — Скорей! Времени нет! Потом расскажу! И началась целая операция по тому, как позвать Дока обратно. Деймос быстро догадался использовать компьютер, чтобы подключиться к планшету Дока и позвать его. На связь старый медик вышел не сразу, однако вышел. — Деймос, что такое? — Хэнк вернулся! С ним смертельно больной пацан! Тут атас! Скорей! Доку сто раз повторять не нужно. Он появляется на пороге дома через минут двадцать, а ведь он мчал почти с другого конца города. — Пап, я... Пытается оправдаться Хэнк, однако его сразу же перебивает резкий голос медика. — С тобой разберусь позже. Эй, ты, грубиян. За мной. Черноволосый даже не пытается начать препираться, направившись вслед за Доком, неся друга на руках. Хэнк же, напуганный такой резкостью и явной злобой, шугается и прячется в кладовку. Больше часа он сидит там, не открывая даже Деймосу с Сэнфордом. Даже Шериф не смог убедить его выйти. Только спустя время за дверью вновь раздаётся голос Дока. — Хэнк, я знаю, что ты здесь. Выходи. Хэнк лишь сильней забивается в угол, не желая выполнять приказ. Он напуган, ему не хочется наказания. — Он не тронет тебя, правда. Это говорит уже черноволосый, однако Хэнку всё равно страшно, он боится даже пошевелиться. И голова снова заныла... Больно и страшно. Самое отвратительное ощущение в жизни. — Хэнк, я прошу тебя, выйди. Я не стану ничего с тобой делать, обещаю. Голос Дока больше не резкий, он не злится. Хэнк только боязливо шуршится за дверью, однако не спешит выходить. Поэтому дверь приходится открывать при помощи ключа, и в кладовку первым делом суётся черноволосый, тут же подходя ближе и протягивая Хэнку руку. — Давай вылезай. Нечего бояться. Бог обещает, что защитит тебя. Хэнк всё же берёт его за руку и выходит вместе с ним из кладовки. На Хэнка сразу же накидывается с объятиями Деймос, смеясь и балуясь. — Хэнк, ты очень напугал меня. Я думал, что с тобой что-то случилось. Не делай так больше. Я не хочу потерять тебя или кого-то ещё из вас. Док говорит спокойно и слегка устало. Он себе все нервы измотал на поиски Хэнка, поэтому был уставшим. Деймос вдруг округляет глаза, глядя на голову Хэнка. — Ой! У Хэнка тут кровь! Ой, там череп видно!! Деймос в шоке, Док в ещё большем шоке, а черноволосый понимает, что это его рук дело, поэтому решает молчать и взглядом просит Хэнка не выдавать его. По итогу, мелкий оказывается точно так же в эдаком больничном крыле, как и второй больной паренёк, пока остальные дети волнуются и переговариваются. — Слушай, а ты вообще кто? Типа, как тебя зовут? Решает спросить Деймос у черноволосого, который небольшой салфеткой протирал свой нимб. — Я? Я Бог. — Ну а если серьёзно? — Ну ладно, ладно. Я Кристофф, но можно Крис. — А кто был с тобой? — Хоффнар. Я просто зову его Хофф или Хоффи. — А что с ним случилось? — Его кто-то укусил. Я.. Я не знаю, кто это сделал. Он прибежал ко мне уже с укусом, а я не знал, что сделать. Я пытался обззараживать рану, но это не помогло... Деймос, Сэнфорд и Шериф сочувствующе качает головами, окружая Криса, разглядывая его повнимательней, заводя разговоры на разные темы. Однако, вскоре к ним вышел Док, устало выдыхая и почти без сил садясь на диван. Дети сразу же жмутся к нему, а он обнимает их, медленно моргая. Крис не суётся к нему, просто сидя в сторонке, обняв себя руками за плечи. Он не ожидает того, что старый медик положит руку ему на плечо и заговорит с ним. — Вот что, Крис. Как я понимаю, без друга ты не уйдёшь. Сейчас иди в ванную комнату и хорошенько вымойся. Обязательно обработай голову средством от вшей в фиолетовом бутыльке. Да, это обязательно. Грязную одежду забрось в стиралку, тогда позовёшь меня или других детей, чтобы получить одежду. Когда оденешься, ложись спать. Дети покажут тебе местечко. Завтра решим, что с вами делать. Крис слушается его, кивает и уходит в ванную комнату, а за ним топает Деймос, пока Сэнфорд и Шериф приносят Доку подушку и укрывают его пледом, а сами тихонько выключают свет и уходят. Шериф ненадолго возвращается, но лишь за тем, чтобы положить под руку Дока плюшевую игрушку, проявляя детскую заботу об уставшем родителе. Дети сами помогают Крису промыть голову и волосню, достать всё нужное из одежды и даже делятся с ним вкусняшками. Крис постепенно осваивается, однако ночью он не отправляется к себе, а направляется к другу в больничную комнату. Он смотрит на него, снова чуть не плача, затем переводит взгляд на Хэнка, тихо шепчет что-то, пока его золотой нимб сверкает в темноте, выдавая несколько синеватых молний. По итогу, Крис возвращается в отведённое ему для сна место, закутываясь в тёплое одеяло и проваливаясь во тьму пустых снов. Что будет завтра - неведомо. Но он успел понадеяться на то, что всё будет хорошо.