Lost and Found

      Дэрил черпает силы из какого-то места, о котором не знал. Может быть, это потому, что лес вокруг него теперь ему знаком - он проходил здесь каждый раз, когда отправлялся на поиски, и каждый раз, когда возвращался, поэтому он знает, что они приближаются. Это заставляет его двигаться быстрее, хотя он почти уверен, что у него снова лихорадка. Он чувствует пот и жар, а его бок излучает боль. Он старается не идти слишком быстро, но, может быть, София тоже что-то чувствует. Не то чтобы она раньше видела ферму, но, может быть, что-то в ней тянет её к маме, невидимая нить между ними становится все туже и туже.       Или она просто чертовски наблюдательна и может видеть, что Дэрил набирает скорость. Потому что она и вправду наблюдательна. Она заметила тот факт, что у него, похоже, снова жар. Он чувствует, как её глаза следят за ним, пока он идёт, но он просто продолжает переставлять ноги. Они так близко. — Ты в порядке? — София спрашивает с боку от него, когда он пытается перебраться через забор. Забор наполовину сгнил и расколот, тут и там сломан деревьями и ежевикой, это граница земель Хершела. Возможно, поэтому он пытается перепрыгнуть через него, как херов олимпиец, хотя его бок горит, а волосы прилипли ко лбу от пота. — Отлично, — отрезает Дэрил и, наконец, переваливается через забор и падает, тяжело приземляясь на землю. К счастью, в основном на неповрежденную сторону, но удар посылает резкую волну боли по всему телу, и он не может сдержать крик. Что, наверное, не убеждает Софию, что с ним все в порядке. — Дэрил! — слышит он позади себя, тихое царапанье долговязой двенадцатилетки, скользящей на животе под забором. Она касается его спины, и он отшатывается, прежде чем понимает, что она делает. Ему повезло, что он не попытался вломить ей, что у него достаточно самообладания. Достаточно, чтобы ограничиться тем, что он шипит и отстраняется, как какой-то сраный кот. Рука Софии отдёргивается, как будто её обожгло, и Дэрил переворачивается сам, тяжело дыша. — Всё в порядке, — говорит он, его голос звучит хрипло и болезненно даже для его ушей. — Всё в порядке.       София смотрит на него, неуверенно, её рука снова запутывается в волосах куклы. — Извини, — говорит она, отстраняясь ещё дальше. — Я не хотела... — Это не ты, — коротко говорит Дэрил. Боль немного утихает или, по крайней мере, перемещается - его бок теперь пульсирует и кажется влажным, он надеется, от пота, но, вероятно, от крови или гноя. Пиздец. — Просто не люблю, когда меня трогают.       София просто кивает, её лицо нечитаемо. — Мы почти пришли, — добавляет Дэрил, садясь. — Забор отмечает границу его фермы. Я смогу. — Он чувствует момент смущения, убеждая двенадцатилетнего ребёнка, что он может идти ещё хотя бы час, как какой-то пиздюк, умоляющий маму поиграть еще немного, хотя пришло его время ложиться спать.       София снова кивает, и выражение её лица полно тоски. Она закусывает губу. — Я... я могу пойти, — предлагает София. — Я могу пойти и сказать им, что тебе нужна помощь, и вернуться... — Не разделяемся, — говорит Дэрил, поднимаясь на ноги. Всё не так уж и плохо, особенно когда конец пути уже виден. — Ты же сказала, что не хочешь расходиться.       Будь он проклят, если снова потеряет её так близко к финишу. — К тому же, — говорит он, снова начиная идти, держась рукой за ​​бок, шаги немного неровные. — Хочу увидеть выражение их лиц. Карл точно обосрётся.       Он слышит, как её шаги снова начинают раздаваться за его спиной, чувствует, как она приближается к нему. — Фу, — говорит она, морща нос, но её губы ухмыляются, и Дэрил ухмыляется в ответ.       Они почти закончили.

***

      Конечно, всё не так просто, когда Дэрил и София выходят из деревьев на открытое, заросшее дёрном поле. Дэрил видит фургон, ряд палаток, дом. София выглядит так, будто не может поверить в то, что видит, не то чтобы она не верила ему всё это время или что-то в этом роде, но как будто это действительно невероятно для неё. Она начинает бежать, по крайней мере пытается, но успевает сделать только два шага, прежде чем спотыкается и почти падает. Дэрил хватает её за локоть, быстро поднимает. — Осторожно, — говорит он. — Не хочу вернуть тебя со сломанной шеей. — Он немного щурится, позднее утреннее солнце мешает разглядеть детали. Но он видит, как какие-то фигуры отделяются от лагеря, бегут к ним. — Они уже идут к нам.       Это мужчины, видит Дэрил, когда они подбегают ближе. Ти-Дог, Гленн, Шейн и Рик. Они вооружены до зубов, что Дэрил ценит с одной стороны, но с другой считает глупостью, ведь это только он и девочка. Вся признательность Дэрила за их осторожность испаряется, когда Рик снова направляет этот сраный пистолет ему в лоб. — С тобой, блять, всё нормально? — рычит Дэрил, делая шаткий шаг вперёд, пока все остальные замедляются. Рик смотрит на него так, словно не понимает, что видит перед собой. — Это хренов ребёнок, мужик, чёрт. Она уже достаточно натерпелась без того, чтобы ты направлял на неё пушку.       Дэрил видит, как все отводят от него взгляд, — О, боже, - говорит Рик, и, кажется, он почти плачет. — София? — Где моя мама? — спрашивает София дрожащим голосом.       Это последнее, что слышит Дэрил перед выстрелом.

***

      Единственное, о чём он думает, падая, это то, что его голова болит сильнее, чем он мог себе представить, и почему-то он рад этому, потому что это значит, что стрелявший попал в него, а не в Софию.       Он почти падает на девчонку и слышит её крик, все остальные одновременно бросаются вперёд — Дэрил! — снова и снова зовёт София, и он чувствует её руки на себе, и у него нет сил отстраниться. Вскоре её руки заменяются другими, и он обнаруживает, что смотрит на Рика, нимб света за его головой. — В неё не попало? — невнятно говорит Дэрил и видит, как Рик отрицательно качает головой, заставляя солнечный свет искриться и клокотать вокруг него. — С ней всё в порядке, она в порядке, ты сделал это, Дэрил, оставайся со мной-       Но Дэрил не может больше оставаться. Он привёл её домой.       Можно выдохнуть.

***

      Следующее, что он осознает, это то, что его куда-то несут, его ноги волочатся по земле, пока двое людей держат его. Это тянет его бок, и он тихо стонет, что тот, кто его держит, кажется, воспринимает как хороший знак. — Гленн, позови Кэрол, поторопись - скажи Хершелу, что нам нужно - — Дэрил? Дэрил, просыпайся. Просыпайся- — Голос Софии высокий и испуганный, и он немного шевелится. Она в порядке? Надо позвать её маму. Надо- — С ним всё в порядке, дорогая- отойди с дороги, давай, нам нужно- — София? София! — Я думаю, его просто поцарапало, но он выглядит плохо - он весь в крови, что-то- — Ему больно, он- он сильно пострадал, он был- Дэрил, проснись! — Малыш! — Мамочка-       После этого ему больше ничего не нужно слышать. Он снова отключается.

***

      В следующий раз, когда Дэрил выходит из тумана, это уже не так приятно. Кто-то дергает его за рубашку, и это пиздец как больно, потому что из-за всей высохшей крови и дерьма она практически припаялась к нему намертво, и когда они тянут её, она дёргает за рану. Это чувство он помнит с детства, когда рубцы прилипают к рубашке и отрываются, и, может быть, боль, а может быть, просто ощущение рук на нём, но Дэрил не может сдержаться. Он бьёт кого-то по щеке, слышит кряхтение. — Прижмите его, он может навредить себе- — Больше беспокоюсь, что он навредит мне, — усмехается кто-то - Шейн, говорит голос в его голове, и Дэрил слышит Софию поверх всех остальных. — Стойте! Вы делаете ему больно! Мамочка, не позволяй им- — Всё в порядке, София, — говорит кто-то, голос ровный. Старик. Мозг Дэрила запинается на секунду, слово «старик» вертится перед глазами, прежде чем возникает его имя. Хершел. Это просто Хершел. — Мы не собираемся причинять ему боль. Но мы должны увидеть, что не так. Ты сказала, что он ранен, верно? — Ему не нравится, когда люди его трогают, — говорит София. — Мамочка- — Обязательно так торопиться? Дай ему минутку, он должен быть- — Это голос Кэрол, и что-то смягчается в Дэриле, слыша его. Осознание того, что они с девочкой вместе, немного успокаивает, и он перестает так яростно бороться. Вспоминает, где он находится. — Эй, там, — говорит Хершел, и внезапно в его глаза бьёт свет, ослепляя. Дэрил автоматически закрывает их. — Ты с нами? — В порядке, — хрипло говорит Дэрил. — Сначала посмотри девочку, она ранена, её лодыжка... — Я решу, кого и когда осмотреть, — говорит Хершел, и Дэрил снова открывает глаз, хмурясь. — Иди нахер, старик, я сказал, я в порядке. Она бегает на этой лодыжке уже почти неделю, она- — И я позабочусь об этом, — говорит Хершел. — Но сначала нам нужно позаботиться о тебе.       Руки Хершела снова тянут его за рубашку, и Дэрил вздрагивает. Хершел на мгновение останавливается, оценивающе глядя на Дэрила. Он видит, как взгляд мужчины задерживается на уродливом, сморщенном шраме на ключице, на тонких линиях, которые тянутся по его плечам. — Давайте освободим комнату, — говорит Хершел тоном, не терпящим возражений. — Здесь слишком много людей. Так работать нельзя. Идите. Я скажу вам, когда мы закончим.       Слышится шарканье, скрежет множества ботинок, покидающих комнату. Гудение голосов, выливающихся в коридор. Но он не вслушивается, потому что внезапно София оказывается прямо перед ним, в поле его зрения, и она выглядит такой напуганной,какой он её не видел, и он догадывается, что она что-то говорит. Кэрол тоже там, прямо за ней. Он видит руки Кэрол на плечах Софии, её пальцы, поглаживающие спутанные волосы Софии, ладошки девочки, сжатые в кулаки на рубашке Кэрол. — Я в порядке, — хрипит Дэрил, и губы Софии трясутся. — Не волнуйся. — Спасибо, — внезапно говорит Кэрол, и когда он смотрит, её губы тоже трясутся. Они с Софией в этот момент выглядят такими похожими, как один комплект, идеально подходящие друг другу. — Я никогда не смогу- — Ничего такого я не сделал, — бормочет Дэрил. Его взгляд метнулся в сторону, находя Хершела, который, кажется, с увлечением раскладывает медицинские принадлежности на подносе. — Она тебе расскажет. Она сделала всё самое трудное. — Ты знал, что найдешь её, — говорит Кэрол, и Дэрил кашляет. Он не знает, что с этим делать, с этими глазами, этим вниманием. Он подумал, что когда он вернется, Кэрол будет смотреть на Софию и больше ни на кого какое-то время. — Не нашёл её, — выдохнул Дэрил, глядя в сторону. — Она нашла меня. — Пока повременим с разговорами, — говорит Хершел, делая шаг вперёд. И Дэрил никогда не думал, что будет благодарен старику за то, что он спас его. — Ты сможешь увидеть его снова, когда я его подлатаю. — Я не могу уйти, — говорит София, её голос дрожит вместе с нижней губой. — Пока я не узнаю, будет ли с ним всё в порядке. Мы же говорили, что не будем разлучаться- — Дорогая, Дэрил, наверное, сейчас хочет уединения — говорит Кэрол, отчего Дэрил краснеет, как пятиклассник. Уединения. Ну пиздец. — Но что, если он- — Ты можешь прийти навестить его, когда ему станет лучше, — говорит Хершел, и внезапно вокруг становится слишком много разговоров. — Девчонка может остаться, — рявкает Дэрил и почти сразу же жалеет об этом. Он в ужасном состоянии, не только из-за травм, но и из-за шрамов на спине, груди. Им только пугать ребёнка. — Если она хочет, я имею в виду, — бормочет Дэрил, закрывая глаза. — Мне все равно.       Минута тишины. — Кэрол, почему бы вам двоим не сесть у окна, — медленно говорит Хершел. — Мне нужно быть внимательным, так что тебе придётся вести себя очень тихо, ладно, София?       Дэрил ничего не слышит, поэтому он предполагает, что София кивает. У Дэрила достаточно здравого смысла и сил, чтобы повернуться в кровати спиной от Пелетье, пусть это и означает, что он смотрит лицом в их сторону. Кэрол устроилась в кресле-качалке у окна, София у неё на коленях. Она не может перестать прикасаться к девочке - её руки бегают по её рукам, приглаживают её волосы, время от времени она целует её в щёку или затылок. София, как мороженое в её объятиях, тает, но её маленькое личико напряжено, когда Хершел разматывает дерьмовую повязку на боку и срезает с него майку.       Затем Хершел тычет его в бок, и Дэрил чувствует, что начинает уплывать. Это немного другое чувство, чем засыпание, но только потому, что он не может представить, как заснуть, будучи без футболки перед каким-то мужиком, который тычет ему в бок, который ощущается так, будто его проткнули раскаленным железом, а голова не переставая пульсирует вокруг ушей. Но Дэрил не сопротивляется этому. Может, он и смог бы, если бы постарался, но он чувствует себя таким же мёртвым, как кукла, которую София засунула в сгиб локтя, и в любом случае ему не хочется смотреть на Кэрол и Софию, пока его зашивают. — Ну, теперь посмотрим, что у нас тут, — слышит Дэрил голос Хершела.       А потом Дэрил ничего не слышит.

***

      Он почти устал просыпаться. Дэрил считает, что сегодня он, вероятно, просыпался уже семь или восемь раз, и каждый раз это всё утомительнее.       На этот раз Хершел его не трогает. Он смутно помнит, как Хершел почистил рану на голове и боку, ощущение иглы, прокалывающей кожу, когда он зашивал Дэрила. В комнате тихо и спокойно, и на мгновение Дэрил просто позволяет себе дышать, прежде чем слышит, как кто-то шевелится у окна.       О, Кэрол и София. Они всё ещё здесь. — Хочешь ещё поесть? Мы можем достать тебе ещё, — говорит Кэрол. Он никогда раньше не слышал, чтобы она так говорила. Он не слышал, чтобы она много говорила в карьере, а в ЦКЗ они в основном пытались не умереть. Она звучит как одеяло, бессвязно думает Дэрил. В её голосе есть теплая тяжесть, от которой Дэрил чувствует себя сонным. — Здесь много всего. — Хорошо, — сонно говорит София. Должно быть, её мама звучит как одеяло для неё тоже. — Хорошо. Я знаю, что Хершел сказал не есть слишком много и слишком быстро, но тебе не обязательно быть голодной. Есть крекеры или... — Я наелась, мама. — Как лодыжка? — Раньше болело сильнее, — говорит София. — Стало лучше, когда Дэрил её перевязал. — Ты отдохнёшь в ближайшие несколько дней. Хорошо?       София мычит, как довольный котёнок. — У Бет есть несколько книг, которые тебе могут понравиться. Лучше, чем те, что у Дейла в фургоне. Мы можем устроить Читальный День. — Дэрил практически слышит заглавные буквы и сонно размышляет, является ли Читальный День чем-то, о чём все знают, или это что-то только для них двоих. — Дэрил сказал, что нам стоит посмотреть, есть ли у них «Голодные игры».       Он почти слышит, как Кэрол поднимает брови. — Дэрил читал «Голодные игры»? — Нет, но я рассказывала ему о них, и я сказала, что нам нужно было вернуть книгу в библиотеку до того, как мы закончили, и он сказал, что, может быть, она есть у детей Хершела, и даже если нет, мы могли бы найти её где-нибудь ещё, потому что ходячие не едят книги. — Он прав. Они не едят. Ну, мы можем спросить Бет. Я не знаю, читает ли она такой жанр, но не помешает посмотреть. — Я думаю, ему бы понравилось. Потому что он храбрый, как Китнисс. И охотится, и стреляет из лука, и всё такое.       Раздается мягкий звук кожи о кожу, и он понимает, что Кэрол, должно быть, поцеловала свою дочь. — Ты тоже храбрая, — говорит Кэрол. — Так долго держалась. — Но я не была храброй, — говорит София, её голос становится тише. — Я всё время боялась. — Но ты не сдалась. Вот что делает тебя смелой. Ты не сдалась. — Ты тоже смелая, мама.       Из угла раздается всхлип, и Дэрил чувствует, что он нарушает очень личный момент, хотя это они вломились в его больничную комнату. — Я так скучала по тебе, — говорит Кэрол. В её голосё слышны слёзы, и Дэрил чувствует себя прикованным к месту. Он не знает, как дать им знать, что он здесь, он не спит, это их личное дерьмо. Это не для него. Но он остается неподвижным, в основном потому, что ему неловко давать им знать, что он слушает. Часть его, однако, впитывает всё это, нежный голос, заботу. Это как дождевая вода в пустыне, что-то, что он хочет быстро впитать, прежде чем вернётся солнце и всё высушит. Но это не для Дэрила. Он знает это. Это принадлежит Кэрол и Софии. — Я тоже, — говорит София, и он слышит, как её всхлип присоединяется к её матери. — Мне жаль. Я пыталась вернуться, но я... — Щщщ, — шепчет Кэрол. — Ты не сделала ничего плохого. — Я делала так, как сказал Рик, честно, но потом я споткнулась и не смогла... — Ты всё сделала правильно, детка. Всё. Ты здесь, да?       Тишина. — Мы больше не расстанемся, — говорит Кэрол, её голос внезапно становится непостижимо твёрдым. — Я обещаю. Я больше никогда этого не допущу. Мне жаль, милая. Я должна была- — Ты послала Дэрила найти меня, — говорит София. — Мамочка, не надо. — Я люблю тебя, - тихо говорит Кэрол, и это звучит, как будто она вытащила своё сердце из груди и протянула его Софии, всё ещё окровавленное и бьющееся. — Я больше никогда тебя не потеряю. Никогда. — Я тоже тебя люблю, мама, — эхом отзывается София. Затем они снова замолкают. Дэрил слышит слабый скрип качалки.       Это как что-то успокаивающее из воспоминаний, хотя он уверен, что у его мамы никогда не было качалки в доме. Но звук тихо скрипит у него в голове, убаюкивая, пока он не засыпает.