Двое из ларца

Каждое буднее утро начиналось с того, что Оля и Дима будили двойняшек. Лёня обычно сразу вскакивал, начинал бегать по дому, прятался от родителей. Задачей Димы было его поймать и усадить на горшок, пока тот не сделал лужу. Саша рано вставать ненавидел. Он отворачивался, ныл, говорил, что не хочет идти в садик. Задачей Оли было уговорить Сашу подняться, дальше он уже худо-бедно делал всё сам. Дима помогал жене одеть детей, и они вместе вели их в сад. Оля была благодарна Диме за то, что хотя бы утром у него есть возможность ей помочь. Вечером Дима работал, и забирать детей Оле приходилось самостоятельно. Работал Дима из дома, но надолго отойти от компьютера было проблематично. Начальству и коллегам Дима был нужен не меньше, чем Оле. День без детей пролетал для Оли незаметно. Стоило переделать все накопившиеся дела — и уже наступал вечер. В шесть часов Оля одевалась и брела в сад забирать своих разбойников. Увидев Олю, воспитатели мчались к ней, на ходу перечисляя выходки двойняшек. Лёня кидался за завтраком кашей, мешал всем спать в тихий час, пытался снять на улице валенки, дёргал девочек за косички. Саша снова не хотел ничего есть, обзывал одногруппников, утащил кусок пластилина и подложил нянечке в тапки… Оля извинялась, но не слишком искренне. Она всё равно не знала, как воздействовать на двойняшек. Можно было сколько угодно укорять, ругать, наказывать — Саша и Лёня обижались, плакали, но не делали никаких выводов. Иногда, правда, они задумывались о своём поведении. Саша угрюмо и неловко извинялся, пытаясь перевести стрелки на других: «Да, я забрал у Вани машинку… А чего он её принёс и не даёт? Да, я скинул все крошки под стол. Зачем? Не знаю. Просто». Лёня, осознав, что снова натворил ерунды, начинал вдохновенно врать. Иногда он рассказывал неправдоподобные истории, а иногда врал умело, как взрослый, так что Оля путалась, где правда, а где ложь. «Мариванна сказала поделиться кашей с Агатой, и я в неё кинул. Я думал, что Агата поймает. А носки увёз бульдозер. Он каждый день приезжает в нашу спальню и что-нибудь увозит. Я хотел, чтобы он увёз и меня, поэтому не спал. Но из-за Мариванны всё-таки пропустил бульдозер, и он увёз только носки. А свою куклу Лена сломала сама, а потом сказала, что это я». — Это просто кризис трёх лет, — говорил Дима, когда Оля приводила детей домой и начинала жаловаться на капризы и враньё. — Три года — сложный возраст. Воспитывать толку мало. Надо перетерпеть. И Оля терпела, терпела, играла с детьми, кормила их, развлекала… Пока у неё не начинал дёргаться глаз. Потом её подменял Дима, и тоже терпел, терпел… Кончалось всё тем, что супруги взрывались, орали на детей, потом их успокаивали, укладывали спать и сами падали без сил.