Вы мой папа...

Тёплый вечерний свет едва пробивался через мутные окна таверны. За столом сидели Джим и Слепой Пью — мальчик, которому не было ещё и пяти, и старик, чьи глаза когда-то видели мир, но теперь были как пустые зеркала, отражающие лишь мрак. Джим сидел на краешке стула, немного отстранённо, но с любопытством слушая, как Пью, похлопывая по деревянному столу своим тростью, начал рассказывать о своём прошлом. — Тебе интересно, как я ослеп? — спросил Пью, не дождавшись ответа, но Джим кивнул. Он всегда хотел узнать больше о человеке, который жил в этом доме, и которого все боялись, но с которым никто не решался говорить откровенно. Пью глубоко вздохнул и слегка покачал головой, как будто восстанавливая в памяти давно забытые события. — Был я как все. Шустрый, молоденький парень, наделённый зрением, как все нормальные люди. Но тогда я ещё не знал, что может быть такой ужас, который вот так легко срывает всё с ног. Он сделал паузу, словно пытаясь найти правильные слова. — Всё началось, когда я решил, что мне хватит сидеть на месте. Я был моряком, как и все тогда, но мне не хватало чего-то — славы, что ли, или просто чего-то более захватывающего. Я пошёл в один шторм, да такой сильный, что даже опытные капитаны сдались. А я, молодец,повёл корабль. И вот на одном из этих дней меня подстрелил один сукин сын. Джим испуганно наклонился вперёд, не в силах поверить в то, что слышал. — Стреляли в тебя? — спросил он, не понимая, что могло произойти. — Не в меня, а в глаз, затем в другой...— Пью слегка усмехнулся, но в его голосе не было веселья. — Мой товарищ, ублюдок, который оказался трусом, решил сделать это, пока я стоял на палубе. Знаешь, что самое страшное? Он промахнулся, но две пули всё равно попали в два глаза. Вроде и не смертельно, но тогда я и не знал, что это меня убьёт. Он замолчал, поглаживая свой тростник. — После этого мне дали ещё шанс на жизнь, но зрение я потерял. Мучительная смерть — так вот что мне подарил этот "шторм". Да, я мог бы жить, но стал слепым и потерял всё. Мои мечты, мои карты... всё, что могло бы меня спасти. Знаешь, как это — сидеть в темноте и не видеть ни единого лучика света? Это хуже, чем любые муки, которые ты мог бы представить. Джим слушал, затаив дыхание. В его глазах была не только жалость, но и неподдельное любопытство. Он всегда знал, что Пью был человеком из прошлого, но не знал, что его судьба была настолько трагичной. — Ты не обижаешься на того, кто выстрелил? — спросил он, не зная, насколько этот вопрос может быть грубым. Пью в ответ снова усмехнулся. — Обидеться на него? Зачем? Он уже давно сдох. А мне жить и бороться с тем, что осталось. Я не жалею о своём прошлом, Джим. Ты тоже не жалей. Как я сказал, жизнь — это не то, что ты можешь понять, пока не потеряешь всё. И если я потерял зрение, это не значит, что я перестал жить. Он замолчал, а затем тяжело вздохнул. — У меня есть свои дела, мальчишка. Свой путь. Ты не понимаешь этого сейчас, но если захочешь, я научу тебя, как выжить в этом мире. И не важно, что ты потеряешь. Важно, как ты будешь бороться, чтобы жить дальше. Джим сидел, пытаясь осмыслить слова старика, его жизни и потери. Всё, что он знал, это то, что Пью не был просто слепым стариком. Он был чем-то большим — человеком, который научил его, что потерянные мечты не определяют тебя, а то, как ты продолжаешь двигаться вперёд. Слепой Пью взял в руки свою трость и встал. — Ну, хватит философии, мальчишка. Пора спать. Завтра — новый день, и кто знает, что он принесёт.