Demon

[Мир людей. Северная передовая линия. Отряд Альбедо]

Сайно, Тигнари и Кадзуха ушли чуть больше часа назад. Альбедо сидит под выжженным деревом, рисуя что-то в книге. В патруль ушли Беннет, Фарузан и Далия. Бескрылый ангел довольно сильно тянется к людям, стараясь узнавать про них как можно больше, и с удовольствием поглощая эту информацию. После этих «странных игр» ночью, алхимик до сих пор не разговаривал с Кэйей. Он проснулся раньше и просто сбежал из палатки, намереваясь сегодня избегать встречи с лейтенантом, ведь просто не знает, что ответить на вопрос, который тот точно задаст. Восхищенная чем-то Фурина довольно эмоционально и активно рассказывает Двалину сюжет будущей пьесы. Мужчина смотрит на неё не так, как обычно, и его взгляд отдаленно напоминает Альбедо взгляд, которым Чайльд смотрел на Скарамуччу в академии. Из всех студентов, для Альбедо Аякс всегда был, как раскрытая книга. Даже тогда, когда профессор упорно делал вид, что не понимает, о чем идёт речь. Забрав грязные вещи, Хэйдзо, Ху Тао и Ёимия ушли на озеро. В лагере сейчас непривычно тихо, ведь не хватает голосов Тигнари и Сайно. «Надеюсь, они в порядке…» — Альбедо закрывает книгу и вздыхает. Услышав сухой кашель из своей палатки, алхимик пересаживается с другой стороны дерева. Он сидит на земле, прикрытый широкими стволом так, чтобы с той стороны, где вот-вот из палатки выберется Кэйа, его было не видно. Раненная нога неприятно тянет, в который раз напоминая Альбедо о его весьма непонятной природе. «А он человек. Эгоистично с моей стороны давать ему надежду… может, просто поговорить и сказать, что не хочу это продолжать? Он ведь чувствует вину передо мной, а значит, точно уйдет. Плевать, что будет больно, и я до конца своей бесконечной жизни буду один, зато не отберу у него шанс на счастливую жизнь. Да, нужно так и сделать». Полный уверенности он поднимается на ноги. Чуть выглянув из-за дерева, видит Кэйю. Сердце довольно неприятно и больно ударило в грудь. Алхимик вновь присел на землю, прячась за стволом дерева. «Эгоист… мне не хватит сил сказать ему такое, — вздыхает. — Я эгоист». Потухший взгляд медленно перемещается на Двалина и Фурину. Дракон неумело переступает с ноги на ногу, пытаясь пританцовывать, как его учит девушка. — Я совсем деревянный, — Двалин вздыхает. — Хозяин бы с меня смеялся. — Ни в коем случае! Я не ругаю своих учеников за ошибки, и ты не ругай! — ворчит. — Попробуй ещё раз, я покажу медленно. Переступив с ноги на ногу, девушка замирает на несколько секунд, чтобы Двалин запомнил движение и делает следующее. Всего пара простых движений, с которых она решила начать это обучение. Тяжело выдохнув, Кэйа присаживается на бревно у горящего костра, решив, что дождётся Альбедо. «И куда он ушёл…?» — Альберих разглядывает местность, в поисках светлой макушки. «Вот черт, — алхимик вжался спиной в ствол дерева. — Ладно, если что, сделаю вид, что уснул здесь, а не прятался от него». — Т-так? — Двалин довольно резко повторяет движения. — Никакой грации, ох… — Но ты сделал их уже уверенней, ты молодец. Над грацией мы не работаем сегодня, сегодня мы учим технику, Двалин, — улыбается, беря мужчину за руку. — А теперь нужно сделать эти движения в паре. — Я постараюсь, — неуверенно отвечает тот. «И Кэйа собирается здесь и сидеть? — Альбедо сползает чуть ниже, принимая позу полусидя-полулежа в корнях дерева. — Моя спина этого не выдержит». — Не переживай, мой хороший, я ведь рядом, и все подскажу, — улыбается девушка и начинает вести, мягко и медленно шагая. «Может у танцовщиков узнать, не видели ли они Бедо? Блин, ну куда он ушёл… Если по нужде, то скоро вернётся… Да…? Или в патруль? Он запрещает ходить по одному… Проблема…» — Кэйа отчаянно выискивает взглядом капитана. «Уже спина болит… — алхимик усаживается в позу лотоса. — Надеюсь, Кэйа не будет спрашивать у этих танцоров, где я, а то как-то неловко получится. Хм… Пора делать вид, что я сплю. Да, так будет лучше всего». — Ой-ой! У меня получается! — Двалин послушно ступает, как учила девушка. — И получается хорошо, — улыбается. — Хочешь попробовать вести? «Не хочу отвлекать их… Собью им атмосферу. Ну, когда там хоть патруль вернётся, тц… Даже Хэйдзо нет. Будто прокляли… Уйди он по нужде, уже бы вернулся… Что-то нехорошее у меня предчувствие…» — Кэйа вздыхает, поднявшись на ноги. От мыслей и нервозности, он принимается неспешно бродить вокруг костра, погруженный в раздумья. «Тц! Не сидится ему, — алхимик лишь на секунду выглянул из-за дерева. — И что делать? Начни он делать круги чуть больше, точно увидит меня… да, остается только притвориться спящим, чтобы потом не пытаться объяснить свое странное поведение». Прикрыв глаза, он склоняет голову набок. «Что за детский сад, Альбедо», — обращается сам к себе. «Может вернуться в палатку… Только нервы себе мотать… Вернётся ведь он однажды, аха…» — мужчина останавливается, глядя на их с Альбедо палатку. — А вот и мы!!! — Сайно несётся самым первым и буквально падает перед Альбедо. — Ты чего на земле спишь?! — Капитан, спать на земле это плохо, — соглашается Кадзуха. — Что…? — Кэйа неуверенно переводит взгляд на вернувшихся демонов. «Ну, хотя бы и правда за спящего приняли», — Альбедо поднимается на ноги и потягивается. — Как сходили, детишки? Вас не было порядка двух часов. «Ему настолько было неприятно со мной находится, что он ушёл спать сюда? Аха… Теперь ещё застебет за то, что не нашел его в трёх метрах от себя…» — Кэйа так и застыл на месте, глядя на виляющие хвосты. — Замечательно! — Кадзуха широко улыбнулся. — Просто чудесно, представляешь, представляешь, рыжик все помнит! Венти снял с него магию, а Скар брат Сяо, — тараторит Матра. — Да, представляю, — спокойно отвечает тот. — В общем, я рад, что вы смогли отдохнуть. Пойду нагрею воды для чая. — Профессора вообще может удивить хотя бы что-то? — Тигнари шепчет на ухо Сайно. — У меня остался козырь! — Сайно набирает побольше воздуха и выдаёт: — Скар-нефилим!!! — … — алхимик приподнимает бровь. — А орать-то об этом зачем? Я хоть и старый, но не глухой. — Ты… Ну все, я сдаюсь. — Нефилим…? — Фурина замерла, сжав руку Двалина. — Да, самый настоящий. Алхимики на нем печать сделали. А… Ты же тоже алхимик, Альбедо… А почему ты молчал?! — Вы не спрашивали, — он ставит котелок на огонь. — А Скару пришлось некоторое время по ушам ездить. Впрочем, Редо, кажется, предупреждал вас, что алхимики — те еще лжецы, — он пожимает плечами. — Кто-нибудь ещё будет чай? — Так это возможно… — Двалин осторожно прижал девушку к себе. — Я был уверен, что это только мифы. — Кэйа будет чай, он так смотрит сюда, что мне страшно, — смеется Сайно. — И ты ничего не хочешь про Вентика спросить?! — Вы счастливые и довольные, а Венти снял с Чайльда магию. Живой, получается. Более того, хорошо себя чувствует. Кроме того, отдыхал вместе с вами, а значит, у них с Сяо что-то налаживается, — равнодушно проговаривает алхимик. — Я не прав? Удиви меня. — Тц, — Сайно скрещивает руки на груди. — Вечно ты так. Улыбнулся бы хоть! Ты… Ты… Ты табуретка! — Я рад вас видеть и рад, что вы в порядке. Этого недостаточно? — залив кипяток в термос, он передает его Кэйе. — Кто-нибудь ещё? Прекрасная Фурина? Чай на травах. Поможет успокоиться и упорядочить мысли. «И как мне с ним поговорить…?» — Кэйа смотрит на термос, растерявшись. — Д-да… И Двалину, пожалуйста… — она неуверенно проходит следом, ведя за собой мужчину. — Ладно, ты прав, — усмехается Сайно. — Там и правда все было хорошо, только тебя не хватало. — А я нашел красивую ракушку для Хэйдзо. А ещё Редо сказал, что я влюбился, — рассказывает Кадзуха, хвостиком идущий за капитаном. — Оу, в Хэйдзо? — алхимик наливает чай. — Ты рад, что влюбился, Казу? — Да, в Хэйдзо. Наверное, я рад, мне нравится рядом с Хэйдзо. Где он, кстати? — На озере. Стиркой занимается, — Альбедо усаживает Кадзуху у огня. — Подожди его здесь, он скоро вернется. Ушел почти сразу после вас. — Я подожду. — А с ним он говорит, как со своим сыном, — шепчет Тигнари к Сайно. — А с нами он больше так не разговаривает. — Потому что мы с тобой взрослые и умные, — гордо улыбается Матра. — Или тебя это расстроило, хвостик? — Немного… — Ты моя прелесть, Нари, — Сайно целует его в кончик носа. — К тебе он тоже как к сыночку относится, мой хороший, я просто вместо Сяо теперь тут, хех… — Хвостики, вы чай будете, нет? — передав чашки Фурине, Двалину и Кадзухе, Альбедо обернулся на Сайно и Тигнари. — Будем, будем! — Сайно усаживается и тянет Тигнари к себе на колени. — Почему ты спал на земле? «Вот же, тяжело что ли было промолчать, тц…» — алхимик передает ему чашку. — Сидел рисовал и уснул. Первый раз что ли. — Покажешь что рисовал? — Сайно ухмыльнулся. — Нет, это личное, — равнодушно отвечает тот. — Кажется, кто-то решил совать свой длинный нос и мягкие уши туда, куда не следует, да, Сайно? — Ехехе, ну, немножко, — улыбается, невинно хлопая глазами. — И у меня маленький нос, вообще-то, ты посмотри какой, — Сайно сводит зрачки к носу. — Венти побыл с вами, я рада… — тихо произносит Фурина, отпивая чая. — Он по вам скучает… Сяо хотел проводить нас вместе с Венти, но Моракс не разрешил… — Неудивительно. Печать между мирами — не проходной двор, — Альбедо окинул взглядом бревно, где не осталось свободного места, если он хочет сидеть близко к остальным. Взгляд остановился на Кэйе. — Я присяду? — он кивает головой на колени лейтенанта. — Присаживайся… — неловко отвечает, сразу покраснев. Алхимик усаживается к Кэйе на колени, обняв того рукой за шею. Он отпил из термоса лейтенанта и перевел взгляд на Кадзуху: — Казу, ты рад тому, что влюбился? «К-как мне понимать тебя…?» — Кэйа смотрит на термос, которого только что касались губы Альбедо. — Думаю, что да, — Кадзуха достаёт ракушку, спрятанную в паутине. — Это приятное чувство. Переживаю немного и боюсь из-за того, что… Ну… Он человек… — Да… понимаю, — алхимик вздыхает, совсем не заметив, насколько искренне и грустно сейчас прозвучал его голос. — Но ты ведь демон, Казу. Если выберешь его, то сможешь обратить Хэйдзо в демона. Теоретически. «Он продолжает думать…» — осознание этого заставило Кэйю слабо улыбнуться. — Но это ведь так опасно… А вашего дома больше нет… И… Я не уверен, что Хэйдзо этого хочет… А ещё, он ведь не выбрал меня, значит, я не могу выбрать его… — Всему свое время, Казу, — Альбедо осторожно гладит его по голове. — Если вы друг друга полюбите, то только вам решать. Хвостики тому в пример. — Угу, — Кадзуха уткнулся носом в чашку, вдыхая приятный аромат чая. — А мы пойти в мир демонов можем? Или хотя бы Двалин? Он не ангел, может не будет так подозрительно? — Фурина обращается к Альбедо. — Я бы не рекомендовал. Вам лучше не знать, что делают в мире демонов со светлыми драконами. — Ох… — девушка опускает взгляд и укладывает голову на плечо Двалина. — Извините, господа демоны, вы не виделись с Син Цю? — Чун Юнь неловко выглядывает из палатки. — Нет, но Сяо отправил ему послание с твоими словами, — сразу отвечает Сайно, и ангел решает скрыться обратно в палатке. — Чун Юню нравится Син Цю? — Тигнари рассматривает палатку ангела. — Я тоже так думаю, — Сайно мягко обнимает Тигнари за талию и опускается подбородком на его плечо. — Уверен, всё будет хорошо, Казу, — Альбедо встаёт на ноги. — Пойду воздухом подышу. И потороплю немного Хэйдзо с дамами. — Я с тобой, — Кэйа вскакивает следом. — В смысле… Можно? — Можно, лейтенант. Хвостики, а вы отдохните. Для вас всё же пару дней прошло. — Госпожа Фурина, — Двалин протягивает ей руку, — продолжим? Думаю, сидеть и грузиться мыслями всё равно не имеет смысла. — Продолжим! — с улыбкой, она утягивает мужчину за собой. Альберих неуверенно следует за Альбедо. Его шаги медленные, а взгляд прикован к светлому затылку. На языке вертится столько вопросов, но ни на один не хватает смелости. Прихрамывая, Альбедо переступает через торчащие сухие корни, стараясь не споткнуться. «Кадзуха, получается, тоже влюбился в смертного… вот только и Нари, и Казу — демоны. А я? Я понятия не имею, кто я, просто искусственный сосуд, генерирующий энергию… но я не демон. И не ангел. И не смертный. Раздражает…» Взгляд Кэйи, в который раз, проходится по всей фигуре капитана. Он ловит каждое движение так, будто вновь и вновь поражается тому, что ему позволили влюбиться в такого, как Альбедо. Глубоки вдох, и Кэйа тихо говорит: — Альбедо… Почему, ну, не разбудил утром? — Ты так сладко спал, что я не хотел тебя тревожить, — не оборачиваясь, отвечает тот. — Ты, эм… Ты не жалеешь о вчерашнем…? — Нет. — А что значит для тебя вчерашнее? — спрашивает, но гораздо тише. — Я понимаю, что глупый вопрос, это как бы… Просто д… Ну… Просто, аха. — … — Альбедо остановился и шумно выдохнул. — Кэй, тебе было хорошо? — Да… Даже очень… — замирает, глядя в чужой затылок. — Ты жалеешь о том, что было? — он обернулся и поднял голову, чтобы смотреть Кэйе в лицо. — Нет. — Я тоже. Такой ответ тебя устроит? — … — Кэйа отводит взгляд и тихо вздыхает. — Нет… Нет, Альбедо. Не устроит… Я не понимаю… Это считается «зелёным светом» или это просто было, и все? И что мне делать сейчас? Это значит, что ты позволяешь мне действовать? — Действовать? — Альбедо подходит ближе и берётся пальцами за край воротника. — И как ты собрался «действовать»? — Показывать свою заинтересованность в тебе более открыто. — Например? — Прикасаться к тебе, а не шарахаться от тебя, боясь сделать что-то не так, хотя бы, — неловко отводит взгляд. — Хорошо, — алхимик выдыхает. — Я даю тебе «зеленый свет». — Капитан! — радостный возглас Ху Тао заставил алхимика убрать руку от Кэйи и обернуться. — Доброе утро! — Доброе, Тао, — кивает. — А мы с Кэйей как раз вам навстречу шли, — он забирает у девушки из рук корзинку с одеждой. — Приветик, Кэй, — Хэйдзо ехидно улыбается. — Сиканоин, Кадзуха очень хотел вас видеть. Будьте с ним помягче, ладно? — А? Что? О чем вы, капитан? — Иди, сам узнаешь. — С-серьезно…? — шепотом спрашивает Кэйа и забирает у Альбедо корзинку. — Бедо, ты… Ты все решил для себя? — Нет. Но, может, этот «зеленый свет» поможет мне решить. — Я понял… — неловко улыбается, смущаясь из-за лишних ушей. — Капитан, так вы теперь с лейтенантом парочка? — хихикает Ху Тао. — Трио, — равнодушно отвечает тот. — Э? — Кэйа поднимает взгляд на девушку и переводит его обратно на Альбедо. — Я пойду вперёд, ладно? — нетерпеливо Хэйдзо ускоряет шаг. Отдаляясь все больше, он буквально добегает до лагеря. Кадзухи не было всего пару часов, но Сиканоин уже настолько к нему привык, что даже эта пара часов показалась куда более долгой. — Казу! — он машет рукой, проходя в лагерь. — Ой, — Кадзуха немного вздрогнул, от неожиданного крика и поставил чашку на землю, подходя к Хэйдзо. Демон мягко улыбается и почему-то вдруг опускает взгляд, слабо покраснев. Протянув ракушку, спрятанную в паутину, он отводит взгляд в сторону и тихо произносит: — Это я тебе принёс… Там подарок… — О? Подарок? Спасибо, — Сиканоин тут же убирает паутину. — Ух ты! Красивая… спасибо, Казу, — уже как по привычке он обнимает демона за плечи. — Как отдохнули? — Хорошо, — Кадзуха обнимает парня в ответ, прижавшись к нему всем телом. — Было очень весело. Мы купались и жарили рыбу, а потом смотрели на звёзды. — Жаль, здесь звезд не видно. Я бы тоже посмотрел, — улыбается. — Мы постирали, и Тао высушила одежду. Не хочешь переодеться? Для тебя же пару дней прошло. — Да, хочу, ты мне поможешь? — Конечно, идём. Уверенно взяв демона за руку, Хэйдзо повел его в палатку. Встав по центру, Кадзуха начинает снимать с себя рубашку. Он расстёгивает пуговицы и на третьей вдруг замирает. Почему-то, осознав свою влюблённость, Кадзуха понял, что ему неловко раздеваться рядом с этим человеком. Демон поднимает взгляд и сразу отводит, как только столкнулся с кислотно-зелёными глазами. Хэйдзо легко берётся за пуговицы на рубашке Кадзухи и помогает снять ее. По телу демона тут же пробежали мурашки, а сам он едва не пискнул. — Замерз? — Хэйдзо быстро накидывает на голову демона тёплую кофту. — У-угу, немного, — бубнит, ища руками выход из рукавов. Со штанами оказалось гораздо сложнее. Кадзуха заметно покраснел, пока расстегивал ширинку и стягивал одежду. Опустив взгляд на белье, он понял, что не сможет оголиться перед Хэйдзо полностью. — Х-Хэйдзо… Отвернись на секунду, пожалуйста…? — Конечно, — парень тут же отворачивается. — Грязную одежду можешь бросить на пол. Я думаю, сейчас все «путешественники» переоденутся и можно будет ещё раз на озеро идти, аха, так что нет смысла аккуратно складывать ее или еще что. — Хорошо… — Кадзуха задерживает взгляд на фигуре Хэйдзо. Быстро переодев белье, Кадзуха неловко ныряет в чистые мягкие фиолетовые штаны и пытается завязать на них узел, которые у него никогда не получаются крепкими. — Всё… Поворачивайся. — Я помогу, — Хэйдзо взялся за шнурки и быстро протянул узел, чтобы потуже завязать. — Удобно? — Да, в самый раз, спасибо, Хэйдзо, — широко улыбается. — Ты уже поел? Не хочешь чего-нибудь? — Я кушал где-то 7 часов назад. Но я не чувствую, что голоден. А чай вкусный хочу допить, пойдём? — Да, идём. Улыбнувшись, Хэйдзо вышел из палатки, взяв Кдазуху за руку. Небо затянуто серыми тучами и, судя по запаху влаги, вот-вот пойдёт дождь. — Доброе утро, Чун Юнь! — с улыбкой бросает ему Хэйдзо, заметив ангела в одиночестве около огня. — Доброе, — тихо отвечает ангел. — Хэйдзо, садись, я хочу к тебе на коленки, — улыбается Кадзуха. — Ух, я за эти два часа уже соскучился без твоей попы на моих коленках, — смеётся тот, присаживаясь на бревно. — Садись. — И я соскучился, — неловко бубнит, прыгая на колени человека. Кадзуха сразу же склоняет голову на его плечо и слабо утыкается носом в шею. — Попей чай тоже… — Чун Юнь, а ты не хочешь чай? — обняв одной рукой Кадзуху за талию, второй рукой Хэйдзо тянется к чашке. — Нет, спасибо… Я скоро. Ангел неожиданно поднимается, смотря куда-то в лес и быстрыми шагами направляется туда. «Пришёл…?» Ходьба все больше переходит на бег, а аура суккуба ощущается все сильнее. — Син Цю…? — Приветик, — летучая мышь опустилась ангелу на плечо, а голос демона прозвучал в голове Чун Юня. — Соскучился по мне? — Вот ты где… — вздыхает ангел, беря летучую мышь в руки. — Соскучился… — Ого, и правда соскучился? — тихий смех суккуба эхом звучит в голове Чун Юня. — Я приятно удивлен. — Ты… Не хочешь принять человеческий облик? — У тебя на руках очень тепло. — Я тебя обниму целиком… «Хочу, чтобы он обнял меня… надеюсь, он не будет сильно волноваться…» Летучая мышь слетела с ладоней Чун Юня, и в полете демон принял облик человека. Одетый в привычные темно-синие шорты, высокие черные носки, черную блузу с ажурным жабо и широкими рукавами и темно-фиолетовую мантию суккуб предстал перед ангелом. Взгляд смотрит куда-то сквозь, а голова опущена. Лицо демона «украшают» ссадины. Он не знает, что говорить по этому поводу, поэтому просто молчит, надеясь, что Чун Юнь не спросит. Нервы заставили заламывать пальцы, хотя даже они ужасно болят. Костяшки сбитые и имеют бледно-голубой оттенок. «Не надо было этого делать… точно не надо было… — суккуб медленно переводит взгляд на ангела. — Надо было что-нибудь соврать и оставаться летучей мышью…» — Нет… Быть не может… До сих пор… — Чун Юнь подходит ближе и очень нежно обнимает, боясь сделать больно. — Почему ты так смотришь? Тебе больно, да? — Больно, да. А еще мне ужасно стыдно являться перед тобой в таком виде, но Сяо сказал, что ты соскучился, вот… и я пришел сразу, как смог, — суккуб опускает голову к нему на плечо. — Эй… Почему стыдно…? Тебя обидел владыка…? Он продолжает тебя мучать…? — рука ангела ложится в мягкие волосы суккуба и нежно перебирает их на затылке. — Угу… наверное, у него какие-то неполадки случились с Сяо, и он решил оторваться на мне. Он ведь взял себе несколько выходных дней… а потом вернулся в замок. Не знаю, почему, но выглядел он довольно расстроенным, — вздыхает. — Я не имею права прикасаться к тебе. И разговаривать с тобой тоже. Мне ужасно стыдно… но я не могу ничего с этим сделать. — Можно я попробую залечить твои раны? И кто тебе сказал, что ты не имеешь на все это права? — Чун Юнь проводит носом по волосам демона и прикрывает глаза, не желая отпускать его. — Не надо. Не хочу, чтобы он знал, что я ходил к тебе, и ты залечил мои раны. Пока что он думает, что я лишь иногда наблюдаю за тобой со стороны… если ты залечишь мои раны, он поймёт, что мы контактируем больше, чем нужно. — Сбеги от него, Син Цю… Я спрячу тебя, я не хочу, чтобы тебе делали больно. — Аха… не получится. Он меня не отпустит, — суккуб вздыхает. — Мне кажется, если я буду неправильно себя вести, он вообще меня в темнице закроет. А попытка сбежать ему точно не понравится. — Я тебя спрячу, слышишь? Он тебя не найдёт, Син Цю. Если потребуется, я спрячу тебя в Селестии… Пожалуйста… Я не думал, что ты пошёл на такое, чтобы прятать меня… — Чун Юнь крепче прижимает к себе демона. — Подожди… ты знаешь?! Кто тебе сказал?! — Из меня плохой ангел… Однажды, когда ты вернулся таким уставшим, что уснул настолько крепко, что не услышал как я споткнулся, я… Заглянул в твои воспоминания… Тогда я не понял что именно ты делаешь, но понял, что тебе это не нравится… Поэтому и ушёл… А здесь… В общении с демонами и Редо, я все понял… Прости, что был таким глупым… — Не хотел, чтобы ты это узнал… — вздыхает. — Но даже так он меня никому не отдаст, — подняв голову, суккуб слабо усмехнулся. — И Селестия меня выдаст, потому что подобный мусор им не нужен, а пройти незамеченными не получится. Всё же, в отличие от мира демонов, который порой похож на проходной двор, печать входа в Селестию лишь одна. — Значит я буду прятать тебя здесь. Мне хватит сил тебя спрятать, Син Цю, почему ты упрямишься, пойдём со мной? — Потому что ты не понимаешь, Юнь-Юнь… Представь, что у тебя есть нечто, без чего ты не представляешь свою жизнь. А потом это «нечто» вдруг пропало. Что будешь делать? Очевидно, искать. А что будешь делать, когда найдешь? Очевидно, будешь получше следить за своей вещью, чтобы больше не терялась. — На тебе есть его магия? Я сниму… Син Цю, я не пущу тебя обратно… — за спиной ангела раскрывается четыре пушистых крыла, пара больших и пара поменьше, и мягко накрывают их с демоном, защищая от первых капель дождя. — На мне нет его магии, — вздыхает. — Мне не хватит сил уйти, если ты не отпустишь, но… ты хотя бы отдаленно понимаешь, во что пытаешься ввязаться? — Не уверен, но я не могу тебя отпустить, Син… Ты не заслуживаешь этого… Каждый этот раз заставляет тебя считать себя все более грязным… Но это не так… Это не ты грязный, Син Цю… Это он, раз позволяет себе это… Понимаешь…? — Юнь-Юнь, если Моракс меня позовет, а я не явлюсь, ты даже не представляешь, что он может сделать. По итогу я всё равно окажусь у него, вот только какой ценой? Ты понимаешь, что рискуешь собой и всем отрядом? — Значит мы уходим из отряда. Ты останешься со мной, Син Цю… — И куда мы пойдём…? Ты понимаешь, что я питаюсь сексуальной энергией, Юнь-Юнь? Откуда я буду ее брать? Мне нужно будет ходить к своим жертвам… это всё не имеет смысла. — Значит будешь питаться мной. Делай со мной что захочешь, Син. Пойдём, нельзя уходить без предупреждения. Скажу им, что покидаю их… — Но я не хочу делать это с тобой! Я не хочу порочить тебя, я не хочу заниматься с тобой тем, что тебе неинтересно, чего ты не понимаешь… — Мне интересно, Син Цю. Мне интересно все то, что связано с тобой, — ангел крепче прижимает к себе демона. — Это всё неправильно, Юнь-Юнь… — он падает головой на плечо ангела и расслабляется. — Моракс меня не отпустит, как ты не понимаешь… — Никто его не спрашивает. Все неправильно, да. Неправильно пользоваться другим существом как вещью, неправильно демону прятать у себя ангела, — слабо улыбается. — Много чего неправильно, Син Цю. — Спорить с тобой нет смысла, да? Ты понимаешь, что это опасно, что Моракс всё так не оставит, что отряд тоже в опасности? Кроме того, тебе придётся спать со мной, и не факт, что мне этого будет достаточно… — бубнит суккуб, не поднимая головы. — Верно. Мы покинем отряд и спрячемся, Син. Идём, — Чун Юнь мягко послабляет объятия, но крепко берет демона за руку, прикрывая их от дождя крыльями. — Предупредим и уйдём. — Ну, хотя бы умрем мы вместе, — Син Цю слабо улыбается, покорно следуя за ангелом. — Я надеюсь… — Я не отпущу того, кого чуть не потерял, Син. Ты сам это недавно сказал, — улыбается, увеличивая скорость. — Но ведь я в безопасности, Юнь… — В какой безопасности? Ты видел в каком ты состоянии? Син Цю. Тебе не нравится то, что он делает, а значит так быть не должно. — Но моей жизни ничего не угрожает ведь. Не нуждаюсь в еде и прочее. В безопасности же. — Ты дурак, Син Цю, я не пущу тебя к этому скользкому дракону. — Упрямый… — вздыхает. — Если ты всё действительно осознаёшь… ладно. Ничего не ответив, Чун Юнь только больше ускоряется. Он даже не заметил, как преодолел границу дождя и в самом лагере его сейчас нет. Отряд уже убирается, собираясь спрятаться под барьеры. Альбедо начинает тушить костёр, но его прерывает Чун Юнь: — Капитан, я покидаю отряд. — … — алхимик одаривает его довольно холодным взглядом. Повернув голову, он замечает суккуба. — Что с Вашим лицом, Син Цю? — Это… ничего серьезного, — юноша нервно смеётся. — Просто… эм, упал? — он прячется за ангела. — Как скажете. Чун Юнь, разве Вы можете просто уйти? Распоряжение Селестии Вам не нужно? — Не нужно, она меня не волнует, Альбедо. Если я и Син Цю будем здесь слишком долго, вы будете в опасности. Спасибо за все и удачи вам… — Стой! Чун, ты куда… — Фурина выходит из палатки и смотрит на друга. — Не горячись… — Чун Юнь, объясняться Вы, я так понимаю, не желаете? — алхимик наступает на последнюю тлеющую ветку и подходит ближе к ангелу. — Прошу прощения. Син Цю обижает владыка, а я не собираюсь отпускать его обратно. Если я его не отпущу, вы будете в опасности из-за меня. — А ну-ка стой, — показались уши белые Сайно. — Мы ведь один отряд, и если ты влип, то мы вместе это решим. — Я согласен с Сайно, — Кадзуха неловко улыбнулся. — в Академии наш отряд очень много во что влипал, но никто не выгонял нас… — И я согласен! — Тигнари в облике фенека выскочил из палатки и в припрыжку помчался к ангелу. Он забрался к тому на плечи и умостился, как воротник. — Господин Чун Юнь, не стоит так горячиться, — Двалин осторожно положил ладонь на плечо Фурины. — Вы ведь не один. Не отталкивайте своих друзей. — Даже я согласен, — усмехается Кэйа. — Хоть я и не знаю, что вы творили, но понимаю. — Вы понимаете, что Син Цю связан с владыкой, и что за ним придут не простые демоны, если не сам владыка? Это бессмысленный риск, — тихо просит Чун Юнь. — Да хоть с двумя владыками! Я тебя не пущу, Чун Юнь! — ворчит Фурина. — А я согласен с Фуриной, — кивает Двалин. — А я останусь лежать тут! — фыркает фенек. — А я уже привык за отряд отдуваться, — усмехнулся алхимик. — Вы все глупцы, вы это понимаете? — Это ты дурак, Чун, — Фурина подходит к нему впритык и задирает голову. — Один ты имеешь гораздо меньше шансов выжить. Марш в свою палатку и демона бери с собой, понял?! — Вы это серьезно сейчас…? Зачем вам рисковать ради моих прихотей, кто я Вам? — И правда дурак. Значит ты точно член нашего отряда. Иди в палатку, — смеется Сайно. — Иди! — Тигнари спрыгивает с его плеч, ударив хвостом по лицу, и падает в руки Сайно. — Не стоит принимать решения сгоряча, — алхимик скрестил руки на груди. — Этот демон помогал Сяо. Он, объективно, не плохой. К тому же, твой друг. Не вижу причин упрямиться, Чун Юнь. В нашем отряде не принято бросать друг друга в беде. Идите в палатку. Оба. Дождь начинается. Слабо улыбнувшись, Чун Юнь растерялся. Он смотрит на фенека, на капитана, на Кэйю, на ангелов и Сайно, будто ещё раз спрашивая разрешения. Не увидев в их глазах сомнений, он выдыхает и ведёт за собой Син Цю в палатку. — Привет, Беннет, — тихо здоровается Чун Юнь, проходя вглубь. — Привет? — ангел хмурится, рассматривая суккуба. — Ой, то есть, здравствуйте, Старший! — Не обязательно придерживаться этих формальностей, — усмехается, усаживаясь на спальник. — Бенни, милый, пойдём в другую палатку? — к ним заглядывает Фурина. — Мне нужна будет твоя помощь. — А? Да, хорошо, — кивнув, он выбирается из палатки и уходит. Суккуб слабо усмехнулся, провожая его взглядом. — Она просто очень сильно бережёт его от любого порока, это не в обиду тебе, — Чун Юнь тянет демона к себе, помогая тому сесть мягко. — Ничего, мне не привыкать, — он пожимает плечами, усаживаясь на мягкий спальный мешок. — Понимаешь, что больше не вернёшься к владыке? — ангел сразу подсаживается ближе, сложив крылья за спиной. — Нет… он заберёт меня. Он придёт за мной. — Пусть приходит. Я в лицо скажу ему, что не отдам тебя, — вздыхает и мягко обхватывает руками щеки суккуба. — Глупый ангел. — От глупого демона слышу, — улыбается и касается губами кончика носа Син Цю. Из кончиков пальцев ангела вдруг полилась приятная прохлада. Она с особо нежностью окутывает раны демона и мягко-мягко заживляет. Как только губы ангела коснулись носа, суккуб зажмурился и вжал голову в плечи. — З-зачем… — Зачем что? — улыбнулся, наблюдая как все ссадины и синяки медленно исчезают с красивого лица. — Поцеловал зачем… — Захотел. Если в руку можно, значит можно и в нос, так я подумал. — Но… я ведь грязный… это мерзко? — Я ведь сказал, что ты не грязный. Ты зря таким себя считаешь. Никакой ты не грязный, — Чун Юнь улыбается, поглаживая большими пальцами щеки, на которых недавно были ссадины. — Юнь… он ведь трогал меня. Везде. А ты целуешь… — Так это он грязный, а не ты, раз себе такое позволяет. Ты это ты. И никто никак не испачкает тебя. — Вы, ангелочки, такие невинные… Спасибо за раны, — он опускается спиной на спальный мешок. Слегка нелепо и неловко, Чун Юнь подсаживается ближе и немного склоняется над лицом суккуба. Он мягко улыбается, явно радуясь тому, что раны на друге исчезли. — Будешь спать? — Не хочу спать. Не знаю, куда себя деть. Тревожусь очень. — Если ты разрешишь, я могу попробовать успокоить тебя магией. Я никогда так не делал, но знаю, что четырёхкрылые так могут… — Не нужно, — вздыхает. — Твои крылышки еще совсем малыши. Лучше не рисковать. Кроме того, проблема ведь останется, значит и переживать я продолжу. — Но я могу тебя усыпить, а во сне ты не будешь переживать, — ангел склоняется все ближе, будто в первый раз изучает лицо Син Цю. — Не хочу. И, если ты не остановишься сейчас, я тебя поцелую. В губы. — В каком смысле «не остановлюсь»? — взгляд ангела на несколько секунд цепляется за чужие губы. «Интересно, как это…» — Ты склоняешься надо мной ниже и ниже. Я об этом. — Хм… Чун Юнь замер, продолжая рассматривать губы демона. Отчего-то захотелось облизнуться, но ангел сдержал этот странный порыв. Он наклоняется ещё ниже и коротко касается губами чужих уст, сразу поднимая взгляд на Син Цю. — Вот же, глупый ангел. Обняв Чун Юня за талию, суккуб тянет его на себя и переворачивается, за секунду оказываясь над ним. Он смотрит в бледно-голубые глаза с желанием, которое испытывает уже давно. Пальцы сомкнулись на чужих запястьях, и Син Цю прижал руки ангела к спальному мешку. Суккуб знает, что он в разы слабее ангела, но Чун Юнь сопротивления не оказывает. Скорее, он просто смотрит, будто наблюдает, что будет дальше. — Глупый Юнь-Юнь. Опустив голову, демон накрыл уста ангела поцелуем. Не глубоким и не пошлым, скорее трепетным и нежным. Продолжая сжимать пальцы на запястьях, он мягко сминает чужие губы в поцелуе. Чун Юнь же, либо попытался что-то сказать, либо так неумело ответил на поцелуй, отчего Син Цю поднял голову и хмыкнул. Широко распахнутыми глазами ангел следит за чужими лицом. Такое прикосновение к губам вызвало слишком много неведомых ранее ощущений. На щеках проступает румянец, а дыхание резко участилось. — Это… Это был второй урок…? — с придыханием спрашивает, совсем не моргая. — Ты всё ещё думаешь об этом? — Об уроках…? Д-да… Я хочу понимать тебя… — А сейчас ты всё понял? — Я чувствую себя странно… Мне жарко, пока ты так склоняешься, Син Цю… — И как тебе этот жар? — суккуб сжимает его запястья и склоняется ниже к лицу, заставляя ангела расставить ноги шире. — Нравится то, что ты чувствуешь? — Нравится… Нравится, потому что чувствую себя так из-за тебя… Что мне делать с этим, Син Цю? — шепчет, слабо дёрнув руками, ведь желает прикоснуться к демону. — А что ты хочешь делать, Юнь-Юнь? — суккуб лишь сильнее прижимает его руки к «полу». — Будь вместо меня кто-то другой, как думаешь, какими были бы твои ощущения? — Было бы неприятно… Я не дам кому-то прикасаться ко мне так же… Хочу, чтобы ты был ближе, Син Цю… — голос ангела слабо дрогнул. — Ангел, ты что, влюбился в суккуба? — Син Цю усмехнулся. — Даже в местных сказках нет таких историй, — отпустив руки Чун Юня, он уперся ладонями в его плечи. Почувствовав власть над своими руками, Чун Юнь потянулся ими к демону. Ладони легли на шею суккуба и мягко надавили. — Затрудняюсь ответить. Как думаешь, я влюбился в тебя…? — Похоже на то, — улыбается, поглаживая ангела по щеке. — Бедняжка. — Почему…? — глаза Чун Юня цепляются за каждый миллиметр чужого лица. — Среди стольких возможных кандидатов на любовь, ты выбрал суккуба. — Каких кандидатов? Ты говоришь странные вещи. Мне нравишься именно ты, зачем мне интересоваться другими? — проглотив ком в горле, Чун Юнь слабо сжал ногами суккуба. — Получается, нравлюсь тебе, — улыбается. — Можно считать второй урок усвоен, я полагаю? — Ты учитель… Это тебе решать… — Милашка, — Син Цю подаётся вперёд, отчего ангелу приходится расставить ноги пошире, и склоняется к его лицу. Не скрывая интереса, суккуб проводит носом по щеке Чун Юня и глубоко вдыхает. — Усвоен. — А дальше…? — дрожащим голосом спрашивает, цепляясь за плечи суккуба. — М? Что «дальше»? — Следующий урок…? Что будет теперь…? — А он нужен? Разве ты ещё не всё для себя понял? — Но…. Я ведь… Ещё столь многое не умею… — шепчет, отводя взгляд. — Научишься, — усмехнулся. — Милый Юнь-Юнь… ввязываться в неприятности у тебя в крови, да? — Не понимаю, о чем ты… — руки ангела ложатся на щёки Син Цю и пытаются мягко притянуть его лицо ближе. — Может, нам и правда будет лучше сбежать? — суккуб опустился грудью на грудь ангела. — И я о том же думаю… Син Цю… Мне все ещё жарко… Что со мной? — Жарко? — суккуб отклоняется и кладёт ладонь на грудь ангела. Он ведёт рукой вниз, пока не дойдет до паха. — Стой, — Чун Юнь перехватывает чужую ладонь у самого паха и растеряно смотрит на демона. — Эти ощущения очень странные… — Вот поэтому тебе и жарко, — Син Цю пожимает плечами. — Ты возбудился, вот и всё. Ничего страшного в этом нет. Не смертельно, — усмехнулся. — Полежишь немного, и всё пройдет. — А если ты поцелуешь меня ещё раз…? — Тебе будет только жарче. — Это плохо…? — Нет. Я просто подумал, что тебе дискомфортно. Это не так? — Я подумал… Что ты не хочешь целовать меня, потому что мне жарко… — Почему ты остановил мою руку? — суккуб вновь кладёт ладонь на низ живота ангела. — Потому что не понимаю… — Хех, — Син Цю опускается рядом, уложив голову на плечо ангела. — Сейчас просто спокойно полежим, и тебе станет легче. — Поцелуя не будет…? — Чун Юнь сразу обнимает суккуба обеими руками. — Будет, — Син Цю осторожно поцеловал его в шею. — Годится? — Приятно… — ангел слегка сжал руку на спине Син Цю. — Ты ещё кого-то так целуешь? — «Так»? Нет. Ты моя первая влюбленность. — Это мне тоже приятно… — улыбнулся. — А почему именно я? — Потому что ты был первым в нижнем мире, кто относился ко мне, как к равному. Наверное, именно это заставило меня посмотреть на тебя не так, как на других. — А я… Когда тебя вижу, мне кажется, что я дома. Не в таком доме, где тысяча правил, а в хорошем и уютном доме… — Твоя посуда всё ещё стоит у меня на кухне, — усмехнулся. — Юнь-Юнь, я тебя люблю. Очень. — Я… Вроде бы… Тоже, — тихо отвечает, прижимаясь к демону. — Думаю, я бы хотел, чтобы твоя посуда была у меня дома. И ты. — Можешь пообещать мне кое-что? — Да. Что пообещать? — Если твоей жизни будет что-то угрожать, то ты сбежишь. Или хотя бы сделаешь всё, чтобы выжить. Пожалуйста… — Я без тебя никуда не уйду, Син Цю… А остальное… Да, я обещаю… И ты мне это пообещай. — Он не убьет меня, — вздыхает. — Из всех вас я единственный здесь в безопасности. А ты — в большой опасности… поэтому и прошу тебя. — Я обещаю тебе, что я выживу как угодно, но без тебя я никуда не сбегу, — Чун Юнь мягко касается губами лба демона и обнимает его крепче. — И почему я раньше не целовал тебя… Это приятно… — Потому что скрывал свои эмоции и чувства из-за Доктора? — Глупый Доктор… — ангел слегка вздрогнул и прижался сильнее. Недолгая, но такая приятная идиллия была грубо прервана голосом капитана: — Все на позиции! Демоны наступают!