Извечный Детский Сад

Прошло уже много времени с тех пор, как на базе Дока завелись двое детишек. Грудничок рос не по дням, а по часам, несмотря на свою юность, всего семь месяцев, уже по росту походя на ребёнка в возрасте полутора годов. Деймосу исполнилось девять, и он тоже подрос. Эти двое крепко засели в старом сердце Дока, и тот души не чаял в своих подопечных. Более старший был смекалистым и умудрялся управляться со всеми домашними делами, пока Док работал, а младший, на удивление умный не по годам, малыш мог уже спокойно ползать и взаимодействовать с простыми предметами по типу погремушки, ложки, кубиков и даже шестерёнок. Но самой любимой его игрушкой стал ирокез Дока. Он игрался с ним как мог, а старик и не был против. Чем бы дитя не тешилось, лишь бы не плакало. И дитя тешилось, почти никогда не плача. Плакало оно только если болело или очень сильно хотело есть. Чаще всего, второй вариант был верным. И Док удивлялся, как мало малыш болеет. В один солнечный денёк, вся семья отправилась погулять на улице. Док не брал коляску, ведь малыш нивкакую не хотел путешествовать вне рук Дока, попросту не отцепляясь от него, будто маленькая коала. Поэтому, Док уже приспособился держать малыша возле груди, у самого сердца. А говорят, что чем чаще носишь и держишь у сердца, тем быстрей и сильней любишь то, что там держишь. Вот и с Доком так же. Пока наш старик и семимесячное дитя сидели на скамеечке и отдыхали под солнышком, Деймос носился, как угорелый, пытаясь запомнить сразу все краски этого мира. И он не заметил, как убежал бог знает куда и заблудился. Страх овладел мальчишкой, и он задрожал, поняв, что теперь он может тут совсем потеряться навсегда. Он кинулся куда-то, не разбирая дороги. И натолкнулся на чью-то палатку. Палатка была детской, сделаной из палок и чуть порваной простыни, натянутой меж ними. В самой палатке никого не было, но всё было обустроено по-домашнему. Бедный Деймос сел рядом с палаткой, прислонившись к дереву, поджав к себе коленки. Он боялся этого незнакомого места, боялся всего, что его окружало. Если бы не зашкаливающий страх, он бы уже плакал, но страх попросту не давал даже подумать о слезах и плаче. Послышались чьи-то слегка хромающие шаги. Деймос сжался в ужасе, шмыгнув за угол, и увидел, как к палатке подошёл ребёнок. Подросток лет 13-15, где-то так. Он опустился на колени, залезая в палатку, а сам тащил за собой узелок с чем-то. Деймосу стало любопытно, и любопытство пересилило страх. Он отбежал недалеко, после чего быстренько придумал, как ему привлечь внимание паренька. — Эй! Кто-нибудь! Помогите! Ээй! Парень высунулся из палатки, глядя на Деймоса, который вздрогнул, будто бы испугавшись его. — Чего кричишь? Иди сюда, молча иди. Деймос послушно подошёл, испуганно и молча глядя на паренька. Тот взял Деймоса за руку и утянул в палатку. Паренёк на удивление казался Деймосу слишком знакомым, тот помнил его, но не помнил, откуда он. А вот сам парнишка явно Деймоса помнил, улыбаясь ему. — Куда ты пропал? Я искал тебя в тот день, а ты пропал. Не пугай меня так. Деймос вспомнил его. И кинулся на шею парня с весёлым визгом. — Сэнфорд! Ты живой! Я думал, ты погиб! — Живой, живой, сам видишь. Куда ты пропал? —Сэнфорд, ты не поверишь! И Деймос поведал пареньку обо всём, что с ним случилось за всё это время. Сэнфорд только рот раскрывал от удивления. Вскоре, он погрустнел, выслушав рассказ друга. — Везёт тебе. А я всё ещё бродяжничаю. Устал я, Деймос. Не могу. — Так пойдём со мной! Док добрый, он тебя примет! — А на кой я ему сдался? Простой бродячий мальчишка. Таких много. Да и Док уж больно занятая личность. Я знаю, поверь. — Он меня не бросил тогда. А значит, и тебя не бросит сейчас. Он со стороны только кажется ворчливым стариком, а на деле он очень хороший. Пойдём. Деймос уговорил друга, и тот решился ему поверить. Направившись на выход из закоулков, они увидели нервного Дока, который держал руку на голове, второй держа маленького семимесячного ребёнка. — Док, Док! Я здесь! Я нашёлся! Док заметил дитя и сразу же поспешно подошёл к нему, опустившись и обняв потеряшку. — Господи, Деймос, не пугай меня так.. — Док, знакомься. Это Сэнфорд. Мой лучший друг. Ему некуда идти. Можем взять его с собой? Док недоверчиво посмотрел на Сэнфорда, и тот получше выпрямился, вытянувшись в струнку. — Ты смотри-ка. Выправка прямо как в армии. Будто оловянный солдатик. — Ой, это же его прозвище! Как ты узнал? Сэнфорд закатил глаза, легонько тыкнув друга по носу, чтобы тот помолчал хоть немного. — Угомонись, болтушка наша. Все секреты выдал. Находка для разведчика, вот ты кто. — Мяя, неправда! Обиделся Деймос, отвернувшись от друга. Тот усмехнулся и обнял его, начав щекотать. Поднялся хохот и визги, и эти двое стали носиться друг за другом, смеясь и фырча. Док наблюдал за ними, улыбаясь. Всё же, дети есть дети, пусть веселятся. — Ладно, малыш. Будет у тебя ещё один старший братик. Обратился Док к малышу, и тот тихо гукнул, ничего не имея против. Он осторожно уцепился ручками за воротник Дока и подставил лобик. Док намёк понял и поцеловал малыша туда, куда он и хотел. Мелкий захихикал, обняв старика за шею. Для своих лет, малой крайне сообразительный, и он вполне себе доброе создание, хоть и живёт в не самом лучшем мире. Но это не мешает ему быть счастливым, ютясь на груди своего престарелого отца. Хотяяя... Что-то Док не особо на старика и похож. Да, годы почтенные, но, чёрт возьми, он выглядит просто потрясающе даже в такое трудное время. Вскоре, семья собралась домой, а вот Сэнфорд снова занервничал. В машине, он постоянно держал Деймоса за руку, а тот улыбался другу и травил всякие анекдоты, пытаясь рассмешить друга и отвлечь его от неприятных мыслей. Тот действительно стал чувствовать себя спокойней, но нервозность всё ещё оставалась. По приезде на базу, Сэнфорд начал всё осматривать вместе с Деймосом. Просто сорванец решил показать Сэнфорду его новый дом, дабы тот освоился. Деймос безперестанно тараторил, тормоша товарища, а тот едва поспевал за коротышкой, иногда смеясь с его шутеек. Вскоре, Деймос вымотанно плюхнулся на диван, устав от вечной болтовни, беготне по всей базе, которая была отнюдь не маленькой, и от дневной суеты. Он как упал лицом в подушку дивана, так и уснул, утыкаясь в неё лицом. Сэнфорд сел рядом с другом, начав поглаживать его по спине, заботливо укрыв пледиком и тихо вздохнув. Он был один в этом мире. Для него не было никого родного. Он был совершенно один. Пока в один прекрасный вечер, его не нашёл малец, который стал для него ближе всех родных. Они с Деем нашли друг друга, и с тех пор больше не расставались. И даже сейчас, когда у него появился новый дом и новая семья, Сэнфорд до сих пор чувствовал себя чужаком, у которого есть только один дорогой человек, которому он верит. Деймос неспроста проводил параллели между ним и стойким оловянным солдатиком. Сэнфорд действительно многое перетерпел, но стоял прямо, как настоящий солдат. Будущее решит, что будет дальше, а сейчас всё в их руках. Но так хочется спать... Сэнфорд лёг рядом с Деймосом, после чего обнял старого друга и прикрыл глаза, проваливаясь в долгий и спокойный сон. Вошедший в комнату Док увидел эту картину и тихо вздохнул. Он был не дурак, и понимал, что они связаны крепче, чем просто друзья. Он понимал, что их отношения гораздо ближе и крепче, чем может показаться на первый взгляд. Эти двое ещё покажут себя, но им нужно сначала повзрослеть, стать старше и умней. Тогда уж наверное... Док укрыл этих двоих тем самым пледиком, после чего вернулся к малышу, который сидел и игрался с кубиками. Медик улыбнулся, всё же сняв маску и показав малышу своё лицо: замотанные бинтами щёки, синяки под глазами, но мягкая улыбка, и тёмно-голубые, полные какой-то глубокой печали, в которой отражалось и тихое счастье, глаза медика, которые смотрели прямо на малыша. Сам мелкий заворожённо смотрел в глаза тому, кто принял его в семью и спас от смерти, не испытывая страха совсем. Но он увидел грусть своего наставника, и из-за этого подполз ближе к нему, обняв ручонками за шею. — Какой же ты, всё-таки, чувствительный, малыш.. Тихо промолвил Док, взяв малыша на руки. Он мельком глянул на кубики и понял, что сама судьба диктует ему имя малыша. Красные кубики сложились в имя "Хэнк". Хоть Док и не был суеверным, но в такое попробуй не поверь. Малыш был рождён для этого имени. Оно уже было продиктовано во всех мирах. — Твоё имя-Хэнк. Оно тебе очень подойдёт. Впервые услышав своё имя, мальчик чуть дрогнул. Но он понял, что это его имя, его так назвали, и никого другого. Он тихо засмеялся, тыкнув ладошкой щёку Дока. — Папа! У Дока чуть сердце не остановилось. Он почувствовал подступивший к горлу комок слёз от гордости. Шутка ли-тебя впервые назвали папой? — Повтори.. Что ты сказал?.. Малыш слегка замялся, пытаясь вспомнить слово, после чего снова робко его повторил. — Папа..? Несмотря на свои старые кости, Док вскочил на ноги, забыв про свой статус, забыв про любые проблемы, забыв начисто про всё, и даже свои гордость и авторитет забыл совершенно, и просто пустился в пляс с малышом на руках, кружа его по комнате. Оба смеялись, держась друг за друга, правда, старший смеялся через слёзы радости, градом катившиеся по его щекам. Вскоре, уставший от круговерти по комнате, Док сел на диванчик, прижав малыша к своей груди. — Твой папа очень гордится тобой, малыш. Маленький Хэнк зевнул, прикрыв глазки, после чего сразу же уснул рядом с грудью Дока. Старший тоже почувствовал накатывающую сонливость и лёг на диванчик, уложив дитя на грудь и обняв, чтобы тот не свалился во сне. — Сладких снов, мой маленький. Утром мы снова поиграем, я обещаю. Мой маленький Хэнки.. Последнюю фразу Док сказал уже тихо, в полудрёме, после чего закрыл глаза, зевнул и провалился в мир приятных снов, где он, и вся его ребятня жили в прекрасном, непорочном мире, где никогда не бывает боли и печали, где нет войны и убийств, где есть только вечная жизнь и забвение по желанию. Это был их собственный Рай. Но это будет потом. А пока что, их всех будут ждать свои испытания. Кто знает, что уготовило им смутное будущее...