Demon

[Мир людей. Северный фронт.]

Пустошь встретила отряд не самым гостеприимным образом. Не успели солдаты поставить все палатки, как двое патрулирующих сообщили о монстрах. Демоны в своих самых сильных обликах раскидывают монстров с одной из сторон. Хвосты большого зелёного лиса отбрасывают от себя врагов, швыряя их в лапы огромного волка Борея. Чун Юнь поддерживает эсперов, не используя и половину своих сил, ведь не может позволить себе сделать больше, а Фурина помогает Кэйе, защищая его от скверны и моментально залечивая раны отряду. Хэйдзо сидит на одном из деревьев и поддерживает тыл, держа в руках снайперскую винтовку. В руках Кэйи автомат, с которым он прошёл уже не один бой. Беннет находится рядом с ним, по приказу Фурины, помогая человеку. Вспышки магии, рёв демонов и большого голубого дракона. Свист ветра и кленовых листьев, которые словно клинок разрывают монстров. Сайно заковывает фиолетовыми лентами врагов и Тигнари тут же разрывает их зубами. Весь этот шум сбивает. Отряд не успел привыкнуть к пустырю и звуки здесь ощущают совсем иначе, нежели в густом лесу. Альбедо сражается с мимиками, состоящими из осквернённой воды. Один из гончих псов, который оторвался от остальной стаи, надвигается на него, решив, что тот будет легкой мишенью. «Мой шанс!!!» — раздаётся в голове Альбериха. Выпрыгнув вперёд, Кэйа становится спиной к Альбедо и резко выстреливает монстру в глаз. Прямо в упор. Фурина тут же испаряет осквернённую кровь с его тела, а сам человек оборачивается к Альбедо, который сковал последнего мимика, оставив его лапам демонов и дракона. «Альбедо, ты же видел?» — Кэйа бросает взгляд на мужчину. Монстров становится все меньше, их рёв и скулеж стихает, отряд сражается из последних сил, ощущая, что с прибавлением солдат им стало легче. — Профессор! — гончая перед Альбедо вспыхнула алым пламенем Ху Тао. — С тыла наступают! — Сайно, Нари, прикройте тыл! — бросил им алхимик. Демоны тут же отпрыгнули назад и помчались к Хэйдзо. «И лезут, и лезут… — Альбедо поднимает руку вверх. — Будто нас и правда просто на смерть отправили». Заметив знак алхимика, Двалин спускается ниже и становится перед людьми, закрывая их твоим массивным телом. Он выдыхает бирюзовое пламя, откидывая врагов назад. — Фурина, сможешь накрыть их водой? — алхимик протягивает руки вперёд, взывая к печатям. — Конечно. — Тао, раскаляй камень. — Есть! Эспер направила потоки огня на гончих, чье тело будто покрыто каменной броней. — Кэйа, как только камень треснет, стреляй разрывными патронами. Я к Сайно. Раздав указания, алхимик быстро помчался назад, где сражаются Тигнари и Сайно. Летящие осколки камней, раскаленного металла и стекла разлетаются во все стороны, исполосовывая форму и задевая тонкую кожу людей. Ангелы тут же пытаются залечить раны прежде, чем их заразит скверна. — Отступаем к лесу! — по пустоши эхом разлетелась команда капитана. Бой, более похожий на бой на истощение, а не победу, затянулся настолько, что когда всё стихло, солдаты просто попадали на землю без сил. Нападки удалось отбить, а всех монстров — истребить, тем не менее некоторых всё же поразила скверна. Поставив жизни солдат выше приказа, алхимик велел отряду отойти на прежнюю точку. После такого ярого сражения тишина, что царит на окраине леса, кажется давящей и напрягающей. — Фару, барьер, — алхимик держится рукой за плечо, осматривая своих товарищей. — Есть! — женщина тут же раскрыла над временным жильем купол. — Разобьем лагерь, как в прошлый раз, уберем большой барьер, чтобы не привлекал внимания. Мы не можем двигаться дальше, — Альбедо присаживается на землю и опирается спиной о ствол дерева. — Карта, которую мне передали из штаба, неактуальна. Мы не можем двигаться дальше вслепую. — Нари, ты молодец, — Сайно опирается на демона, стараясь перевести дыхание. Фурина игнорирует усталость, она складывает крылья и подбегает к каждому из солдат, начав с людей, чтобы скорее излечить и помочь оправиться. — Беннет, осмотри демонов, Чун Юнь, на тебе осмотр людей, — девушка несётся к Ху Тао и Еимие, а за ней летит несколько шаров с водой, которые ангел даже не убирает, чтобы не тратить на это время. Сложив руки над открытой раной, ангел будто вытягивает из них скверну и помогает клеткам работать быстрее. — Это было неприятно, — Альбедо вздыхает, морщась от боли в плече. — Хотя бы все живы. — Должна согласиться, нас и вправду будто на смерть отправили, — вздыхает Фарузан. — Самые живые, давайте разбивать лагерь. Кадзуха сказал, что дождь скоро будет, а он у вас никогда не ошибается. Дождя ещё не хватало. — Если бы нас не было с вами, от вашего отряда ничего бы не осталось, — с ужасом произносит Двалин. — Зачем посылать хороших солдат с передовой на верную смерть? — Слишком хорошо оборону держим? — усмехнулся Альбедо, поднимаясь на ноги. — Я чувствую демона. Довольно слабого. Где-то недалеко от нас. Не теряем бдительности. — Я проверю! — Раздаётся голос Кадзухи, но его ветер тут же стихает и, приняв человеческий облик, демон падает на землю с высоты метра. — Или не проверю… — Эй-эй, осторожней, — алхимик присаживается около юноши. — Ты сделал достаточно. Отдохни. Хэйдзо, присмотри за ним. — Есть! — Сиканоин тут же подбежал к демону. — Как ты…? Окинув взглядом лагерь, Альбедо вздыхает. Все солдаты измучены и истощены, так что даже взять с собой в разведку ему некого. — Сам схожу. Сайно, ты за главного. — Немного устал, — тихо отвечает Кадзуха. — Беннет, умница, осмотри призывателя, — слышится команда Фурины, которая подходит к Фарузан. — Альбедо, я тебя ещё не осмотрела! — Куда один пошёл? — возмущается Сайно, поднимаясь на ноги. — Ранен в плечо, — холодно отвечает алхимик. — Займитесь пока остальными, прекрасная Фурина. Я быстро. Демон довольно слабый и не похоже, что агрессивный. Так что проблем не будет. — Тц, такой же упёртый, как твой брат! — хмыкает, залечивая рану на животе девушки. — Фарузан, опиши что чувствуешь. — Ну так, близнецы же, — усмехнулся алхимик, ступая в лес. — Чувствую, будто мои органы в блендере перемололи, — вяло отвечает Фарузан. — Я их построю обратно, не переживай, потерпи только, это неприятно. — Фурина, люди в порядке, Беннет отлично справляется с демонами, я отправлюсь с Альбедо в патруль и осмотрю его плечо, — информирует Чун Юнь. — Да, хорошо, иди за этим барашком! — Барашек, как мило, — хмыкнул Альбедо. Пошатываясь из-за скверны, что медленно распространяется по телу, он уверенно идёт глубже в лес, постепенно приближаясь к ауре, что его заинтересовала. — Демон в тылу. Точно не из Бездны, — комментирует алхимик, выискивая взглядом любые движения впереди. — Да, не из Бездны, идите медленней, — Чун Юнь вытягивает руку и плечо Альбедо начинает покрываться небольшим слоем снега, который впитывает скверну из его крови. — Ого. Ваша сила ощущается приятной прохладой, — Альбедо кивает. — А вот и демон, — он остановился, равнодушно смотря на летучую мышь на выжженной ветке. — И что с тобой делать? — вздыхает. — Эта прохлада действует как обезболивающее. Полезный навык, — ангел на секунду бросает взгляд на демона. Летучая мышь слетела с ветки на сухую землю, и через секунду перед алхимиком предстал Син Цю. Он сразу поспешно поднял руки, демонстрируя, что не собирается вести себя агрессивно и нападать. — Доброго времени суток, господин алхимик, господин ангел, — улыбается. — Доброго, — Альбедо недоверчиво смотрит в янтарные глаза. — У меня послание. Лорд Алатус просил меня передать послание дракону Двалину. Можно? — Что за послание? — Я не знаю, — он пожимает плечами, — я не читал. Меня попросили передать, но не просили читать. У меня при себе пергамент, который нужно передать дракону Двалину. При всем уважении, я не могу отдать его вам. Можете сковать меня или ещё что, но позвольте просто убедиться, что пергамент попал к Двалину, и что он его прочитал. — Чун Юнь, что думаете? — Альбедо повернул голову на ангела. — Он всего лишь выполняет приказ, верьте его словам, — равнодушно кивает ангел и распускает свою магию. — Как плечо? — Не чувствую его, — алхимик жестом приглашает Син Цю пройти вперёд. «Я переборщил с холодом в магии? — Чун Юнь смотрит на плечо алхимика. — С чего бы?» — Мы последуем за Вами, — алхимик продолжил. — И, учитывайте, что любой необдуманный поступок будет стоить вам жизни. — Никаких необдуманных поступков, — улыбается суккуб. — Я лишь выполняю поручение Лорда Алатуса, — он проходит мимо Чун Юня, задерживая взгляд на его глазах. Молча отвечая на взгляд демона, двукрылый следует за ним. — Демон! — Тигнари подпрыгнул на месте, пулей выскочив из-под ладоней Фурины. — Ну, что за непоседливый лис, — фыркнула на него та, прослеживая взгляд Фурины. — Доброго времени суток, — Син Цю кивает. — Могу я увидеть Двалина? — Слушаю Вас, — мужчина подходит к демону. — Этот пергамент меня попросил передать Лорд Алатус. Мне нужно, чтобы вы и господин алхимик прочитали его, и сказали, через сколько я могу вернуться и забрать то, о чем просят в письме. Ничего не ответив, мужчина развернул пергамент. Выражение его лица сменилось сначала на недоумение, затем его бровь медленно поплыла вверх, а губы поджались. — Позволите? — Альбедо обошел мужчину и заглянул в пергамент. Тишина прервалась смешком со стороны алхимика. Мужчина слабо похлопал Двалина по плечу. — Мне нужна пара дней, не могу сказать точнее. — Хорошо, — Син Цю кивает. — Я приду примерно через сутки. Если будет не готово, то приду ещё. «Барбатос…? Демон наконец-то прислушивается к тебе?» — Фурина едва заметно улыбнулась, ощущая ауру друга, и будто видит, как тот выводил аккуратные буквы изящным почерком. — Твой запах, — Кадзуха поднимает голову и с каким-то неизвестным ему чувством смотрит на Син Цю. — Ты трогал Хэйдзо? — Даже не прикасался, — демон поднимает руки вверх. — Можете спросить любого из ангелов, они ведь видят ложь. Я и пальцем к нему не притронулся. —…— Кадзуха недоверчиво смотрит на демона, но молчит. — Он его не трогал, Кадзуха, — решает вступиться Чун Юнь, не поворачиваясь лицом к Син Цю. — Я суккуб, или инкуб, как вам угодно, — демон пожимает плечами. — Мы довольно слабые демоны, и у нас у всех аура практически одинакова. Возможно, вы меня с кем-то путаете? А, возможно, вашему другу просто приснился некий сон. Подобное обычно навеивают суккубы, чтобы прийти, утолить свою жажду, а затем убить, но, раз ваш друг жив, значит, либо суккуб от него решил отказаться, либо ещё что-то. Ощущая вашу сильную ауру и привязанность к этому человеку, могу предположить, что любой суккуб отказался бы от идеи совращать этого человека. — Мою ауру на Хэйдзо? — уточняет Кадзуха. — А мою ауру ощущаешь на ком-то? — решает спросить Кэйа. — Да, ваш друг имеет оттенки Вашей ауры. Суккубы очень тонко чувствуют такое, потому что ввиду своей слабости, чтобы выживать, нам нужно быть внимательными и хитрыми. Возможно, Вашего друга усыпили, но, почуяв неладное, не тронули. По сути, то, что вы так сильно третесь о него, спасло ему жизнь, я полагаю. Прошу прощения, если ошибся, — он улыбается, смотря в алые глаза. — А вашу? Хм… Вы ведь простой смертный, да? Такие обычно становятся нашими жертвами, нам нет необходимости вычислять, есть ли Ваша аура на ком-то. Это как игрушка у собаки. Другая собака понюхает игрушку, чтобы узнать, принадлежит ли она кому-то, но никто не будет нюхать собаку, чтобы понять, есть ли у неё игрушка. Понимаете, что я имею в виду? — Тц, лучше бы не спрашивал, — фыркает Кэйа. — Дурак, — Сайно тут же заливается смехом. — Ты не спешишь разве? — Чун Юнь смотрит на демона. — Верно, прошу прощения, но мне нужно уходить. Позволите? — Да, мы с Двалином займемся просьбой Лорда Алатуса, передай ему, — алхимик кивает. — Благодарю, — Син Цю улыбается. — Кстати, господин Кэйа, не знаю, как аура, но светлый волосок на вашей темной мантии я вижу хорошо, — подмигивает. Обернувшись летучей мышью, суккуб быстро улетел в лес. — Собака, получается, — Хэйдзо хлопает Кэйю по плечу. — Пф, иди о демона своего потрись, а то тебя суккубы сожрут, — ворчит Альберих. Чун Юнь оборачивается, провожая летучую мышь взглядом. — Я могу ещё потереться, — Кадзуха на слабых ногах подходит к Хэйдзо со спины. — Еимия, открой рот, — командует Фурина и сразу вливает девушке немного своей воды. — Зато раз меня выбрали, значит я хорош, — хмыкнул. — Завидуй молча. Сиканоин заключает Кадзуху в объятия и усаживается на землю, прижимая того к себе. — Казу, отдохни. Я могу как-то помочь тебе? — Эм, Старший, — Беннет неуверенно смотрит на Чун Юня, — если дать демонам немного нашей крови, то они восстановятся же, да? Может, тогда можно было бы, чтобы я… Кадзухе… — Ты уверен в этом, Беннет? — Беннет, ты милашка, я дам своей крови, а ты отдохни! — тут же встревает Фурина. — Но моя кровь менее ценна Вашей, госпожа Фурина. И вы так много делаете. И демонов у нас тоже много… я уверен! Кадзуха уже пробовал мою кровь. Это было немного случайно, но всё же… я хочу быть полезным! — Ты и так очень полезен, талисман мой, — вздыхает. — Ладно, Беннет. Но у нас есть еще демоны, разрешишь мне дать свою кровь остальным? — улыбается. — А человеческая им не подойдёт? — рассуждает Кэйа. — В зависимости от концентрации светлой энергии, — Альбедо потирает больное плечо. — Если ты жрец или проводник, то подойдет. Если призыватель, то, отчасти, да. Эспер? Вряд ли, но как пойдет. Если ты простой смертный, то демон может убить тебя, потому что с кровью он вытягивает и жизнь. — Казу! — Беннет уселся рядом с демоном. — Возьмешь немного моей крови? — Я хочу, да, — Кадзуха тянет руку. — Где тебе будет не очень больно? — Тигнари, пей, — Фурина девушка протягивает руку демону. — Вот тут, — Беннет протянул руку Кадзухе. Взяв ангела за руку, Каэдэхара как можно мягче впивается в светлую кожу. Запах крови этого ангела так похож на Венти, что на лице демона появляется едва заметная улыбка. Фенек настороженно посмотрел на Сайно, будто дожидаясь его согласия. — Все хорошо, Нари, тебе сразу станет лучше, — Сайно гладит его по колену. — Пей, пей, твой друг тоже выпьет. Далия! Твоему волку кровь нужна? — Альбедо, ты не демон, но я бы тебе тоже дал, — подмигивает Кэйа. — Ты подмигиваешь или моргаешь? — алхимик скрестил руки на груди. — Та блять, — Кэйа закатывает глаза, пряча лицо руками. — Мне кажется или его попытки ещё более жалкие, чем были у рыжего? — смеется Сайно, поглаживая Тигнари по руке. — Да, однозначно, — фенек осторожно прокусил предплечье Фурины и впился зубами. Далия присел рядом, держа на руках маленького волчонка. Он поглаживает бело-голубую шертску, иногда задерживая руку за ушком. — Нет, он в порядке, хотя может слизнуть подтёк после Нари или Казу. Ему будет достаточно, он не ранен, — призыватель гладит волка по спинке. — А ты, Сайно? — Я на очереди, — усмехается. — Эй, очередь, я две руки имею, долго ждать тебя? — хмыкает Фурина и Сайно тут же впивает в ее запястье. — Все нужно озвучивать, тц. — А если человек выпьет крови демона или ангела, или другого существа, что с ним будет? — Кэйа вновь смотрит на Альбедо. — Смотря в каком количестве. Если немного, то ничего. Если много, то будет не очень, потому что человеческий организм не особо радушно встречает кровь, как еду, знаешь? — он вбивает в землю колышек для палатки. — Дождь и правда собирается. — Мне хватит… Благодарю, — Сайно отпускает руку девушки, по которой тут же побежала алая кровь. — Далия, — обращается Фурина к призывателю. — И мне… Хватит… — Кадзуха тяжело выдыхает, отпуская руку Беннета. — Больно? Волк на коленках призывателя потянулся к руке девушки и принялся зализывать рану. — Нет, не больно, — бескрылый улыбается. — Тебе лучше, Казу? — Гораздо. Спасибо, Беннет, — Кадзуха закрывает глаза и падает на Хэйдзо, моментально уснув. — А что с Ка, — зевает, — зу? — Сайно кладет голову на плечо Тигнари, начиная засыпать. — Ваши организмы утомились и на то, чтобы усвоить светлую энергию вам нужны все силы. Сладких снов, — улыбается девушка. — Ой, даже Борей уснул? — Далия гладит волка. — Все не спящие помогите с палатками и рассортируйте спящих по спальникам, пожалуйста, — Альбедо выравнивается около неидеальной палатки. — М-да. — Кэй, пора тебе искать новое место для ночлега, Кадзуху забираю к нам в палатку, — улыбается Хэйдзо. — Променял братву на сиськи, значит, я понял, — хмыкает и принимается помогать с палатками. — Если бы это было так, он выбрал бы тебя, Кэйа, — Альбедо вбивает очередной колышек. — У тебя по праву самые большие сиськи в нашем отряде. —…— Кэйа хватается за свою грудь и кашляет. — По-моему у Еимии больше, вообще-то. — Я тоже могу помочь с палатками, — Чун Юнь присаживается рядом и помогает разбивать лагерь. — Думаешь? — Альбедо выравнивается и без единой мысли кладёт ладонь на грудь Кэйи. Сделав максимально задумчивый вид, будто бы сравнивает, он несколько раз сжимает и разжимает пальцы. — М, возможно. Чун Юнь, можете с девочками заняться огнем и едой? — Конечно, — ангел отходит к будущему кострищу. — Б-Бедо… — Кэйа краснеет до кончиков ушей, неожиданно накрывая его руку своей ладонью. — М? — алхимик смотрит на него без единой эмоции во взгляде. — Если ты думаешь, что я щупал свою ученицу и сейчас действительно сравнивал, то — нет, я пошутил. — Я ещё не успел об этом подумать… — смущенно ворчит. — Эм… П-палатки… — Да, надо поторопиться. Скоро дождь, а стоит ещё не у всех. — Блять… — стонет мужчина, отходя к ещё не готовым палаткам. — А можно мне к тебе в палатку…? — Я так понимаю, из твоей тебя выселили, так что можно. «Согласился?!» — Кэйа проглатывает ком в горле, широко распахнув глаза. — Я тоже готова помогать, — к Альбедо подходит Фурина, и Кэйа тут же отвлекается от палатки, пытаясь подойти поближе к мужчине. — Прекрасная Фурина, могу попросить вас помочь девочкам с едой? С Вашей помощью не придётся очищать воду. Из провианта у нас остались только созданные мной овощи и какие-то консервы. Возможно, есть смысл приготовить рагу или что-то в этом роде. Справитесь? — Как скажешь, милашка Альбедо, — хихикнув, она уходит помогать с едой. — Милашка Альбедо, прекрасная Фурина, — дразнится Кэйа себе под нос. — Пф. — И «самые лучшие сиськи отряда Кэйа», — хихикает Хэйдзо. — Ты моего сына где оставил? — строго спрашивает алхимик. — В палатке уложил спать. — Иди сон его охраняй, а не сиськи тут чужие рассматривай. — Понял. Усмехнувшись, Хэйдзо направился в палатку, где уложил Кадзуху. — Закончил с этой… Палаткой, — Кэйа удивлённо провожает друга взглядом. — Думаю, всё? — алхимик потянулся и окинул взглядом лагерь. — А ты как себя чувствуешь? Бой и правда был изнурительным. — Нормально вполне, Фурина мне даже мышцы привела в порядок, почти не устал, — голос Кэйи заглушает урчанием его живота, и лицо смуглого мужчины вновь становится красным. — Понятно, это радует. Проголодался? — Альбедо подошел к нему почти впритык. — П-получается, что так, — Кэйа опускает голову, разглядывая лицо алхимика. — Я тоже, — вздыхает. — И очень устал. А ещё чувствую себя грязным. Одежда промокла и липнет к телу. — Могу потереть тебя чем-то, — пытается усмехнуться. — Попрошу Фурину окатить меня водой. Устал, чтобы на озеро идти. К тому же, от этой точки оно чуть дальше, чем от прошлой, — вздыхает. — А ты просто отвратительно флиртуешь и совсем твердолобый. — Знаю, — неловко чешет затылок. — А твердолобый почему? — Намеков потому что не понимаешь. Щелкнув его пальцем по носу, алхимик направился к Фурине. — Госпожа, можно попросить Вас немного меня увлажнить? — Каких?! — Кэйа догоняет Альбедо в растерянности. — Целиком? — Пожалуйста. Только отойдем чуть в сторону, чтобы сырость не разводить. Я просто грязь не переношу, так что совсем не смогу отдохнуть, пока не искупаюсь. До озера далеко. Окажете услугу? — С радостью, ты будешь в одежде? — спрашивает, на что Кэйа рядом кашляет. — Почти, — усмехнулся. Проскочив мимо Кэйи, он схватил из рюкзака полотенце и одежду, и вернулся к Фурине. — Пройдем? — Идём, мне то без разницы где тебя облить. — Да, не хочу просто в лагере сырость разводить. Кэйа, ты не хочешь? Думаю, госпоже Фурине безразлично, одного облить или двоих. «Это намёк?!» — Кэйа тут же срывается с места, хватает одежду и полотенце. — Иду! Отойдя достаточно далеко от лагеря, чтобы вода не сделала почву вблизи палаток сырой. Альбедо быстро сбросил с себя рубашку и наклонился вперёд. Его правое плечо покрыто фиолетовыми полосами, более напоминающими шрам после удара молнии. Скверна не распространяется дальше и выглядит довольно тусклой, но даже так рана кажется болезненной. — Да, можно во весь рост окатить. Быстро переоденусь в сухое, заодно и штаны постираю после этой грязи. Я готов, госпожа. «Почему Чун Юнь не в полную силу обработал твою рану?» — Фурина призывает большие сгустки воды, но перед этим будто бы запускает немного воды в чужое тело, надеясь избавить его от остатков скверны. — Больно? Кэйа стоит рядом, забыв, что собирался мыться и просто разглядывает тело Альбедо. Худощавое, бледное, но такое эстетически прекрасное. Глаза цепляются за каждый изгиб, будто разглаживая его взглядом. «Слишком хорош… А как он быстро добавил нас с Хэйдзо в свои планы… Среди людей я таких не встречал… Умён и красив… Что за смесь…» — Нет, нормально, — алхимик мотает головой. — Я со скверной «на ты», так что не стоит переживать. Главное, что не кровоточит. В этом плане я всё же подобен людям. В остальном, неважно. Но спасибо, прекрасная госпожа. Эти слова окатили Кэйю электричеством и тот будто очнулся. «Так и сыпет ей комплименты, тц…» — Кэйа, подойди. — Ой, иду, — едва заметно ворчит, сбрасывая куртку, футболку и штаны, показывая в этот раз белье с глазастыми кактусами. — А под ними тоже кактус? — отойдя вбок, Альбедо бегло вытирается полотенцем, чтобы не простудиться. — Немного… — тихо отвечает, краснея перед Альбедо. Его окатывает приятная по температуре вода. Гораздо теплее, чем было в ли озере, Кэйа бегло смывает с себя грязь и так же быстро кутается в полотенце. — Это было тёпленько, спасибо. — Не за что, ещё полить кого-то? — Демоны спят, а девочки остались в лагере, так что, думаю, если кто-то захочет, то уже завтра, — алхимик застегивает пуговицы черной рубашки. — Спасибо, госпожа. — Тогда я возвращаюсь, — улыбнувшись, девушка легкой походкой пошла в сторону лагеря. — Эм… Ты очень красивый, Альбедо. — А у тебя красивые кактусы, — он вытирает светлые волосы и машет головой. — Как заново родился. Не переношу чувство грязи. — Блин, Альбедо… — Кэйа смущенно переодевается, надевая вместо белья с кактусами белье с цыплятами. — Почему-то трусы самого высокого качества шьют только с такими принтами, я не виноват. — Блин, так я хожу не в лучших, получается? Грустно. Но без них тоже грустно, — собрав волосы в хвостик, он поднял с земли одежду. — Если завтра будет спокойно, сходим стирку сделаем. — Можешь носить мои. Конечно, есть и другие высокого качества, но, почему-то, эм… моему другу там тесно… — краснеет, накидывая на себя чистую футболку. — Хэйдзо? — Альбедо подмигивает. — Хэйдзо мои трусы будут слишком велики… — А я уж думал, что он «половой гигант», раз ему тесно. Идём? Или ты ещё не закончил? — он проходится взглядом по телу Кэйи. «Это тоже какой-то намёк?» — Кэйа поднимает взгляд, но заметив, что Альбедо смотрит на него, быстро поправил на себе брюки и накинул на плечи полотенце, смутившись чего-то. — Закончил… — Возвращаемся. Дождь собирается. Быстрым шагом алхимик уходит в лагерь. Он чувствует чужое смущение и отчетливо видит, что Кэйа, кажется, растерян и сбит с толку и почему-то подобное доставляет удовольствие. Рагу упаковано в контейнеры для каждой палатки. Те, кто занимался готовкой, разнесли их каждому, даже тем, кто давно спит, чтобы все могли поесть. Фурина набрала в стаканы воды и тоже расставила по палаткам, успев до дождя и спряталась вместе с Беннетом и Чун Юнем в одной из них. Кэйа проходит в палатку Альбедо и ощущает себя здесь жутко неловко, будто пришёл в чужой дом без приглашения. — Располагайся, чувствуй себя, как дома, — алхимик усаживается на каремат и стягивает резинку с волос. — Ого, нам и еду принести в палатку. Мило. Судя по всему, в патруле Двалин и кто-то из людей. Фару или Далия. Можно выдохнуть, — Альбедо падает спиной на спальный мешок. — Тяжелый был день. Усевшись на своё спальное место, Кэйа взял контейнер с едой и воду. Он складывает в ногах полотенце и одежду, которую нужно будет постирать и поворачивается к Альбедо, протягивая ему ложку. — Свечей у меня нет, но будет ужин под звуки дождя. — А если глубже поискать? — Глубже? — Кэйа растеряно хлопает ресницами, глядя на Альбедо. — Ну, свечи? — Можешь сам достать? — Кэйа ухмыляется. — Так, всё-таки, есть? Как глубоко? — Альбедо усаживается в позу лотоса и бегло завязывает волосы в хвостик. — Не знаю, почему бы не проверить? — Снимай штаны и нагибайся. — Я ж сниму. — Правда готов на это? — Альбедо берёт в руки контейнер с едой. — Почему? — Почему готов раздеться перед тобой? — Да. Не сомневаюсь, что ты сделаешь это, но не понимаю, почему. К чему эта «услужливость»? — Но это не «услужливость». Ты же мне нравишься, — Кэйа неловко улыбается. — И поэтому ты готов творить любую хуйню, которую я скажу? — он пробует рагу. — Вкусное. Ты уже пробовал? — Ну… Это я делаю из чувства вины. Но если ты решишь залезть ко мне через задний проход, я только за, — усмехается. — Ещё не пробовал… — Подожди, ты из чувства вины это всё…? — Не совсем… Ну… То есть… Оно есть, и поэтому я готов на любую хуйню, но эта хуйня мне немного даже… Ну… Нравится, ахах… — И твоя симпатия это тоже из чувства вины? — Дурак. Нет, конечно… — Из чувства вины только услужливость? — Да… — И ты никогда не был снизу? — он снисходительно смотрит на мужчину, чуть придвинувшись к нему ближе. — Н-не был… — проглотив ком в горле, Кэйа смотрит куда-то в сторону. — Почему ты не ешь? — он протягивает Альбериху ложку с рагу. — Ем, — выдохнув, Кэйа, смотря в пол, принимает еду. — Правда вкусное… — Тебе неловко находиться со мной в такой близости? — алхимик берёт ещё немного рагу и протягивает Кэйе. — Просто смущён… — Кэйа покорно принимает порцию рагу. — Из-за моих вопросов? Я был снизу, звучит не особо смущающе. — Не из-за вопросов… А из-за того, что это ты, — вздыхает. Альбедо проводит языком по ложке, с которой только что кормил Кэйю, смотря тому в глаза, а затем убирает ее на пластиковую крышку от контейнера для еды: — Да, мне тоже кажется, что вкусно. — Ч-чего это ты? — Кэйа прикрывает щеки ладонью. — Ничего, — пожав плечами, алхимик пересел на свой мешок. — Наелся. А ты плохо поел. «Я опять что-то испортил…?» — Кэйа опускает взгляд на ложку и берет ее в руку, принимаясь за рагу. — Точно наелся? — Абсолютно. Я не особо много ем. Так уж привык. А ты большой и сильный, так что нужно хорошо кушать. Кстати, твои волосы. Может, сделать тебе косичку? Так они дольше будут чистыми. — Давай, если тебе не сложно… — Отработаешь, — усмехнулся. Усевшись за спиной Кэйи, алхимик принялся перебирать его волосы. — Кэй, расскажи, кто у тебя был после меня? Много? Парни или девушки? Кто тебе запомнился? Чем? — И парни, и девушки, но никаких отношений. Просто секс иногда. Не много. Обычно это был кто-то из знакомых, с кем я мог переспать чтобы мы оба просто расслабились… — Кэйа отправляет в рот ещё порцию рагу и прожевав, продолжает: — один парень со службы запомнился просто тем, что был гораздо нежнее остальных, да и не более. Я мысленно сравнивал с тобой их всех, даже учитывая, что мы были подростками, с тобой мне понравилось больше всего… — А каким ты запомнил меня? — Тот взгляд, в котором увидеть эмоцию это было словно благословение. Мурашки, которые я ощущал, когда ты выдыхал мне на ухо… Запомнил тебя таким мягким, но одновременно холодным… Это… Это завораживающе… — Я был нежным? Хрупким? Слабым? — он завязывает хвостик косички. — Тебе такое нравится? — Ты был нежным и хрупким, да… Но… — Кэйа краснеет. — В твоих глазах читалось, что доминируешь здесь ты… И… Ахах… Ну… — «И»? «Ну»? Продолжай. — Блин… — Кэйа пытается заесть неловкость рагу. — В общем мне, оказывается, понравилось чувствовать над собой твою власть… — Оказывается? И как ты это понял, интересно знать. — Сравнивая с другими… А сейчас подтвердил это… Ахах… Вот… — А у меня за всю жизнь было всего два партнера. Не сказал бы, что меня вообще интересовало подобное после того, как ты уехал, — Альбедо проводит указательным пальцем по уголку губ Кэйи. — Заелся. — Прости… — по телу вновь пробежала крупная дрожь и Кэйа почти залпом выпил стакан воды. — К-кто второй? — Редо, разве это не очевидно? — А… Кхм… С близнецом…? — Да, я настолько ахуенный, что хотел сам себя, поэтому решил трахаться с Редо, — равнодушно отвечает. — Мы не братья, прошу заметить. Хотя, с даже если бы и были братьями. Думаю, взрослые люди вправе решать, с кем спать. У нас с ним довольно сложные отношения были. В плане интимной близости. В двух словах не объяснить. — Да я не осуждал никак… Просто это нечастое явление… Удивился… — Когда-то Редо был моим проводником. Я могу генерировать энергию. Ходячий генератор. Но её очень много и управлять ей самому было сложно, так что с проводниками не складывалось. Мама вытащила Редо из Бездны, потому что была уверена, что он справится с тем, что балансировать меня. Так и вышло. Только природа падшего ангела оказалась нам всем незнакомой. Вот так вот мы впервые оказались с ним в одной постели. Если бы у меня не было Редо, думаю, я не спал бы ни с кем. — И как тебе…? Ну… С ним… — Иногда им двигали инстинкты. В такие разы это было неприятно и больно. Некоторые ссадины после него не сходили месяцами. Иногда это был просто внезапный порыв. Какое-то эмоционально возбуждение, которое потом приводило к тому, к чему приводило. Ни у меня к нему, ни у него ко мне никогда не было романтических чувств. Он может быть и нежным, но чаще — жестокий. Думаю, это связано с его природой. Я даже близко не могу сравнить то, что было с ним, с тем, что было с тобой, потому что это будто абсолютно разные процессы. Будто с тобой было что-то, что можно описать словосочетанием «заниматься любовью». С ним же было что-то с чему подходит слово «трахаться». — И как тебе нравится больше…? — Кэйа немного облегченно выдохнул. — Я не знаю. То, что было у нас, лично для меня это было что-то о возвышенном. Это было не про секс, это было про чувства. Я не могу сравнивать, потому что это будто сравнивать катание на коньках и рыбную котлету. — Ну… Согласен, конечно… Для меня это тоже было что-то особенное… — Разве? — алхимик гладит косу, которую уже давно заплел. — Для тебя ведь это было просто по дружбе. Как и с остальными. — Я в этом себя убеждал, но сейчас понимаю, что нет… — Кэйа опускает взгляд вниз. — Ох… — О чем ты думал, когда ложился со мной в одну постель? У меня за пятнадцать лет немало вопросов скопилось. Раздумывал ли ты об этом позже? Что думал? Не жалеешь? Хотел бы повторить? Почему? И ещё очень много. — Я думал только о том, насколько ты красив… Позже, я писал тебе письма, ведь не успел сказать правду вслух, постепенно начал убеждать себя, что все это было по дружбе и ничего не значит. Убедил себя настолько, что забыл, о чем думал те годы. Но я не жалею, совсем… Жалею, что не сказал все сразу. Хотел бы повторить, да… Потому что я не равнодушен к тебе…. — Не равнодушен к тому мне, что остался в твоей памяти? — Неравнодушен к тебе любому. — Что заставляет тебя так говорить? Вина? Или просто соскучился? Или осознание собственной глупости? —…— Кэйа поворачивается к Альбедо лицом и мягко берет его ладонь, прикладывая ее к своей груди. — Осознание собственной глупости. Я так глупо все испортил, потерял столько времени, но сейчас я не хочу допустить эту ошибку, хочу быть честным с тобой и с собой… Но теперь вряд ли я тебе нужен, аха… — Конечно. Теперь вокруг меня вертятся женщины и близнец, да? Такой же ахуительно красивый, как и я сам. Зачем мне ещё кто-то, — он слегка высокомерно смотрит на Кэйю. Мужчина слегка прогибается под этим взглядом, но он ловит себя на мысли, что это ему нравится. Нравится ощущать власть Альбедо. — Ахах… Ну да… Если это сарказм, то я не понимаю, ты ведь реально ахуительно красив. И эти девушки… Твоё общение с ними гораздо ближе, чем со мной, как мне кажется… — Естественно, они ведь не поступали со мной так гадко, — губы растянулись во властной улыбке. — И насколько ты готов прогибаться? — В каком смысле…? — гораздо тише спрашивает Кэйа, боясь смотреть в глаза мужчине. — В прямом, — алхимик взял его за скулы и приблизился к лицу. — Насколько готов «заглаживать свою вину»? — Н-на сколько захочешь… — нервно проглатывая ком в горле, Кэйа понимает, что ему становится жарко. — И всё только из-за желания загладить вину? — Отчасти… — А «от второй части» что? — его ледяные пальцы соскользнули со скул Кэйи и опустились на его шею. — А от второй части — это у меня сейчас встанет. — И как только Ваш язык поворачивается говорить такие пошлости своему капитану, лейтенант? — отклонившись назад, Альбедо открыто рассматривает брюки мужчины, задерживая взгляд на ширинке. — А Вы сейчас пялитесь на подчинённого, — Кэйа прикрывает руками свой пах и сжимает ноги, краснея на глазах. — Будучи обеспокоенным вашим состоянием, лейтенант, я имею право приказать вам раздеться, чтобы убедиться, что с вами все в порядке и никакая «зараза» не доставляет вам дискомфорт. — К-какое раздеться…? Ангелы же осмотрели… — Кэйа вспыхивает до самых кончиков ушей. — Просто решил напомнить, что старший по званию не «пялится», а «выражает обеспокоенность». Надеюсь, Вы это запомните, лейтенант. — Запомнил… — Кэйа отводит взгляд вбок, ощущая себя слишком нелепым. — Не нравится? — Альбедо отодвинулся подальше и снисходительно посмотрел на Кэйю. — Неважно выглядишь. — М? Не понял… — Не удивил, — алхимик поставил свою стопу Кэйе на бедро. Серый носок скользит вверх по чужой ноге и останавливается, как только пальцы коснулись низа живота. — Не нравится, когда Вас «на место» ставят, лейтенант? — Н-нравится, когда это делаешь ты, но… Это выглядело, как г-граница… — Кэйа с ужасом и надеждой смотрит на тонкую ногу алхимика, не решаясь пошевелиться. — Граница? — Альбедо наклонил голову вбок. — Поясни. — Ну… Будто… Будто мне сказали, что никем, кроме просто подчинённого я не буду, Аха… гм… — А ты хочешь быть «волшебным подчиненным»? —…— на лице Кэйи за секунду сменилось с десяток эмоций от смеха до негодования. — Нет… — Но всё-таки «подчиненным», — алхимик ехидно улыбается, чуть повернув стопу. Его пальцы замерли в сантиметре от натянувшейся ткани в зоне паха. — Вы знали, что Вы ужасно глупый, лейтенант? Думаю, глупее вас я людей не встречал. Чуть не вскрикнув, Кэйа прячет руками свой пах и пытается найти за что зацепиться взглядом, чтобы унять смущение. — И почему я глупый? — Во-первых, потому что уже знаете, что за пятнадцать лет у меня, формально, никого не было и меня это не интересовало. Во-вторых, потому что все мои альбомы изрисованы вашими портретами. В-третьих, потому что Вы знаете, что я однолюб. Я лучше буду ни с кем, чем с тем, кого не люблю. И этого мало, чтобы считать себя «волшебным» подчиненным? Вы и вправду дурак, лейтенант. —…— Кэйа поднимает взгляд на мужчину, поджимая губы. — Т-ты говоришь такие вещи… Но сказал, что бы я не спешил… А как… Как мне не спешить… Я могу погибнуть в любой момент здесь, так и не обняв тебя… — Я не дам тебе погибнуть. По крайней мере, пока жив сам. — Ты же помнишь, что я всего лишь человек, да? — Кэйа печально улыбается. — Да. И это одна из причин, почему я так медлю. — Не понял… Как это влияет? — А ты не понимаешь? Посмотри на себя. Ты выглядишь на свои тридцать. Посмотри на меня… я выгляжу на «не мои» двадцать. Время будет идти, и ты будешь становиться старше, а я… я останусь таким же. А затем твоя смертная жизнь оборвется, а я… останусь таким же. Буду жить около твоей могилы, потому что не смогу отпустить. Вот такой будет у нас расклад. Думаешь, такое легко принять? — Я эгоист… — Кэйа опускает голову, а с его лица пропала улыбка. «Он прав… Я снова брошу его, только в этот раз насовсем… Глупая человеческая жизнь… Лучше не трогать его…» — Тогда, пятнадцать лет назад, я совсем не думал об этом. Я солгу, если скажу, что не ждал встречи с тобой. Конечно, ждал. Ждал письмо, в котором ты скажешь, что не было никакого спора, что это все глупая шутка и нелепое совпадение, и я бы поверил тебе. Настолько слепо был влюблен. Сейчас в плане общения я стал куда старше. Я анализирую и перед тем, как решиться, я должен принять то, что снова тебя потеряю. И в этот раз точно не будет ни письма, ни встречи. Я умру только если разрушить сосуд. Так я предполагаю. Этого не произойдет с течением времени. Получается, либо я умру насильственной смертью, либо не умру. Но люди… они в любом случае умирают. — Девушка-эспер или ангел… Подходят тебе больше… Я снова… Не подумал… Я не подумал о твоих чувствах… В общем… Ахах… Не нужно… Не нужно думать… Можно мы просто будем дружить…? Мне этого будет достаточно. «Лжец ахах…» — Нет, нельзя, — алхимик наклонил голову вбок. — Я тебя ждал столько времени, чтобы спросить, почему ты так со мной поступил. А сейчас, когда я знаю правду и знаю, что ничего плохого ты не хотел, да ещё и симпатия была взаимной, ты предлагаешь мне просто дружить? — И кто здесь глупый…? Как я могу так поступить? Зная, что оставлю тебя опять… И в этот раз… С-совсем… — голос Кэйи задрожал. — Ты ведь сказал, что что-то ко мне чувствуешь. Это так? — Альбедо подсаживается ближе, соскользнув ногой с чужого бедра. «Стоит ли мне солгать…? Нет… Я не имею такого права…» — Чувствую… — тихо отвечает, опуская голову ещё ниже. — Тогда просто дай мне время на принятие, пожалуйста. Соглашаясь на отношения с тобой, я хочу полностью осознавать и принимать то, что будет дальше. Ты прав, мы на фронте, поэтому нет времени на долгие раздумья. Я постараюсь разобраться в себе быстрее. Но не надо между нами выстраивать эту стену, ладно? Пусть всё будет так, как есть. Неумело флиртуй, не понимай намёков, ревнуй к Фурине и Фару. Это ведь настоящий ты. Ни к чему закрываться. — Зачем…? Я мало тебе жизнь испортил, я не понимаю…? Я опять сделаю тебе больно и ты добровольно хочешь согласиться на это? Это глупо… Просто глупо… Почему ты не хочешь прекратить, пока не поздно? — Я повторюсь. Я исписал твоими портретами все альбомы дома. Я ждал эту ебаную встречу больше, чем что-либо в своей долгой, более чем столетней, жизни, — сдавленно цедит сквозь зубы. — И ты говоришь «пока не поздно»? Поздно было уже тогда, когда я влюбился в тебя в школе. «Если я умру до того, как он успеет подумать, я сделаю ему лучше?» — Нет никакого способа сделать из меня что-то магическое…? — Возможно, что-то из темной стороны алхимии. Когда война закончится, и мы вернемся домой, если ты не передумаешь, можем попробовать. Но я не уверен. — Мм… Тупой бесполезный человек… Аха… — Кэйа хватается за голову, чтобы не дать себе смотреть на Альбедо. — Не такой уж и бесполезный. Если бы не ты, та гончая ранила бы мою руку, — Альбедо кладёт ладонь на голову Кэйи. — То, что беспокоит меня, не должно беспокоить и тебя. Ты ведь просто смертный, который, отчасти, случайно оказался втянут в мир магии. Ты и не обязан это всё знать. — Аха… Ангелы бы залечили тебя… Идиотский способ повыебываться перед тобой… Мы с Хэйдзо тут не особо то и нужны, аха, — Кэйа жмуриться, стараясь держать свои эмоции при себе. — Просто придурок… Как я посмел вообще посмотреть в твою сторону… — Это не отменяет того, что во время укуса мне было бы больно. По поводу передовой, соглашусь, я не совсем понимаю, зачем вы двое здесь. Но солгу, если скажу, что не рад тебя видеть. Впрочем, возможно, Нёви действует на опережение. Предположив, что нас кинут, он заранее прислал нам людей. Люди не обладают магией, в них нет светлой и темной энергии, они просто люди. И подобным существам легче всего оставаться незамеченными. В таком случае, без вашей помощи нам не перерисовать карту. — Мне подходит работа пушечного мяса. Хоть какая-то польза от такого дерьма, как я. — Ты идиот? Я имел в виду пройти вперёд и обновить карту. Вы, люди, можете передвигаться куда скрытнее демонов и, тем более, ангелов, от которых фонит светлой энергией далеко «за». От меня тоже не исходит никакая энергия. Ввиду моей искусственной природы. Я был бы не против взять с собой человека, оставить отряд на Сайно, и пойти вперёд. Нам нужно двигаться дальше, а Бездна остается настолько неизученной, что идти в никуда слишком опасно. — Да, идиот… И когда нужно идти? — Точно не сейчас. Все истощены и измотаны. Нужно немного отдохнуть. А мне нужно выполнить просьбу сына, так что придётся пару дней подождать, — положив ладони на чужие щеки, Альбедо повернул лицо Кэйи на себя. — Не стоит переживать о том, чего нельзя исправить. Я устал и хочу спать. Ляжешь со мной? Вдвоем будет теплее. — Ты хороший капитан, Альбедо, — Кэйа смотрит куда-то в сторону. — Ляжем… — Тебе неприятно на меня смотреть? — обняв его за шею, алхимик тянет мужчину на себя, заставляя того опуститься на спальный мешок совсем рядом. — Не неприятно, — тихо отвечает Кэйа, ощущая как быстро сбилось его дыхание. — Не хочу, чтобы моя сегодняшняя откровенность заставила тебя отдалиться, — повернувшись набок, он уткнулся Кэйе в грудь. — Не дотянусь до мантии. Укроешь нас вторым мешком и мантией? — Угу… — Кэйа ощущает как быстро бьется его сердце и с каждым ударом становится все более неловко. Мужчина тянет на них второй спальник и мантию рядом. Накрыв Альбедо до самого затылка, Кэйа попытался успокоиться. «А если я заключу сделку с демоном…? Это поможет…?» — Только необдуманных решений не принимай, ладно? — бубнит алхимик, выдыхая в грудь Кэйи. — И давай спать, — он трется носом о чужую рубашку. — Ещё и мысли читаешь, — тихо ворчит Кэйа, неуверенно обнимая Альбедо. — Спи… — Не читаю. Насквозь тебя вижу. Я всегда своим студентам говорил наслаждаться моментом, пока они могут. Ты тоже, Кэй, насладись моментом, пока есть такая возможность. О тревожном всегда успеешь подумать. Опусти голову, — алхимик высунулся из-под одеяла и смотрит на Альбериха. — Но ведь… Думать о последствиях надо когда-то начинать… — почти шепотом отвечает, медленно опуская голову. — Ни к чему думать об этом тогда, когда есть возможность не думать, — чуть потянувшись, алхимик осторожно поцеловал его в уголок губ. — Спокойной ночи. Этот поцелуй напрочь выбил из головы Кэйи какие-либо мысли. Температура тела повышается, и мужчина утыкается лицом в подушку. — С-спокойной…

***

[Мир демонов. Этаж Лорда Алатуса. Комната Архонта]

Пока дождь вновь стучит по окнам, Барбатос сидит на мягкой кровати, медленно заплетая длинную косичку Аметист. Ее волосы гладкие и блестящие, и Архонт ловко перебирает пряди, стараясь сделать прическу аккуратной и красивой. На подушке, рядом с Аметист, свернувшись в клубок, спит маленький фиолетовый дракон, его дыхание ровное и спокойное. Вот уже несколько дней подряд Сяо принимает облик дракона и остается ночевать здесь. Отчасти, он делает это из чувства вины, но с другой стороны, он соврал бы, если бы сказал, что ему самому не нравится. Аура, что исходит от Архонта, настолько умиротворяет, что Алатусу даже кажется, что спать вот так спокойно у него получалось лишь в объятиях Редо и здесь. Атмосфера наполнена покоем и уютом, только голос Венти проникает сквозь тишину, когда он рассказывает Аметист о яблочных садах, о красивых и пушистых животных, о певчих птицах, что обитают в Селестии. Девушка слушает, сидя рядом и покорно дожидаясь, пока Барбатос закончит плести косу. У окна стоит Редо. Его грустный взгляд устремлен на небо, затянутое серыми тучами. Архонт сразу заметил его мрачное настроение, но долго не решался спросить. Возможно, он и дальше бы молчал, если бы не Аметист. — Ты грустишь, потому что Сяо ещё спит, и ты не можешь кусать его лапки? — беззаботно спросила девушка. — Аха, Иса, — усмехнулся. — Хотя, можно и так сказать. — Мы можем его разбудить. — Пусть спит. Он и так будет шокирован, что сегодня проспал так долго, — Редо смотрит на дракона. — Проснётся, а мы тут рассматриваем его. — Когда Двалин принимает облик дракона, то тоже спит намного больше, чем в облике человека, — Архонт вплетает в косичку Аметист белую ленту. — Может, в этом плане драконы похожи на котов? — У меня никогда не было кота, — Барбатос пожимает плечами. — У тебя должна быть аллергия на кошек, — Аметист зевает. — Наверное. — Не знаю. — А что драконы любят кушать? — девушка немного наклонила голову. — Я, как паук, люблю насекомых, личинок и тому подобное. Даже будучи во внешнем облике человека. — Справедливо, — Редо усаживается на кровать, закинув ногу на ногу. — А у меня нет животного облика. Я просто люблю сладости. Хотя, если вспомнить Тигнари, то он любил яблоки и в форме лиса, и в форме человека. — Я не знаю, кто такой Тигнари, — Барбатос вздыхает, — но Двалин любит рыбку, овощи, некоторые цветы. — А из «особенного» есть что-то? Рыбку и овощи много кто ест, — девушка тянет руку к спящему дракону. — Из особенного? Вряд ли у вас найдутся такие цветы, — усмехнулся. — Хотя, можно предложить ему ящериц. Двалину нравятся. Хотя он и сам на ящерицу похож. — Каннибализм, получается, — усмехнулся Редо. — Даже интересно, зайдет ли такое Сяо. — Он себя ест, — хмыкнул Венти. — Вряд ли каннибализм его беспокоит, — завязав бантик, он отклонился назад. — Готово, госпожа Аметист. — Я принесу ящериц! — девушка сразу спрыгнула с кровати. — Плоды местных деревьев, может, ему придутся по душе, — задумчиво говорит Архонт. — Поняла! Девушка пулей выскочила из комнаты. Барбатос со слабой улыбкой провел её взглядом, а затем шумно выдохнул. — А тебе, Редо, заплести что-то? Твои волосы кажутся непослушными. — Давай. Всё равно этот дракон даже не думает просыпаться, — хмыкнул. Архонт, сосредоточенно и умело, бережно распускает пряди светлых волос, пропуская их сквозь свои холодные, бледные и тонкие пальцы. Его движения плавны и уверенны, но в то же время осторожны и трепетны. Он бережно укладывает прядь за прядью, точно и аккуратно, придавая им желаемую форму и структуру. Его пальцы почти не касаются кожи ангела, но каждое касание проникает глубоко в его сознание, словно осторожный шепот в темноте. По мере того как Архонт продвигается вперед, косичка начинает приобретать форму. — Вам холодно, господин Архонт? — Редо спрашивает Барбатоса, хотя его взгляд прикован к Сяо. — Нет, у меня часто руки холодные. Неприятно? Стараюсь не касаться. — Да нет, нормально. Просто подумал, что в мире людей я не ощущаю ни жары, ни холода. А здесь — ощущаю. Мерзну, в общем. Может, у Вас так же? Свитер — это хорошо, но, возможно, вместо шорт принести Вам штаны? — Заботливо, — улыбнулся. — Но мне действительно не холодно. — Архонт, можете рассказать мне про Фокалорс? Какая она сейчас? Как у неё дела? — Она… очень активная, веселая, жизнерадостная. Эмоциональная, не как все ангелы. А ещё учится готовить, — усмехнулся. — Получается так себе, но она так старается, что я бы съел всё, что бы она ни приготовила. — Она решила готовить что-то, кроме пасты? — Редо удивлённо поднимает брови. — Стареет малышка. — Старушка, получается, — Барбатос завязывает косичку и осторожно закручивает волосы в пучок выше затылка. — Вот так. — Спасибо. Всё никак не обрежу. Кажется, после воскрешения я ходил с длинной до плеч, непривычно даже снова с волосами ниже плеч. — Тебе идет, — Архонт улыбается. Послышалось тихое чавканье. Дракон зевает, подняв голову, и причмокивает, не сразу осознав, что он снова спит рядом с Барбатосом. «Вряд ли я к этому привыкну…» — проносится в голове Алатуса. Протянув лапы вперёд, дракон изгибается в спине, отводит таз и вновь широко зевает. Взгляд цепляется за Редо, который будто вот-вот начнёт пускать слюну, глядя на фиолетовые лапы. — А кто это тут проснулся? — падший ангел расплывается в улыбке. — Или принимай человеческий облик, или готовься, что сейчас твои лапы будут съедены. Демон спрыгивает с кровати и в прыжке принимает свой привычный облик, встав на пол. С каждым превращением одежда все лучше сохраняется на нем, но в этот раз чёрная рубашка оказалась надета задом наперёд. — Кхм, — Сяо кашляет в кулак и принимается поправлять одежду. — Как спалось? — падший улыбается. — Ты так сладко сопел. — Пытаешься поиздеваться надо мной? — фыркает Сяо. — Хорошо спал. Долго я спал? — Относительно, — Архонт потягивается, поднимаясь с кровати на ноги. — Меньше одного солнца, конечно, но достаточно. — Думаю, порядка двенадцати часов, — Редо кивает. — Когда я успел стать котом? — Алатус снимает рубашку и надевает ее правильно, принимаясь застегивать пуговицы. — В своей драконьей форме Двалин тоже очень много спит. Когда он был маленьким, то мог проспать целое солнце! Сейчас, если он в моих покоях в облике дракона, то тоже спит много. — Сяо, видимо, облик дракона требует много сил, вот ты и спишь постоянно. Но какой же милый! Такое теплое пузико, такие сладкие лапки, такой вкусный хвостик. — Я думал тебе только кровь моя нравится, а теперь и хвост, и лапы, и пузо. А где Иса? — Сяо осматривает комнату в поисках паука. — Ей сделали прекраснейшую прическу, и она пошла за завтраком. Скоро вернется. Кстати, она спала на тебе в облике паука. Эдакий, животный тортик. Но её пузико не тёплое, а лапки не аппетитные. —…— бровь Алатуса приподнимается. — А было бы тёплое, ты бы уже утыкался в неё? — Она и так намучилась, пока мы в Селестии жили. Теперь твоя очередь. — Алатус, может, Вам, то есть тебе, тоже волосы уложить? — А с ними что-то не так? — Сяо перекидывает через плечо растрёпанную копну бордовых волос с красными прядями. — Ой, Редо, а я и не заметил, что тебе тоже волосы собрали. Мило. — Я не говорил, что с ними что-то не так. Я сказал, что мог бы уложить их, если что, — фыркнул тот. — Давай, Сяо, у тебя там есть где разгуляться, — Редо тянет его за руку. — А я помогу Исе принести завтрак на всех, а то она пошла за едой только для тебя. «Я сказал что-то не так? — Сяо задерживает взгляд на Архонте, не поняв этой реакции. — Что у тебя за характер?» — Ладно, не задерживайтесь там, — Сяо присаживается на кровать, спиной к Барбатосу. — Такие длинные… — завороженно произносит Архонт, собирая всю копну у Алатуса за спиной. — Волосы как волосы. Не отрезал, потому что они Редо нравятся. — А тебе они не нравятся? — Архонт мягко приглаживает волосы массажной расческой. — Нравятся, но ухаживать за такой длиной бывает утомительно. — В моем мире, в Селестии, нет настолько насыщенных и глубоких цветов. У нас краски более спокойные, блеклые и скорее пастельные. А у вас, кажется, наоборот. И твои волосы такого красивого цвета… когда я увидел вас с Редо на озере в Селестии, то просто отвести взгляд не мог от того, насколько красивые у тебя волосы и как они лежат на водной глади. — Водной глади? То есть ты нашел нас еще до того, как пришёл с агатом, не удивительно. Почему не сообщил о нас сразу? И как ангелы реагировали на твой цвет волос? — Я ведь Архонт, — усмехается. — У нас есть девушка-архонт с насыщенными фиолетовыми волосами. Есть ангел с очень яркими алыми глазами. И, пожалуй, на этом всё. Я не думаю, что ангелы как-то особенно реагировали на меня. Но, так как большую часть своей жизни я провел в саду, то я не знаю. Почему не сообщил? Думаю, потому что не захотел. Я решил не вмешиваться. Пусть судьба сама решает, как будет. — Ты странный. — Это не новость, — хихикнул. Закончив заплетать сбоку косу, Архонт собирал копну в высокий хвостик и туго перевязал волосы резинкой. — Сяо, какая твоя любимая еда? — У меня нет особых предпочтений. А что? — Считается, что по любимой еде можно определить некоторые черты характера существа. Я лично не проверял, вот и спросил. — И что можно сказать о моем характере, когда я не имею «любимого блюда»? — Ничего. Лишь то, что ты не нашел еще любимого блюда, — усмехнулся. Спускаясь с ажурной косичкой ниже, он задевает пальцами шею Алатуса, отчего из-за контраста температур кожа второго покрылась мурашками. — А твоё любимое блюдо это красные яблоки? И что это значит? — голос Сяо стал немного тише. — Яблоки — одни из самых доступных и универсальных фруктов в мире! Конечно, кроме мира демонов. Любовь к ним отражает неприхотливый характер, тяготеющий к простым, «земным» вещам. Считается, что те, кто любит яблоки, не любит усложнять. Им присуща простота и натуральность. Ну как, подходит? — улыбается, переклонившись через плечо Алатуса. — Хм? Сомнительно. Я не назвал бы твой характер простым, особенно после той пощёчины, — усмехается. — Хочешь сказать, что у меня скверный характер? — Да, разве не так? — спокойно спрашивает Алатус. — Тц, — пальцы на волосах чуть сжались, неприятно дернув Алатуса за пряди. — Ты сам нарвался. — Почему ангел мне мстит за мои слова? — невинно спрашивает Сяо. — Где ты увидел месть? То, что я случайно дернул тебя за волосы? Это не имеет никакого отношения к мести. А «ты сам нарвался» относилось к той ситуации. Хотя сейчас ты нарвешься ещё на что-то. — Жуть, тебя как в Архонты взяли? — хмыкает. — Если ты мой Венти, то мне интересно, всегда ли ты был такой занозой. — Ты щас договоришься, — холодно и сдержанно проговаривает Барбатос. — Дёрнешь меня за волосы ещё раз? — Сяо поворачивается голову, едва не касаясь носом чужой щеки, и улыбается. — Втащу тебе подушкой по лицу. — Ах, какие слова вылетают из твоего ангельского рта, — Сяо мотает головой, показательно «осуждая». — Ах ты ж! Схватив подушку, Архонт бросает её Сяо в лицо. Чтобы демон точно не увернулся, он держит подушку за уголок, и как только Алатус прикрыл лицо рукой, Венти вновь отвел руку назад, а затем опустил, принимаясь «бить» демона подушкой. — Сочтем это за ритуал очищения и искупления! — Ты мне прическу испортишь, — слышится негромкий голос Алатуса. «Истеричка, что с ним не так? А я почему это позволяю?» — задумывается, покорно принимая удары. — Там все равно ничего красивого, — хмыкнул. — Не знаю, не знаю, я не успел посмотреть, — смеется и запинается. «А смеюсь я почему?!» — Выцарапать твои глазёнки, чтобы показать со стороны? — Архонт улыбается. — А потом будешь умиляться с безглазого дракона? — хмыкает, втаскивая из-под рубашки на груди кулон с зеркалом. — Животные прекрасны в любом виде! — устав, Барбатос упал на кровать на спину и шумно выдохнул. — Непробивной. — А ты сумасшедший, — Алатус открывает кулон и опускает взгляд. На него смотрят его зелёные глаза, он переводит взгляд на растрёпанный волосы, выпадающие из причёски и слегка смеется. Пытаясь увидеть больше, Сяо вглядывается и вдруг зеркало становится подобием водной глади. Образ Алатуса стирается и появляется нежная улыбка с невинными бирюзовыми глазами. Аккуратный маленький нос, слегка пухлые щеки и губы. Бирюзовые косички обрамляют до безумия нежное лицо, а лоб прикрывают тёмные пряди. Единственное отличие это две царапины на бледной щеке. «Это Венти? Почему я вижу лицо? Магия рассеялась? Я не понимаю… Я же не помню тебя… Что за раны?» Глаза округлились почти до невозможного. Сяо вглядывается в лицо и переводит взгляд на Архонта. Зеркало, Барбатос, зеркало. Удивление не даёт демону прийти в себя. Алатус никак не может понять почему вдруг увидел лицо. — А, вот и мы! — дверь в комнату распахнулась, и Редо пропустил Аметист вперёд себя. — Сяо и Венти занимались игрищами на кровати, — констатирует девушка. — Какой срам, Сяо. Ты б хоть причесался. —…— Сяо переводит взгляд, не сразу осознавая сказанного и прокашливается. — Редо, меня избили. Архонт меня избил! — жалуется демон, так и не закрыв зеркало. — Заслужил значит, — падший пожимает плечами. — Сяо! Закрой глаза, открой рот, — хихикает Аметист, пряча что-то за спиной. — Хм? Не могу отказать, когда ты такая довольная, — Сяо открывает рот и закрывает глаза. — Только не личинок, пожалуйста. — Не личинок, — девушка подходит к нему поближе. — Архонт сказал, что тебе такое может понравиться. Попробуй. Она положила Алатусу на язык жаренную в кляре ящерицу. Сяо медленно жует, пытаясь понять что у него во рту. Проглотив угощение, он так и не открывая глаз, произносит: — Неплохо, а что это? — Давай ещё это, — девушка кладёт ему в рот ещё одну ящерицу. — То была жареная, а это сушеная с приправами. Как тебе? В этот раз Алатус немного морщится, но дожевывает до конца, вновь проглатывая. — Первое было вкуснее, но тоже ничего. — Хочешь ещё первое покушать? — Аметист улыбается, найдя единомышленника. — Хочу, есть ещё? — Сяо открывает глаза. — Есть! Целый пакет! — она протягивает Алатусу бумажный пакет с жареными ящерицами. — Вот. Приятного аппетита. — Это были ящерицы…? — почти беззвучно спрашивает Сяо, заглядывая в пакет ещё раз. — Это были ящерицы… — Да, это были ящерицы, — довольно произносит Аметист. — Будешь ещё? Архонт оказался прав. — Хи-хи, — Барбатос усаживается на кровати. — Приятного аппетита, Алатус. — С-спасибо… — Сяо запускает руку в пакет. «Ну… На вкус было хорошо… Надо есть не глядя…» Отправив ещё одну ящерицу в рот, Сяо смотрит в одну точку и молча жует. — Сломался? — Редо машет ладонью у него перед лицом. — Никто не заставляет, Сяо. — Я не обижусь, — жуя сушеную ящерицу, говорит Аметист. — Мне нужно принять тот факт, что, возможно, мои братья или сестры, сейчас оказываются в моем животе. А может и мои дети… Кто знает… — Твои дети? — Редо приподнимает бровь. — Ты кончал в кого-то, кроме меня? — Учитывая, что я многого не помню, то возможно, — Сяо переводит взгляд на друга, поедая очередную ящерицу. — Справедливо. Но я никого не рожал, если что, — смеётся падший. — Закончу с твоими волосами, неряха, — фыркает Архонт, усаживаясь к Алатусу за спину. Он ловко заправляет выпавшие пряди и вновь делает прическу аккуратной. — Ящерицы вкусные, — довольно кивает Аметист. — Кхм… Да… Редо… Что-то не так, — Сяо кивает на зеркало в кулоне. — Что такое? — Я видел лицо. — Зеркало показывает то, что нам дорого в настоящем, прошлом или будущем. Может, ты видел будущее? — Ты дурак? Быть этого не может. С его-то характером?! — Ты б за своим характером следил, — усмехнулся Редо. — А, может, это будет вызов самому себе? Приручить Архонта, аха. — Ничего, что я тут сижу, да? — Барбатос оставляет свою заколку на волосах Сяо. — Мы про другого Архонта, не про тебя, — отмахнулся Редо. — Больше в это зеркало я не смотрю. Нечего путать меня, — хмыкает, посмотрев на Архонта. — Самокритично, — Барбатос усмехнулся. — Вот, видишь? — Сяо обращается к Редо. — Ну, или приручение демона, — смеётся Редо. — Как тебе ящерицы? — Вкусно… Опять каннибализм аха… — Такой каннибализм куда лучше, чем тот твой, — хмыкнул ангел. — Ух ты, красиво, — Аметист завороженно смотрит, как Архонт переплетает пряди, пуская ажурную косичку вокруг хвостика. — Научить тебя? — Да! — Ну, кусаю себя иногда, ну никому же не мешает, — усмехается. — Ты дурак? — строго спрашивает Барбатос. — Нет. Моя регенерация это заживляет. — Дурак, — заключил Архонт. — А вы неплохо ладите, да? — смеется Редо. — Сяо, этот ангел хорошо тебя знает. — Редо, а ты на чьей стороне вообще? — хмыкает Алатус, скрестив руки на груди. — На твоей, конечно. Но ты же правда дурак. — Тц. А ты, — Сяо обращается к Архонту. — Зачем переплетаешь, чтобы снова избить? — Я смотрю, тебе нравится нарываться, да? — Это просто вопрос, — хмыкает. — Агрессивный какой Архонт. — Пф, имею право, демон, — скрестил руки на груди, пока Аметист уже продолжает плести косу. — Ну, почти комфортная атмосфера, — Редо смотрит на ящерицу в руках Сяо. — Попробовать хочешь? — Сяо поднимает руку с ящерицей. — Да. Склонив голову, он откусил хвостик в кляре и сморщился. — Фе… — Кажется, тебе не понравилось. Эх, не признал моего брата, — Сяо поднимает ящерицу. — Или сестру. — Я б лучше тебя съел… — ангел падает головой на плечо Сяо. — Ну, придется тебе ждать. Зря мне прическу делали, что ли, — усмехается. — У нас ещё вода для Архонта есть? — Да, еще осталось немного, а что? — Немного, значит. Надо будет ещё раздобыть… — Я могу экономить, чтобы растянуть на дольше, — проведя пальцами по чужим волосам, Архонт отклонился назад. — Готово. — Как твой голос? — Петь не пробовал. Боюсь, что снова не получится, и я впаду в уныние, — вздыхает. — Ясно. Спасибо за волосы, — Сяо оборачивается на Архонта и в голове всплывает его лицо из зеркало, заставляя демона хмуриться. — Пожалуйста. У меня никогда не было таких длинных, но я очень люблю плести косы. Если вдруг захочешь когда-нибудь ещё, то говори, — улыбается. — Мне только радость. Такое расслабляет. «Почему ты так легко общаешься со мной? — Сяо смотрит в бирюзовые глаза, совсем не думая о том, как выглядит со стороны. — Почему я увидел твоё лицо. А оно точно твоё, каждая деталь точно такая же, как у тебя… Кроме тех двух царапин на щеке… Откуда они?» — Барбатос, ты никогда не получал царапин на лице? — А? Нет, я ведь Архонт. Они заживают почти сразу, ты сам видел, — он указывает пальцем на лоб. — Хотя, возможно, если их сделаешь ты, то заживать будет дольше. Это мы уже проверили. — Я не делал тебе царапины на щеке. «Он правда так тупит или издевается надо мной?» — бровь Архонта немного нервно дернулась. — Я имел в виду, что раны оставленные тобой затягиваются медленнее. — Тц. Я понял это. Я спрашивал не было ли у тебя двух царапин здесь, — Сяо показывает на себе, ведя от уха до уголка рта. — Ого… ни один демон не посмеет так опорочить лицо Архонта. Нет, не было. Почему ты спросил? — Интересно. Не было и ладно. «Если это прошлое, то я не вижу лица у прошлого Венти… Либо с магией что-то случилось… Либо… будущее? Да ну нет, глупость. Разве он может в будущем стать для меня кем-то дорогим? Кем-то на уровне с тем Венти?»