Всё, что имеет значение

      Вопреки распространённому мнению, Виктору нравилось тренировать Джейса Талиса.       Сравнив то, как он сыграл в прошлую субботу, и результаты прошедшей в понедельник тренировки, Виктор смог определить почти всё, что мешало Джейсу. Его коньки были идеально заточены, и статистика была впечатляющей. Он замечательный игрок, пускай и слишком болтливый. Но как только он выходит на площадку и чувствует, что к нему прикован взгляд хотя бы одного человека, все эти цифры и характеристики сразу перестают что-либо значить. Все проблемы Джейса были в его голове.       Виктор всё это видел, слышал, чёрт, когда-то давно он и сам это всё проходил. Стоит только обрести известность, и журналисты сразу наседают на хвост в ожидании твоего провала, дабы нажиться на твоих слабостях. Как бывший фигурист, причём весьма известный и любимый многими, он успел прочувствовать на себе, что те, кто пытался умалить его достоинство, когда-то осыпали его похвалой.       Закрадывалось ощущение, что Вандер сам обо всём этом знал. Мол, эй, какая замечательная идея: почему бы не подбросить Виктору Арканову этого звёздного игрока на грани лишения карьеры из-за парочки плохих игр, чтобы он помог ему выкарабкаться из своих мыслей?       Какая же дурацкая шутка, Вандер Варвик.       И тем не менее, вот прямо сейчас Виктор полностью, насколько это возможно, посвящает себя попытке воскресить карьеру Джейса Талиса.       В среду Виктор пришёл на арену раньше Джейса. Жаль, что сегодня не удалось застать, как он забивает шайбы, как подобает настоящему чемпиону. Было приятно посмотреть на то, как он в одиночку тренировался в понедельник, ещё не заметив чужого присутствия, не чувствуя необходимости выпендриться и не делая вид, будто он знает, что делает. В тот момент Виктор куда лучше понимал, чего вообще следует ожидать от этих тренировок.       Изначально тот факт, что придётся тащиться на каток и тренировать этого одарённого, но выгоревшего хоккеиста, его ой как не радовал. Пустая трата времени, которое он куда больше предпочёл бы потратить на другие дела: заняться исследованиями, закончить оценивать все эти проклятые экзаменационные работы, может, даже довязать, наконец, тот свитер, который сколько уже лежит в дальнем углу шкафа… Но вдруг всё изменилось, стоило только ему увидеть, как Джейс носился по льду, так, словно он был рождён для этого, перед тем, как осознал, что он не один. И тогда Виктор решил, что сделает всё возможное, чтобы выполнить просьбу Вандера.       Виктор уселся на ближайшей скамье, поставив рядом трость и положив на колени свой блокнот. Он небрежно перелистывал страницы, пока не дошёл до сделанных в понедельник заметок: над чем нужно работать, что можно улучшить, и прочие примечания, которые могли бы пригодиться. И, конечно же, просто свои наблюдения:       Джейс Талис, 2.12       — Заботится о своей внешности       — Слишком много болтает       — Немного неуклюжий       — Не знает, когда стоит остановиться       Но ничего критичного. Просто факты, которые сильнее всего бросались в глаза. И это было только начало. Он прекрасно понимал, что не получится за одну тренировку как следует рассмотреть и проанализировать все недостатки Джейса, поэтому начал с самого явного.       Когда Виктор набрасывал заметки на соседних страницах, вдруг раздался скрип двери, и позади послышались быстрые шаги. Он взглянул на Джейса, усевшегося рядом, от чего скамья заскрипела под его весом. Тот запыхался, на лбу выступали капельки пота. Бросив увесистую сумку на пол, он раздражённо вздохнул.       — Прости, опоздал, — пробормотал он, расстёгивая молнию на сумке, и начал в ней копаться. — Застрял в пробке.       Виктор взглянул на свои часы. До начала оставалось ещё несколько минут. Нахмурившись, он снова перевёл взгляд на мужчину.       — Да нет, ты как раз вовремя.       Встряхнув головой, Джейс достал коньки и снял с их лезвий жёсткие чехлы. Он так и не пересёкся взглядом с Виктором с тех пор, как пришёл. Он по очереди сбрасывал обувь и надевал коньки, туго их шнуруя, сначала на одной ноге, потом на другой.       Виктор следил за его пальцами, как они быстро и эффективно справлялись со шнурками. Мужчина вспотел так, словно бежал сюда, капли пота стекали по вискам. Его аккуратно подстриженная борода сегодня казалась более ухоженной, чем обычно.       Пускай Виктор встретил его совсем недавно, он уже знал, что на него это не похоже, особенно после встречи с этим человеческим воплощением солнечного света на прошлой тренировке. Он сглотнул ком в горле, о существовании которого даже не догадывался, как только Джейс резко выпрямился и посмотрел на него, вновь полный предвкушения. Вот теперь он был куда больше похож на себя.       — Отлично! — выпалил Джейс. — Ну, тренер, я готов!       Виктор был готов поклясться, что глаза Джейса в тот момент засверкали .       — Просто зови меня Виктор, — ответил он, кивнув в сторону катка, к выходу на который уже ковылял Джейс. — Начни с разминки, как в прошлый раз. Потом попробуем кое-что новое.       — Есть, капитан, — радостно воскликнул он, повернувшись к Виктору, и вновь отдал честь. — То есть, Виктор.       Развернувшись, Джейс выскочил на лёд, и Виктор поднялся со скамьи. Взяв в одну руку ежедневник, а в другую — трость, он встал у привычного места возле ограждения. Он смотрел на то, как Джейс, двигаясь с высокой точностью, из стороны в сторону рассекал по льду, и не замечал существенной разницы по сравнению с прошлым разом. Вероятно, потому что он только разогревался, но…       Что-то всё равно было иначе. Воздух вокруг него какой-то другой, и этот голос, как казалось Виктору, полный вновь обретённой решимости. Это стремление извлечь как можно больше из тренировки. Как же всё это воодушевляло Виктора.       Сделав несколько кругов вокруг катка и забив шайбы, Джейс подкатил к краю катка, за которым стоял Виктор. Он снял шлем и встряхнул волосами, вспотевшими и прилипшими ко лбу.       — Я закончил. — Его грудь вздымалась, он опёр шлем на бедро. — Какой план на сегодня?       — Я хочу, чтобы сегодня ты поработал над контролем расстояния, — сразу же начал объяснять Виктор, жестикулируя для большей выразительности. — Представь, что соперник стоит по другую сторону шайбы. Попытайся не подпускать его к ней. Всегда держи клюшку наготове, чтобы помешать ему нанести удар. Конечно, ситуация смоделированная. Поэтому старайся также следить за слепыми зонами, которые, впрочем, окружают тебя со всех сторон, ведь ты один. Ты — лучший защитник в своей команде, Джейс.       Когда Виктор закончил, он посмотрел Джейсу в глаза и понял, что тот не отрывался от него с того самого момента, когда он начал говорить. Он улавливал каждое его движение, глядя на него одновременно вежливо и пронзительно. Нахмурив брови, Виктор строго посмотрел на спортсмена.       — И чего ты пялишься? — Виктор поджал губы, изучая взглядом лицо Джейса, ища на нём ответ на свой вопрос.       Он ожидал, что Джейс перестанет витать в облаках, но результат был совершенно обратным. Вместо этого Джейс лишь слегка улыбнулся. Лёгкий изгиб губ образовал самую мягкую улыбку, которую Виктор когда-либо видел. Такую нежную, такую невинную.       — Виктор, ты… потрясающий.       Глаза Виктора расширились, а к лицу и даже к ушам резко прилило тепло. Он списал это ощущение на то, что Джейс слишком тщательно его анализировал. Ага, всё именно так — это пристальное внимание, и ничего больше.       — Прости, просто… — он встряхнул головой, за движением которой проследовали его волосы. Вернув самообладание, он с любопытством наклонил голову. — Просто… Откуда ты так много знаешь о хоккее? Знаешь, Вандер сказал мне, что ты профессионал, но я не думал, что ты настолько хорошо разбираешься. Ты такой умный.       Звучало больше, как начало допроса, чем комплимент.       — Я же преподаватель, — слегка нахмурившись ответил Виктор. — Я должен хоть сколько-то разбираться во многих, если не во всех сферах. Это одно из профессиональных требований.       — Но ты знаешь больше, чем просто базовые правила, — взявшись пальцами за решётку шлема, Джейс скрестил руки на груди. — Ты прекрасно понимаешь, о чём говоришь. Ты столько знаешь про лёд, лезвия, и чертовки много о технике катания. Откуда?       В ответ Виктор фыркнул, давая понять, что пора заканчивать разговор.       — Беседой, знаешь ли, от тренировки не отвертишься.       — Знаешь, что я думаю? — игриво начал Джейс. — Ты хорошо разбираешься в своём деле, но слишком скромный, чтобы это признать.       Виктор чмокнул губами, поправляя трость.       — Начинай уже упражнение.       — Ясно, разговаривать ты не хочешь. Может, тогда покажешь мне?       — Нет, — сухо ответил Виктор, крепко сжав рукоятку трости, надеясь, что это поможет скрыть дрожь в руках. — Возвращайся на исходную позицию.       — Разве не лучше всего показывать всё на своём примере? — продолжил настаивать Джейс, совершенно не понимая, что эту тему пора закрыть . — Нам обоим было бы гораздо проще, если бы ты был здесь…       — Нет! — Виктор ответил с такой силой, что в груди защемило, и откинул голову назад. Он открыл глаза, не заметив, что крепко их закрыл. Плечи задрожали, он ещё сильнее вцепился в ручку трости, пытаясь крепче устоять на ногах. — Нет… Я не выйду на лёд. Ни сегодня, ни завтра, вообще никогда. Больше… больше не начинай эту тему.       Он холодно посмотрел на Джейса, резко замолчавшего и смотрящего взглядом, полным сожаления. Закрыв рот, он вздрогнул, явно не ожидая такой резкой реакции тренера.       Виктор понимал, что Джейс ни в чём не виноват. Он, скорее всего, всё равно не знал о днях его былой славы. И о том, что он прав насчёт того, что если они оба будут на льду, то объяснения станут ещё понятнее. И самому Виктору тоже было бы проще, но… нет. Не было ни малейшего шанса на то, что он это сделает.       Чувство вины заполонило грудь Виктора. Он громко прочистил горло и объяснился.       — Ты и так прекрасно всё схватываешь, когда стоишь на льду, а я здесь.       Джейс лишь кивнул в ответ, пытаясь сменить своё выражение лица, в котором не до конца было ясно, какая именно читалась эмоция, на более понимающее. Он чем-то напоминал Виктору брошенного щенка. Во всяком случае, насколько на него мог походить крупный, хорошо сложенный профессиональный хоккеист.       — Давай уже приступим к упражнению, — вздохнул Виктор, облокотившись на бортик катка.       Джейс, смотрящий на него тяжёлым взглядом, отвернулся. Он надел шлем и направился к центру катка, как было сказано ранее. Виктор смотрел на то, как он наизготове согнул ноги в коленях. Но прежде, чем начать что-либо делать, он развернулся и на всей скорости поехал обратно к Виктору. В спешке он не успел затормозить и врезался в стену. Не настолько сильно, чтобы ушибиться или что-то снести, но достаточно, чтобы на выдохе издать громкое «уф» и чуть не столкнуться лбами с тренером. Лицо Виктора обдало тёплым дыханием. За решёткой шлема виднелась обнажающая зубы улыбка, глаза сверкали шаловливым, хитрым блеском.       — Если я забью хотя бы половину шайб, ты расскажешь мне о том, как раньше катался, — предложил он.       Шокированный таким предложением, Виктор отпрянул назад.       — Что ты хочешь?       — Да ладно тебе, Виктор! — Джейс харизматично улыбнулся, кажется, совершенно забыв о недавней вспышке гнева тренера. — Все знают, что небольшое дружеское пари — лучшая мотивация!       — Становление лучшим хоккеистом и победа в Кубке Рунтерры — вот, что должно быть для тебя лучшей мотивацией, — Виктор чуть наклонил голову вперёд, не отрывая взгляд от Джейса. Он был уверен, что уловил в этот момент лёгкий розоватый оттенок на загорелых щеках.       — Зато так тренировка станет интереснее, — пожал плечами Джейс.       — Я здесь, чтобы тренировать тебя, а не развлекать.       И вот опять, снова этот взгляд брошенного щенка. Эти глаза когда-нибудь убьют Виктора. Сжав челюсти, он закрыл глаза. Сделал размеренный глубокий вдох, задержал его, и так же медленно выдохнул.       — Девять попаданий из десяти, и я отвечу на один вопрос.       От ухмылки, которую бросил Джейс, воздух встал поперёк горла. Скорее всего, это из-за брошенного вызова. Ни из-за чего больше.       — Да хоть все десять, — уверенно ответил он.       В горле Виктора пересохло от уверенности, которую так и источал мужчина. Она была на грани высокомерия, но сердце забилось чаще от предвкушения.       — Из тебя бы вышел отличный политик, — мягко улыбнулся Виктор.       — Не испытывай меня, Виктор, — с ухмылкой поддразнил его Джейс. Он поехал назад, не разрывая разговор и зрительный контакт. — Но если моя карьера хоккеиста с треском провалится, я знаю, чем займусь в таком случае.       — Не бойся, не провалится, — уверенно заявил Виктор. — Думай о настоящем, а не о будущем.       Джейс всё с той же улыбкой двинулся назад, и в груди Виктора вновь расцвело тепло.

***

      — Ну же, Виктор, — проскулил Джейс, следуя за ним, — я забил все десять раз! Колись давай!       — М-м, да, забил. Но я бы сказал, что это было неудовлетворительно, — мягко уточнил Виктор. — Шайбы пару раз отскочили от столбов, ты расцарапал весь лёд, и сам снова чуть не влетел в ворота. К тому же, мы не договаривались насчёт того, когда я тебе расскажу.       Виктор почувствовал, как нагнавший его мужчина чуть вновь не заскулил. Теперь они шли бок о бок. Несмотря на более крупное телосложение и длинные ноги Джейса, он шёл маленькими шажками, держа один темп с Виктором. К счастью, ему спешить было некуда, судя по тому, как он решил присоединиться к прогулке через Холидей Хиллс и прямо до квартиры.       — Какой же ты…       — Поосторожнее с выражениями, — предупредил Виктор, покосившись на Джейса. — Я уже составляю план следующей тренировки, и я помню, как сильно ты ненавидишь нарезать круги.       Он был почти на все сто процентов уверен, что если бы они стояли на месте, то Джейс бы раздражённо топнул ногой.       — Так что, мне придётся вытягивать из тебя ответ? — хмыкнул Джейс.       — Нет, — протяжно сказал Виктор. Он пожал плечами, продолжая идти по тротуару в сопровождении Джейса. — Я просто не понимаю, почему тебе так важно знать все эти мельчайшие и ненужные подробности моей жизни. Ты и так прекрасно тренируешься, не зная, откуда у меня весь этот опыт.       — Но для меня это важно! — возразил Джейс.       Опустив плечи, Виктор повернулся к собеседнику.       — У меня был хороший тренер. Как и у тебя. Настолько всё просто.       — С Олимпийских игр?       Виктор резко остановился. Он пытался сохранять спокойное лицо, но не мог ничего поделать с тем, что на нём, несмотря на все усилия, считывалось отчаяние. Джейс тоже встал, как вкопанный, словно ожидая собственной гибели.       Он прочистил горло и направив взгляд вперёд, продолжая следовать маршруту.       — Кажется, кто-то провёл небольшое исследование.       — Так, сарафанное радио, — ответил Джейс. Не получив никакой реакции от Виктора, устремившего взгляд янтарных глаз вперёд, он поморщился. — Извини.       — Что ж, полагаю, всё равно эта информация в открытом доступе. Почему ты настаиваешь, если и так всё знаешь?       — Хочется услышать про это от тебя, — пожал плечами Джейс.       — Хочешь, чтобы я рассказал о том, как был фигуристом и участвовал в Олимпийских играх? — Виктор поднял одну бровь. — Довольно эгоистично, не находишь?       — Я бы сказал, что это больше похоже на то, когда у бабушки с дедушкой спрашиваешь, как они познакомились. Хочется услышать историю с их перспективы. Увидеть всё их глазами, прочувствовать этот опыт.       И тут Виктор задумался. А что бы он сказал? Что он вообще мог сказать? Эти дни давным-давно прошли. Он не прикасался к конькам уже четыре года, и в ближайшее время не собирался уж точно. Воспоминания о временах, когда он был в том же положении, что и Джейс, лишь оставляют горечь на языке.       — То время было… великолепно, — еле слышно ответил Виктор. Джейс пропустил бы его слова мимо ушей, если бы невовремя задумался. Он словно не хотел делиться. Задумавшись, он слегка улыбнулся. Виктор поднял взгляд на яркие праздничные гирлянды, обмотанные вокруг вывесок, и вдохнул заполняющий воздух аромат сосны и яблочного пирога. — Но хоть мне и нравилось быть на льду, всё это давно в прошлом… Всего-лишь воспоминания.       Джейс лишь молча кивнул, осмотрев окружающий их пейзаж.       — И совсем не думаешь о том, чтобы вернуться в спорт?       Виктор на мгновение задумался, хотя и прекрасно знал ответ на этот вопрос. Он знал его ещё тогда, когда, очнувшись в больничной палате и включив телевизор, увидел, что всю его жизнь, его наследие свели к травме, и ни к чему более. В историю он вошёл тем, кем является сейчас — лишь оболочкой человека, потерявшего всё, занимаясь любимым делом. И никто ничего не мог сделать или сказать, чтобы его переубедить.       На самом деле, Виктор думал о возвращении на лёд каждый божий день. Но он никогда никому в этом не признается.       — Я преподаватель, Джейс, — покачал он головой. — Все мои обязанности сосредоточены в аудитории — помогать блестящим юным умам постигать красоту науки.       — Или помогать измученному хоккеисту стать лучшим спортсменом.       Посмотрев на Джейса, Виктор усмехнулся. Удивительно, учитывая то, какое тревожное выражение лица было у него этим утром.       — Ты уже стал лучше, потому что пришёл на сегодняшнюю тренировку. Я лишь слегка способствую твоему развитию.       — Но ведь ты здесь не только ради того, чтобы смотреть, как я тренируюсь, пока ноги не переломаю, — Джейс посмотрел на него пристальнее. — И если в том, как ты меня тренируешь, отражается твоё мастерство, то я уверен, что ты всё ещё можешь это делать.       — Что? Преподавать? — насупил он брови.       Глаза Джейса засверкали, словно уличный фонарь, мерцающий с наступлением заката.       — Кататься, Виктор.       Виктор опустил плечи. Его взгляд метался между глазами Джейса, в поиске чего? Утешения? Успокоения? Надежды? Чего-то, чего так жаждал получить Виктор хоть от кого-то все эти годы, но тщетно. Он решил оставить разговор на этой ноте, когда они перешли дорогу и остановились в районе, где жил Виктор.       — Вот и пришли, — объявил он, приближаясь к двери многоквартирного дома.       Джейс проводил его до крыльца, на котором зажёгся свет. Открыв дверь, Виктор остановился и повернул голову в сторону Джейса, следящим за каждым его движением.       — Спасибо за тренировку, Виктор, — мягко сказал Джейс, — До пятницы.       — Пока, Джейс, — лишь прошептал в ответ Виктор.       Когда он переступил через порог, холод улицы сменился на тепло внутри помещения. Он не отходил от окна, провожая Джейса взглядом, пока тот совсем испарился вдалеке.