Много лет разлуки

Вэй Ин отпихнул от себя учебник и с недовольным выдохом забрался под стол, прижав ноги к груди и сложив на них руки. – Не буду учиться. Обладая просто невероятным терпением, Шэнь Цинцю, в который раз за день закрыл учебник и похлопал по поверхности стола веером, представляя вместо нее макушку младшего брата. – Вылезай немедленно. – Нет! Заклинатель прикрыл глаза, мысленно поблагодарив Маму, за то, что взвалила на него еще одну черно-красную проблему с нестабильной психикой и комплексом предводителя темных сил. " Ну этот хотя бы не ревет по пустякам", – подумал Лорд одного из пиков. – Если не будешь учиться, станешь таким же оболдуем, как твой старший брат! – Старший брат не оболдуй! – запротестовали из-под стола. – Он очень крутой, ты видел как он дерется!? – Видел, – Шэнь Цинцю вернул на место собиравшийся укатиться карардаш. – Это я его этому научил. Послышался удивленный возглас, шуршание и глухой стук чего-то о внутреннюю поверхность стола – видимо, Вэй Ин слишком резко попытался встать. – Правда!? – он с удивлением выглянул, что бы посмотреть на своего учителя – Ты не обманываешь? – Когда это я тебя обманывал? – Шэнь Цинцю лениво раскрыл веер, вальяжно им обмахиваясь. И хоть внешне он был спокое, его душа ликовала: этот мальчишка повелся! – Научишь меня так же? Пожалуйста-пожалуйста-пожаааааааалуйста! В глазах будущего основателя темного пути заблестели слезы, но непонятно было из за чего: удара головой или эмоций. Боясь повторения ситуации с Ло Бинхэ (которому слезы открывали большинство дверей в сердце возлюбленного), Шэнь Цинцю поспешил заверить: – Если я останусь доволен твоими знаниями, то самолично возьмусь за обучение тебя технике боя. И куда только лень и нежелание учиться подевалось? Вэй Ин тут же уселся на свое место и положив перед собой новый листок прилежно взял из стопки листов новый. – Диктуй, дагэ! Только он собирался начать диктовать младшему иероглифы, как его потянули за край одежды. – Гэ! – мальчик в белоснежных одеяниях и с красиво перевязанными волосами белой лентой протянул ему новую кисточку. – Гэ, я тозе хотю. – О, высочество проснулся! – восхитился Вэй Ин, который умилялся каждый раз, стоило малышу появиться у него на глазах. – Тоже хочешь учиться писать? – Он пока слишком для этого мал. Шэнь Цинцю со вздохом чуть наклонился, что бы посадить младшего брата на колени. Тот охотно поднял руки, позволяя поднять себя. Се Лянь в принципе вызывал восторг у каждого, не важно, видел кто его в первый раз в жизни или жили они с тем человеком (или не совсем человеком) вместе. Ло Бинхэ обожал маленького наследника трона: дарил всяческие подарки и украшения под хмурый взгляд Хуа Чэна, аргессивно поедающего апельсин за детским столиком. Малыша Се Ляня же очень привлекала светящаяся метка на лбу Короля – когда его убаюкивал старший брат Ло, он смотрел на нее до тех пор, пока глаза не начинали слипаться от сладкой детской дремы. Ко всем этот ребенок, похожий на белую ласку был добр, и Мама Мо, глядя на него, часто со вздохом говорила: – Бедное мое дитя. Нелегко тебе придется в жизни с таким характером. Шень Цинцю лишь молча зактывал на это глаза, что бы не сострить всякий раз. "И кто в этом виноват?" – каждый раз вертелось на языке. – Любю, – Се Лянь, привстав на коленях Шень Цинцю, дотронулся кончиком кисточки до его носа, а потом пролепетал. – Мадший блат любит тебя, гэ! Растерявшийся заклинатель рассеяно погладил его по голове, а малыш тут же переключился на Вэй Ина, который старательно вырисовал иероглифы. Что бы значила эта фраза? *** Лань Чжань с большим трудом отразил атаку Ло Бинхэ, для этого ему даже пришось отойти на два шага назад, что бы удержать равновесие. – Очень хорошо! – пылко похвалил тот. – Но уверен, ты можешь ещё лучше! Хуа Чэн, сидя под деревом с кусочком яблока, внимательно за ними наблюдал, а когда Лань Чжань остановился, что бы перевести дух, поднялся на ноги и неспеша пошел к ним, умиляя старших братьев (быстро ходить это определенно подвиг для того, кто только недавно научился стоять). – Дай! – он указал на меч, который будущий второй нефрит держал в руках. – Дай, гэ! – Не давай, – тут же предупредил Ло Бинхэ. – Этот меч весит больше него, он просто его не удержит. – Сходить за деревянным? – предложил Лань Чжань. – Нет, не нужно. Он все равно не сумеет с ним обращаться. – Почему Сань Лан не может тренироваться с нами? – Как то спросил Вэй Ин, вставая на цыпочки, что бы дотянуться до верха стола, за которым сидела Мама – Он что, не станет заклинателем? – Нет, – покачала та головой. – Он умрет, не дожив до четырнадцати. В тот вечер потребовалось все самообладаение Шэнь Цинцю, забота Ло Бинхэ и мармеладный червячок от Се Ляня, чтобы успокоить истерику мальчика. Вытирая его слезы носовым платком Лань Чжань хмуро посмотрел на Мать, но та лишь пожала плечами: – Это жизненный путь, который ему нужно пройти, прежде, чем он обретет свое счастье. – Правда? – протерев красные от слез глаза, с надеждой спросил Вэй Ин – Он станет счастливым? – Да, после того, как трижды умрет ради своей любви. Кажется, тогда у Шэнь Цинцю появился целый десяток седых волос. – Это из-за того, что сказала Мама? Ему нельзя учиться драться? Пока Хуа Чэн наворачивал вокруг них круги, паралельно грызя яблоко, Бинхэ начал объяснять: – Нет, не поэтому. Наш Сань Лан... – Са Лань! Ребенок в красном тут же прекратил ходить и вручив сидевшему на траве Ло Бинхэ половинку яблоко, помчался К Се Ляню, вышедшему из дома вместе с Шень Цинцю. Демон отсалютовал своему учителю и с хрустом откусил яблоко, пока Хуа Чэн с восхищением взирал на своего принца и очень осторожно поправлял край его одежд. – Лань Чжань! – сложив ладошки рупором крикнул "прилежный" ученик. – Иди сюд... ай! Он схватился за макушку, по которой его только что хлопнули веером. – За что!? – Не кричи, а то голос сорвешь, – сторого изрек Шень Цинцю, не выпуская из рук ладошку Се Ляня. – Если что-то нужно, подойди сам и скажи. *** День медленно клонился к закату и скоро вечернее солнце навеяло непонятную дрему на самых младших обитателей этого спокойного места. Вэй Ин стал клевать носом, не успело даже сесть солнце, а Лань Чжань продержался до первой зажегшейся звезды, а потом его голова упала на плечо сидевшего рядом с ним Шень Цинцю. Тот наконец понял, к чему было признание Се Ляня сегодняшним утром и что последует за этим маревом. Из-за дома практически беззвучно вышла Мама Мо, и направилась к ним. Бинхэ крепче сжал маленькое существо, что спало у него на руках. – Пора, – коротко изрекла она, протягивая руки к принцу. – Ему пора уходить. – Уже? – в голосе Шэнь Цинцю проскользнула паника. Он даже не старался говорить тихо: дети все равно его больше не услышат. – Такова судьба, – женщина забрала принца у Бинхэ и осторожно убрала прядь волос с его лица. – Очень скоро я вернусь и за Сань Ланом, вы можете попращаться, пока я навещаю дворец Сяньлэ. Ло Бинхэ всхлипнул, отворачиваясь, а Шэнь Цинцю вздохнул. Это будет очень длинная ночь.