Demon

[Мир демонов. Темница при замке Верховного демона]

Как только раненный Архонт был доставлен в мир демонов, он сразу же потерял ход времени. Каждая секунда стала тянуться вечностью, а ожидания в холодной и сырой темнице показались бесконечным. Конечно, его крылья никто не лечил, точно так же, как и пятно скверны на боку и груди. Белые одежды превратились в серые, испачканные в грязь, пыль, кровь и скверну. Вокруг тонких запястий сомкнулись кандалы. Крылья тянутся за ним, подобно шлейфу. «Глупые… какие глупые…» — Барбатос идёт по темному холодному коридору вслед за каким-то стражником. Он чувствует, что ему хватило бы сил снести весь этот замок, но нельзя. Он должен играть роль слабого. Демоны обрели мнимый рычаг давления на ангелов, в то время как ангелы лишь подыгрывают. Смотря в пол, по которому он ступает одной ногой в чулке, а второй — босой, он доходит до покоев Верховного демона. Сейчас он здесь уже не впервые. Именно сюда он был сразу доставлен с поля боя. Сюда же его несколько раз приводили на разговор, из которого ничего не вышло. И сейчас, похоже, Моракс решил пообщаться снова. — Оставьте нас! — командует Верховный демон, и стража тут же уходит, закрыв за Барбатосом дверь. Ничего не говоря, Архонт проходит дальше в покои. Цепи на его ногах звенят об пол, уставшее тело просто тянется к земле и от некогда легкого образа не осталось практически ничего. — Приятно видеть тебя таким, — довольный собой, Моракс обходит Архонта вокруг. — Слабый и хрупкий, под стать всем ангелам, но с таким высокомерным и заносчивым взглядом. — Мне не о чем с тобой говорить, — равнодушно отвечает Барбатос. — Неужели ангелы стали настолько слабы, что даже Архонт был жестоко изранен в бою с Бездной? В таком случае, Вы нам не конкуренты, — он берёт со стола бокал вина. — Пей. — … — выбора всё равно нет. Либо он выпьет сам, либо в него это вольют силой. Барбатос отпивает из бокала несколько глотков. — Непорочный, чистый и светлый, — Моракс кладёт ладонь на грудь Архонта, и тот заметно хмурится от боли. — Надолго ли тебя хватит? Не получив ответ, он толкнул Барбатоса в грудь, и тот отшатнулся назад и упал спиной на кровать. Моракс тут же забрался сверху, ехидно улыбаясь. — Иного от демона и не ожидал, — Венти повернул голову на дверь, уставившись пустым взглядом. — Ничего, нестрашно, меня такое не сломает. Ангелы не раз терпели издевательства над своими телами, и при этом оставались чисты и верны Богине. — Ммм, заговорил-таки, — Моракс довольно кивает. — В твоей пустой голове и вправду нет ничего, кроме поклонения своей Богиньке. — Подобному тебе не понять истину. — И пусть, — склонившись над Архонтом, Моракс проводит носом по его шее и поднимается выше. — Пахнешь грязью и пылью. Как тебе наши комфортабельные темницы? — В сотню раз лучше, чем твои вонючие покои, — хмыкнул тот. — Я же вижу, что ты боишься, — довольный собой, Моракс кладёт ладонь на бедро Барбатоса и сжимает. — Ни к чему отпираться. — … — бирюзовые глаза наполнены тревогой и страхом. Венти дрожит, словно лист на ветру, пока его сердце бьется сильно и неровно. Но выражение лица остаётся холодным. Взгляд блуждает по окружающему миру, но вместо красок и ярких образов, он видит только темные тени и неведомые угрозы, подстерегающие его из темноты. Страх парализует его мысли и действия, но он должен продолжать играть эту роль. Во что бы то ни стало, он обязан выдержать, ни в коем случае нельзя показать, что он вполне в состоянии дать отпор. Моракс должен чувствовать, что Архонт ему не соперник. — И почему Богиня выбрала тебя? — демон оглаживает Барбатоса по ноге, чуть сжимая его бедро. — Ты ведь самый слабый из вашей кучки «важных» и «очень важных». Тело Венти напряжено, его дыхание перехвачено нервозностью, а каждый шорох заставляет его сжиматься в ожидании неизвестного. Он старается сдерживаться, но страх от понимания того, что будет дальше, бурлит внутри, словно зверь, требующий выхода. — Будешь продолжать молчать? — Верховный усмехнулся. — Мы можем найти и другое применение твоему рту, — смеётся. — Я ведь выведу тебя на чистую воду. — … — взгляд упирается в потолок. — Как же вы все раздражаете, — Моракс сжал его скулы. — Такие «неземные», «возвышенные». Вы не более, чем простой мусор. Только и годитесь быть рабами. «Отчасти он прав. Мы ведь все просто рабы, что следуют за Богиней», — Архонт рассматривает витражи на окнах. — Я заставлю тебя смотреть на меня, — шипит демон, запустив длинные пальцы под штанину белых шорт. — … — Барбатос вздрогнул. Он вновь уставился на дверь. Он мог бы сбежать. Ему хватило бы сил. Ни кандалы, ни цепи не сдержали бы его. Но нельзя. Он должен оставаться здесь. Таков был план. «Это просто тело… просто тело… — он мысленно успокаивает себя, пытаясь не фокусироваться на чужих касаниях. — Что бы он ни делал, моя душа ему не достанется». — Надолго ли тебя хватит? — демон укладывает ладонь ему между ног, на что Архонт лишь поджал губы. «Отвратительно», — он продолжает изучать взглядом дверь, даже не думая повернуть голову. Раненое крыло неприятно ноет, отчего гримаса раздражения сменилась гримасой боли. — Я сломаю тебя, — шепчет ему на ухо Моракс. Мужчина давит. Всем телом вжимает Венти в постель. Бирюзовые глаза наполнились слезами. Больное крыло будто бы хрустит под тяжестью демона. «Нестрашно. Это нестрашно…» — Барбатос мысленно твердит себе, пытаясь уйти от ощущения чужих рук на своем теле. — Дрожишь в предвкушении? — ехидно шепчет демон, пробираясь пальцами под резинку шорт. Знакомый запах заставил Сяо забыть о формальностях. Он с хлопком открыл дверь в покои отца. Его глаза округлились, видя знакомое лицо под напором Верховного демона. «Архонт, позволивший нам бежать…» В руке Алатуса пергамент с его печатью и доносом о том, что использовать тела ангелов в пищу нецелесообразно и расточительно. Рука слегка сжала бумагу, а глаза сверкнули чем-то неизвестным. — Отец, я хочу его себе, — Сяо кивает на Архонта. — Избалованные нынче дети пошли, — Моракс отклонился назад, и Венти шумно выдохнул. — Одного ангела тебе мало? — Мало. Он падший, не такой вкусный, как чистый ангел, ещё и Архонт, — тут же отвечает Сяо, глядя в лицо Барбатоса. — Ладно, — Моракс встаёт с кровати и поправляет на себе строгий костюм. — Только не убей. Он нужен нам живым. Сломленным, но живым. Справишься? — Справлюсь. Я хочу забрать его на свой этаж. Я не доверяю твоим противным стражникам, они будут портить мою игрушку, можно? — хмыкает, скрещивая руки на груди. — Забирай, но тогда у входа на твой этаж я поставлю стражников. Нельзя позволить ему сбежать. Если поселишь его не к себе в комнату на коврик, тогда пусть твои ручные зверьки охраняют вход в его комнату. — Ставь, но ко мне, чтобы не заходили, я за своими игрушками присматриваю, — Алатус подходит к кровати Моракса и как можно более равнодушно рассматривает Барбатоса. — Мм, как вкусно пахнет. Держи, — Сяо протягивает отцу конверт. — Как и обещал, это про тот обед, на котором нам подали ангельскую плоть. — Хм, я рассмотрю твой запрос и подумаю, — Моракс опускает взгляд на Архонта, который будто бы где-то не здесь. — Ладно, забирай его. Всё равно планировал лишь пугать. Развлекайся, — он положил ладонь на голову Сяо и погладил того по волосам. — Благодарю, отец, — спокойно отвечает и призывает огненного феникса, выше себя ростом. — Бери ангела и за мной, — командует он своей магии. Феникс очень бережно кладёт Архонта на своё тело и немного раскрывает крылья, чтобы создать больше опоры для чужого тела. Алатус медленным вальяжным шагом покидает покои Моракса, и как только дверь за ним закрылась, ускоряется, чуть ли не переходя на бег. Он заходит на свой этаж возле которого уже стоят несколько стражников, и феникс забегает следом. Хлопнув дверью, демон забирает у феникса Архонта и уносит на руках в одну из пустых комнат. — Я вернул долг, — тихо произносит Сяо, усаживая Архонта на мягкую кровать. — Могу узнать что Вы здесь делаете, Барбатос? — … — тот смотрит на демона широко распахнутыми глазами. — То есть… то есть ты не будешь…? — он щурится, выискивая во взгляде Сяо притворство. — Я же сказал, что возвращаю долг. Я не собираюсь тебя трогать от слова совсем. Единственное, что я хочу, чтобы ты не выходил отсюда, если они узнают, что я тебе помог, они могут убить Редо или Аметист. — Не выходить из комнаты? — С этого этажа. Но конкретно эта комната будет твоей. Я не буду ограничивать тебя здесь. Этот этаж полностью мой. Сюда никто не заходит без моего разрешения, но на выходе теперь будет стража. Если кто-то узнает, что ты здесь свободен, опять же могут пострадать Редо или Иса. Честно, я не очень хочу доверять тебе, но ты почему-то дал нам сбежать, и я лишь отплачу тем, что не дам этим демонам издеваться над тобой. — Я не позволю твоим друзьям пострадать, демон, — он слабо улыбается. — Однако, не ожидал, что сын Моракса куда благородней его самого. — Я не доверяю Мораксу. Он запечатал мои воспоминания, я не знаю что в них было, но он наотрез отказывается отдать их мне. Мне он тоже не доверят, у нас с ним контракт, что, пока я веду себя «хорошо» для него, он не трогает моих друзей. Я могу рассчитывать на твоё сотрудничество? — Сяо стоит напротив, выдерживая дистанцию в пару шагов между ним и Архонтом. — Вот как… Да, можешь. Я не подставлю тебя и твоих друзей. И ценю то, что ты избавил меня от того, что собирался сделать твой отец. — Благодарю. Вернусь к вопросу. Что Вы забыли в мире демонов, Барбатос? — Меня взяли в плен после битвы на западном фронте в мире людей. И ни к чему эти формальности… уж не Вам ко мне на «вы» обращаться. Я здесь просто ваша «игрушка». — Допустим, а что ты делал в мире людей? У ангелов какой-то план? Я просто не понимаю, как они могли пустить тебя к людям. — А если я скажу, что сбежал туда сам, потому что происходящее меня волнует? — И ещё раз допустим. Разве ты не перебил бы всех демонов, которые пришли за тобой, возомнив себя бессмертными? — Как видишь, — он пожимает плечами и тут же вздрагивает. Раненое крыло дает о себе знать, а из-за Моракса, который вжимал Венти в постель до хруста, на серую простынь упала алая капля, как только Архонт «неправильно» пошевелил плечом. — Их там целая армия была. Я тоже не всесильный. — Редо? — Сяо поднимает взгляд куда-то в сторону выхода. — Иди сюда. — Я здесь, милорд, — падший явился у него за спиной. — А… э… — он растеряно хлопает глазами, смотря на Архонта. — Так вот что за ауру я чувствовал… — Согласен, я тоже удивился. Я не понимаю в телах ангелов, что можно сделать с его ранами? — Ваш отец не одобрит такое милосердие, — чуть усмехнувшись, Венти отвел взгляд в сторону. — Можно мне посмотреть? — Редо ожидает ответа от Архонта, но тот молчит, смотря на Сяо. — Посмотри, пожалуйста, мне это не нравится. Вызывает странные чувства, — Сяо хмурится, разглядывая повреждённое крыло. — Похоже на скверну, — Редо склонился к его крылу, боковым взглядом задев фиолетовое пятно на животе. — Это… порок? — … — Архонт молчит, смотря куда-то в сторону. — Кажется, его крыло сломано, — падший осторожно берётся двумя пальцами за край крыла. — Можете раскрыть? — … — Барбатос отрицательно качает головой. — Судя по крови, сломано буквально вот-вот. — Блять. Моракс сломал? — Сяо обращается к Архонту. — Наверное. Я постарался абстрагироваться, чтобы не чувствовать его прикосновений, поэтому мог в моменте не ощутить этого. Но слышал, как хрустела кость. — Вот ведь заняться нечем старику. Редо, может какой-то каркас поставить, чтобы срослось нормально? Тут найдётся из чего, только скажи, я притащу. — Ты уверен, что можно? Думаю, Архонт прав, и твое милосердие придётся Мораксу не по душе. Исцелить его вряд ли кому-то хватит сил. — Скажу, что мне не нравится играть со сломанной игрушкой. А ещё крылья мешают, а убрать, пока они сломаны никак, — ворчит. — Я могу сложить их, — Архонт поднимает взгляд на Сяо. — И они не будут вам мешать тогда. — А потом, когда ты раскроешь их, будешь истекать кровью из-за проигнорированной раны, — кивает Редо. — Отличный план. Еще и летать, наверное, не сможешь. — … — он вновь молчит, рассматривая лицо демона перед собой. — Они мне не мешают в любом случае, я уже сказал, что не буду тебя трогать. Все эти слова это то, как я буду оправдывать свои действия перед отцом. Редо, что нужно для каркаса? — Он выглядит истощенным и уставшим, я не думаю, что он сможет таскать на себе железяку. Может, попробовать из лозы сделать? Она бы держала его крыло. Оно сломало буквально вот-вот, думаю, заживет быстро? Дальнейший разговор проходит мимо Барбатоса. Ему не особо интересно, к чему придут эти двое, ведь он знает, что при желании мог бы исцелить свое крыло, но не делает этого. Он обязан оставаться слабым, поддерживая вид беспомощного и запуганного ангела. Взгляд бирюзовых глаз прикован к лицу демона. Он, словно изящный портрет, обладает внешностью, в которой каждая черта кажется тщательно выверенной. Его прямой нос, словно стрела, возвышается над выразительными кислотно-зелеными глазами. Немного пухлые губы придает его лицу мягкость и чувственность, создавая контраст с решительным выражением его задумчивого взгляда. Длинные бордовые прямые волосы с алыми прядями, уложенные в аккуратный хвост, подчеркивают его образ, добавляя загадочности и мистицизма, а четкая линия скул придает его лицу изысканную форму. Взгляд Барбатоса опускается ниже — шея, чуть широкие плечи, крепкое на вид телосложение. «Совсем не тот демон, что был в моих воспоминаниях… — Архонт молчит, продолжая изучать чужое лицо. — Может, я и правда ошибся? Зря поставил под сомнения устои Богини? Он ведь обычный демон… красивый, но не более, — вздыхает. — Хм. Если он упадет на меня на кровати, как тогда Фуфу, я что-нибудь вспомню?» — …как-то так, — заканчивает Редо. Только сейчас Архонт наконец понял, что сидеть ровно стало легче. Вокруг его талии обвивается мягкая но, кажется, прочная паутина. Она тянется вверх, огибает плечо и поддерживает крыло. — Я думаю, за несколько дней рана затянется, если её не трогать, — заключает падший. «Чего он так разглядывает меня, виделись уже…» — Сяо бросает взгляд на Барбатоса. — Уже хорошо. Спасибо, Редо. Ох. Этот этаж это какой-то сплошной государственный переворот. «Наверное, нельзя просить о подобном? — он продолжает прожигать демона взглядом. — Хотя, камень при мне, и когда меня прижал Моракс, ничего не было…» — Кстати, ты хотел сказать мне что-то, когда унюхал Беннета, — Редо опускает взгляд на фиолетовое пятно на животе и боку Архонта. «Это точно порок… почему на нем порок? В прошлый раз его не было ведь…» — Редо, я скажу, но тебя может стошнить. Хочешь? — Говори. — Беннет? — Архонт наконец оторвал взгляд от Сяо. — Вы видели его? Он в порядке? — Так вот что за запах от него был, — падший ударил себя ладонью в лицо. — Конечно, это же ты тот Архонт, что «благословил» его, да? — Да. — У тебя из-за этого порок? Из-за того, что осуждаешь власть за то, что они бескрылых отправили? — … — Архонт отвернул голову, принимаясь рассматривать витраж. — Не это значит… — Редо щурится. — А, да, Сяо, говори. — Это почти тот же запах, что от мяса, в тот обед, Редо, значит он был примерно одного возраста с Беннетом, — вздыхает Сяо. — Совсем дети… — вздыхает. — Ты отцу что-то сказал? — Ну, типа. Я расписал в этом «доносе», что есть ангелов это максимальное расточительство, что их меньше, чем нас и если мы их всех съедим, то нам не останется светлой энергии для деликатесов. Пусть подумает об этом. Не понимаю, чем им не нравится предложение ангелов про то, что они будут напитывать продукты светлой энергией. Идиотизм. — Напитывать продукты ведь не то, наверное, — Редо переводит взгляд на Архонта. — Думаю, многие высокопоставленные демоны готовы были бы заплатить немало моры за то, чтобы полакомиться кусочком. Всем правит валюта. — Мерзость, фи. Барбатос, а ты не голоден? — Не голоден? — он опускает ладонь на неприкрытый топом живот. — Наверное, голоден. Я не знаю, сколько провел в темнице, но меня там не кормили. А еще я грязный. Если хотите сжалиться надо мной, то между возможностью искупаться и поесть я выберу первое. До сих пор чувствую его руки на себе. — Да ему бы и одежду сменить? — Редо с сочувствием смотрит на Архонта. — Ой, простите. Понимаю. Ванная там, — Сяо указывает на одну из дверей в комнате. — Сам справишься? Или нужна помощь? — Помощь? Ты будешь мне помогать принять ванну? — Ну да? Если нужно. А, или Архонту нельзя обнажаться перед демоном? Может, Редо тогда? — Тело — это просто сосуд, — он поднимается на ноги, смотря на дверь ванной комнаты. — Если кто-нибудь мне поможет, я был бы не против. Но Вы и так вытащили меня из-под демона, который намеревался надругаться надо мной. Не смею просить о большем. — Сяо, может, пойди с ним? — Редо оценивающе смотрит на Архонта. — Я думаю, я смогу лучше подобрать для него еду и одежду, пока ты займешься им в ванной. — Тоже верно, тогда пойду, — Алатус проходит вперёд за Архонтом и помогает ему зайти в ванную. — Зачем вы это делаете? — Архонт старается сложить все крылья, кроме раненного, чтобы занимать как можно меньше места в ванной. — Просто из-за того, что я позволил вам уйти? — В том числе. Еще за то, что восстановил Редо. И я отлично понимаю какого это быть в темнице. Ванна большая, твои крылья тоже поместятся. — Тем не менее, с тобой никто хорошо не обращался, — Архонт медленно стягивает чулок и аккуратно складывает его около ванны. Его худые ноги кажутся настолько тощими, что можно просмотреть кости. Пальцы на ногах и колени сбиты в кровь. Раны не затягиваются. «Я не смогу снять топ, — он повернулся на демона. — Попросить его о помощи? Паутина идёт под одеждой… не должен задеть больной крыло. Но остальные… как раздеться, если не убрать их?» — Но это делал не ты. Ты почему-то дал нам уйти, а это для меня очень ценно, потому что мои друзьям смогли расслабиться и отдохнуть, а не каждый день думать, как вытащить меня. Не снять? — Сяо кивает на топ. — Я могу разрезать, если не жалко. — Пожалуйста, — кивает. — Не смогу его снять. Алатус подходит ближе и становится сбоку от Архонта. Он аккуратно берет его руку за локоть и приподнимает. Острый как лезвие бритвы коготь филигранно разрезает дорогую ткань и топ спадает с чужого тела. Четкие линии и изящное тело Барбатоса. Глаза Сяо невольно цепляются за эти детали, за бирюзовый ромб на груди и пятно порока. — И не надо со мной на «вы». Если хочешь, конечно. — Хорошо, — он смотрит куда-то в сторону. Рука невольно дрогнула, как только он словил взгляд демона на пятне на своем боку. Почему-то захотелось прикрыть его, но Барбатос проигнорировал этот слабый порыв. Без смущения стянув с себя остатки одежды, он ступил в воду и усмехнулся, когда оказался стоя на водной глади. — Эта вода мне не подходит, — со слабой улыбкой он смотрит на демона, обернувшись через плечо. — Прости за наглость, нужен либо душ, либо как-то придавить меня? Или что-то тяжелое в руки, чтобы хотя бы провалиться в воду. — Да, точно. Редо тоже выталкивает. Лучше душ, я не хочу давить на раны, а дать нечего, — Сяо протягивает руку к Барбатосу. «Все ещё не пойму, что он тут делает… Что-то как будто не так…» — Хорошо, — ангел выходит из ванной, опираясь на руку демона. Алатус проводит Архонта в душ. У него нет дверей и нет таких бортиков как у ванной. Он помогает ангелу сесть боком на небольшую мраморную скамью под лейкой душа и включает воду здесь. Закатав рукава по самые плечи, Сяо берет мягкую мочалку, гель для душа с запахом океана и такой же шампунь. Тёплая вода неприятно проходится по ранам, но очень приятно стекает по телу, покрытому грязью и кровью. Перья быстро намокают и тяжелеют. Алатус решил начать именно с крыльев. Он бережно промывает каждое крыло, проводит по костям и смывает пену с перьев, перебирая их руками. Он совсем не прикасается к ране, обвязанной паутиной и лишь поливает ее мыльной и чистой водой. «Точно ли можно верить ему? Но он ведь тоже подставился, отпустив нас… Он спрашивал про агат, надеюсь, он не забрал его у того ангела, которому я его принёс…» Сяо вспенивает шампунь на тёмных волосах и бирюзовых прядях и отдаёт мочалку в руки Архонта. — Не хочется прикасаться к ранам на теле, я не знаю сколько усилий допустимо приложить, чтобы не навредить. — Ты не обязан был вообще так ухаживать за мной, — Барбатос проводит мыльной мочалкой по животу, омывая фиолетовое пятно. — Поболит и пройдет… это я про крыло. Ни к чему столько трепета о том, кто является врагом. — Разве ты лично мне враг? Почему же я тогда с падшим вожусь? — Падший считается предателем в Верхнем мире. «Враг моего врага — мой друг», нет? Хотя лично я его таковым не считаю, конечно, — он немного морщит нос, чувствуя боль в животе. — Ты ведешь себя странно. Демоны разве не жестокие и беспощадные, подобные Мораксу? — Не нужно косить всех под одну гребёнку. И там, и там хватает подобных Мораксу, — хмыкает. — Ты странный. Архонт старается говорить спокойно, но голос дрожит. Пульс бьется гораздо быстрее обычного, дыхание неровное и тяжелое, словно тело борется с невыносимой болью, которая охватывает каждую клеточку. Скверна и порок разъедают. Крыло ноет. Мысли полны сомнений, а тело устало и просит отдыха. В глазах застыли слёзы, которые он пытается скрыть за маской сдержанности и силы. Он провел в мире демонов всего-ничего. Максимум, что ему пока пришлось пережить — это голод и побои. Но от одной только мысли о собственной слабости и жалости глаза неприятно запекли. «Зачем он такой добрый со мной? Почему вся эта ситуация до абсурда странная… — он елозит мочалкой о своему колену, раздирая сбитую рану до крови. — Какого черта я вообще сижу здесь, якобы сдавшись в плен, и терплю?» — Ты хочешь увеличить себе раны или что? — Сяо накрывает чужую руку, останавливая ангела. Архонт лишь молчаливо поднимает взгляд. Его бирюзовые глаза словно два глубоких озера, в которых утопают те, кто осмеливается взглянуть в них. Их яркость и чистота создают ощущение света, который проникает сквозь самые глубины души, отчего демон невольно пятится назад. «Почему я чувствую себя так странно? Я не должен здесь находиться. Если я сбегу теперь пострадают друзья этого демона? Да что за странное чувство…» Немая сцена прервалась тихим урчанием живота Архонта. Хотя ему самому показалось, что звук был настолько громкий, что пошатнулись стены. Щеки приобрели розовый оттенок, а взгляд в смущении скользнул куда-то в сторону. — Ого. Не думал, что Архонта может смутить подобное. Мы закончили, — Алатус выключает воду и берет несколько полотенец. Одним он пытается аккуратно промокнуть крылья, другим накрывает ноги Архонта, а третьим сушит его голову. — Я ведь тоже живой, — тот протирает плечи мягким полотенцем. — И тоже что-то чувствую. — Справедливо. Давно ты здесь? — Практически сразу, как закончились бои на западном фронте. Я не знаю, сколько солнц назад это было. Из-за того, что все время я провел в темнице, я не понимаю, сколько прошло. Могу только сказать, что в покоях Моракса я был третий раз. Интервалы были плюс-минус одинаковые. «Так это его силу мы с Редо ощутили от туда? Получается он здесь несколько недель по здешнему времени. Неприятно…» — Больше к Мораксу ходить не нужно. Единственное, попрошу тебя играть роль сломленного перед ним, ты же слышал условия. — То есть ты действительно не собираешься их выполнять? — он прислоняет к лицу мягкое полотенце. — Я понимаю твоё недоверие, но подумай сам, зачем мне подставляться и лечить твоё крыло? Если я собирался сломать тебя, то зачем мне помогать? — Справедливое замечание. Можно вернуться в комнату? Думаю, я достаточно сухой уже. — Идём. Демон помогает Архонту подняться и придерживает на нем полотенце. Он проводит его в комнату и сразу ищет взглядом Редо. — Готово, — падший кивает на кровать, где лежит комплект одежды. — Помочь с крыльями? Я выбрал белую кофту с большими пуговицами. Если надеть задом-наперед, то спереди будет как свитер. — Думаю, справлюсь с одеждой сам. Не стоит так сильно опекать меня, — Архонт смотрит на одежду. — С пуговицами только помощь нужна будет. — Я помогу, — падший кивает. — Еду тоже принёс. Сяо, мы оставим его или будем обедать вместе? Иса сейчас, к слову, здесь, — он кивает головой на большого паука, вальяжно расположившегося на подушке в комнате. — Пусть господин Архонт решит, нужна ли ему компания. Приветик, Иса, не успел зайти к тебе сразу, пошёл с доносом. Как ты? — слегка улыбается Сяо. — Я не буду против, если вы останетесь… — шепотом отвечает Барбатос. Аметист тут же принимает облик девушки и протяжно зевает, будто возвращается из долгого сна. — Я все время сидела, наблюдая в зеркало. Кстати, ваши зеркала я ведь тоже принесла. Забыла отдать. — Наши зеркала? — Сяо переводит непонимающий взгляд на Редо, берет одну из мантий и накидывает на демона. — Когда-то давно я сделала зеркала. По вашей просьбе. Для тебя, Сяо, и для тебя, Редо, принести? — Принеси? — удивлённо отвечает падший, помогая Архонту со свитером. — Если мы будем кушать здесь все вместе, то и еду принести? — девушка повернулась к Сяо. — Да, пожалуйста, Иса. И оденься, а то замёрзнешь в одной мантии, — улыбается Сяо, присаживаясь на кресло перед Редо и Барбатосом. — А что принести, Сяо? — девушка остановилась перед дверью, придерживая мантию. — Что-то не ангельское? — Конечно, иначе стошнит уже не только Редо, — усмехается. — Про себя не забудь. Чтобы особо не думать, Редо подобрал Архонту одежду на свой выбор, и уже через пару минут Барбатос предстал перед Сяо в новом образе: высокие белые плотные чулки, которые подчеркивают его стройные ноги, коричневые шорты, придающие образу легкости и свежести, и белоснежный мягкий свитер, что создает впечатление невесомости и изысканности. Волосы, уложенные в две косички, добавляют образу нежности и девственности, придавая особый шарм и очарование. Большие круглые глаза, несмотря на некую потерянность, выражают внутреннюю доброту и невинность. Его телосложение миниатюрное и хрупкое, словно фигурка из фарфора, но движения грациозные и осторожные, подобно танцу опавшего листа на весеннем ветру, отчего Алатус сам не заметил, как принялся прожигать Архонта взглядом. — Спасибо, эта одежда очень комфортная, — Барбатос склонил голову. — Я очень признателен вам за заботу. «Жуть, зачем так пялиться на Архонта. И что это за мысли о его красоте,» — ворчит Алатус сам на себя. — Не нужно этих формальностей, Барбатос. Мы отплачиваем тебе за твою помощь. — Как скажешь, — он присаживается на край постели, сжав колени вместе. Взгляд перемещается в сторону стеклянного столика, на который Редо выложил еду. — Почему у тебя порок? — прямо спрашивает падший, отчего тот заметно вздрогнул. — Ты же падешь. — Засомневался в правильности и правдивости происходящего в Селестии, — шепотом отвечает тот, морщась от боли. — Архонт, и сомневается в богине? А что случилось? Я не давлю, мне просто любопытно, — Алатус вновь разглядывает Архонта. — Дело не в том, что я сомневаюсь, а в том, что хочу узнать больше, чем мне дозволено. Кажется, я пытаюсь влезть в то, во что влезать нельзя. — Ваши законы даже демонам кажутся слишком суровыми, если честно. Этого нельзя, того нельзя, сюда не лезь, ходи и демонстрируй свою чистоту. И нравится вам так жить? — Мы так всегда живем. Я не знаю, что значит «нравится». Если опишешь подробней, я попробую понять. — Нравится это то, что ты делаешь с удовольствием и то, что приносит тебе приятные чувства. Не нравится это наоборот. — Но соблюдение правил не вызывает никаких чувств. Так надо, потому что так надо, — пожимает плечами. — Вот, знаешь, ты берешь в руку ручку и пишешь. Почему в руку? Почему в правую или левую? Ты так приучен с детства, и у тебя это не вызывает никаких вопросов. Вот и у нас так же. — Но если ты захочешь научиться брать ручку другой рукой и за это будет больно, разве это приятно? Приятно, что тебе не дают выбора? И наказываюсь за выбор того, что не нравится другим? — Отчасти за это у меня и порок… Дверь распахнулась, и на пороге явилась Аметист. Она одета в черное короткое платье, высокие сапоги, мантия на плечах. Её волосы растрепаны и касаются пола. В руках она держит поднос с обедом. — Принесла сладости, чай и какую-то кашу из овощей. — Спасибо, Иса. Барбатос, ешь, что нравится. — Спасибо, — он потянулся к столу и взял какую-то булочку. Живот вновь неприятно урчит и режет. — Поешь нормально, — Редо взял со стеклянного стола тарелку с овощным пюре. — Живот болеть будет. — У-угу… — он принимает из рук ангела тарелку. — И, эм, называйте меня просто Венти, ладно? — Ещё один? — Сяо приподнимает бровь. — Венти и с агатом. Могу я узнать откуда у тебя агат? — В каком смысле «ещё один»? — усмехается. — Это мой сценический псевдоним. А агат мне передали. — Сценический? Девушка по имени Венти? — Сяо скрещивает на груди, начиная раздражаться и поглядывает на Редо. — Да, это я. «Девушка» по имени Венти, которая выступает и поет в пьесах. — Это шутка, да? Скажите мне, что это шутка? Это я передал тебе агат? — Мы ведь договорились на «ты»? И, да, это ты передал мне агат. — Сяо, не заводись так… — Редо кладет ладонь на его колено. — — Аха… Ахаха… Это какой-то бред, Редо. Почему я тогда не чувствую ничего?! Альбедо, Сайно, Тигнари, Кадзуха, я чувствовал, что привязан к ним. Почему, раз я так любил кого-то по имени Венти, то не чувствую вообще ничего?! — Может, причина в том, что он тоже тебя не помнит? — неуверенно предполагает Редо. — Все они сразу накинулись на тебя в объятиями. А он… отличается. — Я тоже думаю, что это бред, — Архонт кивает. — И в мире демонов я оказался, чтобы в этом убедиться. — Убедился? — Сяо поднимает пустой взгляд на Барбатоса. — Я затрудняюсь ответить. Аметист осторожно присела на краю кровати, смотря то на Сяо, то на Венти, то на Редо. Обет молчания вынуждает её игнорировать всё происходящее, хотя в глубине души хочется рассказать правду, хочется попробовать помочь Алатусу и Барбатосу вспомнить друг друга. — Почему затрудняешься? — Редо гладит Сяо по колену, надеясь выровнять его состояние. Он чувствует, что демон начинает злиться и раздражаться. — Камень не работает. Я думал, он поможет мне понять хоть что-то. Но за все это время он не активировался ни разу. — Значит все было зря. Можешь его выкинуть, — раздраженно бросает Сяо. — О чем ты? Этот камень мне передал тот, кто хотел, чтобы я что-то узнал. И я это узнаю. — И как успехи? Ты сам сказал, что ничего не увидел. Видимо, я зря просидел столько времени в вашей темнице, передав тебе этот дурацкий камень. — На меня-то ты за что злишься? Я пришел в мир демонов и терпел домогательства этого старого извращенца, преследуемый желанием узнать правду, зачем когда-то демон передал мне камень. Я пошел сюда только из уважения к тому парню, который проделал адски тяжелый путь, чтобы отдать мне агат. Думаешь, я ничем не рисковал? Мое крыло не работает, а этот мерзкий старикашка меня лапал. И ты говоришь мне выбросить камень и злишься на меня непонятно за что? — Ни черта не понимаю. Что значит «Венти найдёт меня», Редо? — Сяо нервно стучит пяткой по полу. —Тот парнишка знать не знал, за что сидит в вашей тюрьме. Его пытались отчистить от его демонической сущности, избивали до полусмерти, морили голодом, заставили есть себя, но не убивали, ведь я ценный образец. И это все ради камня, который не работает?! Я не знал, за что сижу, а сейчас это кажется ещё более бессмысленным! — Сяо, давай вернемся в твою комнату? — Редо осторожно берет его за руку. — Я думаю, нет смысла продолжать этот спор, нет? — Но камень работает… — шепотом проговаривает Архонт. — За то время, что я здесь, он ни разу не сработал… но до этого он работал… Алатус глубоко выдыхает. Он и сам не знает почему злится. Наверное, из-за того, что надежда, которая росла в его сердце сейчас просто погибает? Больно, и отсюда растёт жуткое раздражение и злость, которые постепенно начинают сменяться пустотой и отчаянием. — И что он показал? — с недоверием в голосе Сяо вновь смотрит на Барбатоса. — Как я шил игрушку для некого Кюты. Я сказал тому, для кого делал игрушку: «будет друг для Кюты»… — он смотрит в тарелку, из которой совсем ничего не съел. — А ещё… у этого человека руки были покрыты скверной. И мы… кажется, мы выращивали яблоню? У него был большой паук, который меня напугал… Я не уверен, но, кажется, это была Аметист… Он шумно выдыхает, убрав тарелку на стол. Бок тянет, живот болит, а порок поднимается выше. Он, словно темная тень, окутывает Архонта, проникая в его душу и отравляя. Он разрушает медленно и подло, словно яд, который постепенно распространяется внутри, захватывая все больше и больше. «Я не должен говорить это… не должен сомневаться… Богиня меня не простит…» — …мы будто жили в одной комнате. А потом… этот демон нависал надо мной на кровати… — шепчет. — Я не знаю, зачем. — Кюта. Руки в скверне. Это я. Камню нужны ситуации, да. Какую ситуацию тебе повторить? — А… я не знаю… я ведь тоже не помню… я не уверен, что то, что мы разгадали с Фуриной, сработает снова. Из того, что я узнал, был какой-то магический турнир, где мы принимали участие вместе. Мы жили в заснеженных горах в палатке. На какой-то праздник я надевал юбку. Мы готовили вместе. Это — всё, что я смог хоть отдаленно узнать о ситуациях, где мы контактировали. Раздраженно вскочив, Сяо подходит к Венти впритык и нависает над сидящим Архонтом. Он не давит, чтобы не задеть крылья, но кладет руку на его подбородок и тянет вверх. — Есть что-то? Ну. Не ожидая подобного, Барбатос замер, испуганно смотря на демона. В широко распахнутых глазах читается легкий страх. — Н-ничего… — шепчет. Сяо опускает руку и отводит взгляд в сторону. Он раздраженно и нервно бродит по комнате, сложив руки за спиной. «Да почему я так злюсь?!» — Сяо, может, всё-таки в комнату? Немного отдохнешь, полежишь в горячей ванне, — Редо с сочувствием смотрит на друга. — Иса, принеси ему пожалуйста ещё еды, здесь есть где хранить, — бросает Сяо и выходит из комнаты Барбатоса, хлопнув дверью. Раздражение ужасно мешает, оно выводит из равновесия и не позволяет Алатусу трезво и спокойно мыслить. Он понимает, что срываться на ком-то, кто так же ничего не помнит глупо и некрасиво, но не может ничего контролировать. Его аура ощущается более давящей, будто она мешает дышать всем тем, кто находится неподалёку, Алатус проходит в свою комнату и падает на кровать, лицом вниз. «Что за мерзкие ощущения. Почему так больно и обидно. Ну не помню я, не помнит он, ну и пусть бы жили как живем. Блять… Почему так больно?» — Ся-о, — протягивает Редо, уже забираясь на демона сверху. Он уселся Алатусу на ягодицы и опустил ладонь тому на плечи, принимаясь мягко массировать напряженные мышцы. — Не забивай голову тем, на что не можешь повлиять. — Я придурок, Редо. Как только узнал про агат, про то, что он вернёт «любви всей моей жизни» воспоминания, и он придёт за мной, я ждал и надеялся. А что в итоге? Что, блять, за ситуация… Отлично я встретил своего «любимого». — Ты чего, Сяо? — Редо аккуратно разминает его плечи. — Мы не знаем, тот ли это Венти. Мы не знаем, есть ли у него вообще агат. Мы не понимаем, как именно он работает. Разве есть что-то удивительное в том, что ты сорвался? Хотя… только что я удивился, что у тебя была надежда на Венти и встречу с «любимым». По твоему лицу казалось, будто тебя эти рассказы не волнуют. — Приобрёл навык каменного лица за годы в тюрьме. Я сорвался на того, кто ранен и тоже ни черта не помнит. Просто придурок. Надо извиниться, — Сяо громко выдыхает, сжимая руками одеяло. — Пойдёшь сейчас? — Чем раньше, тем лучше. Иса там? — За едой вроде как пошла, — Редо сползает с Сяо. — Мне с тобой идти? — Нет, я сам. А ты отдыхай. Будто и не лежав на кровати, Сяо вскакивает и возвращается. Он стоит у двери в комнату, которую отдал Барбатосу и старается привести дыхание в норму. Он толкает дверь и поднимает взгляд. — Прости. Я идиот. — Верни меня в темницу. Барбатос сидит на полу, смотря на Алатуса снизу-вверх. — Ты с ума сошёл? Ты представляешь что там с тобой могут сделать? Здесь безопасно, не неси чушь. Я вспылил, я извиняюсь и прошу прощения за то, что коснулся тебя без разрешения, — Сяо замер у дверей, будто боится, что, если отойдёт, Венти тут же сбежит. — Не представляю. Тебя избивали, морили голодом, ты спал на полу в темнице и ел себя, пока я расслаблялся в садах Селестии, даже не думая о камне, что когда-то принёс мне юный демон. Я должен пройти через то же, что и ты. Это справедливо. — Не справедливо. Ты уже ранен. Хватит с тебя. Меня никто не трогал в плане какого-то сексуального насилия, а здесь этим любят грешить, особенно с ангелами. Я не пущу тебя. — Какая тебе разница, что будем с моим телом. Над тобой издевались. Справедливо будет, если я переживу то же самое. — Порок и до твоей головы добрался, я не пойму? Я не пущу тебя, Барбатос. — Я понял, — он смотрит на Сяо потухшим взглядом. — Если ты пришел, чтобы извиниться, то извиняться тебе не за что. — За то, что я выплеснул эмоции на того, кто никак со мной не связан. И что коснулся своими грязными демоническими руками самого Архонта. Я не хотел этого делать. Если тебе так сильно хочется спать на полу и не есть, делай это здесь. — Хорошо. — Ты серьезно сейчас? Зачем? Какой в этом смысл? Кому от этого лучше будет? — устав от этих непонятных и сильных эмоций, Алатус сползает по двери на пол, усаживаясь и хватаясь за голову. — А кому хуже? — он укладывается на пол, подтянув колени к груди. Одно крыло торчит к верху, и он приподнимается на ладонях. «Если сложу крылья, будет удобней, но, когда вновь раскрою их, не факт, что оно будет рабочим… А если буду с крыльями, то мне будет тепло… ему не было тепло…» Живот вновь издал характерное урчание, и Архонт свернулся в клубок. «Что за глупая ситуация. Я ни черта не помню. Он тоже. Камень не работает. Может, это и вовсе не тот демон? Я просто сам себе что-то придумал и пошел за своими мыслями. Предал веру и Богиню из-за того, что сам себе надумал…» — он проронил немного истеричный смешок. — Вот упрямый, — Алатус магией сбрасывает с кровати одеяло и бережно укрывает им Архонта. — Не двигай крыльями. А хуже будет тебе. Какой смысл в этом всем, я не понимаю… — Разве не ты упрекнул меня в том, что мучился в темнице напрасно? — он порывом ветра сдувает с себя одеяло. — Я готов искупить это. Сколько лун мне нужно просидеть в темнице, чтобы уровнять упрек? Плевать, что они будут делать в моим телом. Тело — это просто сосуд. Я выдержу. — При чем тут ты. Если упрёк и был, он относился к камню. Кстати, о камне. Он у тебя? — Пф, слышал бы ты себя со стороны. У камней нет души. С таким успехом мог поставить меня возле стены, наорать, смотря мне в глаза, а потом сказать «я кричал на стену». Да, камень у меня. — Я извинился за этот бессмысленный порыв гнева. Можно мне посмотреть на агат? — У тебя нож есть? — Есть, но если ещё ближе, то есть когти, а что? — Я боялся потерять камень. А ещё твой отец меня лапал, и я испугался, что он может его найти и забрать. Проглотить тоже был не вариант, поэтому я себя ранил, спрятал камень в рану и исцелил. Нужно что-то острое, чтобы кожу разрезать. Глубиной примерно на фалангу пальца. Если когти смогут, пусть будут. — Точно сумасшедший. Смогут, где? — На пороке. Там кожа мягче и всё равно болит… какая разница уже. Он усаживается на пол, отклоняется назад и приподнимает край свитера. — Вот здесь, — он прикладывает указательный палец к своей коже чуть выше тазобедренной кости, что довольно сильно выпирает на фоне тощего тела. — Ты положил камень в рану и исцелил себя. Почему не исцеляешь сейчас? — Я не могу исцелить порок. Я имел в виду, что заживил порез. — А крыло? — Сяо подносит руку к чужой талии. — А крыло, как и сказал Велиал, заживет очень быстро. Если, конечно, не тревожить его. — Здесь, да? — Сяо придвинулся ближе, опустив взгляд на кожу Архонта. В ответ — кивок. Глаза демона, сверкающие кислотно-зеленым, устремлены на его «жертву». Сжимая свои когти, Алатус медленно опускает ладонь на живот Архонта. Он ведёт пальцами к пороку и останавливается, будто ощущая боль, что расползается по телу Венти. Леденящий ужас, который окутывает крылатого с головой, заставил пятится назад. Он сам не понимает, чего именно испугался, но это ощущение настолько сильное, что за окном поднялся ветер, как показатель того, что Архонт теряет самообладание. Когти демона пронзают его тело, словно огненный клинок, оставляя за собой пламенный жгучий след боли. Барбатос чуть прогнулся в пояснице, вцепившись пальцами в плечи Алатуса. Кровь бьется в венах, будто река, которая течет сквозь тело, истощая его силы и жизненную энергию. Боль пронизывает Архонта, заставляя его извиваться в агонии. «Это всегда было так больно?!» — только и успевает подумать Венти, как когти демона входят глубже в открытую рану. Взгляд бирюзовых глаз блуждает по окружающему миру, но вместо света и радости, он видит лишь мрак и ужас. Как бы Архонт ни пытался сейчас переключить внимание, чтобы отвлечься от боли, — не может.Тело сжато напряжением, дыхание неровное и тяжелое, словно каждый вздох причиняет мучительную боль. Барбатос ощущает, как страх парализует его мысли и действия, лишая сил и воли. «Вот так просто позволил демону ранить себя…?» — он всё ещё в смятении пытается найти хоть какое-то объяснение своим действиям, но тщетно. Каждый шорох заставляет его сжиматься в ожидании, а каждый звук становится угрозой. Пальцы демона медленно входят в тёплую плоть, разорванную когтями. Сяо чувствует, как Архонт дрожит и сжимает его плечи, как тяжело дышит и цепляется будто из последних сил. — Примерно на одну фалангу, — болезненно простанывает Барбатос практически Сяо на ухо. Мягкая подушечка нащупала маленький камушек. Поддев его ногтем, Алатус осторожно убирает руку, вытягивая агат. Как только его коготь оказался над опороченной кожей, Венти накрыл рану ладонью и шумно выдохнул. — Не потерялся… — он слабо улыбается, смотря на испачканный в кровь и скверну агат. — А я уж думал, что твой отец его достал. Просто я столько раз сознание терял, что не удивился бы. — Эти камни не обнаружить магией или по ауре, они не излучают никакой магии, прячут, — Алатус рассматривает агат в руке, стараясь игнорировать до безумия сладкий запах чужой крови, он поднимает взгляд на Барбатоса. — Залечи свои раны. — Не излучают, но на мне столько одежды, что прятать было некуда. Плюс, я полагал, что твой отец меня разденет. Ладонь излучается бледно-бирюзовое свечение, и рана на животе затягивается. — Я не могу повторить ту ситуацию с тем, как нависал над тобой, чтобы не тревожить крылья. Ты говорил о готовке, что будем готовить? — Я не умею готовить. Ну, особо не умею… в Селестии мне не приходилось готовить, так что я знаю лишь пару блюд в теории… Я не узнал, что именно мы готовили. Возможно, это что-то было из полевой кухни, так как мы много времени проводили в патрулях. — Хорошо. Устроим полевые условия здесь. Найду какой-нибудь котёл и продукты. Что-то ещё? — Сяо вновь опускает взгляд на кровь Барбатоса на своей руке. — Я не знаю, — вздыхает. — Я знаю ровно столько же, сколько и ты. Может, и не полевые условия? Я лишь предположил. — Так легко залечил себя. Ты мазохист? Почему ты не залечишь крыло? — Сяо протягивает камень в руку Архонта. — Не сравнивай перелом крыла и маленькую рану на животе… Но я могу попробовать залечить и крыло. — Ясно, как хочешь, кажется порок отнимает много сил. С ним можно что-то сделать? — Можно. Покаяться Богине и молить о прощении, — он наконец поднимается на дрожащие тощие ноги и усаживается на край постели. — Богиня настолько жестока, что наказывает своих ближайших детей? — Сяо неосознанно подносит руку ко рту, вдыхая запах крови. — Я ведь предал ее, — он опускает взгляд, стараясь не смотреть на демона. — Поставив её истину под сомнение… она все еще не отреклась от меня. — Что за гипермонархия, — хмыкает Сяо и проводит языком по своим пальцам, пробуя чужую кровь на вкус. «Жуть какая, — Архонт неосознанно обнял себя руками. — Вот так просто слизывает мою кровь…» — Прости, надо было не при тебе это сделать. Вкусно. И на Редо похоже отчасти. Тогда я принесу продукты? Или ты не готов сейчас эти заниматься? «Надо было вообще этого не делать». — Крыло, да, — он прикладывает ладонь к своему плечу и прикрывает глаза. «Я ведь могу ему доверять? В любом случае, он мне ничего не сделает… а вылечить крыло и правда было бы логично… надеюсь, это не потянет за собой проблемы…» Тусклый свет бирюзы на мгновение озарил комнату. Через секунду Архонт предстал перед Сяо уже без крыльев. На его ладони опустилась мягкая паутина, которой Редо так бережно окутывал сломанную кость. — Хм? Залечил всё-таки. Ладно. — Без них ведь и правда удобней будет… и на полу спать тоже. — Здесь есть кровать, не занимайся глупостями, — Алатус делает шаг вперёд. — Пол здесь тоже есть… — Барбатос смотрит куда-то сквозь Сяо. «Не хочу, чтобы меня снова упрекали. Раз я заключенный, то и бросил бы меня в темницу. Или, может, он совсем не блефовал, когда говорил про игрушку…?» — взгляд поднимается в зеленые глаза демона. — Ты сейчас без крыльев. И я хочу повторить твоё воспоминание. Можно? — Сяо делает ещё шаг, становясь перед Венти. — Попробуй, — он опускается спиной на кровать. — В том воспоминании ты нависал надо мной, упираясь одной рукой возле лица, а вторую положил мне на центр груди. Алатус забирается на кровать. Он, как и просили, ставит одну руку у лица Архонта и немного давит телом, поудобнее устраиваясь меж его худых ног. Не особо растягивая все это, Сяо кладет руку на центр груди и выжидающе смотрит в лицо Барбатоса. — Есть что? — Нет, — он вжимается в постель, ощущая себя как никогда уязвимым и слабым. После того, как его вот так несколько раз лапал Моракс, смотреть на его сына в подобном положении становится немного жутко. — Это издевательство, — раздраженно цедит Сяо, спрыгивая с кровати. «Но это точно агат. Агат и Венти, который должен был за мной прийти. Почему ничего не происходит?! Только я получил шанс что-то вспомнить и тот не работает…» Шумно и облегченно выдохнув, Архонт выравнивается. — Не работает… почему он не работает… — Венти разжимает ладонь и смотрит на алый камень в руке. — Может, он сломался? С Фуфу ведь получилось… почему сейчас не работает… «Он тоже удивлён? Расстроен?» — Алатус поднимает взгляд на Архонта. — Это точно агат. Он никак не мог сломаться. Если там есть воспоминания, он покажет их владельцу. Никому другом. А если нет, то нечего и показывать. — Но ведь он показывал их мне ранее. Почему сейчас оно не работает… — он переводит взгляд на Сяо. — Камень сработал даже тогда, когда твою роль играла моя подруга. А сейчас есть ты, но он не работает… я не понимаю. — Ты говорил, что много раз был без сознания здесь. Когда ты спрятал агат в рану? — Когда попал в темницу. Чтобы выйти из Селестии я спрятал агат во рту. Потом переложил в карман. В бою он оставался у меня в кармане. Когда меня схватили демоны, они меня не трогали. Сразу доставили Мораксу. Моракс меня тоже не раздевал в первый раз и практически не прикасался к голому телу. Он немного пугал меня, потом бросил в темницу. Оказавшись там, я спрятал агат в порок. Я терял сознание столько раз, что сейчас не могу вспомнить, когда это было. — Ясно, — Сяо, устав, выдыхает и отходит к двери. — Отдыхай и помни о нашем уговоре, если что-то нужно, позови кого-то из нас. — Хорошо. Выйдя в коридор, Сяо закрывает дверь в комнату Венти и уходит в свою. «Глупость какая-то… А если Моракс нашел его? И что, если нашел? Забрал бы, нет? Зачем оставлять агат у Архонта. Ничего не понимаю…» Демон проходит в свою комнату под взгляды друзей и усаживается на мягком кресле. — Ничего. Вообще ничего. — Ты вроде извиниться ходит? — Редо усаживается рядом и склоняет голову ему на плечо. — Так… мне принести ему еды? — Аметист смотрит на демона. — Я взяла достаточно, но услышала в комнате ваше общение и решила подождать тебя тут. — Да, Иса, а то, думаю, сам он просить не станет, — Алатус прикладывает пальцы к переносице и трёт ее. — Да, извиняться. И извинился, а потом попробовали повторить. Агат ничего не показал. — Можно мне остаться спать у него в комнате? Стану пауком, — девушка неловко топчется на месте. — Он очень похож на Энджи, поэтому… — Да, конечно, Иса, если он не против, то пожалуйста, — Сяо слегка улыбнулся. — Я тогда оставлю вас, — она улыбается. «Я не могу. Я не должна говорить Сяо… — девушка отходит к двери, прихватив с собой поднос. — Но в обете молчания ничего не было о том, что я не могу говорить с Венти…» Её пальцы чуть дрогнули, отчего посуда за металическом подносе зазвенела. — Спокойной ночи, милорд, Редо, — она прощается несильным поклоном и сбегает из комнаты. — Как формально… — Иса милашка, — Сяо наклоняет голову к Редо, подтираясь виском о его макушку. — Что-то идёт не так. У него агат, он тот Венти, и ничего не происходит? На что я только надеялся… — Агат не может ошибаться… — ангел хмурится. — Он показывает воспоминания только тем, кому они принадлежат. Чисто логично, ты тоже должен был увидеть, если там правда твои воспоминания, и если описанная им сцена действительно была. — Он говорит, что видел это даже когда его подруга играла мою роль. Я не понимаю. Я подумал, что Моракс мог забрать агат, когда Венти только-только пришёл, потому что он держал его в кармане. Но почему тогда агат у него? Раз он не заподозрил ничего, значит даже форма он изменилась. Стал бы Моракс этим заниматься? Я не понимаю. — Агат не излучает никакой магии, так что, если его подменили, понять это можно только по внешнему виду, но, раз Архонт ничего не заметил, то вид остался прежним. Получается, в его воспоминаниях не ты. Или, может, это не его воспоминания? — Не его? Он лжёт? Или перепутал меня с другим Сяо, который тоже нёс агат некому Венти? — язвит Алатус. — Да, не думаю, что таких Сяо много, — усмехнулся Редо. — Давай не будем спешить и горячится. Нужно хорошо обдумать все и найти логичное объяснение происходящему. Кстати, Иса принесла тут кое-какие твои вещи. Посмотришь? — Давай… Хочу отвлечься, голова взрывается… Спрыгнув с кровати, Редо отошел к столу, взял с него маленький бархатный мешочек и вернулся к Сяо. Взяв руку демона в свою, он повернул её ладонью вверх и положил на неё маленький кулон и карманные часы (?). Взгляд демона опускается на кулон: маленькая хрустальная капля отражает тусклый свет свечи, переливаясь и играя разноцветными бликами. В центре кулона таится маленький кристалл, словно само сердце этого мистического артефакта, излучающее тепло и свет. Взгляд медленно перемещается на второй предмет на ладони: в футляре от карманных часов таится зеркало. Утонченное и изящное, красиво и аккуратно ограненное, будто создано придворным ювелиром. Резные узоры и узкие края придают предмету воздушную легкость и некий шарм, словно произведение искусства древности. — Это зеркало, про которое Иса говорила? Миленькое. А что за кулон? — Сяо надевает кулон на себя. — Это зеркало, кажется, показывает то, что нам дорого. В настоящем, прошлом или будущем… — Редо чуть грустно улыбается. — А кулон… тот камень, что внутри, он может записывать и воспроизводить голос. Кажется, только один или два раза его перезаписать можно. Сейчас он светится, значит на нём что-то есть. — Хм? Ты… Ты видишь там ту девушку…? — Сяо поднимает взгляд на друга. — Я посмотрел в него один раз. Еще давно, когда мы только нашли его. И с того дня больше не смотрел. Не могу. — Боишься? — Больно. Я не увижу её лица, но все эти чувства во мне снова пробуждаются. Это очень больно. — Ох, Редо, — Сяо слегка гладит его по плечу, смотря на часы, но не решаясь открыть их. — А кулон, как его активировать? — Кажется, нужно просто попросить его воспроизвести? — Попросить…? — Сяо опускает взгляд на кулон. — Я хочу послушать то, что ты в себе хранишь, — обращается к украшению. Камень блеснул, реагируя на голос Алатуса. — Ой, уже? Я начну с начала, Сяо… — звучит тихий шепот приятным юношеским голосом. «Венти?!» — мысль сама возникла в голове Алатуса. Легкая мелодия, будто рожденная из гармонии и теплоты, словно нежное прикосновение весеннего ветра, ласкает слух демона и дарит ему неизведанное прежде ощущение света и чистоты. Высокий юношеский голос, исходящий из самых глубин сердца, наполняет пространство вокруг чистотой и невинностью, как светлый луч, проникающий сквозь пелену сумерек. Пение этого юноши, его голос, мягкий и утонченный, словно шепот ангела, призывает Сяо в мир сновидений и волшебства. В голове вмиг стало пусто, пока песня звучит, словно эхо души, заполняя комнату легкостью, надеждой и светом. Слушая эту мелодию, демон будто упал в океан странных и непонятных ему возвышенных чувств, что лишь убедило его в том, что поющий значил для него куда больше, чем кто-либо. Мелодия воспаряет над тревогами и волнениями, словно светлая птица, исследующая небесные просторы, и встречает Сяо с открытым сердцем и восторгом, окутывая его своим светом и любовью. «Вот как ощущается Венти…» Тело расслабляется и Алатус все больше опирается о Редо. Его глаза закрываются, позволяя этой мелодии уносить его сознание. Пение закончилось, оставив после себя мирную тишину и слабое сопение демона.